Текст книги "Только для мертвых"

Глава 7

Мать позвонила Воронцову прямо в офис:

– Саша, здесь пришла какая-то девушка и говорит…

– Да, – резко сказал в трубку Воронцов. – Все верно!

Богдан сидел напротив, и не было никакой возможности что-либо объяснить. Тон его, наверное, обидел мать, и она сказала сухо:

– Хорошо, я это сделаю.

И положила трубку.

Воронцов два часа потратил на подготовку необходимых для перечисления денег документов. Богдан ходил за ним по пятам, и это страшно раздражало.

Вечером в офис позвонил Кочемасов.

– Мы так не договаривались, Александр! – заявил он.

Он всегда называл Воронцова Александром, когда был им недоволен.

– Что случилось, Павел Константинович? – безмятежно ответил Воронцов.

Присутствовавший при этом Богдан подтянулся, и даже лицо у него побагровело – так разволновался при упоминании имени шефа.

– Ты ваньку не валяй! – резко сказал Кочемасов. – Почему паспорт свой не привез?

– Я же вам объяснил – он сейчас не у меня. Надо заехать к матери и забрать.

– Ну так поезжай и забери!

– Я бы и рад, Павел Константинович, но не могу, дел невпроворот. Спешно готовим бумаги по этому самому контракту, завтра срочно надо деньги отправлять.

– До шести вечера чтобы привез паспорт! – приказал Кочемасов и положил трубку.

Без четверти шесть Воронцов сказал Богдану:

– Пора за паспортом. Отвези меня.

Он уже все продумал и знал, как будет действовать. Возле универсама попросил Богдана остановить машину, достал из бумажника деньги, протянул компаньону:

– Сходи, купи чего-нибудь молочного. Сметаны там, творога, что будет.

Это было для них обычным делом, что Богдан ходил за покупками, поэтому не вызвало у того подозрений. Когда Богдан скрылся в магазине, Воронцов вышел из машины и припасенным заранее ножом проткнул покрышку, после чего вернулся в салон. Часы показывали пять минут седьмого. Кочемасов, наверное, уже звонил в офис и ему сказали, что Воронцов уехал. Радиотелефон Воронцов предусмотрительно «забыл» в офисе. Все складывалось как нельзя лучше.

Вернулся Богдан. Он ничего поначалу не заметил и обнаружил неладное, лишь когда машина тронулась с места.

– A-а, черт! – сказал он с досадой. – Колесо!

Воронцов изобразил удивление:

– Что-то случилось?

– Покрышку пробили!

Богдан вышел из машины, потоптался вокруг нее, после чего злобно поинтересовался:

– Ты не видел разве, как ее резали?

– Кого резали?

– Покрышку! – рявкнул Богдан и воздел руки к небу: – Как же можно было не заметить! Ты сидел в машине – и не видел?

– Не видел, – скорбно подтвердил Воронцов.

Он знал, что у Богдана нет с собой запаски.

Очень безалаберный тип. Все у него не как у людей.

– У меня запаски нет! – объявил Богдан.

– Что же ты за лопух! – изобразил неудовольствие Воронцов. – Я теперь из-за тебя опоздаю!

Фамилии Кочемасова он не упомянул намеренно, опасаясь, что от страха Богдан добудет покрышку из-под земли.

– Останови любую машину, пусть подбросят! – огрызнулся Богдан.

– Я тебя не оставлю. Не по-человечески это.

У них ушло полтора часа на то, чтобы разыскать ближайшую мастерскую. Богдан был мрачен и непрерывно матерился. Без десяти минут восемь он водрузил накачанную покрышку на ступицу. Нечего было и думать в это время застать на месте Кочемасова.

– Так куда едем? – поинтересовался Богдан.

– Домой, – со спокойной душой ответил Воронцов. – Я уже везде опоздал.

Поздним вечером ему позвонил Кочемасов. Он еще не успел произнести ни слова, как Воронцов ему уже бойко доложил:

– Не успели, Павел Константинович. Ехали с Богданом за паспортом, остановились на пять минут возле магазина, и какие-то подонки нам покрышку проткнули.

