Текст книги "Дочь за отца"

Глава 5

Водка успокаивает и расслабляет, с одной стороны, это хорошо, а с другой – не очень. Нельзя расслабляться, нужно держать себя в тонусе, вдруг Турман подъедет, стволы подвезет и людей. Он говорил, что нельзя битовских прощать, людей, сказал, туда отправит. Нельзя, сказал, без разведки. Сказал и зло посмеялся над Коконом. Они-то сунулись в Битово без всякой разведки. Выследили козлов, которые их с Катафалком приземлили, с ходу решили с ними разобраться, и ведь почти получилось. Катафалку оставалось всего пара мгновений, но появился Верзила, да еще с золотым пистолетом. Упустили они этого козла из виду…

В дверь позвонили, три коротких, два длинных, это свои. Кокон поднялся из-за стола, пошатнулся, восстановил равновесие, потом поставил бутылку за створку шкафа и отправился открывать.

– Бухаешь? – спросил Полуха.

– Да ты че!

– Бухаешь, козья нога! – Рвач бесцеремонно толкнул Кокона в плечо, требуя посторониться.

И Кокон отвалил в сторону, не стал толкать его в ответ. Он, конечно, мог спросить с него за грубость, но лучше не обострять отношения. Он ведь один, а их двое, вот если бы Катафалк с ним был.

– А где Турман? – спросил Кокон.

– А Ельцина тебе не подвезти?

Рвач зашел в комнату, огляделся, открыл шкаф, достал початую бутылку «Столичной», положив глаз на нераспечатанную «Пшеничную».

– Во, ля, затарился! Еще и прячешь!

– Самому бухать западло! – кивнул Полуха.

– Так это, Катафалка помянуть.

– Себя лучше помяни… Надо было вам так облажаться!.. – скривился Рвач.

– Мы из-за тебя в мусарне куковали! – насупился Полуха. – Вчера выкупились!

– Почему из-за меня?

– А потому, что ты должен был в Битово ехать!

– Так Турман сказал, пока не надо…

– А мы на мужика вышли… – Рвач достал из серванта чистые рюмки, налил обоим.

– Ну да, – с усмешкой глянул на него Полуха.

– На какого мужика?

– Да так… – пожал плечами Рвач. – Ну, за помин души!

– Что за мужик? – выпив, спросил Кокон.

– Дело не в мужике, дело в том, что нас менты замели.

– И все-таки что за мужик?

– Вот достал!.. Работяга из автосервиса, он домой, мы за ним. Что там за дела, узнать. Кто стрелял, что менты говорят, ну и так далее…

– А почему работяга? Что он может знать?

– Ну знать он может, мог видеть вас… А мог и не видеть, – Полуха снова с усмешкой глянул на Рвача.

– Короче, кого зацепили, за тем и поехали! – процедил тот.

– А менты за нами!

– Может, за нами, а может, за ним!.. Все, короче!..

– Хорошо, стволы в машине оставили.

– Хорошо, менты на машину не вышли!.. А могли!..

– И что вы у мужика узнали? – спросил Кокон.

– Ты че, в натуре, баран? Тебе же сказали, менты нас повязали!

– Да узнали, узнали… Я этого урода конкретно за горло взял, думал, задушу падлу!

– Какого урода?

– Ну так битовского мне на хату закинули! – кивнул Полуха. – Я думал, какой-то левый, а он права качать, что за дела, все такое…

– Короче, Верзила Катафалка замочил!

– Ну так и я говорил, что верзила, здоровый такой!

– Так и погоняла у него Верзила, а с ним Драч и Буслай были… А когда на вас наехали, еще и Семилет был.

Увы, но Кокон только сейчас узнал, как зовут его обидчиков. Заехали в Битово, собирались узнать ситуацию, случайно увидели Верзилу и пошли за ним. На ловца и зверь, сказал Катафалк. Загрызли его звери…

– И как их найти?

– На дно они залегли, менты их ищут.

– Это плохо.

– Так никто не говорит, что хорошо.

В дверь постучали. Не позвонили, а именно постучали – грубо, требовательно.

