Текст книги "В России женщины святые"

«От любви до нелюбви – вы…»

 
От любви до нелюбви – вы.
И от ненависти до любви – вы.
В заплетённости кривых – вы,
В нескрещённости прямых – вы.
В обречённости – увы! – вы.
В усечённости
Головы —
Вы.
 

«Оба любите – о-ох!..»

 
Оба любите – о-ох!
Любишь один – Бог.
Саму любовь – вам,
А сама Любовь – я сам.
Больше всесветских чуд
Любить самому – хоть чуть!
Лучших – мильон! – доль,
А не любил – ноль.
Тягше любых пут —
Только любим тут…
 

«Поедем за город!…»

 
Поедем за город!
Пройдём по полю – за
Него. За край. За дождь —
Зачем нам кров и зонт?
Вдвоём за правильность, за ложь,
И обяза —
Тельно за горизонт.
За мо́ре. За́ море – там твердь!
Пойдём за жизнь. С тобой – за смерть,
Туда, куда никак нельзя.
Пойдём же – за.
Я – за!
 

«Вступите – го́лосно иль немо…»

 
Вступите – го́лосно иль немо —
В мою любимую поэму,
Найдитесь в ней!
 
 
Войдите лёгкими стопами
В мою неприбранную память —
Наснитесь мне.
 
 
Влетите – не пушинкой – пуше! —
В мою летательную душу,
Насытьтесь ей!..
 

«Счастье – не вольность…»

 
Счастье – не вольность,
Связанность – счастье.
Целого больность,
Лишённого части.
Божии овны,
Плесень диванья!
Счастье – готовность
К нерасставанью,
Годность – проверьте! —
К неумиранью,
Пусть даже в смерти,
За краем, за гранью.
Только не ползать
И не канючить!
На́верх! Без пользы,
Без смысла, за – тучи,
За разделённость
На нощье и денье,
За не-влюблённость,
Разъединенье,
За расчлененье
На землю и небо,
Без сожаленья:
Мол, счастлив и не был.
Без иждивенья
На – Господа – страсти.
Все откровенья:
Страствуешь – счастье.
 

«Разложу словесный покер…»

 
Разложу словесный покер:
Гутен-Робин-Морген-Гуд…
Ты в моей колоде – джокер,
Я в твоих колодках – шут.
 
 
Я в твоих пожарах – дым,
Дом без крыши, конь стреножен.
В людном царстве – нелюдим,
В Божьем царствии – безбожен.
 
 
Безнадёжен – царь без слуг.
Дух без мук. Но есть наука,
Помнишь: больше слова – звук.
Я лишь шум. Но – больше звука…
 

«Спаси меня, мой брат…»

 
«Спаси меня, мой брат,
От маеты бессонной!..»
Когда лечу спасать —
Не хочешь быть спасённой.
 
 
«Мой царь, как странно быть
Любой – не лю́бой, мнимой!..»
Когда пора любить,
Не хочешь быть любимой.
 
 
«Мой Бог! Одна! Одна!..
Туман да слёзный ливень!..»
Когда звезда видна —
Не хочешь быть счастливой…
 

«Я – счастливой твоей бедой…»

 
Я – счастливой твоей бедой,
Ты – моим обречённым счастьем —
Плыли б парусней, чем любой
Из дуэтов поэтьей масти.
 
 
Из фрегатов любых морей —
Наичёрных, сверхледовитых,
Я – зелёный мальчишка Грей,
Ты – прекрасная Маргарита.
 
 
Влево-вправо – скрипит обвязь,
Не отпустит – пусть в небо, на́ дно,
Здесь – Бог с нами, там – с нами Князь,
В скрепе, в склепе – лишь вместе, складно.
 
 
Скажешь: мало – рука к руке!
Мало – любый, любимый, милый!
Обернусь на другом языке,
Чтобы ты – переводила
 
 
На родной, на единственный наш —
Из-под строчки смертельным галсом.
Ангел, поводырь мой, страж…
– Испугалась?..
– Испугался?..
 
 
Нас, как в зеркале, два огня
Разномирных в единость сшили,
Хоть вдвоём – не прожили дня,
Как и порознь не прожили б.
 
