Текст книги "Цветы эгоизма. Как травмы влияют на личность и что с этим делать"

– После того как я разочаровалась в прошлом психологе, рассказать никому не могу. Мы же еще к семейному консультанту ходили, он, правда, мужчиной был, к тому же канадец, как будто бы сразу на сторону мужа встал. Пытался меня убедить, что измены не было и что все это плод моей буйной фантазии. Я после первого раза сказала мужу, что больше не пойду.

А держать внутри сил нет. Мы еще перед детьми и друзьями стараемся делать вид, что все хорошо. Нормальная, дружная семья. Совместные ужины, походы в парк, поездки на выходные, детские праздники. Я все это делаю, улыбаюсь, а внутри бомба тикает, вот-вот взорвется. Спасибо А., что поделилась вашим контактом. Хочу дать терапии еще один шанс…

– Правильно ли я понимаю, год назад вы обнаружили переписку, потом была командировка Стивена, и до сих пор вас мучает ревность?

– Да, как будто бы часть меня продолжает его любить, а другая часть хочет уничтожить, отомстить, а еще одна – все время контролирует. Я понимаю, что веду себя как ненормальная. Проверяю переписку… дальше падать некуда… стыд.

Варвара испытывает амбивалентные чувства к Стивену и не может справиться с ними. Необъяснимое поведение Стивена рождает в ней сильные неприятные чувства, которые она не может прожить, она «перекладывает» их в Стивена, назначает его ответственным за них, у нее меняется отношение к Стивену целиком. Он становится источником угрозы. Этот процесс называется проективной идентификацией. Вчера он был любящим и добрым, а сегодня он невыносимый изменщик. Возможно, этот процесс является результатом негативного детского опыта, когда родители не научили ее выдерживать сильные неприятные переживания. При нормальном развитии ребенка мама (как правило, эти функции выполняет она) помогает младенцу «переварить» свои чувства: она может для этого поговорить нежно, «поворковать», обнять, приласкать, утешить, сделать чувства безопасными – этот процесс называется контейнированием эмоций. Немного позже мама помогает назвать эмоции, проживаемые ребенком.

– Ты плачешь, ты очень расстроился. А вот сейчас ты злишься. Мне нравится, когда ты смеешься.

Ребенок понимает, что испытывать противоположные чувства – это совершенно нормально. И ему не нужно защищаться, в зрелом возрасте «вкладывать» свои чувства в другого, у него появляется возможность осознать их и обсудить с партнером в прямой коммуникации.

– Расскажите, пожалуйста, как складывалась ваша семейная жизнь до этого инцидента.

– Ох, мы жили душа в душу, работали тогда удаленно, все время вместе, объездили всю Европу и Америку, ходили два раза в неделю на бадминтон, к нам все время приезжали гости, у нас большой дом, ездили к его родственникам по всей Канаде и США.

Я о нем заботилась, завтрак каждый день, вечером ужин или ресторан, делали детские спектакли.

Варвара описывает слитные отношения, в которых ни у нее самой, ни у супруга нет личного пространства и времени. 24/7 вместе. По всей видимости, это ее идеал, сформированный высоким страхом одиночества и покинутости. Она выдает его за любовь, потому что другого идеала у нее нет. Ей важно постоянно держать партнера в поле зрения, контролируя его жизнь, работу и отдых. Она тратит много времени на заботу, готовит, общается с его друзьями и родственниками. Ей страшно что-то упустить, быть недостаточно хорошей женой.

– Потом у меня сменилось руководство, я переключилась на работу, последние два года я работала больше. Секс стал редким, это я понимаю, но мы же все равно как одно целое, так близки. Я пыталась с ним разговаривать как раньше. Сажаю его напротив, спрашиваю, почему ты так поступил, чего тебе не хватало? А он молчит, уходит в другую комнату. Ложится на кровать ничком, так и лежит.

