Текст книги "На задворках империи. Детские и юные годы Давида Ламма"

Поскольку Давид посещал среднюю школу, вместо одного учителя у него теперь были разные учителя по разным предметам. На тот период его классным руководителем стала Елизавета Александровна Зек. И у Давида началась совершенно новая эпоха: он потерял свой приятный статус учительского любимца, которым наслаждался в младшей школе у своей учительницы Зои Кондратьевны, и теперь он стал обычным учеником. Более того, в самом начале его репутация понесла необратимый урон в глазах классного руководителя. Это случилось, когда его мать уехала навестить больного родственника в другом городе. Тогда она оставила Давида с отцом за два дня до того, как Давид должен был идти в среднюю школу. Чтобы развлечь сына, который временно остался без матери, отец не смог изобрести ничего лучшего, как только подарить сыну игрушечный пистолет, стрелявший пистонами.

«Видишь ли, Давид, я понимаю, что ты уже не маленький ребенок, – сказал он Давиду, вручая ему пистолет, – но я не смог удержаться от желания купить тебе этот игрушечный пистолет. Он очень похож на тот, который был у меня в армии».

Давид наслаждался новым пистолетиком, играл с ним дома, заряжал пистонами, а затем совершил большую ошибку, принеся игрушечный пистолет в свою новую школу, чтобы похвастаться игрушкой.

Андрей Вахрушев был одним из множества новых учеников, которых Давид никогда не встречал раньше. Во время большой перемены он заметил что-то торчащее из кармана Давида и спросил, что это.

«Игрушечный пистолет. Он стреляет пистонами», – с гордостью ответил Давид, и, вытащив пистолет, продемонстрировал, чту он может делать.

Андрей Вахрушев не соизволил даже прокомментировать происходящее. Используя древний закон «миром правят сильные», он быстро выхватил пистолет и длинную ленту пистонов из рук Давида. По крайней мере, он был достаточно благородным, чтобы пообещать Давиду, что в конце дня он вернет игрушку.

После большой перемены ученики вернулись обратно в класс на урок математики. В середине урока в классе внезапно раздались звуки стрельбы. Мигом оглядев класс, учитель легко определил, что шум создавал Андрей Вахрушев. Мальчик развлекался тем, что отрывал отдельные пистончики от рулона бумаги, а резким ударом башмака подрывал их под столом. Учитель отправил Андрея к директору школы, где под легким нажимом Андрей охотно и легко назвал имя Давида Ламма – хулигана, который дал ему эти пистоны. Чтобы выгородить себя, он сказал, что Давид не только снабдил его игрушечным пистолетом, но и научил его, как взрывать пистоны каблуком во время урока, что было откровенной ложью.

На следующий день Давида и его отца вызвали к классной руководительнице Елизавете Александровне Зек. Учительница Давида, Елизавета Александровна, решила, что Давид станет главным хулиганом класса. Она была в возмущении и запретила Давиду посещать школу в течение следующих трех дней. Его длинный медовый месяц со своей предыдущей учительницей младшей школы Зоей Кондратьевной закончился, и с этого момента учителя относились к Давиду как к равному среди равных.

* * *

Начиная с шестого класса классным руководителем Давида была Раиса Хаимовна Юсим – справедливая женщина чуть моложе тридцати с избыточной массой тела. У нее был мягкий характер, но – никто не совершенен – в редких случаях она проявляла способность быть упрямой и несгибаемо последовательной в своих решениях. У Раисы Хаимовны было самое обыкновенное лицо с веснушками, а волосы были огненно-рыжими. Давид учился в шестом классе, когда в его школу пришла новая учительница истории Кира Ивановна. Она была женщиной лет тридцати пяти, красивой, высокой, стройной и белокурой. Лицо у нее было чуть вытянутое, глаза голубые и глубокие, а зубы ровные и красивые. Она была хорошим учителем, и Давиду нравилось, когда она, держа указку в руке, вела класс по извилистым поворотам истории. Она была очень аккуратно одета, как правило, в бежевый костюм, что не было чем-то необычным. В России, где люди, особенно учителя, зарабатывали гроши, женщины-профессионалы, принадлежавшие к среднему классу, носили красивую одежду, за которой они аккуратно ухаживали и которую тщательно берегли от повреждений в течение длительного времени.

