Текст книги "Якутское кино. Путь самоопределения"

Развитию проката способствовало не только жанровое разнообразие фильмов, но и работа со СМИ и маркетингом. Большое число якутоязычных медиа поддерживали кинематографистов, которые могли привлечь в кинотеатральные залы зрителей, желающих смотреть фильмы на якутском языке. Кроме этого, и сами кинематографисты исследовали возможности работы с PR. «Тропа смерти» была уникальным кейсом активного вовлечения зрителя в обсуждение и распространение информации о фильме с помощью пиратского маркетинга и использования фейков. Этот прием, безусловно, подражал маркетинговой стратегии «Ведьмы из Блэр» (1999) Дэниела Мирика. Фотографии пропавших людей, расклеенные по всему городу, стали активной частью рекламной компании и привели в кинотеатры сотни зрителей в первые недели проката. Сборы фильма «Кэскил» также способствовали значительному росту продаж DVD-носителей с фильмами – как официальных, так и пиратских. По сути, это стало одним из основных способов проката фильма уже в регионах республики, в отдаленных ее точках. Как вспоминает Роман Дорофеев, один из участников DETSAT, в передаче «Кинозавод», зрители снимали фильм «Кэскил» на видеокамеру во время сеанса и показывали пиратские копии в общежитиях или отправляли в деревню родственникам. Для отдаленных и труднодоступных районов Якутии пиратский показ и DVD-дистрибуция стали альтернативой отсутствующим тогда кинозалам.

Кинотеатральный успех фильмов в первую очередь связан с форматом производства и самого показа. Если в предыдущие годы фильмы показывали исключительно с 35-миллиметровой пленки и якутское кино не могло с этим фактом конкурировать, то на волне успеха первых якутских блокбастеров кинотеатры стали активнее брать «нестандартные» для них цифровые форматы, которые использовали якутские кинопроизводители. Первым подобным опытом можно назвать показ фильма «Девушка-видение» Геннадия Багынанова еще в 2000 году, когда при аншлагах прошло несколько сеансов в большом зале кинотеатра «Лена» в Якутске. Собственно, доступность цифровых технологий для производства фильма и, что самое главное, их мобильность и стали драйвером этого периода якутского кино.

В 2005–2006 годы задумывается самый амбициозный и дорогой проект в истории кинематографа Республики Саха, масштабный исторический фильм «Тайна Чингис Хаана» (2009) в постановке Андрея Борисова, одного из ярких представителей якутского национального театра. Фильм основан на романе Николая Лугинова «По велению Чингисхана», в свое время поставленном самим Борисовым на сцене Саха академического театра им. П. А. Ойунского. Создание фильма активно освещалось в республиканских СМИ, проект становится своего рода национальной идеей – первый якутский блокбастер. По публикациям в СМИ можно восстановить все этапы съемок – от идеи до финальной реализации, настолько активно якутская аудитория была вовлечена в процесс. Разговоры о фильме перешли с республиканского уровня на федеральный, где обсуждалась скорее не тема и значение фильма, а его чрезмерный бюджет и некая экзотичность контекста якутской кинематографии. Производство имело колоссальный для Якутии размах, достаточно взглянуть на географию съемок – Якутия, Тува, Монголия, Внутренняя Монголия. Якутские мастера шили костюмы, создавали аутентичные декорации, и, что самое главное, закупалась самая передовая на тот момент кинотехника. Съемки велись как на цифровую камеру, так и на кинопленку. Актерский состав включал в себя не только якутских и монгольских актеров, но также приглашенную американскую звезду Кэри-Хироюки Тагаву, известного россиянам по фильму «Смертельная битва» (1995).

К сожалению, столь амбициозный проект не стал триумфом якутского кинематографа, а задуманный всероссийский прокат силами «Каропрокат» с грохотом провалился. Хоть фильм не имел успеха в прокате и не стал каноничным для истории якутского кино, сам процесс его создания оказал колоссальное влияние на будущее якутского кинематографа. Производственная школа, через которую прошли многие кинематографисты, стала той базой, на которой в числе прочего строился следующий качественный этап в развитии якутского кино. Техника, оставшаяся после съемок, была передана киностудии «Сахафильм» и активно используется по настоящий день.

