Текст книги "Конев против Манштейна. «Утерянные победы» Вермахта"

С маршальским жезлом в ранце

«Каждый солдат носит в ранце маршальский жезл», – сказал однажды Наполеон. Эта крылатая фраза в полной мере применима как к фон Манштейну, так и к Коневу. Но для того, чтобы заслужить маршальский жезл, необходимо было проявить исключительные способности на войне. Фон Манштейну такая возможность представилась утром 22 июня 1941 г., когда войска вермахта совершили вторжение на территорию Советского Союза. Историки, касаясь этого вопроса, в большинстве случаев пишут, что оно было внезапным, застало Красную армию врасплох. Надо отдать должное фон Манштейну, который более трезво смотрел на вещи и дал профессиональную оценку событиям начала войны.

«Общее впечатление от противника было такое, – пишет фон Манштейн в своих мемуарах, – что он во фронтовой полосе не был захвачен врасплох нашим наступлением, но что советское командование не рассчитывало – или еще не рассчитывало – на него и поэтому не сумело быстро подтянуть вперед имевшиеся в его распоряжении крупные силы. Много спорили о том, носило ли развертывание сил Красной армии оборонительный или наступательный характер. По числу сосредоточенных в западных областях Советского Союза сил и на основе сосредоточения больших масс танков как в районе Белостока, так и в районе Львова можно было вполне предполагать – во всяком случае, Гитлер так мотивировал принятие им решения о наступлении, – что рано или поздно Советский Союз перейдет в наступление. С другой стороны, группировка советских войск на 22 июня не говорила в пользу намерения в ближайшее время начать наступление… Более всего будет соответствовать правде утверждение о том, что развертывание советских войск, начавшееся уже с развертывания крупных сил в период занятия Восточной Польши, Бессарабии и Прибалтики, было «развертыванием на любой случай». 22 июня 1941 г. советские войска были, бесспорно, так глубоко эшелонированы, что при таком их расположении они были готовы только для ведения обороны».[95]95
  Цит. по: Манштейн Э. Утерянные победы. С. 196—198.


[Закрыть]

Фон Манштейн в первые дни вторжения на советскую территорию действовал быстро и решительно. Утром 26 июня части его корпуса с помощью диверсионных групп из батальона «Бранденбург-800», переодетых в красноармейскую форму, захватили два больших моста через Западную Двину. Переправившись на северный берег реки, главные силы 56-го танкового корпуса, непрерывно отражая контратаки частей Северо-Западного фронта, успешно продвигались вперед с целью перерезать дорогу между Ленинградом и Москвой. В ходе наступления фон Манштейн постоянно находился в передовых частях. «Наряду с преимуществами, которые частое пребывание на передовой представляло для управления танковым корпусом оценки боеспособности своих войск и использования благоприятной тактической обстановки, с этим связано еще одно удобство, – пишет он. – Благодаря ему не чувствуешь себя привязанным к «проводу», к телефону, соединяющему тебя с высшим начальством, а это освобождает от многих излишних запросов и ответов. Как бы ни была необходима телефонная связь для управления войсками, она все же легко превращается в путы, сковывающие свободную инициативу».[96]96
  Цит. по: Манштейн Э. Утерянные победы. С. 211.


[Закрыть]

11 июля 3-я мотопехотная дивизия[97]97
  Фон Манштейн также называет ее то пехотной, то моторизованной.


[Закрыть] захватила Порхов и развернула наступление на север. 8-я танковая дивизия 13 июля овладела Сольцами, выйдя к р. Мшага. Части 41-го танкового корпуса встретили упорное сопротивление Лужской оперативной группы войск, что вынудило командующего 4-й танковой группой 12 июля повернуть ее на северо-запад, чтобы попытать счастья в нижнем течении Луги. В результате фланги 56-го танкового корпуса оказались неприкрытыми. Этим воспользовался командующий 11-й армией генерал В. И. Морозов. 14 июля он нанес удар по сходящимся направлениям, что позволило окружить 8-ю танковую и часть сил 3-й мотопехотной дивизий. В течение пяти суток западнее Сольцев шли напряженные бои.