 
Я – счастливой твоей бедой,
Ты – моим обречённым счастьем…
 

«У гадалки к злату – крести…»

 
У гадалки к злату – крести.
(От бескрестья – взвой!)
Как богаты – тем, что вместе
Были б мы с тобой.
 
 
Богу – вздох любой известен,
Магу – срок любой.
Нам – дорога! Если б вместе
Шли по ней с тобой.
 
 
В далеко – за сто, за двести
Лет – на пир, на бой
Полетели, были б вместе
В стае той с тобой.
 
 
Вместе б умерли, воскресли.
Нас небес прибой
Вынес – были б только вместе
В бочке мы с тобой.
 

«Я слышу тебя. Я вижу…»

 
Я слышу тебя. Я вижу,
Как узишь глаза – свои:
Близодругдругость. Ближе
Только в бою – враги.
 
 
Как оглашенно шепчешь:
«Господи, помоги
Другдругопожатью!» Крепче
Только в бою – враги.
 

«По корням – спотыкаясь и кре́нясь…»

 
По корням – спотыкаясь и кре́нясь,
По словам – зацепляясь, скребясь,
По ступеням стихотворений
Ты взбираешься – до себя.
 
 
Открываешься веждами в вежды,
Отрываешься – в стрежь! – с берегов
Веры? Веры. Любви. Надежды.
И – взбираешься до Него.
 
 
И с дремучего края вселенной
Манишь – песней, на голоса,
Ты, родившаяся из пены,
Погребенная в небесах.
 

«В чёрном списке…»

 
В чёрном списке
Лжи и лести
Мы так близко,
Что не вместе:
Смяты души
Прижиманьем —
В уши дышим,
Жилки слышим,
Но – увы! – не понимаем.
 
 
В белом списке
Вздохов, взглядов
Мы так близко,
Что не рядом.
В серых, карих
Гарь такая —
Жжём, дымимся,
Вьём, клубимся,
Но – увы! – не проникаем.
 

«Нерасставанья ради…»

 
Нерасставанья ради
Мы в разных – у Бога – званьях
И разной крови,
Устали не быть не рядом —
Пора к расставанью
Души готовить,
 
 
К разлюбленности. К разлетанью
В разные мхи вселенной,
К незнаемости,
В них тайна —
Потом – сближенья.
 
 
Так рядом, так смертно близко
Не вынести – сон мой вещий!
К разлёту по далям новым
С невозвращенья риском
Пора упаковывать вещи.
Души готовы.
 

«Мой гений порубежья…»

 
Мой гений порубежья —
Высь? Низ? – Низ? Высь?
Здесь ненависть и нежность
Слились.
 
 
Любое небо – двери
Из невесомья в твердь.
Твои – Порог и Берег.
И Зеркало. И Смерть.
 
 
Щегол нездешней масти,
Нигде: ни там, ни тут.
Твои Любовь и Счастье
Лишь порознь живут.
 
 
Сгорала, воскресала.
Свой рай и свой содом
Ты не пером писала,
А – целиком – крылом!
 
 
Двукрыла – для приличья.
(Шесть крыл. Шесть сот имён.)
Ты – ангел пограничья,
Амфибия времён,
 
 
Времён – абракадабра:
На по́минках: «Ура!»
Родившаяся завтра,
Умершая вчера.
 
 
Зелёными, ведьмачьими
С той стороны кося,
С весёлейшими плачами,
Вселенной на сносях,
 
 
Расстаявшею сталью
(Во что её солью?)
Течёт из зазеркалья
Твоя душа в мою.
 

«Только святая – смело…»

 
Только святая – смело
Скажет (одна за всех):
«Женщина с колыбели
Чей-нибудь смертный грех».
 
 
Умников пораженье,
Праведников – на смех:
Женщина по рожденью
Чей-нибудь смертный грех.
 
 
Пропасти – за ступенью.
Знай, смакователь кар:
Женщина от рожденья
Чей-нибудь Божий дар.
 
 
За сто морей хожденья,
Сотен небес пожар,
Женщина до рожденья
Чей-нибудь – Богу дар.
 
 
И только святая в белом
Скажет невинней всех:
«Женщина с колыбели
Чей-нибудь смертный грех».
 

