Текст книги "Мент без ценника"

Все правильно говорит Петя. Чем так жить, лучше умереть. Да и Лена его поймет. Ведь он умрет мужчиной, а не каким-то гнойным пидором…

Егор решительно схватился за ложку, обнажил запястье левой руки и острием коснулся его. Но полоснуть себя по венам не хватило решимости.

– Давай, я тебе помогу!

Но и возражать не стал, когда истекающий кровью Петя забрал у него ложку. Четким и совсем не болезненным движением он вскрыл Егору вены и вернулся на место. Сел, закрыл глаза и приготовился умереть. Хромцов последовал его примеру. Еще не поздно было спасти свою жизнь. Но зачем ему она?.. Все, умер он. Его больше нет…

Глава 11

Пианист за роялем – это не только вдохновенная поза, сосредоточенность мысли, но и мечтательный взгляд, грациозное порхание рук, виртуозная работа пальцев. Ну, и отчасти самолюбование. Нечто подобное Богдан мог наблюдать и в отделе кадров лакокрасочного завода. Миловидная девушка сидела за печатной машинкой и с упоением печатала текст, не замечая никого вокруг. Собой она, может, и не любовалась, но в остальном все как у концертирующей пианистки. Даже пальцы у нее длинные, красивые и ложатся на клавиши мягко, изящно. Лицо у нее овальное, но плотные темно-русые волосы обрамляли его сверху, закрывая виски, касаясь внешних уголков глаз и, закругляясь к ушам, скрадывая их. Поэтому лицо могло показаться грушеподобным. Но ее большие красивые глаза с густыми длинными ресницами, тонкий ровный нос и сочные чувственные губы превращали этот недостаток в достоинство. Во всяком случае, Богдану так показалось.

– Разрешите войти? – с улыбкой спросил он.

Девушка услышала его, но не сразу отреагировала. Сначала допечатала предложение и только тогда подняла глаза цвета бирюзы.

– Начальник отдела кадров там, – элегантным движением руки повела девушка вправо, в сторону соседнего кабинета.

Женственная она, грациозная, рука тонкая, обтянутая эластичной тканью бежевой водолазки. И высокий бюст так же охвачен материей плотно и очень соблазнительно. Гранатовый кулон в форме цветка на золотой цепочке. Кстати говоря, где-то Богдан уже видел такое украшение. Шесть гнутых лепестков, круглый гранатовый камушек посредине… Золотой браслет на изящном запястье, на пальцах золотые кольца и перстни с мелкими камушками. Вроде бы и перебор по количеству безделушек, но все они тонкие, элегантные, поэтому кажется, что все в меру. Кстати, обручального кольца на правой руке не было, на его месте поблескивал перстенек с жемчужиной.

– А мне вы нужны.

Доставая свои корочки, Богдан изобразил вздох сожаления – дескать, не хотел он тревожить покой девушки, но работа есть работа.

– Милиция? – удивилась она без всякой настороженности.

Голос у нее приятный, как журчание накатывающей на берег волны. И глаза у нее цвета моря. И с ней самой уже хочется оказаться на морском берегу, лежать рука об руку на мягкой шуршащей под ногами гальке, под жарким солнцем, ощущать на своей щеке прохладу поцелуя…

– Мне хотелось бы просмотреть личные дела работающих у вас на предприятии людей. В частности, мужчин, – сказал Богдан.

– Зачем?

– Я из уголовного розыска. Это значит – разыскиваю уголовников.

– У нас нет уголовников.

– Охотно верю, но тем не менее…

– Ну, если Татьяна Леонидовна разрешит…

– Вашего начальника сейчас нет, а у меня очень мало времени.

Богдан положил на стол шоколадку «Марс». Не ахти какой презент, поэтому девушка глянула на этот батончик без интереса. Хотя и без презрения.

