Текст книги "Только для мертвых"

– Не покрывай их, Владик, – мягко сказал Стас. – Они плохие люди. Не надо их жалеть.

Он склонился к собеседнику.

– Ну! – повторил негромко, но требовательно. – Где мне искать Филатова?

Открылась дверь, вошел автоматчик. В его руке безжалостно блеснула холодная сталь наручников.

– Лида знает! – поспешно сказал Некипелов.

– Какая Лида?

– Это подруга Филатова.

– Сведения точные?

– Абсолютно! – с горячностью выпалил Некипелов. – Она ездила к нему!

– Куда?

– Куда-то на Урал. Он сейчас там.

– Прячется, да? – понимающе произнес Стас.

Некипелов пожал плечами – а что ж ему остается делать, если не прятаться.

– Где мне эту Лиду искать?

– Она работает в «Дарах моря». Как зайдете, сразу направо – и в самый конец зала. В том отделе ее найдете.

– Фамилия ее как?

– Не знаю.

Некипелов отвечал, а сам смотрел не на собеседника, а на наручники в руках автоматчика.

– Значит, так, – объявил Стас. – Тебя пока мы не будем трогать. Но учти – никому ни звука!

Некипелов кивнул, еще не веря, что все обошлось.

– И если вдруг я приду в «Дары моря», а Лида эта твоя исчезнет – я буду знать, что ты ее предупредил и она сбежала. И тогда уж я приду за тобой.

Некипелов смотрел на Стаса остановившимся взглядом.

– Все! – сказал Стас. – Конец беседы!

Все-таки секретарша Филатова – та, которую он припугнул с наркотиками, – не обманула. Дал Некипелов ниточку, теперь надо дальше разматывать.

Глава 15

Пятнадцать миллионов долларов в соответствии с условиями контракта были перечислены в Англию. В ближайшие десять дней от Воронцова ничто не зависело. Он со спокойной совестью мог позволить себе исчезнуть. Кочемасов, конечно, будет рвать и метать, но тут уж он сам виноват: не делал бы проблемы из воронцовских каникул – и спал бы спокойно. Но нет же – всех и вся подозревает, вот и заработал бессонницу.

Богдан тенью ходил за Воронцовым. Не мешал и вообще старался не очень афишировать свое присутствие, но глаз с Воронцова не спускал.

– Уймись, Богдаша, – доброжелательно посоветовал ему как-то Воронцов. – Цепной пес из тебя никудышный. Выучка не та.

Богдан не ответил, потому что нечем было крыть. Служба у Кочемасова – не сахар. Особенно для Богдана. С ним никто никогда не церемонился. Воронцов порой даже был готов его пожалеть.

После полудня позвонил Бэлл:

– Алекс! Я получил подтверждение из банка, деньги поступили.

Все-таки они другие люди, придерживаются каких-то этических норм в бизнесе. Позвонил вот, чтоб не волновались. Воронцов представил себе аккуратного Бэлла, сидящего в аккуратном кабинете. Европа. Другая жизнь.

– Я жду тебя, Алекс! Двенадцатого!

– Да, – подтвердил Воронцов односложно, потому что поблизости со скучающим видом топтался Богдан. – Всего хорошего!

Он не сказал Бэллу, что прилетит не двенадцатого, а раньше. И сам себя похвалил за способность соблюдать правила конспирации.

Подгадав момент, когда рядом не было Богдана, Воронцов позвонил Хельге.

– Это я, – доложил он. – Как дела?

– Все в порядке, я все сделала.

– Ты умница.

– Еще бы. Когда ты узнаешь подробности, будешь визжать от восторга.

– Ну-ну, – недоверчиво усмехнулся Воронцов.

Так с ним никто никогда не разговаривал.

Вечером он поехал к Хельге. Она встретила его в потертых джинсах и черной рубашке, полы которой были связаны узлом под грудью. Сейчас она была похожа на дерзкого подростка, который не привык никому спускать обид. Кожа на животе у нее была гладкой и матовой, соблазнительно темнела ямочка пупка. Воронцов неожиданно наклонился и поцеловал Хельгу в живот. Она легонько его оттолкнула, но на лице ее не выразилось неудовольствия. Впрочем, и удовольствия – тоже. Значит, сначала – дела, понял Воронцов.

– Билет купила?

– Да.

– Очень хорошо.

