Текст книги "Гармоничная экономика, или Новый миропорядок"

На этом фоне собственное благополучие всегда ставилось в Европе во главу угла. Так, быть сильным и причинять боль и горе другим – в этом признаётся высшая доблесть западного героя: «Мир принадлежит тем, кто храбрее и сильнее. Мы не спрашиваем, когда хотим взять чью-либо жизнь и имущество. Мы не воруем, а отнимаем. Мы не верим ни во что, кроме силы нашего оружия и нашей храбрости» (из Скандинавских саг). «Весло ли галеры средь мрака и льдин, иль винт рассекает море. У Волн, у Времени голос один: горе слабейшему, горе!» (Р. Киплинг). «В Ирландии безумцами создал великих кельтов Бог: веселье для войны у них, а песни – для печали» (Г. Честертон) и т. д.

Следует ли говорить, что в России никогда не было ни подобных учений, былин, ни соответствующих поэм, народных эпосов, песен и сказок? А сами битвы в народных сказаниях представляются не как процессы физического уничтожения или порабощения противников, а как тяжёлая работа, духовная и моральная борьба против несправедливости и святотатства и международного зла.

Вместе с тем жестокость, воспеваемая западной литературой и искусством, является не просто поэтическим преувеличением. Она характеризует весь настрой, всё поведение западного человека, воспитана всем образом его жизни, историей, вооружена идеологическими и религиозными догмами. Образ врага оказался нужным для западного человека так же, как кровавая пища – дикому зверю. Без врага Запад не способен жить, ему требуется вырабатываемый с его помощью общественный адреналин. Поэтому Запад неустанно творит себе врагов, реальных или вымышленных. И побеждая, строит своё благополучие путём поглощения их праха.

Так, аборигены, проживавшие на территории Штатов, были поголовно уничтожены или загнаны в резервации. «Цивилизованные» власти США платили премии за каждый скальп, снятый с головы индейца, будь то воин, женщина или ребёнок. Одновременно были уничтожены целые популяции уникальных животных, таких как бизоны, ягуары, белые лоси, птицы додо и др. И эти эксцессы были не единичны. Европейцы осуществили «цивилизационную миссию» Запада, под знаком креста и меча уничтожили древнейшие культуры Юкатана, Мексики и Перу, инков и ацтеков. Поработили миллионы жителей Африки, заставив их работать на себя. Бенин – одно из могущественных и культурных негритянских государств, некогда существовавших на территории нынешней Нигерии, успешно сопротивлялся поработителям вплоть до ХIХ века, пока не был предан английскими колонизаторами огню и мечу.

Заметим, что в Сибири, примерно в это же время осваиваемой русскими, не погибла ни одна самая малая народность, не исчезла ни одна крупная популяция животных. Ни резерваций, ни депортаций, ни рабства аборигенов, ни поголовного их уничтожения не было в ней никогда.

И так продолжается всё последующее время. В самом деле, как пишет английский историк Стюарт Лейкок, «Во все страны ˂…˃ мы когда-либо вторгались: и (есть) лишь несколько, до которых мы не добрались». Агрессии англосаксов подвергались территории 171 из 193 государств, состоящих сегодня в ООН. И это не считая всякого рода гибридных и информационных войн, ведущихся повсеместно. В 2004 году Исследовательская служба Конгресса попыталась установить общее количество военных конфликтов, в которых когда-либо участвовали США. При этом получилась астрономическая цифра в 261 акта агрессий или «защиты демократии» по всему миру. Причём эти нападения, как правило, производились против заведомо слабых противников, а поэтому очевидно, по чьей инициативе они совершались.

С другой стороны, эти вмешательства были не только военными. Как признался Д. Эйзенхауэр, американский Президент: «Нормы человеческого поведения, считавшиеся до сих пор приемлемыми, (для нас) неприменимы. ˂…˃ Мы должны ˂…˃ научиться совершать акты свержения, саботажа и уничтожения наших врагов путём использования более умных, более тонких и более эффективных методов, чем те, которые используются против нас» ^[136]. В результате такой политики оболваниваются целые народы, организуется противостояние одних групп населения другим. В государствах возникают внутренние проблемы, смещаются неугодные Штатам правительства. Более того, в ХХ и в ХХ1 веках не было ни одной войны, революции или конфликта, в развязывании которых тем или иным образом американцы не приложили бы свою руку (!). «Ничего личного, только бизнес!». Кровь льётся рекой, и всё лишь для того, чтобы США получали больший доход, были мировыми гегемонами.

