Текст книги "Мне душу рвет чужая боль"

Глава 4

Все работы хороши, выбирай… если нет судимости. А если есть, выбирай на… Вот оттуда и выбирай… Впрочем, Валентин не жаловался. Муж сестры, Николай Ильич, помог ему трудоустроиться, и теперь он работал в половой сфере. В том смысле, что занимался полами – паркет, ламинат, все такое прочее. Бригада серьезная, коллектив устоявшийся, да и сам Валентин не лыком шит. В зоне в столярном цеху работал, как с деревом обращаться – знал. Сначала он в бригаде на подхвате был, а сейчас уже сам ламинат кладет. Сегодня они объект закончили – выставочный зал в торговом центре, триста квадратных метров, и, как минимум, половина из этой площади накрыта его руками. Все по уму – планировочный слой из толстой фанеры, дополнительная звукоизоляция, финский ламинат с подложкой.

– Неплохо, парни, неплохо…

На объекте работали два человека, он и Паша Боков. А работу принимал бригадир-прораб дядя Миша. Он сам в свое время мотал срок за ошибки молодости. И плевать ему, есть у тебя судимость или нет, – главное, чтобы работал хорошо и водку не жрал. Со спиртным у него строго – дома хоть в стельку залейся, а на работе ни капли в рот.

– Объект, считай, закончен, – осматривая зал, сказал дядя Миша. – Барную стойку, столы – это уже без нас поставят…

– Когда поставят? – оживился Боков.

– А тебе не все равно? – хмыкнул бригадир. – Или думаешь, что бармен тебе пивка нальет? Не дождешься…

– Не дождусь. Мне домой, к жене надо. Четыре дня здесь волындались…

– Четыре дня… Здесь в два дня можно было уложиться, если уметь. Ну да ладно, с вашей квалификаций четыре дня – норма… Сейчас заказчик придет, работу принимать будет… Я поехал, а вы остаетесь, ждете, когда он подъедет: что там доделать, доделаете…

Дядя Миша уехал, а Боков затосковал.

– Когда заказчик придет? Может, вечером, а мне домой надо… И что тут доделывать? Все ж хорошо. Ну, проводка торчит, розетки надо поставить, так это не наше дело…

– Не наше, – кивнул Валентин.

Бокова можно было понять: у него жена на сносях, не сегодня завтра в роддом надо везти.

– Если тебе надо, езжай домой. А я сам здесь побуду.

Ему торопиться некуда. Дома его никто не ждет. Родители, конечно, любят его, но для них он скорее обуза, нежели желанный гость. Тем более что сестра с ними в одной квартире живет, муж у нее, ребенок. Отношения в большой семье нормальные, но все равно все бы вздохнули с облегчением, если бы Валентин навсегда освободил свою комнату. Во всяком случае, так думал он сам. Потому и пошел на работу, чтобы со временем снять себе комнату и не стеснять родных.

– Ну, спасибо, брат!

Бокова как ветром сдуло, и в гулком от пустоты павильоне остался только Валентин. Зал большой, длинный, с огромными витринными стеклами – на них сейчас фольга, но после ремонта ее снимут, и помещение будет как на ладони. Валентин не был специалистом, чтобы судить, как хорошо будут идти дела у владельца этого павильона, но ему казалось, что будет большой ошибкой разместить здесь ресторан. Торговый центр, суматоха, зал на виду… А если устроить кафе по типу перекусочной, почему бы нет. Озеленить, установить фонтан, создать тишину и уют… Впрочем, ему-то какое дело, как будут идти дела у хозяина этого заведения. Ему бы объект сдать, а там дядя Миша получит окончательный расчет и расплатится с рабочими. Если все будет хорошо, то сумма в карман капнет ощутимая…

Заказчик не шел, а Валентина разморило. Он сел прямо на пол, прислонился спиной к стене. Нет, спать он не будет…

– Хата, подъем!