– Завтра в первой половине дня привезешь этот чертов паспорт, – буркнул Кочемасов.

Он, казалось, был не так уж и разозлен. Это поначалу удивило Воронцова, но потом он понял – Богдан уже успел позвонить Полкану и доложить обо всем, что с ними сегодняшним вечером произошло. Воронцов погасил свет в квартире и подошел к окну.

На улице уже было темно, и цвет стоящей у подъезда машины Воронцов вряд ли смог бы определить, но марка была до боли знакомой – «опель». «Черт бы их побрал! Даже на ночь выставили дозор».

В половине двенадцатого из Лондона позвонил Бэлл. Он был радостно возбужден. Наверное, и сам еще не мог поверить в то, что выбрался живым и невредимым из этой жуткой России. Для него Россию олицетворял Богдан, возможно, уже на всю оставшуюся жизнь. Картина – пакостнее не придумаешь.

– Я хочу поблагодарить тебя, Алекс, за теплый прием в России, – с чувством говорил Бэлл. – Я долго буду вспоминать эту поездку.

«Это уж точно», – подумал Воронцов.

– Жду тебя, Алекс! Двенадцатого, да? Я тебя буду встречать двенадцатого.

– Да, – с запинкой отозвался Воронцов. – Непременно приеду.

Бэлл, наверное, с комфортом потягивает виски, сидя у камина…

– У тебя есть камин, Ленард?

– Что? – удивился англичанин.

– В твоем доме есть камин?

– Есть.

Голубая мечта детства. Огонь горит в камине, медвежья шкура на полу… И главное – рядом ни Кочемасова, ни Богдана, вообще никого. Все это очень далеко и потому почти нереально.

– Я приеду, – повторил Воронцов. – Обязательно.

Потом он позвонил Хельге.

– Привет! – сказал он просто. – Это я. Все в порядке?

Это он спросил о паспорте – осторожно, опасаясь, что его разговоры могут прослушивать. Хельга, умница, все поняла и ответила коротко:

– Да.

– Я перезвоню тебе.

Имелось в виду, что паспорт у нее останется до тех пор, пока он не даст сигнал.

– Мы встретимся? – спросила Хельга.

– Ты хочешь взять у меня интервью?

– Да. Такое, знаешь, продолжительное.

– До утра, – подсказал Воронцов.

– Почему бы и нет в самом деле.

– Уже лечу! – воодушевился Воронцов.

Ему понадобилось полчаса на то, чтобы побриться и вообще привести себя в божеский вид. Шампанское он взял из холодильника, конфет только не было, но это поправимо.

Захлопнул дверь, спустился вниз. Едва он вышел из подъезда, как в «опеле» произошло какое-то шевеление. Воронцов, не таясь, подошел к машине, открыл заднюю дверцу, сел на сиденье и предложил доброжелательно:

– Поехали, ребята.

Те двое, что сидели в машине, похоже, несколько растерялись.

– Все равно – куда я, туда и вы, – развел руками Воронцов. – Так чего ж нам в разных машинах ездить.

Именно так сейчас надо было с ними – ни в коем случае от них не прятаться. Пусть успокоятся.

– Куда едем? – поразмыслив, спросил тот, что сидел за рулем, и завел двигатель.

– Туда, где ты сегодня утром дежурил, – засмеялся Воронцов. – Не забыл еще?

Парень рванул рычаг коробки передач – излишне резко, как показалось Воронцову.

– Да ты не нервничай, – еще больше развеселился Воронцов. – Я не в претензии. У каждого своя работа. Да, и вот еще что, – вспомнил он вдруг. – Останови где-нибудь у ночного магазина, конфет купим. К даме едем все-таки.

– Все вместе? – осведомился тот, что за рулем.

– А ты шустрый, – оценил Воронцов. – Но сегодня тебе придется ночевать в машине. Я же тебе объяснил уже – каждому свое.

Глава 8

Хельга была в вечернем платье. На столе горели, негромко потрескивая, свечи. Неплохо у них, у журналисток, это поставлено.

– Умеешь обольщать, – признал Воронцов. – Это у тебя профессиональное, да? Нравиться людям.