«Для нас нет времени…»

 
Для нас нет времени
В саду времён.
Порвались ре́менья,
Отключен сон,
Где мы – пушистые —
Летим… куда?
Душою – чистые.
Всегда ль?
 
 
Нам нету имени,
По святцам – тишь.
Мой вензель выменян
На парус. Ты ж
Со мной над рифами
Плывёшь… Куда?
Простыми рифмами:
Вода, беда…
 
 
Жги, сыпь секундная,
Часов чирьи!
В годах занудных мы – увы,
Ничьи!..
 

Письма

 
Письма – слов серебро, золото тиши —
То есть всё – вдвойне:
Тайное завязей и явное пуповин.
Письма – признания в войне
И – объявления любви.
 
 
Воочью и воушью – мера тщенья.
Письма – песнь и плач закрытым ртом.
Письма – удлинение мученья
И – откладыванье счастья на потом,
 
 
То есть – в далеко. Их строчек длины
Длиньше вёрст и лет. Что неолит,
Если мера близости едина:
Больней болит.
 

«Замесило: бесий век!..»

1

 
Замесило: бесий век!
Превратит – захолодит —
В захолустье.
Тихо говорит
Небо белоустое:
Манна? Мак? Снег.
 
 
Сколько он идёт?
Не считай часы —
Сбилась ось.
У Господа из кисы́
Время сыпалось
Белый год.
 
 
День – а ве́черно.
Нет за снегом дня.
«Вычерню тебя
До́бела,
Вычурно —
До бела́!»
 
 
Не твои простыни
На ветру хрустят,
То – прости, Господи! —
Потроха христят
По миру летят.
Свят! Свят! Свят!
 
 
Вымели и вымыли,
Вымолили
Неба тло —
Памятью помело:
Не было ли? Было ли?
Было – зло.
 
 
Но когда ты мной
Выболела,
Ты меня собой
Выболила,
Не поверишь – мглой
Выбелила!..
 

2

 
Грустно —
Голые стихи
Коченели.
Просто пусто —
Для глухих сочиняли.
 
 
Била
Злость —
Не настоящ
Вновь,
Не жизнен.
Жила?
Кость?
Хрящ?
Кровь!
Ну, брызни!
 
 
Было пусто
Меж век,
Вьюженно.
Нужно ли? —
Ещё на век
Слов любви
Казнь отложена —
Белоуста
Сказь – снег
Сыплет множенно.
Нелюдим?
Людим!
Любим!
 
 
Пой же нам!
 

«Я жалею вас – ложью…»

 
Я жалею вас – ложью:
Любят – лгут.
И – хоть как осторожно! —
Правдой – бьют.
 
 
Правда – кривда без меры.
Кривду – смерь!
Солнце без атмосферы —
Просто смерть.
 
 
Правда? Господи. Это ж
Кожи – без!
Вместо панциря – ветошь
Сердц, желез.
 
 
Проклинайте – спокоен! —
На убой бараньё.
Я ночлежным Лукою
Вас врачую враньём.
 
 
Люжью – в ямбы, хореи,
Всем глашатаям – в рот!
Без вранья захиреет
Людий род.
 
 
Бог вздохнёт, и заплачет
Бес-злодей:
Без вранья – это значит
Без людей.
 
 
Я спасаю вас ложью —
Тыщей строк.
Правду вынести может
разве Бог?..
 
 
Смерть поэтья, плутовка —
Не петля, не ножи,
Но передозировка
Вас врачующей лжи.
 

«Я не люблю, я – привыкаю…»

 
Я не люблю, я – привыкаю.
Урочно – полая вода! —
В твои низины истекаю
И иссыхаю.
Без сле-да-а.
 
 
Без метки, без тепла
(Должно ж – от тренья
Сердец? натур! – за столько лет!).
Лишь это стихо-со-творенье…
 
 
А чем не след?
 

«Пора…»

 
Пора.
Я готов молчать.
Случайно ли: пост = весна?
– Как тебе в этих ночах?
– Весьма…
Зябко. Очаг зачах.
Ключник сменил ключи.
Пора.
Я готов молчать.
– Молчи.
 

«Мы сторожихами крыльца…»

 
Мы сторожихами крыльца
С тобой проруганы неспешно.
Понятно их – рукой Творца
Прописан образ твой нездешне.
 