Пронзительный крик в ухо и сильный удар по ноге он получил одновременно. Спросонья он не понял, где находится, и решил, что утренний подъем застал его под нарами в тюремной хате. Дело привычное, но если его бьют, значит, надо защищаться. Себя в обиду давать он не собирается…

Сначала он подался вперед, не поднимая головы над полом – как будто из-под шконки выбирался. Затем, с уходом в сторону, встал в стойку – кулаки прижал к груди, локти к бокам. И только тогда окончательно проснулся…

Он стоял в боевой стойке в пустынном павильоне, где и сморил его сон. А перед ним возвышался крепкого сложения парень с бритой головой. Грубые черты лица, хищно-презрительный оскал. Двух– или даже трехдневная щетина не ухожена, как у некоторых любителей пивного дела. Черная шелковая рубаха расстегнута на три верхние пуговицы, чтобы хорошо была видна толстая золотая цепь, в паре с которой наблюдался и фрагмент лагерной наколки. На пальцах широкие и массивные золотые печатки, призванные скрыть татуированные перстни, по которым можно было признать в их хозяине бывшего сидельца. Хотя, похоже, он не очень то и пытался скрыть свою арестантскую сущность.

– Эй, чувак, ты чего так подорвался? – нахально спросил он, с кривой ухмылкой рассматривая Валентина. – Ты чо, обиженный?

Он был не один, у него на руке висела смазливая шатенка, испорченная вульгарным, топорной фактуры лоском. Чрезмерный слой косметики, одежда дорогая, но безвкусно подобранная; духи хорошие, но в беспредельно завышенной концентрации – попади она в тюремную камеру, весь смрад одним своим запахом смогла бы заглушить. Но сейчас она не в тюремной камере, хотя Валентину так не казалось.

– Кто тебя обидел? – нахраписто допытывался уголовник.

Похоже, он даже не догадывался, какой ураган эмоций поднял он в чужой душе.

– А тот же, кто и тебя! – рыкнул Валентин.

– Чо ты сказал? – взвыл бритоголовый.

– Ты кто такой?

– Да я здесь босс, понял?.. Ты покойник, чувак. Ты – покойник!..

Похоже, он был не прочь наказать Валентина прямо сейчас, но ему не хватило внутренней уверенности в своих силах. Поэтому он ограничился одними лишь угрозами, зная, что никогда не выполнит их. Он просто позировал своей девице. И чтобы не ударить перед ней в грязь лицом, сделал вид, что утратил – на время, конечно же! – всякий интерес к Валентину.

– Смотри, Лизун, какой здесь кабак у меня будет, – сказал он и обвел рукой павильон.

Они медленно направились вдоль по залу.

– Прикинь, приходишь, а тебе халдей кланяется. Здрасьте, Елизавета свет Батьковна!

Девица бестолково хихикнула и задницей вывела шикарную «восьмерку». Примерно так могла помахать хвостом сучка, которой хозяин почесал за ухом.

– Там барная стойка, там столы. Братва, все дела. Музыка там, «Мурка, ты мой муреночек», все такое…

Валентин презрительно усмехнулся, представляя, как блатная братия разгоняет своим видом посетителей ресторана… Впрочем, если здесь будет играть «Мурка», сюда ни один нормальный человек не зайдет…

– Все в цвет будет, Лизун. Мы с тобой еще всем здесь покажем. Всем… – уголовник запнулся, повернулся к Валентину и свирепо посмотрел на него. – И уроду этому тоже… Ты вообще кто такой? Что здесь делаешь? Работаешь?

– Сам все сказал, – сказал Валентин, исподлобья глядя на него.

Да, он был обижен в свое время. Очень сильно обижен. И обидели его такие вот ублюдки, как этот… Знал бы кто, как он люто ненавидел эту уголовную мразь. Всех бы передушил, будь его воля…

– Ты еще полайся, козел! – взбычился бритоголовый.

– От козла слышу!

Валентин уже нарочно провоцировал этого типа, он уже хотел, чтобы тот ответил на оскорбление. Ух, уж он будет бить эту тварь. Столько в нем ярости, столько злобы, что уголовник обречен, имей он хоть пять данов на черном поясе.

– Ты че, урод! – дернулся парень.

Но Валентин не дрогнул перед его психическим натиском. А на физический контакт тот не пошел – испугался лютой решимости в его глазах.

– Хреново работаешь, тварь!

А оскорбления сыпались как из рога изобилия.

– Проводка торчит, чо за дела? Стены покрашены хреново!..

Валентин бы мог сказать, что эти придирки не имеют к нему отношение, поскольку он отвечал только за пол. Но, во-первых, отделку помещений делала фирма, на которую работала его бригада. А во-вторых, скажи он про полы, уголовник тут же прикопается к ним.