«Нельзя было сказать, что положение корпуса в этот момент было весьма завидным, – вспоминал фон Манштейн. – Мы должны были задаться вопросом: не шли ли мы на слишком большой риск? Не слишком ли мы под влиянием своих прежних успехов недооценили противника на нашем южном фланге? Но что же нам оставалось, если мы хотели обеспечить себе хоть какие-нибудь шансы для выполнения поставленной задачи? В сложившейся обстановке не оставалось ничего другого, как отвести через Сольцы 8-го тд, чтобы уйти от угрожавших нам клещей. 3-я мд также должна была временно оторваться от противника, чтобы корпус вновь мог получить свободу действий. Последующие несколько дней были критическими, а противник всеми силами старался сохранить кольцо окружения».[98]98
  Цит. по: Манштейн Э. Утерянные победы. С. 214.


[Закрыть]

На выручку 56-му танковому корпусу были брошены дивизии 1-го армейского корпуса. Они сумели остановить войска 11-й армии. К этому времени командующий группой армий «Север» генерал-фельдмаршал В. фон Лееб пришел к выводу, что сопротивление войск Северо-Западного фронта и недостаток собственных сил не позволят овладеть Ленинградом с ходу. Эта задача может быть решена только путем последовательного разгрома советских войск. Поэтому фон Лееб планировал овладеть рубежом Новгород – Нарва после того, как 16-я армия завершит разгром окруженных советских соединений под Невелем или отбросит их на восток и тем самым надежно прикроет правый фланг 4-й танковой группы. В этой связи предлагалось отложить наступление до 25 июля. Но Гитлера такая перспектива не устраивала. 30 июля он подписал директиву № 34 Генштаба Сухопутных войск, которая требовала от группы армий «Север» продолжать наступление на Ленинград, окружить его и установить связь с финской армией. Для поддержки группы армий «Север» из состава группы армий «Центр» перебрасывался 8-й авиационный корпус. Все это вынудило фон Лееба назначить начало наступления 4-й танковой группы на 8 августа, хотя 56-й танковый корпус запаздывал с выходом в исходный район.

8 августа части 41-го танкового корпуса нанесли удар с лужских плацдармов, а спустя два дня в наступление на новгородском направлении перешел 56-й танковый корпус. Однако вскоре фон Манштейну пришлось спасать соединения 16-й армии, которые попали под контрудар войск Северо-Западного фронта в районе Старой Руссы. По приказу командующего группой армий «Север» он к 18 августа скрытно перебросил 3-ю мотопехотную дивизию и дивизию СС «Тотенкопф» к западному флангу советских войск. Утром 19 августа они неожиданно нанесли удар по соединениям 34-й армии, опрокинули их и 22 августа вышли к р. Ловать юго-восточнее Старой Руссы.

Заслуги фон Манштейна в боях на ленинградском направлении были оценены по достоинству. 12 сентября ему была вручена телеграмма Главного командования Сухопутных войск:

«Немедленно направить генерала пехоты фон Манштейна в распоряжение группы армий «Юг» для принятия командования 11-й армией».[99]99
  Цит. по: Манштейн Э. Утерянные победы. С. 222.


[Закрыть]

По признанию фон Манштейна, для него это было венцом военной карьеры. Ему теперь предстояло покорить Крым. В служебном положении он догнал генерала Конева, армия которого вместе с 20, 21 и 22-й армиями по решению Ставки Главного Командования 2 июля была передана в состав Западного фронта. Положение его войск было тяжелым. 11 июля соединения группы армий «Центр» захватили Витебск, создав угрозу выхода в тыл главным силам Западного фронта. Командующему 19-й армией было приказано во взаимодействии с войсками 20-й и 22-й армий уничтожить прорвавшегося противника в районе Сиротино – Бешенковичи – Витебск и восстановить положение, прочно заняв восточный берег р. Западная Двина. С этой задачей генерал Конев успешно справился, остановив совместно с 20-й армией на несколько дней продвижение 3-й танковой группы. Однако развить успех не удалось из-за затянувшегося сосредоточения частей 19-й армии и господства авиации противника в воздухе.

Состояние войск Западного фронта вызвало серьезное опасение у И. В. Сталина. 16 июля он подписал приказ № 02 Государственного Комитета Обороны (ГКО), направленный командующему фронтом маршалу С. К. Тимошенко[100]100
  См.: Исторический архив. 1993. № 1. С. 45—46.


