Текст книги "Жить и работать для людей"

Путешествия

Страсть к путешествиям по родному краю захватила мою душу, и вот уже более трех десятков лет им я посвящаю все свои отпуска, ухожу с друзьями в тайгу, в Саяны: зимой по замёрзшим руслам рек – на снегоходах, летом – на катерах и катамаранах.

Больше всего в тайгу, в непроходимые места меня влечёт желание познать наш удивительный сибирский край, его серебряные реки, голубые озера, горные склоны и перевалы. Первые мои походы в Саяны были с местными охотниками и рыбаками. Потом я познакомился с Николаем Терещенко. Он матерый таежник, имеет и соответствующее образование биолога-охотоведа. Ещё он незаурядный организатор, топограф, способный в белом безмолвии присаянских заснеженных степей ориентироваться по звёздам, в любых условиях, по ведомым только ему приметам приводить свою команду точно в назначенное место. Поднимались мы с ним к вулканам Перетолчина и Кропоткина, которые возвышаются недалеко от озера Хара-Нур, до столицы Тывы Кызыл, в Тофаларию, проходили руслами реки Ия, её притоками Эльдран, Ухтум, Дарлик, руслам рек Додот, Хамсара, Хиаи, Холба, Большая Шита, к Ярминским озёрам – Большому, Пиковому, Жёлтому, Малому, озёрам Устю-Дээрлиг-Холь, Ноян-Холь, Кадыш-Холь, Манны-Холь, Тоджа и другим.

Неоднократно бывали в крайнем в этих местах бурятском посёлке Саяны, где у знакомого бурята Бато угощались ни с чем несравнимым сливочным маслом, сбитым из молока коров, нагуливающих свой нектар на чистейших лугах саянских склонов гор.

В этих походах неизменными участниками были Анатолий Анисимов, Сергей Ефремов, иногда – студент из Братска Игорь Исаков, главный редактор журнала «Сибирь» Василий Козлов, оператор Сергей Марков.

О своих походах в команде Николая Терещенко я написал несколько очерков, которые пусть в малой степени, но всё же передают атмосферу наших экспедиций, рассказывают о трудностях, с которыми пришлось столкнуться, о том, что пережили, чему стали свидетелями, какие чувства испытали, и что узнали о неповторимом сибирском крае.

Места, где мы бывали, мало кем хоженые, разве только местными бурятами, тувинцами и тофаларами. Потому особенно поражают воображение экспедиции в Восточную Сибирь в девятнадцатом веке жителей европейской части России, например, географа и геолога, князя Кропоткина Петра Алексеевича, в честь которого и назван вулкан.

«…Из Европы на лошадях, за тысячи вёрст – это не на снегоходах, с печкой и электростанцией. Судя по его делам, человек этот был во всех отношениях неординарный. Геолог, обосновавший широкое распространение древних материковых льдов в северной и средней Европе, член многих научных обществ, уезжает в эмиграцию. И конечно же «бродивший по Европе «призрак коммунизма» не мог оставить его равнодушным к общеполитическим событиям того времени. Он член анархических организаций, автор трактатов по этике, социологии, истории Великой французской революции. По следам своих встреч с В. И. Лениным написал воспоминания «Записки революционера» (из моего очерка «На снегоходах к вулкану Кропоткина»).

«…Вокруг, как безбрежное море, раскинулись горы самых причудливых форм и очертаний, изрезанные глубокими лощинами и украшенные зубчатыми гребнями. Вдали, подпирая вершинами небо, высились гольцы. Они стояли прямо перед нами во всём своём величии.

С высоты в несколько сотен метров видна река. Слева – ущелье. По тёмной полосе на снегу угадывался наш путь. Слепящим глянцевым пятном синел падающий водопад. Он был окружён полукольцом отвесного карниза, напоминающий сказочную крепостную стену с выступающими башнями, колоннами. Обнажённые разноцветные пласты льда разукрасили её в причудливые тона: белые, светло-зелёные, жёлтые, красные. И вся эта картина как бы плыла, покачиваясь в ослепительных лучах уже весеннего солнца, поражая воображение первозданным величием» («Капкан»).

Запомнился нелёгкий путь до Кызыла, наверное, потому, что он был действительно трудным.