– Или Турман, или менты! – нервно улыбнулся Полуха.

Оказалось, что первое. Турман вошел в дом по-хозяйски, смерил всех взглядом, хищно усмехнулся. Вроде и не амбал, роста среднего, в плечах так себе, а сколько в нем внутренней силы. И на расправу быстрый. Если что не так – или пулю в лоб, или нож в сердце, а может, и удавкой задушить. Кокон однажды видел, как он это делает, впечатлений на всю жизнь.

– Ну что, пацаны, готовы к труду и обороне? – спросил Турман.

– Я готов! – кивнул Кокон.

За Катафалка он готов был хоть в огонь, хоть в воду.

– Так это, а делать что? – замялся Рвач.

– Битовских мочить!

От Турмана не тянуло перегаром, но глаза шальные. И зрачки суженные, похоже, под кайфом пацан.

– Так они же на дно залегли!

– Это которые Катафалка замочили залегли.

– Ну!

– Они Катафалка замочили! А все битовские всей нашей братве вызов сделали! Все виноваты!..

– Всех мочить?

– Всех не надо… Кого выпасете, того и мочить.

– А кого мы выпасем?

– А того и замочите!

– Ну так мы же в Битове уже засветились, видели нас менты.

– И меня видели!

– Кто видел?

– Как мы обделались, видели. Уже спрашивают: а чего ты, братан, ответку не даешь?

– Кто спрашивает?

Турман возмущенно глянул на Рвача и тут же ударил его кулаком в живот. А удар у него пушечный, пацана скрутило в бараний рог.

– Ты если зассал, так и скажи! Я тебя просто замочу!

– Да не зассал я, просто ты же сказал, узнать надо, пробить.

– Узнал?

– Так замели нас… Менты в первую очередь на нас подумают!

– И на меня подумают, – чувствуя себя героем, расправил плечи Кокон. – Но я пойду хоть сейчас!

– Старшим пойдешь, – глянув на него, кивнул Турман.

– Волыны нужны!

– Волыны будут. Все будет!

– Тогда сегодня и поедем!

– Нормально, братан! – осклабился Турман.

– Все сделаем как надо! – заверил Кокон.

В прошлый раз у них с Катафалком почти получилось, в этот раз он просто учтет прошлые ошибки, и все будет пучком. Главное, верить в себя.

– Надо сделать, пацаны, надо. Разговоры нехорошие уже пошли.

Кокон хотел спросить, что за разговоры, но не решился. Да и телефон у Турмана зазвонил.

– Не понял!.. – выслушав кого-то, возмущенно протянул он. – Сейчас буду!..

Полуха и Рвач вытянулись в лице, с жадностью глядя на босса. Уж очень им хотелось знать, что произошло, да и сам Кокон изнывал от нетерпения.

– Ну вот и началось, пацаны! Битовские на «Велес-банк» наехали! А я еще думаю, чего это Сафрон затихарился. Падла!

– Мы с тобой? – спросил Кокон.

– Да нет, вы по особому плану будете действовать… Сейчас Журбан подъедет, у него и тачка, и стволы. Ты – старший! – Турман ткнул пальцем ему в живот.

– Понял!

– Как только Журбан подъедет, всей толпой в Битово! Мочить всех!..

– А Сафрона?

– Сафрона в первую очередь!

Турман ушел, Кокон закрыл за ним дверь, вернулся в комнату и придирчиво глянул на Рвача. Пацан он здоровый, но малость туповат. Дурная наследственность, тяжелое детство, бетонные игрушки. Отец по пьяни утонул, мать убили за то, что блатных триппером заразила. Полухин рос в нормальной семье, примерный троечник, отличный спортсмен – футбол, бокс, карате. Даже в армии служил. А Кокона воспитывала мать, она хотела, чтобы он стал военным врачом, как отец, а он человека в пятнадцать лет убил, три года на малолетке, четыре на взросляке, всякое бывало, но ничего, и выжил, и вышел, и к Турману примкнул, чтобы человеком стать. И станет человеком. Битовских к ногтю прижмет и встанет вровень с Турманом, будет при нем правой рукой. А за счет его банков сколотит себе первоначальный капитал, в реальный бизнес врастать начнет. Может, сам банкиром заделается.

