Текст книги "Окаянное лето"

Глава 3
Не плачь, девчонка

Весна стояла затяжная, холодная даже для семидесятых широт, и больше походила на осень. Весь май шёл снег, дули малосильные и потому особо тоскливые пурги. В июне свалилась невиданная жара – тридцать градусов. Комары расплодились в неделю и стали до смерти заедать оленят в безветренных тундровых урочищах и сидящих на привязи ездовых собак в прибрежных посёлках.

Территория. Олег Куваев

Прошло всего три дня с тех пор, как зелёный вездеход, безжалостно оставляя след в зарослях камнеломок и душицы, звеня траками, увёз капитана Жукова и двух солдат, вскоре затерявшись в бескрайних просторах малознаемой землицы. Но Андрей Андреевич Сабуров, как было условлено, на третьи сутки не позвонил вечером и не передал Алёне свежую информацию об отце. Тогда дочь сама принялась названивать капитану, но безуспешно – абонент оказался недоступен. Девочка позвонила журналисту, единственному близкому человеку здесь, на самом краю света.

– Женя, послушай. Сабуров мне так и не позвонил, и вдобавок сам трубку не берет! Я чувствую: с отцом что-то случилось.

– Лена, перестань паниковать, я тебя не узнаю!

– Женя, я только год назад наконец-то обрела отца, и теперь не хочу его вот так запросто потерять, как ты этого не понимаешь?

– Не горячись, всё будет нормально.

– Возьми такси и немедленно приезжай ко мне, куда-нибудь поедем. Надо срочно собирать информацию.

– Куда ты собралась? В тундру на такси? Эй, шеф, подкинь меня туда, не знаю куда, прямо до серого валуна или белого коня!

– Не остри. Не появишься – я обойдусь без тебя.

– Шантажистка! Ладно, так и быть – одеваюсь.

Через полчаса журналист подкатил на такси и посигналил на весь двор. Распахнулась дверь подъезда, за ней Алёна словно караулила «тойоту».

– Куда едем? – спросил водитель, с улыбкой глядя на девчонку.

– К воинской части. И там, если можно, подождите нас.

– Хорошо.

– Мы оплатим проезд, деньги у нас есть, не вол-нуйтесь. Водитель улыбнулся в пшеничные усы. Машина выбралась из посёлка и помчалась по бетонке мимо развалин двухэтажных домов и непонятных зданий, верой и правдой служивших ещё людям пару десятилетий назад.

– А что здесь было раньше? – спросил Женя у таксиста, не сводя глаз с депрессивного пейзажа.

– Военный городок. Вначале вывели части, уехали военные, следом за ними остальные, а это всё теперь потихоньку разрушается. А вы чего на ночь глядя собрались в часть, что случилось?

– Да мой отец уехал искать солдата-беглеца, и от него нет никаких известий.

– Того дезертира, что ли?

– Да, насколько я знаю, сбежал один.

– Понятно. Возможно, у них рация барахлит, или, может, ещё что-то случилось.

– А что может случиться? Сейчас лето, замёрзнуть невозможно.

– В тундре приключиться может всё что угодно. Вот весной 1985 года, кажется, уже был апрель, я ведь проходил здесь срочную службу на так называемой «точке», что за Олёкминской протокой с другой стороны Лены. Так вот, отправился наш командир и двое солдат в посёлок на гусеничном тягаче. Солнце жарит нещадно, и снег днём рыхлый. Так вот, забрали они детей наших офицеров и прапорщиков на каникулы, да, как водится, прихватили почту, продукты и поехали обратно. Не знаю, как вышло, но провалились в какую-то замёрзшую рытвину. Под снегом и льдом оказалась вода. Тягач, вместо того, чтобы плыть, зачерпнул воды, и как топор – камнем на дно. Командир и один солдат выбрались из-под брезентовой крыши, но нырнули обратно, за детьми. Школьников-то вытащили, только наш командир с механиком-водителем так и остались в тягаче, в последний раз не выплыли из ледяной воды. Да, дождались лета, и когда яма подсохла, вытащили вездеход, а там два трупа, пара калашей и цинк патронов.

– Да, печальная история. Мне стало как-то ещё тревожнее.

– После командира прислали нового, а героев похоронили на Большой земле. Автоматы после этого случая запретили брать с собой в тундру. А у ваших, небось, ёкнула рация, об этом уже весь посёлок говорит.

