Текст книги "Пылающий горизонт Юго-Восточного фронта"

Глава 6. В составе Украины.

Построив нас возле дверей общежития, Бродяга провёл с нами инструктаж несения караульной службы. Говорил он грамотно, показывая свою причастность к такому ответственному делу как караульная служба. Скорее всего, Бродяга в армии состоял на должности разводящего, так как, проводя инструктаж, он нередко упоминал специфические детали, о которых дилетанты знать не могли. Стоявший возле него Хмурый, в качестве разводящего, судя по его взгляду, явно был далёк от всего того, о чём говорил наш новый начальник караула. С серьёзным лицом, он периодически кивал головой, когда Бродяга, повышая тон, рассказывал поучительные моменты из своей практики. Взяв руку под козырек, Бродяга выпрямился и сказал:

– Приказываю, заступить на охрану и оборону объекта.

– На-лее-во!

Наш строй повёл Хмурый, а Бродяга отправился в общежитие.

– Ты погляди, как в роль вошёл, – шепнул я Павлу.

– Да ну, брось, кому-то же нужно это делать. Я пообщался с ним наедине – нормальный парень, без пафоса. Сказал, что наше отделение будет только в караулах стоять, а на тумбочке будут стоять третье и четвёртое.

Остановив наш строй перед входом на «КПП» у главного въезда на территорию института, Хмурый, сказав нам ждать на улице, отправился в караульное помещение, где несли службу местные ополченцы. Сменив старый караул, мы приступили к своим обязанностям.

Караульное помещение представляло собой одноэтажное здание, примыкавшее к главным воротам кирпичного забора, который по периметру окружал всю территорию института. Внутри были две комнаты. Первая основная, два окна которой выходили в коридор, так, что в ней всегда было искусственное освещение. Возле входа, с правой стороны, стоял пульт дежурного по караулу. На нём находились: документация начальника караула, инструкции, журналы посещения, два стационарных телефона. В углу пульта стояла большая икона с изображённым на ней Георгием Победоносцем, рядом лежал облик Николая Чудотворца. С противоположной стороны был вход во вторую комнату. Она была поменьше, чем первая, в ней стояли железные шкафы, в которых раньше хранилось оружие.

Первыми в строю стояли мы с Павлом, поэтому Хмурый протянул автомат Паше, и назначил нас двоих нести дежурство в караулке. Затем он вместе с остальными отправился на другие объекты.

Сев за пульт дежурного, Павел уставился на монитор, на который были выведены четыре изображения с камер наблюдения, располагавшихся по периметру института. Но вскоре наблюдать за чёрно-белыми однообразными картинками ему надоело, и он, включив телевизор, стал переключать каналы.

Я отправился исследовать комнату для хранения оружия. Ящики для хранения оружия были вскрыты, на полу валялась промасленная бумага, которой оборачивают оружие. Все ящики были пусты, на полках были лишь пустые цинки и пару ремней от автоматов.

К моему приходу из оружейной комнаты, Павел, отстегнув магазин от автомата, уже разряжал патроны на стол. Взяв автомат в руки, я стал разглядывать его.

«АКС-74» имел ещё потёртое деревянное цевье с множеством сколов и царапин. Сняв крышку ствольной коробки, я заглянул внутрь – на деталях был налёт из пыли и мелких ворсинок.

– Так запустить оружие…

– Шестнадцать, семнадцать, восемнадцать, всё! – закончил счёт патронов Павел.

– Может, уже из него стреляли, по диверсантам, например…

– Я думаю, что они просто пожадничали.

Вскоре вернулся Хмурый. Разведя всех по своим постам, он, с чувством выполненного долга, открыл тумбочку, на которой стоял телевизор, и, достав оттуда чёрный бронежилет, кинул его на стол.

– Оденьте, я думаю лишним не будет. И прозвоните все посты, проверьте – работает ли связь. Бдите, я вас ночью ещё навещу.

Взяв бронежилет, я вытащил из него переднюю пластину. Она была толщиной миллиметра три-четыре. Показав её Паше, я сказал:

– Такая от Калашникова не спасёт, – лишь больше повреждений принесет, чем защиты.

