Текст книги "Русская правда против монголо-татарского ига"

Всё, что написано об этом событии в летописях, выглядит как гаденькая месть, совершённая из самых подлых побуждений. Об истинных причинах преступления можно только догадываться – его корни дали ядовитые всходы спустя 26 лет после княжеского наезда на Кучку-старшего. Кучковичи все эти годы таили злобу, пользуясь при этом великодушием князя. Все действия убийц, выдают их намерения и корысть с головой. Как пишет Карамзин, убивши князя и его воспитанника Прокопия, заговорщики первым делом принялись грабить государственную казну – присвоили всё золото и драгоценности. На это богатство они принялись нанимать пособников и пытались склонить на свою сторону дружину.

Разграбление казны и княжеских усадеб вызвало волну массовых беспорядков и грабежей. Мятеж затянулся на много дней. На улицы вышли игумены и иереи с образами и молитвами, моля всевышнего образумить обезумевшую толпу. Покарать заговорщиков и восстановить порядок на земле Суздальской удалось младшему брату Андрея, Михаилу Юрьевичу. Убийцы были наказаны мучительной смертию, а Улиту князь приказал «…повесити на вратах и расстреляти из многих луков». Эта история впоследствии послужила основой множества романтических легенд и сказочных преданий, но о тайне клана Кучковичей они молчат.

Напрашивается очевидный вопрос: неужто заговорщики не понимали, что их ждёт за мятеж и убийство князя? Самое время напомнить о таинственных покровителях Кучки и его загадочном приданом. И вновь мы видим на этих событиях отпечаток «золотого проклятия», ощущаем прогорклый душок прогнившей Киевской Орды и византийских интриг!

Будучи прозорливым писателем, Карамзин подметил очень точно: «Господствуя на берегах Днепра, Андрей тем удобнее подчинил бы себе соседние уделы: Чернигов, Волынь, Галич, но ослеплённый пристрастием к северо-восточному краю, он хотел лучше основать там новое сильное государство, нежели восстанавливать могущество древнего на юге». Историк не случайно выделил именно эти ключевые слова! Ведь политика Мономахичей заключалась в усилении своего влияния на всю Русь, а не только на северные уделы. Ключевую роль в этой политике играла Византия.

Надо отметить ещё одну важную подробность, о которой упоминает Карамзин. Незадолго до своей гибели Андрей выслал из Владимира своих братьев (Василька, Михаила и Мстислава), а также мачеху, всех племянников, включая Всеволода, и многих вельмож Долгоруковских. Причём выслал не куда-то, а в Константинополь (!), к своей же родне. И «там император Мануил принял изгнанников с честью и любовью». По-видимому, Византия нуждалась в знатных гостях, которых можно было использовать для влияния на гордых Мономахичей и их подчинения интересам империи.

Есть ещё одно загадочное обстоятельство: сразу после мятежа большая часть казны Андрея Боголюбского и все церковные ценности, включая икону Владимирской Богоматери, почему-то оказались в руках Глеба Рязанского – одного из недостойных племянников Мономаха. Что это было, обычное мародёрство, своего рода мзда за участие в заговоре или отступные» преступников – доподлинно неизвестно! Летописи сообщают, что это обстоятельство привело к очередному междоусобию и столкновению, которое разрешилось в пользу владимирцев.

В том же памятном 1174 году произошло событие, которое во многом предопределило вектор развития новой Руси. Во Владимир съехались на соборное вече ростовцы, суздальцы, переяславцы и люди воинские. К тому времени усилиями Андрея Боголюбского уже сложился прочный союз Суздаля с Новогородом. Причём в самом Новогороде княжил тогда сын Андрея, Георгий. Так начиналась новая эпоха и закладывалась основа под новую Орду, ставшую под стяги Всеволодовичей.