– Это как-то само собой получается, – проявила скромность Хельга.

– Оно и видно. Кстати, мне сегодня вечером звонила мама и рассказывала о тебе. Ты ее очаровала, честное слово, и это самая удивительная новость из всех.

– Ну почему же…

– Ты не знаешь мою маму. Ты первая из моих знакомых дам за последние несколько лет, о ком мама отозвалась не просто благосклонно, а…

Воронцов повел рукой в воздухе, словно где-то рядом с собой пытался нащупать нужное слово.

– В общем, ты ее покорила. Я не знаю, как тебе это удалось…

– Мы просто посидели с ней, поболтали, выпили пару чашек чая. У тебя очень симпатичная мама…

– Спасибо.

– Только ты – непутевый сын.

– Я?! – возмутился Воронцов.

Такое он слышал впервые.

– Ты слишком занят собой и своими делами. И мне показалось, что мало внимания уделяешь матери.

– Она ни в чем не нуждается, – сказал Воронцов. – Продукты, одежду – все я ей покупаю. Она в июне в Карловых Варах лечилась, я ей это устроил…

– А кран течет, – вставила Хельга.

– Какой кран?

– На кухне.

– Ну не могу же я за всем уследить! Ладно, вызову слесаря, завтра же.

– Ты бы лучше сам.

– Мне некогда.

– Вот об этом я тебе и толкую. Ты вечно занят, и тебя не хватает на то, чтобы просто приехать и посидеть с мамой. Поезжай и займись этим краном, проведи хотя бы полчаса с родным человеком.

– Хорошо, – буркнул Воронцов.

Не слишком приятно, когда тебя поучают.

– Не будем больше об этом, – смилостивилась Хельга.

Свечи уже оплывали. Воронцов поднял фужер с шампанским.

– Когда начнется наше интервью? – поинтересовался он, придвигаясь к Хельге поближе.

Она улыбнулась и опустила глаза, наблюдая, как поднимаются со дна фужера воздушные пузырьки.

– Интервью будет, Саша. Но не то, которое ты имеешь в виду.

– А что я имею в виду?

– Я надеюсь, что сегодня ты поведешь себя более пристойно, чем в прошлый раз.

– Я был так плох?

– Ты был груб.

– Сегодня я буду нежен как голубь.

– Ничего этого не будет. Так что извини.

– Какого же черта ты меня к себе пригласила? – нахмурился Воронцов.

– Я хотела с тобой поговорить, узнать о тебе побольше. Моя статья…

– Не будет никакой статьи!

– Тогда и я не понимаю, зачем мне с тобой встречаться.

– Это просто какое-то стечение обстоятельств, – огрызнулся Воронцов. – Случайность – и только.

– Поражаюсь я вам, мужикам, – оскорбилась Хельга. – Когда мы нужны, вы используете нас на полную катушку. Поезжай туда, привези то, пусть паспорт пока у тебя полежит, отвези меня туда, ложись со мной в постель, потому что я этого хочу. И потом все это называют просто стечением обстоятельств.

Она, похоже, не на шутку обиделась.

– Извини, – сказал Воронцов. – Я, конечно, не всегда бываю прав.

Никак он не мог понять, как следует вести себя с этой женщиной. То она казалась ему совсем свойской и доступной, то представлялось, что таится в ней что-то такое, чего не разгадать никогда.

– Давай выпьем, – предложил Воронцов. – Ничего такого нет, что могло бы нас поссорить.

Он, демонстрируя свое миролюбие, положил свою ладонь на руку Хельге, и она не отстранилась, только едва заметно улыбнулась. Простила.

– В какой газете ты работаешь? – поинтересовался Воронцов.

– Я внештатник. Свободный журналист.

– Трудно устроиться, да?

– А я и не пыталась. Я не умею работать с девяти до шести и два раза в месяц получать фиксированную зарплату. Я – вольная птица, сама по себе. Пишу, о чем хочу, никто над душой при этом не стоит, потом статьи отношу в редакции. Не взяли в одной – возьмут в другой. Такая вот жизнь.