«…В ночной тишине, когда просыпаешься от смутного беспокойства, когда кроме стука собственного сердца ничто не напоминает о жизни, всему этому, порождающему глубокое чувство затерянности, мы смогли противопоставить одно – наше единство. Мы боролись не только со встретившимися на пути трудностями, но еще каждый боролся с самим собой, со своими собственными слабостями, что гораздо труднее. И всё это – в условиях неизвестности, бездорожья, холода, полного отсутствия помощи со стороны. Казалось бы, шестнадцать дней пути – по времени не так уж и много, однако нехоженая никем дорога поглощала всё наше сознание, направляла мысли в русло предположений, догадок, повторных расчётов. Бесчисленные «если» держали нас в плену, не давали расслабиться» («По Хамсаре»).

Каждый поход приносит свои неожиданности, свою новизну и понимание того, что природа неповторима. В ней нет однообразия, где даже деревья одного и того же вида не похожи друг на друга, как не похожи горы, реки, озёра, водопады, звериные тропы. Даже снег, по которому идёшь на снегоходе, совершенно иной, чем тот, по которому ты шёл вчера. Даже вода из реки и та по вкусу иная, нежели вода в том озере, из которого ты вчера пил или варил чай.

«…Задержался возле распускающейся лиственницы, вдыхая терпкий таёжный аромат. Вскоре вышел на топкий, заболоченный берег, заросший карликовым березняком. Издали горы кажутся голубыми, завешанные нежной вуалью облаков, но когда видишь их вблизи, то они предстают перед глазами зелёными. И зелень эта сочная, яркая, свежая, словно её только сейчас помыли водой. От самого озера вверх по противоположному склону горы поднимался редкостный кедрач с зелёным полумраком раскидистых крон. Пятнами светились солнечные лужайки яркой кашкары. Невдалеке, возле берега плавали утки. Гладь воды отражала чистоту зелёного мира и синеву неба, а в глубине прозрачной плоти темнели замшелые валуны. Вдали, немного правее, виднелось зимовьё. Там, возле него зарождалась и начинала свою жизнь речка Ярма («На Ярминских озёрах»).

А когда возвратишься в нашу зачумлённую обыденность – к домашнему уюту, бетонным пятиэтажкам, работе, повседневным хлопотам, то чувствуешь себя уже несколько другим человеком, по-другому оценивая окружающее, по-другому выстраивая собственные взаимоотношения с людьми. Природа обновляет, очищает, воспитывает, встряхивает, перестраивает тебя изнутри и в том её великая сила.

«…Лёжа в спальнике и глядя в яркое звёздное небо, я думал о том, что, путешествуя, человек меняется, становится другим. Выбравшись из болота повседневных забот и привычных будней, он по-иному видит и слушает природу, даже дышит по-иному. И это путешествие в тайгу переводит его в другую разновидность бытия. Меняющийся окружающий мир накладывает отпечаток на внутренний мир человека, на его душу» («На Ярминских озёрах»).

Но если с Николаем Васильевичем Терещенко мы отправлялись в походы, сопряжённые с долгими сборами, связанными с экипировкой, изучением маршрутов и тому подобное, то другой небольшой командой из пяти человек из года в год мы спускаемся и поднимаемся по рекам Ия, Кирей, Уда, Ока. В команде этой Владимир Быков, Виктор Савицкий, Александр Сартаков, Константин Маринов и я, ваш покорный слуга.

Собираемся в очередную вылазку, порой стихийно и предельно быстро. Например, накануне выходных или праздничных дней звонит мне Владимир Быков и говорит:

– Слушай, а чего мы будем сидеть в городе, когда на дворе прекрасная погода – самое время выбраться на природу.

И выбираемся, забираясь на катере в верховья рек, проходим пороги, останавливаемся и рыбачим, пьём чай, ночуем в палатке.

Самое яркое впечатление оставляет река Ока – широкая, раздольная, как песня, с бурливыми порогами – Шишигинским, Белым валом, Мельницей, Центральным. Их так много на Оке, что все не запомнишь. Но порог Мандергол я запомнил на всю жизнь. Шли мы с Палычем, то есть с Виктором Савицким, по Оке. Если говорить по существу, то мы с ним уже второй десяток ходим на катерах по сибирским рекам. А тут у руля стоял я и прозевал набегающую волну, а корпус у «Прогресса-2» короткий, и загнал я его под волну. Она накрыла нас с головой, спасла нас только рубка. Помню только глаза Андранника Анушивановича Маргаряна, который шел впереди нас на втором катере с Валерием Антиповым. Мне показалось, что они с нами уже попрощались. Мы все-таки выскочили из бурлящей круговерти порога на спокойную воду, включили два насоса, откачали воду и вперед.

