Текст книги "Олег Вещий"

Таковы, по нашему мнению, вероятнейшие выводы, какие можно добыть из многочисленных толков о варягах и руси» (С.М. Соловьёв).

Татищев как будто подозревал, что споры о происхождении Рюрика будут возникать периодически, поэтому сей учёный муж тоже внёс свою лепту в борьбу с мракобесием.

«У нас же ни в каких старых хрониках сего, чтоб род Рюриков от пруссов и от цесарей римских пошел, нет; но все же известна оная сказка о происхождении про от цесаря Августа, несмотря на то, что ни от него, ни от брата никакого потомка, ни по женскому от Нерона, не осталось. Сначала Глинский, слыша оные басни в Литве, привнес, Герберштейн утвердил, а Макарий митрополит первый в своей летописи, также как Астрахань Тмутораканью назвал, без всякого от древних доказательства за истину приняв, положил; но обе оные басни по доводам отвергаются. Подлинное ж пришествие их без сомнения из Финляндии от королей или князей финляндских, и явно, думается, от близко сродных к Узону королю 14-му, потому что финны руссами, или чермными, назваться могут. Оное утверждает видимый цвет волос их, что между ними, не говорю все, а, конечно, более, нежели где-либо еще, рыжие волосы имеют. У них же 2) при Абове в самом, почитай, в городе зовется Русская гора, где, сказывают, издавна жили руссы. 3) Что они варяги именованы, то Нестор дословно говорит: „Варязи русь сице бо тии звахуся, а сии друзии зовутся свие, друзии же урмани, ингляне, друзии гути“. Из сего можно совершенно видеть, кого он варягами зовет, и что более к доказательству потребно ссылаться на такого, который сам совершенно о варягах знал, ибо, несомненно, имел с ними обхождение» (В. Татищев).

Совершенно верно. Кому же доверять, если не человеку, который получил знания исходя из личного опыта.

«Не могли Рюрик с братиею славяне или вандалы быть, ни из Пруссии, ни тем более из Италии произойти» (В. Татищев). Добавляет великий историк, как бы ставя этим утверждением точку в набившем оскомину споре.

Но если уж кому нужно видеть в Рюрике славянина, то есть решение и для этой задачи. Дедом Рюрика был Гостомысл, а то, что он славянин, ни у кого сомнения не вызывает. Матерью Рюрика была славянка Умила, что тоже сомнению не подлежит. Отец подкачал, потому как был варягом. Но если довериться в этом вопросе евреям, а они считают себя лучшими специалистами в вопросах крови и определяют национальность по матери, то Рюрик окажется никаким не варягом, а чистым славянином. И не нужно копья ломать.

Но мы немного отвлеклись. Вернёмся к самим событиям.

По призыву сторонников последней воли Гостомысла Рюрик прибывает на место новой работы. Прибывает он в сложное время. Междоусобица не окончена, и кто возьмёт верх, пока непонятно. Но Рюрик успел вовремя. Мало того, он был готов к войне и кровопролитию, кроме своей дружины он привёл ещё двух братьев со своими людьми, которых здесь вовсе никто не ждал и которых, собственно, и не звали. Если Рюрику они были братья, то Гостомыслу они были и вовсе никто. И к его дочери они никакого отношения не имеют. В их жилах бежит чужая кровь. Но Рюрик знал, какая высокая ставка стоит на кону. Любой из варяжских конунгов пошёл бы на какие угодно жертвы, только бы завладеть территорией, бывшей ключом к двум торговым путям. А Рюрика ещё и пригласили сюда сами. Такая удача плыла мелкому варяжскому князьку сама в руки. За это стоило проливать кровь.

И снова возникает вопрос, от которого никуда не уйти, он как бельмо на глазу. Зачем ильменским славянам целых три князя вместо одного умершего? И если звали одного, то зачем нам ещё двое? Вопрос резонный. Всегда найдётся любопытствующий человек, как я, например, который спросит: А почему собственно? И действительно, зачем? Над ответом на него наверняка ломал голову не один историк. И если исходить из привычной версии призвания варягов, то разумного объяснения этому нет. Значит, ответ надо придумать, и всё только для того, чтобы Рюрик, который был назначен родоначальником правящей династии и отцом самодержавия, изначально не выглядел тираном и захватчиком. Его обязательно нужно было оправдать. Хоть как.