После такого громкого провала интерес к якутскому кино вне республики утих. Кинематографисты вновь вернулись к своей аудитории и сосредоточились на внутреннем контексте. Здесь стоит вспомнить такое явление, как «улусное кино» (улус – это форма территориального деления внутри республики, где каждый улус имеет свои не только географические, но и культурные отличия). Улусное кино возникло в середине 1990-х в годы распространения кассетных видеокамер, ставших инструментом режиссеров-энтузиастов. Децентрализованный и не зависящий от госфинансирования или даже проката кинематограф воспроизводил сам себя на одном народном энтузиазме. Точно не известно, какой фильм является первым в улусном кино, но в 1995 году состоялся фестиваль телевизионных фильмов, победителем которого стала короткометражная комедия из села Майя Мегино-Кангаласского улуса «Итэҕэй-итэҕэйимэ» («Верь – не верь») режиссера и актера Аркадия Новикова. Нельзя не оценить феномен Аркадия Новикова, работающего в жанре народной комедии, и его влияние на развитие якутской кинокомедии. Фильмы Новикова до сих пор пользуются большой популярностью среди якутян, и их традиционно крутят под Новый год на телевизионных каналах республики. Хотя улусные фильмы обычно не выходили в кинотеатральный прокат, часть из них добиралась до телеэкрана и распространялась с помощью видеокассет, позднее в нулевых они издавались на DVD. Это были фильмы на якутском языке, снятые якутскими кинематографистами-любителями, что делает их предметом настоящего народного творчества. На данный момент исследование улусного кинематографа находится лишь на начальной стадии, точно не известно общее количество фильмов и сохранность копий. Можно отметить некоторые улусные фильмы: триллер производства Кобяйского улуса «Хаайыылаах» («Уголовник», 1996), Иосифа Левина, детектив верхневилюйского производства «Суор тиһэх кыланыыта» («Последний крик ворона», 2000) Василия Гоголева.

Якутский кинематограф создал собственный механизм существования, основанный на нескольких базовых принципах: бюджетное, мобильное производство, ориентированность на внутреннего зрителя и исходящее из этого тематическое поле. Индустрия начала понимать, как она существует; пусть пока и неосознанно, но она двигалась к расширению своих инструментов взаимодействия с миром, в первую очередь с миром внешним. На фоне этих настроений организуется первый республиканский фестиваль «Кино Арктики», задачей которого в числе прочего стало привлечение гостей из других республик и регионов России. В Якутск приехали продюсер Сергей Сельянов, актриса Рената Литвинова, кинокритики Антон Долин и Сергей Анашкин. Уже в 2013 году на смену «Кино Арктики» приходит Якутский международный кинофестиваль, организованный Андреем Борисовым, в те годы министром культуры республики. В команду фестиваля входят такие молодые прогрессивные кураторы, как Ирина Энгелис и Сардана Саввина, программным директором выступает опытный российский критик и исследователь кино Алексей Медведев. Приглашая российских и мировых кинокритиков и кураторов, они выводят якутский кинематограф из регионального контекста в мировой, и на этом фоне, собственно, и формируется так называемый феномен якутского кино.

Стоит отметить, что сама история участия якутского кино в различных фестивалях берет начало с 1960-х. Можно вспомнить участие якутских документальных телефильмов во всесоюзных фестивалях телевизионного кино в 1960-е и 1970-е годы, республиканские фестивали любительского кино 1970-х и 1980-х, улусные телефестивали 1990-х. Можно также найти данные о том, что были документальные, игровые или телевизионные фильмы, участвовавшие в региональных турецких кинофестивалях в 1990-е годы. Но фестиваль «Кино Арктики» в 2011 году и последующий «Якутский международный кинофестиваль – 2013» дали некий старт для интеграции якутского кино в мировой и отечественный кинопроцесс.

