Текст книги "Где правда, брат?"

Глава 11

Внезапность – важное оружие, но и ударная мощь значит не меньше. Феликс должен был ошеломить противника, подавить его физической и моральной мощью, а потом взять в плен и перетянуть его на свою сторону. Возможно, Лексус и не предатель, а значит, и не враг, но в любом случае наезд на него лишним не будет.

Внезапность Феликсу должен был обеспечить ключ, которым он и открыл дверь. Лексус и Гончий собирались пить пиво с раками. По этому месту они сейчас и получат…

Но на кухне Феликс никого не обнаружил. Зато из спальни доносились какие-то подозрительные звуки. Что, если пацаны окрасили свою дружбу в голубые тона?

Феликс ногой ударил в дверь, ожидая застать за ней Содом и Гоморру, но увидел только лежащего на полу Гончего. Пацан лежал на полу, связанный по рукам и ногам, а рот был заклеен прозрачной лентой. Шишка на лбу. Гончий восторженно распахнул глаза, глядя на Феликса. Он видел в нем спасение, но что-то мешало ему радоваться в полной мере. Какая-то червоточина у него во взгляде, как будто он сильно накосячил и должен в том признаться. Должен, но боится.

Гончий не подавал ему знаки, не предупреждал об опасности, но Феликс не стал его развязывать. Он заглянул в гостиную и увидел там Лексуса. Этот задергался, выражая свою радость, но и в его глазах Феликс уловил чувство вины. Но, может, все это ему мерещится? Ситуация у него такая – и Злой перед ним виноват, и Юля накосячила. Да и сюда он пришел, потому что винил своих пацанов в предательстве.

Феликс наклонился над Лексусом, сорвал полоску скотча с его рта. Тот поморщился от боли, но ликующую радость в глазах сохранил.

– Спасибо тебе, братан!

– Тамбовский козел тебе братан! – выплеснул на него Феликс.

– Эй, ты чего? – затрясся Лексус.

– А ты чего?

– Это не я! Это Гончий!

– Что, Гончий?

– Ну, я тоже… – вздохнул Лексус.

– Что ты тоже?

– Он порох в пупок сыпал… Это так больно. Ну, если поджечь…

– Поджигал?

Феликс не знал, кто замесил и связал его пацанов, но, видимо, об этом человеке речь и шла. Надо было делать вид, что ему известно, на кого жалуется Лексус.

– Нет. Но сказал, что подожжет…

– И ты ему все рассказал.

– И Гончий тоже…

– Что ты на Гончего стрелки переводишь? Ты за себя отвечай!

– Ну, я же знал, что ты завалишь этого козла. Ты же завалил его, да?

– А я должен был его завалить?

– Ну, Степа же к тебе пошел…

– Степа?

– Ну да, Варькин брат.

Феликс досадливо усмехнулся. Мало ему печалей, так еще и геморрой прорезался. А ведь он не исключал, что Степа объявит ему войну из-за своей сестры. Не исключал, но все-таки надеялся избежать этой проблемы. Что ж, он примет и этот вызов. И с бакланом этим рассчитается, и Варваре мозги вправит – возможно, через выстрел в голову.

– И где он?

– Так это, к тебе пошел.

– А как он адрес узнал?

Лексус громко вздохнул. Именно про то и рассказывал, как Степа выпытывал адрес. И он своего бригадира сдал, и Гончий.

– Молитвы какие-нибудь знаешь? – стараясь сдерживать злость, спросил Феликс.

Он должен был взять себя в руки. Злость – это признак слабости, по-настоящему сильный человек должен подавлять противника холодным презрением и тяжелым осуждающим взглядом.

– Молитвы? Зачем? – скривился от жалости к себе Лексус.

Он понял все с полуслова. Да, смертный приговор – это, как минимум, страшно.

– Почитай что-нибудь, – с приговором во взгляде спокойно сказал Феликс. – Я сейчас подойду, причащу тебя. И глаза тебе закрою… А как ты думал?

Он отправился в спальню, закрыл за собой дверь, расклеил Гончему рот. И посмотрел на него с укором и непониманием.

– Зачем ты меня сдал?