– А ещё о чём «посёлок говорит»?

– Любопытная девчонка!

– Что-то у нас не то происходит, никогда у нас такого не было. Думаю, что-то нечисто с этим убийством солдата. Там в части, знаете, капитан у них есть, мутный такой, с усиками, фамилию не знаю, но говорят, что он что-то знает или в курсе. – С усиками? Может, капитан Сабуров?

– Во-во, живёт в четырёхэтажке на Морской. Я тут намедни его подвозил, так он всю дорогу ногти грыз.

– Да, улика хоть куда, – вмешался Женя и улыбнулся.

– Тюрьма по нему плачет.

– А что происходит в тундре, лучше спросите у здешних тундровиков, они оттуда месяцами не вылезают, да ещё не разлей вода со здешними оленеводами. Сейчас вся семья, кажется, вкалывает на арабов, и, как говорят, за нехилые деньги.

– А как их найти? – спросила Алёна.

– Живут на краю посёлка, за большими домами, вон там, – водитель махнул рукой в сторону окраины посёлка, уставленной ржавыми контейнерами. – У них там ездовых собак на две упряжки. Зимой по праздникам детей катают.

– Женя, сфоткай это место, может, пригодится, если вдруг с отцом ничего не прояснится в ближайшие дни.

– Ладно, мне тоже бы неплохо с ними пообщаться для подготовки статьи о здешних краях. Но только вначале отправлю в редакцию статью о заповеднике.

Машина наконец-то остановилась у контрольно-пропускного пункта воинской части. Ворота были закрыты, стоянка пуста.

– Вы нас подождите, мы спросим об отце.

– Да что я, не понимаю, что ли.

Ребята вышли и сразу направились в здание КПП. Из-за стеклянной перегородки выглянул солдат.

– Добрый вечер, я дочь капитана Жукова. Мне хотелось бы узнать – он выходил сегодня на связь или нет?

– Здравия желаю, девушка. Но не знаю, чем вам помочь, всё командование разъехалось по домам, а в штабе только дежурный по части. Могу его вызвать, но он вряд ли что знает, мы заступили на дежурство только вечером. Приезжайте завтра, все будут на месте – командир и заместители. Я доложу дежурному и командиру о вашем визите.

– Спасибо. И вот, передайте на всякий случай ещё мой номер телефона.

– Так точно.

Таксист ожидал седоков на стоянке.

– Мы освободились, можно ехать.

– Хорошо, садитесь. Да, вот вам моя визитка, меня зовут Виктор Павлович, если куда надо смотаться по-бырому, я в вашем распоряжении.

– Спасибо.

Ребята вернулись в посёлок. Алёна спала плохо, и с трудом дождалась утра. Опять во сне мерещилась жёлто-бурая пустыня с редкими пятаками зелени, косматыми пальмами. Пыльные шатры, рассыпанные по долине с подветренной стороны холмов. Стада коз и овец, бредущие под плывущей в небе луне к еле приметному ручью.

Девочка за ночь несколько раз пробуждалась и подходила к окну, глядела на неприветливое серое небо над обшарпанными домами. В восемь часов утра по местному времени очнулся сотовый телефон.

– Алёна, здравствуй, я тебя не разбудил? Это я – Андрей Андреевич!

– Здравствуйте. Да, я почти и не спала, вы же вчера не позвонили, а я переживаю за папу.

– Извини, так получилось. Он не вышел на связь, я поэтому не звонил. Но сегодня в тундру вылетит вертолёт и всё выяснится. Не пугайся, ничего страшного не могло случиться.

– Андрей Андреевич, держите меня, ради бога, в курсе, я схожу с ума. Я совсем одна, на краю света.

– Я понимаю. Подожди, с часу на час вылетит борт по маршруту капитана. Всё встанет на свои места.

– Я буду ждать вашего звонка, спасибо.

Абонент отключился. Но Алёнка не стала убирать телефон, она набрала номер отчима. Дома было уже четырнадцать часов.

– Михаил Владимирович, добрый день! Как дела, как там моя мама?

– Привет, северянка, ты куда пропала? Людмила переживает, у тебя всё нормально? Как там Игорь?

– Всё плохо! Мне нужна помощь следователя.

– Опять? Что стряслось?

– А что, наше первое дело преподнесло вам жену, а мне отца, а что выгорит теперь – даже не знаю.