Следующим этапом в истории якутского кино становится переход к авторскому кинематографу и появление режиссеров-авторов. Премьера триллера «Мой убийца» (2016) Костаса Марсана, снятого по мотивам детективной повести Егора Неймохова «Случай на озере Сайсары», состоялась на Московском международном кинофестивале. После этого он обзавелся российским дистрибьютором и вышел в ограниченный прокат за пределами республики, впервые со времен «Тайны Чингис Хаана». Рекламная кампания фильма в России совпала с очередным громким информационным поводом, на этот раз якутский фильм планировали номинировать на «Золотой Глобус». «Мой убийца» также имел довольно крупный бюджет в 5 миллионов рублей, что и обусловило переход на более качественный технический уровень.

Продолжает фестивальный успех Дмитрий Давыдов с фильмом «Костер на ветру» 2016 года. Дебютный фильм Давыдова изначально прошел незаметно по кинотеатрам республики, но после премьеры на международных фестивалях вызвал интерес среди зрителей и способствовал престижности и узнаваемости якутского кино в мировом киноконтексте. В октябре 2016 года фильм участвовал в Пусанском кинофестивале, в секции Flash Forward, затем принял участие в фестивале ImagineNATIVE в Канаде. Тот же Пусанский кинофестиваль совместно с якутским куратором и продюсером Сарданой Саввиной подготовил первую зарубежную ретроспективу якутского кино «Саха Кино. Мир магической природы и мифов». В рамках ретроспективы прошли показы 12 фильмов, были организованы встречи с режиссерами и была издана книга на корейском и английском языках. Наличие такой программы на одном из ключевых международных кинофестивалей повысило уровень узнаваемости якутского кино среди профессиональной и синефильской аудиторий.

На российских кинофестивалях формируется свое место для якутского кино. Картина «Моя дочь» Татьяны Эверстовой 2016 года удостоилась главного приза фестиваля «Окно в Европу». Немногословная, медленная драма, воссоздающая уходящий деревенский быт Якутии, получила не только признание жюри, но и внимание кинокритического сообщества. «Надо мною солнце не садится» 2019 года Любови Борисовой, премьера которого прошла в основной конкурсной программе Московского кинофестиваля, стал первым якутским фильмом, добившемся успеха у широкого российского зрителя. Собрав в прокате чуть меньше 3 миллионов рублей, он разошелся на пиратских онлайн-сервисах и собрал большое количество позитивных откликов благодаря своей мелодраматической сюжетной структуре, работавшей на универсальную аудиторию.

Ранее, в 2018 году, на том же Московском кинофестивале прошла премьера фильма «Царь-птица» Эдуарда Новикова. Фильм удостоился главной награды «Золотой Святой Георгий», вдобавок к этому получив приз Международной федерации кинокритиков ФИПРЕССИ. Международная премьера же состоялась на Монреальском кинофестивале. Фильм прошел долгий путь от идеи до премьеры. Началось все в 1988 году, когда молодой драматург Семён Ермолаев загорелся идеей экранизации рассказа «Со мною состарившаяся лиственница» Василия Яковлева. В дальнейшем были предприняты неудачные попытки запуска проекта, отмененные из-за финансовых проблем и невозможности найти художественное решение для кадров с «точки зрения орла», одного из действующих лиц фильма. В 2010-х благодаря техническому прогрессу все финансовые и творческие вопросы были решены.

Формируется список имен-брендов, за которыми следят как кураторы, так и кинокритики, а самое главное, зрители. Растут сборы, в год выходит больше 20 картин. Наконец, главный российский кинофестиваль «Кинотавр» берет в конкурсную программу якутский фильм «Пугало» (2020) Дмитрия Давыдова. Фильм получает главный приз фестиваля и с ним внимание всех федеральных медиа. Это становится переломным моментом. Так активно обсуждаемый в профессиональной кинематографической среде «якутский феномен» как будто бы достигает точки, в которой из регионального явления он превращается в часть российской киноиндустрии. Дальнейшая судьба фильма также представляет собой уникальный кейс дистрибуции: прокатчиками фильма стали российская независимая компания «ПРОвзгляд» и киноведческий журнал «Искусство кино». К выходу фильма силами редакции был издан номер журнала, посвященный якутскому кинематографу и его пути, который он прошел к 2020 году.