Появилась на свет теория Г.З. Байера, что имя «Синеус» представляет собой искаженное старошведское «свой род» (швед. sine hus), а «Трувор» – «верная дружина» (швед. thru varing). Эту же версию поддержал и развил сам часто причисляемый к первоисточникам Лев Николаевич Гумилёв. Он же договорился до того, что поведал невзыскательному читателю о том, что именно Гостомысл совместно с варягом Рюриком и произвёл переворот, содействуя вокняжению варяга в славянских землях с помощью меча. Что само по себе уже ни в какие ворота.

Поражает одно: в этой ситуации Л.Н. Гумилёв, ошибаясь и искажая простые истины, оказался прав в самой сути. Именно с подачи Гостомысла Рюрик «примерил на себя нетленный пурпур королевских мантий», сев на трон, и утвердился там с помощью меча.

Однако вернёмся к братьям Рюрика. Мы видели, как легко, одним росчерком пера Байер, а за ним и Гумилёв расправились с незваными пришельцами. Если следовать их доводам, кстати, крайне сомнительным, то выходит, что Рюрик приходит княжить не с двумя родственниками, а лишь со своим родом и верной дружиной. А никаких легендарных братьев Синеуса и Трувора просто не было. Они испарились. И всё снова встаёт на свои места, так, как и должно было быть. Чтобы никаких вопросов.

Но вот незадача!

Е.А. Мельникова, один из ведущих скандинавистов-филологов, не так давно доказала полную несостоятельность интерпретации имен Синеуса и Трувора как «свой род» и «верная дружина» (как подстрочного перевода древнескандинавских sine hus и thru varing, не понятых «тёмным» Нестором). По её утверждению, такая версия могла получить своё развитие только среди историков, не знакомых с древнескандинавскими языками, поскольку эти «фразы» абсолютно не соответствуют элементарным нормам морфологии и синтаксиса древнескандинавских языков, а также семантике слов hus и vaeringi, которые никогда не имели значения «род, родичи» и «дружина». Спасибо ей за это!

Это ответ с, так сказать, филологической точки зрения. Но и с точки зрения здравого смысла и анализа дальнейших источников версия про род и дружину тоже не выдерживает никакой критики. Ибо из летописей сразу видно, что это не ошибка Нестора или иного составителя, а имена собственные, за которыми стоят конкретные люди. Так что попытка выдать братьев за ошибку летописца не удалась, а вопрос остался.

А объяснение просто и лежит на поверхности.

Наследие Гостомысла было довольно велико и перспективно, но, чтобы его получить, нужно было побороться, пустить кровь, а в этом случае дружины братьев не будут лишними. Рюрик решает разделить наследство со своими варяжскими родственниками. К тому же нельзя исключить возможности, что ему приходится брать их с собой вопреки собственному желанию. Слишком уж заманчива возможность закрепиться на пересечении торговых путей. Другой такой может и не представиться. Их личные владения были более чем скромны, и тут такая удача. Такой шанс выпадает крайне редко, упускать его было нельзя. Что там, в родной Скандинавии? Лишь жесткие травы, растущие из древних камней. Нехватка плодородных земель, стремление к обогащению, неласковая природа родных мест при значительном перенаселении приморских районов Скандинавии – все это неумолимо гнало викингов на поиски новых мест. Туда, где жизнь, если и не была легче, но сулила удачу отважным и богатство смелым. «В оном состоянии короли, имея многие между собою несогласия, жестокие войны вели, которые создали ожесточенное северных народов мужество и, справедливо будет сказать, сделавшие их свирепыми» (В.Н. Татищев). Именно такие «короли», с кипящей кровью в груди, с незнающими жалости мечами, и отправились за славянским наследством.

Какими они приходились братьями Рюрику, летопись не указует. Скорее всего, сводными. Вполне понятны в данном случае недоумение славян и их недовольство. Звали одного – пришли трое и с войском. А это уже было больше похоже на оккупацию. Вот тут и призадумаешься. А самим варягам в этот раз предоставлялась легальная возможность закрепиться на русской земле. Что, собственно, они и сделали.

Но мы снова отвлеклись и ушли в сторону от основного повествования. Вернёмся к тому моменту, когда хмурые викинги, призванные из-за морей оказались в славянских землях.

Пискарёвский летописец докладывает: «Избрашася от немец три браты с роды своими и пояша с собою дружину многу». Новгородская IV летопись, продолжая рассказ об этом событии, сообщает нам, что варяги, не успев прийти «начаша воевати всюды». Зарыдала страна под немилостью Божьей.