– Че смотришь? – резко, зло спросил Рвач.

– Не понял!

– Самый умный нашелся?

– Я самый умный? – Кокон указал на себя пальцами, коснувшись ими живота, и тут же, сжав эти пальцы в кулак, ударил им Рвача – в «солнышко». Хлестко ударил, с оттяжкой, как он умел. В бараний рог его не скрутило, но в поясе он согнулся и от боли скривился.

– Ты как со мной разговариваешь? – с высоты своего положения насел на него Кокон.

– Эй, ты чего? – растерянно хлопал глазами Рвач.

– Я старший, ты меня понял?

– Ну, старший… Только зачем напрашиваться надо было? Мы что, лысые!

– А все уже за нас было решено! Журбан зачем, по-твоему, к нам едет?

– Ну да, Турман уже все решил, – кивнул, соглашаясь, Полуха. Он с уважением смотрел на Кокона.

– Потому что уже все знают, как мы облажались. И пальцем в Турмана тыкают.

– Это Сафрон пулю запустил! Точно Сафрон!.. Банк отжать хочет!

– А почему бы не отжать! Он же большой, а мы, типа, маленькие, да? Кто Турмана знает? Сафрона знают, Михася знают, Сильвестра знают, а Турмана не знают!.. Так мы объясним, кто такой Турман! – накручивал себя Кокон.

– И варианты есть! – снова подал голос Полуха.

– Какие варианты? – скривился Рвач, кисло глянув на него.

– Так это, я же говорил, битовский пацан мне все расклады по Верзиле дал.

– Верзила на дно лег, хрен его оттуда поднимешь!

– Логач всех битовских сдать может! Он все знает!.. А я знаю, как его найти.

– Там нас и подрежут! – хмыкнул Рвач.

– Ты чего, не врубаешь, олень? – накинулся на него Полуха. – Этот Логач мне Верзилу сдал! Ты думаешь, он пойдет к Сафрону и признается в этом? Нет! Никто не знает, что он своих продал!

– Это ты в самое темечко! – расплылся в улыбке Кокон.

– Ага, под хвостом которое!.. Ты Турману не мог это сказать? – зло спросил Рвач.

– Турману?! Я?! – задумался Полуха.

А действительно, он мог бы предложить реальный план, а взамен получить место старшего. Но поезд уже ушел.

– Я теперь для вас Турман! Мое слово – его слово!.. – вскинул голову Кокон, хищно глядя на Рвача. – Или ты что-то против Турмана имеешь?

– Да нет, нормально все, – окончательно смирился тот.

Журбан подъехал через час, на старенькой, но надежной, как он уверял, «семерке». И стволы подвез, и денег – на расходы. А еще он передал обещание от самого Турмана. Если все у них получится, если не влетят, получат расчет: пять штук зеленью за голову рядового «быка», двадцать – за голову Сафрона. Кокон кивнул, от денег отказываться глупо. Тем более от больших. А вдруг они набьют не один десяток битовских пацанов. У них ведь в арсенале и автоматы, и даже гранатомет. Турман подошел к делу основательно, и они не должны от него отставать. Особенно если есть желание его перегнать.

* * *

Казарменное положение – тоска, если дело происходит в армии. А Сафрон – птица вольная, к тому же в авторитете. И «казарма» для него всего лишь осадное положение, в собственном доме, где комфортно и тепло. И где затейница Ленусик сначала травкой какой-то особенной угостила, самое то с виски, потом вдруг появилась новая горничная, ну очень смазливая блондиночка. Начала убирать посуду, а столик журнальный, низкий, пришлось наклониться, и это в коротком-то платье с кружевным передником. Рука сама скользнула под подол, а нащупала там только тонкую ниточку стрингов. Сафрон и сам превратился в натянутую струну, из которой возбужденные чувства выбили первый аккорд.

Сафрон не удержался, сжал пальцами упругую плоть, блондинка глянула на него и возмущенно, и вместе с тем призывно. А Ленусик, вроде как обидевшись, сама шлепнула ее по попке. Если Сафрону можно, то почему нельзя ей?

