Текст книги "Истинный интеллект. Часть 1"

***

Четыре оставшихся дня ушли на завершение всех трудовых отношений на работе. В пятницу вечером я стал абсолютно свободным человеком. Ровно пятнадцать часов свободы. Но ничего за эти часы я толком не успел сделать. Ключи от квартиры и от машины на этот раз передал родственникам.

И снова субботнее утро. Я уже начал привыкать, что по субботам происходит всё самое интересное. Но в этот раз было рутинно: документы, подписки, инструктажи при том, что суть работы, по-прежнему, не раскрыли.

Первый интересный момент за утро – это приглашение к транспорту. Нас повели не на парковку. Я это обнаружил, когда мы загрузились в лифт, и руководитель нажал не на первый этаж, как я рассчитывал, а на последний.

Воображение сразу разыгралось. Я никогда не летал на вертолётах. Да, знал, что на крыше есть взлётно-посадочная площадка (я видел её, когда разглядывал здание на интерактивной карте), поэтому уже предвкушал полет. Мой коллега, Павел, как будто не обращал на все эти мелочи внимания, просто слепо доверившись руководителю.

Мои надежды оправдались – на крыше стоял вертолёт. Я до этого никогда так близко не видел это транспортное средство. Он оказался невероятно большим: восемь огромных лопастей нависали над головой, хвостовая часть отдалялась метров на тридцать от основной.

– Это МИ-26, один из самых больших вертолётов в мире, – привёл мне справку Ин. – Вряд ли наберётся ещё восемьдесят человек в полёт, скорее всего, помимо вас, берут ещё груз тонн на двадцать.

Как будто слыша мои мысли, наш руководитель объяснил.

– Нам несказанно повезло, мы полетим на этой громадине. Так сложилось, что сегодня перевозится большая часть грузов для модернизации. И нам позволили этим воспользоваться. Всё лучше один час в небе, чем несколько часов на автотранспорте.

– Грузимся! – прозвучала команда Ивана Ивановича, и он зашёл в пассажирский отсек вертолёта.

Внутри по бокам этой грозной машины располагались кресла, их было немного, основное пространство занимали коробки, ящики. Выбрав себе место, я последовал примеру руководителя: убрал ручную кладь под кресло и пристегнулся ремнём.

– Вылет через 5 минут, прошу пристегнуться, – снова скомандовал Иван Иванович.

17. Знакомое место

Передать чувство отрыва от площадки на такой огромной махине просто невозможно. Когда моторы загудели, казалось, не будет конца этому разгону винтов: всё быстрее и быстрее, всё громче и громче, пока, наконец, звук не перешёл в сплошной гул. Машина медленно, но верно начала отрываться, гул уже звучал в унисон самому себе, и сам звуковой резонанс помогал взмывать вверх. Мы набрали высоту. Жестами, так как голос разобрать при таком шуме не представлялось возможным, руководитель указал на наушники, которые висели над головой. Я их надел, шум заметно стих, в наушниках звучал голос пилота.

– Сейчас немного потрясёт, начинаем разгон.

В ту же секунду, вертолёт был полностью предоставлен свободному падению. Ремни впились в плечи, в голове помутнело. Ощущалась невесомость.

Падение длилось недолго, буквально две секунды. После чего очередная порция перегрузок свалилась на нас. Вся энергия падения была резко переведена в ускорение. Ремни теперь давили с одного края, чувствовалась тяга мотора, нос нашего воздушного крейсера наклонился вперёд.

Когда все перегрузки стихли, я позволил себе выглянуть в иллюминатор. За короткое время полёта мы покинули городские окрестности, под нами простирался ковёр растительности. Я наслаждался пейзажем.

– Интересные показатели гормонального фона у тебя при просмотре пейзажа, – послышался голос Ина, и своим голосом он разнообразил немного реальность. – И активность мозга повышается. Есть предположение почему так происходит, но нужны подтверждения.

Я не обратил особого внимания на заметку Ина.

Двигались мы очень быстро. На малой высоте это особенно чувствовалось. Перегрузки не прошли мимо моего товарища, после таких пируэтов на нем лица не было, чего не сказать про Ивана Ивановича – он сидел, как ни в чём не бывало. Неоднозначный образ этого человека складывался у меня в голове.