Варвара хочет снизить собственную тревогу, пытаясь возложить ответственность за нее на Стивена. В ее вопросе подразумевается другое:

– Ну что, расскажи, как ты докатился до жизни такой? Почему так поступил? Объясни мне, почему ты такой плохой?

Она не готова к взрослому диалогу, который может быть для нее небезопасным, потому что она, вероятно, узнает что-то неприятное про себя. Она готова только стыдить и обвинять. Стивен это чувствует либо интуитивно, либо это уже сформировавшийся паттерн, привычная реакция на пассивную агрессию – он уходит, отстраняется.

– …

– Чуть больше года назад еще папа у него умер[21]21
  Подобные трагические и драматические события (смерть близкого родственника, увольнение, потеря большой суммы денег и т. д.) часто являются триггерами, запускающими цепь изменений в семейной системе.


[Закрыть]… Не знаю, связано это как-то или нет… Он тогда начал отстраняться. А потом вот это. Мне так жаль. Я не представляю, как я буду без него, если мы разведемся, мне невыносима эта мысль. Я не могу одна. Мы были такой красивой семьей, все про нас говорили «идеальная пара, вы как свитер с оленями». Я буду за него бороться, я не отдам его никому.

Возможно, очень давно у Варвары живет устойчивая фантазия «правильной красивой семьи», к которой она пытается приблизить семью реальную. События вынуждают ее пересмотреть этот образ, но Варвара к этому явно не готова и собирается «бороться». Получается, что бороться… за свою иллюзию. Кроме того, она говорит, что главный ее страх – не потеря конкретного человека, которого она любит, а перспектива остаться одной.

– Варвара, расскажите, пожалуйста, как было раньше, когда вы познакомились, и, может быть, до этого, когда вы еще не были вместе? Почему выбрали именно его?

– Ну, раньше все было по-другому. – Она замедляется, как будто бы впервые выходит из заведенного состояния и начинает размышлять. – Мы встретились на сайте знакомств, я недавно рассталась с молодым человеком. Чувствовала себя очень тревожно одна, в чужой стране. Стивен недавно потерял жену, ну, мы и сошлись, два раненых человека, как-то оперлись друг на друга и пошли. Тогда Альберту, его сыну, два года было, я стала для него мамой. Он меня так и называет, хотя мы не скрывали от него правду. Не могу сказать, что это была страсть, мне просто было страшно, и я очень хотела на кого-то опереться, одинокая женщина, недавно в стране. Понимаете, Владимир?

Она подтверждает, что конкретный человек был ей не очень важен, гораздо важнее возможность опереться на него.

– Да, конечно, Варвара. Расскажите, пожалуйста, а как складывались ваши отношения с мужчинами до брака со Стивеном?

– До Стивена я была замужем. Мы приехали с Сашей из России вместе, учились там в одном вузе, встречались, перед переездом расписались, а здесь совсем не пошло. Это частая история, пары распадаются в эмиграции. Он слабый был, пил, меня это не устраивало, я пыталась его спасать, помогала держать себя в руках, но он не смог, сбежал обратно в Россию. Мы прожили-то всего год. А до него у меня никого особо и не было, так, пара влюбленностей, секс разовый какой-то. А после Саши здесь тоже несколько романов от нескольких месяцев до года. Я толком одна и не была, все время с кем-то. И все по одному сценарию. Я когда одна остаюсь, мне очень плохо. А когда вместе с кем-то, смысл появляется, начинаю человеку помогать, живу его интересами, ради любви отдаю себя всю, вкладываюсь в отношения. Потом что-то происходит, скандал жуткий или измена. Причем пару раз и с моей стороны тоже было такое… И все заканчивается, у меня уже, как правило, есть следующий человек на примете.

Варвара подробно описывает негативный сценарий, который повторяется с разными партнерами. Это сценарий поиска точки опоры, точнее, поверхности, по которой можно виться.

– А как было в вашей родительской семье, как складывались отношения у папы с мамой?