Хотя Кира Ивановна не была самым любимым учителем, ученики ее уважали, а дисциплина в классе во время уроков истории была на довольно хорошем уровне.

Во время большой перемены между уроками Раиса Хаимовна попросила Давида пройти с ней в незанятую на тот момент классную комнату, где уже сидела Кира Ивановна. С торжественным выражением на чуть продолговатом лице, в нетерпении скрестив руки и крепко сжав колени, она сидела за ученической партой. Раиса Хаимовна села рядом с ней, и обе они уставились на Давида, который стоял перед ними, не понимая, что происходит.

«Учащийся Ламм, мы позвали вас, чтобы вы извинились перед Кирой Ивановной за свое плохое поведение во время ее урока», – сказала Раиса Хаимовна мягким, но решительным тоном, в то время как учительница истории не отрывала глаз от Давида.

Давид был хорошим учеником, любил обогащать свой ум знаниями, интересовался историей и почти никогда не ошибался. Он думал, что Раиса Хаимовна, которая была его классной руководительницей в течение двух последних лет, уже хорошо знала его, чтобы не подозревать в каком-то значительном хулиганстве.

Имея это в виду, он был уверен, что произошла какая-то ошибка, и спокойно заверил обеих учительниц, что он никогда не вел себя плохо и не собирается делать этого впредь, но преподавательницы не были удовлетворены. Пока Кира Ивановна продолжала молча смотреть на Давида, Раиса Хаимовна настаивала на извинениях. Как заевшая пластинка, она неоднократно повторяла свои неопровержимые обвинения, на которые Давид, как такая же заевшая пластинка, отвечал, что он извинится, если кто-то из них скажет ему, в чем, собственно, он виноват.

«Вы сами знаете, в чем состоит ваша вина, учащийся Ламм. Вы достаточно зрелы, чтобы понимать: то, что вы сделали, требует извинений. Кира Ивановна не ждет от вас ничего, кроме простого извинения».

Снова и снова Давид спрашивал, в чем его обвиняют, но его инквизиторы не собирались ему ничего объяснять. Напористо, как тяжелогруженый поезд, они непрестанно требовали, чтобы Давид извинился. Для них было важно сломить волю ученика, чтобы тот поддался их требованию извиниться за неизвестный ему самому проступок.

Этой пытке не было конца, и в итоге – больной и уставший от абсурдности происходящего, Давид сказал: «Хорошо, я прошу прощения у Киры Ивановны за то, что не знаю, что я сделал».

Как ни странно, его инквизиторы были удовлетворены таким странным извинением, игнорируя или даже не понимая, насколько это абсурдно. Все, что они хотели услышать от Давида – это два слова извинения; остальную часть «извинения» они не слышали или просто не стали в нее вникать.

«Молодец, Давид. Если бы ты сказал это с самого начала, тогда не было бы необходимости терять драгоценное время на все эти разговоры. Ты должен был признать свою вину с самого начала и не тратить свое и наше время. А теперь можешь идти».

Этот эпизод подорвал веру Давида в своих учителей. Как он мог серьезно относиться к учителям после того, что случилось? Он не сомневался, что Раиса Хаимовна и Кира Ивановна были порядочными людьми. К сожалению, их желание отстоять личные принципы оказалось выше порядочности.

* * *

В те времена дети оканчивали школу после десятого класса. Хотя Советский Союз изо дня в день давал понять, что он выступает за мир во всем мире, эта риторика не мешала ему заниматься военным образованием населения с самого раннего возраста. Начиная с седьмого класса школы, ученики во время уроков начальной военной подготовки учились читать географические карты и перемещаться по незнакомой местности, стрелять из пистолета, бросать гранаты или просто связки предметов.

