Текст книги "Гирр – сын Агу"

6

И ещё прошли лето и зима. Зима была холодной, вода на озере отвердела и держала человека. Бог неба сердито хмурил косматые брови, часто укрывался шкурой и совсем не давал тепла. Люди мёрзли и кутались в шкуры. Всю ночь шаман бегал вокруг посёлка по льду, дико кричал и бил в барабан, отгоняя злых духов. Это они нашептали солнцу, что южное племя не почитает главного бога.

Утром мужчины и женщины, завернувшись в шкуры, вышли из хижин, встали на колени, протянув руки на восход, громко кричали:

– Бог неба! Мы чтим тебя! Дай нам тепла!

Солнце вышло из-за леса красное и гневное.

– Пожалей нас, бог неба и духов! – исступлённо кричали люди южного племени.

К полудню ветер разогнал косматые стада, очистив небо от края до края. Люди ликовали – солнце услышало их просьбу, оно больше не сердится. В голубом небе несколько дней висело жаркое солнце, отогревало землю и людей, плавило лёд. Но злые духи сильно разгневались на племя. В одну из ночей, когда солнце отдыхало в своей хижине, духи собрались вместе, раздули щёки, дунули все разом и подняли сильный ураган. Лёд на озере подвинулся, затрещали сваи, покосились жилища, ураган сбрасывал с них крыши, ломал стены. Люди бросились на берег по сходням и по льду. Лёд ломался, дети не доставали дна, тонули. Гирр, ломая и раздвигая грудью льдины, вынес сыновей и снова бросился в воду. До утра бушевал ураган, лёд с хрустом и треском лез на берег и на сваи, сталкивая в озеро хижины, а мужчины выносили и выносили детей, своих и чужих женщин, раненых родичей при свете костров, разожжённых на берегу. Пора было светать, но всё небо застелили чёрные шкуры и не пропускали лучей солнца.

Сын Барса, с израненными в кровь руками и грудью, вышел на берег, оглядел уцелевших родичей и тела убитых. Среди мёртвых лежала Лая. Её придавило в рухнувшей хижине. Опустив голову, рядом с ней стоял Гирр, молчаливый и суровый. Кроме беды, что духи причинили роду, вождя, будто стрелы, пронзили ещё два несчастья: смерть Лаи и потеря лучшего охотника, который не раз силой и мудростью помогал ему одолеть невзгоды, оберегая соплеменников. Сын Барса сердцем чувствовал, что духи леса давно сманивали Гирра к Синей реке и Круглому озеру. Вождь знал, что сын Агу уйдёт к своему роду, но не знал, когда. Теперь знал, что скоро.

Но сын Барса на этот раз ошибся. Гирр не ушёл, когда южное племя было в беде. Он вместе со всеми восстанавливал и крепил сваи, строил хижины, ходил на охоту и даже вместе с женщинами рыхлил землю и сеял зерно, из которого делают лепёшки. Сын севера больше других подружился с домашними турами и кабанами. Он никогда не забывал принести им какое-нибудь лакомство. В своё жилище сын Агу заходил редко даже ночью. Он в одиночку бродил по лесам и оврагам, по степи и скалистым горам, а утром приносил в посёлок тушу тарпана, кабана или сайгака, шкуру леопарда или барса. Иногда разводил костёр и ночевал на опушке леса, на речной или озёрной косе.

Его сыновья жили в хижине вождя. Лат уже плавал с рыбаками ловить рыбу. А женщины с замиранием сердца ждали, кому из них светловолосый богатырь подарит богатое ожерелье и назовёт своей женщиной. И только вождь племени, мудрый сын Барса, понимал, что Гирр готовил себя к длительному и опасному походу к родному очагу.

Миновала ещё зима. Деревья укрылись зелёными шкурами. Вождь племени, по обычаю, велел развести родовой костёр в честь солнца и тепла. Женщины на вертелах жарили мясо. Гирр вошёл в свою хижину и увидел Лань. Она ждала его.

– Отец говорил: ты скоро уйдёшь к лесному племени. Уведи меня своей женщиной, – сказала девушка.

Гирр не раз видел в ночных скитаниях, что Лань в отдалении следовала за ним. Он не раз чуял и запах дыма от её костра. А однажды спрятался за дерево. Лань пробежала мимо и на глазах Гирра искала его следы. Сын Агу вышел из-за ствола, девушка сделала вид, что ищет коренья. Лань красивая, сильная, выносливая, с ней легче пройти путь до Синей реки, путь, полный преград и опасностей.