– Не тяни, рассказывай.

Алёна на скорую руку поведала о событиях, произошедших в северном посёлке.

– Да уж, а подумаю и попробую созвониться с местными следаками. Но у меня нет выхода на военных следователей, которые наверняка расследуют это дело. Держи меня в курсе, я положу тебе побольше денег на телефон.

– Спасибо. Да папа мне оставил денег. Как там мама?

– Я варю ей какао, а на ужин она знаешь, что попросила?

– Что же?

– Квашеную капусту с селёдкой!

– Так она же беременная, что вы хотите от неё?

– Чтобы она кушала нормальную еду с витаминами и минералами! Хотя ты права, Алёна, я только что вспомнил, ведь для молодых мам есть скидки даже в уголовном кодексе, а не только на молочной кухне.

– Не переживайте!

– Ладно, считай, успокоила. До связи. Если что задумаешь, обязательно звони. Будь осторожна, ты слишком далеко от меня, чтобы я мог оперативно вмешиваться.

– Я попозже ей сама позвоню, или мы поболтаем по Скайпу.

Следующий звонок был журналисту.

– Алло, привет! Ты чем занят?

– Только проснулся и собираюсь попить чая с печеньками, здесь же не кормят завтраком, как в нормальной гостинице.

– Женя, не хнычь. Мне кажется, что-то произошло с папой, он не вышел на связь. Хотя мне звонил Сабуров, и сказал, что сегодня по их маршруту вылетит вертолёт.

– Почему ты так решила, звонил колокольчик? Тебя обманывают?

– Нет, но я что-то чувствую.

– Успокойся, находка для экстрасенсов, а не девчонка – здесь нет войны, солдат ведь дезертировал без оружия.

– Ты сегодня идёшь в редакцию?

– Да, на пару часов, собрать кое-какую информацию.

– Спроси там у местных, можно ли нам нанять транспорт и самим прокатиться в тундру.

– Ты совсем спятила, Белкина?

– Да не спятила, просто узнай. Обещаешь?

– Крыша точняк поехала? Ну ладно, спрошу.

– Позвони мне, и приходи обедать, я сварю уху.

– С этого и надо было начинать.

Женя явился к обеду, радостный, в сиреневой приталенной рубашке, и с порога, скидывая кроссовки, замурчал котиком, учуяв аппетитные запахи.

– Какая ты хозяюшка, просто молодец. Вот кому-то достанется чудо, прямо – деревенская жена.

– Женя, умолкни, у меня в руках нож, а настроение не очень. Всё понятно?

– Вот семейка-то. Ладно, перехожу к делу. Только вначале подтверди, что по-любому накормишь?

– Папой клянусь.

Алёна выудила самую глубокую из всех семи тарелок, что скучали у отца на кухне. Женя тем временем поведал, что со слов местных журналистов выбраться в тундру возможно только на гусеничных тягачах, или на спецмашинах, которые передвигаются на больших колёсах, способных ехать даже по болотам и ещё легко пересекать ручьи, дорог-то здесь отродясь не было. Но с этим транспортом неувязка – он почти весь занят в тёплый период года. Ведь лето короткое, а успеть надо сделать очень много. Тут в очереди – учёные, золотодобытчики, геологи, а ещё завоз продуктов в отдалённые села.

– Короче, они не знают, что посоветовать.

– Да уж, журналисты везде одинаковы, – подвела итог рассказу Алёна.

– На что ты намекаешь?

– Не поверишь – ни на что, просто слова с языка слетели. У тебя есть дела после обеда?

– Да в общем-то нет. А ты что, предлагаешь посетить киношку или выставку Марка Шагала?

– Искать машину, или как там ещё называются эти уродливые тачки, что перепахали всю тундру.

– Неважно, тогда я с тобой.

– Здорово. Мы снова команда! Надеюсь, ты не испаришься в самый ответственный момент, как в прошлом году?

– Это куда я исчез? Не наговаривай.

– Я помню, просто ты был в Москве. Тебе налить добавки?

– Налей, а сама-то есть будешь?

– Не хочу, я попью чая, а вечером перекушу.

Через полчаса Женя и Лена уже блуждали вдоль домов, высматривая необходимые для поездки в тундру транспортные средства. Но посёлок как вымер. На дворе стояло лето, без работы оказались только ездовые собаки. У продуктового магазина они наткнулись на доску объявлений.