Такая психология создала особое государственное мышление Европы и США, активно претворяемое в жизнь, получила преемственность, сделалась фактически официальной. Сформировала государственную политику, получившую название «управляемый хаос», основанную на обмане, цинизме и алчности. В ней понятия Правды и Справедливости не учитываются вовсе и используются только по мере надобности.

Очевидно, на Западе живёт немало романтиков, у которых чужие беды вызывают искреннее сострадание. Но проявляемое ими сочувствие не следует отождествлять с государственной политикой.

Разумеется, в непростой истории своего существования Россия не была аморфной и всегда справедливой силой. Вместе с тем найдите хоть одну страну, которая избежала бы этого и была всегда правой! Однако справедливости ради следует сказать, что на каждую наступательную кампанию русской армии приходилось 8 оборонительных. Русские отражали кровавые нашествия хазар, печенегов, половцев, монголов, татар, шведов, поляков, литовцев, венгров, хорватов, турок, французов, англичан, немцев, шведов… Порой с ужасающими жертвами, преимущественно мирного населения и на своей территории. В этом – коренное отличие российской и западной цивилизаций, разное видение ими Мира, запретного и дозволенного.

В результате возникла невиданная агрессивность Запада по отношению ко всем другим народам, особенно к русскому, как носителю других ценностей. В самом деле, европейская ненависть к России – явление не новое. Она имеет более глубокие корни, нежели государственная конкуренция или идеологические разногласия. Так, лозунг «Drang nach Osten» (вперёд на Восток) появился ещё тогда, когда у русских племен на берегах Волхова и Днепра ещё не было никакой государственности. Его выдвинул Карл Великий в VIII веке, затем подхватили первые императоры Священной Римской империи, а позже взяли на вооружение англосаксы.

Об этой ненависти писали ещё М. В. Ломоносов, А. С. Пушкин, И. С. Тургенев. «Нет народа, о котором было бы выдумано столько лжи, нелепостей и клеветы, как о народе русском» (царица Екатерина Великая, 1729 – 1796 гг.). «Не надо себя обманывать. Враждебность Европы слишком очевидна: она лежит не в случайных комбинациях европейской политики, не в честолюбии того или другого государственного мужа, а в самых основных её интересах» (Н. Я. Данилевский, Х1Х век). «И не будет такой клеветы, какую не пустила бы в ход против нас Европа» (Ф. М. Достоевский).

В целом многовековую политику Запада по отношению к России можно характеризовать так: «Европейцам нужна дурная Россия: варварская, чтобы „цивилизовать“ её по-своему; угрожающая своими размерами, чтобы её можно было расчленить, завоевательная, чтобы организовать коалицию против неё; реакционная, религиозно-разлагающая, чтобы вломиться в неё с пропагандой реформации или католицизма; хозяйственно-несостоятельная, чтобы претендовать на её „неиспользованные“ пространства, на её сырьё или, по крайней мере, на выгодные торговые договоры и концессии» (философ И. А. Ильин). И хотя написано это девяносто лет назад, звучит современно.

Более того, за всю историю Европа, попадая в беду, неизменно получала помощь от России, но сама от неё в трудное для себя время поддержки не получала никогда! Европа всегда консолидировалась с врагами России, будь то её оборона от хищных восточных орд, в Смутное время, в войнах с Турцией, в последующих войнах или в современной борьбе с международным терроризмом. «Никакое служение России общеевропейскому делу (семилетняя война, борьба с Наполеоном, спасение Пруссии в 1805 – 1815 годах, спасение Австрии в 1849 году, спасение Франции в 1875 году, миролюбие Александра III, Гаагские конференции, жертвенная борьба с Германией 1914 – 1917 гг.) – не весит перед лицом этого страха; никакое благородство и бескорыстие русских Государей не рассеяли этого европейского злопыхательства» (И. А. Ильин). А если сюда добавить жертвенный подвиг СССР во 2-й мировой войне, тогда такое утверждение становится бесспорным.