 
Мы были здесь. Точней – бывали.
И, вопреки немот табу,
Вдруг пальцы клавиши узнали,
Вдруг губы вспомнили трубу,
 
 
И облаков кипящих груда
Возникла из чужого сна,
И над хранящим тайну прудом
Взошла нездешняя луна
 
 
И осветила сад, беседку,
В которой между «нет» и «да»
Мы виделись с тобой так редко,
Так никогда…
 

«Мы в неволе своей – вольны…»

 
Мы в неволе своей – вольны,
И в неверии – трижды верим.
Что ещё отнять у волны,
Разбивающейся о берег?
 
 
Разбивающейся от тщет
Вырваться – хоть единой частью.
Нас в стремлении к счастью нет,
Нам счастливей в своём несчастье.
 

«Ты в моём тепле…»

 
Ты в моём тепле,
Я в твоей петле.
 
 
Я в тебе – свечой,
Ты ко мне с мечом.
 
 
Я к тебе с венцом,
Ты во мне – свинцом.
 
 
Ты – моя любовь,
Я тебе – любой…
 

«Нам послал друг друга Бог…»

 
Нам послал друг друга Бог —
Кроха в валенках.
Он из всех небесных крох
Самый маленький.
 
 
На Крещенье сад зацвёл
Красно – дюже как!
Потому что он нас свёл,
Друга с друженькой.
 

«Замёрзла?..»

 
– Замёрзла?
– Да.
– Беда?
– Беда.
– Что?
– Наступили холода.
– Когда? Когда?
– Смотри сюда:
На капле ласки – льда слюда.
– Вдвоём – переживём,
Переживают холода.
– Переживают холода
Не все.
Не все,
Не все и не всегда.
Переживают в холода:
Вдруг – на года?
Вдруг – навсегда?
– А мы…
– И мы. Ведь если холода,
То кто куда:
В «не тронь!», в «не смей!»,
В изме… в преда…
Как в ил пруда.
С бедой своей,
Как скарабей —
В «Ил» – и в Бомбей.
Один сермяга-воробей
Не удирает никуда.
– Он прав.
Тем легче выжить в холода,
Чем проще нрав
И солоней – из глаз – вода.
Ты плачешь?
– Да…
– Не мне – поверь весне:
Переживают холода!
– Не все. Не все
И не всегда…
 

«Мне снился день в пахучем майском чреве…»

 
Мне снился день в пахучем майском чреве:
Гроза ушла – я бросился любить
В умытый двор души. А дождевые черви
Во весь асфальт. И некуда ступить.
 
 
И снилось вновь: я и красив, и молод,
Утробу января спешил белым белить,
Ненастья усмирить. А ненасытный холод
Во всю судьбу. И некого любить.
 

«Виноват всегда мужчина…»

 
Виноват всегда мужчина,
Даже когда виновата женщина.
Особенно – когда виновата женщина,
Мужчина виноват трижды,
Что позволил женщине стать виноватой.
 

«Когда я был малиновым кустом…»

 
Когда я был малиновым кустом,
Я ягодами кровяными плакал.
И горевал о бытии пустом,
Когда я был кувшин, надетый на кол.
 
 
Я ластился, когда я был прибой,
К твоим ногам ладонью голубою,
И ревновал, когда я был тобой,
Солёный ветер к пенному прибою.
 
 
Но горше, чем когда бывал бедой,
Отчаянней, чем овном на закланье,
Страдал, когда я был звездой,
Упавшей с незагаданным желаньем.
 

«Мы стали так близки…»

 
Мы стали так близки,
Мы стали так похожи!
Качаются виски,
Обозначая высь,
В которой даже сны
У нас переплелись,
И снится нам теперь
Одно и то же…
 

«Мы с тобой – одни…»

 
Мы с тобой – одни.
Мы с тобой – одно.
Вот – бокалы-дни,
В них часы-вино,
В них стихи про нас —
Словоблудный пир.
Мастихином глаз
Мы рисуем мир.
Ведьма и сам бес
В простынях-лесах.
В мире без чудес
Мы же – чудеса!
Кисло-сладкий грех —
Друг у друга красть
Целое, от всех
Спрятанное в часть.
А потом сличать
Роговицы глаз
С Богом, невзначай
Зачатого в нас.
 