– Я не хотел… – Гончий крепко зажмурился, как будто для того, чтобы сдержать слезы.

– Но ведь сдал.

– Прости!

– Ну, в принципе, Злой – наш босс, ему «стучать» не западло, – вроде как мудро рассудил Феликс.

– Злой?! При чем здесь Злой? – удивленно посмотрел на него Гончий.

– Как это «при чем»? Ты сказал ему, что я с бабой у вас на хате пропадал. А когда я отбой вам дал, ты ему позвонил, сказал, что я домой еду.

– Я ему позвонил?

– А разве нет? Ты же меня сдал, ты сам в этом признался.

– Злому сдал?

– А кому?

– Ну, Степа здесь был.

– Так ты еще и ему меня сдал?

– Почему «и ему»? – с упором на соединительный союз спросил Гончий.

– Потому что сначала ты Злому меня сдал, а потом Степе.

– Я не сдавал тебя Злому!

– Ты думаешь, я тебе поверю? Нет, не поверю. Потому что логики не вижу. Свою логику вижу, а твою нет. Вот сам посуди, как ты мог устоять перед Злым, если сдался Степе? Если тебя какой-то поц сломал, то для Злого это как два пальца об асфальт.

– Так Злой меня не ломал.

– Что, не подъезжал к тебе, не предлагал «стучать»?

– Нет. – Гончий смотрел Феликсу в глаза прямо, всем своим видом показывая, что не врет он.

– И ты не «стучал»?

– Нет, мамой клянусь!

– А как тогда Злой узнал, что я с Варькой здесь зависал?

– Не знаю. Я никому не говорил.

– А сам где зависал?

– Ну, ты же знаешь, что у Веника…

– Может, он стуканул?

– Я не знаю, а наговаривать не буду.

– Может, Лексус?

– Не видел, не слышал…

– Ну, хорошо.

Феликс вернулся к Лексусу, закрыв за собой дверь, сел в кресло, достал сигарету, закурил. Пистолет положил на столик. Дескать, сейчас перекурит и приступит к исполнению приговора.

– Братан, прости! Бес попутал!

– И тебя бес попутал, и Гончего, – с упреком в голосе задумчиво проговорил Феликс. – Но ты первый меня сдал. Поэтому я дал Гончему шанс. Он должен был тебя пристрелить, но отказался. Друг ты ему, говорит. Что ж, его шанс перешел к тебе. Казнишь Гончего, и я отпущу тебе все грехи. Живым отсюда уйдешь, обещаю.

– Казнить Гончего?! – потрясенно посмотрел на него Лексус.

– А что, слабо?

– Ну, он мой друг… Я не могу…

– Не друг он тебе! Он Злому на меня «стучал», как он может быть тебе другом?

– Это не он…

– Не он?

– Ну, не знаю… – спохватился Лексус. – А если не знаю, то не могу его кончить…

– Точно?

– Не могу!

– Молитвы все прочел?

– Э-э… Не надо, брат!

– Надо, Леша, надо…

Феликс передернул затвор и приставил ствол к его лбу. И курок взвел для большего устрашения.

– Последний раз спрашиваю, Гончего валить будешь?

– Не-ет! – зажмурив глаза, простонал парень.

– Респект! – Феликс крутнул пистолет на пальце и ловко вправил в кобуру под курткой.

Лексус открыл глаза. Младенец, выползая из чрева матери, не понимает сути происходящего, и поэтому нет радости в его глазах. А Лексус рождался заново в здравом уме, потому смотрел на Феликса с безумным восторгом. Только радость эта была преждевременной.

– Все правильно, пацан, друзей «мочить» нельзя, – покровительственно усмехнулся Феликс. – Друг – это святое. Прошел ты проверку, поэтому я тебя прощаю. И то, что Степе меня сдал, и то, что Злому на меня «стучал»…

– Злому на тебя «стучал»? – растерялся Лексус.

– Ну, ты же сказал, что это не Гончий, значит, знаешь, кто это. Кто «стучал», Леша?

Лексус тяжко вздохнул и отвернул в сторону голову.

– Что, признаешь свою вину?

– Злой кого угодно уговорит…

– Ты ему сказал, что я с Варькой здесь зависал?

– Да, я.