Выйдя в ограниченный прокат на территории России, фильм достиг феноменального для якутского авторского кино показателя в 11 миллионов рублей. География показов не ограничивалась центральными городами, сеансы проходили во многих регионах страны. Важно отметить, что в самой республике фильм вызвал ожесточенные дискуссии и разделил зрителей на две противоборствующие стороны. Главная героиня фильма в исполнении Валентины Романовой-Чыскыырай – целительница, страдающая алкогольной зависимостью и вызывающая неприязнь у жителей родной деревни. Однако несмотря на отношение односельчан, она каждый раз соглашается им помочь в излечении очередного недуга. Судьба персонажа стала предметом дискуссии о пределах сакральности, об авторской оптике и, конечно, о «реалистичности» в изображении жизни Якутии.

Последние несколько лет в якутской кинематографии происходят системные изменения. Это полноценный приход государственной системы финансирования в лице Министерства культуры, как федерального, так и республиканского, появление независимых фондов, таких как «Синет Парк» и российский «Кинопрайм», готовых к инвестициям в якутский кинематограф. Одним из проектов, поддержанных фондом «Кинопрайм», стал «полочный фильм» «Нуучча» (2021) Владимира Мункуева. Этот фильм также победитель «Кинотавра», его международная премьера с успехом прошла на фестивале в «Карловых Варах», откуда режиссер вернулся с наградой секции «Восток-Запад». Деколониальный нарратив фильма, основанный на рассказе «Хайлак» («Острожник») Вацлава Серошевского, мог бы стать хитом якутского и российского проката. Но меняющаяся реальность и продиктованные ей условия сыграли с фильмом злую шутку, его актуальность стала его проблемой. К сожалению, фильму, в котором исследуются взаимоотношения русского и якута через оптику деколониальности и травматического опыта, не нашлось места в современной российской действительности, и он так и не вышел на большой экран.

После санкций и ухода с российского рынка американских компаний-мейджоров якутское кино заняло прочное место в российском прокате. Вышедшая в марте 2023 года «Айта» Степана Бурнашёва еще раз продемонстрировала коммерческий потенциал якутского кино и собрала небывалые до того 26 миллионов рублей. Триллер, снятый на якутском языке, с якутскими актерами и якутским режиссером, стал одним из лидеров проката. Уже позднее разрешение на показ фильма в онлайн-кинотеатрах было отозвано по решению Роспотребнадзора. Проверяющие органы нашли в фильме признаки разжигания межнациональной розни. Также прокатное удостоверение не выдали фильму «Кандидат» (2023) режиссера Дмитрия Шадрина. В политической сатире, которая должна была выйти в прокат сразу после выборов мэра Якутска, нашли пропаганду ЛГБТ.

Несмотря на все это, снимаются новые фильмы, изначально рассчитанные на прокат за пределами республики. В производстве на разных стадиях находятся совместные проекты с российскими компаниями, расширяется география репрезентации якутского кино на территориях Центральной Азии. Такое вовлеченное внимание центральной, российской, кинематографии и приход государственных инвестиций в независимый по своей природе якутский кинематограф, конечно, повлияют на его дальнейшую судьбу. На данном же этапе можно констатировать, что самая важная составляющая якутского кинематографа, его зритель, все так же готов поддержать своего автора.

Якутское кино в истоке

Интервью с режиссером Семёном Ермолаевым

Интервью записали Глеб Сегеда, Максим Барахов

В середине 80-х четверо энтузиастов достали дефицитную казенную кинопленку и выехали в одну из небольших деревень вблизи Якутска, чтобы сделать собственный фильм. Отснятый за два дня материал смонтировали и показали по местному телевидению – эта поездка положила начало игровому кино Якутии.