«Для горожан – глухих…»

 
Для горожан – глухих,
Пластмассовых, в картоне —
Мы пьяные стихи
Развесим на балконе.
Бокал – бон апети! —
И безмятежно спать.
А время налетит
И будет их трепать.
 

«У стиходышащей колдуньи…»

Т.Б.

 
У стиходышащей колдуньи
Тетрадных тайников листы
Залиты жирным полнолуньем —
В них чёрт, цыгане и хлысты.
 
 
И – не глаза, а в душу дверцы.
Не жест, а жесть, не рот, а крик.
Колдунья дышит через сердце,
Оно везде у ней – смотри!..
 

«Нас понимали звёздные клопы…»

 
Нас понимали звёздные клопы,
Густые ветры нас листали споро,
Два Боговёнка люльковые споры
Вели за право Слова и Тропы.
 
 
А мы, грибы в нехоженом лесу,
Росли сквозь прошлогодние опалы —
Резные сердолики и опалы,
И споры сыпали на сытую росу.
 

«Из круговерти человечьей…»

 
Из круговерти человечьей
Ты выплывай ко мне – на вечер.
Не бардов петь, не Брамса слушать,
А просто так – погреем души,
А просто так – ростки недугов
Зальём сухой виной друг друга
В семиметровой тишине.
Ты выплывай. Плыви
Ко мне…
 

«И вирус, и дожди…»

Кате

 
И вирус, и дожди,
Сидим как за оградой.
Ты, лес, меня не жди —
Довольствуемся садом,
Который сам поник
От листьев до к ореньев.
Один остался шик —
Нарвать в саду сирени.
И дочке: «Пробуй, Кать,
Вниманием удалым
Ты счастье отыскать
В соцветье пятипалом.
Оно ведь точно ждёт
В каком-то из букетов…
Ну что ж, что дождь идёт,
Не начиная лета?
Не запретит мечтать
Своей дождливой властью
И лепестки считать
С надеждою на счастье.
Искать тебе – не лень.
Один, другой… смелее!»
А белая сирень
Сиреневой милее…
В саду – сутулый куст…
А у самой сирени
И аромат, и вкус
Моих стихотворений.
Жеманный фиолет
Окутан терпким дымом,
Духами «Тет-а-тет»
Он посвящён любимым.
Дождь льёт, июнь губя,
А в комнатах согретых
Мы «фоткаем» тебя
В сиреневых букетах…
 

31.05.2020

Стихи Надежде

1

 
Знаю, что к кому-то чудо-счастье
Вмиг приходит. У меня ж – прости! —
Чудо не случилось в одночасье,
Мне всю жиз нь пришлось его растить
Из пыльцы обид за пораженья,
Из колючих зависти семян,
Внутрь прорастающих, до жженья
Рвущих грудь смешеньем инь и ян.
Через боль крепил гужи-ременья
За́ сердце – упруги и грубы,
И достиг какого-то уменья
Вить верёвки из самой судьбы.
Изводил себя настройкой тонкой
На незримых духов голоса
И с небес в души своей воронку
Собирал по капле чудеса,
Бережно, рачительно, прилежно…
Чудо – неба донорская кровь.
И переплавлялась зависть в нежность,
А обиды – верите? – в любовь.
И тогда, как таинство, причастье,
К логосу непостижимых чуд
Постучало в двери чудо-счастье
И легко промолвило: «Я тут…»
 

2. Ангел

 
Охладевший к тысяче экзотик,
Был уже уверен… ну, почти:
Не бывает ангелов во плоти!
Юбочка, очёчки, каблучки…
Вопрошать: откуда ты? Откуда?
В чём твоей нездешности секрет?
Полюбить – как прикоснуться к чуду.
Разлюбить – смириться: чуда нет.
И с тревогой прошлое листаю…
Господи, скажи, ведь, может быть,
Этот ангельский мираж растает
И опять придётся разлюбить.
На мои сомнения Он злится,
Так что в мелкой тряске борода:
«В твои годы в ангела влюбиться,
Это значит точно – навсегда».
 