Она бесстрашна, владеет луком, копьём, топором и ножом не хуже многих охотников. Она подарит лесному племени черноглазых девушек и юношей… Гирр резко оборвал свои мысли.

– Нет, – ответил он. – Гирр не может украсть женщину из племени, которое спасло его, дало приют, считает равным.

– Пусть отец скрепит наш союз, и тогда мы уйдём, – стояла на своём Лань.

– Гирр не может обмануть сына Барса, которого почитает дороже отца, – сын Агу никому не сказал, что не знал отца. Гирр и Лань забылись и говорили слишком громко, их через стену услышал вождь и вошёл в хижину. Лицо его было сумрачно, но заговорил он спокойно, глядя в глаза гостю:

– Я слышал всё. Ты нужен мне, но больше своему племени, и я не задержу тебя. Твои дети будут моими детьми, я сделаю из них смелых охотников. Наши племена вдвойне породнились… Мы дадим тебе зерна для посева. А когда будет нужно, посылай большой отряд, мы отдадим и часть туров. По дороге к Круглому озеру ищи короткий и безопасный путь для их прогона, – сын Барса задумался, опустив голову. Тяжело поднял её и продолжил тихо. – Может, встретимся только в мире духов.

Гирр молча глядел на сына Барса.

– Я верю в тебя. Сегодня Лань станет твоей женщиной, – твёрдо закончил вождь, круто повернулся и вышел.

У родового костра южного племени Лань стала женщиной Гирра, он надел ей на шею ожерелье, какого не имела ни одна женщина южного племени. Рано утром они ушли…

– Я всё сказал, – закончил Гирр свой рассказ.

Глава III
Против духов

1

Делая вид, что не слушает Гирра, Султ сидел в сторонке и глядел куда-то вдаль. Ему нельзя слушать разинув рот. Он без того знал всё, хотя не всё говорил людям. Он умел отпугивать злых духов, изгонять их из тела больного, он дружил с добрыми духами леса, лугов и рек. Его гнева боялись родичи и сама Агу. Султ не сидел у родового костра и не ждал, пока мать матерей даст ему кусок мяса. Даже когда род голодал, старейшие матери приносили Султу еду. Его хижина стояла у огромного дерева с обгорелой вершиной. Когда-то давно в родовом очаге лесного племени умер огонь. Три лета и две зимы племя ело сырое мясо и сырую рыбу, не могло согреться у костра. Однажды с грохотом раскололось небо, блеснул огонь, ослепивший испуганных людей. Огненная стрела ударила в сухую вершину дерева, отполосовала длинную лучину, и она загорелась. Родичи, онемев от ужаса, попадали на землю. Только бесстрашная Плу крикнула:

– Боги послали огонь!

Она бросилась к горящему дереву и принесла головешку в родовой очаг. Сразу хлынул ливень, и огонь на дереве умер. С тех пор Плу, молодая женщина, пользовалась почётом наравне со старейшими матерями рода. Именно ей боги послали огонь.

Со временем Плу перестала собирать ягоды, плоды и коренья, она по просьбе родичей молила духов послать удачу лесному племени. За это мужчины приносили ей шкуры, а старейшие матери еду. Женщина и сама верила, что её полюбили боги, приходила к святому дереву и, встав на колени, просила:

– Боги и духи! Охотники лесного племени ушли на Кабанье болото. Пошлите им удачу и сберегите от зверей.

Для Плу родичи построили небольшую хижину возле дерева-святыни, чуть в стороне от других жилищ. Плу состарилась и давно умерла. Её сын Султ, избалованный приношениями родичей, не стал охотником, стал шаманом. Он развесил на обгорелом дереве шкурки горностаев, хорьков, крыс, хвосты лисиц, волков и других зверей, а вокруг хижины – черепа животных, сушёных зверей и ящериц. Люди племени слышали, как Султ кричал по ночам:

– Духи леса! Султ зовёт вас в гости! У него много жареного мяса!

Если ему приносили рыбу, Султ выходил к реке и громко звал:

– Духи воды! Я жду вас в хижине! Будем есть рыбу!

Теперь родичи старались угодить шаману: он задобрит духов. От обильной еды щёки Султа раздулись, хитрые глаза заплыли жиром. Никто не смел ему перечить. Он без подарков звал к себе в хижину любую женщину, и она повиновалась.

Шаман уверовал в своё могущество, держался обособленно, не выказывал восхищения, радости и страха. Он – служитель богов и приятель духов – выше радостей и тревог остальных людей племени. Но шаман ни разу не был на охоте, ни разу не испытал серьёзной опасности, а потому был труслив и малосилен. Когда Гирр добыл огонь из камня, Султа парализовал страх, он хотел бежать – ноги не слушались. Хорошо, что никто не глядел в его сторону и не заметил ужаса на жирном лице Султа.