Вопреки ожиданиям, энтузиастов не отстранили от работы на телевидении, но, наоборот, – новым проектам дали зеленый свет. Прошли десятилетия, якутский кинематограф стал обязательным гостем на главных кинофестивалях. По фильмам и сценариям пионеров якутского кино создают ремейки, делают жанровые оммажи, при этом многие их работы начали отыскивать в архивах лишь в последние годы. О партизанском кинопроизводстве, влиянии якутского фольклора на сюжеты и об утерянном кино рассказал сценарист Семён Ермолаев.

Г. С.: Семён, как начиналась ваша карьера в кино и как вы пришли к сценарному ремеслу?

С. Е.: В 1977 году я поступил в институт киноинженеров в Ленинграде, надеялся в будущем снимать фильмы. Но в то время там не было факультетов для сценаристов, режиссеров или операторов. Потом я поступил в Гостелерадио ЯАССР (НВК Саха), ну а в 1986 году во ВГИК, но вскоре перевелся на заочный факультет и ушел. Моих друзей, с которыми я поступил в мастерскую Валентина Черных – сценариста оскароносного фильма «Москва слезам не верит», это, конечно, возмутило, а я сказал, что хочу снимать! И вот как только я вернулся в Якутию, сразу же по моему киносценарию сделали фильм «Старая игрушка».

Г. С.: Существовал ли в те годы местный кинематограф в каком-либо виде?

С. Е.: В то время даже не было такого понятия, как якутское кино. Все фильмы, которые снимались в Якутии, были заказными – например, к юбилею ЯАССР. Этим занимались студии «Мосфильм», «Таджикфильм», Свердловская киностудия и так далее, которым республика платила миллионы. Там хотели легких денег, вот и снимали всякую чушь, просто задействуя местных актеров. Мы это за якутское кино не считали.

На вступительном экзамене во ВГИК меня спросили, что я думаю о фильме «Срочно… Секретно… Губчека», который как раз сняли к очередному юбилею, связанному с нашей республикой. Я откровенно разнес его в щепки, сказал, что это полная туфта. Как ни странно, это им очень понравилось – мне поставили «отлично» и взяли на очный факультет. Как только поступил, перевелся на заочку и уехал домой.

Г. С.: Как была задумана и снята картина «Старая игрушка»? Ее действительно можно назвать фактически первым якутским игровым фильмом?

С. Е.: Никакого бюджета у нас не было. Мы с режиссером Русланом Васильевым, оператором Семёном Васильевым и актером Анатолием Васильевым взяли кинопленку на студии, якобы чтобы снимать телеочерк о комсомольско-молодежной ферме, поехали на новенькой «Ниве» Руслана в мое родное село Суола в ста километрах от Якутска и сняли свой первый фильм за два дня. Жили в доме у моих родителей.

Кадр из фильма «Старая игрушка». Реж. Семён Ермолаев

Кинопленка для синхронной записи звука была дефицитом. Мы еле-еле нашли немую пленку на полчаса. Поэтому в сценарии решили обойтись без диалогов. Снимали почти без дублей. Смонтированный фильм записали на видеорулон, с ходу озвучив музыкой Эдуарда Артемьева. Копий не делали, чтобы не поцарапать единственный экземпляр. Потом нашу работу показали по телевизору, зрители были в восторге, и мы получили поддержку студии. Эта короткометражка была первым по-настоящему якутским фильмом.

Г. С.: «Старая игрушка» и «Охоноон» кажутся очень личными фильмами. Эти сюжеты о родных краях и тяге к семье – автобиографичные?

С. Е.: Да, когда я сейчас пересматриваю «Старую игрушку», то понимаю, что это моя история. Я, как и герой этого фильма, после смерти родителей редко навещаю свой отчий дом. Он у меня стоит в деревне пустой, заброшенный. Уже тогда я предчувствовал свою будущую оторванность. Главную роль в этом фильме играл один из первых киноактеров Якутии Анатолий Васильев, исключительно для него я писал сценарий этого фильма.