– Везуха, пойдём глянем.

Среди полутора десятков объявлений, нашлось следующее: «Перевозка грузов и пассажиров в отдалённые сёла и посёлки. Цена договорная». Дальше следовал телефон.

– Женя, звони.

– Почему я?

– Ты мужчина и тебе легче договориться с водилой. Ну не сопливой же девчонке ему звонить?

– Умеешь ты, мать, уговорить. Ладно, набираю. Что спросить?

– Свободен ли он ближайшие 3–4 дня. Да, и главное, сколько будут стоить его услуги.

– Хорошо. Я поставлю на громкую связь.

Женя набрал номер и громкие гудки возвестили о том, что клиент на связи и его телефон не дрыхнет в бардачке тягача, где-то на безымянной версте здешних трактов.

– Алло, здравствуйте, я по объявлению.

– Здоровей видали, – раздалось в трубке. – Чё надо, ё-моё?

моё?

– Понимаете, – Женя на секунду прервался, чтобы ещё раз продумать следующую фразу.

– Понимаю, когда вынимаю, короче можно? – оборвал раздумье журналиста уверенный голос. – Ещё раз спрашиваю, чё надо?

– Да, просто съездить в тундру на 3–4 дня.

– Куда, точно, какой груз?

– В район военного полигона, и ещё в той местности покататься.

– Спрашиваю последний раз, груз какой?

– Два человека.

– Всего-то?

– Да. Нас двое.

– Цену знаете?

– Нет, но хотелось бы.

– Десятка за сутки, плюс соляра.

Алёна замахала руками, показывая о прекращении разговора.

– Понятно, спасибо, мы подумаем и вам перезвоним.

– Давайте, если чё, я тут в мастерских, в порту.

– Спасибо.

Разговор прервался и Женя посмотрел на девчонку.

– Ну как?

– Голос стрёмный! Да и просит нехило.

– Решай.

– Давай доедим к нему, посмотрим, ещё поговорим. Потом ещё спросим, сколько топлива ест его железный конь.

Они поймали такси и поехали в порт. Алёна прикидывала, где набрать нужную сумму денег, чтобы оплатить поиски отца, а Женя с грустью смотрел в окно на унылые пейзажи. Летняя хмарь, и где-то в глубине души он жалел себя, словно в детстве, перед прививкой в детском саду.

– А вот наш порт, приехали, – остановив машину около ворот, сказал таксист. – А мастерские там, слева, не доходя до складов.

– Спасибо.

Ребята вышли и направились к крашенным голубым воротам, мимо побелённой вывески морпорта. Вдали маячили огромные козловые краны, кучи металлолома, ангары и кунги. Они безмолвно шли по чёрному гравию, мимо трёхэтажного здания, с каждой минутой всё больше углубляясь в местность, которая подошла бы для съёмок постапокалиптического фильма. Кругом покоились обломки железобетона, бочки, изъеденный ржой металл, остатки пароходов и машин. У обвалившихся причалов, едва держась за краешек суши швартовыми, покоились полузатонувшие баржи и корабли.

Наконец-то впереди показались мастерские. В отличие от заброшенной территории, тут сверкала фейерверками электросварка, метался погрузчик. Слева и у заборчика стоял грязно-зелёный тягач на гусеницах, с заострённой по-лодочному мордой и самодельным квадратным салоном за кабинкой, сваренным из листового железа.

– Звони.

Женя набрал номер телефона и вскоре из недр цеха вышел крепкий мужчина в промасленной одежде, вытирая ветошью руки. Он уверенно шагал к друзьям, глядя поверх их голов.

– Здравствуйте, это мы вам звонили по поводу поездки.

– Быстро вы меня нашли. Неместные?

– Здравствуйте. Мы приезжие, из Москвы. – Уточнила Алёна.

– Припёрлись на севера лёгкого бабла срубить?

Вопрос мужчины смутил Женю и он инстинктивно сделал два шага назад.

– В смысле? – переспросила Алёна и покраснела, а лёгкая злость понемногу давала о себе знать.

– А вы думаете, для чего сюда народ приезжает? Конечно, деньги зашибить. А они, кстати, у вас есть? Я ведь возьму с вас аванс, и сразу деньги за топливо, учтите.

– Мы и приехали уточнить некоторые детали оплаты вашей услуги. Сколько примерно потребуется солярки для нашей поездки?

