Текст книги "Красная линия метро"

– Отец, я и так все знаю! – нервно выкрикнул у него за спиной Сашка. – Мать давно все про тебя рассказала. Ты мне лучше скажи: это правда, что ты убил дядю Сережу, чтобы забрать его паспорт?

С вытянувшимся от удивления лицом Колкин-старший стал медленно разворачиваться в сторону сына.

– Чего?! – взревел он нечеловеческим голосом, запинаясь через слово от разрывавшего его на части негодования. – Ты… ты… вы что… здесь… совсем охренели… что ли? Я вас, сучат, значит, кормлю… пою… одеваю… а вы, твари, против меня вон что задумали?.. Ментам меня сдать захотели?!

– Никто тебя ментам сдавать не собирается, – по-прежнему тихо и монотонно ответила мать. – Просто дай нам немножко пожить так, как мы сами хотим, а не как тебе угодно… Да ты даже не мне – моя песенка уже давно спета – ты Сашке дай пожить. Сын ведь не виноват, что ему такие родители достались.

Сообразив, что никто на него заявление в милицию писать не собирается, глава семейства немного успокоился. Молча нагнувшись, он поднял валявшиеся на полу семейные трусы, натянул их на себя и вновь уселся за стол. Вылив остатки водки в стакан, одним быстрым движением он опрокинул содержимое себе в глотку. Одобрительно крякнув, мужчина занюхал хлебной горбушкой, после чего, проведя рукой по лысой голове, изрек уже более примирительным тоном:

– Да живите как хотите, сучата… – А затем, к величайшему изумлению Сашки, посмотрел на него в упор и спросил о том, о чем никогда до этого у сына не спрашивал: – Ты на кого собираешься пойти учиться, Сашко?

– Не знаю… – оторопело ответил подросток, которого застали врасплох.

– А то у меня новая работенка наклюнулась. Не пыльная, а главное – денежная. Тут в одном городском крематории вакансия кочегара-истопника появилась. Может, тебе там местечко пригреть?

– Нет, – категорично заявил сын, абсолютно не понимая, почему батя посчитал такую никчемную работу хорошим местом.

Сама мысль о том, чтобы жечь людские тела, казалась ему отвратительной. Да и что он скажет пацанам во дворе? Я, мол, трупаки в крематории жгу?

– Я хочу поезда водить в метро, – заявил он первое, что пришло ему в голову.

– Ладно, Сашко, я не настаиваю. Уверен, ты еще передумаешь, – на удивление спокойно заявил Колкин-старший и протянул сыну пачку «Астры».

«Эх, знал бы я тогда, насколько он окажется прав… – усмехнулся про себя Александр, пристально рассматривая рыжеволосую красавицу в косухе. – Ладно, пора и делом заняться».

Он решительно двинулся вслед за компанией незнакомки, которая тем временем уже проходила предварительный милицейский досмотр, прежде чем попасть на Малую Лужниковскую арену. До начала концерта оставалось не более получаса. Звонить Мавру Колкин передумал – старый приятель мог испортить задумку, а упускать такой случай ему не хотелось.

С этой рабыней он попробует дойти до конца…

Глава 10

Горшок, солист группы «Король и Шут», одетый в кожаные штаны и джинсовую безрукавку, но почему-то появившийся сегодня на сцене без привычной всем прически типа «взрыва сверхновой», и второй солист, Князь, целиком облаченный в кожаный прикид, с первых же песен зажарили по полной. Александр на время даже забыл, зачем, собственно, сюда пришел – настолько зажигательно музыканты исполняли композиции из своего нового альбома.

Лишь к четвертой песне, немного придя в себя и с трудом отыскав в беснующейся толпе рыжеволосую незнакомку, он начал потихоньку подбираться к намеченной цели. Та же расположилась прямо перед сценой, почти точно по центру, в окружении своих друзей. Смеясь и дурачась под забойный панк-рок, она самозабвенно отплясывала, старательно подпевая знакомым песням.