Кадр из фильма «Старая игрушка». Реж. Семён Ермолаев

«Охоноон» мы снимали в кочегарке, где я проработал два года. Тогда всех кочегаров считали безнадежными алкоголиками, кончеными людьми. Мне хотелось показать их жизнь с другой стороны. Главные роли играли воистину народные любимцы – Афанасий Федоров, Степанида Борисова, Спартак Федотов. Фильм был снят в экстремальных условиях, при температуре минус 55. От холода рвалась кинопленка, ломалась звукозаписывающая аппаратура, кабели, провода. А у кинооператора Семёна Васильева долго не проходил темный ободок вокруг глаза, оставленный замерзшим видоискателем кинокамеры.

Кадры из фильма «Охоноон». Реж. Анатолий Васильев, Руслан Васильев

Г. С.: Почему так много якутских фильмов того периода утеряно? Их не умели хранить, не было условий, бюджета или не относились к телематериалам серьезно?

С. Е.: На рубеже 80–90-х шла перестройка, в стране была разруха, зарплаты не платили, кино– и видеопленок крайне не хватало. Их запросто могли перезаписывать. Когда я нашел в архиве фильм «Охоноон», то на видеорулоне был записан балет «Лебединое озеро». А от фильма осталась лишь только финальная часть. Вот такие дела.

Г. С.: Какие фильмы по вашим сценариям не сохранились?

С. Е.: Я сам долго искал фильм «Кураан кэнниттэн ардах» («Дождь после засухи»), он точно утерян. «Старая игрушка» и «Охоноон», конечно, в оригинальной озвучке не сохранились. А остальные по моим сценариям – есть.

М. Б.: Как нашлись пленки со «Старой игрушкой» и «Охонооном»? В книгах и журналах указано, что эти фильмы полностью утеряны.

С. Е.: Их нашли работники архива «НВК Саха». Наконец-то десять лет назад начали серьезно проверять все оставшиеся рулоны, банки с кинопленкой. И там были обнаружены эти фильмы, я попросил передать мне эту запись.

М. Б.: Почему после первых удачных киноопытов следующие фильмы по вашим сценариям стали снимать в формате телеспектакля?

С. Е.: Эти вещи мы снимали из-за нехватки кинопленки. В середине 80-х к нам пригнали ПТВС – передвижную телевизионную станцию. Это такая большая бандура наподобие КамАЗа с двухсоткилограммовыми стационарными камерами. Такие машины загоняли в Намский район, где только что провели хорошую асфальтовую дорогу, и этими огромными камерами снимали эти фильмы. Кинопленки не было, как и маленьких видеокамер. Вот поэтому мы «Сирдээх дьон» («Люди, у которых есть земля») и «Кураан кэнниттэн ардах» («Дождь после засухи») снимали на них.

Мы снимали, по сути, телеспектакли на натуре. Эти фильмы, снятые на ПТВС по моим сценариям и пьесам, были посвящены якутской дореволюционной жизни. Жаль, что «Кураан кэнниттэн ардах», где играл один из первых киноактеров Якутии Афанасий Федоров, уже безвозвратно утерян. А «Сирдээх дьон», слава богу, сохранился. Там играет целая плеяда наших выдающихся артистов Саха театра – Симон Федотов, Степанида Борисова, Герасим Васильев, Василий Апросимов, Степан Сивцев-Доллу и другие.

М. Б.: Какой была творческая атмосфера на местном телевидении? Режиссеры сами приходили к вам или вы предлагали идеи для фильмов?

С. Е.: Мы все там были хорошими друзьями. Все делалось на энтузиазме, сообща. Когда у нас появились передвижные видеокамеры Sony, Betacam, мы с режиссером Эллэем Ивановым сделали ряд фильмов совместно: «Сэттээх сир» («Проклятая земля»), «Умсулҕан» («Предначертание»), «Саҥа күн» («И день новый…»), «Ыра санаа утаҕа» («Тонкая нить надежды»). Это уже были не спектакли на натуре, а полноценные художественные фильмы. Мы работали на якутском телевидении, и, когда нам давали командировку дней на шесть, с понедельника до субботы, мы ухитрялись снять нормальный телевизионный фильм. Так, например, был снят «Сэттээх сир». Сценарии писались для нескольких актеров, без массовок. Актерам платили символические деньги, но все были рады играть. Мы все скрупулезно расписывали, чтобы успеть снять фильм за неделю.