А ей можно! И ему можно! Она мягко стала шлепать по одной ноге, Сафрон – по другой, их руки сошлись на резинке трусиков. Виолетта возмущенно закатила глазки, дескать, ну что с них возьмешь, переступила с ноги на ногу, а Ленусик уже на ногах, пальцы ее нащупали молнию на платье. Сафрон, как верный друг, вмиг пришел ей на помощь, они вместе раздели горничную. Пока он помогал ей принять соблазнительную позу, Ленусик стянула с него брюки, но к блондиночке не пустила. Преградила к ней путь, опустилась перед ним на колени, а губы у нее такие жаркие, столько в них огня, пламя охватило Сафрона с ног до головы. Но Ленусик вдруг исчезла, на ее месте появилась Виолетта, а у нее все четко, сначала пылесос, затем все остальное. А ведро, надо сказать, у нее узкое, швабра зашла с таким трудом, что не захотела выходить, но Сафрон заставил себя потрудиться. Чуть черенок не стерся, пока закончил свой сеанс одновременной игры. И одной мат поставил, и другой. А потом сам сдался.

Виолетта исчезла, осталась только Ленусик, она закурила, пыхнула сама, дала ему. Ее травка хорошо прочищала мозги.

– Ничего не было! – сказала она.

– Нет, конечно, – кивнул Сафрон.

Ленусик – уникальный случай в его жизни, ни одна баба так долго не задерживалась у него в постели, как она. Считай, прописалась у него дома. И сама она огонь-баба, и помощницу, оказывается, может организовать, чтобы усилить радость жизни. Незаменимой хочет быть, и это у нее получается.

– Забыли!

– Забыли… Даже если вдруг напомнишь, не вспомню, – усмехнулся Сафрон.

– Напомню. Может быть. Но не сегодня.

– Может, нам жить осталось совсем ничего.

– Тебе хватит! – Ленусик забрала у него косяк.

– Война у нас началась!

– Ну да, мины, саперы…

Сафрон не шутил. Знал он, что Верзила наехал на турмановских, хотел даже золотой пистолет попросить, но не успел. На Верзилу наехали в ответ, наглеца положили шпалой, а Сафрон приговорил Турмана. Тот должен был найти время поговорить с ним, обсудить проблему или дождаться, когда Сафрон соизволит выйти на него. Но нет, Турман запустил торпеду, спровоцировав пацанов на беспредел. Кручу Сафрон не боялся, а с прокурором решил договориться. Сам лично подъехал к нему, извинился, сказал, что ошибка будет исправлена, дочь ему вернут. Прокурор от бабок не отказался, пообещал не трогать Верзилу, но на всякий случай попросил, чтобы он исчез хотя бы на время. Верзила с пацанами отправился на курорт, а его бригаду Сафрон бросил на Москву.

Турман – пацан крутой, не вопрос, но не по Сеньке шапка. На ореховских когда-то шестерил, по мокрым заказам работал, на этом и поднялся. Самых крутых киллеров он потерял, осталась всякая шелупонь, но это не помешало ему взять под свою крышу два московских банка и казино. Сафрон пробивал, говорили ему про шелупонь, а Катафалк с Коконом подтвердили слухи. Не смогли они решить с Верзилой вопрос, потому как дилетанты. И как мог Турман с такой шушерой удержать банк. Да никак! «Велес-банк» Сафрон отбил на раз-два, его люди уже там, охраняют его в три кольца, если турмановские попытаются отбить точку, их положат без вариантов.

Людей у Турмана не очень много, все свои силы он бросит на «Велес-банк», если где-то что-то и громыхнет, то именно там. Битово в безопасности, во всяком случае сейчас. Даже если Турман и сможет выделить людей на это направление, то пока он выявит цели, пока подготовится к удару… И все же на всякий случай Сафрон дал команду своим бойцам держаться вместе, можно сказать, казарменное положение объявил. И собственную безопасность усилил, четыре «отбойщика» с ним, еще столько же охранников из «Серафима». Только вот нет чувства тревоги, оно появится завтра утром, когда он отправится в Москву, нужно будет проконтролировать ситуацию на месте и решить, что делать с казино. Его тоже нужно будет к рукам прибрать, там такие бабки крутятся…

– Будешь? – Ленусик протянула ему косячок.