– А обо мне ты для кого напишешь?

– Смотря какая статья получится. Я еще пока с трудом представляю. Ты каждый раз открываешься мне с какой-нибудь новой стороны.

– Ну и как впечатления?

– Честно?

– Да.

– Ты мне интересен. Чисто по-человечески. Я бизнесменов себе представляла иначе. Знаешь, сложился такой стереотип: из бывших комсомольских деятелей, разжирели на партийных деньгах, очень быстро срослись с мафией, и все там мерзко, грязно, жутко.

– А разве не так?

– Ты, например, совсем не похож на мафиози, и не такой уж крутой, и неприятности твои все такие понятные, и мама у тебя чудесная, и все как-то по-человечески, так обыкновенно. Мне вот это и интересно показать в статье: человек распоряжается миллионами долларов, а жизнь у него такая же, как у простых смертных…

– Точно, – поддакнул Воронцов и показал за окно: – Все как у всех. Например, машина, дежурящая у подъезда…

– Что – та самая? – обеспокоилась Хельга, поняв, что речь идет о зеленом «опеле».

– Я с ними и приехал.

– Они опять следили за тобой?

– Ты не поняла. Я приехал к тебе в их «опеле». К чему эти шпионские страсти, если всем все понятно.

– Ты сумасшедший! – покачала головой Хельга.

Но, похоже, в ее тоне не было осуждения.

– Все-таки я напишу о тебе статью.

– Только без упоминания моей фамилии, – уже почти сдался Воронцов.

– Хорошо, пусть будет по-твоему. Но ты расскажи о себе поподробнее, – попросила Хельга. – Мне ведь все интересно.

– Что именно?

– Как приходят к большим деньгам? Это всегда интересно.

– Ты обратилась не по адресу.

– Почему?

– Потому что лично у меня больших денег нет.

– Ты – наг и бос, – понимающе сказала Хельга.

– Ну почему же… Я этого не говорил. Ты пойми: распоряжаться большими деньгами и иметь большие деньги – не одно и то же. Возьмем, к примеру, большой завод, он стоит миллиарды. Назначают директора, и он этим заводом руководит. Он как бы распоряжается всем имуществом, но на самом деле не может, например, продать один из цехов и деньги положить в свой карман. Потому что деньги эти будут принадлежать не ему, а хозяину. Тому, кто его, директора, нанял.

– Значит, ты – директор?

– Меня называют президентом компании, но, по сути, это то же самое.

– И у тебя тоже есть шеф?

– Хозяин, так точнее.

– Ладно, пусть будет хозяин. Тот самый чиновник, о котором ты рассказывал?

– Да.

– Ты чувствуешь себя наемным работником?

– Да, конечно. Они не мои, эти деньги. И даже не я их раздобыл.

– Хозяин, – подсказала догадливая Хельга.

– Именно. Без его связей кредит в пятнадцать миллионов долларов нам бы ни за что не получить.

– Но все-таки это дело ты считаешь своим?

– Какое дело?

– Ну, свою фирму.

– Это моя жизнь, Хельга.

– И твой хлеб.

– Да, и мой хлеб.

– И все-таки ты много зарабатываешь?

Воронцов поморщился:

– Я не люблю разговоров о заработке, Хельга.

– Извини, это у меня профессиональное любопытство.

– Во всяком случае, я ни в чем не нуждаюсь.

– У тебя есть собственная квартира?

– Ну конечно.

– Сколько комнат?

– Четыре.

– Автомобиль?

– «Мерседес».

– Загородный дом?

– Нет.

– Почему?

– Не знаю, – развел руками Воронцов и засмеялся. – Как-то никогда об этом не задумывался. Не хочу – и все.

– А мог бы себе это позволить?

– Да.

Хельга вздохнула.

– Я начинаю в тебе разочаровываться, – призналась она. – Все у тебя как-то до обидного тривиально. Жизнь заурядного российского буржуа.

– А чего бы ты хотела?

– Представь: ты, при твоих деньгах, живешь в перенаселенной коммуналке, на работу ездишь на горбатом «запорожце», к ужину покупаешь полуфабрикаты. Вот это сюжет.