Как и предполагалось, полёт был недолгим. Когда я услышал от пилота о снижении, в очередной раз выглянул за борт. Внизу под нами виднелся целый жилой комплекс из сотен домов. Это были дома коттеджного типа, с однообразной планировкой – обычный пригородный микрорайон. Дома образовывали окружность и располагались на внешнем круге от дороги, а внутри круга была зелёная зона – мини парк. Таких окружностей было семь. Наверняка, вид из космоса просто шикарный.

Мы приземлились в центр одной из окружностей. В тот же миг началась суета большого количества людей, среди них и грузчики, и охранники, и команда пилота. Со стороны это выглядело как хаос, но каждый занимался своим делом, организация была на высоте. Иван Иванович попросил следовать за ним.

Дом, куда нас привели, ничем не отличался от других, разве кроме цифрового обозначения. Он нёс гордую цифру 1, причём два раза. В нём проживала и, видимо, по совместительству работала женщина средних лет. Жизнерадостная, с открытым и светлым лицом, серьёзность и строгость которому придавали заострённые узкие очки. Они чрезвычайно гармонировали с лицом. Иногда так бывает, что очки человеку не просто идут, а являются его неотъемлемой частью, без которой его представить просто невозможно.

– Прошу любить и жаловать, – произнёс Иван Иванович дикторским голосом, – Любовь Андреевна – комендант и мэр нашего посёлка. Об организации инфраструктуры вы всё узнаете от неё, я же сейчас вынужден откланяться.

– Спасибо, Первый, – негромко произнесла женщина. После этих слов он и в правду откланялся, быстро покинув рабочий кабинет мэра.

Я не выдержал и первым задал вопрос.

– Любовь Андреевна, почему вы его назвали Первым?

Вопрос немного смутил её

– Ответ несложный, Первый – это от его фамилии, вы же наверняка знаете, какая у него фамилия? – уже она стала задавать вопросы.

– Да, разумеется, Примов. Действительно, логично, спасибо за ответ.

– Не за что, – вежливо ответила она, улыбнувшись. – Я так понимаю, что ты и есть наш новый работник, а это ассистент. – Она оглядела нас, – Ян Громов и Павел Жаров. Любопытно!

Мы переглянулись с Павлом – до этого не было речи о нашей совместной работе.

– Для начала, – продолжила она, – мы выделим вам жильё. Раздельное или совместное?

Наши голоса прозвучали одновременно, но к моему удивлению, мой новый ассистент выказал желание совместного жилья, я же чётко заявил, что раздельно. Затем ещё раз повторил для подтверждения сказанного.

– Хорошо, дома будут раздельными, но по соседству, так никого не обидим. Ваши номера будут… – и комендантша погрузилась в свой ноутбук, – 7—17 и 7—18 соответственно. Где первая цифра – это номер цирка, а вторая номер дома. И не нужно ухмыляться, что у нас тут цирк, – она строго посмотрела на меня и Павла. – Все вопросы, связанные со снабжением, едой, какими-либо «хотелками», решаете со мной. Между всеми домами организована связь. Я тут почти двадцать четыре часа в сутки. Номер моего дома забыть нереально, 1—1, надеюсь запомнили. Какого-то разделения по жилым зонам нет, наш посёлок самый обыкновенный, за исключением, что все работают на одно предприятие. Номер дома, который для вас особенно важен – 3—14, именно там будет ваше рабочее место, подробнее об этом вы узнаете чуть позже, после оформления через службу безопасности. Доступ везде разграничен. Об этом тоже узнаете позже от службы безопасности. Также у нас есть общая столовая для тех, кто не любит готовить, кинотеатр с широким выбором фильмов, современный спортзал с бассейном и многое другое. Если у вас остались вопросы ко мне, то я вся во внимании. Если вопросов нет, то дальше вас ждут безопасники, их дом 1—4, тут недалеко.

– Вопросов много, но ещё пока рано их задавать, – ответил я.

– И у меня вопросов нет! – добавил Павел.

– Вот и прекрасно, люблю смышлёнышей. – закончила разговор Любовь Андреевна.

Как со всеми безопасниками в мире, отделаться по-быстрому от них не представилось возможным. Нам рассказали и про доступ, и про иерархию, и про то, что бывает с нарушителями. После дотошного разъяснения нам выдали пропуск. Это была магнитная карта, выполненная в минималистическом стиле: белый фон и черные буквы. На ней были указаны имя и должность в достаточно обобщённом варианте. У меня было написано «Старший научный сотрудник „Конуса“ Громов Ян Владимирович».