– Не меньше полутора тонн. Сколько будет стоить, посмотрите на заправке. У нас горючка дюже дорогая. Это вам не «большая земля».

Алёна припомнила цифры стоимости топлива на здешней заправке, и, пересчитав, поняла, что прогулка обходится в астрономическую для неё сумму. Тех денег, что у неё были, и что оставил отец, не хватало, чтобы оплатить даже половину планируемой вылазки в тундру.

Видя, что молодёжь погрустнела, мужик улыбнулся свысока и снисходительно пробурчал:

– Ничего личного – только бизнес. Я же не буду здесь годами торчать за копейки. Я приехал сюда денежку заработать, а не обустраивать эту проклятую землю. Раньше говорили за «длинным рублём». Так что, если наберёте мелочь в своих копилках, то милости прошу. А на нет и суда нет.

– Значит, о скидке говорить бессмысленно?

– Ну да, кумекайте поскорее, у меня того гляди может появиться заказ, ехать в лагерь к учёным. Вот они башляют – хочешь «зеленью», хочешь в евро, да и рублей у них сколько хочешь.

– Спасибо, мы подумаем.

– Не за что, молодёжь. Да и кто же вас жизни-то выучит, если не мы? А?

– Да уж, точно.

Женя и Алёна вернулись к выходу и направились к дороге, ведущей в посёлок. По бетонным плитам их нагнал грузовик. Алёна махнула рукой, и тупомордое чудовище встало как вкопанное в облаке чёрной пыли и выхлопных газов. Усмехающийся водитель выглянул в окно и сквозь белозубую улыбку цыкнул:

– Ну что стоите, садитесь.

Они добрались до посёлка и еле вылезли из высоченной кабины, а после ещё пару минут отходили от грохота грузовика.

– Пойдём.

– А куда?

– Да куда глаза глядят!

Они прошли мимо первых пятиэтажек. Навстречу им спешили два паренька, не обращая ни на кого внимания громко толковавших между собой:

– Да у нас можно построить огромный космодром и сюда станут прилетать межпланетные корабли с инопланетянами. Вот было бы здорово!

– Да ладно. Космодромы строят ближе к экватору. Лучше, когда я вырасту, то оживлю мамонтов и шерстистых носорогов, и они снова поселятся в нашей тундре.

Ребята обошли взрослых. Женя рассмеялся:

– Фантазёры.

– Мечтатели, – Алёна помолчала и спросила: – А помнишь, нам таксист рассказал, про семью тундровиков из посёлка? Может, махнём к ним?

– Давай, а то на нас уже собаки стали коситься.

– Да, они жили где-то около пятиэтажек.

Женя достал телефон и откопал в памяти гаджета фотографию улицы, на которую указывал таксист.

– Алёна, идём. Насколько я понимаю, здесь совсем недалеко.

Вскоре они очутились среди гаражей, мастерских и ржавых контейнеров. И вышли к одноэтажному дому с синей крышей. Сразу за участком начинался пологий склон сопки, усеянный камнями, ржавыми остовами машин и каких-то непонятных механизмов, напоминающих скорее луноходы, чем земные средства передвижения.

– Кажется, пришли, Женя.

– Только никого не видно.

– Давай подождём, осмотримся.

– Я, пожалуй, постучу.

Журналист подошёл к дому, огляделся. Кнопки звонка на стене не имелось, и тогда он постучал в дверь.

– Заходите, – кто-то отозвался из глубины дома, словно из чрева кашалота.

– Алёна, пошли.

Женя распахнул дверь, стойкий запах бензина встретил гостей. Друзья оказались в просторной прихожей, переходящей в гостиную, и дальше в мастерскую. Рядом с диваном и тумбочкой с телевизором красовался полуразобранный снегоход. Вскоре к ним вышел парень в джинсах и тельняшке, слегка прищурив раскосые глаза, словно озорной тюлень вырвался из полыньи. Он с головы до ног осмотрел гостей и принялся вытирать промасленные руки какой-то тряпкой.

– Здравствуйте. Извините нас, но звонка мы на двери не обнаружили.

Отложив скомканную тряпицу на снегоход, он пригладил жёсткие волосы, топырящиеся во все стороны, как у ежа.

– Здравствуйте. У нас не принято закрывать двери. Что хотели?