– Да выбрось ты этот хлам.

Сменяя вечер, подступила ночь. Осторожно, словно чёрная кошка, ступая на мягких лапах, она несла с собой прохладу.

Переступив через порог, я оказался на крыльце, возле которого была площадка с навесом, напоминавшая террасу, только вместо стульев стояли бетонные ограждения, и я, присев на один из них, задумался. Уходившая вдаль аллея пересекалась дорогой. Прислушавшись, я стал различать сигналы проезжавших машин, смех и голоса гуляющей молодёжи – мирная жизнь всё дальше и дальше отходила от нас. А местные, в перерывах между бомбёжками, наслаждались прогулками по своему зелёному городу.

– Глотни, ночь долгая…

Обернувшись, я увидел Павла, который протягивал мне кружку.

– Я туда сахара двойную дозу закинул.

Сладковато-терпкий аромат чая как нельзя лучше дополнил эту ночь. Как же мало нужно человеку, если за спиной кроме прожитых лет, у него совсем ничего не осталось…

На дальнем «КПП» остановился автомобиль. Его фары настолько ярко светили, что часовой на дальнем «КПП», крикнул:

– Туши свет!

Пройдя проверку, автомобиль тронулся, стремительно приближаясь к нам.

– Ну что, Вовка, открывай ворота, похоже, свои едут. Поспешив к железным воротам, я широко раскрыл их, затем встал сбоку, ожидая проезда автомобиля. Большой чёрный джип марки «Ford», на лобовом стекле которого была наклейка: «Комендатура ДНР», не сбавляя скорости, джип с рёвом проскочил мимо, обдав меня сухим и пыльным ветром.

– Начальники приехали, комендатура, – заходя в караулку, сказал я Павлу. – Парадокс, с мая воюют, у некоторых ополченцев вместо шевронов георгиевские ленточки повязаны, а эти себе уже себе символику сделать успели.

– Ну, так, на то она и комендатура.

Через несколько минут громкий сигнал джипа известил нас о том, что его следовало выпускать обратно.

– Ну, теперь, ты беги, господам ворота открывай.

После полуночи в караулку зашёл незнакомый нам ополченец, вероятно, это его привезли на джипе. В его чёрных косматых волосах, словно паутина, вплеталась седина. Не смотря на свой старый, местами потёртый камуфляж, в каких мужики ремонтируют машины в гаражах, он, по-хозяйски присев за пульт, посмотрел на монитор.

– Ну, как? Без происшествий?

– Все тихо, – ответил Паша.

Взяв пульт от телевизора, и потянувшись на стуле, он переключил на украинский канал. В столь поздний час показывали комедийную передачу. Безуспешно пытаясь понять украинскую речь, Паша обратился к нашему ночному гостю:

– Как обстановка в городе? А то мы здесь без связи и интернета одичали совсем.

– Да хреново всё! Жмут они нас, а мы только отступаем. А как не отступать? У них танки, «грады», тяжёлая артиллерия. Недавно вот «ураганами» стали обстреливать. Ты думаешь, почему мы из Славянска ушли? Потому что у нас из тяжёлого только ручные пулеметы были. А они по нам из «утёсов» – снарядами не стреляли, может экономили, а может живыми взять хотели. Чудом ушли, ну ничего – пусть не радуются, мы скоро вернёмся.

– А Славянск сильно пострадал?

– Забудьте о таком городе как Славянск. Хохлы этот город всегда ненавидели, если они по жилым домам из танков прямой наводкой били. Как ты думаешь, что с городом будет? Мне вчера друг звонил, рассказывал, что хохлы американцам начали земли продавать под добычу сланцевой нефти, а ведь такая добыча уничтожит там всю заповедную зону.

Ополченец встал, и, пройдясь по комнате, взял в руки солевую лампу, и отдал её Павлу.

– Взгляни, эта лампа из славянских солевых пещер, так сказать природный медицинский аппарат. Достаточно держать такую лампу возле головы – и она оказывает благотворное влияние на лёгкие и бронхи человека.