Ещё выдали портативные мобильные устройства – коммуникаторы и сразу предупредили, что через них осуществляется отслеживание персонала, так на всякий случай. О доступе во всемирную паутину и речи не идёт. Вот такая «вакханалия».

По окончанию лекции в кабинет дома 1—4 зашёл человек. Наши взгляды пересеклись, и некоторое время мы смотрели друг на друга. Затем он посмотрел на лектора и спросил: «Что этот человек здесь делает»?

Сотрудник, проводивший разъяснения, остановил свой монолог.

– Это наши новые сотрудники, прямиком в эпицентр научного прогресса.

Мы сидели и не вмешивались в их диалог.

– Даже так, – прозвучал скрипучий голос. – Замечательно, а начальник охраны в курсе, кого вы сюда привели?

– Да, все бумаги подписаны, в том числе есть и подпись Ворошилова. Вот смотрите.

– Сомнений нет, всё верно, – чуть слышно процедил он и, ещё понизив голос, почти про себя высказался. – Значит избран вариант перспективного использования актива. Его взгляд снова пересёкся с моим, и на лице возникла кривая ухмылка.

– Желаю вам производственных успехов, Ян Владимирович, надеюсь руководство не ошиблось с выбором.

– Руководство никогда не ошибается, – ответил я.

Это и стало заключительным этапом ликбеза. После чего нас отправили по домам.

Время уже подходило к обеду, и я решил не откладывать этот вопрос в долгий ящик. Открыл коммуникатор и посмотрел карту жилого комплекса – это было продвинутое интерактивное приложение. Интуитивно понятный интерфейс, и я быстро нашёл местную столовую.

На этом этапе мы с Павлом разошлись, он отправился осматривать свои апартаменты.

Столовая представляла собой не какую-то забегаловку с линией раздачи блюд, а вполне цивильный ресторан. В нём было немного людей, видимо, обед ещё не наступил. Я выбрал место и в ту же секунду на коммуникаторе раздался звуковой сигнал, мне стало любопытно. Это было сообщение от питблока, такое наименование было у него в приложении. Сообщение содержало приветствие и вопрос, чем я собираюсь обедать. Так же был указан рекомендуемый состав пищи с точки зрения соединений и микроэлементов. Далее шло меню. На этом моменте челюсть у меня отвисла: список был просто гигантским – глаза разбегались от такого разнообразия. Решив обойтись знакомыми названиями блюд, я выбрал первое, второе, салат, десерт и два компота. Цифры показателей изменились, как вывод в конце высветился энергетический баланс. Я нажал кнопку согласия.

Через несколько минут мой заказ стоял на столе, его принёс молодой парень в белом фартуке и колпаке. У него был такой же бейдж как у меня, на нём надпись: Официант Алексей Ищев.

Когда с едой было покончено, я вышел из питблока. Сразу пришло сообщение с просьбой оценить работу шеф-повара и официанта.

– Своя локальная социальная сеть, интересно, – подумал я.

Выставил отличные оценки – еда и вправду была отличного качества. Мне в ответ пришли взаимные плюсы.

– Сложная социальная сеть, должна быть некая система рангов. Надо расспросить подробнее об этой интерактивной системе, только вот кого? – На ум пришла мэр.

Я нашёл её в списке сотрудников и отправил сообщение. Тут в списке были все, кого я видел или слышал, за исключением того странного типа в доме безопасников.

Ответа долго ждать не пришлось, она сказала, что вряд ли сможет рассказать больше об этой системе, чем я сам сумею разобраться методом «тыка».

Ну, что ж, пока спрашивать больше некого, буду сам разбираться. Я продолжил исследование комплекса. Площади были достаточно обширные, пришлось походить.

Я дошёл до третьего цирка, чтоб взглянуть на тот дом, что станет новым «рабочим пристанищем», и сразу его узнал. Сомнений быть не могло: прозрачный вход, за которым виднелся огромный турникет, вокруг дома небольшая изгородь. Место было знакомым. Это подтвердил и Ин.

18. Сверхполезность

Ночью я решил попрактиковаться в управлении сознанием. С таким мощным инструментом, как Ин, грех было не попробовать. В качестве объекта для тренировки я выбрал управляемое сновидение как аспект созидания и контроля. Я заранее мысленно обсудил это с Ином:

– Ин, я хочу, чтобы ты как-нибудь поспособствовал процессу.