Алёна вышла из-за журналиста и спросила:

– Мы хотим поинтересоваться, возможно ли нам нанять вездеход, или как он там называется, чтобы в завтра-послезавтра отправиться на несколько дней в тундру?

– У нас с отцом все гусеничные вездеходы в рейсах, и раньше конца сентября они едва ли освободятся.

– Жалко, прямо печалька. А не подскажите, где ещё в посёлке можно найти «вездеходы»?

– А что вы хотите везти и куда?

– Нам надо вначале добраться до военного полигона. А там видно будет, в зависимости от обстоятельств.

– Знаю это место. А сколько вас?

– Поедем мы вдвоём: я и Евгений.

– И всё, а груз?

– Ну да, совсем забыли – мы возьмём с собой еду, фотокамеру, запас одежды. Мы ищем пропавший военный вездеход.

– А я про него слышал, он вроде разыскивает дезертира. Если везти никакой груз не надо, то можно поехать на трэколе.

– А что это «трэкол»?

– Это машина на шести огромных колёсах, такие делают под Москвой. Она может даже переплывать через небольшие речки, болота, снежные торосы. Потом, она экономно расходует топливо, не надо бочки с собой везти.

– Я видел такую, в посёлке, – вспомнил Женя. – У неё, кажется, белый кузов?

– Да. Ничего удивительного, у нас их полно. Мой сейчас стоит в ангаре, осталось только заправиться, и можно в путь. У меня есть пара свободных дней. Но учтите – это недешёвое удовольствие.

– Мы, конечно, готовы заплатить. Не подумайте, что мы совсем без средств, но, правда, и не олигархи, а тем более не арабы. Кстати, сколько стоит такая прогулка?

– За день возьму три тысячи. Ну ещё плюс топливо столько же, не меньше.

– Ничего себе экскурсия! – вырвалось у Алёнки.

– Такие здесь цены. Подумайте, но дешевле вы не найдёте.

Парень присел на сиденье снегохода.

– Да что делать – мы согласны. Вон у того кровопийцы ещё дороже. – Алёна повернулась к журналисту. – В крайнем случае, я позвоню домой, и мне вышлют деньги. Но отца не брошу!

Водитель вскочил и кинул взгляд на девчонку, а после на Женю.

– Какого отца вы ищете, не разберу?

– Моего папу, капитана Жукова. Я прилетела к нему на каникулы, а тут вот такая приключилась история. Вместо семейной идиллии, селфи на фоне айсбергов, обнимашки с белыми медведями, такая вот засада!

Парень отошёл к противоположной стене, увешанной плакатами с монстрами и героями, обнажившими чудо-клинки.

– Это меняет дело, – сказал он через пару минут, повернувшись к гостям. – Я не буду брать с вас деньги. Только у меня не хватит топлива на весь рейс, а мой отец в поездке, но я что-нибудь придумаю. Так что, когда выезжаем?

– Хоть сейчас, – захлопав в ладоши, ответила девочка.

– Мы полностью оплатим заправку и купим продукты в дорогу, так что не переживайте, с нами с голоду не умрёте.

– Мне, правда, надо ещё отпроситься в редакции. А как вы думаете, сколько времени уйдёт на поход?

– Думаю, два-три дня, но я вас в тундру в таком виде не повезу, там вас сожрут комары. У вас есть нормальная одежда? – Отец мне что-то оставил, надо посмотреть.

– Тогда собирайтесь. А я заправлюсь, а ещё возьмём в дорогу продуктов и в ночь можно отправиться в тундру, к утру мы уже будем около полигона, там и выясним у солдат маршрут капитана Жукова.

– Постойте, молодой человек, давайте для начала хоть познакомимся. Я – Алёна, а он – журналист Евгений Хронов. – Анко, так меня зовут.

– Странное имя. Необычное.

– Северное. Нашенское, юкагирское.

– Вы обещаете, что по дороге расскажите нам о юкагирах?

– Конечно.

– А можно посмотреть на этот самый трэ…

– Трэкол! Пойдёмте со мной.

Они вышли из дома и прошли в ангар с высокими воротами. Внутри стоял высокий шестиколёсный автомобиль с белым кузовом. Чтобы попасть в салон через небольшую дверь, следовало встать на подножку и подтянуться. Колёса оказались высотой в человеческий рост. Лена потрогала чёрную покрышку, она слегка проминалась под пальцами.

– Анко! Колесо спущено, надо подкачать в дорогу!