Пока дети еще не сформировались, они воспринимают жизнь как цепь происходящих с ними приключений, каждый день ожидая чего-то нового и интригующего. Давид был учеником восьмого класса, когда учительница – во время большой перемены – передала ему большой неподписанный конверт. Печать на конверте указывала: «Лично и конфиденциально». При виде письма Давид разволновался, его сердце наполнилось гордостью. Он считал, что в такой переписке есть нечто особенное, и это может быть связано с неизвестной ему важной миссией. К сожалению, классная руководительница вручила Давиду это письмо в коридоре, когда его окружали возбужденные и любопытные одноклассники. Они потребовали, чтобы он показал им то, что было написано в письме. Давид с трудом вырвался от своих одноклассников и убежал от них на первый этаж, где нашел пустой класс. Там, сначала убедившись, что дверь закрыта, с волнением в душе и трясущимися руками, он открыл конверт и вытащил из него аккуратно сложенный стандартного размера лист бумаги. Анонимный автор писал, что он отправил Давиду это письмо, потому что он является комсомольским лидером класса. Автор письма велел Давиду соблюдать тайну переписки и не делиться ею ни с одним человеком – включая родителей. Чтобы прикладывать еще больше усилий по защите нашей родины, комсомольский лидер Давид Ламм, – заявлял автор письма, – несет личную ответственность за физическую выносливость учеников своего класса. Автор обещал сообщить в следующем письме, как этот план будет воплощен в жизнь. Между тем, Давид должен был быть готов ко всем видам мероприятий.

Письмо взбудоражило Давида. В своем юношеском воображении он уже видел себя в авангарде защитников страны. Только вчера он был просто обычным учеником, а сегодня у него была особая миссия. Это означало, что он и его класс смогут внести собственный вклад в дело защиты страны от империалистических акул капитализма, которые только и мечтают, чтобы захватить нашу родину. Давида вовсе не беспокоило, что он генерал без армии; яркое воображение рисовало его сидящим на белом коне с командирским жезлом.

Закончив чтение письма, Давид осторожно положил его в карман и вернулся в класс. Любопытные взгляды одноклассников были сосредоточены только на нем. Пытаясь не обращать внимания на соучеников, он молчал как рыба. Его лучший друг и сосед по парте Юлий время от времени спрашивал Давида, что было в том письме, но ему Давид тоже не отвечал.

Во время перемены Давид, который изнемогал от желания поделиться новостями и забыл обо всех предупреждениях, изложенных в письме, отозвал своего друга Юлия Берковича в дальний угол классной комнаты и раскрыл ему все секреты, о которых говорилось в письме. Юлий обещал хранить тайну, как шпион. Когда они вернулись в кабинет, взгляды одноклассников были сосредоточены как на Давиде, так и на Якове, но заговорщики крепко хранили свой секрет.

Вернувшись домой, Давид предположил, что родители могут быть заинтригованы новостями так же, как он. Для дополнительной интриги он демонстративно положил письмо на обеденный стол, но ни один из родителей не проявил интереса к тому, что там было написано.

На следующий день одноклассники с большим нажимом потребовали, чтобы Давид и Юлий признались им, чту было написано в недавнем письме, но друзья хранили секрет и не отвечали на вопросы. Во время следующей перемены Давид подал сигнал Юлию, вытащив письмо из кармана и помахав им, чтобы тот понял, что он хочет поговорить с ним. Не успел он положить письмо обратно в карман, как ученик Степан Рыбалко выхватил письмо у него из рук и скрылся с ним в неизвестном направлении.

Давид понял, что своими действиями он скомпрометировал секретное письмо. Что делать? Какое наказание его ждало? Вместе с Юлием он побежал по этажам школы в поисках вора. Наконец, они нашли Рыбалко в уборной, где он читал украденное у Давида письмо своему другу. Они отлично проводили время: по какой-то причине они громко смеялись, как будто содержание письма забавляло их. Давид и Юлий кинулись в драку, и после нескольких минут боя Давид смог вернуть только часть своего письма. Даже эта часть письма была разорвана на мелкие кусочки, как если бы ее пропустили через мясорубку. Другая часть письма утонула в школьном унитазе.

Теперь Давид был серьезно обеспокоен тем, что скажет автор письма, если увидит, в каком печальном виде находится теперь этот секретный документ.

Через две недели волнений и неуверенности учительница вручила еще одно анонимное письмо, адресованное Давиду. На этот раз Давид спрятал письмо в карман пиджака и открыл его только дома, убедившись, что за ним никто не наблюдает.

Наконец, часть головоломки была решена: в письме было написано, что Давид должен приехать в Управление военного командования города для личной встречи.

В назначенное время, не уведомив своих родителей и не зная, что может случиться, Давид прибыл в городской военкомат и предоставил приглашение дежурному офицеру. Офицер отвел его к двери в конце коридора и, войдя в кабинет, представил Давида военному командующему полковнику Гречковскому.

За большим столом сидел сорокалетний мужчина с суровым выражением лица. Три звезды на плечах подтверждали, что он был полковником Советской Армии.