– Да нет, на сегодня хватит. Про трезвый образ слышала?

– Слышала, но мы с разных планет, – закрывая глаза, кивнула она.

Поздно уже, полночь, считай, спать пора, а у него ни в одном глазу. А ведь завтра рано вставать. Не может он оставаться здесь, пока в Москве вершатся великие дела.

– Завтра мне туда вылетать.

– С регистрацией или без?

– Регистрация уже прошла, – усмехнулся он. – Мне понравилось.

– А если с пересадкой полет? – засыпая, пробормотала Ленусик.

– И что?

– Дополнительная регистрация, – зевнула она.

– Это ты к чему?

– А к тому! Я тебе все билеты отрежу, если к Виолетте сунешься… Без меня!

В этот момент за окном громыхнуло ружье, внизу что-то упало, видно, кто-то из телохранителей вскочил и ломанулся на шум. Вскочил с дивана и Сафрон, Ленусик за ним.

– Что там?

– Тсс!

Ружья больше не стреляли, но Сафрон, глянув в окно, увидел человека в маске и с пистолетом в руке. Неизвестный выстрелил через глушитель – в охранника, который лежал на земле рядом с дробовиком и бился в агонии. Чуть в стороне лежал покойник.

Человек в маске почувствовал взгляд, резко повернулся к Сафрону и сразу же выстрелил. Пуля прострелила стекло, занавеску и щелкнула по плафону на люстре. Ленусик вскрикнула, натягивая на себя халат.

– Давай вниз!

Пистолет лежал в тумбочке, но чутье подсказывало, что на него уже нет времени. Под лестницей у него тайник, там «Глок» с полной обоймой.

Схватив Ленусика за руку, Сафрон спустился вниз.

– Вы куда? – И Виолетта, запахивая на себе банный халат, поспешила за ними.

Волосы у нее мокрые, на голове тюрбан из полотенца, косметики на лице нет, губы не накрашены, и куда только вся красота делась?

В прихожей лязгнул затвор пистолета, кто-то выстрелил через глушитель. Но кто? В кого? Сафрон это выяснять не стал, он стремительно свернул под лестницу, вскрыл тайник, взял пистолет, только тогда и увидел двоих в масках и с пистолетами, они замочили всех и шли добивать его. Один готов к бою, другой еще только перезаряжал оружие.

Сафрон выстрелил, и в движение пришли оба, ударили из двух стволов. К ним мог присоединиться и третий, и четвертый, и пятый, а он один с двумя бабами, которых нужно спасать!

Дверь в подвал открыта, Ленусик и Виолетта уже спускаются вниз по лестнице. А может, и дверь за собой собираются закрыть.

– Эй! – запаниковал Сафрон.

Дверь в подвал он закрыл сам, изнутри. А дверь бронированная…

Налетчики выстрелили в дверь, пуля с трудом, но пробила обшивку и, лишенная сил, упала на лестницу, прямо Сафрону под ноги.

– Черт!

Не такая уж и бронированная оказалась дверь.

Подвал у Сафрона двойной, об этом мало кто знал, так что искать его будут только на верхнем ярусе. А он ушел на нижний, через люк в пустом дровяном шкафу.

Нижний уровень состоял всего их трех помещений, но здесь можно жить. Пол холодный, зато батареи горячие, в холле ковер, диван, телевизор, в одной секции спальня с полной обстановкой, в другой только жесткая кушетка, это типа тюремная камера.

Сафрон приложил палец к губам, требуя тишины. Виолетта кивнула, соглашаясь молчать, но тут же громко икнула.

– Да тихо ты! – замахнулась на нее Ленусик.

У Сафрона была задумка оборудовать камерами слежения весь дом и подвал, а изображение вывести на пульт на нижний уровень, но руки пока не дошли. А так бы сесть на диван, включить монитор и наблюдать, что происходит в доме и за его пределами.