– И что я сегодня домой еду, тоже сказал?

– Да нет, не говорил.

– А как он узнал?

– Не знаю.

– И где я живу, тоже ты ему сказал?

– А что здесь такого?

– Предатель ты, Лексус. Гнусный и подлый иуда, – скривился от омерзения Феликс. – Таких, как ты, не стрелять, таких вешать надо. За ребро вешать, как баранью тушу, а потом кишки выпускать. Висишь, как падла, кишки наружу, а смерть не приходит. Ты уже молишь о ней, а ее все нет и нет… Хочешь узнать, как это бывает?

– Не надо! – с ужасом смотрел на него предатель.

– Чем тебя взял Злой? Скажешь правду, умрешь быстро. Нет – кишки выпущу…

– Косяк за мной был.

– Какой?

– Ну, я из зоны откинулся, в Питер вернулся, а там с Коляном познакомился. Нормальный пацан был, отвечаю, без всяких там заморочек. Мы баб с ним снимали, никаких проблем…

– Короче!

– Колян «петухом» в зоне был. А я не знал! Его Злой случайно увидел, ну, его не тронул, а меня к себе подозвал. Кто такой, чем по жизни занимаюсь, все такое. Знаешь, спрашивает, с кем кентуешься? К себе взял…

– Зачем он тебя к себе взял, если ты зашкваренный?

Не должен нормальный пацан с лагерным «петухом» водиться, за руку с ним здороваться, обниматься, есть за одним столом. Если такое было, то такой пацан считается опоганенным, прокаженным.

– Ну, ты же знаешь…

– Что я знаю? То, что ты лоб здоровый?

Как ни крути, а Лексус – ценный кадр. И смотрится внушительно, и в рукопашном бою далеко не последний, а еще стреляет отлично. Ему человека «замочить», что в салат плюнуть…

– Ну, я в зоне у «смотрящего» бойцом был…

– Зашкваренный ты, тебя к нормальным людям подпускать нельзя. А тебя Злой ко мне подсадил, чтобы ты ему «стучал». Он тебя потому и взял к себе. Косяк за тобой, поэтому ты «стучал». Или нет?

– Да.

– И не только ему, ты еще и какому-то «левому» меня сдал. И что мне с тобой теперь делать? – Феликс в раздумье цокнул языком.

– А что, есть шанс? – с надеждой посмотрел на него Лексус.

– Шанс есть всегда. Только не для всех. Кто про твой косяк с пидором знает?

– Ну, Злой.

– Злой в авторитете, он тебя реально опустить может. Да и я могу слух пустить. Могу?

– Можешь.

– А зачем это мне? Я в зону не мылюсь, мне и на воле хорошо. А я тебя в деле знаю, ты мне, считай, жизнь спас…

Был случай на «стрелке» с цыганами, Феликс, что называется, «базар держал», а Лексус, Гончий и Гурий «пасли» обстановку. Ситуация накалилась, цыган схватился за нож, и Феликс едва успел среагировать. Он уклонился, но потерял при этом равновесие и мог стать легкой добычей для врага, но второй раз цыган ударить не успел, Лексус подстрелил его на взмахе. А потом и остальные подключились…

Но вряд ли бы цыган тогда смог убить Феликса. Ну, полоснул бы ножом разок-другой – в лучшем случае, от этого ведь не умирают. Феликс ведь «ствол» уже вытаскивал, когда Лексус выстрелил. И все равно он в долгу перед этим «стукачком».

– Было такое?

– Ну да, было, – кивнул парень.

– А я долги отдавать умею. Так что никому про твоего «петушка на палочке» не скажу. А себе на жизнь ты заработаешь сам…

– Как?

– Дело есть, козла одного завалить надо. Сделаешь?

– Я?! Да я ради тебя кого угодно! – расплылся в улыбке Лексус.

– Что, и Гончего завалишь?

– Ну, если надо… Ну, если по делу… А чтобы шкуру спасти, то не надо…

– Это хорошо, что ты понятия имеешь… Я могу на тебя положиться?

– Да не вопрос!