3

 
Висок белеет и жижеет кровь…
Какая уж любовь в конце дороги?
Но как лукаво многоумны боги:
Конец пути – и вот она, любовь!
Не флирт и не сезонный скоропорт,
Не бес в ребре дурачится с сурдиной,
Любовь! И жизни – середина,
Весенний серпантин в аэропорт,
А не унылый каботаж к причалу.
По но вой, неудавшийся старик,
Опробуй – вместе с детским – этот крик:
«Спасибо, Господи, за новое начало!»
 

«Сочинил себе любовь…»

 
Сочинил себе любовь
Из двух встреч, почти случайных,
С рифмой легче – кровь, морковь…
Подарил три розы чайных,
Пару фраз проворковал
В апельсиновое ушко,
Похвалил – «какой шарман!» —
Нарисованную мушку.
По-мальчишески пылал —
Примеряясь быть счастливым…
Как она ко мне плыла,
Романтично молчалива!
Прочитал чужой сонет
С придыханием, негромко,
Заказал её портрет
На Арбате – «Незнакомка»,
Даже два – вот акварель,
Вот волшебный дым акрила
С подписью: «Любовь. Апрель».
 
 
Но она заговорила…
 

«Путь не скоротает…»

 
Путь не скоротает
О поклаже ложь.
Да, брат, не бывает
Невесомых нош.
Вместо лилий этих
Зря дарил я ей
Маленький букетик
Мировых идей.
Оттого ли, горе,
На пути к тебе
Каждый прудик – море,
Каждый холм – Тибет?
Оттого ли, книжник,
Едешь, путь кляня,
За любовью к ближним —
В дальние края?
Оттого ли, кум мой,
Так крепко́ – скажи! —
В неуёмно умных
Неуменье жить?
Да, умища – глыба…
Но, судя по всему,
У сердца есть изгибы,
Невидные уму.
Не рукой, а дланью
Снял не с глаз, а с вежд
Первоцвет желанья,
Пустоцвет надежд…
 

«В сердец колодцах – сушь…»

 
В сердец колодцах – сушь,
Случайное «прости».
В решётах наших душ
Любви не принести.
 
 
Её осталось – чуть.
В той капле, знаю сам,
Уж нам не утонуть —
Мелеют небеса.
 
 
И в мутных зеркалах
У нас невнятный вид.
И за друг друга страх —
Лишь мера нелюбви.
 
 
Расстроен клавесин,
И лада нет уже,
Как мало нужно сил,
Чтоб за ночь почужеть,
 
 
Увидеть – не вдали,
А в бликах влажных глаз —
Сгорают корабли,
Уплывшие от нас…
 

«Сердце изначально однобоко…»

 
Сердце изначально однобоко.
Словно гайке с левою резьбой
С правыми болтами – одиноко.
Только левый. Ни за что – любой.
Жизнь – калейдоскоп несовпадений.
А любовь – счастливая беда,
В ней, бывает, музыкальный гений
Всего в двух заблудится ладах.
Не случайно в божеском орга́не
Справа – воздух, только слева – кровь.
 
 
Как мучительно поют цыгане
Про любовь!..
 

Пустыня

 
Пустыня, пока она есть – не пустыня:
Солёный мираж, змей задумчивый след,
Поджарившись – стонет, кайфует – остынув…
Пустыня – пустыня, когда её нет.
 
 
Да, мебели не было. Даже стаканов,
«Пустыня», – смеялись мы. Пили вино
По капле из горлышка. Капали краны.
Зато прямо в рай открывалось окно.
 
 
Как дорого то, что даётся нам даром!
Завалены бытом пустые года.
Заставлено место резным антикваром,
Где ты в позе «лотос» сидела тогда.
 
 
Что – память? Пустое… но всё же нахлынет:
Как славно качался хромой табурет!
Пустыня, пока она есть, – не пустыня.
Пустыня – пустыня, когда её нет.
 

«Утро – осень ночи. Звёзды опадают…»

 
Утро – осень ночи. Звёзды опадают,
Заперли медведиц в голубой сугроб,
Млечную дорогу светом заметает,
Скучно в поле неба – ни путей, ни троп…
 
 
Утро – осень ночи. Похороны тайны.
Пудры-макияжи – мёртвая краса.
Пасынком метели засвистевший чайник.
На душе – пустыня, как и в небесах.
 
