Текст книги "Очерки истории Монголии в XIX – первой четверти ХХ вв"

Антикитайские настроения части монгольской элиты южных монгольских земель были вызваны самыми разными обстоятельствами. Показательный случай приведен в письме российского посланника в Пекине И.Я. Коростовца к А.Н. Селиванову. В документе, в частности, говорилось: «… проживающий в Кяхте Харацинванский мейрень Ву Юй-ту, он же Хайсан, один из бывших советников Харациньского князя Гонбо-Дорчжи. В 1901 году во время волнений секты цзин-дань-хуй, вспыхнувших в сопредельных с Китаем землях юго-восточной Монголии, Ву Юй-ту стоял на стороне китайских правительственных войск… В1900 году… Ву Юй-ту снова самым энергичным образом выступил против боксеров… Боксерские главари… подкупили всю канцелярию Жэ-хэского Дутуна и придали делу совершенно иной оборот: теперь Ву Юй-ту стал обвиняемый киатйскими властями в превышении власти… Ву Юй-ту, хлопотавший много в Пекине через бывшего Министра Колоний Князя первой стпепени Су, при поддержке Императорской Миссии бежал в Харбин… Князь Су и сам Харацинван отнеслись к Ву Юй-ту безучастно… почти одновременно с Ву Юй-ту уехал в Харбин и дугой чиновник Харацинванского хошуна Алмаз-очир, не сочувствовавший Князю в его японофильстве. Лишенный возможности вернуться в свои кочевья, Хайсан сделался крайним русофилом и вместе с Алмаз-очиром проповедовал союз Монголии с Россией. Стараясь агитировать в этом смысле среди монголов. Результатов эта агитация до сих пор никаких не дала… Факт сближения Хайсана с русскими, конечно же, не прошел незамеченным для китайцев, которые стали ныне с большим вниманием следить за своими пограничными вассалами. Сам Харцинван подпал совершенно под влияние Пекина, оставлен здесь и получил придворную должность, а делами хошуна управляет жена Князя сестра упомянутого выше Князя первой степени Су, ныне Министра Внутренних Дел»¹²¹.

Описываю восточную часть Внутренней Монголии русский военный исследователь в 1911 г. написал: «наружное спокойствие монголов и их терпение, с которым они переносят открытый захват у них земель китайцами – обманчивы. Среди низших классов монгольского населения идет скрытое медленное, но упорное брожение. Выражающее крайнее недовольство населения, как против политики Китая, так и против слабости своих князей и чиновников. Это брожение идет упорно, оно не находило пока поддержки у властей, но пропагандируется осторожно ламами. Отдельно от этого брожения идет таковое же среди князей, их соправителей, чиновников и лам высших классов»¹²². О ситуации в Хулуньбуире пишет исследователь А.П. Тарасов: «Административный гнет в Барге со стороны китайских властей и войск, появившихся здесь для охраны китайских купцов и колонистов, стал причиной осложнения китайско-монгольских отношений»¹²³.

Араты активно защищали свои интересы в Халхе, в обобщающей работе по истории Монголии приводится такой пример: «Когда в хошуне Батор-вана Тушэту-ханского аймака хошунным князем была передана одной китайской фирме хошунная земля, возмущенные араты подали коллективную жалобу в аймачное управление, а затем, не добившись толку, изгнали представителей этой фирмы из своего хошуна»¹²⁴. О тех же явлениях на западе Монголии докладывал разведчик Усинского пограничного начальника: «Дурбеты все и чиновники и ламы и простой народ восстановлены против китайцев… Чи Ван ездил в Пекин с жалобой на китайских торговцев. Китайские торговцы своей бесцеремонностью обращения, своими дикими процентами, прямо дневными грабежами – поселили ненависть в сердцах дурбетов. Просьба Чи Вана уважена. Из Уля-сутая прибыл «Цурган»… На моих глазах были разрушены две китайские фирмы, сами же китайцы, по настоянию «Цургана» и торговцы должны возвратиться на родину. По последним слухам это выселение китайцев угрожает Чи Вану неприятностью. Китайцы вышли на стачку между собой и «Цурганом» предъявляют свои долги к хошуну, просят уплатить за постройки и остатки товаров»¹²⁵.