Не должен был Феликс щадить «стукача», но не в том он сейчас положении, чтобы разбрасываться людьми. Каждый боец у него на вес золота. Тем более он промыл мозги Лексусу, и этого на какое-то время хватит. А когда дело будет сделано, тогда он и выведет его за скобки. Возможно.

– Не вопрос, – усмехнулся Феликс, – Степу «замочить» не смог…

– Так он пожар тут устроил! Я дверь открываю, а он – бац! В себя пришел, а руки уже связаны… Он «стволы» наши с собой забрал.

– Это плохо, – покачал головой Феликс.

Злой делал деньги на наркоте, но не брезговал и «левым» оружием. Имелись у него каналы, по которым в Москву поступали импортные и российские «стволы», потому с арсеналом у Феликса не было никаких проблем. Но не стоит сейчас обращаться к Злому, чтобы он пополнил запас. Тогда ведь о Степе придется сказать, о проблеме, которую создал этот парень. Злой ведь и посмеяться над ним может. Тем более он и так смеется над его рогами…

Запас у Феликса был, из него Лексус и Гончий получат «стволы». А запас этот они пополнят, когда Злой отдаст им свой последний приказ. Когда долго жить прикажет…

– И то, что вас, как птенцов, передушил, плохо.

– Степа к тебе пошел… Там же у тебя Юля! – всполошился вдруг Лексус.

– Ну, он же не отморозок, чтобы ее трогать. Для этого есть другой отморозок. Что с отморозками надо делать?

– Ну, «мочить».

– Вот мы этим и займемся.

– Я этому Степе все гланды вырву! – взревел Лексус.

– Вырвешь. Обязательно вырвешь. Но дело не в нем. Не до него сейчас. Я тебя освобожу, и ты сразу же позвонишь Злому, да?

– Злому?! Зачем?

– Стук-стук-стук, я твой друг! – ухмыльнулся Феликс.

– Да ни в жизнь!

– Смотри, если я вдруг заподозрю, пацаны все узнают. Прямо здесь тебя и «опустим». Мой тебе совет: не отходи от меня, держись все время на виду.

Судя по выражению глаз, которыми Лексус на него смотрел, он готов был подтирать за Феликсом плевки. Но надолго ли хватит ему этой собачьей преданности? В Гончем Феликс почему-то не очень сомневался, а этот, увы, не внушал доверия даже после промывки мозгов. Но ведь и Гончий его предал. И Гурий мог предать, и Веник, и Ульян, и Жухарь… Но других людей у него нет, а сам он против Злого не потянет. Попробовать, конечно, можно, но это не тот случай, когда можно экспериментировать. Тут нужно действовать наверняка.

Глава 12

Что в горном лесу, что в каменных джунглях – везде нужен глаз-алмаз. Зрение у Степана отличное, поэтому он издалека разглядел Феликса, а ведь мог бы и прозевать его. Раннее утро на дворе – в это время особенно хочется спать, и Степан мог бы банально заснуть в своей машине…

Обманули братки его или нет, но Феликса по названному ими адресу он не нашел, поэтому вернулся обратно. Темно уже было, когда он подъехал к дому, а в одном из окон бандитской квартиры горел свет. Пленников Степан связал крепко, и сами они свет включить не могли. Значит, кто-то освободил их. Возможно, он разминулся с Феликсом, а у того мог быть ключ от этой квартиры, вот он и смог попасть к своим дружкам, развязать их.

Свет вскоре погас. Видимо, бандиты решили заманить Степана в ловушку. Если так, то зря старались: не сунулся он к ним. Он сам расставил сети на них, и, как оказалось, не зря.

Феликс вышел из дома не один, Гончий с ним и Лексус. Сумки у них тяжелые, уж не съезжают ли они с квартиры? Скорее всего так оно и есть. Жаль, а то Степан хотел поговорить с Феликсом с глазу на глаз. Но раз не представилась ему такая возможность, значит, разговор этот придется отложить до следующего раза.

Бандиты загрузились в старый «Рейндж Ровер», Гончий сел за руль. Степан завел машину, но с места тронул ее лишь после того, как джип свернул за угол дома. Наверняка Гончий глянул в зеркало заднего вида, отправляясь в путь, а раз так, он мог бы обратить внимание на его «девятку», если бы она двинулась раньше времени.