– Папа бросил нас, когда мне было семь лет, я плохо помню, как они общались. Помню, скандалы были, он пил сильно, когда напивался, мог ударить маму, я это видела, было очень страшно за нее. Я пыталась однажды заступиться, так он меня отшвырнул, как собачонку. Тогда у меня и ужас, и отвращение к нему возникли, поэтому, когда он ушел, я не очень расстроилась. Я и не видела его с тех пор, не хотела. Я и маме запретила, чтобы он приходил. Ненавидела его даже. И за маму боялась, ни на шаг от нее не отходила. А в восемь лет, помню в магазин пришли, мама пошла мерить что-то и оставила меня с продавщицей, а я не заметила, куда мама ушла, так сильно испугалась, сбежала и пошла ее искать. Мне казалось, будто она меня оставила здесь специально, потому что я плохо себя вела, капризничала. Отдала другой женщине. Бегу, плачу, зову ее по всему магазину, а там несколько этажей, может, ЦУМ или еще какой-то похожий… Заблудилась, меня тогда в администрацию привели и стали объявления громкие делать… А мне мороженое дали. Помню, я есть его не могла, оно по рукам текло, липкое и холодное. Так мне страшно было, что теперь навсегда так будет. Один из самых сильных страхов в жизни. Мама нашлась быстро. Я помню, как она напугана была, сама не своя, а я обрадовалась и больше старалась ее не отпускать никогда, чтобы не повторился ужас этот. Я до 14 лет спала с ней в одной кровати. Проснусь, маму проверю и дальше сплю. А мороженое я до сих пор не ем.

– Варвара, возможно, эта девочка до сих пор боится и пытается контролировать…

– Не понимаю, что вы имеете в виду?

– Я предполагаю, что когда-то давно маленькая девочка оказалась свидетелем событий, которые стали непосильными для ее психики, она видела страшные семейные конфликты с применением физического насилия. Возможно, были и другие эпизоды, о которых вы забыли. Происходило то, что мы сейчас называем психической травмой. Возможно, она чувствовала себя очень уязвимой и испугалась. Как это было в случае, когда мама потерялась в магазине.

Взгляд Варвары остановился, она медленно кивает каждому слову, я медленно продолжаю:

– И для того чтобы защититься от ужаса ощущения покинутости, девочка решила контролировать близких, чтобы они никуда не делись внезапно, чтобы больше не сталкиваться с этим невыносимым ужасом.

– Да-да, так и есть… Это самое страшное для меня…

– И вот эта девочка-спасительница, которая держит близких в поле зрения, пытается удержать под контролем мужа, поэтому вырабатывает такую жгучую ревность. Проверьте, пожалуйста, свои ощущения, я выскажу сейчас предположение, и я могу ошибаться… Ревность, на мой взгляд, это такой флаг, который вы выбрасываете, чтобы Стивен увидел. Флаг о помощи. «Посмотри, я здесь, мне страшно тебя потерять!» Увидел, пришел и спас. Чтобы опять все стало как раньше. Похоже?

– Да, это очень похоже.

– События, которые произошли в вашей семье год назад, вы оценили как предательство со стороны мужа. Секстинг и тайная поездка с другой женщиной – это, очевидно, выходит за пределы допустимого в традиционной семье. Предательство – это очень яркий термин, и это оценка. Уверен, что так это и было для вас. Возможно, Стивен трактует эти события по-другому. Подобные действия, особенно когда они происходят практически на виду, делаются для того, чтобы партнер заметил, чтобы взорвать привычный уклад и расстаться или собрать его по-новому. То есть это тоже выброшенный флаг: посмотри, в нашей семье не всё в порядке! Это жутко больно, как электрический разряд. Но этот разряд может стать и своеобразным дефибриллятором брака, который переживает сложный период вследствие накопившихся проблем. Семейный терапевт нужен, чтобы в безопасной атмосфере обсудить то, о чем умалчивалось годами. Договориться, что является изменой и предательством для каждого партнера, а что нет. Выработать общий язык для разговора об этом. Чтобы вы могли показать Стивену боль, через которую вы прошли, чтобы он мог понять ее без громких терминов и обвинений. Чтобы смог осознать вред, который причинил вам. А сейчас он отрицает это, закрылся и отстраняется еще больше.