Еще до начала революции 1911 г. в Монголии были отмечены случаи вооруженных столкновений между монголами и Цинской армией. Дальневосточный историк С.И. Мшанецкий пишет: «Первым независимым национальным формированием Внешней Монголии можно считать возникший в годы русско-японской войны партизанский отряд Тогтохо-Тайджи, действовавший на территории Цэцэн-Ханского аймака и нанесший несколько поражений китайским воинским подразделениям. В конце 1906 г. маньчжурские власти вынуждены были предпринять против повстанцев крупную карательную акцию, в ходе которой отряд Тогтохо-Тайджи рассеялся. Тем не менее, антикитайские выступления продолжались, и зимой 1910 г. в Ур-ге произошло столкновение между аратами и отрядами маньчжурских солдат»¹²⁶. В 1920-х гг. русские исследователи писали: «Еще с осени 1910 года царская Россия стала принимать подготовительные меры к оккупации Внешней Монголии. Когда Баир-Токтохо – дворянин монгол из Барги, поднявший партизанскую борьбу против китайцев, перешел русскую границу, для его отряда было отведено 2 тысячи десятин земли около Нерчинска, откуда он делал частые набеги в Монголию, убивал и грабил китайцев, и вел пропаганду за отделение от Китая»¹²⁷.

В популярной российской литературе так охарактеризовали монголо-китайские отношения накануне Революции 1911 г.: «Внутренние неурядицы в Китае с 1910 г. принудили правительство Поднебесной империи отодвинуть защиту своих интересов в Монголии на последний план. Китайская администрация в Монголии… стали неаккуратно получать из Пекина деньги, и в свою очередь принуждены были затягивать уплату жалования охране, вызывая тем среди солдат неудовольствие; дабы смягчить своих подчиненных, им разрешалось амбанями на свое содержание изыскивать средства среди мирных монгол, что они и делали насильственным путем, не стесняясь самыми жестокими средствами»¹²⁸.

Таким образом, к 1911 г. не только созрели предпосылки к началу борьбы монгол за независимость, но монгольская элита осознала и возглавила движение за независимость. Летом 1911 г. по инициативе Саин-нойон-хана Намнан-Суруна и под председательством Богдо-гэгэна Джебцзун-дамба-хутухты в Урге прошло тайное совещание князей, принявшее решение об отделении Монголии от Китая. Для поддержки этого решения в Петербург была тайно направлена делегация во главе с князем Ханда-Доржи и даламой Цэрэн-Чимод. Однако летом 1911 г. Монголия еще не в состоянии была начать борьбу за независимость Решительные действия амбаня Сань До остановили выход Халхи из состава Цинской империи, однако военная демонстрация со стороны России предупредила возможные репрессии в отношении «сепаратистов».

Конституционные реформы в Цинской империи не смогли остановить развитие кризиса. Радикальные политические силы требовали скорейшего принятия конституции, не ожидая завершения переходного периода. В конце 1910 г. императорским указом срок подготовки созыва парламента сокращался, но объявлялся окончательным – 1913 г., а не 1911 г., как того требовали радикалы. В регионах, несмотря на запрет, продолжилась кампания давления на центральную власть, выражавшаяся в подаче петиций правительству. Показательно, что наиболее активно в поддержку идеи продолжения петиционной компании выступили общественные организации Маньчжурии.