Всеволод Большое Гнездо, великий князь владимирский

Всеволод вместе с братом своим, Михаилом, вернулся в мятежный Владимир из Чернигова. Им пришлось отстаивать свои права в борьбе с ростовскими боярами, а также князьями рязанскими и муромскими. Михаил вскоре скончался, а Всеволод вступил во княжение в 1176 году и правил целых 36 лет. Это были относительно спокойные годы единовластия. Летописцы уверяют, что этот князь был рождён царствовать и отличался благоразумием и строгостью. При нём Владимирское княжество значительно окрепло, расширилось, а его влияние усилилось во всём государстве.

Сам Всеволод де-факто стал великим князем (!) и на этом поприще прославился. Только «междоусобие князей рязанских нарушало внутренний мир и спокойствие в России восточной» (Н. Карамзин). В то же самое время западные княжества представляли собой арену сплошных усобиц. Тот общий порядок и согласие, которые насаждал Мономах, были окончательно разрушены.

Дошло до того, что от киевского престола князья стали отказываться. Бывшую столицу даже защищать было некому! К тому же летописцы сообщают о страшных напастях, обрушившихся на Русь в конце XII века. Киев пострадал от землетрясения, по всей стране происходили крупные пожары. В 1187 году свирепствовала какая-то эпидемия. Судьба явно испытывала Русь всевозможными стихиями и бедствиями.

Между тем на начало XIII века приходится самый переломный и драматичный момент истории: осада и падение Константинополя под ударами крестоносцев. Пока благородные рыцари грабили сокровища Византии – вокруг Святой земли уже полыхал джихад, объявленный сельджукском султаном. Все эти события прокатились по Евразии и отозвались на Руси громовым эхом. Но об этом будет отдельный разговор.

Всеволодовичи, князья владимирские и суздальские

После кончины Всеволода Великого (†1212 г.) приближались самые тяжёлые невзгоды татарского нашествия. О том, что происходило в промежутке между 1212 и 1223 гг., летописи сообщают крайне скудную и малозначительную информацию. Этот «провал» имеет всеобщий характер: в летописях, в учебниках, в хрониках… Л. Гумилёв старательно, год за годом, выводит хронологию бед, предшествовавших монгольскому нашествию, вплоть до… 1211-го. А дальше – всё, амнезия вплоть до рокового 1223 года (битва на Калке). Летописи и хроники того времени весьма сдержанно освещают важные события, обходя стороной самые интересные подробности. Но и это само по себе говорит о многом!

Если бы не наследие Мономаха, неизвестно, чем могло бы закончиться это смутное время! Однако маятник истории вновь качнулся в сторону единовластной монархии! Парадоксальным образом всё происходило в соответствии с неубиваемой традицией «правящей партии»: «Прежде думай о Родине, а потом всё себе!» Сыны Всеволода Великого тоже следовали этой доброй и славной традиции.

Всеволод оставил после себя многочисленное потомство, которое никак не могло поделить доставшееся им наследие. Основные действующие лица этой драмы – Константин, Юрий и Ярослав – прекрасно понимали: кто займёт Владимирский престол, тот и станет автоматически монархом. Их борьба превратилась в настоящее проклятие всего народа: «Страшное было диво и чудное, братья. Пошли сыновья на отца, отцы на детей, брат на брата…»

В борьбе за монархию Всеволодовичам противостояли сильные и амбициозные князья из западных земель: Михаил Черниговский, Мстислав Удалой и Даниил Галицкий. Кто из них имел больше прав, нам трудно судить, но их схватка действительно больше напоминает то, как матёрые хищники борются за место вожака в своём прайде.

Дружины Константина и Юрия схлестнулись в смертельном поединке на р. Липице (1216 г.). На стороне Юрия выступал Ярослав. За Константина сражался Мстислав Удалой, возглавивший новгородскую и смоленскую дружины. До сих пор земля в этом месте хранит клочья кольчуг, обломки мечей, стрелы и кости славных витязей. За что они погибли, числом почти 10 тысяч? В этом бою победил Константин, но он не искал мести, а хотел примирения, и сам же впоследствии назначил Юрия своим преемником.

