Текст книги "Лучшая подруга"

– Может, мы зря мотор отпустили? – спросил Глеб.

Он обращался скорее к себе, чем к Зое.

– Почему зря?

– А если в доме ничего нет?

– Почему нет?

– Ну, вдруг пираты. – Глеб заставил себя улыбнуться.

Он не боялся трудностей, но с ним Зоя, прежде всего нужно было думать о ней. А дом банально могли ограбить. Или даже сжечь… Надо было сначала дом осмотреть, а потом уже яхту отпускать. И плевать, что чертов капитан торопился как проклятый.

– Какие пираты? Это необитаемый остров!

– Условно необитаемый, – кивнул Глеб.

– И пираты условные…

– Посмотрим.

К бунгало вела просека через пальмовый лес. Дом стоял в лощине между двумя возвышенностями одной горы. Между «лапами», на которые «опирался» вулкан. Причем стоял дом на взгорке, из окна сквозь деревья можно было увидеть море. Во всяком случае, так говорил Некрасов. Инна едва не поссорилась с отцом, уговаривая его отпустить их в это путешествие, но все же они здесь. И настроение прекрасное у обоих. Прекрасное, но немного тревожное. Все-таки необитаемый остров с опасными неожиданностями, а они пока что без оружия.

Деревья на острове тропические, а дом – из отменного соснового бруса. Такие конструкции делают на заводе, а потом уже собирают на месте. Денег у Некрасова полно, ему ничего не стоило перегнать на остров пару крупнотоннажных контейнеров из России.

Место сухое, но взгорок огибали два высохших русла от стекающих с вулкана потоков. Тропические дожди лили совсем недавно, везде сухо, а почва, где сходила вода, еще мокрая. Но там же были и крупные камни, по которым в случае чего можно было передвигаться, перепрыгивая, как по мосту. Глеб не отказал себе в удовольствии пройти этим путем, посмотреть, как оно будет, если хлынет вода. К тому же ходить по камням безопасно, меньше вероятности напороться на змею или на какого-нибудь ядовитого паука. Он внимательно смотрел под ноги, оглядывался, но ничего такого не находил. В траве что-то ползало, по деревьям скакало, птицы порхали под пышными кронами, но все так мирно, спокойно. Цветы попадались необычные, растения, все ядовито-красивое, но так он сразу же дал себе установку – руками без надобности ничего не трогать.

Дом стоял на крупных камнях, которые служили фундаментом. Из камней поменьше сооружена была отмостка вокруг здания. Сам дом небольшой, полутораэтажный, но с мезонином, балкон которого находился сразу над террасой первого этажа. Крыша из мягкой черепицы, с виду просто и надежно. Путь к дому преграждал невысокий забор из крашеной доски. Через него можно было запросто перелезть, но Зоя открыла калитку ключом.

Были здесь и ворота, но зачем, Глеб не знал. На машине по острову не поездишь, даже на мотоцикле передвигаться проблематично. Не было во дворе никакого транспорта, но, возможно, Некрасов что-то планировал. Пока не охладел к своему тропическому дому. Постройку довели до ума, даже огородили забором, но благоустройством двора так и не занялись. Клумбы не планировались, газоны не разбивались, хорошо, что мусор строительный убрали.

На острове было тепло, но жара спокойная, не донимающая, а сам дом находился в тени вулкана. От земли шло тепло, а воздух прохладный. Может, потому и захотелось чаю.

На террасе стоял запыленный стол, но кресел не было, их Глеб нашел в прихожей. Шкафа для одежды здесь не было, на стены кое-как налеплены были крючки для одежды. Плащ брезентовый висел, стояли резиновые сапоги, валялись ласты.

Комнат на первом этаже было всего две – кухня и зал, большой, но без камина. Зато на кухне была печка, сложенная из камня. И греться можно было, и пищу готовить. Из мебели только два стола, в том числе разделочный, шкаф без дверок, несколько стульев. В зале хотя бы диван был и телевизор с видеосистемой.

На втором этаже тоже две комнаты, маленькая гостевая и большая хозяйская спальни. Мебель простая, обстановка спартанская. Душно, мухи, на полу какие-то дохлые букашки. Прежде чем открыть дверь на балкон, Глеб заглянул под кровать. Вдруг там змея клубком свернулась.