В книге «Будинский изборник IX–XIV вв.», которая представляет «Арамейскую Библию» и «Аскольдову летопись», источнике довольно недостоверном, часто искажающем русскую историю, притом весьма топорно, но наделавшем много шума, можно найти совершенно восхитительные места, которые своим колоритом дополняют историю официальную. Источник действительно ненадёжный, но в редких случаях можно пользоваться и им. Не строя на нём основной фундамент выводов и предположений и не полагаясь как на истину в абсолюте. Лишь как дополнение, а возможно украшение. Приведу одну выдержку, которая прекрасно впишется в нашу историю о варяге, осчастливившем славян своим появлением.

«В том же 863 году приходили в Новгород и Плесков из Чудского Заволочья и из мери некие два старца, волхвы, и огласили на торжище людям новгородским и плесковским, что Рюрик – это шведский варяг, и настоящее его имя Рудерекс, так как рыжие волосы имеет и любит пить кровь людскую, потому что он упырь и людоед, и любит проливать кровь людскую и тела их поедать, а русских и словенских людей он будет смерти предавать… потому что очень злой этот князь.

И началась от этих известий великая печаль у словен, потому что испугались этого ярла из варягов-русов… И еще сказали эти старцы, что большие беды придут к словенским родам, потому что никакого прокормления им не будет от этих ярлов, но пагубы им чинить будут вплоть до смерти; а отец этих ярлов, князь Годслав, приказал князей словенских убить: и Вадимира, и Будигоста, и Избора, так как они истинные князья Руси Словенской, и вот тогда придут ярлы из варягов-русов.

И еще один старец вещий сказал, что нужно род Рюриков за море изгнатъ; a князей словенских от пагубы Рюриковой защитить…»

Написано со знанием дела.

Суть передана довольно точно. И главное, пророчество волхвов сбылось.

Едва взойдя на дедов трон, Рюрик начинает действовать. Обращаю внимание на трактовку, которую дают летописи. Когда Гостомысл пришел и выгнал варягов, то, подводя краткий итог событию, летопись говорит: и стало тихо по всей земле; когда на Русь приходят Рюрик с братьями – «начаша воевати всюды». А как воюют викинги в северных землях, можно понять из их же скандинавских саг, относящихся к этому периоду. Вот как они описывают появление варяжского конунга Стурлауга с дружиной в Гардарике: «Когда они прибыли в страну, пошли они по земле, совершая грабежи, сжигая и паля везде, куда бы они ни шли по стране. Убивают людей и скот». Рюрик и его люди действовали точно так же. И встало над славянской землёй зарево огня. Пришлая военная сила, хорошо вооруженная, организованная, и села на шею тем, кто ее приглашал. И кровь пролилась потоком. По лесам и плоскогорьям в кольчугах из горящей меди разбежались свирепые убийцы. Тут как нельзя лучше подойдут строки русского поэта Н. Гумилёва: «Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленье / В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь». «Сих князей пришествием, видимо, народ славянский настолько уничижен был, что мало где в знатности славян осталось, но всюду имена варяжские упоминаются», – подводит итог плодотворной деятельности братьев-варягов Татищев. Это новый князь Рюрик, в чьих глазах видно сверкание стали, раздаёт своим братьям-викингам исконно славянские земли.

«Племена, жившие на северо-западе, должны были подчиниться знаменитым морским королям, предводителям европейских дружин, вышедшим с берегов Скандинавии» (С.М. Соловьёв). Татищев, подводя горестный итог, восклицает: «Прежде были князи по родам их, а ныне владеют бывшие от рода варяжского».

Так и просится сама собой одна из фраз Л.Н. Гумилёва: «Но древние славяно-русы в X в., в отличие от иных народностей, были пассионарным этносом. Надлом, т. е. переход из акматической фазы в инерционную, связанный с варяжской узурпацией, унес много жертв и принес немало позора, но не полностью уничтожил пассионарный генофонд в стране».

Одной из первых жертв борьбы славян с варягами стал изборский князь Вадим Храбрый.

Пока Рюрик шёл на Русь в Старую Ладогу, шло и время. Две славянские партии всё крепче схватывались друг с другом. Партия Вадима, то есть славян побеждала, а вождь её был там, где ему и положено быть, – в столице. Рюрику было необходимо нанести разящий удар, чтобы взять власть. Значит, жизненно необходимо было уничтожить славянского вождя и обезглавить его партию. «Завтра мы встретимся и узнаем, кому быть властителем этих мест», – думал Рюрик, точа свой меч.