 
Утро – осень ночи. Клятвы замерзают.
Дивный лес желаний неказист и гол —
Ни жары, ни зноя. Ласки облетают
Мёртвыми словами на холодный пол…
 

«Нельзя забыть единственных моментов!..»

К.Ш.

 
«Нельзя забыть единственных моментов!..»
Длиною в полусон иль полужизнь.
В «Макдоналдсе» – обычные клиенты,
Сидят, жуют, и только мы кружим.
 
 
Загадка юго-западной пришлицы
С чертановинкой северной в глазах,
Не улетай за эти три границы —
Так нелегко потом лететь назад!
 
 
Портайгеноссе по концертным залам,
И я тебе геноссе – п о вину.
Ты завтра с Белорусского вокзала
Перепорхнёшь через мою страну.
 
 
А мне – попробуй! – без тебя не спиться,
Не поменять фужеры на стакан…
Не уезжай за эти три границы
Соседних – и таких далёких стран.
 
 
Понять рисунок твоего паренья
Я не сумел, хоть сам готов кружить.
Ты только повод для стихотворенья
Или предлог для продолженья жить?
 
 
Ты – воплощенье перелётной птицы:
Любить – запомнить – тосковать – забыть…
Не улетай за эти три границы
Разноязычья, возраста, судьбы!
 
 
Не улетай за эти три границы!
Не улетай за горизонт, за край…
Ты, воплощенье перелётной птицы,
Не улетай, не улетай, не улетай!..
 

«Как у лошади и крысы…»

Л.

Лошадь и крыса – абсолютная

несовместимость.

Гороскоп

 
Как у лошади и крысы
Всё не совпадают рыси!
 
 
Моря – всей шайкой. Горы – скопом.
Все числа, звёзды – связаны в закон.
По грекам эти враки гороскопом
Доныне называются спокон.
 
 
Беда-война, любовь, обилье хлеба —
Всё в нём. Придёт пора – смотри,
Как звёзды разбегаются за небом,
Как люди разбегаются внутри.
 
 
Как крепко незаконные не дружат,
И хоть явил два чуда твой живот,
Всё ж Крыса с Лошадью не дружит
И Лошадь с Крысой не живёт.
 
 
Хвала хвалящим стену и диван!
Для них бездомье – ветер, поле, площадь.
Поэтому Крысе подходит Кабан
И не подходит Лошадь.
 
 
Ты гением была не понимать
Великий смысл бессмысленного ржанья.
Тебе бы Вороного поменять
На переправе – вместо удержанья.
 
 
Ты не жила, ты мучилась со мной,
Такая муза – мучиться и мучить.
Хотя какая муза? Участь
Небесной Крысы с Лошадью земной.
 
 
Да, у Крыс и Лошадей
Всё не так, как у людей.
 

Белла

 
У красавицы воду пьют с лица.
Да мечталось-то ей не об этом.
Страшен выстрел у подлеца —
Насмерть. Сразу двоих. Дуплетом.
 
 
Насмерть. Но, притворясь живой,
Напивалась, чтоб боль стихала.
Долго плыл мёртвый бабий вой,
Притворяющийся стихами.
 
 
Бросишь пить – сразу кончишь петь.
Рифмы-рыбки срываются с лески…
Нет дорог. По заросшей тропе
Пробралась бы… но не к кому, не с кем…
 

«Я вырвался из ваших снов…»

 
Я вырвался из ваших снов,
Ошипленных и острых,
Не раня, не кровяня слов, —
А было это так непросто!
 
 
Они метельны и вьюжны,
А я в них жил душой наружу,
Уж рифма просится «нежны» —
Ан нет – всё стужа, стужа, стужа…
 

Сгущённая душа

 
Сгустился сумерек набег
До ночи.
Сгустились мысли о тебе
До строчек.
Как сон – невысказанных слов
Сгущенье,
Так явь – сгущённых этих снов
Вмещенье.
Из пыли меж планет Земля
Сгустилась.
Туманом – утро на поля
Спустилось.
Туман сгустился до росы
Блескучей,
А между нами тень – увы —
До тучи.
И тело стонет, чуть дыша
От боли.
Оно ж – сгущённая душа.
Не боле.