«Здравствуйте, комсомолец Давид Ламм, – сказал он, пожимая руку посетителю. – Присаживайтесь. У меня к вам будет важный разговор».

Сидя напротив военного командира, Давид почувствовал охватившее его возбуждение; ощущение собственной значимости разрослось до космических размеров. Кто мог сомневаться в его важности, когда сам военный командир имел с ним взрослый разговор.

«Как вы знаете, Давид Ламм, – начал командир, пристально глядя ему в глаза, – наша страна окружена врагами со всех сторон. Американские и европейские империалисты мечтают уничтожить нашу страну. Вот почему в школе вас обучают военному делу. Кроме того, наше Министерство обороны хочет повысить уровень военного обучения в школах. В частности, мы выбрали ваш класс, чтобы воспитать из некоторых ваших учеников будущих офицеров Советской Армии. Мы хотим, чтобы ваш класс стал надежным защитником нашей социалистической Родины».

«Я согласен», – подтвердил Давид.

«А вы, Давид Ламм, станете комсомольским вожаком. Мы предоставим вашему классу необходимые знания, обеспечим материальную и практическую подготовку. Вы должны хранить тайну об этом визите и быть готовым к любым непредвиденным обстоятельствам. Перед отъездом мы предоставим вам специальную литературу о военной службе. Распространяйте ее среди ваших одноклассников и ждите дальнейших указаний».

После визита к командующему Давид провел «тайную встречу» с ребятами из своего класса. Он раздал им буклеты, предоставленные ему в кабинете полковника, и намекнул о перспективах усиленной военной подготовки. Отношение учеников к предстоящей усиленной военной подготовке было неоднозначным: с одной стороны, они неохотно участвовали в дополнительной работе, а с другой стороны, хотели вместо обычной рутины занять себя чем-нибудь необычным.

Но время текло медленно, и ничего не происходило. В конце концов, когда некоторые ученики заявили, что хотят начать усиленную военную подготовку, Давид решил написать письмо командующему. Он хотел узнать, как осуществляется этот большой замысел, но не успел он получить ответ, как встретил в городском кинотеатре полковника, который пришел туда в своей военной форме».

«Добрый день, товарищ полковник. Помните меня? Я Давид Ламм, учащийся школы № 6».

«Да, помню тебя. Чего ты хочешь?»

«Товарищ полковник, я не получил от вас никаких новых инструкций относительно проекта, который мы обсуждали. Мне ждать?»

«Учащийся Ламм, Министерство обороны временно приостановило проект. Планы изменились. Теперь мы ориентируемся на группу детей младше вас».

«Значит, мы больше не участвуем?»

«Сейчас ваш класс не участвует, но, будьте добры, скажите ученикам своего класса, что мы можем вернуться к обсуждаемому проекту в будущем. Все ясно?»

«Будет сделано», – отреагировал Давид, приложив руку к воображаемому козырьку.

* * *

Привлечение граждан к социальной работе было обычной практикой в Советском Союзе, и ученики всех возрастов были неотъемлемой частью этого движения. По всей стране было популярно периодически организовывать так называемые субботники, занятие общественно-полезной деятельностью, выполняемой в субботу. Субботники возникли весной 1919 года, во время Гражданской войны и военной интервенции в ответ на призыв Ленина улучшить работу железных дорог. В 1920 году сам Ленин участвовал в субботнике, а его участие в уборке территории и переноска бревна на плече вместе с тремя другими рабочими (которые были выше него ростом) стало иконой советской пропаганды.

Как и многие другие добровольные действия, во многом субботники были всего лишь имитацией деятельности. Результаты были обрывочными, временными и не имели последующего конструктивного продолжения.

Одним из видов социально-полезной деятельности, в которой участвовали школьники, был сбор бумаги и металла на переработку. Общим наименованием для переработанных материалов было «утильсырье», т. е. «сырье для повторного использования».