– Ну почему у нас человек с деньгами непременно должен быть мучеником? – удивился Воронцов. – Почему бы ему все-таки не быть счастливым, а?

– А ты счастлив, Саша?

– Пока нет. Самую малость осталось подождать.

– Чего же тебе для полного счастья не хватает?

Она попалась-таки в ловушку.

– Для полного счастья, – веско сказал Воронцов, – мне не хватает твоего поцелуя.

Его всегда тянуло на подвиги, стоило только немного выпить…

Глава 9

Стас позволил девушке выйти из метро на улицу и пройти полквартала и только тогда ее окликнул:

– Извините, это не вы потеряли?

Он протянул ей кошелек. Девушка посмотрела на кошелек, на свою расстегнутую сумку и растерянно улыбнулась:

– Спасибо.

Стас тоже улыбался и демонстрировал свое дружелюбие. Девушка взяла из его рук кошелек, бросила его в сумку, но застегнуть ее не успела, потому что Стас уже что-то увидел там, в глубине сумки, и сказал, все еще продолжая улыбаться:

– А это что у вас такое?

Девушка еще ничего не ответила, а Стас уже ловким жестом фокусника извлек из ее сумочки маленький прозрачный пакетик с белым порошком.

– Ого! Да я ошибся в тебе, милая, – сказал он, мрачнея на глазах. – Ты кто такая будешь? Девочка по вызову? Или просто курьер?

Это было ей не совсем понятно, но пока еще и не страшно – вокруг было множество людей, и девушка почти не испугалась, лишь нахмурилась и сердито спросила:

– Что вам надо?

Стас ожидал подобной реакции, был к этому готов и знал, как должен действовать.

– Ну-ну, не дерзи, – сказал он и помахал в воздухе пакетиком с подозрительным содержимым. – Наркотики!

А другой рукой уже доставал удостоверение. На фотографии он был в гражданской одежде, но все равно документ выглядел внушительно.

– Отдел по борьбе с наркотиками, – добавил Стас для полной ясности. – Так кому же ты посылочку несла?

– Это не мое, – растерянно сказала девушка и оглянулась по сторонам.

Мимо них проходили люди, но никому не было дела до происходящего.

– Хранение и сбыт, – сурово объявил Стас. – Свои три года ты заработала.

Он взял девушку под руку так крепко, что она вконец растерялась.

– Куда вы меня ведете?

– Обратно в метро. Там есть комната милиции, подождем, пока машину за тобой пришлют.

– Это не мое! – испуганно воскликнула девушка. – Я не знаю, как это оказалось в моей сумке!

– Все именно так поначалу и говорят, – засмеялся Стас. – Так кто ты, кстати, прекрасная незнакомка? На кого работаешь? Что-то раньше я тебя на своем участке не видел.

Его жертва, казалось, уже готова была разрыдаться.

– Только без истерик! – предупредил Стас.

Едва он это произнес, как девушка заплакала.

– Ну я же попросил! – поморщился Стас.

Он усадил плачущую девушку на скамью, сам остался стоять, возвышаясь над ней. Девушка достала из сумки носовой платок.

– Я не виновата, – сказала она сквозь слезы. – Это не мое.

– Там разберемся, – буркнул Стас.

– Это не мое!

– Без истерик, я сказал!

– Но это действительно не мое!

– На кого ты работаешь?

– Ни на кого я не работаю! Я – референт!

– Секретарша, что ли?

– Да.

– А зачем наркомафии секретарши?

– Ну какая мафия?! – заломила руки девушка. – Я в коммерческой фирме работаю! Называется «Альянс»! Проверьте!

– Проверим, – спокойно кивнул Стас. – Ну что – пошли, подружка?

– Послушайте, это ошибка какая-то! Ну позвоните на мою фирму…

– А телефончик дашь?

Девушка торопливо и сбивчиво продиктовала номера телефонов. Стас старательно записал их в свой блокнот, сказав при этом наставительно:

– Это еще ничего не доказывает.

Девушка судорожно вздохнула.

– Как шефа твоего зовут?

– Олег Николаевич.

– Фамилия?