– Я могу управлять организмом и имею доступ к памяти, но не могу включить такой тип сна. В твоей голове огромное количество информации по этому вопросу, и она не поддаётся систематике, к тому же, было очень мало успешных исходов этих теорий. Если проводить аналогию с процессом созидания пространства в чертогах разума, то должна быть какая-то связь и со сном. Можно попробовать в процессе засыпания, точнее, в момент отключения организма углубиться в чертог. Но только надо понимать и чувствовать, что уснёшь именно в этот момент – в том и будет вся сложность. Тут я тебе смогу помочь, так как я не засыпаю вместе с тобой и могу чётко отслеживать момент прихода Морфея. Я дам команду и дальше действовать уже будешь ты.

– Хорошо, но вот только до этого я входил в чертог в бессознательном состоянии. Как быть теперь?

– Заставь себя покинуть сознание, представь эту непроглядную пустоту. Должно получиться. Сон создаётся в пространстве сознания, а ты в момент создания покинешь сознание в комнату управления сознанием. Все логично.

– Звучит чрезвычайно логично. Давай пробовать.

Я лёг в позу Шавасана и закрыл глаза, у меня была отдельная спальня с удобной новой кроватью в новом доме где-то далеко от урбанистической цивилизации. Идеальное место для экспериментов. Согласно канонам йоги, я принялся расслаблять тело начиная с кончиков пальцев ног. Не успел я дойти до мышц живота, как послышался тихий-тихий голос Ина.

– Пять секунд до отключения, три, две, одна.

Я приказал сам себе покинуть сознание. Вокруг стало темно.

Я смотрю сквозь иллюминатор. Лечу на огромном вертолёте, его тень бежит неподалёку, пытаясь нас догнать и обогнать. В вертолёте со мной ещё несколько людей, я их не знаю. Один из присутствующих показывает на наушники и на уши. Я беру их и надеваю на голову. Слышу чёткий голос пилота.

– Ян, пройди в кабину пилота, срочно!

В мыслях закрадывается тревога, а затем сомнение – откуда пилот знает моё имя? Но этого недостаточно, чтоб семя сомнений проросло.

Я отстегнулся и, не снимая наушники, пошёл к кабине. Дверь была не заперта, открыл её. По моей спине пробежали мурашки: в кабине не было никого, штурвал болтался из стороны в сторону, и я только сейчас почувствовал, как штормит судно. Я сел на место пилота и вцепился в штурвал, с ужасом понимая, что никогда не управлял вертолётом и даже не представляю, как это делать. Сменил наушники на пилотские и стал запрашивать помощь. Ответили сразу и снова назвали меня по имени. Ещё один удар сомнения в стену логичности, и она треснула.

Осознание, что это сон, пришло очень быстро, и я вспомнил о своих планах.

– Это сон, и надо пробовать брать его под контроль.

Я принялся рулить огромной машиной на бешеной скорости. Чуткое управление, ничего сложного. Техника была развёрнута мной по направлению к солнцу. Первое, что я решил попробовать – это изменить время суток, ближе к закату и сумеркам. Я закрыл глаза и мысленно перемотал время на вечерние часы. Вместо ожидаемого результата я обнаружил перед собой огромную грозовую тучу. Разряды сверкали и уходили то высоко в небо, то пробивали до самой земли. Вертолёт стремительно летел в эпицентр этого ужаса. И тем было страшнее, что управление меня не слушалось – было написано, что активировался автопилот.

Я попробовал собраться и отвлечься от происходящего ужаса и паники – закрыл глаза и мысленно представил себе ясное небо и стоящий в ангаре вертолёт.

В тот же миг в наушниках раздался вопль пассажира: он кричал, что задняя дверь пришла в движение. Произошла разгерметизация салона. Я нашёл кнопку закрытия двери и нажал её. Всё заморгало красным цветом, потом постепенно позеленело. Я открыл дверь кабины и почувствовал непреодолимую силу, которая высасывала меня из салона. Ухватившись за поручни, я с ужасом увидел, что задней двери просто нет, как нет и ничего в грузопассажирском отсеке – всё выдуло. Чувство паники росло. Мои ноги оторвались от пола и болтались в направлении огромной дыры, где некогда была массивная дверь.

Вокруг стало темней и звуки грозы были совсем рядом.