– Мне один товарищ эту шоколадку привез. В старинном магазинчике на Лазурном Берегу Франции купил. Магазинчик этот стоит у знаменитой дороги Аврелия, которую построили римляне еще во втором веке нашей эры. Кстати, эту шоколадку собралась купить Патриция Каас, проездом в Канны, но у продавца не нашлось сдачи со ста франков. Зато у моего товарища была мелочь, ему повезло больше…

Как ни странно, но в глазах женщин, да и не только, серебряная безделица хотя бы с косвенной причастностью к какой-нибудь легенде ценится больше, чем безликая золотая вещь из ювелирного магазина. И хотя девушка нисколько ни поверила Богдану, в следующий раз на шоколадку она глянула с интересом. И на Богдана уже посмотрела с кокетливым огоньком в глазах:

– Ну ладно, смотрите. Если вам по службе надо…

Городового интересовали все мужчины, которые работали на заводе. Гражданка Осокина так и не снизошла до фоторобота, но все-таки кое-какие приметы она успела сообщить. Мордастый, нос картошкой, глаза маленькие, шрам на переносице… Вдруг попадется лицо, подходящее под это описание.

Времени у Богдана действительно в обрез. К тому же почти не было уверенности, что убийца Сысоева работал вместе с жертвой. Там уголовщиной пахнет, блатной романтикой, а это как-то мало совместимо с трудом в условиях вольного производства. Разве что в грузчики бывший зэк подвизался.

С чернорабочих Богдан и начал. Дела он пролистывал быстро, фотографии просматривал мельком. Хорошо в этом небольшом кабинете, уютно, и девушка просто прелесть – приятно греться в лучах ее обаяния, в то время как за окном воет вьюга. Зима недаром злится… Но, увы, у Богдана сегодня немало дел, и везде надо успеть.

– У вас действительно дефицит времени?

В словах Инны, так звали девушку, хоть и едва, но все же угадывалась досада. Она не могла не заметить, что нравится Богдану, и рассчитывала хотя бы на легкий флирт с его стороны. Но он был так увлечен своим делом, что это, похоже, стало ее раздражать.

– Да, дела, дела.

– Какие, если не секрет?

– Да какой уж тут секрет? Бандиты, воры, убийцы. Их много, а я один…

– Вообще один?

– Ну, на своем участке работы…

– А хотите чаю? – Похоже, Инна решила взять инициативу в беседе в свои руки.

Что ж, он не возражал. Хотя и в поводу плестись не собирался.

– Хочу. Но только если по бартеру.

– Это как?

– Ты, Инна, угощаешь меня сейчас чаем, а я тебя вечером – шампанским.

В конце концов, он работает как комбайн во время жатвы, и у него есть полное право провести вечер в компании с красивой девушкой. С деньгами, правда, не очень, но он знает одно место, где с него не возьмут дорого.

– Где? – заинтригованно спросила Инна.

– Разумеется, в ресторане. Я знаю одно уютное местечко.

– Я должна подумать.

Взгляд у нее затуманился, пальцы в манящем жесте взялись за кулон, нежными движениями огладили гранатовые лепестки цветка. Этим она как бы сообщала Богдану, что уже согласна. Потому что ей хочется мужской ласки.

Городовой принял ее сигнал, но кровь его разволновалась не только поэтому. Он вдруг вспомнил, где видел этот цветок.

– Инна, вы даже не представляете, как вам сегодня повезло.

– Даже так?

– Будь вы моей подследственной, я бы не мог питать к вам чувств. Но вы мне очень понравились еще до того, как… – не сводя глаз с гранатового цветка на шее девушки, сказал он.

– До того как что? – непонимающе спросила Инна.

– Возможно, я заблуждаюсь… Хотелось бы, чтобы так и было… Скажите, а откуда у вас этот кулон?

– Откуда?.. Это подарок…

– Любимого мужчины?

– Ну, я не стала бы называть его любимым… Но он за мной ухаживает. А что?