Запад неизменно проявлял по отношению к России свою враждебность. Так, февральский и октябрьский перевороты 1917-го года с их либералами, большевизмом и всеми последующими эксцессами были зарождены не на русской почве и всячески приветствовались «прогрессивными» кругами Запада. Более того, «Все (революционные) движения в России зарождались под влиянием Западной Европы и носили отпечаток течений мысли, преобладавших в Европе» (князь П. А. Кропоткин).

Даже во 2-й Мировой войне с фашистской Германией кроме официальных её союзников (Финляндии, Румынии, Словакии, Хорватии, Венгрии и Италии) против СССР воевало 18 тыс. добровольцев (!) из оккупированной немцами Голландии, 12 тыс. датчан, шведов и норвежцев, 6 тыс. французов, 4 тыс. валлонов, 4 тыс. испанцев (данные генерал-майора Вермахта фон Бутлара). Гитлеровцы надёжно снабжались сырьём и вооружением Францией, Словакией, Польшей, Швецией, Голландии, Данией и даже Швейцарией, то есть Советскому Союзу фактически противостояла вся Европа.

Настоящий геноцид русских, в том числе по отношению к их истории, к культуре и языку, организованный после развала СССР в Прибалтике, на Украине, во многих странах СНГ, неизменно и самым циничным образом приветствуется поборниками «прав человека» на Западе. В самом деле, если противники чернокожих признаются на нём расистами, евреев – антисемитами, то русских – правозащитниками. Это – звенья одной цепи, результат одной многовековой политики. И здесь бесполезно взывать к правде и справедливости, пытаться достучаться до благородства и элементарной порядочности. Их просто нет.

Свидетельством принципиальной несовместимости русского и западного мира является тот факт, что как только Россия сближалась с Западом, в ней неизменно наступал упадок, нарастали беды и катаклизмы. В самом деле, хуже войны с англосаксами может быть только дружба с ними. «Враждовать с США опасно. Но дружить с США смертельно опасно» (Генри Киссинджер). Действительно, Запад постоянно пользовался русской доверчивостью, вёл против неё информационные агрессии, обманывал, грабил, унижал. Так, Н. Бердяев утверждал, что марксизм первоначально проник в Россию как «крайняя форма западничества». Он больше соответствует западной борьбе за существование, чем российской – за правду. Отсюда неудивителен плачевный итог всех этих ассимиляций, поскольку стремление привить чужие идеи на неподходящей для них почве не способно было привести к успеху. И нынешние «реформы» со всем их уродством и надувательством задуманы не в России.

«Западом и наказывал, и накажет нас Господь, а нам в толк не берётся. Завязли в грязи западной по уши, и всё хорошо. Есть очи, но не видим, есть уши, но не слышим, и сердцем не разумеем» (святитель Феофан, затворник Вышенский, 1894 г). Ему вторит проф. Ю. М. Осипов: «Трагедия России обусловлена её взаимодействием с Европой». Поэтому возрождение России начиналось лишь тогда, когда она отвергала «западные ценности» и начинала питаться от собственных корней. Что и наблюдаем мы в настоящее время

Таким образом, противостояние России и Запада носит принципиальный характер. Здесь наблюдается столкновение разных цивилизаций, а не просто несогласие с какими-либо действиями, идеологией, деятелями или проводимой ими политикой. И в силу своей бескомпромиссности Запад никак не может примириться ни с нашим отличием от него, ни с нашей религией, самобытностью, ни с нашим богатством.

С другой стороны, Запад сформировал своеобразную культуру, явил Миру глубочайшую философию, живопись, музыку, архитектуру, поэзию. Его прагматизм позволил оптимизировать формы хозяйственной организации, общества, быта. Породил современную науку, образование, искусства. И оказал таким образом громадное влияние на все аспекты повседневной жизни России и всего мира. Породил западников, влюблённых в него и всячески стремящихся внедрять западные ценности на российской почве. По многим аспектам бытия явился своеобразным эталоном «правильного» развития.