– Но улетать придется из Киева.

– Из Киева? – несказанно удивился Воронцов.

Он не ожидал услышать ничего подобного.

– Ты извини, я не могла с тобой посоветоваться и сделала так, как мне показалось наиболее разумным. За тобой ведь следят. Когда ты провожал своего английского друга – там ведь кое-кто оказался, в аэропорту, – напомнила Хельга.

Воронцов усмехнулся, вспомнив ужимки и прыжки Богдана.

– И я подумала, что они могут продолжать отслеживать всех вылетающих из Шереметьева. Ну, если не всех, то, во всяком случае, пассажиров лондонского рейса.

Воронцов не мог не согласиться.

– Поэтому придется лететь из Киева.

– Можно было лететь из Питера, – пожал плечами Воронцов. – Оттуда тоже есть рейсы в Лондон.

– Тебе лучше вылетать не из России. Твои данные занесут в компьютер…

– Кто?

– Да кто угодно: таможенники или при регистрации билета – мало ли. И если у кого-то будет доступ к компьютеру, они в два счета вычислят, когда и куда ты улетел.

– Мне-то какая забота?

– Все выглядит так, будто ты хочешь сбежать, – напомнила Хельга. – И если они поверят в твой побег, тебе не поздоровится.

Воронцову вдруг все представилось очень ясно. Кочемасов, конечно, будет его разыскивать. И когда обнаружит, что Воронцов улетел в Лондон, – в два счета снарядит погоню. С его связями это очень просто. И какие инструкции он даст его преследователям – можно и не напрягать фантазию.

– Не ожидал я от тебя подобной прыти, – вынужден был признать Воронцов. – Мне бы и в голову не пришло.

Хельга на это никак не ответила.

– На Украину – поездом, – продолжала она разрабатывать тему. – На границе с Украиной, как я слышала, контроля совсем никакого – заглянут в паспорт, и можешь ехать дальше.

– С Киевского вокзала придется ехать.

– Уж лучше с Курского, – подсказала Хельга. – Даже если кто-то такой умный найдется, что наш план насчет Украины раскроет, то про Курский вокзал уж точно не догадается. Так что поездом до Харькова, там пересадка – и в Киев. – Хельга сделала паузу, отвернулась к окну и небрежно закончила: – Сегодня вечером выезжаем, у нас билеты на полдевятого.

Воронцову показалось, что он ослышался. Хотел переспросить, но передумал, поняв, что она не шутит. А Хельга уже обернула к нему свое лицо, и глаза у нее были хитрые-хитрые.

– Рассказывай, что задумала, – потребовал Воронцов.

– Я лечу с тобой.

Воронцову понадобилось время, чтобы собрать разбежавшиеся мысли.

– Причина? – осведомился он.

– Мне так захотелось.

У нее, оказывается, были наглые, совершенно бесстыжие глаза. Глаза человека, не привыкшего церемониться.

– Видишь ли, детка, – сказал Воронцов, стараясь, чтобы в его голосе прозвучала издевка, – я лечу по приглашению, меня мой партнер пригласил, а вот ты-то здесь при чем? Не пойму. У них ведь так не принято, у англичан. Так бесцеремонно.

Он не любил грубить, всегда старался этого избегать, но сейчас был почти взбешен – самонадеянность Хельги вывела его из себя. Всякое он слышал о нахальстве журналистов, но о таком и помыслить не мог.

– Я не к Бэллу еду, – коротко произнесла Хельга. – Просто в Англию. Остановлюсь в отеле…

Сама невинность. Видела бы она, как это выглядит со стороны,

– Билет! – резко сказал Воронцов и протянул руку.

Билет на поезд, билет на самолет. И то и другое – в одном экземпляре. Свои не отдала. Воронцов извлек из кармана пачку долларов.

– Сколько я тебе должен?

– Пока нисколько.

– Что значит – пока?

– В Англии отдашь.

И тут Воронцов не выдержал. Он склонился над Хельгой и сказал, стараясь сдержать выплескивающийся наружу гнев:

– Мне не нужна спутница. Это не входит в мои планы. Понимаешь?

– Но моя статья, – напомнила Хельга.

– Да плевать я хотел на твою статью! – взорвался Воронцов. – Все! Кончено! Забудь! Не будет никакой статьи!

Он, наверное, все-таки переборщил. Это было слишком грубо. Глаза Хельги гневно сверкнули.