Колкин неумолимо приближался. Чтобы органично слиться с гудящей толпой фанатов, а кроме того, по-настоящему войдя во вкус, он принялся старательно изображать некое подобие ритуальных плясок африканских бушменов. В своем неповторимом танце он причудливо извивался, ритмично двигался в такт музыке, не забывая с каждым шагом приближаться к своей заветной цели.

Удивительно, но его старания не пропали даром – вскоре рыжая бестия обратила на него свое внимание. Только этого он и ждал, поскольку дальнейшее было делом техники. Подбирать ключики к женским сердцам – конечно, когда ему это требовалось, – Александр умел виртуозно.

К тому же один эпизод, произошедший на сцене как нельзя кстати, сыграл ему на руку. Гитарист группы, молодой человек с ярко-огненным ирокезом, после окончания одной из песен стянул с себя футболку и, подойдя к краю сцены, метнул ее в толпу фанатов. Десятки рук одновременно взметнулись вверх, но лишь один изловчился поймать ее первым. Благодаря двухметровому росту и длиннющим рукам Колкин ловким движением лишил желанного приза всех остальных любителей поживиться атрибутикой любимой группы.

Повернувшись с довольным видом в сторону рыжеволосой, он галантно вручил футболку несколько оторопевшей девушке.

– Это предназначалось, видимо, тебе – как самой красивой на этом празднике жизни, – чуть наигранно произнес он, вручая сувенир. – Меня зовут Александр. А тебя?

– Галя! – радостно прокричала фанатка «КиШа», стараясь перекричать толпу и первые гитарные аккорды следующей песни.

– Отлично! – выкрикнул в ответ Колкин и тут же соврал на чистом глазу: – Это мое самое любимое имя!

– Ага! – улыбнулась Галина и, уверенно взяв его за руку, прокричала ему в самое ухо: – Пойдем, попробуем подобраться поближе к сцене! Хочу, чтобы ты меня на мой телефон пощелкал на фоне Горшка и Князя!

Фотки вышли смазанные, но это ничуть не испортило настроение Галины. К тому же, как успел почувствовать Александр, от нее попахивало алкоголем. Судя по всему, Галя уже успела немного подзаправиться перед концертом со своими друзьями. Этот факт его немало порадовал, поскольку значительно упрощал предстоящую задумку.

В какой-то момент он засомневался, стоит ли именно сегодня начинать эксперимент. Может, провернуть все по старинке? Но в итоге решил не тянуть. К тому же компания, с которой она пришла на концерт, была ей мало знакома. Галя была первокурсницей, а эти ребята – с другого факультета и с другого курса.

– Может, после концерта прошвырнемся куда-нибудь? Посидим в кафе или по Москве погуляем? Знаешь, какие места я знаю? Закачаешься! – начал Колкин осторожно обрабатывать новую знакомую.

– Нет, Саш, я не могу. К тому же у меня есть парень, – честно призналась Галина. – Ты уж извини…

– Да ты подожди, не спеши так сразу с отказом. Может, когда узнаешь меня получше, сегодняшнее «нет» покажется тебе самой большой ошибкой в жизни! – И коварный садист улыбнулся самой обворожительной улыбкой, на какую только был способен. – Давай хотя бы в «Макдоналдс» после концерта сходим? Потребление гамбургера ведь не считается любовной изменой? – немного усилил напор маньяк.

Девушка на мгновение задумалась. А почувствовавшему слабину психопату только это и было нужно. Короткой неловкой паузы ему хватило сполна, чтобы понять, что в ней борются два противоположных чувства. «Сомнения – это очень хорошо, – обрадовался он. – Раз сомневается, значит, не все потеряно. Можно обойтись и малой кровью». Это сравнение его очень позабавило. Однако наслаждаться игрой слов он не стал, боясь упустить очередную перемену в настроении новой рабыни.

– Ладно, – согласилась наконец Галя. – Только гулять по вечерней Москве в первый же день знакомства я не пойду. Если хочешь, давай посидим в «Макдоналдсе» неподалеку отсюда, рядом со станцией метро «Университет». Мне и до общаги оттуда недалеко добираться.