Шаман преодолел страх не раньше других и сразу напустил на себя важный вид, неторопливо поглаживал редкую бородёнку и всё, что рассказывал Гирр, примерял к себе. Если у племени будет много рыбы, будут домашние туры и свиньи, вкусные лепёшки и отвар в глиняной посуде, всё это будет и у Султа Совсем хорошо. Султ любил вкусно поесть. Огонь тоже хорошо, шаман будет разжигать костёр, когда вздумает. Но что-то тревожило его. «Если у родичей будут огонь, еда и шкуры, – раздумывал он, шевеля губами, – они забудут духов и забудут Султа! Не будут давать ему шкур и пищи!» Холод пробежал по спине шамана. Он успокаивал себя: «И люди южного племени боятся духов. У сына Барса есть свой шаман. Однако надо родичей, Агу, Кри и Гирра пуще держать в страхе перед духами и не выпускать из-под власти», – заключил он.

Только Гирр закончил рассказ, Султ подошел к Лани и на виду у всех взял её за руку, намереваясь увести к себе в хижину. Лань вырвала руку, шаман попятился и чуть не упал. Рассерженный Султ ударил её по лицу и снова схватил её руку. Но в тот же миг отлетел от кулака Гирра и грохнулся спиной оземь. Люди лесного племени отпрянули в стороны и ждали, что будет. Шаман тяжело поднялся, сказал, направляясь к своей хижине:

– Султ пошёл говорить с духами.

Страх и растерянность овладели людьми. Сама Агу прижала руки к груди и не знала, что предпринять. Шаман обрушит гнев духов на её племя, роду грозят беды, а может, и гибель. Манг выступил вперёд и, в упор глядя на Гирра, сказал:

– Пусть Лань идёт в хижину Султа.

– Моя женщина не пойдёт в хижину Султа, – твёрдо ответил Гирр.

Мужчины во главе с Мангом, схватив топоры и копья, стеной двинулись на пришельца с юга. Гирр сознавал, что сражаться с родовым племенем безрассудно. Его победить нелегко, многих родичей он лишит жизни, но его самого и Лань тоже убьют, впрочем, можно уйти от погони и вернуться в южное племя. Но не для того он пришёл в родное поселение. Сын Агу вспомнил обычай своего народа и крикнул:

– Кто хочет драться с Гирром?

После такого клича только трусливые шакалы нападают стаей, а мужчины бьются один на один. Вызов Гирра отрезвил родичей. Но Манг, затеявший ссору, считал недостойным для мужчины отступать.

– Я буду драться! – выкрикнул он.

Гирр и Манг должны разойтись на расстояние, большее, чем полёт стрелы, и сходиться для боя на виду у племени, используя любое оружие. Все считали, что скоро душа Манга покинет его тело. Так не считал Манг. До прихода Гирра в состязаниях охотников он уступал только вождю.

Вперёд выступил Кри. Войнами с другими племенами, охотой, состязаниями, а следовательно, и поединками мужчин должен руководить он.

– Люди лесного племени, успокойтесь, – заговорил Кри, подняв руку. – Султ не нашлёт на вас бед и несчастий. Если не будет мяса, рыбы и другой пищи у племени, останется голодным и шаман. Погибнет род – погибнет и шаман. Разве он сам добудет себе пищу?.. Султ поссорился с Гирром – пусть духи рассудят их.

Между Мангом и Гирром вождь воткнул в землю два копья крест-накрест. Это означало, что ссора решена миром и поединок запрещён вождём.

– Пусть духи рассудят Султа и Гирра! – с облегчением заорали родичи и сразу успокоились.

Султ подслушал и подглядел, что происходило у родового кострища после его ухода. Для этого в стене хижины у него проделано потайное отверстие. Услужливый ветерок доносил до шамана почти все слова. Султ хотел, чтобы родичи наказали Гирра, но не хотел его смерти. «Если его убьют, – прикидывал шаман, – я никогда не поем лепёшек и навара из глиняных сосудов, а зимой буду грызть по одной рыбке в день и почти не иметь мяса». Слова вождя не понравились Султу, они отнимали у него власть над племенем, хотя не отнимали приношений. Три дня Султ не выходил из хижины, наблюдал, взвешивал, думал.