– Короче, работу я не принимаю. И денег вы хрен получите. Так и скажи своему начальнику!.. Хотя нет, сам ему позвоню. Пошли, Лизун, а то от этого козла козленью воняет!

Знал бы кто, скольких сил Валентину стоило удержаться от ответного выпада. Не было у него слов, чтобы выразить свое возмущение, да и говорить он не мог, потому что дыхание у него перехватило от злости. Зато он мог ударить подонка – кулаком в горло, да так, чтобы раз и навсегда… Но мысль о тюрьме сдерживала его сумасшедший порыв.

Уголовник забрал свою подстилку и вместе с ней убрался. Но не было вздоха облегчения, вместо этого из груди Валентина вырвался звук, похожий на стон смертельно раненного зверя…

Глава 5

Солнце, воздух и вода… Яркое солнце и свежий воздух остались на улице, а водой был залит душный подвал высотного дома. В эту воду больше чем на половину был погружен труп бритоголового мужчины. Остекленелые глаза удивленно распахнуты, лицо – сплошная гримаса предсмертного ужаса, губа разбита, на горле – гематома.

Труп обнаружили сегодня утром сантехники, прибывшие в подвал устранять течь.

– Свежачок, – сказал судмедэксперт, осматривавший труп.

Грязный белый халат, черные резиновые сапоги выше колена. На осунувшемся лице выражение профессиональной тоски и накопившейся за сутки усталости.

– Видимо, ночью убили. Похоже, голыми руками… Сильный и резкий удар в область кадыка может привести к летальному исходу. Похоже, наш случай…

– Личность установили? – спросил майор Кулик у дежурного следователя.

– Да, барсетка здесь плавала. Стежков Вадим Евсеевич, прописан по этому адресу…

– Значит, документы на месте. А деньги?

– И деньги там же. Семь тысяч с рублями… Цепь золотая на шее, печатки…

– Значит, ограбление здесь ни при чем… Что тогда?

– Я, конечно, не аналитик, – бесцветным голосом сказал эксперт. – Но у покойного под золотыми перстнями угадываются другие, уголовные… Может, сведение счетов. Разборки, знаете ли…

– Разборки – дело серьезное…

– Родных оповестили?

– Да нет, еще не успели…

– Ну и кто это делать за вас будет?.. Ладно, работайте…

На тонкость и чувствительность натуры Александр не жаловался, и вид трупа его нисколько не смущал. Но духота в подвале действовала ему на нервы. Поэтому он с удовольствием выбрался наружу. А к общению с родственниками убитых он привык.

В подъезде, возле консьержной, он столкнулся с девушкой. Она неслась ему навстречу с такой скоростью, что едва не сбила его с ног. Волосы растрепаны, глаза нараспашку, рот приоткрыт в паническом ужасе; красивый шелковый халат расстегнут вниз от самого пупа, и девушка автоматически придерживала его рукой… Она была симпатичной, эта девушка. Но было в ней что-то неуловимо грубое, неприятное.

Они столкнулись, женщина шикнула:

– Да что такое!

– Майор милиции Кулик.

Девушка мчалась как на пожар, а это могло значить, что она бежит к покойнику, весть о котором, возможно, уже успела облететь дом.

– Милиции?!. – оторопела девушка. – Кого! Кого там убили!

– Стежков… Стежков Вадим Евсеевич…

– Я… Я так и знала…

В обморок девушка не свалилась, но все же Александру пришлось поддержать ее рукой, чтобы она устояла на ногах. А у отзывчивой консьержки нашелся успокоительный настой пустырника.

– Так что вы знали? – спросил Александр, когда острая фаза кризиса слегка притупилась.

Он сидел на стуле у стола в тесной консьержной, а девушка – на кушетке.

– Я чувствовала… Он должен был еще вчера вечером приехать… Смотрю сейчас из окна, машина милицейская, люди в форме…

– Но труп же вы не видели.

– Нет.

– А почему тогда решили, что это убийство?

– Я консьержке позвонила. Она сказала, что кого-то убили…

– А вы, простите, кто Вадиму Евсеевичу будете? Жена?

– Да. То есть не совсем. Мы пока в гражданском браке… Я… Я можно посмотрю? Может, это не он.