А какое великолепие представляет из себя каскад больших и малых Ярминских озёр, куда мы также время от времени выбираемся?..

Идём с риском для жизни, прокладываем свой путь, потому что здесь никто и никогда не составлял лоцманских карт.

Или взять Кирей, берущий начало с горных Саянских хребтов. Река красивейшая, чистейшая, в которой кроме хариуса и ленка не встретишь другой рыбы. А какие здесь берега, заросшие рябиной, тальником, тополями или словно кем-то выложенные галечником! Дух захватывает от первозданной красоты и величия.

Рыбы мы много не ловим, разве только на уху, и домой возвращаемся без трофеев, зато внутри себя наполненными до краёв ощущением полноты и радости жизни, чтобы в следующие выходные или праздничные дни снова собраться и отправиться в путь.

«…Я говорю озёрам: до свидания. До нового доброго свидания, до новых трудных дней, до нового ожидания счастья – счастья жить на земле человеком» («На Ярминских озёрах»).

Глава 2. Мы были первыми

Мой выбор – партия ЛДПР

Меня часто спрашивают: почему именно ЛДПР, а не какая-то другая? Что повлияло на мой выбор и я стал депутатом от этой партии?

Скажу просто – ни от какой другой партии мне не поступило предложения участвовать в выборах в Законодательное собрание Иркутской области. Только от ЛДПР. Это сейчас, когда за плечами работа координатора партии областного масштаба. Когда я объехал всю область с целью налаживания контактов с представителями партии ЛДПР в городах и весях губернии. Когда узнал людей, изучил условия проживания населения в городах и районах. Когда проведены предвыборные кампании разных уровней, в Государственную думу, областное Законодательное собрание, в мэры городов и районов, в местные органы власти и так далее. Когда встретился со многими руководителями территорий и приобрёл опыт пропагандиста и куратора отделений ЛДПР, в мой адрес стали поступать предложения о вступлении то в одну партию, то в другую, будто членство можно поменять в мгновение ока, ни мало не задумываясь о последствиях. Последствия же очевидные – к такому бывшему, перекрасившемуся члену и депутату не будет со стороны избирателей никакого доверия. Не будет и уважения. А что может быть выше этих двух понятий – доверие и уважение?

Сегодня от партии ЛДПР в Государственной думе 40 депутатов, в Законодательных собраниях краев и областей 159. В 58 регионах образованы фракции ЛДПР и это – серьезная сила, не считаться с которой нельзя. Во всех фракциях идет работа с населением по решению тех вопросов, с которыми обращаются люди. Лидер партии В. В. Жириновский на всех уровнях подчёркивает, чтобы депутаты и их помощники больше помогали простым людям в решении вопросов о выделении земли, строительств, организации малого и среднего бизнеса и других. Ведь одно дело, если по инстанциям ходит сам человек, и другое – если этим занимается депутат.

За 25 лет своего существования партия превратилась в лидирующую или даже главную оппозиционную правительству партию в государстве. Оппозиционную конструктивно, потому что с самого начала ЛДПР избрала курс на конструктивный диалог. И сегодня никакая другая партия, будь то КПРФ или «Справедливая Россия», не воспринимается правительством и партией власти – «Единой Россией» – так остро и так болезненно, потому что мы постоянно вносим свои предложения на всех уровнях законодательной власти. Например, именно ЛДПР еще в 1998 году предложила разделить Россию на округа с полномочными представителями президента во главе. И спустя несколько лет такое решение было принято, однако якобы с подачи единоросов. Другое предложение – о назначении губернаторов, которое также исходило от ЛДПР. Но позднее приписано почему-то все тем же единоросам. В общем, ЛДПР в постоянном диалоге с верховной законодательной и исполнительной властью, и много чего за эти двадцать пять лет сделано в плане совершенствования законодательства и улучшения жизни россиян.

Разумеется, я внимательно изучил программу партии, и мне близки её основополагающие тезисы, как например, такое, касающееся положения в аграрном секторе, в котором я работаю тридцать лет:

«Земля, продовольственная безопасность, экология.