«И опять-таки красная линия, – удовлетворенно отметил Александр. – Интересно, в какой общаге она живет?»

Но вслух лишь радостно изрек:

– Отличный выбор, Галочка!

Про себя уже окрестил ее Галчонком. Была у него такая детская привычка – давать рабыням прозвища.

* * *

Беленькая, красненькая, голубенькая… Беленькая, красненькая, голубенькая…

Уже скоро должен был состояться долгожданный концерт, а Колкин все никак не мог решить, чем сегодня подзаправиться и что взять с собой для новой рабыни. Если ранее, когда он отправлялся в ночной клуб на танцевальную вечеринку, проблем с выбором наркотика у него не возникало – бери амфетамин или дорогущий экстази, и все будет окей, – то в свете очередной задумки такой вариант точно не прокатывал. Тут требовалось нечто особенное.

«Пусть будет беленькая, – решил он после тягостных раздумий. – Она и внимания меньше привлечет, если шмон на входе начнется и ее случайно обнаружат. Вон, на ней даже рисочка имеется – определенно таблеточка медицинского назначения, какие тут могут быть вопросы? В конце концов, я ведь официально считаюсь больным человеком, мне их доктор, может, прописал. Вот и справка имеется. Пожалуй, эти я и возьму… Ага, а себя тогда чем подзаправить?»

Решение пришло само собой. Широко раскрыв рот, он высыпал туда из ладони все три разноцветные таблетки и, проглотив их за раз, обильно запил заранее приготовленным «Ред Буллом».

Насчет милицейского шмона перед входом в «Лужники» он, кстати, не ошибся. Сотрудники правопорядка дотошно обыскивали каждого пришедшего на концерт, пытаясь в первую очередь найти и изъять припрятанный алкоголь – в основном пиво в стекле. Возможно, поэтому тщательно обыскивать великовозрастного любителя панк-рока, пришедшего налегке, милиционеры не стали. А уж тем более просить его снимать в такой холод кожаные перчатки, внутри которых, в самых кончиках пальцев, он и припрятал главное тайное оружие на сегодняшний вечер.

Теперь же, сидя в «Макдоналдсе» около университетского городка, Колкин был озадачен совсем другим вопросом: как сделать так, чтобы Галчонок согласилась принять хотя бы одну таблетку? Как оказалось, несмотря на разудалый внешний вид – а Галя так вырядилась исключительно ради концерта любимой группы, – по своей сути она оказалась девушкой весьма строгих правил. Причем настолько строгих, что употребленные перед концертом по уговору приятелей сто граммов коньяка под шоколадку «Вдохновение» казались ей верхом необузданности в употреблении спиртного. О каких колесах можно вести речь с такой «всей из себя», слишком уж правильной недотрогой?

И все же Александр дождался своего шанса. Улучив момент, когда Галина удалилась в уборную, оставив его наедине со своими недоеденным гамбургером и колой, маньяк приступил к осуществлению коварного плана. Измельчив таблетку в двух пластиковых ложечках для десерта, он аккуратно всыпал получившийся порошок под котлету надкусанного гамбургера и старательно размазал его по соусу. Вторую таблетку он растворил в коле. Александр едва успел завершить свои манипуляции как Галя вернулась из уборной. Продолжая беззаботно болтать, она неспешно доела гамбургер и допила сладкую газировку, после чего принялась за десерт.

Александр внимательно наблюдал за девушкой, с нетерпением ожидая первых признаков прихода. Он отлично знал, как это состояние ощущается изнутри. Вот ее зрачки едва заметно расширились, она стала более болтливой и оживленной, движения рук – чуть более резкими, периодические вздрагивания кончиков пальцев… смеется все время… «Уже хорошо. Скоро она так и до нужной кондиции дойдет», – с удовлетворением заключил Колкин, собираясь тем временем повторно предложить Галине прогуляться по ночной Москве.