В конце 1908 г. умерли император Гуансюй и старая императрица Цыси. Формально во главе Китая встал двухлетний император Сюаньтун (Пу И) и его отец, князь-регент Чунь (Цзай Ли). С князем Чунем конституционалисты связывали свои планы ускорения реформ, и действительно, Цзай Ли немедленно сместил генерал-губернатора Шэньси-Ганьсу Шэн Юня, подавший доклад трону с осуждением конституционных преобразований. Отстранение всесильного генерала Юань Шикая так же объяснялось тем, что он препятствует проведению в жизнь конституционных реформ. Но реальная власть осталась у слывшего консерватором князя Цина, правительство было сформировано в основном из маньчжур. В 1910 г. резко ухудшилось экономическое положение в стране. Поиски дополнительных средств на реформы, в первую очередь на создание новой армии, привели к росту налогов и сборов. Центральные районы Внутреннего Китая пострадали от сильнейшего стихийного бедствия. Окончательный взрыв народного недовольства был спровоцирован национализацией в 1911 г. железных дорог и соглашением о займе с иностранным банковским консорциума.

Началом Синьхайской революции стало Уханьское восстание 10 октября 1911 г., спровоцированное взрывом в русской концессии в Ханькоу. Вскоре революционеры провинции Хубэй провозгласили Китайскую Республику и сформировали военное правительство. Всего в течение октября-ноября 1911 г. 14 провинций объявили о своей независимости от Пекина. Что касается севера, 29 октября 1911 г. две дивизии «Новой армии», размещавшиеся на границе монгольских кочевий в Шицзячжуане, вышли из повиновения маньчжурам, генералы У Лучжэнь и Чжан Шаоцзэн потребовали прекращения боевых действий против восставших в долине Янцзы и введения конституции.

1 ноября 1911 г. в Пекине был распущен кабинет министров во главе с князем Цином, новое правительство было предложено сформировать Юань Шикаю. После кратковременной и во многом успешной для Пекина гражданской войны представители южных провинций предложили Юань Шикаю пост президента страны. 26 ноября 1911 г. регент при малолетнем императоре принес присягу на верность конституции. 29 декабря 1911 г. делегаты 17 провинций (при одном голосе против), собравшись в Нанкине, избрали временным президентом республики Сунь Ятсена. 1 января 1912 г. временный президент прибыл в Нанкин и приступил к исполнению своих обязанностей.

Южно-монгольские княжества не поддержали революционеров и остались верны Пекину. Цзянцзюнь Суйюаня сохранил контроль над армией, отмобилизовал и привел в полную готовность военные силы. Кунь Сю дал распоряжение командиру 1-го (маньчжурского) батальона Лу Чуньсю, организовать оборону Нового города, командирам 2-го (монгольского) батальон Фа И и Фу Тану было предписано готовиться к боевым действиям. Вновь были приглашены на службу отстраненные раннее от должностей выходцы из старого офицерства. Цзянцзюнь Кунь Сю совместно с тунчжи Фань Эньцином использовал случай с поджогом мечети как повод для привлечения на свою сторону мусульман, была учреждено «мусульманское миньтуань» (народное ополчение). В разгар Синьхайской революции Суйюаньскому цзянцзюню, опиравшемуся на союз консервативных сил китайского общества и национальных групп, включая монголов, удалось сохранить на вверенной ему территории порядок и спокойствие.

Монгольское общество Суйюаня не было едино. Среди монгольских военных не было сторонников революционной партии Тунмэнхуй, а войска монгольского сомона Тумэт (Тумэд) вместе с маньчжурами остались верны старой власти. Но часть учащейся монгольской молодежи города Салаци вступили в Баотоу в революционную армию Янь Сишаня. Современные исследователи отмечают: «именно монгольские части были брошены на восточное направление на борьбу с приближающейся армией Янь Сишаня. На борьбу с революцией их благословлял буддийский лама, каждому солдату вешал на шею красный шнурок для кос. Командиры и бойцы считали, что это их оберег, который оградит их от смерти и ранений, преисполненные веры в победу они шли в бой»¹²⁹. В феврале 1912 г. наступавшие на резиденцию цзянцзюня силы революционной армии были остановлены 2-м монгольским батальоном. Революционным войскам во время гражданской войны в конце 1911 – начале 1912 гг. так и не удалось свергнуть власть Суйюаньского цзянцзюня. Монгольские войска во время Синьхайской революции в данном районе действовали совместно с маньчжурами, мусульманами и войсками Юань Шикая, и, более того, сыграли решающую роль в победе над революционной армией Янь Сишаня.