– Как бы вам это объяснить…

В дверь вдруг постучали, и в кабинет вошел среднего роста, крепко сбитый мужчина с непокрытой головой и в кожаной куртке нараспашку. За окнами мороз, метель, а ему хоть бы хны.

Шрам, кстати, у него на переносице. И лицо крупное, с грубыми чертами, нос картошкой. И глаза маленькие… Богдан разом забыл о личных делах, стопкой лежащих перед ним. Похоже, они ему больше не понадобятся. Теперь он знал, откуда у Инны краденый кулон.

– Привет, родная! – прогрохотал мужик.

Инна слегка поморщилась и как будто даже виновато глянула на Богдана. Казалось, она извинялась перед ним за то, что ее так назвали. И давала понять, что ей это не нравится. Дескать, не настолько близка она с этим человеком, чтобы он мог называть ее родной.

– Здравствуй, Степа.

Мужик заметил, какими глазами она посмотрела на Богдана. И в его взгляде вспыхнула злоба:

– Это кто такой?

– Из милиции.

– Из милиции?

Злости во взгляде поубавилось. Если мгновение назад он готов был стереть Богдана в порошок, то сейчас уже больше думал о собственной шкуре. Он глянул на кулон, и в его в глазах мелькнуло недовольство. Знает он, над чем мухи роятся…

– Из уголовного розыска, – подтвердил Богдан.

Он мог скрутить этого Степу прямо сейчас. Тот хоть и мощный мужик, но это ничуть не лишало Городового уверенности в своих силах. Но интуиция подсказывала – не следует торопиться. Сначала надо узнать о нем у Инны, получить у нее подтверждение насчет камня, а то ведь, если задержать Степу прямо сейчас, она может испугаться, замкнуться в себе. Вид у этого типа грозный, Лидию Максимовну до сих пор трясет от мысли о нем. Вот и Инна тоже из-за страха перед ним может сказать, что кулон просто нашла. Это, конечно, не оправдание, но лучше получить срок, чем нож в спину.

Богдан смотрел на Степу отстраненно. Нельзя было спугнуть этого человека…

– Опер?

– Тебе не все равно? – с беспечным недовольством спросил Богдан.

– Ну, интересно… Может, ты к моей Инне клеишься?

– Да нет, я здесь по делу. Мошенника одного ищем, он липовый договор по заводам заключал…

Богдан заметил возмущение в глазах Инны. Похоже, она восприняла его слова как предательство. Или как слабость. Да, он, конечно, здесь по делам, но ведь он уже предложил ей романтический вечер… Значит, здесь он находится по личному делу.

– Но Инна мне понравилась, врать не буду, – встав в полный рост, без всякого смущения сказал Богдан. – Я ее в ресторан сегодня пригласил. Ты, я так понимаю, против?

– Ты правильно все понимаешь, мент. Поэтому гуляй вальсом!

– Насколько я знаю, Инна не замужем.

– Это не важно. Инна – моя женщина, – угрожающе, исподлобья посмотрел на Городового Степа.

– Ну, если она это скажет, тогда извини…

– Инна!

Бедная девушка съежилась под его пристальным взглядом.

– Степан мой друг, – опустив глаза, проговорила она.

– Жаль.

Богдан вернулся на место и снял со стопки очередную папку.

– Пошли поговорим, Инна, – сквозь зубы сказал Степа.

Девушка глянула на Богдана, но тот изображал полное безразличие к происходящему. Поддержки от него она не дождалась и вышла из кабинета. Но дверь за собой закрыла не плотно. И уходить далеко не стала.

– Я не понял, это что за клоун? – донесся до Богдана голос.

Он уже встал у двери, чтобы слышать разговор.

– Не шуми, тут люди, – с робким возмущением попросила Инна.

– Я спрашиваю, что за цирк ты тут устроила?

Степа понизил голос, но Богдан все-таки мог слышать его. Правда, пришлось напрячь слух.

– Ну, пригласил он меня в ресторан, что здесь такого? У меня же на лбу не выбито твое имя!