– Да, это именно то, что происходит, это то, что я чувствую и хочу. Боже, так и есть… Что же теперь с этим делать?

– Я рад, что вам становится яснее. Мы можем пойти двумя путями: начать семейную терапию с вашим мужем для того, чтобы работать с травмой отношений, а измена, свершившаяся или потенциальная, безусловно, является такой травмой. Или продолжить индивидуальную терапию, чтобы, во-первых, внимательнее исследовать то, что происходит сейчас в вашей эмоциональной системе в целом, и осуществить «скорую помощь» в отношении ревности, которая сжигает. А во-вторых, постепенно дрейфовать в сторону ваших детских травм, которые сформировали защитные поведенческие стратегии, которыми вы не всегда можете управлять. Но, если вы выберете индивидуальную работу, через пару сессий я уже не смогу стать вашим семейным терапевтом, потому что у нас с вами сформируется альянс, я стану «вашим» терапевтом, а это может спровоцировать недоверие у вашего мужа. Можно зайти в семейную терапию, а потом вернуться к индивидуальной, или, если вы выберете индивидуальную работу со мной, я могу порекомендовать впоследствии хорошего семейного терапевта.

Варвара продолжила индивидуальную работу. Ревность довольно быстро практически исчезла из ее жизни. Ключевым упражнением, как отметила она сама, стало парадоксальное предписание ревновать Стивена ровно один час в день, с 16 до 17. Наедине с собой активно и деятельно высказывать вслух и выписывать все негативные эмоции, мысли и желания. Если же ревность возникнет в другое время, переносить ее на следующий день с 16 до 17.

Довольно быстро Варваре надоело ревновать, она поняла, что может этим управлять, что нам и требовалось. Мы также делали работу по увеличению ее эмоциональной дифференциации, она с большим успехом научилась различать свои чувства и приняла ответственность за них. Довольно успешно удалось переработать детские травмы Варвары, после чего она почувствовала значительное облегчение и снижение эмоциональной зависимости от другого человека. Стивен наотрез отказался от семейной терапии ни на английском, ни на русском языках. Произошло два эпизода физического насилия. Через некоторое время Варвара приняла решение развестись.

Корни

Как правило, это люди с нарушенной привязанностью. Многие из них переживали нехватку или отсутствие безопасности в детстве. Это могло произойти вследствие смерти или ухода из семьи одного из родителей или ситуаций, связанных с насилием, когда ребенок сталкивался с травматическим опытом и не получил соответствующей эмоциональной поддержки.

Дети могли расти в изменчивых условиях, когда опекуны постоянно менялись и/или общие условия жизни были нестабильны, что могло быть связано, например, с непредсказуемым поведением родителей, их пьянством, психическим состоянием и т. д.

Как мы уже неоднократно говорили, причины коренятся в физическом, эмоциональном или сексуальном насилии, в том числе если дети становились свидетелями насилия в семье. Одной из таких причин может быть эмоциональный неглект: когда родители игнорируют потребности ребенка в безопасности, принятии, любви, заботе, границах, возможности свободно выражать свои чувства.

Все вышеперечисленные факторы могут приводить к формированию и развитию Вьюнка, для него главная цель – найти опору, используя которую можно расти, не особо заботясь о собственной жизни.

Почва

Общество создает условия для успешного развития Вьюнка. Оно его не замечает. Точнее, оно не готово заметить истинные чувства Вьюнка и предложить возможности для их обнаружения и признания.