Говоря об успешной обороне Суйюаня монголами совместно с маньчжурами и мусульманами от китайских революционеров-националистов, можно отметить, что в округе Или местному цзянцзюню не удалось сохранить власть, цзянцзюнь Чжи Жуй в январе 1912 г. погиб в боях с восставшими мусульманами. Но при этом сторонники Синьхайской революции в Или выбрали главой революционного правительства (дуду) бывшего цзянцзюня монгола Гуан Фу. В Хулуньбуире же, как и в Суйюане, местная власть не допустила победы сторонников республики.

В противовес ханьским националистам и с целью самозащиты от революционного террора представители маньчжурской и монгольской элиты создали в Китае свою политическую партию Цзуншэдан (Партия предков). В числе основателей партии был цинский наместник в Сиане монгол Шэн Юнь. Эта Партия предков была против отречения цинского императора и провозглашения республики. 26 января руководитель маньчжуро-монгольской партии Цзуншэдан Лян Би был убит в Пекине. На следующий день командование Бэйянской (Северной) армии направило на имя императора требование отречься от престола за подписью 42 генералов. Организатором этого демарша был Юань Шикай, а телеграмму направил Дуань Цижуй, наиболее сильный и авторитетный генерал цинской армии.

12 февраля 1912 г. монархия была упразднена, Юань Шикаю от имени отрекающегося от престола императора было предписано сформировать республиканское правительство. 15 февраля Национальное собрание избрало президентом Китая Юань Шикая, который 10 марта по телеграфу принес присягу Нанкинскому национальному собранию. В этот же день Национальное собрание в Нанкине приняло Временную конституцию Китайской Республики, закреплявшую основные буржуазные права и свободы. В мае 1913 г. Китайская Республика была официально признана США, а в октябре 1913 г. республику признали Россия, Япония, Германия, Англия и Франция.

После победы Синьхайской революции в Китае была объявлена «Республика пяти национальностей». Символом единства стал пятицветный государственный флаг. Каждая полоса соответствовала одной из национальностей: красная – ханьцы, желтая – маньчжуры, синяя – монголы и т.д. Поскольку все национальности считались равноправными, то термин «зависимые территории» (фаньшу) упразднялся, а Лифаньбу было преобразовано в Бюро по делам Монголии и Тибета (Мэн-Цзан шиуцзюй), с прямым подчинением сначала министру внутренних дел, а затем – премьер-министру. Просуществовав три года, Мэн-Цзан шиуцзюй было преобразовано в Управление по делам Монголии и Тибета (Мэн-Цзан юань) и перешло в прямое подчинение президенту. Управление возглавлялось председателем, должность которого замещалось монголом. Равноправие народов Китая было закреплено законодательно, однако в программных документах политических партий, таких как Гоминьдан, говорилось о слиянии всех национальностей в одну на основе ханьской культуры. В конституции 1912 г. провозглашалось равноправие «всего народа Китайской республики без различия расы, сословий и религии».

Власти Китайской республики попытались ликвидировать и традиционное национально-территориальное деление. Если в конституции 1912 г. еще говорилось, что территорию Республики составляли «22 провинции, Внутренняя и Внешняя Монголия, Тибет и Цинхай», то в конституции 1913 г. определялось лишь, что «территория Китайской республики наследует все границы бывшей империи».

Синьхайская революция привела к ликвидации не только правовой базы, но и физической возможности осуществления власти Китая над частью Монголии. Монгольское население Цинской империи, за редким исключение, не участвовало и не поддержало Синьхайской революции в Китае. Более того, параллельно с развитием китайской национальной (ханьской) революции в Китае, в Монголии произошла монгольская национальная революция, приведшая к изменению государственного устройства и провозглашению независимости Монголии от Китая.