– А ты мое имя у себя над дверью выбей. И смотри на него… Ты пойми, Инна, я к тебе очень серьезно отношусь. И я ради тебя на все пойду. Но это значит, что я не потерплю, если ты хвостом вдруг крутить начнешь. Или уже начала?..

– Успокойся. Я все поняла.

– Поняла… Думаешь, если меня не было, то можно хвостом крутить? Смотри у меня!.. Короче, я уже приехал. Сегодня вечером зайду за тобой. В кабак хочешь? Будет тебе кабак! Ну, все, пойду я. А оперку этому скажу, что я башку ему откручу, если не уймется…

Похоже, на прощание Степа поцеловал Инну. Возможно, в губы. Где-то в глубине души у Богдана шевельнулась ревность. Серьезных планов насчет этой девушки он не строил, но тем не менее… Хорошо, что Инну в ресторан он пригласил еще до того, как узнал, с кем она дружит. Или даже живет. Это значило, что отношения с ней не стоит рассматривать как злоупотребление служебным положением. А это положение уже дает о себе знать.

Богдан вновь просматривал дела, когда Инна вернулась в кабинет. Разочарованно глянув на милиционера, она вставила в машинку лист бумаги, стукнула несколько раз по клавишам и вдруг закрыла лицо руками. Нет, она не плакала, просто пыталась таким образом справиться с нахлынувшими эмоциями.

– Проблемы? – не отрываясь от дела, спросил Богдан.

– Как же он меня уже достал!

– Кто, Степа?

– Сказал, что на месяц уезжает, я обрадовалась, а тут явился, не запылился…

– Если он тебе не нравится, зачем ты с ним… э-э, дружишь?

– А куда я от него денусь! Он мне проходу не дает…

– Ну, и сказала бы ему, что надоел. При мне бы сказала. Я бы с ним разобрался.

– Как?

– Я работаю здесь как мент. А с тобой общаюсь как мужчина. Ты мне, как мужчине, нравишься. Потому я бы мог набить твоему Степе морду, как мужик мужику.

– Ага, а потом он тебя где-нибудь в темном углу подкараулит и…

– Что «и»?

– Ну, я не знаю… Мне кажется… Он бешеный. Ему все равно, кто ты, мент или нет. Он ведь и зарезать может.

– А что, были прецеденты? – Богдан внимательно посмотрел на девушку, подошел к двери, выглянул в коридор. Мало ли, вдруг Степа подслушивает их.

– Нет, конечно, – поспешила откреститься от своих слов Инна.

И почему-то отвела в сторону глаза. Впрочем, Богдан догадывался, почему.

– А может, все-таки?

– Да нет… Но он правда бешеный…

– Ну, если он такой опасный, тогда ему в тюрьме самое место. Может, я его туда и отправлю.

– За что? Он же ничего не сделал.

– А кулон этот? – Богдан подошел к Инне и плавным движением приблизил палец к полудрагоценному цветку.

– Дался тебе мой кулон, – недовольно глянула на милиционера девушка.

– Это не твой кулон. Это ворованный кулон. Его украли прошлой осенью. Из ювелирного магазина.

Частный ювелирный салон располагался на первом этаже жилого дома, преступники сняли квартиру над ним, пробили в потолке дыру и ночью проникли в магазин. Правда, особо поживиться им не удалось, потому что изделия с дорогими драгоценными камнями хозяин хранил в сейфе, а с ним справиться не получилось. И еще: предусмотрительный владелец магазина имел фотографии всех золотых украшений, в том числе и гранатового кулона в форме цветка. Память у Богдана хорошая, поэтому он его запомнил. А сегодня еще и опознал…

– Да нет, не может быть! – встрепенулась Инна. – Как его могли украсть, если там ценник был?