Павел, повертев в руках лампу, передал её мне. Солевая лампа была выполнена из большого куска соли цилиндрической формы, с высверленным в ней отверстием для лампочки, сбоку из пластмассовой подставки отходили провода для подключения к сети.

– Послушай, а ты не знаешь, как здесь в нормальный отряд попасть? – прервал его монолог Павел. – Боевой опыт у меня имеется, я в Чечне по контракту, в «разведке» служил, мне бы серьёзным делом заняться, а мы здесь уже сутки маемся.

Ополченец посмотрел на него и задумчиво сказал:

– Мой позывной Террорист, за мою голову хохлы даже награду назначили. Здесь я пробуду недолго, как только отберу бойцов в свою группу – займусь настоящим делом. Если ты с опытом, оставайся в институте, мы тебе документы оформим, на довольствие поставим, в общем, заменишь Грузина. Так-то он боец хороший, я с ним ещё со Славянска знаком, он командиром группы был. На одном из заданий они на засаду напоролись, их почти всех положили. Грузин и ещё пару человек живыми уйти смогли. После этого он запил. Я его к себе взял, инструктором поставил, думал одумается, а он снова пить начал, меня подставляет – сейчас же сухой закон.

– Я курить, ты идёшь? – сказал я Павлу.

– Пойдём.

– Ну, что? Повезло тебе, хлопая по плечу, поздравил его я.

– Ну, да по общению человек серьёзный, обмануть не должен.

Наш разговор прервал легковой автомобиль, подъехавший к дальнему «КПП», из машины выскочил парень и, открывая шлагбаум, показал пропуск выбежавшему к нему из своей будки Зевсу. Я поспешил открывать ворота, а Павел заскочил в караулку.

Мимо меня промчался автомобиль марки «Ока», и, взвизгнув тормозами, остановился возле заднего входа в караулку.

Водительская дверь открылась, из неё выскочил молодой парень и кинулся к задней двери автомобиля. Открыв дверь, он за шиворот вытянул из салона женщину, которая, не успев сориентироваться, тут же рухнула на асфальт. Оказавшись на влажном асфальте, она стала бранить его и осыпать проклятьями. На вид ей было лет тридцать пять-сорок, её редкие выкрашенные в белый цвет волосы, были заколоты карандашом. Лицо её было опухшим и несвежим. Парень, держа в одной руке автомат, другой рукой держа её за шиворот, безуспешно пытался тащить к входу в караулку. Так как женщина яростно упираясь ногами, препятствовала этому.

– Парни, помогите её затащить внутрь, иначе она весь институт разбудит, – запыхавшимся голосом обратился к нам он.

Схватив женщину за руки и за ноги, мы, подняв ее, потащили внутрь. Усадив её на стул, мы отошли к стене, ожидая дальнейших инструкций.

– Ты откуда её взял? – взглянул Террорист на парня.

– На улице подобрал. Пьяная ходила и кричала, что завтра в город войдут танки и все умрут.

– Почему она в наручниках? Отстегни.

– Я её в машину сажал, чуть глаз не лишился. Она мне своими когтями всю шею поцарапала. Вот и пришлось наручники одеть.

– Выпей воды, полегчает, – приблизился к ней Павел, держа в руках до краёв наполненный водой стакан.

Но женщина, с ненавистью взглянув на него, собрав все свои силы, плюнула в его сторону. Павел, увернувшись от её плевка и отскочив к стене, больше не предпринимал никаких попыток вмешиваться.

Стаявший за её спиной парень, отстегнув наручники, и, собираясь отойти в сторону, повернулся к ней спиной. Почувствовав свободу, женщина, вскочив, кинулась ему на спину и, освободившимися руками, стала душить его. Освободившись от её захвата, он снова посадил её на стул. Когда она снова попыталась вскочить, он ногой попытался усадить её обратно. Но толчок оказался слишком сильный, и она вместе со стулом опрокинулась на пол. Оказавшись на полу, она начала истошно кричать и, выгнув спину, стала размахивать руками в воздухе. Парень, кинувшись к ней, попытался закрыть ей рот рукой, но, будучи укушенным, отскочил обратно.