Увы, но ее робким надеждам не суждено было сбыться. В подвале лежал труп ее гражданского мужа.

* * *

Майор Комов был в своем репертуаре.

– Не трупом единым жив уголовный розыск… Что вы там по утопленнику нарыли?

– Если бы это был утопленник, мы бы начерпали, – скупо улыбнулся Кулик. – А так, ты прав, рыть пришлось. Хотя воды все равно много было… Судя по заключению экспертизы, Стежков получил несколько сильных ударов в лицо и живот. И, наконец, этот смертельный удар в кадык… Даже не знаю, преднамеренное это убийство или превышение пределов…

– Каких пределов?

– Ну не знаю, может, самообороны. А может, и нападения… В общем, накрылся Стежков летальным исходом. Деньги и документы остались при нем. И ключи от машины тоже. Машина в гараже, «трехсотый» «Лексус»…

– Неплохо мужик жил.

– Неплохо. Деньги точно водились… Ларьки у него, магазинчики мелкие… И уголовное прошлое.

– Это интересно.

– Да ничего интересного. Сидел за вымогательство, целых семь лет. В девяносто девятом вышел, нашел деньги – возможно, друзья помогли. Бизнес открыл, приподнялся, так сказать…

– Кто друзья?

– Не знаю. Но сам он гольяновский, там братва и сейчас голову высоко держит.

– Почему тогда здесь химичил?

– Восток – дело тонкое. В смысле, восточная часть Москвы… Может, проблемы с кем-то из своих… Может, за это и поплатился…

– Только заказухи нам не хватало… Здесь, у нас, он с кем-нибудь конфликтовал?

– Ну, жена говорит… Гражданская жена, – уточнил Кулик. – Она говорит, что Стежков ресторан открывать собрался. В торговом центре, на Ульяновской… В общем, фирму нанял, ремонт в павильоне сделал. А когда работу принимал, с одним рабочим, говорит, сильно поругался.

– Что за человек?

– Жена говорит, что у парня не все дома были… То есть с виду вроде бы ничего, нормальный. Но когда Стежков злить его начал, у него чуть пена изо рта не хлынула. А глаза страшные-страшные… Стежков его обиженным назвал, а тот разозлился… Стежков, конечно, тоже хорош, оскорблял парня…

– Драка была или что?

– Нет, не было ничего. Но когда Стежков уходил, у парня совсем крышу снесло. Жена так сказала, что снесло. Видели бы вы, говорит, его взгляд. Такой злобы она никогда еще не видела…

– Злобу к делу не пришьешь.

– Да, но Стежков отказался оплачивать работу. Сказал на фирме, что их рабочий очень сильно его оскорбил… Деньги он, конечно, заплатил. Не сразу, правда, и не в полном объеме, но угрожал в суд подать… А может, и братвой угрожал, я не знаю. Надо бы человека на эту фирму послать, чтобы узнал…

– Если надо, делай, чего мне говоришь?

– Да я не думаю, что это перспективная линия. Но человека пошлю…

Кулик почти уверен был в том, что собака зарыта в уголовном прошлом, а может, и настоящем гражданина Стежкова. Кто-то из криминальной братии его порешил. Разборки, сведение счетов… Возможно, виной его гибели были проблемы с бизнесом, которым он занимался. Так или иначе, нужно было лезть в криминальную трясину, ворошить агентурную сеть. А какой-то рабочий из торгового центра – это пустяк.

* * *

Илья Колосков поражался стране, в которой он жил. Сотрудники милиции работают ненормированно и на износ, рискуют своей жизнью в борьбе с криминальной нечистью. Возможно, не все и не всегда следуют букве закона, но в любом случае милиция охраняет мир и порядок в обществе. А это самое общество с недоверием относится к ней… Да, семья не без урода. Есть проходимцы, которые злоупотребляют своим положением. Но тот же гаишник, который снимает мзду с проштрафившихся водителей, в случае чего первым встанет на пути вооруженных преступников, первым подставится под их пули…

Илья еще в седьмом классе решил, что будет служить в милиции, и не абы где, а в уголовном розыске. Родители только посмеялись над его мечтой, а отец сказал, что в Академию МВД без блата и больших денег не поступить. Парадоксальная, сказал, ситуация, сотрудник милиции – профессия не уважаемая, а в академию так просто не поступишь. Но Илья поступил. Не просто, потому что пришлось покорпеть, чтобы сдать все экзамены на «отлично», но и без блата.