[Закрыть]. В этом документе говорилось:

«По сведениям Государственного Комитета Обороны, командный состав частей Западного фронта проникнут эвакуационными настроениями и легко относится к вопросу об отходе наших войск от Смоленска и сдаче Смоленска врагу. Если эти сведения соответствуют действительности, то подобные настроения среди командного состава Государственный Комитет Обороны считает преступлением, граничащим с прямой изменой Родине.

Государственный Комитет Обороны обязывает вас пресечь железной рукой подобные настроения, порочащие знамя Красной армии, и приказать частям, защищающим Смоленск, ни в коем случае не сдавать Смоленска врагу.

Государственный Комитет Обороны приказывает вам:

1) немедля организовать мощную оборону Смоленска, способную отбить любые атаки обнаглевшего врага;

2) драться за Смоленск до последней возможности, не сдавать врагу Смоленска и не отводить части от Смоленска без специального разрешения Ставки;

3) поддержать оборону Смоленска активными действиями наших частей по всему Западному фронту.

Государственный Комитет Обороны возлагает ответственность за оборону Смоленска лично на Главкомзап т. Тимошенко и члена Военного совета т. Булганина».[101]101
  10 июля 1941 г. маршал С. К. Тимошенко постановлением № 83 ГКО был назначен главнокомандующим войск Западного направления с подчинением ему войск Западного фронта.


[Закрыть]

К моменту издания приказа ГКО начальник 3-го управления НКО СССР майор госбезопасности А. Н. Михеев подготовил компромат на командующих войсками Юго-Западного фронта генерал-полковника М. П. Кирпоноса, Забайкальского военного округа – генерал-лейтенанта М. П. Ковалева и генерал-лейтенанта И. С. Конева. Справка на Ивана Степановича, как уже говорилось, приведена в приложении № 4. Он характеризовался «как активный защитник и покровитель врагов народа», «вредитель», выходец из семьи кулака. Итак, над Коневым нависла серьезная угроза быть арестованным в любой момент. Но, видать, время не пришло. Его оставили в покое.

Несмотря на строгий приказ ГКО, маршал Тимошенко в начале августа приказал войскам 16-й и 20-й армий прекратить оборону Смоленска и через соловьевскую и ратчинскую переправы у Днепра отойти на его восточный берег. 10 сентября Ставка ВГК, учитывая усталость войск Западного фронта, директивой № 001805 приказала им перейти к обороне.[102]102
  См.: Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК. Документы и материалы. 1941 год. Т. 16 (5—1). С. 171.


[Закрыть]

11 сентября И. В. Сталин принял решение назначить маршала С. К. Тимошенко главнокомандующим Юго-Западного направления вместо маршала С. М. Буденного. По предложению генерала армии Г. К. Жукова на должность командующего Западным фронтом был назначен генерал И. С. Конев. Ему предстояло остановить «Тайфун»[103]103
  Тайфун – анг. typhoon, от кит. «тай фын» – большой ветер.


[Закрыть], такое наименование носила операция по окружению Москвы. Согласно директиве № 35, подписанной 6 сентября Гитлером, войска группы армий «Центр» должны были в конце сентября перейти в наступление и «уничтожить противника, находящегося в районе восточнее Смоленска, посредством двойного окружения в общем направлении на Вязьму при наличии мощных танковых сил, сосредоточенных на флангах». После разгрома основных сил войск Западного стратегического направления намечалось перейти к их преследованию на московском направлении, примыкая правым флангом к р. Ока, а левым – к верхнему течению Волги. При этом группа армий «Юг» должна была выдвинуть подвижные соединения на северо-восток для прикрытия с юга главных сил группы армий «Центр», а обеспечение их с севера возлагалось на группу армий «Север».[104]104
  См.: Битва под Москвой: Хроника, факты, люди. В 2 кн. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. Кн. 1. С. 165—166.


[Закрыть]

Для выполнения поставленной задачи группа армий «Центр», которой командовал генерал-фельдмаршал Ф. фон Бок, располагала значительными силами. Она насчитывала до 1800 тыс. человек, 14 тыс. орудий и минометов, 1,7 тыс. танков, на поддержку которых было выделено 1390 самолетов[105]105
  См.: История Второй мировой войны 1939—1945. В 12 т. М.: Воениздат, 1975. Т. 4. С. 92.