Он открыл дверь, вышел на балкон под крышей. Действительно, сквозь деревья виделась синяя океанская гладь. И ветер приятно дул в лицо. Чуть ли не над головой с шумом пролетел попугай, играя на солнце всеми цветами радуги. Столик на балконе, два кресла. В ящиках у них продукты, вино, можно будет приготовить ужин и устроить на балконе кафе, даже дать ему название – «Какаду».

К нему подошла Зоя, обняла его сзади.

– Ты чувствуешь себя Робинзоном Крузо? – спросил он.

– Еще нет… Но если ты не заберешь продукты, то нам придется питаться кузнечиками.

– Смоет волной? – улыбнулся он.

Море слегка штормит, но это обычное дело для этих мест. Но лагуна-то спокойная, с нее волна не придет.

– Затопит приливом.

– Приливом? – задумался Глеб.

А вот об этом он не подумал. Океанские приливы штука серьезная, и он просто обязан здесь с этим считаться.

Да и вообще, дел у него чертовски много. Генератор посмотреть, запустить. Печь растопить, ужин приготовить. А еще окрестности осмотреть, вдруг где-то рядом стоянка дикарей-людоедов. А у него из оружия пока что лишь пара метательных ножей. Есть еще стальные трубки в багаже, свинец и бездымный порох. В самое ближайшее время у Глеба появится огнестрельное оружие. Но на людоедов он выйдет охотиться уже сегодня. Выйдет в отличном расположении духа…

Как все-таки здорово, что они решились на эту поездку.

Глава 5

Солнце разыгралось не на шутку, снег тает, вода ручьями. Лед на пруду рыхлый, слабый, запросто может провалиться. А Иван стоит на льду как истукан. Стоит, о чем-то угнетенно думает.

Инна усмехнулась, глядя на него. Не станет она его звать на берег. Провалится и утонет, туда ему и дорога.

Но Некрасов не провалился, вышел на пристань, оттуда – в свою беседку. Мангал у него там дымится, шашлык ставить будет. В память о своей покойной жене. Снова нашло на него. Чуть ли не каждый день находит…

Инна помнила, как впервые оказалась в этой беседке. С этого визита и начался новый этап в ее жизни. Иван влюбился в нее как пацан. Сделал предложение, женился. Но события и дальше продолжали развиваться с прежней стремительностью. Так же быстро Иван и разлюбил свою молодую жену.

Некрасов стоял у стола, нанизывая мясо на шампуры. Он услышал, как зашла Инна, но даже не обернулся.

– Весенний пикник? – спросила она.

– Весенний, – кивнул он, делая вид, что не может оторваться от дела.

– Осенний мне нравился больше.

Иван снова затосковал по своей покойной жене, Инна это понимала. Она могла бы и промолчать, но Некрасов загрустил о прошлом, потому что разочаровался в настоящем. Он уже жалел о своей женитьбе. Будь она полной дурой, и то бы это поняла.

– Не знаю, – пожал он плечами.

– Вино есть? – спросила она.

– Водка. – Он кивком показал на шкаф.

– Осенью было вино, – качнула головой Инна.

– Тепло было.

– Со мной?

– Вообще.

– А сейчас со мной холодно.

– Вообще.

– Я что-то не так сделала?

Она знала, в чем виновна перед Некрасовым. Слишком уж весело себя вела. В клубы его таскала, в рестораны, а он уже не молод, ему бы вечером дома посидеть, у теплого клозета. Первое время ему нравилось, потом он охладел, а затем и ссоры начались. Ей бы остановиться, а она сама стала уходить в ночное. Было пару раз… И с Леоном было, чего уж греха таить.

– При чем здесь ты?

Он взял все шампуры с мясом в один букет, рывком перенес их к мангалу, ловко расставил над огнем. На Инну ни разу не глянул.

– Разлюбил ты меня, – с сожалением сказала она.

– Дело не в этом.

– А в чем?

– Разные мы…

– Ну да, я же молодая… А твоя Оксана молодой не была?

– Оксану не трогай, – качнул головой Иван.

– Ну да, она же у тебя святая.

Иван открыл шкаф, достал оттуда бутылку виски, снял пробку, плеснул в стаканы.

– Не чокаясь? – спросила Инна.

Некрасов ее как будто и не услышал. Даже плечами не пожал. И выпил, не глядя ей в глаза.