– Сынки, дайте я, с ней поговорю, – крикнул появившийся в комнате дед, с которым у меня был спор в автобусе.

– Ну, попробуйте,– сказал Террорист и отошёл к пульту.

Увидав пожилого человека, женщина перестала размахивать руками и понемногу стала успокаиваться. Дед, держа её за плечи, беспрерывно читал молитвы на церковном языке. Соблюдая все правила, растягивая слова и запевая окончания, он походил на попа в церкви. Почувствовав силу своих причитаний, дед, приподняв её одной рукой, другой поставил стул, валявшийся на полу. Усадив её, он, словно «волчок», стал кружиться вокруг неё.

Сидевшая на стуле женщина уже не рыдала, а лишь всхлипывая, проглатывала катившиеся по щекам слёзы вперемешку с тушью. Не успевая поворачиваться за дедом, который носился вокруг её стула, она, уставившись, куда– то в угол, снова стала истошно кричать. Когда дед остановившись, положил ей руку на плечо, а другой рукой собирался погладить её по волосам. Она, яростно хрипя, вцепилась ему в бороду. Громко вскрикнув, дед схватил её за уши и, растягивая в разные стороны, завопил от боли. Когда та отпустила его, он, отпрыгнув назад, выскочил на крыльцо.

– Надень на неё наручники! – почувствовав безвыходность положения, крикнул Террорист стоявшему у входа парню.

Когда она вновь была закована, террорист, подойдя к пульту дежурного, взяв с него стакан с водой, выплеснул всё содержимое ей в лицо.

– Вы за это ответите! – фыркая от капель воды, закричала она.

– А за твоё поведение кто отвечать будет? – спокойно сказал ей Террорист. – Фамилия, имя, отчество, где прописана?

– Тебе мою прописку, завтра мой брат скажет! Когда ты кровью харкать будешь, сука! А ты, урод, за то, что меня прикладом бил, завтра без яиц останешься! Вы все здесь меня насиловали! – мотая головой по сторонам, кричала она.

– Террорист, она невменяемая, давай её в камеру до завтра, пусть проспится!

– Меня в камеру? Ах-ха-ха-ха, это вы завтра будете в камере! Вы знаете кто у меня брат? Не знаете! У меня брат Моторола! Он завтра приедет и вас всех накажет…

– Нет, в камеру её закрывать нельзя, ещё отъедет. Заковывай её и вези в республиканскую больницу – пусть ей там делают укол и ставят капельницу, – это не водка, это наркотики.

Принеся к машине извивавшуюся словно змею женщину, Павел спросил у парня:

– Может, на заднее сиденье её положим?

– Нет, давайте сюда, в багажник. А то она мне рулить не даст.

Уложив женщину в багажник, и закрыв дверь, мы, закурив, провожали взглядом удаляющийся от нас автомобиль.

– А кто такой Моторола? – спросил Паша.

– Полевой командир, я о нём ещё до отъезда в интернете читал. У него своё подразделение, которое занимается диверсионной деятельностью. А вообще хохлы его боятся. Я статью читал как они, заняв посёлок своей небольшой группой, сдерживали бригаду силовиков, с танками и артиллерией.

– Почему же их хохлы не штурмовали?

– Вот в этом-то его и особенность как командира. Раздобыв, где-то колонки он каждое утро включал мелодию мусульманского намаза. А те, думая, что там стоит две тысячи чеченцев, не решались штурмовать их. Ещё читал, что он при артиллерийском обстреле брал в руки мегафон, и, бегая под обстрелами кричал: «Суки косые, стрелять научитесь», – ну и ещё матом конечно.

– Значит, она соврала, что он её брат.

– Я думаю, оставшись здесь, ты ещё много братьев и сестёр Моторолы увидишь.

– Ну и что, я бы покатался в патруле, заодно город бы увидал, – рассмеялся Павел.

– Скорее бы уже уехать отсюда, не по мне эта караульная служба.

Вернувшись в караулку, мы включили телевизор. По местному каналу показывали репортаж про сбитый малазийский Боинг. Затем начались новости, из которых мы узнали, что дела ополченцев плохи. Разрозненные отряды ополчения отступали по всем направлениям к востоку. А это грозило Донецку полным окружением.