Кадр из фильма «Сэттээх сир». Реж. Эллэй Иванов

М. Б.: Насколько были популярны фильмы, снятые для местного телевидения?

С. Е.: Я вспоминаю случай с фильмом «Саҥа күн» («И день новый…»), который мы с Эллэем снимали. Там есть сцена, где герой пытается повеситься, но сук, на который он набросил веревку, обламывается – герой падает и плачет. Мне рассказали, что в каком-то улусе, посмотрев этот фильм, один неуравновешенный человек повесился. Правда это или нет, я не знаю. Но после этого я испугался, думал даже запретить его показывать по ТВ.

Г. С.: На якутском ТВ сформировалась отдельная актерская школа со своими звездами?

С. Е.: В наших фильмах в основном играли актеры Саха театра. Все жили в Якутске и друг друга знали. Я писал сценарий специально под какого-то актера из театра. И когда я задумывал «Сэттээх сир», то уже знал, кто там будет играть, было интересно впервые увидеть их на экране. В 1988 году я ставил в Саха театре спектакль «Эйиэхэ сибэкки биэрээри» («В центральных районах ожидаются дожди») по своей пьесе, а потом с Эллэем мы сняли фильм по этой пьесе «Ыра санаа утаҕа» («Тонкая нить надежды»). Там играли актеры, которые в 1984 году окончили Щепкинское училище в Москве, – Дмитрий Михайлов, Петр Баснаев, Надежда Ушницкая, а когда я ставил в 1988 году на сцене Саха театра, там играли предыдущие щепкинцы – Герасим Васильев, Ефим Степанов, Анатолий Николаев.

Г. С.: «Сэттээх сир» считают родоначальником якутского хоррора. Как вы с режиссером решали задачи жанрового кино? Как работали с фольклором для сюжета?

С. Е.: «Сэттээх сир» мы с Эллэем Ивановым сразу задумывали как первый якутский фильм ужасов. Я решил объединить несколько страшных историй – «тюбэлтэ»: одну рассказывала мне еще моя мать, другая произошла в моем родном улусе, третью я услышал во время командировки в Верхоянском улусе на Адыачче. Наложил все это на быт современных фермеров и написал сценарий. Поехали в Чурапчу, есть там очень хорошее место Кындал, там и снимали. Сняли и показали фильм – он произвел фурор. Но когда позже мы с Эллэем снова поехали в Кындал, с нами уже как-то настороженно разговаривали. Оказывается, там была местная экстрасенс, которая будто бы сказала, что после фильма в поселке стало гораздо больше всякой нечистой силы.

А ведь это была родина Василия Яковлева, автора рассказа «Со мною состарившаяся лиственница», который потом экранизировал Эдуард Новиков по моему сценарию «Царь-птица». Эдик был оператором фильма «Сэттээх сир», и после этого поехал в Санкт-Петербург и поступил в Институт кино и телевидения.

Г. С.: Как возникла студия «Северфильм»? Была ли она независимой?

С. Е.: Это основная заслуга нашего первого профессионального кинорежиссера Алексея Романова. После окончания ВГИКа он приехал в Якутию, и его тесть Назар Харлампьевич Дьяконов – он был завотделом экономики якутского обкома КПСС – здорово помог своему зятю в организации «Северфильма». Потом, когда республика получила суверенитет в 1991 году, «Северфильм» автоматически стала кинокомпанией «Сахафильм».