– Статью мне уже заказали, и ты прекрасно об этом знаешь. И я ее напишу, потому что это вопрос чести.

– Ну-ну, ты полегче, – снова вспыхнул Воронцов. – Не люблю я этих красивых слов.

– И ты не сможешь помешать мне это сделать, – сказала Хельга, будто не слыша его. – Но мало того. Ты, грубый и самоуверенный тип, будешь терпеть мое присутствие рядом с собой…

– А вот этого ты не дождешься.

– Будешь терпеть ровно столько, сколько я сама посчитаю нужным.

Она, похоже, рассердилась не на шутку.

– Попробуй только появиться сегодня на Курском вокзале, – пробормотал Воронцов.

– И что же будет?

– Я вытолкаю тебя из вагона на перрон, как только ты…

– И что, по-твоему, я сделаю сразу после этого? – перебила Хельга.

– Что же?

– Обращусь в милицию с заявлением об изнасиловании.

Воронцов, который уже собирался продолжить, замер с открытым ртом. Хельга с удовлетворением обнаружила, что он прекрасно ее расслышал.

– Еще раз повтори, пожалуйста, – попросил Воронцов. – Мне кажется, я не совсем понял.

– Ты все верно понял. Если ты поступишь со мной по-хамски, я вполне способна ответить в том же духе.

– Но ведь это бред!

– Это кажется бредом до тех пор, пока следователь не начнет заполнять протокол допроса.

– Но это же ложь! Никто не поверит!

– У меня даже свидетели есть, – объявила Хельга и улыбнулась, словно радовалась такому удачному стечению обстоятельств. – Тому ты не забыл, надеюсь?

Воронцов едва не застонал от охватившего его бешенства. Она обычная шантажистка, оказывается. И все очень точно рассчитала. Ему вспомнилось утро сегодняшнего дня. Он, совершенно голый, открывает дверь комнаты. Полный изумления взгляд Томы. Ситуация была совершенно недвусмысленная.

– Мне ничего от тебя не надо, – сказала Хельга. – Клянусь. Давай просто заключим договор. Ты терпишь мое присутствие рядом с собой, я спокойно дописываю статью – и мы мирно расстанемся. А про все остальное – забудем.

Про все остальное – это про ее угрозу упечь Воронцова в тюрьму. Настоящая авантюристка. Воронцов всегда таких опасался. А вот на этот раз не уберегся.

– Ты прости меня, – сказала Хельга. – Я пошутила – насчет изнасилования.

И обдала Воронцова синевой своих глаз. Никогда невозможно понять, серьезно она говорит или шутит. Воронцов не хотел говорить ей «да». Но и «нет» сказать не решался. Молча вышел из квартиры и напоследок громко хлопнул дверью, чтобы ей было понятно, как он взбешен.

Глава 16

Из своей разгромленной квартиры, в которой у него не было времени навести порядок, Воронцов позвонил Андрею Быстрицкому. Они виделись очень редко, и Андрей неподдельно обрадовался звонку. У него, наверное, скопился целый воз новостей, и он хотел рассказать обо всем одним махом – даже слова проглатывал.

– Расскажешь при встрече, – прервал его Воронцов. – Ты мне срочно нужен, Андрон. Приезжай.

– Ты дома?

– Да.

– Еду.

Не стал задавать лишних вопросов. Настоящий друг.

В ожидании Быстрицкого Воронцов собрал чемодан. Он не проявлял торопливости и каждую вещь, прежде чем отправить в чемодан, подолгу держал в руках, словно раздумывая, брать ее с собой или нет. На самом деле, он сейчас думал сразу обо всем: о Бэлле, о Кочемасозе, об инсценированном ограблении, о Хельге. Когда он думал о Хельге, в нем снова и снова закипало бешенство. Никто никогда не позволял себе с ним таких вольностей.

Приехал Быстрицкий. За те полгода, что они не виделись, Андрей похудел, хотя не выглядел изможденным и глаза были веселые.

– Сбросил вес, Андрон?

– Волка ноги кормят.

– Много приходится бегать?

– Много бегаешь – много заработаешь. Мало бегаешь – сам понимаешь.

Вошли в комнату.

– О! – веселые глаза Быстрицкого округлились. – Ты затеял генеральную уборку и решил позвать меня на помощь?