Соловьёв пишет, что простые люди, видя бессмысленные жертвы, больше всего жаловались на Ярослава. От тебя, мол, потерпели мы такую беду! Сам же Ярослав позорно бежал с поля боя, бросив и оружие, и остатки дружины на произвол судьбы. Он спешно затворился в Переславле и принялся вымещать злобу на мирных, неповинных людях: первым делом велел захватить всех смолян и новгородцев, оказавшихся в городе по своим надобностям, и загубил многих, побросав их в погреба и тесные затворы.

Добавлю ещё один характерный штрих: как только Константин и Мстислав приблизились к Переславлю Залесскому, Ярослав кинулся к ним в ноги вымаливать прощение! Он отдал победителям все свои богатства и даже собственную жену, дочь Мстислава, в придачу. Только так ему удалось сохранить свою жизнь и вотчину.

Юрию пришлось замаливать свой грех и удалиться в Нижний. У гроба отца своего, Всеволода Великого, проливал он слёзы и прилюдно каялся: «Суди, Бог, брату моему, Ярославу, что довёл меня до этого». Юрий вернулся из ссылки и занял владимирский престол только в 1218 году. Перед этим князь целовал крест Константину, обещая, что его дети будут у него как свои родные. Своё обещание Юрий с честью выполнил, погибнув на Сити вместе с Константиновичами.

Не следует забывать, что Всеволодовичей, претендовавших на престол, было пятеро. Княжение Константина было недолгим (†1218 г.). Юрий (Георгий) погиб в сражении с татарами на реке Сить (†1238 г.). Святослав и Иоанн тихо-мирно княжили в своих родовых вотчинах. А младший брат (Ярослав) всё время мечется из огня да в полымя. После поражения на Липице Ярослав вынужден уйти в тень и как бы со стороны, из Переславля-Залесского, наблюдает за схваткой хищников. Иногда его приглашают для участия в серьёзных разговорах, но, скорее, для кворума.

И вдруг приходят монголо-татары со своим Батыем. Горят города, убиты ближайшие родственники князя во Владимире, Коломне, Суздале, Переславле. Что делает в это время Ярослав? Об этом история умалчивает. Летописи пишут, что этот князёк со своей дружиной нарисовался во Владимире сразу после ухода Батыя: «Ярослав приехал господствовать над развалинами и трупами» (Карамзин). Значит, всё это время он был где-то рядом? И мы видим, как этот хитрец на глазах превращается в стервятника.

Я пишу эти строки, а меня не оставляет мысль, что нечто похожее где-то уже читал! Открываю Бушкова – точно! Совпадение – 100 %. Многих специалистов по русской истории посещали такие же подозрения. Открываю книгу ещё одного автора, что поновее (С. Пивоваров, [16]), – те же выводы, так же обоснованные и подтверждаемые летописями, если не напрямую, то по многим косвенным признакам. Можно открытым текстом доказывать, что Батый был второстепенным или вымышленным персонажем, за которым, как за ширмой, скрывался Ярослав и его сын Александр Ярославович.

Что характерно, историки, придерживающиеся миллеровской историографии, ничего возразить не могут. Никакие факты они не признают, никакие аргументы ими не воспринимаются! Никто не собирается критически взглянуть на сочинения восточных сказочников и соскоблить явную фальш с русской истории. Есть повод для дискуссии, но сама дискуссия, как таковая, отсутствует. Остаётся только добавить некоторые нюансы, которые другие писатели могли упустить из виду.