Сейчас он заканчивал пятый курс и проходил стажировку в уголовном розыске самого настоящего районного отделения милиции. Еще в академии его предупреждали, что на стоящие дела рассчитывать глупо, в лучшем случае придется заниматься отчетностью, до которой у оперов руки не доходят. Но нет, сегодня Илье поручили настоящее дело – собрать информацию о сотруднике ремонтно-строительной фирмы «Судьба».

Он ехал в троллейбусе, и не в форме, а, как положено настоящему оперативнику, в гражданке. Вместо командирского планшета на ремешке болтается стильная мужская сумка. Именно карабином этого самого ремешка он и зацепился за дамскую сумочку.

Заметил он это, когда обладательница этой самой сумочки пошла на выход. Илье нужно было сходить на следующей остановке, поэтому он стоял спокойно. Почувствовав, как его барсетка отделяется от бедра, он встрепенулся, решив, что становится жертвой карманника. Он приготовился схватить преступника за руку, но поймал женскую сумочку.

– Эй, ты чего? – возмущенно посмотрела на него девушка с химической завивкой волос.

Большие глаза с длиннющими ресницами, сдобное розовощекое лицо, пухлые губки… Она была хороша собой, и тем сильней Илью задело ее возмущение в свой адрес.

– Извините.

Он отпустил сумку, и девушка продолжила свой путь. Но тут ремешки на их сумках натянулись, и они встали, что называется, в сцепку.

– Зачем ты это сделал? – не столько возмущенно, сколько обиженно спросила она.

– Это не я, это само…

– А за сумку зачем хватал?

– Потому что моя сумка за вами… за тобой потянулась…

Баш на баш, «ты» на «ты»…

Девушка попробовала отцепиться, но тщетно.

– Мне выходить надо, – нервно сказала она.

– Тогда я с тобой.

Они вместе вышли из троллейбуса, и только тогда им удалось расцепиться.

– Да, с тобой не соскучишься! – иронично посмотрела на него девушка.

Она была, что называется, в теле. Но хороша… Белая блузка с глубоким и широким вырезом, из-за чего пышный упругий бюст был открыт чуть ли не наполовину. Чудная картина…

– Да я не нарочно, – смущенно пробормотал Илья, старательно удерживая себя от соблазна уронить глаза в разрез блузки.

– Не нарочно, – передразнила его девушка.

Илья вдруг вспомнил, что находится при исполнении, более того, он без пяти минут офицер милиции. Он просто обязан держать марку.

– Знаешь, анекдот такой есть, – взбодрившись, сказал он. – Два поезда идут друг другу навстречу и по одному пути. Шли, шли и разошлись, не врезались. И почему? А потому что не судьба.

– Это ты к чему? – спросила она, с интересом рассматривая его.

– А к тому, что мы не должны были сцепиться. А сцепились. Потому что судьба… А вообще-то, фирма так называется, которая мне нужна. Это на другой остановке…

– Ты в этом уверен? – интригующе посмотрела на него девушка. – Вообще-то у нас в городе одна фирма с таким судьбоносным названием. – Немного подумав, добавила: – И я, между прочим, там работаю…

– Ремонтно-строительная фирма?

– Да.

– Улица Максимова, восемь.

– Дом восемь, корпус два…

– Тогда нам дальше надо ехать.

– Почему?

– Потому что это следующая остановка.

– Не угадал. Остановка – эта. И я сейчас в офис иду. Тут недалеко.

– Хочешь не хочешь, а надо тебя проводить, – улыбнулся Илья. – Потому что судьба… Так же ваша фирма называется?

– Вообще-то меня Лада зовут.

– Илья.

Они медленно двинулись в направлении, которое задала девушка.

– А тебе что, ремонт квартиры нужно или что? – спросила она.

– До квартиры я пока не дорос. А кем ты работаешь?

– Секретарь-специалист. Договора, прием на работу, чай-кофе, все такое…

– Ты, наверное, в курсе событий. Там у вас недавно, говорят, инцидент неприятный был. Клиент с рабочим поругался, деньги отказался платить. Павильон в торговом центре на Ульяновской, фамилия клиента Стежков…

– Неприятный тип, – поморщилась Лада.