[Закрыть]. Ей противостояли Брянский, Резервный и Западный фронты, имевшие около 1250 тыс. человек, 7,6 тыс. орудий и минометов, 990 танков и 667 самолетов[106]106
  Там же. С. 93.


[Закрыть]. Противник почти в 1,5 раза превосходил войска трех фронтов по живой силе, в 1,8 – по орудиям и минометам, в 1,7 – по танкам и в 2 раза – по самолетам. На направлениях главных ударов противника это превосходство было еще более существенным – в личном составе, артиллерии и танках в 5—8 раз.

Операция «Тайфун» началась 30 сентября 1941 г. ударом 2-й танковой группы на орловском направлении. 2 октября главные силы 9-й армии и 3-й танковой группы нанесли удар в стык между 30-й и 19-й армиями Западного фронта, а 4-й армии и 4-й танковой группы – в полосе 43-й армии Резервного фронта. Имея значительное превосходство в силах и средствах, войска группы армий «Центр» уверенно продвигались к Вязьме, охватывая советские войска, удерживавшие позиции между флангами прорыва, в 100—110 км к западу от города. Утром 7 октября 10-я танковая дивизия 4-й танковой группы соединилась в Вязьме с частями 3-й танковой группы. К этому району подошла и 2-я танковая армия. В результате, как отмечал штаб 4-й танковой группы, «вокруг армий Тимошенко сомкнулось грандиозное кольцо, которое войдет в историю под названием «Вяземского котла»[107]107
  См.: Русский архив: Великая Отечественная. Т. 15 (4—1). С. 40.


[Закрыть]. Еще одним достижением противника стала 500-километровая брешь, пробитая в обороне советских войск подвижными группами врага.

В Вяземский «котел» попали управления 19-й и 20-й армий Западного фронта, 24-й и 32-й армий Резервного фронта, 37 дивизий (в том числе одна дивизия под Калугой), 9 танковых бригад, 31 артиллерийский полк РГК. Окруженные войска входили в состав четырех армий (16, 19, 20, 30-я) и оперативной группы генерала И. В. Болдина Западного фронта, пяти армий (24, 31, 32, 43, 49-я) Резервного фронта. Вне общих «котлов» было окружено 5 дивизий и 4 артиллерийских полка РГК. Советские войска потеряли около 6 тыс. орудий и минометов, более 830 танков[108]108
  См.: Военно-исторический журнал. 1991. № 11. С. 21—22.


[Закрыть]. В сообщении Верховного Главнокомандования вермахта от 18 октября говорилось о разгроме группы маршала Тимошенко «в составе 8 армий, 67 стрелковых, 6 кавалерийских и 7 танковых дивизий и 6 танковых бригад. Во время боев взято в плен 648 196 человек, захвачено и уничтожено 1197 танков, 5229 орудий различного типа, а также огромное количество военного имущества». По данным генерал-фельдмаршала фон Бока, в сражениях за Брянск и Вязьму в плен попали 673 098 человек, захвачено 1277 танков, 4378 артиллерийских орудий, 1009 зенитных и противотанковых орудий, 87 самолетов.[109]109
  См.: Бок Федор фон. Я стоял у ворот Москвы. Военные дневники 1941—1945 / Пер. А. Кашина; науч. ред. А. Исаев, Н. Баринов. М.: Яуза, Эксмо, 2006. С. 203.


[Закрыть]

Для разбора причин катастрофы армий Западного, Резервного и Брянского фронтов была создана комиссия из представителей ГКО и Ставки ВГК. В ее состав в числе других входили В. М. Молотов, маршал К. Е. Ворошилов и генерал А. М. Василевский. Члены комиссии, собравшись в Красновидове на командном пункте Западного фронта, вместе с командующим фронтом генералом И. С. Коневым и членом Военного совета Н. А. Булганиным пришли к выводу, что без объединения сил Западного и Резервного фронтов под единым командованием положение спасти не удастся и что это объединение нужно провести немедленно. Об этом они около четырех часов дня 10 октября доложили Сталину, предложив назначить командующим Западным фронтом генерала армии Жукова, его первым заместителем – Конева, членами Военного совета – Булганина, Хохлова и Круглова[110]110
  См.: Краснов В. Г. Неизвестный Жуков. Лавры и тернии полководца. Документы. Мнения. Размышления. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2000. С. 237—238.