– Хоть вообще телевизор не смотри, – сказал Террорист, и переключил на музыкальный канал.

Долго любоваться пением звёзд украинской эстрады нам не пришлось – за окном вскоре зазвучал гудок автомобиля.

Это был снова наш ночной знакомый, привозивший пьяную женщину. На этот раз из машины вышла компания молодых парней и одна девушка. Все они не достигли совершеннолетнего возраста. Заведя их в караулку, парень, не задавая лишних вопросов и показав Террористу конфискованное у них пиво, спросил:

– В камеру?

– А куда ещё – пусть до утра посидят, подумают.

Один из подростков, который выглядел постарше, вышел вперёд и громко произнёс:

– Вы не можете нас содержать в камере, мы не совершеннолетние, вы обязаны позвонить нашим родителям.

– А я вообще сирота. Ну подумаешь – пиво выпили, дяденька, отпустите нас, этот длинный… – прервалась девушка, указывая на привезшего их ополченца. – Сам до нас докопался, мы просто гуляли, может он обиделся, на то, что мы ему выпить не предложили…

Вся компания взорвалась громким смехом. Террорист, глядя на потолок, будто что-то рассматривая там, крутил в руках зажигалку.

– Пиво они пили, несовершеннолетние они, а вы знаете, что сейчас у вас дома происходит? Нет, не конкретно у вас, а на вашей земле? – Террорист прервался и пристально посмотрел на них. – Идёт война! Война на уничтожение нашего народа! Россияне вам помогать приехали, – кивнул он в нашу сторону. – А чем вы их встречаете? Пьяными мордами?

– И всё равно, вы не имеете право нас задерживать…

– А-а-а, что с ними говорить – в камеру их, – отвернувшись к телевизору, приказал Террорист.

Через час парень привёз ещё троих мужчин. Крепкого телосложения, полупьяные, они, тем не менее, хорошо держась на ногах, без пререканий проследовали в камеру. Оглядев их, Террорист сказал нам:

– С этими будьте аккуратней, если попросятся понужде – выводить по одному. Один выводит, второй на расстоянии страхует, с автоматом наизготовку к бою. В городе действуют диверсионные группы, не забывайте об этом.

Зазвонил телефон, подняв трубку, я услышал знакомый голос, на другом конце провода – это был Вова.

– В кустах метрах в двадцати от моего «КПП», я видел силуэты. Сам-то пойти не могу – один я здесь, – сказал он.

– Принял, сейчас доложу начальству, если что – звони.

– Кто звонил? – спросил Павел, раскачиваясь на стуле, положив автомат на плечо.

– Вова с третьего «КПП», говорит диверсанты ему мерещатся – может спросонья показалось? И Террорист как назло ушёл. Что будем делать?

– Иди к Бродяге в общежитие, он все таки наш начальник караула, пусть сам думает, – сказал Павел, перезаряжая автомат.

На этаже общежития никого не было, меня встретил только сонный дневальный, стоявший возле тумбочки, установленной напротив входа.

– Где Бродяга?

– Был где то здесь, спроси у ребят в столовой.

Открыв дверь в столовую, я увидел, как трое парней рассматривали муляжи противотанковых и противопехотных мин, лежавших на столе.

– Где комната Бродяги? – обратился я к ним.

– Предпоследняя комната перед выходом – это теперь его кабинет, он теперь комендант общежития.

Следуя по тёмному коридору, я размышлял о быстром взлёте Бродяги по карьерной лестнице.

«Чудеса – в семь часов вечера он был начальником караула, а в два часа ночи уже комендант общежития. Так и до командующего недалеко».

Открыв нужную мне дверь, я увидел сидевшего на диване Бродягу вместе с Коброй. Бродяга, не ожидав увидеть гостя в столь поздний час, поставив чашку на стол, недовольно спросил:

– Что случилось?

Обрисовав цель своего столь позднего визита к ним, я посмотрел на стол. На нём лежала коробка конфет, упаковка зефира, заварочный чайник и стопка паспортов.