Власть Пекина над Монголией была упразднена, а представители бывшей администрации вместе со своими гарнизонами без сопротивления покинули все города Халхи. После состоявшегося 18 ноября 1911 г. совещания князей и лам Монголии, провозгласивших создание независимого государства, Ургинскому амбаню Сань До было предложено покинуть Монголию, что и было сделано через три дня. 15 декабря 1911 г. без сопротивления покинул свою резиденцию и Улясутайский цзянцзюнь со своим окружением. 1 декабря 1911 г. в Урге было обнародовано воззвание князей и лам четырех халхаских аймаков к монголам о создании самостоятельного государства. В воззвании говорилось: «Мы, монголы, искони составляли особую народность. Теперь, согласно древним порядкам, надлежит установить свое национальное, независимое от других, новое государство. Отныне мы, монголы, перестали подчиняться маньчжурским и китайским чиновникам, они немедленно лишаются власти и должны вернуться на свою родину». Богдо-гэген Джембцзун-дамба-хутухта VIII был провозглашен ханом Халхи и Дюрбэтии.

Пекин в декабре 1911 г. попытался договориться с восставшими монголами. В работе исследователя Е.А. Белова отмечается: «план этот сводился к тому, чтобы послать китайского сановника, бывшего цзянц-зюня в Улясутае Куй Фана и находящегося в Пекине монгольского князя Цзасан Доржи-паламу в Ургу для переговоров»¹³⁰. Исследователь С.Л. Кузьмин отмечает: «Зимой 1911 г. пекинские власти послали в СевероЗападную Монголию Дамби-Джанцана (Джа-ламу), а в Восточную – Егоцзур-хутухту (Югоцзур-хутухту) Дж. Галсандаши (монашеское имя – Агван-Лувсан-Данзан) Им поручалось уговорить монголов не отделяться от Китая. Но оба поддержали борьбу монголов за независимость. Егоцзур-хутухта боролся с китайцами в Восточной Монголии… скрывал повстанцев в своем монастыре… Монастырь Егоцзур-хутухты находился близ южной границы Халхи с Внутренней Монголии»¹³¹.

В 1912 г. в Халхе окончательно оформилась теократическая монархия во главе с богдо-гэгэном Джембцзун-дамба-хутухтой. Правительство Внешней Монголии возглавил Саин-нойон-хан, воспитанный при Цинском дворе. Одним из самых влиятельных политических деятелей был министр иностранных дел Ханда-цин-ван. В Урге был собран монгольский парламент, состоявший из 3-х палат, первая сессия которого состоялась в апреле 1914 г. Монгольский парламент был законосовещательным органом, палаты его собирались и распускались по велению богдо-гэгэна. Ургинский хутухта также формировал и распускал правительство Монголии. Вся полнота власти на местах осталась в руках владетельных князей – хошунных цзасаков. Место цинских амбаней в Улясутае и Кобдо заняли наместники богдо-гэгэна (сайты).

Вскоре на всей территории Улясутайского цзянц-зюньства цинская власть была ликвидирована. В Халхе прежняя администрация уступила власть без сопротивления, а в западной части Внешней Монголии цинские силы были разбиты. В Кобдо позиции Пекина были более прочными, чем в Халхе, и китайская власть там была свергнута вооруженным путем. Цинская администрация Западной Монголии надеялась на помощь из соседнего Синьцзяна, да и западные монголы не были единодушны в стремлении отойти от Китая и присоединиться к Халхе. В декабре 1911 г. китайское население проявило решимость защищаться от восставших монголов и тувинцев. В письме торговца А.В. Бурдукова к востоковеду В.Л. Котвичу говорилось: «Из хошунов китайские торговцы побросав все бегут в город. В г. Ховдо китайские власти с завтрашнего дня начинают раздавать оружие солдатам и китайским торговцам… везде монголы страшно боялись и были страшно перепуганы письмом, что скоро должны из Ховдо прийти китайские солдаты зеленого знамени и усмирить грабителей урянхайцев, которые разграбили китайских торговцев в Ховдском округе. Но в Ховдо хотя и есть 160 человек китайских солдат, но это жалкие дон-кихоты, это насобранный разный сброд огородников и праздношатающиеся выбросы китайского населения…»¹³².