– Мне не до шуток, Андрон. Меня пытались ограбить прошлой ночью.

– Пытались? – уточнил Быстрицкий. – Или все-таки ограбили?

– Они почти ничего не взяли.

– Прими мои соболезнования.

– Уж лучше помоги.

– Чем?

Вместо ответа Воронцов подвел Быстрицкого к окну.

– Там, внизу, зеленый «опель».

– Вижу.

– Они шпионят за мной.

– О! – еще больше округлились глаза Быстрицкого. – Кто такие? Бандиты? Рэкетиры?

– В общем, нет. Они обыкновенные ребята, по крайней мере до поры. Но мне их общество уже надоело. Я хочу исчезнуть на время. Поможешь?

– Конечно.

– Вынесешь мой чемодан и будешь ждать меня возле почты. А я тем временем… – Воронцов сделал рукой неопределенный жест. – Остальное, впрочем, моя забота… Отвезешь меня на Курский.

– Уезжаешь?

– Да, я же сказал, что хочу исчезнуть на время.

– Что-то серьезное, да? – озаботился Быстрицкий.

– Сам не знаю. Просто хочу отдохнуть от всего этого.

Воронцов опять махнул рукой, и получилось так, что он показал за окно. Это можно было расценить как желание отдохнуть от преследователей из «опеля».

Быстрицкий, подхватив чемодан, вышел из квартиры. Воронцов видел, как он садится в машину. Ребята в «опеле» не высовывались.

Спустившись на первый этаж, Воронцов позвонил в дверь одной из квартир. Ему открыл белобрысый Леха – неуч и изрядный хулиган. Леха Воронцова очень уважал, потому что вообще с почтением относился ко всем, кто может зарабатывать приличные деньги.

– Привет, – сказал Воронцов. – Как успехи в школе?

– Давайте про школу не будем, дядь Саш.

Школа, наверное, была слишком больным вопросом.

– Я вообще-то к тебе по делу, – сменил тему Воронцов. – Хочу из твоего окна на ту стену взглянуть. Не возражаешь? Ты один, кстати?

– Один.

Отца у Лехи не было, а мать работала на трех работах сразу.

– А что там со стеной, дядь Саш?

– Со стеной там, брат, черт знает что происходит, – туманно ответил Воронцов.

Окна выходили в пустынный зеленый скверик. Воронцов распахнул створку и осторожно выглянул. Здесь никого не было. Из-под разросшихся деревьев выползал вечерний сумрак.

– Да-да, – глубокомысленно протянул Воронцов. – Это тебе не шутки. Я еще снаружи посмотрю, – сказал он и перемахнул через подоконник. Демонстративно посмотрел наверх и так же демонстративно покачал головой.

– Ладно, после с этим разберемся, – подвел он итог своим изысканиям и протянул Лехе в окно несколько мелких купюр: – Держи, только сигарет не покупай. Лучше маме шоколадку купи, она это заслужила.

Леха преданно и с готовностью кивнул.

– Пока! – махнул рукой Воронцов.

У почты его поджидал Быстрицкий. Воронцов оглянулся по сторонам и только после этого сел в машину.

– Все нормально, Андрон, – объявил он. – Можем ехать.

Они с трудом вклинились в плотный поток машин.

– Знаешь, я раньше иногда тебе завидовал, – признался Быстрицкий. – А сейчас – нет.

– Почему же? – весело поинтересовался Воронцов.

Он отвязался от зеленого «опеля» и теперь был почти счастлив.

– Я бы не вынес такой жизни.

– Какой?

– Чтобы кого-то бояться, убегать.

– Я и не боюсь, если честно.

– Но ведь убегаешь.

– Убегаю, – засмеялся Воронцов. – Просто надоели они мне все. Хочу туда, где меня никто не знает и оставят в покое хоть ненадолго.

– А куда едешь, если не секрет?

– Вообще-то в Англию.

– С Курского вокзала? – с иронией осведомился Быстрицкий.

– Так надо.

Быстрицкий пожал плечами. Он так ничего и не понял. А когда-то слыл самым смышленым в их классе. С тех пор многое изменилось. Правила игры другие.

– Это у меня что-то вроде отпуска, – сказал Воронцов. – Отгуляю, вернусь и уволюсь.

– Выгоняют?

– Сам ухожу.

– Почему?

– Это называется – не сработался с начальством.