– А рабочий? Ну, из-за которого сыр-бор?

– Тоже тип. Но приятный… Слушай, а ты об этом откуда знаешь?

– Оперативная информация. Из уголовного розыска. А сам я – оперуполномоченный уголовного розыска. Будущий лейтенант милиции Колосков.

– Что значит будущий?

– Я на стажировке сейчас. А в июле уже академию закончу, погоны получу.

– Это, конечно, хорошо. А что тебе от меня надо?

– Ну, не совсем от тебя. Меня инцидент интересует, с гражданином Стежковым… Может, в кафе зайдем? Жарко что-то сегодня, а там мороженое…

Илью, безусловно, радовало, что подобно бывалому оперативнику он смог установить контакт с человеком, который мог дать ему информацию об интересующем его субъекте. Неплохо было бы закрепить успех, и не только оперативный. Тем более что на пути попалось летнее кафе.

Лада от приглашения не отказалась. Илья сделал заказ и продолжил наступление на служебном фронте, не забывая о личном.

– Так что это за парень, с которым Стежков поцапался? – спросил он.

– Парень как парень.

– Ты говорила, приятный тип.

– Говорила… У него судимость, а все равно приятный. И на внешность, и поговорить с ним… Ну, не то чтобы интересно. Он вообще мало говорил, больше молчал. Но молчание тоже бывает приятным…

– Увы, молчать я не стану.

– А жаль… А зачем тебе Валентин?

– Кто?

– Валентин. Парня так зовут, которым ты интересуешься? Валентин Шведов.

– А-а, ну да… Судимость у него…

Илья хорошо помнил одну из заповедей, которые необходимо соблюдать при работе с источником информации, – не спрашивать, как будто ничего не знаешь, а уточнять. И вид у тебя должен быть таким, как будто все тебе известно, вплоть до цвета носков, которые носит преступник.

– Судимость, – кивнул Лада.

– И как же вы его с судимостью взяли?

– А что, если судимый, то не человек?.. Вообще-то мы судимых стараемся не брать, но за Валентина его родственник похлопотал. Он у Игоря Игоревича на собеседовании был, нормально все прошло. И дядя Миша говорит, что парень смышленый…

– Игорь Игоревич… Это, кажется…

– Директор нашей фирмы, – подсказала Лада. – А дядя Миша – бригадир. Валентин у него работал.

– Работал? Почему в прошедшем времени?

– Потому что уволиться он хотел.

– Почему?

– Дядя Миша сказал ему, что клиент из-за него деньги платить не хочет. Он всего лишь сказал ему, а тот сказал, что увольняется…

– Такой обидчивый?

– Я так поняла, что да, – кивнула девушка.

– И давно он уволился?

– Он не уволился. Хотел, но не уволился… А было это во вторник.

– Во вторник, – в раздумье сказал Илья. – А в четверг Стежкова убили.

– Стежкова?! Убили?! – Лада недоуменно вскинула брови. – Кто?

– Знал бы прикуп, жил бы в Сочи, – с видом бывалого человека, напирая на басы, сказал он. – Как ты думаешь, Шведов мог это сделать?

– Шведов?! Шведов – нет.

– Ты в этом уверена?

– Как я могу быть в чем-то уверена? Нет, конечно… Но Шведов не из тех, кто может убить…

– Но у него судимость… За что, кстати?

– За убийство… Бандиты девушку его убили, он одного бандита догнал и убил. Голыми руками убил! – не без восхищения сказала Лада. – Из-за девушки!.. И скажи только, что он не прав.

– Ну, я не знаю, – растерялся Илья.

– Ты что, не стал бы мстить за свою девушку?

– Стал бы… Ну, если за свою, то стал бы…

– А Валентину за свою мстить нельзя?

– Это ты о чем?

– О том, что такие, как ты, его и посадили.

– Я его не сажал.

– Ничего, у тебя еще все впереди. Сейчас найдешь Валентина и посадишь его. А что, если он одного бандита убил, то и другого мог! У вас в милиции своя логика. Зачем убийцу искать, если можно судимого посадить… Работать не хотите, вам бы чтобы попроще и побыстрей, а человек потом страдай…

– Ну вот, старые песни о главном. Бандиты хорошие, а милиция плохая… Кстати, с чего ты взяла, что Стежков – бандит?