– Филатов. Но его нет сейчас на месте.

– А где он?

– Не знаю.

Стас вздохнул и закрыл блокнот.

– Интересная ты девица. Но и я парень не промах.

Он спрятал блокнот в карман.

– Я не люблю, когда меня лопушат.

– Я правду говорю!

– Где Филатов-то твой, а? Кто мне невиновность твою подтвердит?

– Он уехал.

– Куда?

– Не знаю.

– Ты же его референт.

– Я действительно не знаю, – сказала девушка, и опять по ее щекам покатились слезы. – Он никому ничего не сказал.

– Сбежал, что ли?

– Ну откуда мне знать?

– Значит, сбежал.

Стас резким рывком поднял девушку со скамьи.

– Я никуда не пойду! – запаниковала она. – Я не виновата, не виновата, не виновата!

Снова истерика.

– Ну а как я могу проверить правдивость твоих слов? – сказал Стас, придав голосу немного теплоты. – Если бы твой Филатов мог подтвердить…

– Да кто угодно может подтвердить!

– Нет уж, пусть Филатов лично мне скажет, что ты – та, за кого себя выдаешь, что с наркотиками не связана…

– Он уехал!

– Куда?

– Не знаю!

– Думай! Вспоминай! Где его искать? Иначе схлопочешь свои три года – я тебе гарантирую.

Девушка при этих словах даже глаза закатила.

– Ну! – сказал требовательно Стас. – Где я твоего Филатова могу найти? Кто мне подскажет? Кто-либо из друзей? Или компаньоны? Или родители? Соображай побыстрее!

Чтобы ей лучше соображалось, Стас извлек откуда-то наручники.

– С кем он чаще всего общался? Фамилии!

– С Зубковым, – поспешно ответила девушка.

– Зубков – это кто такой?

– Директор фирмы «Транзит».

– Так, еще кто?

– Некипелов Владик, из фирмы «Русский лес».

– Еще!

– Это самые близкие его друзья.

– Они могут сказать, где искать Филатова?

– Некипелов, наверное, может. А Зубков за границу уехал.

– Надолго?

– Не знаю. И никто не знает. Там темная какая-то история.

Девушка снова всхлипнула.

– Не реви, – сказал Стас. – Ладно, проверим все, что ты сказала. Документы есть у тебя какие-нибудь?

– Пропуск. Вот, с фотографией.

– Давай хоть пропуск.

Стас переписал данные пропуска в свой блокнот.

– В общем, так: если проверка ничего такого не покажет, то мы и на работу тебе ничего не будем сообщать, – сказал он, возвращая девушке пропуск. – Так что помалкивай пока. Может, и вправду ты ни при чем. Сейчас я тебя отпускаю.

– Спасибо!

– Иди-иди, – буркнул Стас. – И чтоб не попадалась мне больше.

Глава 10

Утро вошло в сознание Воронцова женским голосом. То ли в соседней комнате был включен телевизор, то ли Хельга сама с собой разговаривала.

Воронцов снова лежал в измятой постели в чем мать родила, стало быть, все повторилось. Он помнил, как они с Хельгой пили шампанское, как потом он улизнул ненадолго и вернулся к ней с двумя бутылками водки, помнил, как Хельга отказывалась пить, а он ее упрашивал, дурашливо стоя перед ней на коленях… А дальше уже был провал. Но результат налицо.

За окном было солнечно. Воронцов осторожно выглянул наружу и, разумеется, увидел знакомый «опель». Бедные шпионы. Всю ночь просидели в прокуренном салоне и, наверное, не осмелились даже сомкнуть глаз. Один раз они Воронцова упустили, а второго промаха Кочемасов им уже не простит. Крутой мужик, с ним шутки плохи.

Все-таки это Хельга разговаривала за дверью. Наверное, болтала с кем-то по телефону. Воронцов распахнул дверь. Там действительно была Хельга. Но кроме нее в соседней комнате сидела еще одна молодая женщина, как раз лицом к двери, и, когда на пороге появился Воронцов, с ней едва не случился удар. Ее нижняя челюсть резко отвалилась, отчего губы сложились в букву «о», а глаза распахнулись так широко, что на лбу появились морщинки. Смотрела она не в лицо Воронцову, а куда-то в низ его живота.