[Закрыть]. Вспоминая об этом, Жуков пишет, что Сталин решил освободить Конева «с поста командующего» Западным фронтом и назначить на эту должность Георгия Константиновича. 10 октября была издана соответствующая директива Ставки ВГК за № 002844.[111]111
  См.: Русский архив: Великая Отечественная. Т. 16 (5—1). С. 236—237.


[Закрыть]

Войска группы армий «Центр», добившись успеха в районе Вязьмы, продолжили наступление на московском направлении. 13 октября они овладели Калугой, 15-го – Боровском, 17-го – Калинином, 18 октября – Малоярославцем. 22 октября в руки противника перешел Наро-Фоминск, 25-го – Руза, а 27 октября – Волоколамск. К концу октября войска группы армий «Центр» ценой больших потерь смогли продвинуться всего от 20 до 75 км, но преодолеть созданную на Можайской линии оборону им не удалось.

И. С. Конев в должности командующего Западным фронтом потерпел фиаско. Он не смог остановить противника. Конечно, не во всем этом была его вина. Немалую долю ответственности несла и Ставка ВГК. Вероятно, осознание этого стало причиной того, что Сталин решил дать Коневу шанс реабилитировать себя. Он согласился с предложением Жукова о выделении войск, действовавших на осташковском и ржевском направлениях, а также в районе Калинина, в самостоятельный Калининский фронт. 17 октября это предложение было оформлено директивой № 003053 Ставки ВГК, а командующим фронтом был назначен генерал Конев. В его подчинение перешли четыре армии (22, 29, 30, 31-я) и оперативная группа генерала Н. Ф. Ватутина. Новому фронту предстояло «очистить от войск противника район Калинина и ликвидировать во взаимодействии с Западным и Северо-Западным фронтами попытки противника обойти Москву с севера».[112]112
  Цит. по: Русский архив: Великая Отечественная. Т. 16 (5—1). С. 248.


[Закрыть]

Генерал Конев, несмотря на превосходство противника в силах и средствах, сумел активными действиями на линии рек Большая Коша и Тьма остановить продвижение соединений 9-й армии и 3-й танковой группы. Войска Калининского фронта, занимая охватывающее положение по отношению группы армий «Центр» с севера, создавали непосредственную угрозу ее флангу и держали противника в постоянном напряжении.

«Удержание нами района Калинина и Торжка сковывало действия противника, – вспоминал Иван Степанович, – не давало возможности немецко-фашистскому командованию осуществить ближайшие цели операции «Тайфун» и затрудняло взаимодействие групп армий «Центр» и «Север». Оборонительные рубежи в районе Калинина закрывали врагу пути выхода в наш глубокий тыл, на Ярославль и в тыл Северо-Западного фронта».[113]113
  Цит. по: Беспримерный подвиг. М., 1968. С. 63.


[Закрыть]

В то время как генерал Конев сдерживал продвижение 9-й армии и 3-й танковой группы, генерал фон Манштейн готовился к завоеванию Крыму. 17 сентября он прибыл в г. Николаев, к месту расположения штаба 11-й армии. На него также возлагалось руководство румынской 3-й армией, примыкавшей к 11-й армии. Фон Манштейн, оценив обстановку, решил в первую очередь силами 54-го армейского и 49-го горного корпусов занять Крым.

«Такое решение командования армии означало, – пишет фон Манштейн, – конечно, значительное ослабление ее восточного крыла. Для высвобождения упомянутых соединений, помимо 22-й дивизии, несшей охрану побережья севернее Крыма, могла быть использована только 3-я румынская армия. Путем личных переговоров с генералом Думитреску я добился того, что армия была быстро переброшена через Днепр, несмотря на упомянутые выше соображения румын, не желавших этого. Ясно было, что командование армии шло на большой риск, принимая эти меры, так как противник мог прекратить отход на Восточном фронте армии и попытаться взять инициативу в свои руки. Но без этого мы не могли обойтись, если не хотели начать битву за Крым с недостаточными силами».[114]114
  Цит. по: Манштейн Э. Утерянные победы. С. 236.