– С каким начальством? – удивился Быстрицкий. – Ты же президент фирмы.

– И над президентом кто-то есть, – невесело засмеялся Воронцов. – И иногда это такие паскуды…

Только сейчас, в преддверии близкой свободы, которая ожидала его, он осознал, насколько опостылел ему Кочемасов. Нельзя никому позволять брать над тобой верх. Никогда. Даже если при этом сулят золотые горы.

– Приходи к нам, – сказал Быстрицкий. – Фирма разрастается как на дрожжах.

– Спасибо, я подумаю.

Сейчас хотелось думать только о предстоящем отдыхе. Все, что будет потом, его не интересовало.

На Курском было людно и бестолково.

– Я тебя провожу, – предложил Быстрицкий.

– Не надо, Андрон. Я и так слишком бесцеремонно оторвал тебя от дел.

– Это все пустяки.

– Угу. Но провожать не надо.

Они распрощались.

– Я позвоню, – пообещал Воронцов. – Сразу, как только вернусь.

Поезд уже стоял у перрона. Воронцов вошел в вагон. Дверь его купе была закрыта. Потянул за ручку, дверь открылась. У окна сидела Хельга. Она повернула голову и произнесла как ни в чем не бывало:

– А вот и ты.

Воронцов скрипнул зубами и переступил через порог.

Глава 17

Купе было рассчитано на двоих. Воронцов попытался поменяться местами с кем-нибудь из пассажиров. Одна женщина согласилась, но когда, сопровождаемая Воронцовым, она вошла в, купе, Хельга спросила, неприязненно сморщив лицо:

– Что это за чучело ты привел, Саша?

Женщина захлебнулась и выскочила вон. Воронцов даже побелел от бешенства. Хельга, заметив это, рассмеялась.

– Извини, – сказала она. – Но и ты не прав. Мы ведь с тобой договорились. Так что терпи.

Было ясно, что она не позволит Воронцову держать себя на расстоянии.

Воронцов ушел в вагон-ресторан и отсиживался там до самого закрытия. Когда он расплатился и поднялся из-за стола, то в противоположном углу ресторана обнаружил Хельгу. Она сидела над стаканом остывшего чая и со скучающим выражением смотрела в окно. Ее нейтральный вид не мог обмануть Воронцова, все-таки он успел ее немного узнать.

– Хватит за мной шпионить! – прошипел Воронцов, проходя мимо Хельги. – Или это тоже – сбор материала?

Она ответила ему лучезарной улыбкой и поднялась из-за стола. Воронцов окончательно понял, что впереди у него вряд ли будет беззаботная неделя. Оставалось надеяться на Бэлла – англичанин мог бы помочь избавиться от настырной спутницы хотя бы ненадолго.

Ночью Воронцов ворочался и долго не мог уснуть. Хельга, напротив, не шелохнулась. Или в самом деле спала, или виртуозно притворялась.

Следующим утром на границе они потеряли почти три часа, простояв на таможнях – сначала на российской, потом на украинской. За это время они не перемолвились ни единым словом. Хельга, демонстрируя свое миролюбие, попыталась было заговорить, но Воронцов был непреклонен. Только один раз он будто очнулся и сказал, глядя в окно, за которым тянулась лесопосадка:

– Для въезда в Англию, кстати, нужна виза.

– Она у меня есть, – отозвалась Хельга.

«Вот шельма, везде поспела».

День они провели в Харькове. Хельга ходила за Воронцовым тенью, совсем как Богдан в Москве. Как ни крути, а все равно под присмотром, с горькой иронией вынужден был признать Воронцов. Он позвонил Богдану.

– Меня не будет несколько дней, – сообщил ему Воронцов. – Тут такие дела, брат…

– Ты где? – осведомился Богдан. – Откуда звонишь?

У него был спокойный голос. Значит, тревога еще не поднялась.

– Алло! – сказал в трубку Воронцов. – Алло! Богдан! Ты меня слышишь? Куда ты пропал? Алло! Алло!

После этого он замолчал и даже прикрыл трубку рукой, инсценируя нарушение связи. Богдан безуспешно взывал к нему еще целую минуту, после чего, потеряв терпение, повесил трубку. Только тогда Воронцов нажал на рычаг.