Существенные отличия европейской и российской цивилизаций, культуры и ценностей не позволяют использовать указанные достижения в России с такой же эффективностью, как на Западе. Но поставили её в положение вечно догоняющей, подражающей и жаждущей аплодисментов. Как пример, русскому человеку свойственно убеждение, что «человек выше принципа собственности», а идея «естественного права», которая является фундаментом западноевропейской морали, понимается в ней как идеалы, основанные на Добродетели, Справедливости и Правде. Можно ли при таком менталитете народа сделать Капитализм в России быть столь же продуктивным, как на Западе!?

В России наиболее эффективной оказалась модель, основанная на деятельности малых групп, в которых «один – за всех и все – за одного». Основные законы такой организации описаны в §2.3. В них проявляется присущая русскому народу групповая инициатива, нестандартность мышления, коллективный талант. «Именно эти факторы способствовали, причём с самых первых шагов и на протяжении всей истории, созданию общинных, групповых структур управления, коллективных, часто артельных форм организации труда, заложили основу последующего развития коопераций» (акад. Л. Т. Абалкин ^[24]). Там, где от них отступались, пытались слепо следовать чужим принципам организации, человеческих отношений, собственности – неизменно наступали неудачи. И начинались бесполезные сетования на нестандартность, неспособность, отсталость, глупость, бескультурность, загадочность славянской души. А всего лишь требовалось не навязывать ей чуждые приоритеты и не мешать жить по собственным понятиям.

Поэтому идеология безграничной частной собственности и личного обогащения не смогла и не сможет пустить глубокие корни на русской почве. И понятно, что в таких условиях принцип западного стяжательства, не завязанного на благополучие окружающих, воспринимается населением как глубоко безнравственный.

Вместе с тем следует признать, что российскому обществу так и не удалось найти собственную современную форму экономической организации, в наибольшей мере отвечающую его культуре, вере, гармоничному видению мира, соборности и правде жизни. Поэтому всё последнее тысячелетие ему, приходится повсеместно пользоваться суррогатами Запада. Это порождает ощущение дисгармонии экономических отношений и собственных фундаментальных ценностей. Заставляет научную мысль метаться, подобно ошпаренной курице, от одной модной западной доктрины к другой. А Запад, не без корысти, ей эти доктрины подсовывает. Иногда информационно, а иногда с помощью всякого рода колабораторов, дезинформационно и насильственно. И безбожно пользуется открываемыми ему при этом возможностями.

В этой связи наложенные на Россию западные санкции в действительности являются для неё благом. Они заставляют, наконец, находить собственные пути решения накопившихся проблем, использовать свои преимущества, опирающиеся на собственные особенности, культуру и ресурсы. Явить Миру альтернативную организацию общества, предложить новый миропорядок, опирающийся на национальные корни, опыт и историю не только своего народа, но и всех других. Настоящая монография направлена на описание одного из возможных типов такой организации.

…причина того, что одних богов уничтожают, а других – превозносят – и в те давние времена, и сегодня, – не в религии, а в политике…

В. И. Сергеев

Рассмотрим данный феномен более основательно. Слово экономика произошло от греческого oikonomike, означающего «искусство управления домашним хозяйством». Впервые в научном труде оно появилось в V веке до н.э. у Ксенофонта в виде названия его сочинения. В нём рассматривались рациональные правила ведения домашнего хозяйства и земледелия, чтобы их доходность повышалась. В дальнейшем сферу экономики как науки расширили, придав ей объемлющий всю хозяйственную жизнь характер. И тогда в её трактовке появились разночтения.

Так, Платон считал целью идеального государства «изгнание неблагородной страсти к наживе» ^[25]. Аристотель отличал истинную экономическую деятельность, предназначенную для создания благ для дома и государства, от той, которая направлена на извлечение прибыли (её он называл хрематистикой) ^[26]. При этом последнюю форму он считал противоестественной. Его особое негодование вызывал процент, благодаря которому ростовщик получает доход, не участвуя в процессе производства полезных продуктов, а превращая деньги в источник новых денег. Извращая, таким образом, их природу, поскольку, по мнению Аристотеля, деньги предназначены для обмена, а не для извлечения непроизводительного дохода.