Прежде всего отметим, что Ярослава Всеволодовича нельзя считать второстепенным князьком из суздальского захолустья. Во-первых, Переславль занимал весьма выгодное положение на путях, связывающих Суздаль с Новгородом и с «нижними землями». Во-вторых, следует учитывать характер самого князя. Наш проницательный историк даёт тому точную и многозначительную характеристику: «Ярослав, в юности жестокий и непримиримый от честолюбия, украшался и важными достоинствами, как мы видели: благоразумием деятельным и бодростию в государственных несчастьях, быв возобладателем разрушенного Великого княжения; гибкостию и превосходством ума своего снискал почтение варваров» [8].

Что верно, то верно: «бодростия в государственных несчастиях» Ярославу было не занимать! Причём, если несчастий недоставало, он умело их создавал и успешно преодолевал, извлекая при этом свою выгоду. Так в 1215 году Ярослав удостоился чести княжить в славном Новогороде. Но не задалась ему эта служба! Новгородцы не хотели терпеть этого не в меру честолюбивого князька, и начались конфликты.

Сам же князь, не имея сил, чтобы укрепиться во власти, не стал отстаивать свою правоту (если, конечно, она была на его стороне!), а решил действовать исподтишка, чужими руками. Он быстренько занимает Новый Торг (г. Торжок), главную оптовую базу, снабжавшую Новогород продовольствием, и захватывает в заложники новгородских купцов. Заметим, что Торжок всегда был сугубо мирным торговым пунктом, он располагался в русской глубинке и не участвовал в каких-либо завоеваниях и княжеских разборках.

Однако как Ярослав всё точно рассчитал, мерзавец! Новгородцы подъели свои припасы и с нетерпением ждали нового урожая. А тут, как назло, ранние морозы побили озимые, а непогода сгубила посевы. Ярослав моментально «пробил» ситуацию и попросту перекрыл все каналы снабжения продовольствием своих недругов. Вскоре после этого в Новогороде начался настоящий голодомор. Новгородцы шлют своих послов в Торжок – Ярослав их арестовывает и не идёт ни на какие переговоры и уступки. Тем временем новгородцы обгладывают деревья и выкапывают мертвецов на съедение. Умерших от голода некому хоронить – жертв множество. Только фашистская блокада Ленинграда может сравниться с таким истинно народным бедствием!

На помощь Новогороду в трудную минуту приходит Мстислав Удалой со смоленской дружиной. В осаждённом городе ударил набат, и все, кто мог держать в руках оружие, вышли на бой с супостатом. Мстислав перед самой битвой вновь и вновь предлагает Ярославу заключить мир и прийти к согласию. Но злопамятный князёк, надеясь на истощение противника, ответствовал с присущим ему цинизмом: «Не хочу мира; пошли – так идите, сто наших будет на одного вашего». Вот где проявилась его «бодрость в государственных несчастиях и гибкость ума»! Надо отметить, что на службе Ярослава уже тогда отметились те самые бродники, которые впоследствии стали союзниками «монгол» в сражении на Калке.

Редкий случай на Руси, когда справедливость восторжествовала! То знаменательное сражение произошло у реки Холохольни. Новгородцы со смолянами действовали отчаянно и нестандартно. Вместо того, чтобы отяжелять себя тяжёлыми бронями, они разделись до исподнего и босые, налегке набросились на ворогов с одними топорами и дубинами. Это была бесподобная психическая атака! Войско Ярослава не выдержало отчаянного натиска и было разгромлено наголову.

Проходит всего год, и Ярослав снова пытается отомстить Новогороду. Напомню, это он подбил своего брата Юрия на сражение у реки Липица (1216 г.). Это была не просто схватка за Владимирский престол. За Константина сражались те же новгородцы и смоляне во главе с Мстиславом Удалым. А за Юрия встали суздальцы и бродники во главе с Ярославом. И опять удача была на стороне Мстислава! На какое-то время Ярослав притих, но его амбиции после этих поражений не пропали, а только усиливались. К тому же всего через два года после Липицы владимирский престол перешёл его бывшему союзнику, брату Юрию. Обстоятельства этой «смены власти» все летописи обходят стороной, мол, слабоват был здоровьем князь владимирский, великодушный Константин, не уберёг себя… Но что-то они не договаривают!