– Оно сверхнизкого давления, ведь это не обычный автомобиль, а вездеход, внедорожник, амфибия – всё в одном флаконе. Кстати, вместимость восемь человек. А двигатель дизельный, есть автономный отопитель салона. Так что, не замёрзнем даже если снег пойдёт.

– Снег? В середине июня? Такое разве возможно?

– Евгений, это Арктика, надо быть готовым ко всему.

– Тогда до вечера. Вот деньги на топливо, и запишите мой телефон. А на дорожку доедим мою уху, а то жалко – прокиснет, ведь я наварила огромную кастрюлю.

– Женя, ты умеешь стрелять из автомата? – спросил Анко.

Журналист задумался на секунду.

– Конечно. А что, мы возьмём с собой оружие?

– Неважно, это я так просто спросил. До вечера.

Дома Алёна поболтала по Скайпу с мамой, бабушкой с дедушкой, ничего не говоря о том, что отец пропал, и даже не заикнулась о готовящейся поездке в тундру. Родные были успокоены, поэтому девочка направилась в кладовку. Там отыскалась кое-какая одежда – куртки, брюки, накомарники. Учитывая, что в Арктике свирепствовало лето с холодными туманами, но всё же плюсовой температурой, этого оказалось достаточно. Алёна ещё прихватила с собой в тундру томик «Двух капитанов» – авантюрный дух книги как раз соответствовал затеваемой экспедиции. Тем более, после смерти отца в тюрьме мать Саньки готовилась снова выйти замуж, и отчим оказался престранным типом, если так можно сказать. И чтобы не очутиться в приюте после смерти матери, Санька с другом бегут в Москву, и только клятва – «Бороться и искать, найти и не сдаваться» поддерживает их в пути.

Женя тем временем сбегал в редакцию и отпросился в командировку «с целью посещения стойбища оленеводов и непосредственного ознакомления с их суровым бытом». Вместе с благословением главный редактор подарил стажёру-журналисту компас и дал в дорогу банку со сгущёнкой.

К вечеру отзвонился Сабуров с невесёлой вестью – вертолёт возвратился на базу ни с чем, и новой информации пока нет. Отсутствие вестей о судьбе капитана и солдат заставило Алёну ещё скорее готовиться к выезду.

Около шести вечера белый вездеход на огромных черных колёсах подъехал к дому капитана Жукова. Снаружи, вдоль бортов и на багажнике, красовались канистры с соляркой. Ребята на дорожку слопали уху, попили чая, посуду помыли. После загрузили в трэкол тушёнку, консервы, макароны, каши, спальники. Теперь, на несколько дней и ночей внедорожник превратился для них в дом на колёсах. Скорее даже в твердыню, ограждавшую ребят от недружелюбного мира.

Вездеход покинул пустынный посёлок и покатил колобком на мягком ходу по бетонке, в край непуганных птиц. По краю сопки, насколько хватало глаз, тянулась бесконечная свалка из старых автомобилей и тракторов, на сотни метров тянулись ряды чёрно-рыжих бочек, рёбра вагончиков и каких-то неведомых машин, созданных пытливым человеческим умом для покорения ледяных пространств. Ржавый оскал агрегатов навечно застыл среди покорённой земли, как памятник неудержимому освоению далёких земель.

Твёрдое покрытие дороги вскоре предательски оборвалось, и местами разбитая или промытая весенними потоками насыпь повела путников на юг. Цепь сопок прижималась к дороге то слева, то справа. На северных склонах, в тени, кое-где ещё белели пятна снега. Совсем недавно вытаявшие кустики карликовой берёзы и ивняка зеленели свежей листвой. В низинах серебрились озера, а плотный воздух до краёв наполнил свист крыльев бесчисленных утиных стаек. Журавли семьями потянулись из тундры на вечернюю кормёжку в сторону морских отмелей.

– Анко, ты посещал раньше этот полигон? – спросила Алёна.

– Доводилось, бывали с отцом.

– А ты не устанешь ехать всю ночь? Может, Женю привлечь, у него есть водительские права.

– До полигона продержусь. Пока вы там будете выяснять, куда отправился капитан, я посплю. Потом мы пообедаем, и дальше в путь. Я думаю, не мог капитан далеко уехать.

– Если он рядом, то почему его не найдут?