Степан старался держаться на безопасном расстоянии от «Рейндж Ровера», при этом он понимал, что рискует упустить машину из вида. Но лучше потерять бандитов, чем попасть с ними впросак. Они ведь могут и слежку засечь, и меры принять…

Степан плохо знал Москву и не понимал, куда он едет. Просто шел по следу Феликса, и в конце концов они привели его к старому пятиэтажному дому с красивым, утопающим в зелени деревьев двором. Сам он остановился рядом с соседним домом, возле мусорных баков. С этого места он хорошо видел, как бандиты заходят в подъезд пятиэтажки. Без вещей они туда заходили, с опаской. Может, убивать кого-то пошли… Если так, то Степан должен их остановить. А если не так? Если он поддастся эмоциям и наломает дров? Вдруг он откроет стрельбу и наделает кучу трупов? Потом доказывай, что ты не верблюд…

О том, что его самого могли убить, Степан почему-то не думал.

Пока он мучился сомнениями, из подъезда вышли Лексус и Гончий. Феликса с ними не было. Они неспешно подошли к своей машине, открыли багажник. Лексус достал сумку, поставил ее на землю и, осадив Гончего, неторопливо достал из куртки пачку сигарет. Они оба закурили. Видно, решили передохнуть перед обратной дорогой с тяжелой ношей. Значит, никого они не убивали. Видимо, «малина» у них здесь. Разведали обстановку и вернулись за вещами.

Степан внимательно наблюдал за бандитами. Вот они побросали на землю окурки, взяли сумки, потянулись к подъезду, и в это время кто-то вдруг открыл заднюю правую дверь его машины. Он метнул взгляд в зеркало заднего обзора и увидел Феликса. В руке он держал «ствол», а обезвредить бандита возможности у Степана не было – мешали передние кресла машины.

– Спокойно, старик, не дергайся! – Феликс переместился по сиденью на левый его край, и Степан почувствовал, как ему в спину через кресло уперся ствол пистолета.

Он только вздохнул, признавая этим свое поражение.

– Выследить нас хотел? – с торжествующей насмешкой спросил бандит.

– Так выследил.

– Думаешь, самый умный?

– Надеялся.

– Умерла эта твоя надежда. Хочешь быть следующим?

– Твое право.

– «Стволы» где?

– У меня…

Не хотел Степан расставаться с трофейным оружием, но сейчас не об этом нужно думать. На чашу весов была брошена его собственная жизнь. В спинке сиденья плотный слой поролона, он приглушит выстрел. Да и двери в машине закрыты. Нажмет сейчас Феликс на спуск и преспокойно себе уйдет, и неизвестно, как долго простоит здесь «девятка», прежде чем в ней обнаружат труп…

– Зачем они тебе?

– В музей хотел сдать.

– В какой музей?

– В музей бандитского оружия.

– А это бандитские «стволы»?

– А разве нет?

– Ну, если они бандитские, то сдавать их нужно в музей бандитской славы, – засмеялся Феликс. – Проиграл ты, парень, поэтому слава за нами, а не за тобой.

– За мной правда.

– Какая правда? Ну, не вышло у меня с твоей сестрой. Думал, что любовь, а понял, что другую люблю.

– Кого другую?

– Сколько тебе лет?

– Двадцать шесть.

– А мне двадцать девять. Разница не очень. Может, и ума не намного больше. Ты вот не понимаешь, и я не понимал, как можно любить бабу, к которой привык. Думал, что это привычка, а не любовь. А как изменил ей, так и туркнуло. Я к ней вернулся, понимаешь. Бросил твою сестру и к ней вернулся.

Степан с удивлением слушал Феликса. Он ждал выговора, а получил какую-то исповедь. Говорил этот тип с пренебрежением к реальному противнику, но при этом и зла ему, похоже, не желал.

– Она не игрушка, чтобы ее бросать.

– Да я понимаю. Потому и претензий к тебе, в принципе, не имею. Мне и Варьку жаль, и тебя я понимаю. Только вот ты ничего не понимаешь, потому и лезешь на рожон. Пацанов моих отмудохал, меня вот выслеживал. Нельзя так, Степа. Глупо это. И смешно. Мне смешно, а ты в заднице. Как выбираться из нее будешь? Или остаться в ней хочешь?