Есть ещё один важный момент во всей этой истории. Мстислав Удалой был основным соперником монголо-татар и в битве на Калке. Это было единственное в истории сражение, которое он проиграл. Ярослав в то же самое время оставался как бы в тени, но нам и без того ясно, что в результате того сражения произошло усиление Владимиро-Суздальского княжества, которым руководил брат Ярослава, Юрий Всеволодович. И мы опять задаёмся вопросом: не была ли та кровавая битва реваншем за позорное поражение на Холохольне, в угоду амбициям Ярослава?

К той характеристике, что была дана Ярославу писателем Карамзиным, хотелось бы добавить ещё один штришок. В «Житиях святого благоверного князя Александра Невского» приводится такой вот официальный портрет: «…великий князь Ярослав Всеволодович, по отзывам современников, был кроткий, милостивый, благочестивый, всеми любимый князь». Комментарии напрашиваются!

Всё, что известно из русской истории первой половины XIII века, говорит о чрезвычайно жестокой и злопамятной натуре «всеми любимого князя». Он был из тех, кто умело загребал жар чужими руками, не останавливаясь ни перед какими жертвами. Отличаясь «гибкостью и превосходством ума», он умело скрывался в тени и не искал славы на поле брани.

Продовольственная блокада, захват заложников, разжигание вражды между союзниками, физическое уничтожение соперников – вот неполный перечень использованных Ярославом методов самовластия. Если надо сотворить какое-то «беспредельце», он – самая подходящая кандидатура! Как у В. Высоцкого: «…такой не подведёт!» При этом вся выгода от злодеяний доставалась только ему, «кроткому и милостивому». Глубокий смысл этого вывода ещё долго будет оставаться предметом жаркой дискуссии.

Теперь следует без пристрастий разобраться, каким образом снискал сей злой гений почтение варваров. Но это будет отдельная тема. Я же попытаюсь обратить внимание публики на ещё один нетривиальный факт. Якобы тот князь скончался то ли от отравленья, то ли от истощения где-то на чужбине, во время его визита в Каракорум. В летописях сказано, что князь отведал угощение из рук татарской ханши Туракиной (матери хана Гаюка) и был при этом отравлен.

Данная версия возникла у сопровождавших его бояр и папского соглядатая Карпини, увидевших, как тело князя странным образом посинело. Это действительно могло произойти от удушья и острой сердечной недостаточности, вызванной отравлением. Смерть наступила в течение нескольких дней, что говорит о специфике токсикоза, при котором смертельный исход со всей неизбежностью был обусловлен замедленным действием яда на жизненно важные органы. Что произошло на самом деле, о том история умалчивает, но я бы не стал огульно взваливать вину на ханшу.

Примерно в то же самое время, когда скончался Ярослав, в Орде был убит Михаил Черниговский. На этот раз палачи обошлись без церемоний и без ХАНжества – одним ударом ножа. Похоже на то, что кто-то ещё более властолюбивый и жестокий начинал прокладывать путь к единовластию. Кто был этот изверг из извергов, остаётся только догадываться. Но, кем бы он ни был, нужно заметить следующее: кто-то и тогда, и сейчас делает всё, чтобы правда никогда не вышла на свет.

Всю горечь от бессмысленных усобиц и эпический призыв к единению Руси выплеснул в своей поэме безымянный автор «Повести о полку Игореве». До сих пор этот призыв воспринимается как весьма необычный, но до конца не расшифрованный манифест. Мы никогда не узнаем всей правды доподлинно, но есть другая, святая правда: не приемлет русская земля карателей и всегда отвергает извергов своего народа.

Что бы не сочиняли историки, перед нами встаёт во всём величии былинный образ истинного героя Руси, благоверного князя Александра Невского, сына Ярослава II.