Но все испортил ее приятель. Как догадался он позднее, хитрая рыжая бестия из уборной позвонила своему молодому человеку. Тот, видимо, давно ожидая звонка и, находясь где-то неподалеку, очень быстро явился в кафе. Увидев перед собой крепкого, явно подкачанного в тренажерном зале молодого человека со злым взглядом, лезть на рожон Колкин не стал. Это было просто глупо. Конфликт обязательно привлек бы к себе ненужное внимание, а в свете того, что он задумал сделать с Галиной, это, несомненно, смешало бы все карты. К тому же в кафе наверняка имелись камеры видеонаблюдения.

Хитрый преступник решил не торопиться и поступить умно. Сделав вид, что никаких притязаний на новую знакомую не имеет, а их посиделки – это не более чем дружеская болтовня, он вышел к влюбленным со встречным предложением. Сославшись на то, какая у него отличная камера в телефоне, Александр предложил им сфотографироваться.

– Ребята, а давайте я вас сфоткаю! У меня в камере столько пикселей – не у каждого фотоаппарата такое найдется! Точно говорю, улетное фото получится! Я вам его потом на мыло сброшу, а Галя в ответ пришлет мне фотки с концерта!

– Отличная идея! – согласилась девушка. – Только, Саш, учти: на концерте ты исключительно щелкал меня и сцену, тебя на фотографиях не будет. Что, все равно прислать?

От принятого наркотического препарата, да еще упавшего на употребленный ранее коньяк, ее заметно развезло. Весь мир теперь казался Гале ярким, интересным и волнительным.

– Да без проблем, хоть «КиШ» на память останется, – беззаботно согласился долговязый а-ля альбинос, уже нацеливая объектив на влюбленную парочку.

После того как он отщелкал их на свой телефон – а это был не просто телефон, а один из первых появившихся недавно в продаже смартфонов, – Колкин записал в телефонную книжку электронную почту Галины, номер телефона и… естественно, номер телефона ее бойфренда. Отступать от задуманного он не намеривался ни на йоту, Колкин был уверен в своих действиях как никогда. А то, что дружок Галины конкретно попал, ему даже нравилось.

На ходу он стал придумывать очередной хитрый план. Решение нашлось очень быстро. Для его идеального исполнения, а заодно для подстраховки на случай, если после исчезновения Галчонка его станут искать, он решил подружиться с ее приятелем. Собственно, его он и задумал пустить в расход первым.

Парня звали Евгений. Он учился на третьем курсе филологического факультета МГУ. Как теперь уже знал Александр, Галина училась там же, только была первокурсницей.

Попрощавшись с влюбленными филологами, Колкин отправился домой. Настроение было испорчено. К тому же на концерте проскочил уже второй за эту неделю тревожный симптом его странной болезни. Внезапно посреди безудержного веселья он ощутил ничем не объяснимую тревогу. Помимо его воли в голове засвербела мысль, что вот-вот должно произойти нечто ужасное. По личному опыту он знал, что означает появление этого нехорошего предчувствия. И это, как он знал наверняка, было стопроцентным предвестником надвигающейся депрессии.

Первым же симптомом надвигающегося обострения стало нарушение сна. Всю последнюю неделю Колкин спал мало и урывками. Вначале было сложно уснуть, а затем, когда он проваливался в поверхностный сон, его всю ночь мучили кошмары. «Похоже, белая полоса заканчивается и начинается черная, – угрюмо резюмировал маньяк. – Как же все-таки не вовремя выискался этот Женя… Ладно, поживем – увидим, что из этого получится. Бык – он ведь тоже жил не тужил, пока поперек моих дел не встрял…»

Глава 11

Однако в своих расчетах относительно сроков начинающейся депрессии он сильно ошибся, поскольку на этот раз отдача от разгульной жизни «на подъеме» была не только более жесткой и всепоглощающей, но и очень быстрой. Масла в огонь подлил и тот факт, что влюбленная парочка студентов попросту его кинула, дав вместо своих чужие номера телефонов и адрес несуществующей электронной почты.