Долгое время общество предписывало определенные ролевые модели поведения мужчинам и женщинам. Мужчинам надлежало быть сильными и не выражать эмоции, женщинам «разрешалось» быть более эмоциональными, но эмоциональность строго регламентировалась. Поощрялось терпение и страдательная кротость. Нельзя было выносить сор из избы. Все это создавало герметичные условия для развития созависимых моделей поведения в семье.

Главным было продемонстрировать идеальную картинку перед соседями, все силы уходили на это. Эмоциональное равновесие семьи выпадало из поля внимания общества.

Современные государственные модели ставят потребности и права человека на первое место. Появляются общественные организации, благотворительные фонды, возник пул высококвалифицированных психологов, которые позволяют человеку осознать подобные стратегии поведения и менять свою жизнь.

Стратегии выживания рядом

Выжить рядом с Вьюнком может не каждый. Будьте готовы к мягким удушающим объятиям. Вы можете не заметить, как Вьюнок обовьет вас со всех сторон, закрыв от света и лишив возможности развиваться.

Нередко можно встретить разновидность тотально зависимого Вьюнка, который еще и заявляет об этом напрямую. Такой экземпляр ищет человека, готового взять на себя полную ответственность за его жизнь, обеспечивать материально в обмен на разную степень лояльности Вьюнка. Подобная модель отношений несет в себе серьезные проблемы, но главное ее преимущество в том, что она максимально прозрачна. Каждый знает о рисках и принимает их на 100 %.

Большую опасность представляет Вьюнок скрытый, «независимый». В его действиях гораздо сложнее отделить заботу от контроля.

Главная стратегия защиты – обеспечение собственной автономности, на которую посягает Вьюнок. Эти посягательства маскируются под заботу, например:

– Лена вообще не хочет здесь сидеть, здесь дует, – говорит мама, принимая решение за свою дочь.

Возможно, Лена действительно не хочет сидеть там, но, если Лена промолчит, она согласится с правом мамы говорить от ее имени и решать, где ей сидеть, стоять, учиться, работать и т. д.

Не менее важно заботиться об автономности своих чувств, не смешивать их с чувствами Вьюнка, который стремится навязать вам чувство вины и ответственность за собственные переживания:

– Ты что, хочешь, чтобы я разозлилась? Немедленно прекрати.

Распознавать манипуляции Вьюнка:

• непрошеные советы и обратную связь;

• мгновенное согласие с вашим предложением;

• жертвенность;

• лесть и угодничество;

• пассивную агрессию;

• демонстративное бескорыстие;

• удержание дистанции и демонстрацию незаинтересованности;

• использование секса для получения одобрения.

Обратиться за помощью к семейному терапевту.

БЕШЕНЫЙ ОГУРЕЦ

Ботаника

Бешеный огурец (лат. Ecballium elaterium) – многолетнее или однолетнее травянистое растение. Известно благодаря своему свойству выбрасывать семена. Ботаническое латинское название рода образовано от др. – греч. ἐκβάλλω – выбрасываю, по устройству плода, выбрасывающего семена. При созревании семян окружающая их ткань превращается в слизистую массу. При этом в плоде образуется большое давление, в результате чего он отделяется от плодоножки, а семена и слизь с силой выбрасываются наружу через образовавшееся отверстие. Процесс выбрасывания семян использует реактивное движение. «Выстреливает» свои семена бешеный огурец на расстояние более 6 метров.

Психология

Бешеный огурец – Homo Ecballium, максималист, видит мир в черно-белом цвете. Ему так проще и понятнее сформировать отношение к себе и людям вокруг. Этот хороший, а тот плохой. Склонен к идеализациям, много фантазирует по поводу других людей, превознося или уничижая их в своем воображении. Влюбляется на всю жизнь, а потом делает это снова и снова, но с другими. Выстраивает отношения не с живыми людьми, а с выдуманными персонажами, что уводит его далеко от реальности. Он не принимает недостатки в других людях, а если встречается с ними, вычеркивает таких людей из своей жизни.