Святой благоверный князь Александр Невский, князь новгородский, дмитровский, переяславский и великий князь владимирский

Обычно жизнеописание любого великого князя начинается с его родословной: кто были его предки, откуда они пришли в Русь и т. д. В этом отношении благоверный князь Александр выглядит весьма загадочной фигурой. Не сохранилось ни одного описания облика этого князя, ни одного его портрета. Многие подробности его деятельности затерялись в веках. Летописи приписывают ему крылатые слова, ставшие девизом России: «Не в силе Бог, но в правде!»

Предполагается, что матерью Александра была благоверная княгиня Феодосия, дочь Мстислава Удалого, и она же воспитывала его с детства. Неизвестен даже год его рождения (не то 1219-й, не то 1221-й). Для великого князя всё это само по себе выглядит странно, учитывая, что он служил в разных городах, был успешным полководцем, публичным политиком и дипломатом.

Добавим, в летописях сообщается, что Феодосию отец отнял у Ярослава сразу после Липицкого сражения (1216 г.). Причиной столь сурового наказания послужила не столько оппозиционная деятельность, сколько неудовольствие супруги – предпочитал жене, гад, наложниц! Следовательно, родить в Переславле она никак не могла, если только рождение сыновей не приходится на 1215–1216 годы. Нельзя исключить и того, что Мстислав вернул жену Ярославу, но всё равно не ясно, почему она родила первенца не в 1215 году, сразу после свадьбы, а значительно позже – в 1221-м. Существует версия о втором браке Ярослава, но она ничем не подтверждается.

Есть ещё одна странность в личном деле. Новгородская летопись сообщает, что при осаде Торжка монголами был убит сын Ярослава (?). Но об этом сыне ничего не известно. Почему? Объяснение напрашивается самое тривиальное. У Ярослава мог родиться внебрачный ребёнок в Торжке, где князь по своим делам останавливался много раз. Но «инспекцию нравов» этот факт явно не устраивал, и все упоминания об том княжиче попросту удалили. А ведь на момент гибели тому витязю было уже за 20, как и Александру, когда он впервые отличился на поле брани.

По существующей хронологии Александр, будучи ещё ребёнком (меньше 10 лет от роду), был отправлен на княжение в Новогород. Что это было – «вскормление», воспитательная мера или демонстративный жест со стороны Ярослава? Загадка. Но заслуживает внимания ещё одна версия – что-то не так с нашей хронологией. Каким-то образом из биографии Ярославовичей (Александра, Андрея и Фёдора) «исчезли» несколько годков. Вот и бедного Федю, получается, пытались женить в 12, да и то неудачно (внезапно умер в день венчания).

Существует и другая обоснованная версия, по которой Юргий (Георгий) не простил брату кровавую бойню на Липице и отправил его со всем семейством из Переславля в Новогород, зная о том, как трудно складывались у того отношения с новгородской «вольницей». Тогда же (в 1230 г.) он передал Переславль Залесский своему сыну, Всеволоду. Это был верный признак того, что присутствие Ярослава на земле Суздальской крайне нежелательно. Вероятно, это и стало последней каплей, переполнившей чашу терпения честолюбивого Ярослава после всех неудач. Ему теперь оставалось только пойти ва-банк и обдумывать план переворота!

Княжение Александра в Новгороде до 1236 года, конечно же, было условным. Возможно, за этим стояло обычное «кормление молодого князя». Впоследствии кто-то мог аккуратно подправить летописи, дабы скрыть некоторые подробности из жизни княжеского семейства. Скорее всего, это произошло по указанию главного покровителя Ярославичей – патриарха Кирилла. Тем самым просто скрывались семейные неурядицы знатного княжеского рода.