Теперь, даже если Кочемасов и всполошится, вряд ли он будет по-настоящему паниковать, а тем более пытаться разыскать Воронцова. Богдан объяснит Полкану, что Воронцов звонил, предупреждал, что его не будет несколько дней, но вот только связь была плохая и ничего не удалось толком узнать.

Вечером выехали из Харькова, а на следующее утро уже были в Киеве. Самолет вылетал из аэропорта Борисполь в половине одиннадцатого. Воронцов по-прежнему игнорировал Хельгу. Лишь один раз, когда она споткнулась и едва не упала, увлекаемая своей тяжелой сумкой, Воронцов вернулся, подхватил сумку и пошел вперед. Хельга семенила следом и негромко вздыхала. Кажется, она подвернула ногу. Воронцов убавил шаг, но на лице его по-прежнему сохранялось ожесточенное выражение.

В самолете их места вновь оказались рядом. Воронцов снова порывался с кем-нибудь поменяться, но, вспомнив приключившийся в поезде конфуз, был вынужден смириться. К тому же Хельга прихрамывала, и Воронцов даже почувствовал нечто похожее на угрызения совести.

Через сорок минут после взлета Хельга заснула, и вскоре ее голова оказалась на плече Воронцова. Она сейчас смотрелась беззащитным ребенком. Челка упала ей на глаза, и Воронцов, поупрямившись немного, все-таки убрал ей волосы со лба.

Глава 18

– Мне баночку крабов, – попросил Стас, кивнув на пирамиду банок на прилавке. – И еще икру.

– Красную? – уточнила продавщица.

– Желательно.

Стас повел взглядом по сторонам. Поблизости никого не было.

– Пожалуйста, – девушка поставила перед ним две банки.

– Вас ведь Лидой зовут? – быстро спросил Стас.

Она растерялась и после некоторого замешательства кивнула.

– Давайте встретимся вечером, – так же быстро сказал Стас. – В восемь на «пушке».

Он следил за выражением ее лица, чтобы не промахнуться, и видел, что пока ни в чем не может быть уверен.

– Это связано с Олегом Филатовым, – добавил он. – Приходите.

Развернулся и вышел из магазина. В скверик за памятником Пушкину он пришел в половине восьмого, опустился на скамью и прикрылся газетой. Одет он был не так, как два часа назад при первой встрече с Лидой, и с первого взгляда узнать его было непросто. Лида пришла в пять минут девятого. У нее было строгое, очень неприветливое лицо. Судя по всему, она очень волновалась. Стас несколько минут высматривал, не привела ли Лида кого-нибудь с собой, и только удостоверившись, что она одна, подошел.

– Может, посидим в кафе? – предложил он девушке.

Лида согласилась, и ее готовность уйти с «пушки» была еще одним подтверждением того, что никто ее не сопровождал.

– Мне нужен Олег, – не стал темнить Стас.

Лида посмотрела на него долгим изучающим взглядом, но ничего не ответила. Стас тоже молчал. Лида не выдержала первой.

– Кто вы? – спросила она.

– Друг.

– Чей?

– Олега.

– Я вас не знаю.

– Когда я говорю, что я друг Олега, я имею в виду, что не собираюсь сделать ему ничего плохого.

– Откуда вы его знаете?

– Наши общие знакомые подсказали, что я могу найти его с вашей помощью.

– Общие знакомые – это кто?

Стас пропустил ее вопрос мимо ушей. Они как раз переходили через дорогу, и Стас сделал вид, что следит за потоком машин.

– Я не знаю, где Олег, – сказала Лида, не дождавшись ответа.

– Ну что ж вы так, – спокойно и с едва заметной укоризной произнес Стас. – Он на Урале, ваш Олег, и вы совсем недавно к нему ездили.

Лида споткнулась, хотя тротуар в этом месте был достаточно ровный. Стас будто ожидал этого и тотчас подхватил Лиду под руку.

– Это очень важно – то, что я хочу передать ему, – сказал он негромко и доверительно. – Я ведь не от себя. Я от Лени. Вы знаете Леню?

– К-какого Леню?

У нее дрогнул голос, и она уже выдала себя.

– Леню Зубкова, – терпеливо пояснил Стас. – Он просил меня передать, что все проблемы можно легко решить.

Лида, похоже, пребывала в смятении и торопливо отступала, оставляя одну позицию за другой. Стас, развивая успех, извлек из кармана картонный прямоугольник и протянул его Лиде. Это была визитная карточка Зубкова. На ней не было никаких пометок, один только отпечатанный типографским способом текст, но вид визитки подействовал на Лиду ошеломляюще.