Сквозь холод, превозмогая нечеловеческие усилия, я выкарабкался из грузового отсека и сумел захлопнуть за собой дверь. Высасывающая сила пропала, и я рухнул на пол. На этом мой чудо-сон не закончился. Я встал с пола и посмотрел вперёд: вертолёт летел уже вровень с верхушками деревьев. Моё сердце замерло, я стал отчётливо слышать, как винт начал шинковать первые деревья. Как же я хотел проснуться и не видеть, не чувствовать того, что будет происходить дальше. Ещё мгновение и толстый ствол сосны оказался не по зубам быстрому винту. Звук винта стих, он встал как вкопанный, и вращение передалось на корпус огромной машины. Я был не пристегнут и в полной мере ощутил этот импульс. Меня швырнуло, как тряпку, на боковое ветровое стекло так, что оно пошло трещинами, как и мои кости. Хвост – более массивный, чем винт, он прорубил себе дорогу, и я продолжил падать в чащу леса, вращаясь вместе с техникой. Ещё пара сильных ударов, и огромный вертолёт, точнее, то, что от него осталось, аварийно приземлился.

Боль была невыносимая, я не мог пошевелиться. Все оборудование было сломано, вывернуто из своих мест, кругом торчали провода и периодически сыпались искры. В нос ударил резкий запах авиационного керосина. До возгорания оставались считанные секунды.

Вспышка – жар полыхнул в лицо, стало нестерпимо больно.

Я открыл глаза, всё тело ныло от дискомфорта.

– Меня снова выперли из сна, но на этот раз я держался дольше. Предпринял две попытки управления, и обе обернулись усилением отрицательного эффекта, – доложил я своему компаньону.

– Любопытно, а я уже подумал, что всё прошло успешно. Но это не отменяет теории, будем пробовать ещё.

Прошло не больше полночи. Глаза закрывались, я сильно хотел спать.

– Через пять секунд ты уснёшь, три, две, одну.

Снова мысленная команда покинуть сознание. И опять кромешная тьма. Картинка стала вырисовываться через несколько секунд, как будто плавно менялась экспозиция, проявились очертания.

Стоял тёплый летний день, птички чирикали, пролетали насекомые и пух. Я ждал. Смотрел на пустую дорогу и ждал. Вдали показалось авто. Это был кабриолет. Он плавно и бесшумно подъехал ко мне, за рулём сидела моя очень хорошая знакомая. Я сел, автомобиль меня сильно удивил – я не понял, что это за модель и какой она марки. Разговор был ни о чём. Я задал вопрос о транспорте, на что услышал не совсем исчерпывающий ответ.

– Даже не знаю, какой он марки, если честно. Мне его подарили, но я знаю стоимость – чуть дороже 7.5 млн.

В голове не укладывалась такая стоимость. По звуку это был электрокар, и по его стоимости стало понятно, что это за марка.

– И куда мы едем? – спросил я

– Так катать на лыжах.

– В июне-то? Не рановато ли?

– Почему в июне?

Я огляделся, вокруг лежал снег. Вот так поворот.

– Действительно – зима! Только вот мы едем на машине без крыши.

Мысль, что это сон накатила спонтанно и очень резко.

Картинка начала темнеть. Хорошо, что Ин использовал аденоблокаторы, а то оборонительная система производства сна быстро бы выкинула меня в реальность.

Изображение сна почти потухло. Нужно было действовать. Образ знакомой был уже создан, я постарался его не разрушить.

– Ну, если кататься, – подумал я, – то в более подходящем для этого месте. Я закрыл глаза и стал вырисовывать белые горные вершины на горизонте. Огромный кулуар, заметённый пушистым свежим снегом. Из-под снега торчали кончики деревьев, его глубина соответствовала всем канонам фрирайда.

Я открыл глаза. Окружающая обстановка слепила своей белизной. Солнце было высоко. Я поднёс руки к голове, нащупал шлем и потянул по привычке очки на лицо. Они были на своём месте.

Я посмотрел вниз, мои ноги были по колени в снегу, а чуть впереди торчал кончик доски.

Я ликовал – я мог творить, что угодно!

Как же без своих друзей? В тот же миг слева от меня «нарисовался» Володя, а справа – перенесённый образ подруги.

Я посмотрел на её ноги. На них были горные лыжи.

– Непорядок, – подумал я, – неудобно же на узких лыжах в пухляке (рыхлый, глубокий снег – примеч. авт.). В тот же момент лыжи сменились на их широкой аналог.

– Ну вот, так-то лучше. Можно было и на доску поставить, – я улыбнулся.