Инна выпила. Иван не собирался устраивать застолье. Только мясо, только виски, больше ничего. А мясо еще сырое, поэтому закусывать было нечем, но Инна умела пить виски. Она даже не поморщилась.

– И Оксана твоя была молодой… И я остепенилась… Все, больше никаких клубов.

– А Леон? – усмехнулся Иван.

– Что Леон? – встрепенулась Инна.

– Я все знаю.

– Да это было всего один раз! – Она сделала удивленное лицо.

Действительно, что здесь такого! Один раз, как говорится, не Фантомас…

– Мне все равно, сколько там у вас было, – качнул головой Иван.

– Это что, разрыв?

– Да нет… – пожал он плечами.

– Так нет или да?

– Ты еще молодая, тебя можно понять.

– Ты понимаешь? – в упор спросила она.

– Нет, – так же в лоб ответил он.

– Но я действительно молодая… И я уже взялась за ум.

– Очень хорошо, – равнодушно сказал он.

– Мы разводимся или нет?

– Зачем?

– В контрах будем жить?

– Зачем в контрах? Просто жить.

– Но воспринимать ты будешь меня как дешевку? – усмехнулась Инна.

– Возможно, я к тебе привыкну. – Иван с тоской глянул на нее.

– Привыкают к вещам.

– Может быть, я не так выразился.

– А может, и так!.. Будешь жить со мной, а думать о своей Оксане.

– Я о ней не думаю. Я с ней живу.

– Здрасте, Новый год!.. Со мной жить, ее любить. Неплохо устроились, господин Некрасов…

Ну да, а зачем тебе делить свое состояние пополам? – усмехнулась Инна.

– Какое состояние? – Он удивленно поднял бровь.

– Ну я в подробности не вникала…

Инна хитрила. Она имела если не полное, то уж точно не поверхностное представление о капиталах мужа. После смерти жены он распродал свои миллионные активы и вложил их в ценные бумаги. К их числу относились и акции химкомбината, в жизни которого он раньше принимал более чем активное участие. Это сейчас он живет прошлым на дивиденды. Денег у него много, миллионов пятьдесят точно наберется. Инна согласилась бы и на десять миллионов отступных…

– Мы можем поделить только то, что я заработал за три месяца в браке с тобой, – усмехнулся он. – Поверь, там не очень много.

– Да мне все равно. – Инна попыталась скрыть душевное расстройство.

– Если все равно, больше не поднимай эту тему, – поморщился Иван.

– Да я и не собиралась… И вообще, я хочу стать милой домашней кошечкой.

Она подошла к нему, обвила руками его шею, грудью прижалась к спине. Иван внутренне напрягся, но не оттолкнул.

– И никаких больше вечеринок… Если только дома… Давай сегодня… Давай прямо сейчас… Затопим баньку, будем есть шашлыки… Шампура у тебя крепкие, не гнутся…

Некрасов промолчал. Он и хотел вернуться душой к своей покойной жене, но и от Инны отказаться не мог. А она знала, как сделать так, чтобы он смог почувствовать себя настоящим мужчиной. И он очень хотел чувствовать…

* * *

Кефаль шла не торопливо, даже как будто наслаждаясь тишиной и спокойствием лагуны, огороженной от океана целой коралловой грядой. На самом деле Глеб не знал, как называется эта рыба, но уж больно она похожа была на черноморскую кефаль. Но в Черном море он подводной охотой не занимался, а здесь – пожалуйста.

Стая неспешно повернула, серебряные бока ярко блеснули в лучах солнца, достававших до самого дна. Глебу, чтобы выстрелить, тоже пришлось сменить направление. И сделал он это быстро, тихо. И выстрел оказался точным.

На берег он выходил с трофеем. В одной руке подводное ружье, в другой – такая же длинная, но более тяжелая рыбина.

– Ужин подан! – засмеялся он, бросив рыбину Зое под ноги.

Она загорала под зонтиком, в шезлонге. В доме нашлось много чего полезного для пляжного отдыха. И для рыбного дня много чего нужного – ружье, удочки, даже сети. Если вдруг с припасами что-то случится, всегда можно перейти на подножный корм. Вернее, на подводный.

– Рыба в кокосовой стружке? – улыбнулась Зоя.