Плита над головой толстая, шагов наверху не слышно, за люк никто не трогает, да и не откроют его, если тротиловых шашек нет. И все равно жутковато. Могут газ запустить или отопление вырубить, через пару часов здесь уже будет колотун. Есть теплые одеяла, но с их помощью от чувства унижения не спастись.

– Это что, война? – шепотом спросила Ленусик.

Сафрон кивнул. Все-таки добрался до него Турман. Его бойцы могли зайти с озера, там не все гладко, как хотелось бы, есть слабые места, о которых знали только свои. Может, кто-то слил?

– И что нам делать? – спросила Виолетта.

– Ты уже все сделала, спасибо! – сквозь зубы улыбнулась Ленусик. И махнув рукой куда-то вверх, сказала: – Можешь идти!

– Куда?

– Да куда хочешь!

– Да тише вы!

Тишина наверху, враг или притаился, или уже ушел. А может, он и не заходил в подвал. А телефона нет, позвонить некому. Придется ждать.

Отопление не вырубали, газом не выкуривали, Сафрон отправил девчонок в спальню под теплое одеяло, сам сел на диван. И не заметил, как заснул.

Разбудила его Ленусик. Она стояла перед ним и трясла его за плечо, над ее головой светила лампочка.

– Эй! Долго мы здесь будем?

Ленусик не говорила, что ей холодно, но Сафрон понял, к чему она спросила, и метнулся к батарее. Он тоже замерз. Неужели все-таки выключили отопление?

Но батарея горячая, а на часах уже половина третьего, два с половиной часа прошло, как они здесь.

Он осторожно открыл люк, выбрался из шкафа, осмотрелся. Никого. Сафрон поднялся по лестнице, через выбитую дверь вышел в холл и нос к носу столкнулся с ментовским офицером, на плече у которого висел автомат. Сам он в трусах, в майке, и пистолет в руке. Не удивительно, что офицер вскинул автомат.

– Эй, ты чего? Сафрон я!.. Хозяин дома! – Сафрон опустил руку с пистолетом.

– А я вот зашел… Где у вас тут туалет? – опуская ствол автомата, спросил старший лейтенант.

– Да вот, направо дверь.

Офицер исчез, Сафрон пожал плечами. Про пистолет старлей даже не спросил, как будто не запрещено иметь оружие.

Сафрон поднялся на второй этаж, быстро оделся, а когда спустился, увидел в холле капитана Малыгина. Этого опера Сафрон знал. Даже в курсе, кого он сейчас замещал.

– А где Круча? – спросил он.

– В отпуске.

– И что?.. Вчера он тоже в отпуске был.

И это не помешало ему объехать весь район в поисках прокурорской дочери. Всех на уши поставил, Сафрона в том числе. А сейчас он в отпуске, отдыхает.

– Да с прокурором у него коса на камень…

– Что там у нас? – спросил Сафрон.

Сохач лежал в прихожей, Тюльпана застрелили на террасе. Услышав выстрелы, пацаны ломанулись из дома, но их встретили, одному голову прострелили, другому в живот свинца натолкали. Кич лежал перед крыльцом, и в голову прилетело, и в грудь, и в живот. Налетчики патронов не жалели.

– Чарлика и Свирельева скорая забрала, – угодливым тоном сказал Малыгин. – Оба в тяжелом состоянии.

– Свирельева?

Чарлика Сафрон, конечно же, знал, а Свирельев – фамилия охранника из «Серафима». Да, кажется, был такой, Свирель кличка… Хотя нет, Сверчок. Да, Сверчок.

– Там у ворот два трупа и на заднем дворе один, плюс еще собака.

У ворот стояли люди, следователь, эксперты, все смотрели на Сафрона. Ветошников курил, собираясь, но не решаясь подойти к нему.

– А вы где были? – спросил вдруг Малыгин.

– Да в подвал ушел, отстреливался.

– Там дверь взломана.

– Ну да.

– Нападавшие там были?

– Вроде были… Там тайник есть…

– Вы спрятались? – спросил Малыгин.

– Укрылся, – Сафрон подозрительно глянул на него.