– Возвращайся в караул, мы разберёмся.

Ждать вестей нам пришлось недолго. Вскоре на пороге появились в полной экипировке Бродяга и Кобра. В бронежилетах и касках они выглядели устрашающе.

– Неужели диверсанта поймали, – спросил у них Павел.

– Да нет, парень какой-то напился, пытался через забор перелезть. Объяснил, что здесь у него учится девушка, она последний раз с ним на связь выходила неделю назад. Он в командировке был, а как приехал сразу позвонил ей, а у неё телефон отключен. Вот и решил, что она его кинула.

– И вы ему поверили, – спросил Павел.

– Ты бы видел этого «чмошника». Мы когда его обезвреживали, он чуть в штаны от страху не наложил – какой из него диверсант. Дали пинка и отпустили, – добавил Кобра.

После этого Бродяга, посмотрев на монитор, повернулся к Кобре.

– Ну, что пошли, а то нам ещё паспорта проверять.

– Какие паспорта они там проверяют? – спросил у меня Павел, когда они вышли из караулки.

– Мне дневальный сказал, что Бродяга забрал у них паспорта для проверки их на подлинность, с диверсантами борьбу ведёт.

– Да уж, с каждым днём здесь становится всё веселее и веселее.

Затем появился Террорист, явно страдающий бессонницей, он, выкуривая одну сигарету за другой, уставившись в телевизор, без устали переключал каналы.

Из камеры, где находились молодые парни и девушка, послышался стук.

Отворив дверь, я увидел, как двое парней лежали на полу. Самый старший из них сидел в углу и курил, а девушка, стоявшая возле стола, печально смотрела на меня.

– Что вам? Кто стучал?!

– Когда нас отпустят? – спросил у меня куривший в углу парень.

– Никогда, – равнодушно ответил я.

– Что значит никогда?!

– Сам удивлён, вы про сухой закон знали?

– Знали…

– А про комендантский час знали?

– Ну, знали и шо теперь?

– А теперь – плохи ваши дела… – сделав паузу, ответил я. – Я обрывком слышал, вроде вас в комендатуру повезут, а потом… на передовую, – окопы рыть. А подругу вашу в колонию для несовершеннолетних…

Глаза парня округлились, и от былой уверенности в голосе не осталось и следа.

– Дяденька, дайте телефон, я мамаше позвоню, нельзя меня на окопы – я больной, у меня почки больные и малая у меня беременная… – взмолился, тушивший сигарету в углу, парень.

Лежавшие на полу парни вскочили, как будто бы их ошпарили кипятком, и, уставившись на меня, вопросительно молчали. А девушка, отвернувшись в сторону, стала теребить замок на своей кофте.

– Поздно, за вами уже машина выехала. Ну ничего, на передовой вам обязательно дадут домой позвонить, – сказал я и закрыл дверь.

– Во сколько молодёжь выпускать будем? – спросил я, подходя к Террористу.

– Часов в пять, откроешь им, пусть прогуляются, им полезно будет.

– Такие молодые, а уже алкоголики. Девушку жалко, молодая она глупая, глаза-то у неё честные, светлые, просто не разобралась она ещё.

Говоришь глаза светлые… приведи её, – приказал Террорист.

Заведя её в комнату, я предложил ей сесть на стул. Присев в углу, она, испугано озираясь по сторонам, ещё сильней стала теребить свою застёжку.

Поставив стул напротив неё почти вплотную, Террорист, присев на него, посмотрел ей в глаза.

– Как тебя зовут?

– Алёна, – ответила она, всё также осматривая комнату, только теперь её испуганный взгляд остановился на автомате, который Павел держал в руках.

– Где же вы деньги на выпивку берёте?

– Иногда ребята скидываются… Когда я стипендию получаю, я всех угощаю.

– И часто ты их угощаешь?

– Частенько, они же не работают, – улыбнувшись, ответила она.

– У тебя там что, парень?

– Нет.

– Так что ты там забыла, среди этих пиявок?

– Они рядом с моим детдомом живут, я их с детства знаю.