Лесное племя занималось делами, будто ничего не случилось. Женщины с утра уходили собирать ягоды и коренья, мужчины, нарезав гибких прутьев, рассаживались группами и плели ловушки для рыб, иногда громко спорили. Гирр подходил к ним, что-то объяснял, и споры утихали. За три дня мужчины сплели несколько ловушек, сразу унесли к реке и опустили их в воду среди камышей. Султ с трудом дождался конца ночи, рано вышел из хижины и, забравшись в заросли ивняка, затаился. Он хотел своими глаза увидеть улов.

Взошло солнце, ветерок прогнал с реки лёгкий туман, в камышах, у самой ловушки, возилась и чмокала губами рыба. Группа охотников появилась неожиданно. Они умели ходить без шороха. Манг забрался в воду и выволок ловушку на берег. Радостный вопль прокатился над рекой. Султ привстал и открыл рот от удивления. В ловушке возились рыбины с тёмно-жёлтыми боками, билась серебристая мелочь. Манг вытряхнул рыбу и отнёс ловушку в камыши. Султ подождал, пока ушли охотники, послушал их радостные возгласы, доносившиеся издали, и, крадучись, убрался в хижину. Вскоре женщины принесли шаману поджаренных лещей, с них капал жёлтый жир.

Наступила ночь. Тёплая летняя ночь. По небу плыла полная луна, равнодушная к тревогам и опасностям, к трудам и заботам людей. Люди разошлись по хижинам, но не успели уснуть, как тишину ночи прорезал дикий вопль шамана:

– Духи леса и воды! Не убивайте Гирра, не делайте ему зла! Я не сержусь на него! Идите ко мне есть жирную рыбу! Её поймали ловушками, плести которые научил Гирр!

Кри поднял голову, послушал, улыбнулся и скоро уснул. Агу вздохнула и успокоилась. «Вождь рассудил мудро», – подумала она.

2

– Спасибо, отец, – сказал Гирр. Из ночных воплей шамана он понял, что Султ примирился вынужденно.

Кри хотел ответить, что он выполнил долг вождя, сохранив для рода жизнь Манга – сильного и ловкого охотника, но до него дошёл смысл необычного обращения. «Отец?.. Отец», – повторил он про себя. Само слово в лесное племя принёс Гирр, но Кри знал его значение. Он спросил:

– Разве я твой отец?

– Да, так сказала мать матерей. Ты отдал мне часть своей мудрости, силы и ловкости. Когда твоё тело ослабит старость, я позабочусь о тебе.

Кри смущённо молчал. Слова Гирра лишили его речи. «Хвала духам», – подумал вождь.

Внешне ничего не изменилось в отношениях Кри и Гирра, они и раньше лучше других понимали друг друга. Поняли и в этот раз.

Гирру не терпелось приступить к главному делу – сооружению лесного завала вокруг поляны, которую он уже присмотрел, чтобы через два года по весне загнать стадо туриц с телятами. Поляну с трёх сторон огибала река с отвесными скалистыми берегами, с четвёртой стороны – дремучий лес. За поляной бежал ручей, вытекающий из Круглого озера. Всё это сын Агу высказал вождю.

– Нельзя терять времени, – закончил Гирр.

Кри не торопился с ответом, что-то соображая.

– Ты прав, времени терять нельзя, – наконец согласился он. – Однако сооружение завала отнимет у мужчин много сил и времени. Кто будет ходить на охоту, чтобы кормить родичей?.. Нужно сначала сделать больше ловушек для рыб, сплести сети и силки из волоса, как у южного племени, чтобы ловить рыбу, куропаток и других птиц, нужно взрыхлить землю для зерна, принесённого тобой от сына Барса.

Гирр вынужден был согласиться с доводами вождя. Действительно, чтобы соорудить завал, мужчинам племени нужно забросить на два лета все другие дела, а это невозможно. Кри и Гирр решили послать отряд охотников в низовье Синей реки, где водились тарпаны. Их жеребята успели подрасти, быстроногие, как ветер, косяки держались в открытой степи, подобраться к ним трудно. Однако именно теперь у них наиболее прочный волос, пригодный для сетей и силков. Охота на тарпанов сложна и опасна, да и дорогу в низовья Синей реки знал только Кри. Пришлось ему возглавить отряд, а за себя, с согласия Агу, оставить Гирра. Манга вождь взял с собой, чтобы честолюбивый и заносчивый брат Гирра не затеял новой ссоры.