Поэтому и сам не может принять в себе качества, которые кажутся ему неприемлемыми: слабости, обычные человеческие сомнения. Для него они невыносимы. Допустить собственное несовершенство не может, поэтому винит в своих поступках других людей или обстоятельства.

Высокое внутреннее напряжение нуждается в сбросе, это проявляется в резких иррациональных действиях: уехать в разгар вечеринки, изменить любимому человеку, убежать из-под венца, развестись перед переездом в другую страну, пропасть на несколько лет и т. д.

Не рискует контактировать с собственной уязвимой частью, поэтому не способен к «глубокой» коммуникации, предпочитает поверхностное общение. Может быть ярок, обаятелен, интересен в легком и непринужденном общении – мастер small talk. Хорошо маскируется, производит впечатление теплого и внимательного собеседника.

Эмпатия снижена. Информация извне может расцениваться как обвинения в свой адрес, поэтому всегда настороже, дабы отразить невидимые атаки. Иногда выстреливают зарядом гнева. Конечно, Бешеный огурец – это подвид нарцисса. А нарциссическая ярость – типичная реакция нарцисса на триггер травмы, как и неконтролируемые сильные реакции в ситуациях, где он чувствует бессилие или неполноценность. Это может проявляться в виде гнева, прерывания контакта, игнорирования, унижения, сарказма, насилия, физического или эмоционального.

После чего Бешеные огурцы ненадолго замирают, накапливая очередную порцию. Поскольку выразить гнев напрямую они не могут: это же невоспитанно, хорошие огурчики так себя не ведут, гнев просачивается скрытно. В виде пассивной агрессии в отношении ничего не подозревающих людей из близкого окружения. В вербальной и невербальной коммуникации, в упреках, игнорировании, непрошеных оценках, сарказме. Могут молчать, но всем видом демонстрировать осуждение позой, жестами, взглядом.

Часто это яркие, харизматичные люди. Они бывают интересными и глубокими собеседниками с разносторонними интересами. Становятся центром компаний, привлекают внимание противоположного пола.

С ними легко начать дружить или завязать романтические отношения, но сложно поддерживать впоследствии. Правила игры, по которым они играют, неизвестны им самим и непонятны окружающим, что рано или поздно приводит к конфликтам. Дома, на работе, с друзьями. Они рано или поздно изливают свой гнев на людей, оказавшихся рядом. Обесценивают, подтрунивают, подшучивают, поэтому с ними неприятно иметь дело.

Их много среди психологов или терапевтов. Слышали, наверное, или читали: «Мой метод – единственный, основанный на научных данных, эффективность доказана многочисленными исследованиями». Их много среди клиентов. Тех, кто считает, что им все должны. Родители, муж, жена, дети, психотерапевт.

Истории роста

В восьмом классе я поступил в физико-математическую школу в Саратове. Мне повезло, очень быстро я оказался в классной компании. Нас было четверо, настоящая пацанская дружба. Мы не были ботаниками, но учились хорошо, дрались с местными, пробовали всякое, влюблялись, слушали тяжелый рок, танцевали брейк, обесцвечивали волосы прядями и много чего еще. Оскар был одним из нашей четверки. Он играл в теннис, футбол и на трубе, как и я. Он любил Beatles и Леннона, поэтому придумал себе кличку Джон, в общем, был прикольным парнем. Мне казалось, он похож на Пьера Безухова: немного неповоротливый, но искренний, порывистый и добрый. Он часто приходил к нам в гости, в коммунальную квартиру на набережной Волги, мы гуляли, болтали обо всем, советовались – в общем, были друзьями.

Еще он был комсоргом нашего класса. Не помню, чтобы кто-то хотел быть комсоргом, а вот ему это нравилось. Он проводил собрания после уроков, поддерживал линию партии и правительства и клеймил врагов социализма. Идейный человек, как и многие в то время. Помню, первый раз мы жестко поругались из-за доктора Хайдера. Вряд ли вы его помните. Это американский астрофизик, который в 1986 году устроил голодовку в Вашингтоне во имя всего хорошего против всего плохого, гонки вооружений и ядерного оружия. Советская пропаганда активно поддержала эту историю. И вот когда Хайдер голодал уже дней 200, что совершенно невозможно физиологически, я публично предположил, что он по ночам пожирает советскую тушенку. Моя мама работала судебно-медицинским экспертом и квалифицированно снабжала меня научными фактами.