– Где он? – спросила Лида.

– Кто? – проявил тугодумие Стас.

– Зубков.

Стас спрятал визитку в карман и сказал:

– С Зубковым все в порядке. Он ждет ответа от Олега.

– Какого ответа?

– А вот этого я вам не скажу. Переговорю с Олегом, тогда все и прояснится.

– Я не знаю, где он.

«Осторожная, – оценил Стас. – Но она не знает, что уже допустила целый ряд промахов. А раз ошиблась, и не однажды, то теперь уж скажет непременно. Надо лишь проявить немного настойчивости».

– То, что говорят про Зубкова, – чепуха, – веско сказал Стас. – Не присваивал он никаких денег и не пытался скрыться. Его вынудили уехать. Вы понимаете? Теперь он нашел способ все уладить. И поэтому прислал меня в Москву.

– Значит, он не в Москве?

– Нет конечно. Он не может сюда приехать, пока не переговорит с Олегом.

– Значит, он сам будет с Олегом разговаривать?

Опять она допустила промах.

– Нет, беседовать буду я, – терпеливо сказал Стас. – Сначала Олег должен мне сказать, согласен ли он на предлагаемые Зубковым условия.

– Он ни в чем не виноват! – с неожиданной горячностью выпалила Лида. – Зубков исчез с деньгами, а из-за него во всем обвинили Олега! Ищут его, требуют вернуть деньги, а этих денег у него нет-нет-нет!

– Я знаю, что нет, – спокойно кивнул Стас. – Деньги у Зубкова. Он готов все вернуть, и тогда ваш Олег сможет возвратиться в Москву. Об этом я вам и толкую уже целых полчаса.

Лида закусила губу и задумалась. Было заметно, что она пребывает в растерянности. Стас терпеливо ждал. Не хотел торопить события.

– Вы можете написать Олегу записку, – предложила наконец Лида.

– Дело серьезное. Только разговор с глазу на глаз!

Она никак не могла решиться. Филатов, наверное, многократно инструктировал ее.

– Зачем это Зубкову? – неожиданно спросила Лида.

– Что именно?

– Почему он хочет вернуть деньги? Сначала сбежал…

– Он не сбежал! – едва ли не по слогам произнес Стас, демонстрируя тщательно сдерживаемое негодование. – Его подставили, элементарно подставили! Он хочет вернуться, чтобы никто не считал его подлецом – ни вы, ни Филатов, ни кто-либо еще.

– Я вам не верю, – сказала Лида и с вызовом посмотрела на Стаса.

Она, похоже, окончательно запуталась в происходящем, и сказанное ею было всего лишь защитной реакцией. Так понял Стас. Он был готов к такому обороту и нисколько не обеспокоился.

– Воля ваша, – пожал он плечами. – Я пробуду в Москве до завтрашнего вечера и, если вы не передумаете, вечером уеду.

Лида смотрела на него, сцепив зубы. Она сейчас была похожа на злобную старушку, это от растерянности.

– И еще, – сказал Стас, будто только что об этом вспомнил. – Вы не думайте, что Олегу удастся отсидеться на Урале. С него ведь хотят получить должок, а деньги там немалые, вы и сама знаете, наверное, какие. И его найдут, обязательно найдут. Я слышал, что его разыскивают очень серьезные люди, и у них это в конце концов получится, вы уж мне поверьте. Они найдут Филатова, а денег у него не окажется. И тогда его просто убьют.

– Но он не виноват! – выкрикнула Лида. – Он деньги взял для Зубкова!

– Я знаю, – кивнул Стас. – И еще раз говорю: Зубков готов эти деньги вернуть. Так что подумайте.

Ему представлялось, что Лида попросит об отсрочке, но он недооценил степень охватившей ее растерянности.

– Хорошо, я согласна, – сказала Лида. – Если Олег захочет с вами встретиться…

– А как я узнаю, захочет он или нет? – осведомился Стас, с трудом подавляя охватившее его ликование.

– Мы поедем на Урал. Завтра же. Вы сможете?

– Я для того и приехал в Москву, – пожал плечами Стас.

Сможет ли он? Он шел по следу Филатова уже две недели и сейчас оказался близок к цели, как никогда.