В то время, когда класс Давида был увлечен сбором макулатуры и металлолома, самым сознательным учеником в их классе был Павел Маслов, выросший в семье, где поощрялось совершать добрые дела. Давиду нравился Паша, но инстинктивно он держал дистанцию после того, как Павел чуть не убил его, хотя и совершенно непреднамеренно. Это произошло, когда учитель физкультуры убедил мальчиков увеличить достижения в физической подготовке. Среди других видов спортивной деятельности он рекомендовал ученикам работать с гирями, чтобы накачать свои молодые мышцы. Среди прочих гирь самыми популярной была гиря-«пудовик» весом шестнадцать килограммов. В классе было три таких гири, и во время перемены мальчики по очереди поднимали их. Однажды Давид поднял такой «пудовик», стоя возле доски перед всем классом. Его «пудовик» был на уровне глаз, когда еще одна такая шестнадцатикилограммовая гиря на высокой скорости пронеслась в паре сантиметров от его головы. Говоря о чудесах: если бы эта гиря пронеслась на сантиметр ближе к голове Давида, его череп был бы разбит вдребезги.

Давид отпрянул в сторону и понял, что ученик, который чуть не лишил его жизни, был не кем иным, как Павлом Масловым, который вместо извинения еще и сделал Давиду громкое замечание, советуя держаться подальше от него. После этого Павел возобновил работу с гирями, как будто ничего не случилось, а Давид стоял рядом с ним, вытаращив глаза и не в силах произнести ни слова.

Кампания по сбору утильсырья в восьмом классе, где учился Давид, началась в начале учебного года. Школьный извозчик, который периодически беззастенчиво ругался в присутствии учеников матом, сидел прямо на облучке принадлежащей школе тележки с лошадью, предоставляя транспорт для учеников и для перевозки собранной бумаги и металлолома.

Обычно план был таким: признанный лидер класса Абрам Левин, не страдавший психологическими запретами, заходил в первую встретившуюся на пути контору. В конторе он спрашивал администратора. Во время короткой встречи с администратором он делал ему беспроигрышное предложение: администратор сможет очистить контору от ненужных бумаг, а школьники получат свою макулатуру. Из всех заходов наиболее успешным был заход на санитарно-эпидемиологическую станцию. Администраторы были рады избавить контору от старых бумаг, накопившихся там в течение многих лет. В ответ на воззвание красноречивого Абрама, счастливые администраторы и служащие сами помогли вытащить из подвалов груды бумаги, сбрасывая их в огромную кучу. Школьники разобрали макулатуру и сложили ее в тележку. И только Павел Маслов, первопроходец макулатурного дела, был единственным, кто внимательно просматривал то, что оказалось на земле. К моменту, когда тележка была почти заполнена, Павел нашел среди старых бумаг хорошие чистые тетрадки, несколько удобных папок для хранения документов и плакаты в хорошем состоянии. Дети могут быть очаровательными, но они могут быть и весьма жестокими. Вместо того чтобы похвалить Пашу за бережливость к ценной бумажной продукции, многие из его одноклассников стали давать ему разные оскорбительные клички. Игнорируя тот факт, что он был более добросовестным, чем они, и совершил правильный поступок, они дразнили Павла и всячески оскорбляли его. Одним из прозвищ, которым «наградили» Павла, было «Плюшкин», по фамилии персонажа романа «Мертвые души» Николая Гоголя, который собирал и накапливал бесполезные вещи.

Но хорошо смеется тот, кто смеется последним. В настоящее время целая развитая индустрия по всему миру подтверждает предвидение Павла относительно рационального подхода к переработке бумаги.

В октябре 1957 года, когда в стране проводилась кампания по сбору металлолома, директор школы Михаил Михайлович Мамайчук активно привлекал к этой задаче школьников. Следуя старой национальной традиции, девочек не приглашали: вероятно, они считались слишком нежными для такой работы.