Один из первых учёных-экономистов Ж. Б. Сей (1803 г.) утверждал, что экономика «…учит, как формируется, распределяется и потребляется богатство». Часть современных учёных считает, что «экономика – это дисциплина, изучающая, каким образом общество с ограниченными, дефицитными ресурсами решает, что, как и для кого производить» (С. Фишер, Р. Дорнбуш, Р. Шмалензи). Имеются и другие о ней суждения: «Существует четыре основных способа присвоения богатства: насилие, законная передача, дарение и обмен. Только последний относится к экономической науке» (Жак Рюэф). Однако на деле с помощью данной науки пытаются решать все указанные задачи.

Наиболее полное определение экономики, на наш взгляд, даёт А. Маршалл, полагая, что «Экономика – это наука о нормальной жизнедеятельности человека». Однако в указанной трактовке не уточняется, что под нормальной жизнедеятельностью понимается и чем она достигается. Поэтому попытаемся развить это понятие.

Политическая экономия, как научная дисциплина, систематизировано изучалась Г. Лейбницем (1672 – 1716 гг.). Его концепция была основана на представлении о мире как о системе энерго-материальных потоков. Поэтому в основу своих воззрений на организацию хозяйства им были заложены принципы, реализуемые в тепловых машинах, а также некоторые другие современные ему технологические достижения. В соответствие с ними он полагал, что уровень полезного действия хозяйственного процесса определяется экономией общих человеческих усилий. Отсюда Лейбниц ввёл понятие о «рыночной корзине», которая имеет одно и то же содержание, но достигается меньшими усилиями общества.

Исходя из данного принципа, Г. Лейбницем была сформулирована главная цель экономики: повышать производительные возможности человеческого труда с помощью технических и организационных действий. Из неё следует разработанная им теория «естественного права», явившаяся основой для обоснования всеобщей морали. Согласно ей, отдельный человек отвечает не только за себя, но и за весь человеческий род, т.е. сформулированы как его права, так и обязанности перед обществом. Рассмотрены начала гармоничной, самосогласованной хозяйственной организации людей и ещё многое другое ^[27].

И у него были свои последователи. Так, Ж. Сисмонди в политической экономии видел не учение о богатстве и способах его умножения, а науку о совершенствовании социального механизма в интересах человека. Он считал её нравственной наукой, которая имеет дело с человеческой природой, а не с хозяйственными отношениями. Точно так же Д. Риккардо исследовал экономическую деятельность как сложную систему, где действуют объективные законы и работают механизмы, как преобладающие тенденции ^[28]. Аналогичным образом один из первых русских экономистов И. Т. Посошков (1652 – 1729) изучал проблемы развития национального хозяйства, а не вопросы обеспечения активного торгового баланса. Источник благополучия он видел в труде и осуждал денежное богатство как символ корыстолюбия, противоречащий нравственным устоям общества ^[29].

В дальнейшем экономика, преследующая общественную пользу, а не доход, развивалась трудами С. Карно, С. А. Подолинского, Л. Ларуша, П. Г. Кузнецова и других выдающихся ученых. Однако сейчас это направление экономической мысли оказалось не востребованным.

Описываемое в данной монографии экономическое учение продолжает традиции указанной школы. В нём экономика представляет собой единую самосогласованную систему. Комплекс, сформированный по гармоничным принципам, не противоречащим законам Вселенной, связанным воедино строгой и последовательной логикой. Целью которого является достижение материального и духовного благополучия как отдельных людей, так и всего общества в целом.

Теории Г. Лейбница была противопоставлена модель человеческого сообщества, разработанная Дж. Локком (1632 – 1704 гг.) ^[30]. Согласно ей, государство должно быть построено на началах личной свободы. «Никто не имеет права ограничивать другого в его жизни, здоровье, свободе, либо имуществе» – провозглашалось им. С именем Локка связана идея собственности как неотъемлемой составляющей всякого хозяйственного процесса. При этом он считал, что человек представляет собой «чистую доску», на которую лишь опыт накладывает свои письмена, а поведение каждого мотивировано исключительно личными выгодами. Общественные инстинкты у людей не развиты, мораль в хозяйственной деятельности не задействована. Таким образом, Дж. Локк явился основоположником идеологии классического либерализма.