Политическое противостояние в Западной Монголии привело к вооруженному конфликту. Амбань Пу Жунь отправил семьи китайских чиновников и часть торговцев, около 100 человек, в Россию, а сам вместе с основной частью китайской колонии Кобдо остался защищать административный центр Западной Монголии. В августе 1912 г. цинская крепость в Кобдо была захвачена монгольскими войсками, которыми командовал Максаржаб. В штурме столицы Западной Монголии приняли участие и тувинские отряды из трех хошунов, всего 675 человек. Китайцы, более 600 человек во главе с амбанем, под русской охраной выехали в Кош-Агач и далее в Китай. В декабре 1912 г. столичная газета «Бэйцзин жибао» сообщила: «При взятии г. Кобдо торговавшие там купцы – уроженцы Шаньсийской провинции – понесли убытки, на сумму не менее миллиона. Поэтому Главная Торговая Палата городов Гуй-хуа-чэна и Суй-юань-чэна обратилась к Правительству с просьбой возместить купцам эти убытки» .

В соседней с Кобдинским округом Джунгарии монгольское население, в силу своей малочисленности и разобщенности не сразу смогло объединиться под национально-освободительными лозунгами. В Синьцзяне 80% всего населения составляли уйгуры, а наиболее организованной частью были новые войска, руководимые прибывшими из Центрального Китая ханьцами. Но монголы так же принимали участие в политических событиях Синьхайской революции. Первоначально монгольские войска или соблюдали нейтралитет в борьбе революционеров против маньчжурской администрации, или принимали участие в борьбе против оставшихся верными Пекину войсками. Однако в начале 1912 г. ситуация изменилась. Специалист по Синьцзяну В.И. Петров писал: «Глава ламаистской церкви Монголии ДЗАНЦАН-ДАНБИ хутухта обратился с посланием к монголам и калмыкам, в котором призывал образовать в северной части Синьцзяна независимое монгольское государство. Поэтому торгоуты Юлдуса, дербеты, олеты, чахары Илийской долины, вышли из повиновения революционному комитету и объявили об отделении от Китая. Монгольские части покинули революционные войска и стали нападать на них. Кобдоский торгоутский князь Тохто (Тохтохо), пользовавшийся поддержкой российских дипломатов, пытался объединить под своей властью Илийский, Тарбагатайский и Алтайский округа и присоединить их к Монголии. Революционный комитет приступил к подавлению сепаратизма монголов и калмыков, часть из них (чахары) бежали в Россию»¹³⁴.

В 1912 г. объявила независимость Барга с центром в Хайларе. В январе 1912 г. китайские чиновники и солдаты были изгнаны из этого района. Российские исследователи писали: «Более крупные события разыгрались в Барге, а затем и на юге Монголии. Барга, в которой к тому времени монгольское население казалось совершенно подавленным китайцами, в 1911 году решила образовать самостоятельное государство и сформировать свое войско. Под угрозой силы, даотай – китайский правитель Барги, был вынужден удалиться»¹³⁵. Избранный главой Барги даур Шэн Фу послал богдо-гэгэну телеграмму с просьбой о принятии баргутов в подданство. В мае эта просьба была удовлетворена, а местные русские власти поддержали движение баргутов за независимость от Пекина.