– С кокосами туго… – усмехнулся Глеб. – Ветра нет.

Кокосы здесь почему-то не росли. То ли не сезон, то ли неурожай. Глеб еще не разобрался что почем. Зато анекдот мог рассказать. «Как вы кокосы собираете? – Не собираем, они сами от ветра падают. – А если ветра нет? – Тогда неурожай».

– Тогда с ананасами, – кивнула Зоя.

А с ананасами у них полный порядок. Целых четыре банки в запасе. И тушенка есть, и крупы, и всяких приправ изобилие. И порошок есть. Горчичный. Был еще и взрывчатый. Глеб зарядил порохом два ружья, которые соорудил на всякий случай. Ружья гладкоствольные, пули круглые, но стреляют вроде безотказно и метко. Только вот охотиться не на кого. Даже дикарей-людоедов и тех нет. Но запас, как известно, карман не тянет.

Рыбу приготовил он. Разделал, обжарил, подал к столу. Ужинать они сели на террасе. Вечер плавно перетекал в ночь, на небе зажигались звезды. А звездная панорама здесь – планетарий отдыхает. В лесу смеялась какая-то птица, что-то цокотало и даже трещало. Но это вполне естественные звуки. Не обратил бы Глеб внимания и на рычание генератора, если бы тот работал. Свет им пока не нужен, телевизор они не смотрят, так что незачем зря жечь бензин. Горючего немного, нужно экономить. Вдруг катер за ними не придет, а без электричества даже телефон не подзарядишь.

И все же мотор вдруг заработал.

– Слышишь? – навострив ухо, спросил Глеб.

– Яхта?

Действительно, судя по звуку, к берегу подходило какое-то судно. Подходило издалека, постепенно, с нарастанием звука приближаясь.

– За нами еще рано… – сказала Зоя.

Она поднялась, спустилась с крыльца. И Глебу интересно было глянуть, кто там причалил к берегу, но прежде, чем покинуть свою обитель, он взялся за ружье. Береженого, как говорится…

Но никакого катера не было. И звук исчез еще до того, как они прошли половину пути. Исчез, как будто в море захлебнулся.

На берегу их ждал только шум волны, бьющейся о коралловые рифы.

– Может, катер утонул? – спросила Зоя.

С моря дул мокрый ветер, ей стало зябко, она прижалась к Глебу. А может, ей стало еще и страшно. Ночь ясная, небо освещено на всю глубину вселенной, а море не просматривалось даже до горизонта. И что там за рифами, не видно. Может, там тонет яхта. Или моторная, или парусная. А может, где-то за скалами идет по ветру «Летучий Голландец» с жуткими пиратами на борту.

– Что, если это был катер-призрак? – спросил Глеб.

– Призрак? – Зоя прижалась к нему еще крепче.

– Корабль-призрак высадил призрак-десант.

– Ну и шутки у тебя.

– С боевыми призрак-дельфинами.

– Да ну тебя!

– Или призрак-акулами… Сейчас проверим!

Глеб разделся, зашел в море. И воздух теплый, и вода прогрелась за день – хорошо.

– Вроде спокойно.

– Нет там никаких акул! – мотнула головой Зоя.

– И все равно страшно.

– Кому страшно? Мне страшно? Не дождешься!

Она сняла футболку, шорты, с разбегу врезалась в воду. Глеб поймал ее, сгреб в охапку.

– Граждане! Помогите, акула! – громко, но без крика сказал он.

– Где акула?

– Помогите, акула! – Он перешел на фальцет, как будто его оскопили.

– А вот врать нехорошо!.. – засмеялась Зоя. – Все у тебя на месте!

– Не на месте, – мотнул он головой, прижимая ее к себе.

Она приняла его движение, поймала момент, закрыла глаза.

– А теперь? – пробормотала она.

Глеб улыбнулся. В тропиках много всяких вредных разностей. В той же воде можно наскочить на морского ежа или еще на какую-нибудь колючку, нарваться на электрический разряд или просто обжечься о медузу. Но сейчас эти мелочи не имели для них никакого значения.

* * *

Инна давала обещание мужу, и она его сдержит. Никаких больше ночных клубов, и никаких больше в них Леонов. Не будет она спать с ним ночью… Но про день она ничего не говорила. Значит, днем можно.