– Я тебе как отец говорю – не дружи с ними, ничем хорошим это не кончится. А если тебе больше дружить не с кем, приходи завтра к нам в столовую – там любой помощи будут рады.

Алёна сидела и молча кивала, постоянно убирая за уши свои непослушные волосы цвета созревшей пшеницы, усыпавшие её плечи.

После чего мы угостили Алёну чаем, и она просидела с нами до утра.

Когда их горе-компания, выйдя из нашего караула, молча направилась к дальнему «КПП», я повернулся к Павлу, который закуривая сигарету, смотрел им в след.

– Она не придёт.

– Я тоже так думаю, – ответил мне он.

* * *

Сменившись после десяти часов утра, мы неспешно прогуливались по территории института. На завтрак мы уже опоздали, спать не хотелось и мы, маясь от скуки, осматривали местные строения.

– Пойдём в спортзал, – предложил Паша.

– А смысл? Чтобы занятия на тренажёрах пошли на пользу, нужно питаться не меньше пяти раз в день, а здесь у нас такой возможности не предвидится.

– Мне Террорист говорил, что здесь есть тир – пошли глянем.

Спустившись в подвальное помещение, мы очутились в небольшом зале, из которого выходило несколько коридоров, тянувшихся далеко внутрь. Помимо тира здесь находилось бомбоубежище, а также вещевой склад и хозяйственные помещения. Пройдя по лабиринтам с помощью указателей, мы вышли к основному залу, где производились стрельбы. В главной комнате, где стояли три вскрытых сейфа, на полу лежали разорванные коробки от различных типов патрон, а также несколько десятков стреляных гильз.

– Ну, что пройдёмся по комнатам, может, патроны найдём? – предложил Паша.

Главное здесь – не заблудиться. После продолжительных поисков, нам удалось найти, лишь полупустую пачку патрон «5.45», да две дымовые шашки. После неудачных поисков, мы отправились в курилку, где, как обычно, стояли парни.

Подойдя к ним, Паша вошёл в их круг и попросил закурить.

– Мы сейчас в тире несколько патрон нашли. Пойду к Бродяге, возьму у него автомат Грузина, может пострелять удаться.

Заметив в толпе Угрюмого, я подошёл к нему.

– А ты не радуйся, ты стрелять не идёшь! Уголовникам оружие не доверяют.

– Всё вкалываешься? – оскалив свои кривые зубы, ответил он.

Вернувшись через несколько минут от Бродяги, Павел держал в руке автомат и не пристёгнутый магазин.

– Бродяга дал добро, все кто хочет пострелять – пошли за мной.

Все кто стоял в курилке, побросав свои окурки, последовали за Павлом.

На месте Павел провёл краткий инструктаж техники безопасности при проведении стрельб. Были и такие парни, которые ни разу не держали в руках оружия. На всех хватило по три патрона. Угрюмый, стрелял первым. Забыв перевести режим ведения огня из автоматического на одиночный, он выпустил за раз все три патрона, и под шумные возгласы ребят, отойдя в сторону, стал что-то бормотать себе под нос.

Я стрелял стоя и попал мишени в живот. После меня стрелял Паша, и, поразив мишень в плечо, удивился своему результату. Он, подойдя к мишени, несколько минут не мог поверить своему попаданию.

– Ты, наверное, в сердце целился, вот и промахнулся, подойдя к нему, сказал я. – А нужно было как я, – наверняка.

– Да нет, в голову, – печально ответил он.

Вернувшись с тира, мы встретили почти всех в курилке. Бродяга, стоявший рядом со всеми, увидав приближающегося Павла, взял у него автомат и направился в общежитие. Через несколько минут Бродяга, Грузин и Хмурый появились на крыльце.

– Всем строится на плацу, – скомандовал Хмурый.

– Выстроившись по-порядку, мы стояли в строю, во всех отделениях соблюдая тишину, ребята ждали появления наших командиров, и только наше отделение нарушало дисциплину.

Бродяга, проходив перед строем, подойдя к Доку, сказал ему:

– Не можешь успокоить своих бойцов – встань в строй как все. Я другого командира найду.

– Может ты и для нас, командиров найдёшь? – ответил ему Фокс.