После переезда в Новогород мать была неотлучно с Александром, там же она и похоронена, в Юрьевом монастыре. Все правки летописного свода выглядят вполне благопристойно, поскольку ничто не должно омрачать светлую память благочестивого Ярослава II и бросать тень на канонизацию благоверного князя Александра Ярославовича! Что важно, семейный союз Ярослава со святой княгиней Феодосией, прославившей своё имя благочестием и подвижничеством, оставался незапятнанным.

Если всё это так, то в реальности Александр стал новгородским князем в 1236 году, будучи 18 лет от роду, в тот момент, когда Ярослав покинул Новогород и отправился завоёвывать Киев. К тому времени княжич стал государственным мужем, для него наступил возраст молодого бойца, когда приходит пора набираться опыта и искать славу на поле брани. В летописи сохранилось отеческое напутствие Ярослава сыну: «Крест будет твоим хранителем и помощником, а меч – твоею грозою». Сказано в тему, но не мальчику, а мужу!

Но и этот достойный муж то и дело оказывался неугоден строптивым новгородцам. Возможно, причина такого парадокса очень проста: практичные новгородцы искали себе князя-правителя (т. е. «эффективного менеджера»), а Александр признавал только славу полководца и требовал больших расходов на содержание дружины. Неизбежно возникал конфликт интересов!

Странно, но между 1236-м и 1240-м годами в биографии благоверного князя наблюдается полный провал! Свою первую историческую победу над шведом Биргером Александр одержал в 1240-м году. После этого события новгородцы своего князя то выгоняли, то возвращали. Наверное, искали «оптимум» между выгодой и защитой от супостата. Под 1242-й год приходятся самые славные победы его дружины: освобождение Пскова и разгром крестоносцев на Чудском озере. Но не следует забывать, что эти победы оплачивались тем же Новогородом – и деньгами, и кровию! Причём эти победы были достигнуты в самый разгар Батыева нашествия!

Возникает законный вопрос: чем занимался благоверный князь между 1236-м и 1240-м годами? Ведь это самый погибельный период, когда Батыево нашествие уничтожало русские города и творило беспредел не где-то на сопредельных территориях, а на исконной родине Всеволодовичей – в самом Ростово-Суздальском княжестве! Почему-то нигде не упоминается даже малейшее участие Ярослава и его сыновей в оборонительных действиях. Ни один историк этого вопроса не смеет коснуться! Но он существует, независимо от мнений и предположений!

Напомню только краткую хронологию известных событий:

1237 г. – начало вторжения, Батый уничтожает камскую Булгарию и разоряет Рязань;

1238 г. – монголы разоряют Владимир, Москву и Суздаль, убивают всю семью Юрия (Георгия) Всеволодовича, в битве на реке Сить гибнет владимирская дружина;

1239 г. – монголы захватывают Чернигов и Переяславль Русский;

1240 г. – монголы разоряют Киев и вторгаются в соседние страны Восточной Европы.

Казалось бы, враг рядом, кругом война, гибнут родные – сам бог велит проявить себя. Но ни в одном сражении с монголами Александр отмечен не был. Об этом периоде в хрониках сохранилась лишь краткая запись о том, что в 1238 году князь Александр женился на дочери полоцкого князя Брячеслава: «Свадьбу сыграли в Торопце, а продолжили весёлый пир на берегах Волхова – в Новгороде» (из [17]). Конечно, это дело молодое и нужное, но 4 военных года – срок немалый, многое могло случиться. Но не случилось… или случилось то, о чём «Жития…» помалкивают. Странно это!

На этом мы прервём рассмотрение генеральной линии Рюриковичей, но к ней ещё вернёмся. Просто пора приблизиться к самой страшной и сокровенной загадке русской истории!

Ответ: Золотая Орда формировалась длительное время из федеративной структуры управления Руси как форма насильственного объединения княжеств через их подчинение наиболее могущественной династии Мономахичей-Всеволодовичей. Именно этот правящий клан из поколения в поколение стремился к абсолютной форме монархии, которая изначально была опробована при княжении самого Мономаха.