А Леон раскочегарил свой паровоз на всю катушку, Инна сама чувствовала себя топкой, в которую нещадно вбрасывали уголь. И еще она чувствовала себя гудком, из которого пар выдавливал протяжные звуки. Они вошли в темноту, в дыму и с треском прошли через нее, наконец, в глаза ударил тот самый свет, который бывает в конце тоннеля. Весь пар вышел, поезд остановился. Инна замерла в тревожном ожидании, когда он покатится назад.

– А если Ваня узнает? – спросила она.

– Плевать. – Леон вынул из пачки сигарету, закурил.

– Он следил за мной…

– Он должен был понимать, что ты ему не принадлежишь.

– Ну да, ты сдал меня в аренду, – невесело усмехнулась она.

– Это очень дорогая аренда.

– Да, только платить нечем.

– Не понял.

– Если мы разведемся, мне достанется гулькин пук.

– Но ведь он же не хочет разводиться.

– Он сам не знает, чего хочет… Колбасит его по жизни. И я в этом виновата.

– По жене тоскует?

– Совсем свихнулся.

– Надо его к ней отравить.

– Здоровье не позволяет… – хмыкнула Инна. – Хорошее здоровье.

– В ураган и здоровые дубы падают.

– А толку? Завещание на Зойку составлено.

– Ты уверена?

– Меня он точно туда не включал…

Инна как-то спросила про завещание, Некрасов не разозлился, даже не нахмурился, но глянул на нее так проницательно, что у нее отпала всякая охота говорить на эту тему.

– Значит, нужно, чтобы включил.

– Куй железо пока горячо, а железо уже остыло.

Инна смогла разжечь в Некрасове мужской интерес, так распалила его на днях, выть от восторга заставила. Но это впечатлило его ненадолго. Утром на следующий день он отправился на кладбище – возможно, просить прощения у своей первой жены. А потом весь день избегал встречи с Инной.

И сейчас он ее избегал. Она отправилась в институт, так он даже слова ей не сказал. И слежку не приставил, в чем Инна почти была уверена. Ивану все равно, чем она живет, с кем спит на стороне.

* * *

– Значит, нужен какой-то очень горячий куй… Зойка уже вернулась с островов?

– Да нет, им еще неделю там…

– Свой необитаемый остров, круто.

– Да уж.

– Бывало, иной раз так закрутит, с одной стороны менты, с другой братва… Зарыться бы куда-нибудь на остров, думаешь…

– Так в чем же дело?

– Думаешь, надо съездить?

– Куда?

– На остров, к Зойке…

– Зачем?

– На пальму ее посадить. Аж по самые кокосы. Она это заслужила. Или нет?

– Как бы тебе Глеб эту пальму в одно место не засунул.

– Глеб?.. Его тоже на пальму, – в раздумье, чуть ли не по слогам проговорил Леон.

Инна выразительно глянула на него. Или ему баб мало, или она не так его поняла.

– На остро заточенную… Знаешь, как раньше на кол сажали? – совершенно серьезным тоном сказал он.

– На кол?

– Насмерть… Если Зойка вдруг погибнет, твой муж этого не переживет. И если с ним что-то случится, вопросов не возникнет…

– Зойка может погибнуть?

– Это же необитаемый остров. Акулы, питоны, ягуары… Если ягур сожрет, от Зойки одно только дерьмо останется, а если акула…

– А Глеб?

– И на Глеба нужна торпеда, – кивнул Леон.

– Легко сказать.

– Ну, будет непросто… Но мы же с тобой не ищем легких путей?

– Ты это все серьезно?

– Я же говорил, что Некрасов за тебя дорого заплатит, – зловеще усмехнулся Леон.

– Но это же убийство! – мотнула головой Инна.

– Все уже решено.

– Как это решено? Кем?

– Мною.

– Но так же нельзя.

– Можно. Если я решил за тебя.

– То есть у меня нет выбора?

– Нет, – отрезал Леон.

И как это ни странно, у Инны отлегло от сердца. Она против убийств, но решение принимает Леон. Он же приводит его в исполнение. И она ничего с ним не может поделать… Ну, конечно же, с нее взятки гладки.

* * *

Генератор молотил исправно, электричество питало телевизор, заряжало телефон. Сегодня утром Глеб связался и с Некрасовым, и с «лодочником», который должен был их завтра отсюда забрать. Катер будет утром, так что эта ночь последняя перед отъездом.