[Закрыть]

24 сентября соединения 54-го армейского корпуса нанесли главный удар по перекопским позициям. Несмотря на упорное сопротивление войск 51-й отдельной армии, они 26 сентября прорвали перекопские оборонительные позиции и захватили Армянск, а через два дня вышли к Ишуньским позициям. Здесь после ожесточенных боев они к исходу дня 4 октября были остановлены.

Для усиления обороны Крымского полуострова Ставка ВГК 30 сентября решила эвакуировать из Одесского оборонительного района в Крым войска Приморской армии генерал-майора И. Е. Петрова. Командующему 51-й отдельной армией генерал-полковнику Ф. И. Кузнецову приказывалось бросить все силы для удержания Арабатской стрелки, Чонгарского перешейка, южного берега Сиваша и Ишуньских позиций до прибытия войск Одесского оборонительного района.[115]115
  См.: Русский архив: Великая Отечественная. Т. 16 (5—1). С. 212.


[Закрыть]

В то время как Ставка ВГК принимала меры по усилению войск, действовавших в Крыму, фон Манштейн лишился части своих сил. Ему пришлось передать в состав 1-й танковой армии 49-й горный корпус и лейб-штандарт. Теперь для захвата Крыма он располагал всего двумя армейскими корпусами (30-м и 54-м). Румынская 3-я армия вновь поступала в подчинение маршалу Антонеску с задачей нести охрану Черноморского и Азовского побережий. Однако фон Манштейн, обратившись непосредственно к маршалу, добился от него согласия на то, что штаб румынского горного корпуса с одной горной и одной кавалерийской бригадой последуют за 11-й армией в Крым для охраны его восточного побережья. Вскоре по просьбе фон Манштейна в состав армии был передан 42-й армейский корпус, а 29 октября – усиленная танками моторизованная бригада «Циглер».

18 октября фон Манштейн возобновил наступление. Силами четырех пехотных дивизий он нанес главный удар через Перекопский перешеек, а двумя румынскими бригадами – вспомогательный удар через Чонгарский мост. После ожесточенных боев войска 11-й армии 28 октября вырвались на степные просторы и устремились на юг. 1 ноября передовой отряд 72-й пехотной дивизии занял Симферополь. 3 ноября части 42-го армейского корпуса захватили Феодосию, а на следующий день главные силы 30-го армейского корпуса овладели Алуштой.

Угроза Севастополю вынудила командующего Черноморским флотом перебазировать основные силы в малоудобные порты. 4 ноября сухопутные войска и силы флота, защищавшие Севастополь, были объединены в Севастопольский оборонительный район (СОР). 7 ноября Ставка ВГК директивой № 004433 возложила руководство обороной Севастополя на командующего Черноморским флотом вице-адмирала Ф. С. Октябрьского с подчинением его вице-адмиралу Г. И. Левченко[116]116
  См.: Русский архив: Великая Отечественная. Т. 16 (5—1). С. 276.


[Закрыть]. Заместителем Октябрьского по сухопутной обороне стал генерал И. Е. Петров. Свыше 15 тыс. севастопольцев добровольно вступили в народное ополчение.

Это были своевременные меры, так как 11 ноября фон Манштейн предпринял первое наступление на Севастополь. Его войска, встретив упорное сопротивление защитников города, сумели за десять дней вклиниться в оборону на двух участках всего на 1—4 км. 21 ноября фон Манштейн, учитывая большие потери своих войск, вынужден был прекратить наступление на Севастополь. В то же время ему удалось добиться успеха на Керченском полуострове. 15 ноября части 42-го армейского корпуса овладели Керчью. В ночь на 16 ноября войска 51-й армии в тяжелых условиях штормовой погоды и при морозе 12° начали эвакуацию на Таманский полуостров. Теперь у фон Манштейна появилась возможность возобновить наступление на Севастополь. Но ждать этого момента ему пришлось почти месяц…

В день захвата фон Манштейном Керчи, 15 ноября, войска группы армий «Центр» возобновили наступление на Москву, нанося главные удары севернее и южнее столицы. 23 ноября части 56-го армейского корпуса 3-й танковой группы захватили Клин, вынудив отойти войска 16-й армии. В ночь на 28 ноября передовой отряд немецкой 7-й танковой дивизии в полосе 30-й армии овладел Яхромой и мостом через канал Москва – Волга. 1 декабря 4-й танковой группе удалось несколько потеснить войска 16-й армии и захватить Белый Раст, Озерецкое, Красную Поляну и Крюково (27 км от Москвы).