Исходя из неё, суть теоретических положений данного учения сводится к тому, что либералы признают и подчеркивают существование связей между индивидуальной свободой, частной собственностью и уровнем экономической обеспеченности общества. А следуемый из неё индивидуализм, который заложен в основу европейской цивилизации, считался не эгоизмом и самовлюбленностью людей, а уважением личности, абсолютным приоритетом права каждого человека реализовать себя в этом мире.

Воплощение либеральных идей в повседневную хозяйственную практику связано с именем Адама Смита (1723 – 1790). В своём труде ^[31] он предложил концепцию экономического человека, которым движет эгоизм и стремление к обогащению. И утверждал, что действуя исключительно в собственных корыстных целях, каждый человек не только преумножает свой капитал, но и обогащает всё общество. Опираясь на это положение, А. Смит предложил знаменитую «невидимую руку рынка», которая сама по себе управляет всеми хозяйственными процессами. Он рассматривал деньги как средство обогащения и как технический инструмент, облегчающий товарообмен.

Вместе с тем границы применимости либеральной доктрины не были ими сформулированы, а поэтому экономика не препятствовала достижению свободы одних путём ограничения свободы других. Позволяла отдельным личностям получать доход, и при этом ни за что не отвечать. Не запрещала жить за счёт окружающих вне зависимости от того, какой ущерб это наносит Природе и обществу. Внедряла в экономику соответствующую западной ментальности дарвиновскую борьбу за существование, в которой оправдано всё, что приносит личный успех. Разъединила между собой функции производства и распределения. И сформировало, таким образом, идеологическую базу капитализма.

Именно данное мировоззрение и реализуется ныне во всей мировой капиталистической системе. Оно заложено в основу всех ныне действующих экономических учений. Является предметом изучения и реализации всей современной экономической науки и практики, всемерно обеспечено юридической базой. Подкреплено опытом истории развития человечества. И предоставляет либеральной экономике моральное основание обслуживать не всё население в целом, а преимущественно частных лиц. Привело к тому, что экономисты стали считать такую организацию единственно возможной, а поэтому пытаются бороться с многочисленными недостатками либеральной экономики либеральными методами. Находятся под властью рудиментов доходной экономики, поскольку другими не владеют.

Логичным итогом этого явилось стремление управлять рассматриваемой таким образом аморфной человеческой массой с помощью такого универсального инструмента, как деньги. Поэтому все ныне действующие и существовавшие ранее авторитетные экономические учения в той или иной мере посвящены финансовым инструментам и механизмам извлечения дохода в различных его формах. Отсюда «Экономика в основном заинтересована исследованием способов определения цен в деньгах на товары и услуги, обмениваемые на рынке» (Людвиг фон Мизес ^[32]). Из-за этого экономическая наука стала в большей мере обслуживать бизнес, а не всё общество, радеть о доходах и прибылях, а не о всеобщем благополучии. При этом разработке продуктивных факторов труда до сих пор уделяется мало внимания.

Следуемая из этого зашоренность экономической науки лишила её основательности, в значительной мере оторвала от действительности. Сделала разнонаправленными цели различных социальных слоёв общества, и уже само это является регрессом. Как пример, покупка иностранных товаров нередко приносит дополнительный доход, но ведёт к подавлению отечественных производителей. К тому, что собственные граждане оказываются невостребованными такой экономикой. То есть дополнительная прибыль одних извлекается за счёт благополучия других. И это – объективное их противоречие, требующее разрешения.

В такой экономике активно используется разделение труда, но слабо – его кооперация. Конкуренция приобрела доминирующее значение, а объединяющие людей начала уже не вписываются в неё органически. Исполнение предприятиями общественных функций оказалось нивелированным. Экономически оправданной стала всякая деятельность, приносящая доход, в том числе преступная. Это и явилось главной причиной криминальности всех нынешних государств мира, пожирающей их коррупции и разрушительной вседозволенности.