На комсомольском собрании Оскар устроил гневное осуждение неподобающего поведения комсомольца Дашевского. Он как будто был оскорблен лично. Я не принял это всерьез, хотя мне было неприятно. Казалось, публичной порки можно было избежать.

Второй раз он устроил экстренную взбучку, когда мы с Володей Р. сбежали с уроков, чтобы пойти на концерт то ли «Машины времени», то ли «Аквариума», и нас застукали. Кто-то из учителей оказался там. Комсомол должен был отреагировать. Оскар был «вынужден» провести внеочередное комсомольское собрание, где нам влепили строгий выговор. Парадокс заключался в том, что он и сам хотел пойти на этот концерт, но в последний момент струсил. Необходимость осудить была понятна, мы научились относиться снисходительно к советскому лицемерию. Удивительно было, как истово он линчевал, рвал и метал, выжигал каленым железом. Это было нелогично и противоречило нашей дружбе.

После школы он поступил в Бауманское училище, женился, развелся, потом опять женился и репатриировался в Израиль. Мы некоторое время переписывались, а потом он пропал, не отвечал на письма, связь была прервана. Это было неожиданно, но объяснимо, мы все выживали тогда. Лет через семь-восемь, уже в конце 90-х, Оскар проявился: внезапно раздался телефонный звонок, я искренне обрадовался и полетел к нему в гости, это была едва ли не первая моя поездка за границу.

В течение следующих 12 лет мы часто виделись, путешествовали, встречали Новый год в Париже, ездили в Берлин на машине. Мы воскресили школьную дружбу, делились радостями, поддерживали в печали, смеялись, доверяли секреты.

Меня вот только немного напрягала его привычка представлять меня своим друзьям.

– Это Володя, мой одноклассник, он выиграл федеральный тендер.

– Это Володя, PhD, между прочим.

Мол, посмотрите, какой у меня друг. И вроде бы комплимент, а с другой стороны, получается, я сам по себе без достижений не очень-то интересен. Был еще один показательный эпизод. Однажды ему понадобился мой «профессиональный» совет, как общаться с девушкой, которая оставила ему на несколько дней собаку, а он не уследил. Та выбежала на улицу, и ее сбила машина. Насмерть. И вот теперь девушка плачет и не хочет с ним говорить. В его голове не умещалось, как такое возможно. Всего-то собака…

В конце нулевых он женился в третий раз, родилась дочь, и они эмигрировали в США. Мы были в интенсивном контакте, и внезапно Оскар пропал. Перестал отвечать на звонки, сообщения в фейсбуке, скайпе. Не случилось ли чего? Попытки связаться с его братом и женой доказали очевидное – случилось. Где-то перемкнуло, и Оскар оборвал коммуникацию. Растворился, как призрак.

Я был в шоке. Эмоциональный разрыв по степени боли похож на суицид близкого человека. Без объяснений, без видимых причин. Просто дыра, и боль, и бесконечное «ПОЧЕМУ?».

В тот год мы планировали встретиться во время моего путешествия по Америке с сыном, другом и его детьми. Мы поехали на машине cost-to-cost, и, когда проезжали Сан-Хосе, где жил Оскар, я на всякий пожарный решил позвонить, мало ли, вдруг что-то разморозилось, но нет, он не взял трубку.

Боль похожа на кайенский перец, особенно когда возникает в груди там же, где и раньше. По этому признаку ее легко узнать. Тогда я справился, во многом благодаря психотерапии. Сначала ненавидел его, потом боль притупилась, а потом мне стало безразлично, как-то никак.