Круча бы заржал в голос, узнав, что Сафрон прятался как заяц под кустом, а этот серьезный, взгляд если не заискивающий, то близко к тому.

– Ну да.

– А вы давно подъехали?

– Да с час уже… Вы напавших видели?

– С час уже? – задумался Сафрон.

Ну ладно, Чарлика увезли, а где охрана из «Серафима», та, которая за всем поселком смотрит? Охранников человек пять-шесть в смене, где все? Где группа быстрого реагирования из «Серафима»? Где братва? Почему Ягель бригаду не подогнал? Где хоровод со своими бойцами? Может, за воротами люди толпятся?

Сафрон медленно направился к воротам, у которых стоял патрульный с автоматом.

– Вы нападавших видели? – повторил Малыгин.

– В масках они были… В дом влетели, я выстрелил… Вернее, хотел выстрелить, оружия не было. Ружье в сейфе, пока достанешь.

– Вы в подвале спрятались… То есть закрылись, – без всякой иронии поправился Малыгин.

– Ну да, закрылся.

Следователь Ветошников хотел что-то спросить, даже руку протянул, но так и не решился остановить Сафрона. На ходу глянув на трупы охранников, он вышел за ворота, а там только машины ментовские стоят, на одной маячки тихо крутятся, ну еще двое патрульных под этой светомузыкой, курят, о чем-то говорят, по сторонам не смотрят. А зря. Турман если такой лихой казак, запросто мог снова шашкой махнуть, на добивание. Сафрон без охраны, ментов немного, почему бы не повторить нападение?

Круча, тот бы ворон не ловил, он бы сразу правильный вопрос задал, с кем у Сафрона война, насколько серьезный у него противник. И меры бы принял, всех патрульных бы сюда нагнал, чтобы и двор, и дом под охрану взять. И киллерами бы он занялся, а это у него хорошо получается. Поспрашивал бы, посоображал, выследил, день-два, и уже результат. А Малыгин из тех, кто с умным видом порожняки гоняет. Не сможет ничего Малыгин, и к гадалке не ходи.

– Мне в дом надо! – сказал Сафрон.

Он позвонил в «Серафим» и велел выслать боевую группу для охраны дома. И Ягеля вызвал, и Хоровода, весь город на уши надо поставить. И Семилету задачу поставил, чтобы он оборону вокруг банка крепко держал. Вдруг Турман и на банк своих отморозков бросит.

Малыгин дождался, когда Сафрон обзвонит всех, только тогда осторожно спросил:

– И все-таки что вы видели?

– Что я видел? Говорю же, все были в масках!.. Спроси лучше, кто это мог быть?

– Да, конечно! Кто это мог быть!

– А кто Верзилу собирался замочить? Кто такой Катафьев?

– А кто такой Катафьев?

– Не знаешь?

– Ну, предположения, конечно, есть.

– Духу нет! – презрительно скривился Сафрон.

Турман – это банда отмороженных киллеров, которая не побоялась взять штурмом дом самого Сафрона. Связываться с этими беспредельщиками опасно для жизни, Малыгин это хорошо понимает. Это Круча прет как танк на любую оборону, не боится ничего, потому и рушит все преграды на своем пути. Ничего черт не боится! И опера его такие же бесы!.. А Малыгин о шкуре своей печется. И следователь, и эксперты не о результате думают, а о том, как ноги унести, пока очередная волна не нахлынула. Осмотрят трупы, обследуют место, составят протоколы, увезут тела, и на этом все. Одним глухарем больше, одним меньше…

– Дух есть, информации нет, – качнул головой Малыгин.

– Да не переживай ты, капитан. Нормально все! Трупов много, а глухарь один будет, да?

– Не будет глухаря.

– Кручи нет, а где Комов, Кулик?

– Должны подъехать.