Когда Колкин обнаружил подвох, он был вне себя от ярости. В приступе неконтролируемой агрессии он схватил со стола бутылку с пивом и в сердцах разбил ее вдребезги о кафельную стену на кухне. Но сделал это настолько импульсивно и неловко, что в результате травмировал сам себя. Отскочив от стены рикошетом, один из осколков глубоко поранил ему руку и повредил вены на тыле кисти. Брызнувшая кровь за секунду обагрила стоящий неподалеку холодильник. Однако «грозди красной рябины» на белой глянцевой поверхности дверцы не только не утихомирили беснующегося мужчину – наоборот, они вызвали в нем еще больший всплеск гнева и агрессии. Словно обезумев, разбушевавшийся психопат достал из кухонного ящика разделочный топорик и разнес им в щепки дверцу навесного шкафчика. И только после этого, с ног до головы перепачканный собственной кровью и ревя, как дикий зверь, он отправился в ванную комнату.

Не придумав ничего лучшего, Александр подставил руку под струю холодной воды, подержал ее так с пару минут, после чего туго замотал кисть вафельным полотенцем. Оказав себе первую помощь, Колкин немного успокоился, однако сразу же ощутил, как силы покидают его. Это были не столько физические силы – от потери крови молодой мужчина ничуть не страдал, – скорее он ощутил, словно кто-то невидимый открыл краник резервуара его моральных сил.

Так уж повелось, что, когда Александр находился на «пике волны», он мог сутками не спать и отлично себя чувствовать. Но вот стоило внутреннему рычагу настроения перещелкнуть в обратную сторону, как сразу же начинались проблемы по всем фронтам. Неконтролируемые приступы агрессии сменялись внутренним угнетением, одна за другой накатывали навязчивые мысли о смерти, а порой становилось до того тоскливо и угрюмо, что сама жизнь начинала казаться ему чем-то нереальным и требующим незамедлительного кардинального решения. Тогда его начинали посещать мысли о самоубийстве.

Именно последнее событие и стало ключевым. Каким бы оно ни казалось незначительным для любого среднестатистического человека, для него, находящегося за тем самым «пиком волны», это стало роковым щелчком, развернувшим стрелку барометра его настроения в обратную сторону. Результат оказался предсказуемым – Колкин так и не смог взять себя в руки. И в канун Нового года, находясь уже в безвыходной ситуации, он вновь оказался в специализированном психиатрическом стационаре.

Лежа на больничной койке, он с пугающей простотой понял основную мысль происходящего с ним в последнее время. Александр осознал, что начинает повторять путь матери. Только в отличие от нее он все еще боролся, ведь у него была цель. Пусть и не абы какая, вроде той, что грела ее душу, – дожить до совершеннолетия сына, а там будь что будет. Нет, у него был четкий и конкретный план действий, и этот план касался исключительно его одного. Он должен был… нет, неправильно – он был обязан как можно дольше получать от жизни удовольствие. А этот сраный мир, шумящий вокруг…

Нет, погодите, он что, разве кому-то здесь чем-то обязан? Да он открыто всех презирает! Плевать он на всех хотел! Он искренне считает это скопище людишек не более чем источником удовольствия. А удовольствие ему теперь требовалось особенное, это он знал четко.

До дрожи в руках маньяк жаждал лишь одного: убивать, убивать, убивать…

* * *

– Коллеги, в рамках учебного цикла по психиатрии я хочу показать вам очень интересный случай. Вашему вниманию будет представлен один из вариантов маниакально-депрессивного психоза, – неторопливо начал лекцию, обращаясь к небольшой группе врачей-курсантов цикла совершенствования по психиатрии, седой, благообразного вида профессор в белом халате. – Итак, дорогие друзья, я хочу познакомить вас с нашим пациентом. Молодой человек, тридцати лет от роду, вот уже в третий раз оказывается в стационаре. Но прежде чем мы отправимся к нему в палату, я вкратце расскажу анамнез заболевания. Зовут пациента… Хотя нет, фамилию я, пожалуй, опущу. Пусть он будет для вас Александром К. Вот уже более десяти лет он страдает биполярным расстройством личности. Что примечательно, его мать также страдала подобным заболеванием, правда, лекарственную терапию не получала. К чему это привело, я вам сейчас расскажу.