Квартира, в полу которой преступники проделали брешь, была нежилой. Хозяева отправились в длительную заграничную командировку, а ее внаем сдавать не стали. Преступники аккуратно взломали замок, проникли в квартиру, проломили пол, сделали свое дело и так же спокойно убрались восвояси. Следов они после себя никаких не оставили, поэтому очень скоро дело зависло. Ревякин тогда выходил на воров, пытаясь раздобыть информацию через них, но так ничего и не добился. Никто ничего не знал. Говорили, что залетные это были. Может, и правда так…

– И где этот ценник?

– Э-э…

– Может, Степа забрал?

– Ну-у…

– Инна, можно я еще раз повторюсь? Я пришел сюда по делу, но ты мне понравилась, и я пригласил тебя в ресторан. А потом увидел твоего Степу. Я за ним к тебе приходил, я его фото искал. Правда, я сомневался: краденый у тебя кулон или нет, но после того, как Степа глянул на него, сомнения отпали. И про прецеденты я спросил не напрасно… У тебя была ссора с Сысоевым?

– С Сысоевым?! – побледнела девушка. – Н-нет…

– Инна, я не желаю, чтобы ты пострадала. Я не собираюсь привлекать тебя по этому делу. Я хочу помочь тебе, ты меня понимаешь?

– Понимаю… – растерянно кивнула девушка.

Богдан снова выглянул за дверь. Никак нельзя, чтобы Степа подслушал этот разговор.

– Поэтому ты должна быть со мной предельно откровенной. Если это Степа убил Сысоева, то я его закрою надолго. А если точней, то навсегда. Он никогда не выйдет из тюрьмы.

– У него друзья… Если они узнают, что я его сдала…

– У него есть друзья, а у тебя есть я. Поверь, со мной ты будешь в безопасности.

Увы, он и сам в это не верил. Потому что трудно защитить женщину, когда сам находишься на самом острие событий. Но ведь он будет стараться…

– Все равно боюсь.

– Инна, считай, ты статью Уголовного кодекса у себя на груди носишь.

– И что мне за этот кулон будет? – испуганно спросила Инна.

– Ничего. Ты же не знала, что он краденый. За этот кулон ответит Степа… Кстати, как его фамилия?

– Вяткин.

– Ну вот, хоть в чем-то призналась. Лиха беда начало, – ободрительно улыбнулся Богдан.

– А ты меня не обманешь? Правда защищать будешь?

– Буду… Так что там с Сысоевым было?

– Да ничего особенного… Он клинья под меня подбивать стал. Красивая ты девушка, Инна, я бы на такой женился, все такое прочее… А зачем он мне? Старый, замурзанный, к тому ж еще и женатый. В общем, я его отшила. Он вроде бы успокоился, на глаза перестал попадаться. Все нормально было, пока он меня вместе со Степой не увидел. Сысоев тогда выпил прилично, язык дурной. В общем, он меня сукой обозвал. Степа к нему, а он за кирпич схватился и в него бросил. Там кирпичи в штабелях были, так он… В общем, бросил и убежал. А Степе камень в затылок попал. Шишка у него потом была… А вскоре я узнала, что Сысоева зарезали…

– Это произошло в ночь с двадцатого на двадцать первое февраля, в районе двенадцати часов. Где в это время находился Вяткин?

– А ты думаешь, я с ним сплю?

– Э-э…

– Ну, было раз… Даже два. Выпила много… Только я в ту ночь с ним не была. И ничего сказать не могу…

– Он не говорил тебе, что рассчитался с Сысоевым?

– Честно, он мне ничего не говорил. Я всего лишь догадываюсь. Боюсь я его, потому что он злой и жестокий. До дрожи в коленях боюсь.

– Чем он занимается?

– Говорит, работает.

– Где?

– Водителем на бензовозе.

– И куда он уезжал на месяц? В дальний рейс?

– Да нет, к матери, сказал, поедет. Меня звал. А куда я поеду, у меня работа… Отпуск у меня в июле. Я что, июль на март поменяю? Да и не хотела ехать…

– А мать где живет?