Самопровозглашенная независимость не никем не была признана, но долгое время фактически сохранялась. Трехсторонние русско-монголо-китайские переговоры не привели к признанию вхождения Барги в состав Внешней Монголии. Россия, не признав независимости Барги или включения ее в состав Халхи, все же оказала содействие ее фактически самостоятельному существованию, по русско-китайской договоренности Хулуньбуир так и остался фудутунством. 6 ноября 1915 г. было подписано русско-китайское соглашение, по которому Барга (Хулуньбуир) объявлялась «особой областью, непосредственно подчиненной центральному правительству Китайской республики». Фудутун назначался президентом из числа местных жителей, охрана области осуществлялась местной милицией, все налоги, кроме соляного сбора, оставлялись в местной казне, приобретать земли китайцам в области разрешалось лишь на правах временной аренды.

Большая часть южных монгольских хошунов поддержала Халху в борьбе за независимость. В Ургу своих представителей направили все хошуны Чахара, Ордоса, 24 хошуна Кукунора, монголы Синьцзяна и 35 из 49 хошунов шести сеймов (аймаков) Внутренней Монголии. Однако китайцам удалось подавить сепаратистские устремления данных этнических групп монголов. Российские исследователи в начале ХХ в. писали: «освободительное движение разлилось по всем областям Монголии. Наибольшей силы это движение достигло после опубликования состоявшегося в октябре месяце 1912 года русско-китайского соглашения по монгольскому вопросу… Договор этот, безусловно, не мог удовлетворить южную, Внутреннюю Монголию – она не меньше Халхи мечтала об автономной Монголии и она именно остро чувствовала и переживала гнет Китая… Часть южных князей послала делегации в Ургу, высказывая свое желание присоединиться к Халхе. Хутухта, из боязни лишиться полученной автономии, медлил с ответом. Движение это, естественно, встретило противодействие со стороны Китая и, в конце концов, вылилось в вооруженное столкновение в конце 1914 года. Партия объединенной Монголии потерпела поражение и была изгнана из пределов Внутренней Монголии за Хинган»¹³⁶.

Современные исследователи так же пишут: «Весной 1913 г. особенно накалилась обстановка в Барге и Внутренней Монголии, где из 49 хошунов о добровольном присоединении к Халхе заявили 35. В ответ на просьбы о помощи правительство Богдо-гэгэна выслало туда свои воинские части. Первую половину 1913 г. между монгольскими войсками, представлявшими чаще всего импровизированные отряды, и китайскими регулярными войскам частями велись ожесточенные бои»¹³⁷. В современных работах указывается на активное участие в борьбе с китайцами монголов-харачинов: «В 1911—1912 гг. харачины под предводительством Бабучжаба состояли на службе у Ургинского правительства и помогали ему в военных действиях против китайцев… Во время заседания Кяхтинской конференции 1914—1 915 гг. харачины просили отвести им постоянные территории для проживания. Их просьба была отвергнута. Обиженные, харачины покинули Халху и поселились во Внутренней Монголии, на границе Мукденской провинции, где и предавались грабежам»¹³⁸.

Часть монгольской элиты, будучи экономически, политически и культурно связанной с Китаем, приняла участие в создании Китайской Республики. В состав временного парламента Китайской республики, первая сессия которого открылась 29 апреля 1912 г., вошли 11 депутатов от Монголии. Депутаты внесли законопроект о предоставлении населению Монголии особых прав и преимуществ, состоящий из 11 пунктов. Этот законопроект, дававший монгольским землям определенную автономию и самоуправление, был одобрен с некоторыми поправками Юань Шикаем, и затем принят парламентом. Правда, уже через несколько лет монгольские хошуны в Китайской Республике лишились остатков своей автономии.