Успешные действия 4-й танковой группы, казалось бы, давали повод для торжества: окружение Москвы – дело ближайших дней. Но фон Бок реально оценивал обстановку и возможности своих войск и войск Красной армии. 1 декабря он докладывал Верховному Главнокомандованию вермахта, что «сражения последних 14 дней показали, что «полное уничтожение» противостоящей нам русской армии является не более чем фантазией». Фон Бок считал нецелесообразным остановиться у ворот Москвы, где сеть шоссейных и железных дорог является наиболее густой во всей Восточной России. Это могло привести к тяжелым позиционным боям, к которым его войска не были готовы. Для того чтобы окружить Москву и плотно запечатать ее с юго-востока, востока и северо-востока, не хватало сил. По мнению фон Бока, дальнейшее наступление является «атакой без смысла и цели, особенно учитывая тот факт, что время приближается к роковой черте, когда силы наступающих войск будут исчерпаны полностью»[117]117
  Цит. по: Бок Федор фон. Я стоял у ворот Москвы. Военные дневники 1941—1945. С. 262.


[Закрыть]. Необходимо было усилить группу армий «Центр» не менее чем 12 дивизиями, навести порядок на железных дорогах с целью обеспечения регулярного снабжения войск. Если оба эти условия не будут соблюдены, сообщал фон Бок, то следует найти в тылу удобные для обороны «спрямленные позиции», которые войска смогут занять, как только будет издан соответствующий приказ.

Опасения фон Бока не были лишены оснований. 2 декабря в наступление перешли 1-я ударная и 20-я армии Западного фронта. Они в ходе четырехдневных ожесточенных боев соответственно продвинулись на 4—5 км и 1,5—2 км. Несмотря на столь скромные результаты, наступление обеих армий не позволило фон Боку перебросить соединения 3-й танковой группы к Москве, вынудив его ослабить давление на 16-ю армию.

Командующему группой армий «Центр» не удалось выполнить приказ Гитлера по окружению Москвы. Операция «Тайфун» захлебнулась. Стратегическая инициатива стала переходить к Красной армии. Ее войска на московском стратегическом направлении предприняли контрнаступление. Замысел заключался в том, чтобы ударами правого и левого крыльев Западного фронта, отстоявших друг от друга на 200 км, во взаимодействии с Калининским и Юго-Западным фронтами разгромить ударные группировки противника, стремившихся охватить Москву с севера и юга. Активными действиями в центре Западного фронта предстояло сковать силы противника, чтобы лишить его возможности перебрасывать войска для усиления важнейших направлений. Войска Калининского фронта должны были нанести удар силами своего левого крыла, выйти в тыл клинской группировки врага, а затем во взаимодействии с правым крылом Западного фронта уничтожить ее. Войскам Юго-Западного фронта предстояло окружить и уничтожить елецко-ливенскую группировку противника, поставив под угрозу тылы 2-й танковой армии врага, что содействовало бы ее разгрому войсками левого крыла Западного фронта. Подготовка к контрнаступлению проводилась в условиях продолжавшегося наступления войск группы армий «Центр». Это не позволило тщательным образом организовать взаимодействие родов войск, подвезти в достаточном количестве боеприпасы, горючее.

Фон Бок считал, что войска Красной армии не способны вести наступательные действия. В то же время он, исходя из реально сложившейся обстановки, не стал ждать, когда советские войска перейдут в контрнаступление. Командующий группой армий «Центр» решил отвести свои войска на запад, выиграть время и заставить советские войска, если они все-таки перейдут в контрнаступление, ударить по пустому месту. В приказании № 2870/41 от 5 декабря фон Бок ориентировал командующих 4-й армией, 4-й и 3-й танковыми группами:

«На случай, если последует приказ на частичный отрыв от противника и на занятие обороны, группа армий устанавливает следующий общий рубеж: Нарские пруды, течение р. Москва до Карийское, Истринское водохранилище, Сенежское озеро, район восточнее Клина, левый фланг 36-й моторизованной дивизии в районе Волжского водохранилища… Начало отхода, для которого по расчетам группы армий потребуется две ночи, возможно, будет намечено на вечер 6.12, о чем будет сообщено в особом приказе… Пока речь идет только о подготовке к предполагаемой операции, поскольку решение фюрера по этому вопросу еще неизвестно».[118]118
  Цит. по: Русский архив: Великая Отечественная. Т. 15 (4—1). С. 204.