Лозунг дня: «Назад, в деревню!». И этот процесс, активно продвигаемый ЛДПР все последние годы, уже дает свои первые реальные плоды. Из грязных, перенаселенных городов переезжаем в села, поселки, малые города для создания современного агробизнеса при серьезной поддержке государства по строительству дорог, жилья, школ, спортивных центров. Запретить иностранным гражданам скупать земли. Предоставить возможность поселяться в деревнях и малых городах только российским гражданам. Каждому из них выделить бесплатно до 1 га земли и дать льготный кредит в размере до 1 миллиона рублей на 10 лет с его использованием на жилье и развитие своего дела.

Необходимо защитить отечественные продукты, отечественного покупателя и поддержать отечественного производителя. В настоящее время из продуктов питания вполне уже возможно сделать биологическое оружие и управлять с его помощью населением планеты. Голод или болезни, поражающие животных и человека, могут начаться из-за генно-модифицированных культур, которые непредсказуемо влияют на здоровье человека.

В России запрещено выращивание генно-модифицированных культур, но не запрещён их ввоз.

Такая ситуация практически означает то, что границы страны открыты для продукции любого свойства. Сегодня мы, обладающие ядерным оружием, оказываемся беззащитными перед другими опасностями.

Использовать в аграрном секторе только ресурсосберегающие технологии и исключительно органические удобрения. Массово внедрить в стране безотвальную систему обработки земли, впервые предложенную еще в конце XIX века выдающимся русским агрономом Иваном Овсинским. В селе нужна новая технологическая революция. Также необходимо принять программу по утилизации старой сельхозтехники, аналогичную программе утилизации старых автомобилей.

Дачная амнистия не действует, несмотря на громкие заявления властей разного уровня. Добьемся выполнения уже обозначенных инициатив, направленных на человека».

Кратко и предельно ясно.

Близки мне и многие другие тезисы, называть которые можно долго.

Мне импонирует и активная жизненная позиция лидера партии Владимира Вольфовича Жириновского, не упускающего случая поговорить о наболевшем с экранов телевизоров, со страниц газет. Да, несколько эмоционально для политика такого масштаба и, порой, резко, без оглядки на чьё-то мнение, но всегда – о главном. Неизменно – о ключевом, искренне и правдиво. И всегда своевременно. Владимир Вольфович, по-моему мнению, последние двадцать лет – одна из самых значительных фигур на политической арене мирового масштаба. По силе духа, по многогранности таланта пропагандиста, по ораторским и организаторским способностям вряд ли кого-то можно поставить рядом с ним.

Всё познаётся в сравнении. Вот декларативное заявление «Единой России» о том же аграрном секторе экономики, заявленном в предвыборном программном обращении партии накануне выборов в Государственную думу 2011 года:

«В ближайшие 5 лет мы обеспечим практически полную независимость страны по всем основным видам продовольствия.

Создание новых производств и рабочих мест в АПК, поддержка фермерства, малого и среднего бизнеса, развитие социальной инфраструктуры преследует главную цель – российское село должно стать благополучным, привлекательным и комфортным для жизни людей, для молодёжи».

И что же обеспечили? Или хотя бы создали предпосылки к таковому обеспечению?

Не обеспечили и не обеспечат. Сомневаться в этом не приходится.

Другой пример.

Чиновниками от образования (а это сплошь единоросы) недавно было принято решение о ревизии кандидатских и докторских диссертаций на предмет их плагиата (тема мне очень близкая и родная). Дескать, слишком много у нас развелось учёных с высокими учёными степенями, давайте посмотрим, насколько их труды соответствуют их званиям. Причём такую ревизию решено было отдать на откуп коммерческой структуре (ещё один способ перекачки бюджетных денег, а заодно и возможность лишний раз обобрать и без того нищих учёных).

В этом акте со стороны образованцев я усматриваю только одно – это желание ещё больше принизить роль науки и учёного в обществе и государстве, а заодно и лишний раз унизить. Им мало закрытых НИИ, лабораторий, свёрнутых научных исследований в основополагающих направлениях, подрыва авторитета науки вообще и особенно в глазах молодёжи, массового оттока перспективных учёных за рубеж. Теперь заходят с другой стороны.

В. В. Жириновский отреагировал немедленно, публично дав собственную оценку происходящему. Но я что-то не слышал, чтобы так вот, как Владимир Вольфович, ещё кто-нибудь выступил.

А у меня перед глазами ситуация в селекционной науке на Тулунской ордена Трудового Красного Знамени селекционной станции (далее – цитата из моей статьи, опубликованная на страницах «Восточно-Сибирской правды»).