Толстячок поправил очки и откашлялся.

– А привело это к тому, уважаемые коллеги, что закончила жизнь женщина суицидом. Она повесилась на балконе на бельевом шнуре на следующий день после того как сын отметил свое шестнадцатилетие. Удивительно, но сам Александр К. – с его слов, конечно – к смерти матери отнесся спокойно, как к чему-то неизбежному и поэтому вполне естественному и до поры до времени не придавал этому факту большого значения. Но когда в возрасте семнадцати лет на фоне полного физического здоровья с ним приключился первый эпизод спонтанной глубокой депрессии, он вспомнил про болезнь матери. Только, к сожалению, к психиатрам за помощью он тогда обращаться не стал, самостоятельно вошел в ремиссию. Зато чуть позже, когда его отправили в военкомат проходить призывную комиссию, один дотошный доктор заметил, что психическое состояние молодого человека явно имеет какое-то отклонение от нормы.

Профессор вновь поправил очки и с довольным видом произнес:

– Вот, господа хорошие, что значит опытный врач! Профессионал – он всегда начеку!

Он победоносно оглядел аудиторию и сделал глоток воды из кружки.

– Прохождение комиссии было прервано, а призывник – направлен на углубленное обследование в психдиспансер по месту жительства. В результате проведенного обследования у парня был заподозрен дебют биполярного расстройства. Однако маниакальной фазы заболевания тогда еще не наблюдалось, поэтому сейчас мы можем лишь с большой степенью вероятности – и то ретроспективно – предположить, что это был эпизод так называемой гипомании, причем в стертой форме. Заболевание проявилось исключительно одной лишь депрессией. Отдельно стоит отметить, что на тот период времени наш пациент обучался на машиниста электропоезда. После того как ему был выставлен психиатрический диагноз, с мечтой пришлось распрощаться, впрочем, как и со службой в армии. Впоследствии Александр К. занимался разными видами хозяйственной деятельности. Но, что самое любопытное, в настоящее время он трудится санитаром в частной похоронной фирме. Да-да, представляете? С его-то заболеванием!

Последнее заявление преподавателя вызвало гул удивления среди внимательно слушавшей его аудитории.

– Да, коллеги, я абсолютно с вами согласен. Место работы для такого пациента… как бы поточнее выразиться… весьма и весьма неоднозначно, особенно учитывая склонность данной категории больных к суициду. Однако что есть, то есть. А теперь прошу вас следовать за мной.

* * *

В палате, куда они вошли, из четырех имевшихся там коек занятой оказалась только одна. Лежавший на ней человек был с головой накрыт одеялом, наружу торчали лишь голые ноги. Поскольку стандартная больничная койка не рассчитана на пациентов такого роста, ноги выступали далеко в проход между кроватями. Просунутые через стальные прутья кроватной спинки ступни сорок пятого размера вздрагивали каждый раз, когда их касались полы халатов проходивших мимо врачей.

Одна из слушательниц, доктор средних лет с аккуратным курносым носиком и коротким каре каштановых волос, задержавшись возле оголенных ступней, дважды с силой вдохнула.

– Вас что-то смущает? – поинтересовался старенький профессор, расположившийся у изголовья кровати.

– Странный запах какой-то… словно костром пахнет…

– Да, есть такое, – согласился профессор. – К сожалению, к нам в стационар он поступил вчера днем, поэтому, уважаемые коллеги, на данный момент он уже прилично загружен седативными препаратами. Вряд ли нам удастся выяснить, отчего от него так сильно пахнет дымом. Зато я могу вам рассказать историю его поступления в стационар. Это действительно весьма любопытно.