После «Охоноона» мы стали снимать все чаще: «Сирдээх дьон» («Люди, у которых есть земля»), «Кураан кэнниттэн ардах» («Дождь после засухи»). Первый сохранился, а второго, к сожалению, больше нет. С той же командой братьев Васильевых, которые снимали «Старую игрушку» и «Охоноон», при поддержке «Северфильма» сняли «Сайылык» («Летовье»). Несколько лет назад его показывали на Пусанском кинофестивале в Южной Корее. И потом еще на «Сахафильме» сняли много фильмов по моим сценариям. Все, конечно, с копеечным бюджетом. Не сравнить с юбилейными картинами типа «Журавли над Ильменем» или «Снайпер саха».

Г. С.: На чем основан сценарий мистического фильма «Сайылык»?

С. Е.: «Сайылык» посвящен моей родине. Я вырос в маленьком поселке Суола Мегино-Кангаласского района, в старом доме, который стоял в аласе[6]6
  Алас, или «алаас» по-якутски, – форма рельефа, характерная для Якутии. Это поле или луг в лесу рядом с озером.


[Закрыть], в сайылыке[7]7
  «Сайылык» в переводе на русский язык – летник. В сайылыках строят летние дома для проживания.


[Закрыть], этот дом был перевезен в поселок моим отцом. Мой зять, великий якутский артист Симон Федотов, каждое лето работал на сенокосе у нас в Суоле и однажды решил купить там дом. Старенький дом на отшибе, тоже перевезенный с сайылыка, с аласа. Мы с ним осматривали этот дом – там почти все так, как в фильме «Сайылык». И я написал сценарий, опять же именно для Анатолия Васильева. Я хотел снять фильм там, но Симон Федотов отказался. Сказал, что потом его в поселке будут вечно беспокоить из-за этого. Поэтому мы снимали в Сото – на родине нашего легендарного героя Василия Манчаары.

Прочитав сценарий, Анатолий решил сам попробовать себя в качестве режиссера. Я согласился, и они сняли этот фильм вместе с Русланом Васильевым. Я участвовал только в начале и в конце съемочного процесса. После монтажа было много вопросов: почему не так снято, надо было снять так и так далее. Но поезд ушел, теперь это уже история.

Г. С.: Фильм «Царь-птица» был задуман еще в 1990-е, но его удалось снять только в 2018 году. В то время не было возможностей?

С. Е.: Сценарий я написал по мотивам рассказа Василия Яковлева «Со мною состарившаяся лиственница». Яковлев был моим хорошим знакомым, я всегда очень хвалил этот рассказ и давно хотел снять по нему фильм. Когда в 1994 году он умер, мы сняли свой фильм «Сэттээх сир» («Проклятая земля») на его родине в поселке Кындал Чурапчинского улуса, и там я пообещал снять экранизацию его великого рассказа в память о нем.

После этого мы пытались снимать с Эллэем Ивановым, даже искали по разным музеям подходящее чучело орла. Но в те времена ни компьютеров, ни квадрокоптеров у нас не было, не заказывать же вертолет – на это точно не было денег. Почти через двадцать лет мою мечту воплотил Эдик Новиков, специально для которого я и написал этот сценарий.

Кадр из фильма «Царь-птица». Реж. Эдуард Новиков

Г. С.: Почему вы обратились к теме бога, творчества, тюрьмы в сценарии «Бог»?

С. Е.: Потому что я искал, был в отчаянии, и Бог мне дал этот сюжет. Это я сам, мои размышления, раздумья. В 1987 году мы ездили по Казахстану и Киргизии, чтобы снять фильм о Максиме Аммосове, записывали интервью с людьми, с которыми он там работал и сидел в застенках НКВД. В городе Фрунзе (сейчас Бишкек) мы встретились с народным поэтом Киргизии Аалы Токомбаевым. Он рассказал об Аммосове, о времени, проведенном в тюрьме, и показал фигурку из хлебного мякиша. Это был бюст Ленина, который затвердел словно каменный. Впечатленный этой историей, я потом написал пьесу о заключенном, который от тоски делает человечка из хлебного мякиша и потом его же съедает. На русском эта пьеса называется «Апокалипсис, или Бог из камеры №» – ее ставили во многих городах.