«Свой столетний юбилей в 2007 году Тулунская государственная ордена Трудового Красного Знамени селекционная станция отпраздновала уже не как самостоятельное научное учреждение, а как филиал Иркутского научно-исследовательского института сельского хозяйства. Статуса самостоятельности учреждение было лишено двумя годами раньше – 29 июня 2005 года.

Не сразу и не всеми осозналась совершенная где-то наверху ошибка, однако уже на торжественной части празднования юбилея тогдашний министр сельского хозяйства Иркутской области Ю. С. Бажанов сказал с высокой трибуны о том, что Тулунской селекционной станции необходимо вернуть её прежний статус самостоятельного учреждения.

Что из себя представляла станция и каковы её заслуги перед народом и государством, говорят такие факты: тулунскими селекционерами за прошедшие чуть более ста лет выведено и районировано свыше семидесяти сортов зерновых и кормовых культур, а также картофеля. В пятидесятые, шестидесятые и семидесятые годы сортами тулунский селекционеров в Иркутской области засевалось до пятидесяти и более процентов всех площадей. А такой сорт пшеницы как Скала высевался на площади более трех миллионов гектаров.

В разные годы занималась станция овощеводством и садоводством, в результате чего широкое распространение среди населения не только Иркутской области, но и других регионов Сибири получил такой, не культивируемый ранее сорт овощей как помидоры, из ягодных кустарниковых культур люди стали сажать у себя на усадьбах малину, крыжовник, смородину.

В прошлом году я обошел научные делянки селекционеров и до сих пор не могу избавиться от гнетущего чувства неисполненного долга перед памятью ушедших из жизни прекрасных ученых-селекционеров, оставивших на тулунской земле свой яркий след. Это основатель станции Герой Социалистического Труда В. Е. Писарев, Герои Социалистического Труда академик В. П. Кузьмин, профессор А. Г. Лорх, заслуженные агрономы РСФСР Б. А. Малиновский, К. М. Крамм, А. С. Звездкина, В. С. Маркин и другие. За всю свою историю Тулунская селекционная станция пережила два ключевых момента, самым негативным образом отразившихся на её деятельности: это когда в 1960 году к ней был присоединен мощный по тем временам совхоз «Сибиряк» и станция автоматически стала отчитываться, прежде всего, за свою производственную деятельность, а наука отошла на второй план; и второй случай – это лишение станции права юридической самостоятельности, что было проделано уже в наши дни. Проделано ретивыми чиновниками, принявшими к немедленному исполнению спущенный сверху циркуляр о необходимости провести некоторую оптимизацию научных учреждений, но не вникающими в суть того, что они должны были сделать во благо отечественной науки. И вовсе неважно, в какую на этот раз форму облекли проведённую здесь реорганизацию, главное – результат, а он, как всегда – плачевный.

Судьба Тулунской селекционной станции меня, как учёного, гражданина и депутата, волнует еще и потому, что мы, жители малых городов и районов Иркутской области, не имеем права отдавать на откуп чиновникам такие значимые структуры, как селекционная станция. А наоборот – всячески добиваться их нормального финансирования, обеспечения всем необходимым для полноценной работы ученых, находить средства для строительства жилья, производственных объектов и многого другого.

В последние годы сельхозпроизводители Тулунского района пробуют высевать зерновые культуры в основном Новосибирской селекции, например, пшеницу Ирень. Культура эта приживается, но далеко не во всех климатических зонах района. Однако по-прежнему фермеры и более крупные хозяйственники отдают предпочтение местным сортам, таким как Тулунская-12 и Тулун-15. Оба сорта хлебопекарные, правда, второй – в большей степени. Сорта эти с коротким вегетационным периодом, устойчивые к полеганию, к поражению вредителями, сравнительно урожайные. В этом направлении и должны работать тулунские селекционеры – так считал ныне покойный автор этих сортов А. Е. Юдин. Но чтобы работать, необходимо создавать условия, а без обретения права самостоятельности сделать это будет невозможно».

К сожалению, ни эта статья, ни мои выступления на заседаниях комитетов среди депутатов не получили сколько-нибудь существенной поддержки, и ситуация с тулунскими селекционерами осталась без каких-либо изменений.

Складывается впечатление, что в отношении науки России последовательно и планомерно выполняется некая «программа», составленная где-нибудь в Гарварде.