– Да надо как-то выбираться.

– Ну, я мог бы тебе помочь. Только ты хату нашу выследил. Я тебя отпущу, а ты ментов наведешь. «Стволы» у нас, а это палево.

– Ментов я точно не наведу.

– А кого наведешь? Сам с усам, да? Опять на рожон попрешь?

– После драки кулаками не машут.

– Точно так думаешь? – с сомнением спросил Феликс.

– Точно. Я проигрывать умею.

– Я тоже. Потому и не трогаю твоего босса. А ведь у меня претензии к нему. И к тебе претензии. Но я же вам проблемы не создаю.

– А как же Варя?

– Это личное. Чисто личное. Вы с Захарским здесь ни при чем. Я же не сказал Захарскому, что Варя изменила ему?

– Нет.

– Все, больше оправдываться не буду.

– И не надо.

– Претензии ко мне есть?

Степан задумался. В принципе, Феликс действительно мог перегореть с Варей. С ним и самим так было – вроде бы классная девчонка, сил нет, как тянет к ней, а добился своего, так уже и смотреть на нее не хочется. Вот если бы Феликс изнасиловал Варю или на толпу ее бросил, но ведь не было ничего такого.

– Нет.

– А к Захарскому?

– При чем здесь Захарский?

– Ну, он же не хочет жениться на твоей сестре.

– Не может.

– Если бы захотел, то смог.

– Ты к чему клонишь?

– А то, что наказать Захарского надо. Но это без меня. Я свое слово держать умею.

Феликс находился у Степана за спиной, и он его не видел. Но, судя по звучанию голоса, выражение лица у него должно было быть серьезным. Убедительно звучали его слова.

– А ты, Степа, умеешь слово держать?

– А я тебе слово дал?

– Ну, ты же ко мне без претензий.

– Без претензии.

– И меня больше искать не будешь, – сказал Феликс голосом, которым командир зачитывает по строкам текст воинской присяги с тем, чтобы подчиненный за ним повторял.

– И тебя больше искать не буду.

– А если будешь… Извини, но в следующий раз я разговаривать с тобой не стану. Пулю в лоб, и все дела, – жестко, но без особого нажима сказал Феликс. – Я ведь тебе не замполит, чтобы лекции читать.

– Не замполит.

– Ну, вот и договорились. «Стволы» давай!

Степан полез под одно переднее сиденье, затем под другое, достал оттуда оружие, передал его Феликсу.

– Все, пацан, война для тебя закончилась. Или нет?

– С тобой закончилась, а как там дальше будет, не знаю, – пожал плечами Степан.

– Ну да, ты же у Захарского типа телохранитель.

– Варя сказала?

– Сказала… И про тебя рассказывала… Парень ты боевой, не вопрос, только это не твоя территория. Здесь тебе не горы, здесь твоя не пляшет.

– А твоя?

– Я здесь, как рыба в воде. Как акула. Это моя стихия, и тебе здесь ловить нечего. Да, как там Варя? – Феликс и тему вдруг сменил, и голос его смягчился.

– Нормально.

– Как с Ромой у нее?

– Да вроде ничего. А тебе что?

Степан звонил Варе. Вроде бы нормально у нее все. Захарский приехал к ней, она с ним как-то объяснилась. Вроде бы налаживается у них все. Хотя кто его знает, как все повернется.

– Да не хотелось бы жизнь ей ломать. Может, Захарский женится на ней?

– Не твое дело.

– В том-то и дело, что не мое. Ну, все, бывай, пацан! – Феликс похлопал по подголовнику водительского кресла и вышел из машины.

Степан проводил его взглядом и сдал назад.

Это точно, закончилась его война с Феликсом. Капитуляция безоговорочная и потому обсуждению не подлежит. Да и не так уж плох он, этот парень. Да, бандит, да, крутой, но ведь и слово свое держать умеет, и людей без причины не убивает. Хотя, честно говоря, причина застрелить Степана у него была. Ведь он избил его людей, охотился за ним самим. За такие дела бандиты мстят жестоко. И Степан должен сказать спасибо за то, что Феликс проявил благородство.