Не обращая внимания на реплику Фокса он, дойдя до середины строя, скомандовал:

– Р-а-авня-яйсь! Смирно!

Все парни, вытянувшись, беспрекословно исполнили команду Бродяги, и только Фокс демонстративно смотрел в другую сторону.

– Мы все устали! – громко начал свою речь Бродяга. – Мы все хотим поскорее отправиться на передовую, но на фронте, сейчас сложная обстановка, у ополчения нет центрального штаба. Сегодня утром от Игоря Ивановича Стрелкова, к нам в институт пришла директива: «Личный состав, находящийся в данном сборном пункте в подразделения не отправлять. Всем ждать особых распоряжений».

По всему строю покатилась волна недовольства, послышались гневные выкрики из отделений.

– Дайте мне уйти отсюда, я пешком пойду до передовой!

– Мы, что? В тюрьме здесь находимся!

– К чёрту Стрелкова! Я ни к нему ехал!

– А чем кормить нас будете, в столовой уже жрать нечего!

– Хватит кричать, успокойтесь!! – подняв автомат вверх, Грузин несколько раз выстрелил в воздух. – Мы такие же как и вы – заложники ситуации. Но бардака я не потреплю!

После чего Бродяга зачитал состав заступающего на вечер караула, а затем приказал Хмурому, вести нас на обед в столовую.

Присев за стол, и ожидая, когда нам принесут первое, я увидел, как между столов расставляя тарелки, повернувшись ко мне спиной, стояла девушка. Когда она повернулась ко мне, я узнал в ней Алёну. Проходя мимо меня, она, улыбнувшись, ушла на кухню. С продуктами и впрямь становилось туго, так как мяса в супе уже не было.

После столовой мы как обычно сидели в курилке. Показавшись на крыльце, парень из нашей группы, остановившись, громко крикнул:

– Ребята, кому нужны сигареты, sim-карты – делайте заказы, я еду в город.

Хоть он и был с нами вместе в лагере в Ростове, но на Донбасс он приехал не в общих автобусах, а на своей машине. Маленького роста, азиатской внешности с большим пузом, он не вызывал у меня доверия, поэтому ему я заказывать ничего не стал. Что нельзя сказать про других ребят – его сразу же облепили все парни. Крича и пихаясь, они делали ему свои заказы.

Зайдя в комнату, я прилёг на кровать и вскоре уснул. Проснулся я от громкого шума и возни в коридоре. Открыв дверь, я увидел странную картину. Несколько парней с Бродягой во главе тащили волоком парня. Всё это сопровождалось гневными криками Бродяги и подзатыльниками, которые бедняге отвешивали тащившие его парни. Когда они, дотащив его до выхода, скрылись на лестнице, повыскакивавшие из своих комнат, остальные ребята кинулись за ними. Но Хмурый, встав посередине коридора, преградив всем путь, громко крикнул:

– А ну, возвращайтесь обратно, и без вас там разберутся.

Так как наша комната была первой к выходу, а Хмурый стоял немного ближе к середине, у меня была возможность беспрепятственно выйти на лестницу, чем я и воспользовался.

Быстро сбежав по лестнице, я выскочил на улицу. Возле лавочек, повалив парня на асфальт, Кобра и Бродяга, обыскивали его карманы. Стоявшие в курилке несколько парней с удивлением наблюдали за этой картиной.

Через пару минут показался Грузин. Он быстро бежал по плацу, как будто боясь пропустить что-то интересное. Наконец, подбежав к Бродяге, он лишь спросил у него:

– Это он вербовал?

– Да, у него жучок в кармане нашли! – продолжая шарить по карманам, ответил Бродяга.

– А ну, разойдитесь!

Бродяга и Кобра, резко отскочив от парня, встали в стороне. Так как Грузин, не дожидаясь их, размахнувшись, словно футболист перед пенальти, с силой ударил парня ногой в лицо, затем нагнувшись над ним, стал наносить удары кулаками по его затылку. Парень, громко вскрикнув, обмяк и повалился лицом на асфальт. Тогда Грузин стал бить кулаками по лицу, словно пытаясь привести его в чувства.