И это вполне объяснимо. В самом деле, главный акцент в экономике может делаться либо на созидательные её начала, т.е. на человеческий труд, либо на распределительные, инструментами которых выступают деньги. Очевидно, что если стимулируется результативность труда, тогда его продуктивность, благополучие людей и жизненный уровень населения растут. А если поощряется доходность владельцев денежных знаков, увеличение ренты и прибыли, тогда растёт число богатых, но население нищает и вымирает.

Чтобы страна стала успешной, ей следует поддерживать созидание, а не потребление; создавать условия для создающих реальные ценности, а не виртуальные. Экономическая наука призвана способствовать тому, чтобы было выгодно работать честно, а наносить ущерб – невыгодно. И тогда нравственный и моральный климат в обществе поменяется кардинально, порядок и польза начнут править им, а не хаос и зло. Она должна учить тому, как оздоровлять продуктивные и нравственные механизмы общества, а не подобно дурным врачам, как пользоваться его болезнями в корыстных целях. Способствовать превращению людей из нечестных в порядочных, а не наоборот. «У древних мы не встречаем ни одного исследования о том, какая форма земельной собственности и т. д. является самой продуктивной, создаёт наибольшее богатство. ˂…˃ Исследуется всегда вопрос: какая форма собственности обеспечивает государству наилучших граждан?» (К. Маркс).

В этой связи капиталистическая модель экономики всё в большей мере заводит человечество в тупик. Она рассчитана на людей энергичных, корыстных и жестоких. А поэтому в ней, в первую очередь, создаются условия для благоденствия именно таковых, а все другие в ней – лишь питательная среда для первых.

В то же время природа создала людей разными не для того, чтобы одни из них паразитировали на других. На самом деле неодинаковые качества людей требуются потому, чтобы их совокупная способность к выживанию, адаптация к любым сценариям развития общества и познания мира была выше, чем у каждого из них в отдельности. Отсюда упор в экономике только на один тип людей с неизбежностью её обедняет, делает нежизнестойкой и ущербной.

Карл Маркс считал экономику наукой, изучающей «исторически определённые формы производства и обмена, и общественные отношения, им соответствующие». В этой связи в СССР, который реализовывал такую трактовку, под экономикой понималась область знаний, занимающаяся изучением объективных законов общественного развития, разработкой практических рекомендаций в области производства и распределения материальных благ. Такая экономика в большей мере обслуживала общество, чем отдельного человека. Большее внимание в ней уделялось специфике классовой борьбы, а не классовому сотрудничеству, делался акцент на использование кооперации, а не конкуренции.

Управление в такой системе оказалось сверхцентрализованным, в результате власть управляющей элиты стала вседавлеющей. Трудящийся превратился в винтик производства, опекаемый (социальная защита в СССР до сих пор не имеет себе равных), но бесправный. И эта дисгармония, в конечном итоге, предопределила состоявшийся крах социалистической системы.

Подводя итог изложенному, можно утверждать, что ни капиталистическая, ни социалистическая модели хозяйствования не являются совершенными. В них не согласованы разделение и кооперация труда, личное и общественное, не работают совместно активные и пассивные силы общества. А поэтому хозяйственные успехи как капиталистических, так и социалистических стран оказались более скромными, чем могли бы быть они при современном развитии науки, техники и человеческого интеллекта.

Для реализации гармоничного подхода к данному явлению будем полагать, что экономика – это наука, изучающая механизмы повышения результативности общечеловеческого труда и способствующая лучшему жизнеобеспечению граждан. И не только нынешнего поколения, но и всех последующих. Она призвана содействовать вхождению человека в Природную экосистему, соответствовать её законам, повышать моральный и культурный уровень людей. Укреплять нравственные устои общества, а не наоборот. Способствовать скоординированному развитию всего человеческого сообщества. Человек в ней рассматривается как часть Вселенной, исполняющая предназначенные ей функции, а не как ординарный потребитель, преследующий только свои личные цели или являющийся жертвой чужого вожделения.