Власть не яблоко, его пополам не разделишь. Выжить должен был сильнейший. Убийство Вадима Храброго становится одним из первых громких политических убийств на Руси. Тёмная это история. «Того же лета оскорбишася Новгородци, глаголюще: „яко быти нам рабом, и много зла всячески пострадати от Рюрика и от рода его“. Того же лета уби Рюрик Вадима храброго и иных многи изби Новгородцев светников его» (Никоновская летопись).

Об этом убийстве присутствует информация и у В.Н. Татищева: «Нестор рассказывает, что Рюрик убил славянского князя Водима, что в народе смятение сделало. Может сей таков же внук Гостомыслу, старшей дочери сын был, который большее право к наследству имел и из-за того убит».

Это не равная война. Это заранее подготовленное и хорошо спланированное мероприятие по уничтожению противника, да так, чтобы он и опомниться не успел. Это схватка, в которой, как в зеркале, отразился дух тех далёких времён. Упал под мечом коварного Рюрика могучий изборский воин Вадим, пал смертью храбрых, а вместе с ним погибли и те, кто отстаивал славянскую свободу. И это были не один и не два человека. Гибель Вадима и его бойцов открыла доступ викингам в земли кривичей, а конкретно к Изборску. С кривичами Гостомысл породнился за счёт младшей дочери. Его уже некому было особо оборонять, поэтому вскоре там поселился брат Рюрика Трувор.

Летописец нарочно разводит даты прихода варягов в славянские земли и дату гибели Вадима. Он относит её к 869 году, а то и к 872-му, но это вряд ли. Вряд ли Рюрик набрался терпения и выжидал десять лет для того, чтобы расправиться с наипервейшим своим соперником. Викинги надолго решение таких вопросов не откладывали. Сам ли он это делает или по принуждению, но его можно понять. Если даты поставить в порядке логики и одну следом за другой, то тогда получится не призвание к власти Рюрика, а натуральный захват её варягом. Мало того, пришедший из-за моря викинг с булатом вместо сердца пролил в борьбе за власть кровь своего родственника, ведь они оба были внуки Гостомысла и в них обоих текла его кровь. Это ещё не братоубийство, но тоже малоприятное обвинение. Поэтому родство двух претендентов на престол хронистами как бы замыливается, затирается, чтобы не бросалось в глаза. Указать причину, по которой Вадим погиб, летописец не может, и он обозначает ее, точно формулируя – не хотел стать рабом. Именно поэтому убийство не могло произойти в сроки указанные в летописных свитках. Говоря словами Н. Гумилёва: «Правдива смерть, а жизнь бормочет ложь».

Пока был жив Вадим, природный хозяин Изборска, никакому Трувору было там не поселиться. Никогда. А так: нет человека – и нет проблемы. Вот после его смерти викинги смело могли там обосноваться. И так произошло не только с кривичами. Теперь беды кровавой было не избыть.

Синеус и его бойцы выбрали иное направление. Они пошли по старому Варяжскому пути, их целью было Белоозеро. Меря не упоминалась в рассказе о призвании варягов на власть и уж точно в нем не участвовала. Этот народ жил отдельно и самостоятельно до тех пор, пока не пришёл Рюрик с братьями. Вихрем грозовым налетели викинги и прибрали всё к своим рукам. За мерею впервые покорена и мурома.

Вот и получается, что Синеус и Трувор ничего у брата Рюрика не просили и ничем ему обязаны не были. Ничего он от своих земель им не отдавал, как раз наоборот: когда братьев не стало, именно он, ладожский князь Рюрик, присвоил себе их земли и стал единоличным правителем. Так что волей или неволей, а братья потрудились на Рюрика.

Теперь подведём черту под изложенными выше свидетельствами источников. Рюрик поселился у славян ильменских, второй, брат Синеус, – между чудью и весью на Белоозере, третий брат, Трувор, – у кривичей в Изборске. Можно представить себе группу военных лидеров, властвовавших как над территориями, так и над людьми, которые их населяли. Пока ещё эти вожди боролись за сравнительно мелкие сферы влияния. Невольно напрашивается вывод, что викинги, пришедшие с Рюриком, завоевали эти народы, подмяли их под себя. Это была полная победа.