Отряд из шести мужчин во главе с Кри покинул поселение ночью. Никто, кроме Агу и Гирра, не знал, куда и с какой целью. Направились охотники в сторону Кабаньего болота. Над болотом висел плотный туман, что обрадовало вождя. Он долго вёл отряд густыми камышами по колено в воде и тине, часто меняя направление. В камышах водилось множество уток, гусей, журавлей и других птиц. Потревоженные охотниками, они, хлопая крыльями, с громким криком бросались в стороны, редко поднимались на крыло – выводки ещё не научились летать. Наконец охотники выбрались на твёрдую землю и углубились в лес. Шли крадучись, избегая полян. День провели в чащобнике, не разжигая костра. И только следующей ночью Кри круто повернул к Синей реке. Вождь запутывал следы отряда.

Сложные чувства испытывал Кри к Султу. Вождь понимал, что шаман жаден и зол. Могут ли добрые духи дружить с Султом? Кри сомневался. Вождь допускал дружбу Султа со злыми духами, что тоже полезно для лесного племени. Но Кри опасался шамана после его ссоры с Гирром, после того, как вождь помешал поединку сына с Мангом. Отправляясь в трудный поход, Кри обманывал шамана, сбивал его с толку. Теперь, если Султ пошлёт в догонку злых духов, они не найдут охотников. Они слышали крики потревоженных птиц, но не видели, как охотники ушли в лес, и будут искать их на болоте.

Сделав огромный крюк и перевалив горный кряж, отряд вышел к берегу Синей реки много южнее Круглого озера и после короткого привала направился в её низовья, переплывая или перебредая многочисленные старицы и притоки. По расчётам Кри, отряд вернётся к родовому поселению, когда на деревьях покраснеют шкуры.

С каждым днём Синяя река становилась шире, её берега расходились в стороны, всё чаще от неё отступали леса, образуя открытые луга с островками кустарников. В мареве горячих испарений охотники видели стада туров, быстроногих сайгаков, в небе парили орлы, в траве шныряли зайцы, суслики, ящерицы и змеи. В тихих заливах собирались шумные стаи гусей и уток. Отряд спешил, останавливаясь только с заходом солнца и с рассветом покидая стоянку.

Для очередного ночлега выбрали площадку твёрдой земли среди прибрежных зарослей черёмухи и тальников. Кри принялся разводить костёр, охотники разбежались поискать добычи и осмотреть окрестности. Вернулись почти одновременно. Манг изловил молодого гуся, ещё не умеющего летать. Ваг убил водяную крысу. Рум проткнул копьём крупную щуку. Юм и Фил вернулись с пустыми руками. Спать легли полуголодными, но охотиться на крупную дичь не было времени.

Первую половину ночи стоянку охранял Юм, самый молодой в отряде, не знавший женщин юноша. Вождь взял его за быстроту и неутомимость в беге, за зоркость глаз и обострённый нюх. Ночь была тёплая и лунная. Чтобы не привлекать внимания, костёр пригасили, оставив тлеющие угли. Юм сидел на обомшелой кочке, подтянув колени к животу. Время от времени он вытягивал шею, вслушивался, ловил ноздрями воздух и опускал голову на колени. Ничто не тревожило юношу. Слабый ветерок тянул к реке, запах зверя, даже хищного, охотник почует издали. Юм задремал…

Какой-то тягучий, однообразный шорох потревожил его. Охотник стряхнул дремоту, приподнял голову – ни запаха, ни подозрительного шума. Юм внимательно вглядывался в заросли, откуда долетел до него шорох, но ничего настораживающего не видел. Лишь на вершинах кустарников едва уловимо покачивались листья от движения воздуха. Вдруг совсем рядом шелохнулась трава, над ней поднялась ромбовидная голова огромной змеи. Таких охотнику видеть не приходилось. От неожиданности Юм вскрикнул, вскочил на ноги, хватаясь за топор, но змея прыгнула развернувшейся пружиной, обвила юношу кольцами холодного сильного тела. Подоспевший Манг ухватил змею за шею и, собрав всю силу, переломил ей позвоночник, а кольца вокруг Юма продолжали медленно сжиматься. В дело пустили ножи, протыкая и разрывая тело гадины. Юм тяжело дышал, мускулистое кольцо, опоясав грудь, давило будто железным обручем… Но вот объятия змеи ослабели, кольца начали раскручиваться. Подхватив Юма, охотники отбежали в сторону. Желтобрюхий питон, длиною в два человеческих роста, свивался в клубок и, развиваясь, со страшной силой хлестал хвостом, ломая кусты. Его добили, разрубили на куски, тут же развели костёр, поджарили и съели. Насытившись, улеглись спать. Для охраны вождь оставил Манга.