После нескольких часов, проведенных в поисках материала для утилизации, школьники нашли сокровище на огороженной территории огромного двора, принадлежавшего местной полувоенной организации ДОСААФ, Добровольному обществу содействия армии, авиации и флоту. Перемахнув через двухметровый забор, ученики девятого класса тщательно исследовали двор и нашли там не просто одну или две железки, но целые груды ржавого металла, наваленные из бывших кроватей, автомобильных деталей, листового металла и бытовых предметов. Это было просто великолепно. Школьники были в восторге от ожидаемого успеха. В округе не было никого, кто мог бы помешать школьникам стать победителями в соревновании по сбору металлолома. Давид был как раз в числе «великолепной семерки», которая перелезла через забор. Стараясь не привлекать внимания (ведь хлам был собственностью государства), команда бросилась к вожделенным сокровищам. Студенты действовали быстро и эффективно, вытаскивая тяжелые ржавые предметы и бросая через каменную ограду. Этот неисчерпаемый энтузиазм был поистине впечатляющим. Это могло бы стать оглушительной победой на фронте сбора вторсырья, если бы из здания ДОСААФ не появилась группа, состоящая из четырех человек, которые бежали в сторону учеников, чтобы те не крали ржавый государственный металлолом. Все ученики, кроме Давида, сразу заметили их и бросились к забору. Давид понял, что произошло, только тогда, когда его одноклассники были уже за забором. Уловив ситуацию, он бросил на землю деформированный металлический остов и побежал к забору. Он почти уже перемахнул через ограду, когда активисты ДОСААФ догнали его и стянули на землю за край рубашки. Держа Давида за руки, как будто он был государственным преступником, активисты ДОСААФ торжественно привели его в главное здание организации. Лидер группы, одетый в деловой костюм с сине-белым галстуком, был невысоким человеком с розовыми гладко выбритыми щечками, он был похож на молодого революционера.

«Товарищ начальник, позвольте доложить, мы поймали этого молодого человека на территории нашей организации, – сказал лидер преследователей своему начальнику, когда группа вошла в его кабинет, – вместе с другими несовершеннолетними он был вовлечен в кражу социалистической собственности».

Начальник был зрелым человеком, в глазах которого зажглась искра, свидетельствующая о том, что он был вполне вменяемым.

«И какую же социалистическую собственность этот парень пытался украсть?» – спросил он.

«Он и его друзья воровали металлолом, который лежит на заднем дворе нашего здания».

«Ну, молодой человек, тогда этот парень совершил очень даже полезный поступок».

«Как это так?»

«Как так выходит?» Да очень просто! Эти ребята помогали сделать то, что мы сами давно должны были сделать: они помогли очистить нашу территорию, которую мы должны были очистить сами».

«Но они воровали у нашей организации, товарищ начальник», – возразил молодой лидер.

«Они не воровали, – ответил начальник. – Они собирали металлолом для переработки. Они делали это для нашей Родины, и за это им почет и уважение. Отпустите ребенка».

Разочарованный лидер позволил «преступнику» уйти, и Давид выбежал из здания, как дикая лошадь.

В конце концов, команда Давида выиграла бы в любом случае, потому что другая школьная команда не могла придумать ничего лучшего, как только воровать на металлолом канализационные люки с тротуаров. Работники городских служб отвинтили крышки неделю назад, когда ремонтировали систему канализации. Школьники притащили в школу два новеньких чугунных люка, которые могли бы обеспечить им желанную победу, если бы не женщина – начальница работ по обслуживанию городской канализации, которая и поймала воришек.

«И вам не стыдно красть? Позор вам, комсомольцы! Быстро верните на место канализационные люки, иначе я позвоню в милицию», – закричала женщина.

«Но товарищ начальница, мы выполняем задание Родины, – возразил ей один умный ученик в очках с серебряной оправой, отец которого был городским адвокатом. – Мы собираем металлолом для нашего социалистического строительства. Нам сказали, что он будет использован для защиты нашей страны от врагов».

«Смотри, умник какой нашелся, – прокомментировала его ответ начальница. – Вчера два человека чуть шеи себе не свернули из-за того, что люки были открыты».

Энтузиастам сбора металлолома из другой команды ловить было больше нечего, и они вернулись в школу с пустыми руками. Группа Давида выиграла.

* * *

Одноклассник Давида Абрам Левин был самым ярким персонажем его школьных лет. В школе его розыгрышам и трюкам не было конца. Во многих случаях Давид не мог понять, когда Абрам был серьезен, а когда шутил. С ним всегда было весело, и Давид с гордостью уверял всех, что Абрам в их дуэте был Дон Кихотом, а он Санчо Пансо. В школе Абрам считался чемпионом по розыгрышам. Его шутки и трюки никогда не были злыми; почти всегда он смеялся над собой. Это не мешало учителям, и особенно школьному директору Михаилу Михайловичу Мамайчуку периодически наказывать Абрама за отсутствие серьезного отношения к учебному процессу. Различные учителя очень часто приказывали Абраму покинуть класс и не возвращаться, пока не приведет в школу родителей, чтобы обсудить с ними его поведение.