Мы стояли на вершине горы, перед нами простиралась снежная долина, плавно переходящая в покров облаков, мы были выше них. Ни один Йети не нарушил гармонию, снег был нетронутый. За спиной гудел вертолёт. Хелиски – всегда мечтал (хелиски – это достаточно небюджетный вид горнолыжного отдыха с использованием вертолета, – примеч. авт.). Одно мгновение, и я уже парю над снегом, бесшумно рассекая его. В крутых виражах обсыпаю друзей и себя мягким белым снегом. Бесконечные прыжки, вращения и наимягчайшие приземления – да, в июне об этом только можно мечтать.

Я добавил ещё красок, когда мы спустились ниже облаков. Горизонт немного преобразился: под облаками до самого видимого края расположился могучий чёрный океан, а на другой стороне кулуара высоко в небо поднималась вершина действующего вулкана. Богата Великая страна удивительными и потрясающими местами.

Такое наслаждение, пожалуй, невозможно ощутить в реальности – тут собрано всё самое лучшее. Я потратил несколько часов на катание: даже не мог представить сколько времени сна это заняло фактически, поток времени ощущал ещё слабо и не мог его контролировать. Но раз вставать не хочется, значит можно продолжать созидание.

Вид океана навеял о нём мысли. Моментально, словно телепортировавшись, мы уже гребли руками, лёжа на доске для сёрфинга, я был в одних трусах. Плавные волны то поднимали нас, то опускали.

– Вон она идёт, – раздался голос подруги.

Я посмотрел вперёд: могучая волна своим видом перекрыла линию горизонта, на её верхушке уже белел пенный завиток.

– То, что нужно, – добавила она, – готовимся.

Не знаю, как такое может рождаться в голове. Я никогда не испытывал подобных ощущений, чтоб суметь их сгенерировать. Видимо, это из разряда экстраординарных снов, где физика происходящего заложена на подсознательном уровне или вовсе рассчитывается мозгом в режиме реального времени.

Волна подкатывала всё ближе и становилась всё выше. Меня начало одолевать чувство паники. Я пытался себя успокоить, мой сон – мои правила, должно получиться. Краем глаза я заметил, что подруга разворачивает доску. Время пришло, я последовал её примеру. Она присела на доску и стала ждать разгона, я копировал её поведение. Доски пришли в движение, назад лучше уже было не смотреть. Ловя баланс, я немного огляделся – доски набирали скорость, двигаясь вдоль волны. Я поравнялся с подругой, мимолётно оценил её фигуру – никогда прежде не видел её в бикини (казалось бы, откуда эта информация в моей голове, но получилось восхитительно). Я загляделся и потерял равновесие, а при такой скорости и наклоне доски это было фатально. В следующий момент я уже бултыхался в волне, меня крутило внутри и дёргало за ногу прицепленной доской. Как назло, я не успел набрать воздуха, а как созидатель всего вокруг – и быстро сориентироваться. Я лишь думал, чтоб меня побыстрее вынесло поближе к берегу. Что берег совсем близко, я понял, когда зацепился головой о песчаное дно. Я попытался встать и вдобавок получил доской по затылку. Мало приятного, но всё же ощущения для меня были новые.

Я вышел на берег. Чистейшее синее небо, огромные зелёные пальмы, белый песок, лёгкий бриз. Я обернулся на море – оно ярко-бирюзового цвета и гладкое, как стекло.

– Ты здесь, – только подумал я, и услышал голос.

– Ты здесь? – произнесла она. Её изумрудные глаза невозможно было забыть. Она стояла почти в упор к мне, и я не мог её рассмотреть, увидел только черное каре и красивые плечи. Она обвила руки вокруг моей шеи, я машинально взял её за талию. Вот-вот я должен был ощутить очередной всплеск взрывных чувств и ощущений, но раздался вой корабельной сирены.

Я открыл глаза. Именно звук корабельной сирены стоял на будильнике рабочего коммуникатора. Я не разозлился, а был воодушевлён и чувствовал себя изрядно отдохнувшим после столь волшебных снов.

– Судя по гормональному фону и психофизическому состоянию, управление снами – сверхполезная штука для организма, – прокомментировал Ин.

– Да, если изобрести технологию погружения в такие сны, то люди бы в отпуск не ездили, это точно. И желали бы спать вечно, – ответил я, нащупывая шишку на затылке. – Когда только успел её набить?