Отшумели у славян прощальные тризны по погибшим героям, и остались лишь бессильные, полные укоризны и обиды рыдания в подушку, но былое уже не воротишь, да и пенять не на кого. Жить да жить бы им без печали, да сами они накликали беду на свою голову! Пришла беда, откуда не ждали!

Пока Рюрик лишь победил, но ещё не закрепился прочно на престоле, Ладога была ему удобна как столица. Положение его всё ещё было шатко, далеко не все славяне хотели видеть его своим вождём, особенно после того, что увидели собственными глазами. Рюрик это понимал и готовил следующие удары по своим новым подданным. Сейчас ему было не до перемен, тем более Ладога находится ближе к устью Волхова, чем построенный им позже Новгород, и если бы свою войну Рюрик проиграл, то бежать отсюда было бы очень удобно. А повод для таких тревог был. Он, несомненно, слышал сказания о том, как его доблестный дед изгнал варягов, и это должно было научить его осторожности. Он учитывал суровость призвавшего его племени, может быть, именно поэтому действовал сразу так решительно и жестоко.

Вот теперь мы вплотную подошли к появлению на Руси совсем ещё юного викинга Хельга, которому предстояло стать в будущем легендарным киевским князем Олегом по прозванию Вещий.

Но прежде чем пойти дальше, хотелось бы ненадолго задержаться на теории призвания варягов, или, как ещё её называют – теории норманизма, ибо она напрямую ассоциируется у многих с началом государства Российского.

Глава 3. Несколько слов о теории норманизма

Государство Российское построено пришлыми варягами, именно их трудами взошло величие Руси – вот такая существует популярная теорема. Много учёных пытались её доказать и возвести в абсолют, но за все эти столетия аксиомой она так и не стала. Что на самом деле совершенно верно. Казалось бы, и спорить здесь не о чем, однако спор о месте варягов в русской истории тянется уже давно, то затухая, то вновь разгораясь. К сожалению, ещё два столетия назад этому спору был задан неверный вектор. А ведь нельзя найти правильный ответ на вопрос, который изначально поставлен неверно. Вот об этом я и хотел поговорить в этой небольшой главе.

Что касается самой теории призвания варягов на власть, то она хоть и привычна, но по своей сути просто абсурдна. Подумайте сами. В чём вообще заключается её смысл? Жили себе славяне, развивались, строили города, боролись с внешними врагами, одним словом, крепли, но порядка, или устройства, в их землях все же не было, жили плохо, ругались, и хозяйство их постепенно приходило в упадок, ветшало. А жить хотелось лучше, и поняли они тогда, что самим им с этой задачей не справиться, нет среди них людей, которые могут не только создать государство, но и сделать страну могучей и процветающей. Тогда упали они в ноги варягам и призвали их на царствование, потому что только они – варяги – могли вывести их – славян – к светлому будущему. Даже на первый взгляд всё это звучит довольно странно, особенно учитывая тот факт, что викинги, варяги, или норманны, стояли точно на такой же ступени развития, как и славяне, и уж если они не смогли создать и своё государство, то что они могли предложить тем же славянам? Грабить и нападать они умели, а вот строить, создавать?

Это Лев Николаевич Гумилёв в восхищении подвёл нехитрую базу под этот выбор, сказав о викингах, или, если хотите, варягах, мощно и ёмко: «Пассионарный толчок вызвал этническую дивергенцию». После такого определения все сомнения, к кому славянам нужно было обращаться по поводу устроения своего государства, отпадают напрочь! Но славяне, они же были древние, они таких слов отродясь не слыхивали. Поэтому их этим вывертом было не взять. Им не викинги – отважные рубаки нужны были, а человек, по закону наследующий предыдущему государю.