– Мы еще сюда вернемся? – спросила Зоя.

Они сидели за столом на балконе, снова рыба на столе, на этот раз печеная. И последняя бутылка вина. А над головой Млечный Путь – как дорога в звездное будущее.

– Не вижу проблем, – кивнул Глеб.

Остров его не разочаровал. И ливень за три недели был, и молнии били в гору со страшной силой, вода вокруг дома бушевала, но в этом разгуле стихии была своя прелесть.

Туалет, что называется, был на улице, в кабинке вечная духота, но вокруг столько земли, где не ступала нога человека. А природа, а море, а рыбалка. Глеб облазил весь остров, спускался в заглохшее жерло вулкана, а вчера нашел пещеру, которая уходила глубоко под землю. Без специального альпинистского снаряжения там далеко не уйдешь, но в следующий раз он возьмет с собой все, что нужно.

Дом его устраивал на все сто, но Зое хотелось побольше мебели. А еще можно было бы канализацию провести. Можно даже водопровод устроить, он бы с удовольствием этим занялся.

– Ты хотел бы остаться здесь навсегда? – спросила Зоя.

– Вот я и думаю, зачем нам институт, – кивнул он.

– Ну, диплом еще никому не помешал, – качнула она головой.

– Решено, будем ходить здесь голышом, вместо фигового листочка – красный диплом.

– Почему красный?

На красный диплом из них никто не «шел». Тем более что это преступление против справедливости. Семестр полным ходом идет, а они в тропиках прохлаждаются.

– Потому что со стыда покраснеет. Как канадский лист.

Интересно, что было изображено на флаге Канады, если это пришлось закрыть фиговым листом? Вслух этот вопрос Глеб задавать не стал.

– Не надо со стыда краснеть, – сказала Зоя, со стула пересаживаясь к нему на колени.

Ходили они по острову голышом, причем без всяких фиговых листков. И сексом занимались там, где упадут. И Зоя уже не считала это низкопробными проявлениями. Она скорее бы возмутилась их отсутствием, чем наличием.

– Так в темноте и не видно, – улыбнулся он, задирая на ней рубашку, надетую на голое тело.

– И не слышно, – шепнула она.

– Да нет, что-то слышно.

Откуда-то со стороны лагуны донесся шум, с каким к берегу могла подплывать яхта.

– Миражи, – качнула головой Зоя.

– Думаешь, как в прошлый раз?

С моря снова подул ветер, и Глеб услышал рокот мотора. Или волны?

– А в прошлый раз мне понравилось, – сказала она.

И Глеб вспомнил, как они зажгли прямо в море под звездами. В ожидании акул.

– Повторим?

Зоя кивнула, поднялась, и они отправились к морю – через камни, через пальмовую рощу. И только на берегу Глеб хватился. Оказывается, он не взял с собой оружие. А вдруг тревога была не ложной? Вдруг к берегу причалили самые настоящие пираты? В двадцать первом веке этого добра навалом.

Но тревога все-таки оказалась ложной. Не было никакого катера. Только волны толкались за коралловой грядой. Зоя скинула с себя рубашку и зашла в воду. Глеб за ней.

Он стоял по шею в воде, Зоя забралась на него, коленями обжав бока. Водой их покачивало вперед-назад, они приняли этот ритм, и уже готовились войти в резонанс, когда за спиной у Глеба что-то булькнуло.

– Ой! – встрепенулась Зоя.

Она соскочила с него, он обернулся, но ничего не увидел.

– Там акула! – Зоя потянула его к берегу.

– Какая еще акула?

– Я видела плавник! Давай, давай!

Они выбрались на берег, перевели дух. Небо в звездах, луна яркая, лагуна просматривалась до самых рифов, но никаких акул не было видно.

– Померещилось? – спросил Глеб.

– Да, наверное, – кивнула Зоя, поднимая с песка рубашку.

– Повторим?

– Может, лучше в доме?

К дому она шла торопливо, с оглядкой. Как будто акула могла гнаться за ней по суше. Страх ее подгонял. Но страх этот остаточный, скоро все пройдет.

Калитку Зоя закрыла на замок. И на террасе оставаться не захотела.

– Давай в дом!