По неизвестным причинам между Левиным и преподавателем математики Харитоном Максимовичем Конищевым сложились очень плохие отношения. По словам Левина, Конищев намеренно предлагал ему математические задачи, которые трудно было решить. Когда Левин не мог найти решение, Харитон Максимович с непроницаемым выражением лица и отказом что-либо объяснять ставил Левину плохие оценки.

До того, как стать педагогом, Конищев был армейским офицером. В свои сорок лет он был импозантен и ухожен. Единственной его проблемой была страсть к алкоголю. Он никогда не приходил в класс сильно пьяным, но когда обращался к классу, запах паров алкоголя изо рта иногда можно было почувствовать даже в третьем ряду.

Кто-то из класса, но не сам Левин – Левин был молчаливым сторонником этой идеи – предложил разыграть Харитона Максимовича. Розыгрыш заключался в том, чтобы поставить на кафедру небольшую бутылку водки, а затем посмотреть, как он отреагирует на предмет своих желаний. В день воплощения этого проекта в жизнь в классе стояла напряженная тишина, когда Харитон Максимович вошел в кабинет. При виде бутылки он не проявил никакого смущения. Вместо этого он взял бутылку в руки, отвинтил колпачок, а затем демонстративно сделал пару глотков водки, чтобы доказать, что розыгрыш не удался.

Подозрение Конищева в авторстве розыгрыша пало на Абрама Левина. В следующем месяце Абрам получал у Харитона Максимовича только плохие оценки. Это продолжалось до тех пор, пока жена учителя не заболела и у него не появилась нужда в лекарствах, которые поставлялись из-за границы и которые невозможно было купить в аптеках. Отец Левина, директор аптеки, лично доставил учителю необходимый запас лекарств, что на время восстановило мир между педагогом и учеником.

Абрама Левина и Давида Ламма объединяла страсть к писательству. Они сотрудничали в ежемесячной школьной стенгазете «Вы слышали?» и помогали всем, кто хотел выразить себя в стихах, рассказах и статьях. Талантливый ученик из их класса Валерий Душенков, настоящий художник, предоставлял для стенгазеты отличные рисунки.

Для поддержания популярности друзья находились в постоянном поиске идей, и одна такая идея явилась им после событий, произошедших в школе № 2 города Бельцы, которая, как и их собственная, была одной из самых больших школ в городе. Школа № 2 была тогда школой для девочек. Большинство учителей также были женщины, однако директором школы был коммунист Ян Петрович Петрушенко, женатый мужчина в возрасте около тридцати лет, энергичный и красивый. Он был суров с ученицами; в его присутствии учащиеся боялись плохо себя вести. Его вотчиной были литература и поэзия. Он был не только преподавателем этих предметов, но и сам сочинял оригинальные романтические стихи, которые передавали все богатство его воображения и романтической страсти.

Незадолго до того в школу Яна Петровича Петрушенко поступила на работу пара молодоженов, учителя Лариса Осиповна и Максим Трофимович Леоновы.

Лариса Осиповна преподавала географию, а Максим Трофимович – физику. В глазах директора школы, который под влиянием поэзии видел в женщинах воплощение божественной красоты, Лариса Осиповна была образцом неповторимого великолепия. Ее светлые волосы изящно завивались, а губы она подкрашивала помадой темно-красного цвета. Она была настоящей принцессой – с высокими скулами, яркими и умными голубыми глазами и королевской осанкой. Ее добродушный смех и нежная улыбка наполняли сердца людей радостью и волнением.

При всей своей любви к женщинам Ян Петрович был вполне земным человеком. Он любил свою жену и считал ее красавицей. Тем не менее, он вполне оценил красоту новенькой учительницы и всячески это демонстрировал, когда встречал ее в школе. Лариса Осиповна была не железная и не удержалась от того, чтобы не ответить на его интенсивное обожание. Для себя она оправдывала эту взаимность своей любовью к бессмертной поэзии. Сильная любовь к поэзии стала веской причиной для встреч учителей в личном кабинете Яна Петровича между первой и второй школьной сменой.

Не об этом ли говорил знаменитый писатель Альберт Камю: «Красота невыносима, она приводит нас в отчаяние, она – вечность, длящаяся мгновенье, а мы хотели бы продлить её навсегда»? Чтобы обезопасить себя от осмелившихся отвлечь их от обмена высокими идеями, женатый мужчина и поэт в душе закрывал дверь своего кабинета во время их платонических встреч.