Отчего же прижилось у нас в истории такое довольно дурацкое предположение. На самом деле всё довольно просто. Началась эта история давно, с того момента, когда к изучению русской истории как предмета важного и нужного были привлечены иностранные специалисты. Этими специалистами оказались Байер, Миллер, Шлёцер. Речь пойдёт не об их профессионализме, а о некоторых других качествах, которые на него повлияли. Историки, как и все люди, не лишены слабостей и недостатков. Немецкие историки не были исключением из правил. А если сказать точнее, то совсем наоборот. Самым серьёзным из их недостатков была необъективность. А для историка это недостаток довольно серьёзный. Держалась она, как когда-то земля, на трёх китах: высокомерии, убеждении в превосходстве немецкого народа над всеми другими, особенно славянскими, и пренебрежении к русским людям. Находясь на службе у Русского государства, они презирали русский народ в целом и русскую культуру в частности, что предопределило их предвзятое отношение к истории России. Им хотелось представить славян тупыми и вялыми варварами, а приплывших варягов энергичными героями, подвижниками, возглавившими массы и выведшими их к свету. Как Данко, который своим собственным сердцем освещал дорогу людям. Кстати, у Данко и Рюрика довольно много общего. Они почти близнецы-братья, судите сами. Вот что написано о Данко: он «сын орла и женщины», а у нас стало популярно называть Рюрика – Соколом. «Он был ловок, хищен, силен, жесток и не встречался с людьми лицом к лицу», что для новгородского князя характерно. «У него не было ни племени, ни матери, ни скота, ни жены, и он не хотел этого». У Рюрика, исходя из летописных известий, тоже есть подобные проблемы. И оба освещают дорогу своим сердцем. Видимо, эта мысль не давала покоя Августу-Людвигу Шлёцеру, поэтому он так и писал: «Русская история, начинается от пришествия Рюрика и основания русского царства… Перед сею эпохою все покрыто мраком, как в России, так и в смежных с нею местах. Конечно, люди здесь были бог знает с которых пор и откуда сюда зашли, но люди без правления, жившие подобно зверям и птицам, не имевшие никакого сношения с другими народами, почему и не могли быть замечены ни одним просвещенным европейцем».

Запись в древней русской летописи о призвании варяга Рюрика, обнаруженная им, электрическим разрядом пронзила мозг Готлиба-Зигфрида Байера: оказывается, все на Руси начиная с древности создано только благодаря призванию таких же, как он сам, иностранцев и под их началом! Блестящая догадка! Поразительная! Так он совершил открытие, которое изменило подход к русской истории на века.

Всё это сильно напоминает учение о природном превосходстве «нордической расы», то есть северных арийцев, над всеми прочими народами. Позже из этой же или очень похожей идеи вырос обыкновенный фашизм.

Шлёцер, подхватив почин коллеги, продолжил развивать эту теорию: «Дикие, грубые рассеянные славяне начали делаться людьми только благодаря посредству германцев, которым назначено было судьбою рассеять в северо-западном и северо-восточном мире семена просвещения. Кто знает, сколь долго пробыли бы русские славяне в блаженной для получеловека бесчувственности, если бы не были возбуждены от этой бесчувственности нападением норманнов» (Шлёцер).

Теория эта оказалась удобна для многих учёных, притом совершенно по разным причинам. Одних норманизм привлекал «резким противопоставлением господствующей верхушки, происходящей от воинственных, творчески одаренных „варягов“, остальной массе населения, пассивной и неспособной, годной лишь для эксплуатации» (Л. Клейн). Карамзину, воспевавшему царскую власть, было удобно излагать свою «Историю» в основном по Байеру и Шлёцеру. Поэтому он и сомневался в существовании Гостомысла. Тот был ему просто не выгоден. Своим существованием он грубо нарушал все теории. Выгоден норманизм оказался и иной стороне: М.Н. Покровский, возглавлявший историков-большевиков, увидел в «норманской теории» одно из средств борьбы против великодержавного шовинизма.

Так было забыто всё, что было на Руси до пришествия Рюрика: Буривой и Гостомысл, легендарный Кий, Ладога и Киев. Славные походы на Византию и варягов. Мало того, славянские князья Аскольд и Дир под эту же гребёнку были причислены к варягам, которых Рюрик отпустил от себя на поиски ещё не осчастливленных славянских территорий.

Известный русский патриот и учёный Михайло Васильевич Ломоносов кратко и сочно охарактеризовал заявление Шлёцера и его самого, непосредственно переходя на личность: «Из сего заключить должно, каких гнусных пакостей не наколобродит в российских древностях такая допущенная в них скотина». Грубо, но в точку!

В 1949 году советский историк профессор B.В. Мавродин по-иному сформулировал вред, который несёт в себе «немецкий подход»: «Политический вред „норманской теории“ состоит в том, что она… отрицает способность славянских народов создать собственными силами самостоятельное государство» и льет «воду на мельницу реакционных космополитических идей „теоретиков“ из антидемократического империалистического лагеря». Пусть и классовый подход, но верный.