– В Чебоксарах. И сам он оттуда. Здесь, на нефтезаводе, работать устроился. С работой, говорит, повезло. Он же сидел, у него судимость, а судимых на хорошую работу не берут, да и на плохую не всегда…

– А за что сидел?

– Ошибка молодости.

– Понятно. Они все так говорят. Только ошибки не всегда исправляются… А что у него за друзья?

– Такие же, из бывших. С ним работают.

– На нефтеперегонном заводе?

– Не совсем на заводе. Там фирма при заводе.

– «Петроль»?

– Да.

– И там бывшие уголовники работают?

– Не везде. Только водителями. Сейчас сам знаешь, какая ситуация на дорогах: и убить могут, и машину с грузом отобрать. А бензин – товар ходовой. Были уже случаи. В общем, ездить на бензовозе все равно что инкассатором деньги развозить. Степа так говорит…

– Хорошо зарабатывает?

– Хорошо. «Девятка» у него своя, квартиру недавно купил…

– А кулон краденый откуда у него?

– Не знаю… Может, кто-то из друзей дал. Или сам… Я за него ручаться не могу. Он шальной, он все может.

– Понятно. Когда он за тобой приехать должен?

– В пять. У меня в семнадцать ноль-ноль рабочий день заканчивается…

– Где он тебя ждать будет? Здесь или на проходной?

– Машину он возле проходной оставит, а сам сюда придет.

– Отпуск в июле – это хорошо… Но лучше все-таки тебе его в марте отгулять. Степу я твоего закрою, но пока я на его дружков выйду, пока с ними вопрос решим, время уйдет… В общем, тебе на работу лучше пока не ходить. Ты с родителями живешь или одна?

– С родителями.

– А если ты у меня немного поживешь, они возражать не будут?

– Ну, если я скажу, что у подруги поживу, тогда не будут. А ты что, меня к себе зовешь?

– Да. Под защитой подруги немного поживешь?

– Какой подруги?

– Милиция ее зовут. Это сейчас твоя лучшая подруга. Хотя она может стать и врагом. Кулон-то краденый…

Богдан глянул на часы. До пяти оставалось еще два с половиной часа, а время у него в дефиците. Инне он мог посвятить целую ночь, но пока был не готов пожертвовать ради нее весьма солидной частью рабочего дня. Девушка еще не вступила в конфликт с Вяткиным, поэтому опасность с его стороны ей не угрожала. Богдан мог бы спокойно съездить к следующему адресату, что числился у него в плане, поговорить с ним, разузнать нужную информацию, после чего вернуться на завод и задержать Вяткина. Нельзя было оставлять Инну без присмотра. Она не из народной дружины и даже не активист профсоюза, чтобы добровольно помогать органам правопорядка. Инна – подруга опасного преступника, на ней краденые вещи, и как бы ни хотела она сейчас помочь Богдану, доверять ей нельзя. Вдруг ей взбредет в голову позвонить Вяткину и предупредить его об опасности. Поэтому Городовому пришлось остаться у нее. Им было о чем поговорить, да и чай она готовила вкусный.

В четвертом часу появился начальник отдела кадров, сухощавая стройная женщина лет сорока. Богдан объяснил ей, зачем ему нужны личные дела, а чуть погодя зашел к ней в кабинет, завел разговор. Тогда и услышал, как тихонько звякнул ее рабочий телефон.

– Если позволите…

Варвара Семеновна позволила, и Городовой аккуратно снял трубку. Телефон этот был параллельным с тем, что стоял в кабинете у Инны, и он мог подслушать ее разговор. Интересно было знать, кому она звонит.

Но Инна звонила родителям. Она сказала маме, что ночевать будет у подруги. И сообщила об этом без всякого сожаления, с приятным для Богдана воодушевлением. Похоже, она рассчитывала на интересную ночь. Что ж, он не должен ее разочаровать. Но сначала на очереди Степа Вяткин. Городовой должен был и задержать его, и допросить. И хотелось бы расколоть его с ходу…