Все присутствовавшие с интересом устремили взгляды на толстячка.

– По роду трудовой деятельности Александру К. частенько приходится бывать в специализированных местах кремации усопших. Или, говоря по-простому, в крематориях. Видимо, этот факт каким-то образом отложил отпечаток на его психику, поскольку вчера он был обнаружен в одном из таких мест, причем в совершенно непотребном виде. Абсолютно голый, он сидел перед печью и жег собственную порезанную на лоскуты одежду. Рядом лежал нож. На место сразу же выехала специализированная психиатрическая бригада, после чего пациент был доставлен в наш стационар. При поступлении сопротивления он не оказывал, а на все вопросы отвечал коротко, одной и той же фразой: «Галчонок должен сгореть». Добиться от него каких-либо вразумительных пояснений, какой галчонок и почему он должен сгореть, мы так и не смогли. Вот, собственно, и все.

– Профессор, а может, у пациента не биполярное расстройство, а один из вариантов вялотекущей шизофрении? Уж больно это все похоже на бредовое состояние, – поинтересовался молодой доктор с тонкой щеточкой усов, впервые приехавший на курсы повышения квалификации. Для него на московской кафедре все было в новинку.

– Нет, коллега, увы, не могу с вами согласиться. Понимаете, я лично наблюдаю Александра К. уже лет десять, наверное, поэтому с достоверностью могу заявить, что в данном случае мы имеем дело не с шизофренией, а именно с одним из вариантов биполярного расстройства личности. На то есть основания. Скажу больше: с каждым новым случаем поступления к нам у меня все больше и больше складывается впечатление, что данный пациент не только игнорирует назначенные препараты, но и, скорее всего, злоупотребляет психостимуляторами. Не исключаю, что и наркотического состава. Правда, сам он клянется-божится, что ни-ни, даже не пробовал ни разу. Но все же мой психиатрический опыт говорит об обратном.

В этот момент угол одеяла, прикрывавший лицо больного, резко откинулся. Белобрысый пациент слегка приоткрыл глаза и, обведя докторов стеклянным взглядом голубых глаз, едва слышно выдавил из себя уже знакомую всем фразу:

– Галчонок должен сгореть.

После чего уткнулся лицом в подушку и вновь провалился в полузабытье.

– Господа курсанты, если вопросов ни у кого больше нет, то попрошу вас пройти в соседнюю палату. Там вас ждет еще один интересный случай…

Последней из палаты вышла врач-психиатр из Самары, Мария Сергеевна Зорко. Как только врачи дружной толпой двинулись на выход, она быстро раскрыла телефон-«бабочку» и сделала несколько снимков лица Александра К.

Будучи частнопрактикующим психотерапевтом с обширной клиентурой, Зорко увлекалась изучением фотографий лиц людей с различными психическими недугами. Физиогномика хотя и не признавалась официальной наукой как достоверный метод диагностики, но, как и все до конца неизведанное, еще с институтской поры привлекала ее своей многогранностью. А учитывая, что она имела собственный взгляд на возможности психотерапии у пациентов с пограничными формами психических заболеваний, вкупе с талантом врача-исследователя это приносило на практике хороший результат. Особенно воодушевляло Марию Сергеевну то, что изменения, происходящие с лицами пациентов, по фотографиям можно легко отследить. Когда она сравнивала снимки пациентов до и после проведенных психотерапевтических сеансов, Зорко каждый раз удивлялась очевидному факту: их лица менялись до такой степени, словно это были совершенно разные люди.

«Интересный случай, – заключила она, закрывая за собой дверь. – Нужно будет внимательно изучить его фото. Очень уж специфические черты лица у этого товарища. Прямо-таки волк в овечьей шкуре». Тогда она даже не могла предположить, насколько близка к истине.

До ее судьбоносной встречи с Юлей Петровой, молоденькой девушкой-терапевтом из Орла, которая кардинально изменит жизнь милой провинциалки, оставалось чуть меньше месяца.