– Возможно, туманы мешают вертолёту обследовать местность, а люди боятся идти в тундру из-за дезертира. Кстати, Женя, если что-то подозрительное появится, я подскажу, что делать.

– Я что, сам не разберусь, как себя вести? Я попадал ещё не в такие переделки. А здесь так, прогулка. Солдат-то убежал без оружия, чего его бояться.

– Ну ладно.

Анко отвернулся от ребят и принялся не моргая смотреть вперёд, на дорогу среди однообразной зелёно-бурой тундры.

– Ну, ты, оказывается, настоящий Рэмбо.

– Да ладно, я тут самый старший, – отмахнулся журналист и зашептал на ухо девчонке: – Да ему всего-то лет шестнадцать, максимум семнадцать.

– Тундра – это его родной дом, он здесь как рыба в воде, понимаешь?

– Красуется перед тобой. А ты уши развесила, как Чебурашка. Скинь лапшу-то, лохушка.

– Отстань, Шерлок Холмс. Пойду лучше спать, а то эти серые пейзажи и некоторые люди навевают на меня уныние.

– Ложись, я следом.

Женя и Алёна устроили спальные места в салоне, среди мешков и пакетов с провизией, и только в глазах Анко рябило от монотонности пейзажей, но он ещё крепче сжимал руль, изредка поворачиваясь направо, где в розовые перины опускалось полярное светило.

Ребятам спалось плохо, время от времени вездеход прыгал на камнях, проваливался в ямы, и путники просыпались от сотрясений, от ударов о коробки с едой, инструментом, и о непонятные тяжёлые вещи.

Утром трэкол наконец-то остановился, и тишина разбудила девочку.

– Анко, что случилось?

– Приехали.

– Полигон?

– Да, он в ста метрах. А теперь давайте перекусим. Я голоден как белый медведь.

– Наконец-то закончилась эта кошмарная ночь! У меня болит спина и шея. Сейчас я приготовлю завтрак.

Открыв дверь, Алёна вышла наружу. Облака разбежались на небосклоне, и в освободившееся окно высунулось яркое утреннее солнце, залив свод лазурью, и в придачу совершенно бесплатно освежив серебром тундру. Рядом с вездеходом равнодушно дремали валуны, словно замёрзшие тролли, невесть как угодившие за многие тысячи миль от родных фьордов. А в ложбине сверкали окоченевшие от утренней свежести три озерка, до краёв полные синевы.

Ребята вскипятили чайник, и ещё девочка нарезала хлеба и приготовила бутерброды. Анко съел парочку и полез в рюкзак. Извлекая на свет банку тушёнки, рассмеялся:

– Алёна, оставь городскую еду для журналиста, я наверну привычного. У меня тут есть ещё вяленая рыба, сгущёнка. Вам достать?

– Нет, не надо. Пойду разбужу Женю, может, он захочет сладенького.

Журналист отозвался сам:

– Иду-иду. Без меня, небось, всё вкусненькое съели? Ого-го какое утро!

– Да, вот какая бывает тундра. Смотрите! – закричал Анко, указывая на небо. – Лебеди летят!

Вытянув грациозные шеи, прямо над ними легко и свободно парила пара белых птиц, изредка взмахивая крыльями.

– Да прямо как в зоопарке! Тут ещё и журавли, и утки.

А под ногами суетились крошечные комки из пуха.

– Смотри, не наступи на куличка, Евгений!

После завтрака Анко отправился спать, а Женя и Алёна двинулись к воротам полигона. Их наличие носило скорее символический, чем практический характер. Они не отделяли мир человека от необузданного первозданного хаоса, расплёсканного невесть кем по всей местности. Кроме названия и номера воинской части, указанного на них, толку от ворот не было. Справа и слева их запросто можно было обойти и попасть вовнутрь, ведь ограждения просто-напросто отсутствовали.

– Поищи звонок.

– Не видно.

– Тогда пошли.

В сотне метров от въезда стояло несколько вагончиков, металлические ёмкости, разнокалиберные ящики, антенны и всё то, без чего нельзя представить нормальную жизнь за полярным кругом. Наперерез гостям кинулись две собаки, но, не преодолев и полсотни метров, вдруг утратили всякий интерес к незнакомцам, и ушли обратно к вагончику, добротно выкрашенному в голубой цвет. Услыхав лай, из него вышли два солдата в мятой форме и, глядя на гостей, равнодушно закурили. Ребята подошли к ним.