Профессор Шахматов также считал, что, излагая события IX–X веков, летописец несоразмерно их деяниям выпятил значение варягов. Он даже назвал его первым русским норманистом. Однако он не совсем прав. Если внимательно вчитаться в летописный текст, то создаётся такое ощущение, что его писало либо два человека, либо человек под принуждением, есть ещё, правда, третий вариант, что летопись эта была подправлена задним числом, и притом не очень умело. И вот почему. Обратите внимание. С одной стороны, летописец действительно подчёркивает своим славословием значимость Рюрика и его братьев, призванных «княжити и володети» на Руси в качестве мудрых и справедливых правителей. С другой стороны, никаких конкретных дел этого величия он не приводит, мало того, он достаточно скрупулезно отмечает все негативные последствия, которые варяги притащили с собой на Русь. И вот их действительно немало. Ни Рюрика, ни его братьев, ни иных викингов он не щадит. И если отделить зёрна от плевел, а славословия от поступков, то получается, что варяги просто подчинили себе мечом северные земли Руси, правда у них для этого был действительно законный повод. В защиту летописцев нужно сказать, что они не замалчивали в своих свитках преднамеренно какие-то данные, а отражали факты настолько, насколько они о них знали и насколько могли.

Летописец во многом правильно описал ситуацию, только читали её все так, как кому было удобно. А как вы уже поняли, теория норманизма оказалась в разные времена нужна правящей верхушке по совершенно разным причинам. Даже противоборствующим сторонам. Такое случается.

Главный исторический тезис, выдвинутый приезжими учёными, прочно укоренился в науке и был таков: Рюрик был норманн, или, если хотите, варяг. Варяги происходят из Швеции. История России началась с князя Рюрика и его людей, обозначенных русью, значит, и государство Российское построили они, варяги.

Очень многие русские ученые нашли такое происхождение позорным и унизительным для народной чести, им в конце концов это стало обидно. Их можно понять. Но вместо ответа на вопрос о создании государства они не нашли ничего лучше, как попытаться доказать, что Рюрик и есть славянин и что варяги, или русы, – всё это тоже славяне. Спор этот, как вы поняли, затеял ещё Ломоносов, и за века он ушёл далеко в сторону. Повторюсь. На неправильно заданный вопрос нельзя дать верный ответ. Главный вопрос остался в стороне, а все стали спорить лишь о том, кто он, этот Рюрик. Славянин или нет?

Нам тут спорить не о чем. Во-первых, я на него уже ответил, а во-вторых, он нам сейчас совершенно ни к чему. Ничего он не решает. Мы подойдём к решению задачи совершенно с иной стороны. С той, с которой и нужно было с самого начала.

Государство у славян было и до Рюрика. На юге расцвёл усилиями славянских вождей богатый Киев. А то, что Аскольд был именно славянским князем, я вам докажу, но чуть позже, ибо этот князь будет одним из действующих лиц нашего повествования. Да и сам легендарный Кий – фигура отнюдь не вымышленная. Варяги, обосновавшиеся там, лишь были на службе у этих властелинов. Что касается Севера, то и здесь нет ничего сложного. Буривой и Гостомысл – истинные славянские вожди. Они уже, в большей степени это относится к Гостомыслу, заложили основы государства, которое прочно стояло на ногах. Всё остальное – вопрос случая. Вспомните: определения, что есть государство, я уже приводил, и не одно. Никаких двусмысленностей там нет и в помине. Если их применить к истории славян до Рюрика, то любой поймёт, что Гостомысл и Аскольд уже владели каждый созданным им ГОСУДАРСТВОМ. Либо все его определения неверны!

Наследником Гостомысла мог оказаться кто угодно, в силу того что со временем родственные связи любого князя становились всё запутаннее. Поэтому войны за престол и стали разгораться всё чаще. А значит, если быть до конца точным, то теорию нужно было назвать не «призвание варягов», а «призвание варяга». Одного, конкретного, и никого больше. Если бы славянам для управления собой нужны были варяги, то тогда им просто не нужно было освобождаться от их гнёта, так бы и жили. И не было смысла призывать Гостомысла. К тому же если нужны были именно варяги, то для этого дела совершенно не нужно было искать Рюрика и его братьев, ведь и без них этого добра вокруг было полно, а Рюрик и его братья не были из числа наиболее умных или харизматичных. Если принять эту теорию всерьёз, то это теория самоуничижения и ничего больше. Пришли варяги и построили славянам государство. Спасибо им! Низкий поклон! И прослезились… Нелепица.