И вот через восемь лет он появился как ни в чем не бывало. Написал какую-то ерунду в фейсбуке, типа: «Привет, Дашка (это моя кличка в школе), давай дружить». Меня тряхануло, я опешил и не знал, как ответить, написал что-то типа «Привет, Оскар, напишу позже».

В любых коммуникациях я руководствуюсь принципом вежливости. Это значит, по умолчанию во всех непонятных ситуациях отношусь к любому человеку тактично и благожелательно до тех пор, пока не появится информация, требующая других действий. Это похоже на кредит доверия. Я жду, пока человек оправдает такой кредит или не оправдает.

Это значит, я четко соблюдаю границы, предполагаю равенство позиций, сохраняю доброжелательность и контролирую самооценку – не выступаю с позиций морального превосходства. Этот принцип максимально выгоден. Он дает возможность не терять нейтральность и позволяет объективно оценивать ситуацию, так чтобы мое эмоциональное отношение не влияло на объективное положение вещей. Принцип вежливости позволяет во всех обстоятельствах сохранять свою субъектность. Отказаться от общения я всегда успею.

– А если серьезно, то я просто хочу извиниться за то, что расстался с тобой как последний чудак… прости, Володя… Ты абсолютно не заслужил такого отношения с моей стороны…

Фух, отлегло, слава богу, нашел в себе мужество. Думаю, сейчас он расскажет, в чем причина такого поворота, и ответил:

– Принято, спасибо. Прости и ты, если я тебя чем-то задел. Восемь долбаных лет. Объясни, пожалуйста, что произошло?

Темп переписки сократился приблизительно до одной фразы в день.

– Что, скучал?

– И скучал, и ненавидел. Был в гневе и растерянности.

– Да уж, много всего…

– В смысле? Ты так и не скажешь, что случилось? – Я оставался в недоумении.

Ждал, что Оскар раскроется. Понимал, что это непросто, предполагал, ему нужно время, чтобы сказать что-то искреннее про себя, про меня, про нашу дружбу… В общем, ждал развязку, как в кино. Но он молчал.

– Оскар, я не могу общаться с тобой как ни в чем не бывало, пока ты не объяснишь, что произошло.

– Володя Р. же еще в 92-м году утверждал, что никаких чувств, кроме презрения, я у тебя никогда не вызывал. Ты хладнокровно использовал меня, когда было нужно. И я вдруг это почувствовал. Многолетние измены в отношениях вдруг всплыли, и я оглянулся назад и понял, что обманывался все эти годы. А сказать в лицо… да, можно было… но «если нужно говорить, то не о чем говорить».

Я опешил. Я читал буквы, но не мог понять ни слова. Что конкретно я сделал? Как обманывал? Как использовал? Потом я даже звонил Володе Р. в надежде, что он прольет свет на эту историю. Не пролил, он тоже не понял, о чем идет речь.

– Оскар, я не могу комментировать твои галлюцинации, скажи, что конкретно я сделал?

Он ответил смайликом и пропал на пару месяцев, потом как ни в чем не бывало начал присылать мемы, фотографии детей, новой жены, машины. Ему было важно продемонстрировать благополучие и счастье. Казалось, ему нужно было получить подтверждение, что все хорошо. Ну и приобрести благодарного зрителя успеха из тех людей, кто его знал с детства. Мне отвели роль. Но я не был к ней готов. Меня разрывали и обида, и любопытство. Я ждал, когда же наконец все раскроется. Поэтому отвечал тоже мемами и смайликами. Вдруг он продолжил, довольно мелодраматично.

– Я тебя любил, а ты меня использовал. Мне стало невыносимо больно…

– Интересно, как же я тебя использовал?

– Неинтересно совершенно.

– Пока ты не прояснишь, как я тебя использовал, считаю дальнейший диалог бессмысленным.

– Да ну, чего копаться. Ты был ты, я был я. And the rest is history.

– Я не готов замести дерьмо под плинтус.