– Извиняюсь, – пробормотал Воронцов и захлопнул дверь, отгораживаясь от нескромного взгляда потрясенной гостьи.

Одевался он очень медленно. За дверью воцарилась полная тишина. Его торжественного выхода, похоже, не ждали. Глупо, что он так подставил Хельгу. Теперь она выставит его в два счета. Воронцов вдруг понял, что ему это небезразлично.

Последнее, что он натянул на себя – маску безмятежности. С таким выражением лица он и вышел к столу. Хельга и ее гостья вкушали утренний кофе. Хельга старательно делала вид, что ничего особенного не произошло. Ее собеседница, напротив, проявила живейший интерес.

– Александр, – представился Воронцов. – Для вас – просто Саша.

– Тома, – мягко и приветливо сказала гостья, чуть склонив голову набок.

В ее глазах не таилось насмешки, скорее восхищение. У нее были тонкие черты лица, словно талантливый художник любовно прорисовал все детали. И еще – потрясающие ножки. Воронцов позволил себе лишь скользнуть по ним взглядом, но от Томы это не укрылось, и она грациозно закинула ногу на ногу. «Опытная обольстительница», – понял Воронцов.

Хельга все еще сохраняла невозмутимость, но ее синие глаза потемнели – верный признак приближающейся бури.

– Дорогая, приготовь мне, пожалуйста, кофе, – чинно попросил Воронцов, напустив на себя кроткий вид.

Хельга несколько мгновений раздумывала, потом поднялась и ушла на кухню.

– Вы – ее подруга? – поинтересовался Воронцов.

– Да. Но не только…

– Вы меня хотите заинтриговать?

– Нисколько. Просто я не успела закончить фразу. Я работаю в «Космополитене». Хельга пристраивает у нас свои статьи. Такие вот отношения.

Рассказывая это, Тома продолжала разглядывать Воронцова с интересом, который и не пыталась скрыть. Просто не хотела. Потому что при желании запросто могла бы притвориться.

– Хельга рассказывала мне о вас.

– Вот как? – изумился Воронцов.

Ему не верилось, что о нем можно рассказать что-нибудь интересное.

– Да. И не только рассказывала. Ту статью, которую сейчас пишет Хельга, я заказала у нее для «Космополитена». Отличный материал. Новые русские и секс.

Слово «секс» Тома произносила как-то особенно. Эта тема была для нее весьма животрепещущей, судя по всему. Воронцов в глубине души поблагодарил судьбу за то, что в квартире они не одни. Если бы не было Хельги, Тома наверняка проявила бы излишнюю активность, что сейчас Воронцова никак не воодушевляло – он чувствовал себя совершенно разбитым после бурной ночи.

Вернулась Хельга и поставила на стол перед Воронцовым чашку с дымящимся кофе.

– Я непременно возьму твою статью, – сказала ей Тома.

Хельга пожала плечами:

– Еще надо посмотреть, что из всего этого получится.

– Не скромничай. Я не помню у тебя ни одной неинтересной статьи. А здесь еще такая фактура… – Тома перевела взгляд на Воронцова.

Выражение ее глаз было манящим и многообещающим.

– Но вы должны ей помочь, Саша.

– Каким образом?

– Пусть она войдет в вашу жизнь, хотя бы на время. Пусть будет рядом с вами – позвольте ей собирать материал. Публикация в «Космополитене» того стоит, поверьте.

Воронцов неопределенно пожал плечами. Хельга демонстративно глянула на часы.

– Мне пора, – догадалась Тома.

– И мне, – присоединился Воронцов.

В прихожей он придержал Хельгу за локоть и спросил шепотом:

– Что-то случилось вчера, да? Что-то было не так?

И Хельга, не оборачиваясь, ответила ему:

– Я ненавижу тебя за вчерашнее. Мерзкий, наглый тип.

Вот почему сегодня у нее каменное выражение лица.

«Опять не угодил», – с тоской подумал Воронцов.