– Что ты там видела? – Глеб взял ее за руку мягко, но в глаза посмотрел настойчиво.

– Ну, мне показалось… – пожала она плечами.

– Да, но страшно тебе так, как будто не показалось.

– Ну, возможно, это был человек…

– Человек?

– Или плавник, или человек… Но плавник плывет, а голова ныряет.

– И плавник ныряет…

– Не знаю… Где у нас ружье?

– Ружье, – кивнул Глеб.

Раньше Зоя за ружье не хваталась, а сейчас вдруг нашло. Неспроста нашло. И видела она, и чувствует.

Он перезарядил оба обреза, один отдал ей, а другой взял себе. И еще оставил ей подводное ружье. А сам повернул на выход.

– Я с тобой!

– Ты не можешь тихо, – качнул головой. – А я тенью…

По пути он прихватил нож в чехле, прикрепив его к поясу.

Сначала он обследовал двор, проникнуть куда не составляло труда. Можно через забор, можно с горы – по крутому, но вполне проходимому спуску. Глеб установил там на всякий случай примитивную сигнальную ловушку. Если что, с горы с шумом покатятся пустые консервные банки.

Банки были на месте, в окрестностях дома никого не было. Теряясь в темноте, Глеб отправился к морю, откуда могла прийти опасность. Но там было тихо, и он повернул назад. Если опасность существует, то, возможно, она уже проникла в дом.

А там Зоя.

К дому он постарался подобраться незаметно. Перемахнул через забор, осторожно подкрался. Зоя просто не могла его увидеть. Зато он заметил вспыхнувший огонек в окне. Это сработал запал самодельного обреза. И спустя мгновение раздался выстрел.

Этого мгновения Глебу хватило, чтобы отскочить в сторону и залечь. Но Зоя изначально стреляла с большим промахом. Именно поэтому пуля и нашла цель. Глеб почувствовал боль в правом плече, как будто ремнем со всей силы ударили. Раскаленным ремнем.

Перезарядить ствол Зоя не могла, но у нее оставалось подводное ружье. Если она снова промажет, то все.

– Это я! – крикнул Глеб.

И Зою предупредил, и боль свою физическую выплеснул.

– Глеб! – взвизгнула она.

Зоя бросилась к нему, но в дом Глеб зашел без ее помощи. Пуля всего лишь вырезала кожу с руки, обожгла, но рану обработать не мешало бы.

– Глеб!

Генератор был отключен, но у Зои в руке была яркая светодиодная лампа. В ее свете Глеб еще раз осмотрел рану. Действительно, пустяк.

– А если бы я тебя убила! – ужаснулась она.

– Аптечку давай!

– Да, да! – Зоя метнулась за аптечкой с таким видом, как будто жизнь Глеба висела на волоске.

Рану обработали, перебинтовали.

– Не знаю, что на меня нашло. – Зоя умоляюще смотрела на него.

– На звезду наступила.

– На какую звезду? – не поняла она.

– На морскую… Там у них яд, который вызывает галлюцинации…

Возможно, так оно и было на самом деле, но Глеб шутил. Чтобы взбодрить Зою.

А может, яд и на самом деле был. И галлюцинации оказались настолько яркими, что Зоя смогла разглядеть и услышать Глеба в темноте.

– Да?.. Может быть…

– Нет там никаких водолазов. – Он кивнул в сторону лагуны.

– А я говорила про водолазов?

– А кто там еще мог быть?

– Ну, может, человек просто тонул, – пожала она плечами.

– Чтобы просто утонуть, нужно хотя бы просто начать тонуть. А как этот человек появился?

– Значит, вынырнул… Да и не было никого, нашло на меня…

– И на меня скоро найдет, – кивнул Глеб.

– Что найдет?

– Это же тропики, здесь столько ядов… И пули у меня отравленные. Тропическими мухоморами, – на ходу сочинял он.

– Да?

– Если вдруг я увижу водолазов, ты, пожалуйста, не обращай внимания.

– Ты шутишь? – Зоя встревоженно смотрела на него.

– Шучу не шучу, а спать хочется. Мухоморы действуют… Пошли?

Он взял Зою за руку, они поднялись в спальню. Глебу действительно хотелось спать. Пуля не ядовитая, но ранение само по себе стресс для организма, даже если это царапина. Ему даже показалось, что у него поднялась температура.