Реальная самостоятельность Монголии от Китая в тех условиях могла быть обеспечена лишь поддержкой со стороны Российской империи. Сразу же после провозглашения монголами независимости Россия предложила свои услуги по предотвращению монголокитайского конфликта. Но в январе 1912 г. китайский посланник Лу Чжэнсян сообщил министру иностранных дел С.Д. Сазонову об отказе от посредничества России. Через месяц после отречения Пу И от престола Юань Шикай ликвидировал автономию Монголии, однако Пекин не мог пойти на открытый конфликт с Россией. Монгольский исследователь пишет, что, начиная с 1911 г.: «Монголия рассчитывала на поддержку России в получении полной независимости Внешней Монголии»¹³⁹. И действительно, Петербург поддержал Внешнюю Монголию в борьбе против попыток Пекина восстановить свою власть на отложившихся землях бывшей Цинской империи. Русские гарнизоны в монгольских районах были усилены вдоль всей границы, от Кульджи до Хайлара. Русский контингент в Урге был усилен двумя казачьими сотнями еще в сентябре 1911 г. В 1912 г. в Шара-сумэ была направлена полусотня 3-го Сибирского казачьего полка, а в Кобдо – 1 Верхнеудинский казачий полк. В 1913 г. воинские контингенты в Алтайском и Кобдоском округах были усилены. Постепенный вывод войск начался лишь в 1914 г., в апреле Томский губернатор сообщил Бийскому уездному исправнику: «Согласно Высочайшего соизволения, приступить к выводу из состава Кобдоского отряда нижних чинов и казаков, подлежащих перечислению в запас и спуску на льготу»¹⁴⁰. Из Кобдоского отряда войска проследовали шестью эшелонами, всего 557 н.ч. и 106 казаков 1-го Верхне-удинского полка Забайкальского казачьего войска¹⁴¹.

В течение 1912 г., пока в Монголии шла вооруженная борьба, а дипломаты трех стран пытались найти взаимоприемлемое решение, в Китае ширилось движение за полное подчинение Халхи Пекину. После отказа Пекина признать право Монголии на автономию и посредничество России в этом вопросе, российские дипломаты во главе с посланником И.Я. Коростовцом провели переговоры с монгольским правительством и подписали в ноябре 1912 г. русско-монгольское соглашение о признании широчайшей автономии Внешней Монголии. Еще до подписания этого соглашения Пекин через своего посла Лу Цзиньжэня потребовал у Петербурга объяснений. Министр иностранных дел Лу Чжэнсян объявил о вмешательстве России во внутренние дела Китая и обратился за помощью к Германии. В ноябре 1912 г., после получения от русского посланника текста русско-монгольского соглашения, китайский парламент провел закрытое заседание по данному вопросу, на котором было принято решение о невозможности войны с Россией, Юань Шикай объявил, что монгольский вопрос будет решаться мирным путем.

Южные провинции Китая и сочувствующие им северяне не хотели идти на компромиссы. В январе 1912 г. Сунь Ятсен предложил монгольским князьям объединиться против «русской агрессии». Против русско-монгольского соглашения выступили все китайские партии, дуду десяти провинций и наместник Маньчжурии. Эти силы, поддержанные вице-президентом Ли Юаньхуном, выступили за полное восстановление китайской власти в Монголии военным путем. Наиболее сильным движение против русской поддержки Монголии было городах юга Китая, где проходили митинги, собирались средства и оружие для военного похода в Монголию. В разных местах действовали «общества спасения Монголии», китайцы объявляли бойкот русским товарам и учреждениям. Движение пошло на спад после того, как в декабре 1912 г. Юань Шикай запретил все организации, готовившие военные дружины для похода в Монголию.

Признание автономии Монголии было условием дипломатического признания Китайской Республики со стороны Российской империи, с чьим мнением считались все ведущие державы мира. Следствием этого стало подписание Юань Шикаем 3 ноября 1912 г. Декларации о признании автономии Внешней Монголии. Через год, в ноябре 1913 г., была принята русско-китайская декларация, по которой Петербург признавал сюзеренитет Китая над Внешней Монголией, а Китай признавал самую широкую автономию Внешней Монголии. Окончательно русско-китайские противоречия по «Монгольскому вопросу» были сняты после длительных переговоров, с подписанием тройственного русско-китайско-монгольского Кяхтинского соглашения в 1915 г. Этим актом, завершившим первый этап формирования нового Монгольского государства, объединившего часть монгольских территорий бывшей Цинской империи, было установлено временное равновесие в монголо-китайских отношениях.