– Потому что вел себя, как бандит. Приехал к нам, пальцы веером, мат-перемат… Я вас, говорит, еще и на счетчик поставлю. Братва, дескать, подъедет, мало не покажется… Жуткий тип.

– Ну, это же не значит, что его можно убивать.

– А кто говорит, что можно?

– Ну, ты же Шведова выгораживаешь.

– Так он же не убивал…

– Но в тюрьме сидел?

– Ну, вот и логика, о которой я говорила… – снисходительно усмехнулась Лада. – Быть тебе генералом, будущий лейтенант, если так работать будешь…

– Буду я генералом или нет, а работать я буду, как надо. И невиновных сажать не буду…

– Все так говорят… Ты, Илья, извини, – спохватилась девушка. – Что-то я не с того завелась…

– Тебе нравится Валентин? – в упор спросил Илья.

С одной стороны, ему пришлась по нраву резкость и решительность, с которой он задал этот вопрос. С другой стороны, ему было неприятно от мысли, что у Лады могли быть отношения с другими мужчинами.

– Разве я это говорила? – порозовела она.

– Нет, но я понял.

– Что ты понял?.. Ну, допустим, нравится. И что?

– У вас что-то было?

– Было – не было, не твое дело!.. Не было у нас ничего… Да и не могло быть. Он такой…

Лада запнулась, не в состоянии с ходу подобрать слова, чтобы описать парня.

– Какой такой?

– Ну, как бы тебе сказать… Знаешь, есть красивые мужчины, но мимо них спокойно проходишь. А есть такие, что чуть красивей обезьяны, но от них заводишься, потому что в них что-то такое сильное… Так вот, Валентин и красивый сам по себе, и это что-то сильное… Только на меня он даже и не смотрел, – с сожалением сказала девушка. – Видел бы ты, какие женщины им интересуются…

– Какие?

– Да тут одна недавно приезжала. Мисс Закачаешься. Красивая – хоть картины рисуй… Шведовым интересовалась. Хотела, чтобы он ей ремонт в квартире сделал. Чтобы только он и больше никого. Я ей говорю, что он не умеет ничего, только полы стелить научили, а ей все равно. Ничего, говорит, научится… Видел бы ты, как она одета. Шик! А машина – тебе такая и не снилась…

– Зачем ей Шведов был нужен?

– Я же говорю, чтобы ремонт ей сделал. Мастерок ей его нужен… Совратить его хочет. Он у нее в квартире работает, а она к нему ездит, ход работ проверять… Я так поняла, она его хочет, а он – нет… Он вообще ни с кем не хочет.

– Может, он вообще женщинами не интересуется? – неосторожно предположил Илья.

За что и поплатился.

– Дурак!.. Извини, сорвалось… Пойми, он ту девушку очень любил, которую убили. После нее ему никто не нужен.

– Ну, может быть… А что за мисс к нему приезжала?

– Я бы сказала, миссис. Обручалка у нее на пальце… А зовут ее… Как зовут, не сказала. И фамилию не назвала.

– Почему?

– Я же говорю, муж у нее. Страхуется баба… А муж у нее, наверное, крутой. Узнает про Валентина, голову оторвет…

– Ну а квартира, где она ремонт хочет сделать? Адрес она оставила?

– Да, наверное. Она потом с Игорем Игоревичем говорила. Он что-то в блокнот записал. А потом, когда Валентин заявление принес, он ему адрес этот дал, сказал, что там работа для него.

– И что, взял он адрес?

– Взял.

– И работает.

– Ну, вроде да. Жалоб пока не поступало…

– А где Шведов живет, адрес знаешь?

– И адрес, и телефон, это у меня записано…

– Мне бы твой телефон записать, – улыбнулся Илья.

– Зачем? – со сдержанным кокетством посмотрела на него Лада.

– За тем, чтобы позвонить тебе. О планах на вечер узнать…

О планах на вечер он узнал в тот же час. А где живет Валентин Шведов без пяти минут лейтенант Колосков узнал, когда она пришла к нему на свидание. Она же сообщила ему и адрес квартиры, в которой он должен был сейчас делать ремонт.