[Закрыть]

5 декабря, после 30-минутной артиллерийской подготовки, войска Калининского фронта перешли в контрнаступление. Однако соединения 9-й армии противника сумели сдержать их напор. Более успешно действовали войска правого крыла Западного фронта, которые во взаимодействии с соединениями Калининского фронта нанесли поражение 3-й и 4-й танковым группам. Это вынудило Гитлера принять решение по отводу обеих групп в ночь на 6 декабря.

Войска Калининского фронта продолжили наступление, которое из-за упорного сопротивления противника развивалось очень медленно. Это вызвало недовольство со стороны Сталина. В девятом часу вечера 12 декабря он вызвал к прямому проводу генерала Конева. Позволим себе привести некоторые выдержки из состоявшегося диалога.

СТАЛИН: Действия вашей левой группы нас не удовлетворяют. Вместо того чтобы навалиться всеми силами на противника и создать для себя решительный перевес, вы, как крохобор и кустарь, вводите в дело отдельные части, давая противнику изматывать их. Требуем от вас, чтобы крохоборскую тактику заменили вы тактикой действительного наступления.

КОНЕВ: Докладываю: все, что у меня было собрано, брошено в бой. Группировка наших войск состоит из пяти стрелковых дивизий, одной мотобригады, превращенной в дивизию, одной кавалерийской в составе 300 активных сабель. Танковые батальоны удалось собрать только в составе легких танков к исходу 10 декабря. Дело осложнила оттепель. Через Волгу тяжелые танки переправить не удается. Лично не удовлетворен командармом-31 Юшкевичем. Приходится все время толкать и нажимать, в ряде случаев принуждать под угрозой командиров дивизий. Две стрелковые дивизии направлены для усиления. Сегодня к исходу сосредоточилась одна. Требуется на приведение в порядок – раздачу оружия, освоение оружия – два-три дня. Вторая дивизия – разгрузилось два эшелона. Ваши указания поняты, приняты к исполнению…

СТАЛИН: Больше вопросов нет. Я думаю, что вы поняли данные вам установки. Действуйте смело и энергично. Все. До свидания.

КОНЕВ: Понял, все ясно, принято к исполнению, нажимаю вовсю.

Сталин не ограничился выговором генералу Коневу. По его указанию 13 декабря командующему 31-й армией была направлена директива № 005658, в которой требовалось частью сил совместно с 29-й армией «немедленно окружить и пленить противника в районе г. Калинин, предложив немцам сдачу и обещав им сохранить жизнь, в противном случае истребить их до единого». Остальным силам предписывалось продолжать непрерывное выдвижение на юго-запад с целью разгрома противника совместно с войсками Западного фронта.[119]119
  См.: Русский архив: Великая Отечественная. Т. 16 (5—1). С. 334.


[Закрыть]

Серьезный разговор состоялся 13 декабря и в Смоленске, где находился штаб группы армий «Центр». Здесь прошло совещание с участием главнокомандующего Сухопутных войск генерал-фельдмаршала В. фон Браухича. Командующий группой армий «Центр» сказал ему:

– У меня нет новых предложений. Вопрос, который нам необходимо обсудить, скорее политического, нежели военного свойства. Фюрер должен, наконец, решить, как быть группе армий: или сражаться, оставаясь на тех позициях, которые она сейчас занимает, рискуя потерпеть полное поражение, или отойти, что сопряжено с таким же примерно риском. Если фюрер прикажет отходить, он должен понимать, что новых сокращенных позиций в тылу, которые, кстати сказать, совершенно не подготовлены к обороне, смогут достичь далеко не все наши войска, поэтому неизвестно, смогут ли ослабленные части группы армий эти позиции удержать. Подкрепления, которые были мне обещаны, тащатся с такой черепашьей скоростью, что оказать решающее воздействие на принятие соответствующего решения не смогут.