– Тебе плохо? – обеспокоенно спросила Зоя, глядя, как он ложится на кровать.

– Я все понял. Это испарения, – сказал он, закрывая глаза.

– Какие еще испарения?

– От кокосовых пальм. Поэтому нам и мерещатся катера и водолазы. В такую ночь нельзя спать.

– Почему?

– Потому что сон может уйти и не вернуться.

– Что ты такое говоришь?

– А если сон не вернется, то все…

– Что, все?

– Я сплю. А ты сторожи мой сон. Если увидишь, как он будет уходить, буди меня.

– Ты шутишь?

Глеб мотнул головой. Он не шутил, а сочинял страшилки, которые так хороши на ночь. Лучшего средства, чтобы приятно пощекотать себе нервы, и не придумаешь.

Проснулся он глубокой ночью. Крупная луна висела сразу за окном. И как будто улыбалась, глядя на спящую Зою.

Глеб вышел на балкон, взял сигареты. Погода отличная – дневная жара уже ушла, а утренняя прохлада еще только подкрадывалась. И остров заснул, тишина необыкновенная.

Но, как вдруг оказалось, к дому подкрадывалась не только прохлада. Через забор перемахнула какая-то тень. Глеб заметил движение краем глаза и замер. Сам он стоял на виду, и человек, который подкрадывался к нему, возможно, смотрел на него. Нельзя было выдавать свою осведомленность.

Человек растворился в темноте не полностью. Глеб видел едва выделяющиеся из темноты очертания. Как будто камень большой на траве лежал. Но там действительно были крупные валуны. А движение могло привидеться спросонья.

Глеб закурил, продолжая наблюдать за пятном в темноте. Если оно пошевелится, значит, опасность пришла в действие. Значит, нужно уходить с возможной линии огня.

Но объект не двигался. Это значило одно из двух. Или за Глебом наблюдают, или это на самом деле камень. Один из нескольких.

Глеб уже докуривал, когда едва заметно шевельнулся камень по соседству с тем, за которым Глеб наблюдал. Или лазутчиков как минимум двое, или пуля действительно была отравленной.

Не выказывая беспокойства, Глеб отшвырнул от себя окурок, спокойно зашел в комнату. И тут же встал у окна.

То ли яд продолжал действовать, то ли лазутчики действительно были. Причем числом не менее двух. Один стронулся с места, другой.

Он уже выходил из комнаты, когда проснулась Зоя.

– Ты куда?

– Водолазов ловить.

– А-а, – махнула она рукой, роняя голову на подушку.

Обрезы были заряжены, приготовлены к бою. Глеб спустился на первый этаж, встал у окна, из которого можно было наблюдать за противником.

А противник действительно имел место быть. Глеб увидел человека, который осторожно подбирался к дому. И в руке он держал что-то похожее на гранату. Если швырнуть ее в окно…

В самый последний момент перед выстрелом Глеб разглядел предмет. Это была бутылка – видимо, с зажигательной смесью. Человек зажег фитиль, размахнулся, но пуля ударила его в грудь.

Свинцовый жакан без оболочки штука страшная, проникающее ранение не столь опасно, как кинетический удар. Человека отбросило назад метра на два. Как он упал, Глеб не видел.

Налетчиков было как минимум двое, но в прицел он смог взять только одного. Был еще и второй, который, возможно, собирался забросить бутылку с горючкой в другую комнату.

Глебу понадобилось мгновение, чтобы открыть окно. Но это мгновение было, и оно сработало против него. Второй налетчик заметил его и открыл огонь. Одна пуля завихрила воздух в миллиметрах от его щеки. А вторая выбила из стекла осколок, который впился в ухо.

Стреляли через глушитель, но Глеб все же услышал пистолет. По звуку опередил, откуда ведется огонь.

Он мог бы взять противника в прицел через другое окно. Именно так, похоже, налетчик и подумал. Глеб услышал звон, с каким пули разбивали остекление соседнего окна.

Окно было открыто, и, сдавая назад, Глеб распахнул створку настежь. Остановился, разогнался и ласточкой выпрыгнул из окна. Он, конечно же, рисковал. Но у него просто не было времени выискивать другую позицию. Нападавший мог поджечь дом, а это смерть для Зои. Глеб просто обязан был совершить невозможное, чтобы спасти ее.