Сафрон скривил губы, вспоминая свой недавний разговор с Кручей. Обидел он мента, крепко обидел. А ведь Круча говорил, как он может ему отомстить. Совсем недавно говорил. А через несколько дней чуть не осуществил свою угрозу. Турмановские зашли со стороны озера, а киллеры Альбины в свое время взялись атаковать его в лоб. И ведь они запросто могли прорвать оборону и уложить всю охрану, как это случилось сегодня. Но тогда Круча предупредил Сафрона. Обещал не ставить препоны его врагам, обещал пустить все на самотек, но все же пришел, предупредил. И даже меры принял. Киллеров тогда взяла его группа захвата.

И сегодня Круча мог знать, что затеял Турман. Но сегодня у него отпуск, и опера его забили на Сафрона. И вот результат!.. Киллеров искать надо, находить, Турмана сажать на цепь, но Круче и дела до этого нет… Что ж, Сафрон и без него справится. А голову Турмана отправит ему по почте.

– Может, они Турмана брать уехали? – с сарказмом спросил Сафрон.

– Кто такой Турман?

– А кто такой Катафьев?.. Не ловишь ты мышей, капитан. И Турман тебе не по зубам.

– И все-таки кто такой Турман?

– Он и его пацаны бандиты, капитан! Очень жестокие бандиты, людей за милую душу мочат. Ну ты видел…

– В масках действовали?

– И в перчатках.

– Может, вы кого-то узнали?

– Кого я мог узнать, если они в масках были!

– Может, по особым приметам. Рост, телосложение, манера держаться, походка, может, кто-то что-то говорил и вы голос узнали?

– Никто ничего не говорил. А походку их не знаю. Вы уже взяли след? Где собака, где погоня? Где внимание всем постам?

– Вы не сомневайтесь, работа идет!

– Сказать, куда ваша работа идет? Вот именно туда она и идет!

Как выяснилось, отморозков никто не преследовал, даже собаку по следу не пустили. Не захотел кинолог нарваться на бандитскую пулю, а зачем ему?

И следователь Ветошников явно не хотел рисковать своей шкурой, но на допрос все же решился. Его интересовали все те же вопросы, что и Малыгина. Турман его особо не волновал: не собирался он идти на него войной, слишком крепкий для него орешек. И ядовитый.

Сафрон уже собирался послать следователя на три буквы, причем открытым текстом, когда зазвонил телефон.

– Сафрон, мы тут рядом!.. – еле слышно проговорил Хоровод.

Где-то рядом громыхнула автоматная очередь.

– Идут! – в панике прошептал пацан.

Выстрел прозвучал у самого телефона, Хоровод вскрикнул, и стало тихо. Кто-то взял трубку, и Сафрон услышал незнакомый голос.

– Сафрон, мы идем к тебе! – Незнакомец засмеялся и отключил телефон.

Сафрон очумело посмотрел на Ветошникова.

– Турман идет!

– Куда идет? – не понял следователь.

– Туда ты идешь! А Турман тебя мочить идет! И меня!.. Ну чего стоишь? Шухер у нас! Где твои менты? Пусть на стреме стоят! С автоматами!

Пока менты организовывали оборону, поступил звонок с контрольно-пропускного пункта. Оказывается, Хоровода с его пацанами расстреляли на подъезде к поселку, сначала охранники услышали взрыв гранаты, а затем стрекот автомата. Отправили людей, две машины горят, одна просто в кювете, трупы, ни одного живого. Отморозков и след простыл.

Сафрон видел, с какой неохотой Малыгин отправлялся на место нового преступления. Слышал, как он звонил в отдел, требовал усиления. Счет трупам шел уже на десятки, тут любому станет не по себе. Но на Малыгина-то не охотились, опасность угрожала Сафрону, не зря от волнения подрагивали пальцы на руках. И даже на ногах.

Смотреть на убитого Хоровода Сафрон не поехал, возможно, где-то там у дороги в лесу его поджидал снайпер. Подъехала группа из «Серафима», Ягель с бойцами подтянулся. Пацаны помогли ментам убрать трупы, взяли под охрану и двор, и дом. Но спать Сафрон не ложился, сначала он должен был решить, что делать с Турманом. Ветер дул с его стороны, война разыгралась не на шутку, все «райкомы» нужно закрывать, всех на фронт, иначе проблему не устранить. Сафрон готов был к самым решительным действиям.