Текст книги "Отпетые любовники"

В Бочарове он появился еще в девяностых годах, разобрался с местной братвой, назначил себя смотрящим, как будто имел на это право. Лукомор и прежде занимался коммерцией, и воровская братва это не оценила. Вроде бы по ушам ему дали, короны лишили, но не все признавали этот факт.

Именно поэтому Лукомор до сих пор считал себя законным вором. У него было определенное влияние, в том числе и в тюрьме. Не так давно он помог Максиму организовать работу с одним несговорчивым арестантом. Пришлось подсобить.

Он называл себя законником, но в большей мере занимался бизнесом, нежели воровскими делами. Хотя и эту тему Лукомор держал под контролем, во всяком случае, старался ее не упускать.

Ночной клуб «Первый Рим» следовало бы назвать «Лукоморьем» хотя бы потому, что вор владел им на законных основаниях. В этом городе ему принадлежала еще и масса торговых площадей. Магазины, автосервисы. Прочный фундамент, но не удержаться ему, если сама земля станет вдруг зыбкой. Одинцов мог устроить такую качку, и Лукомор это знал.

– В Семьяновке кого-то обнесли? – спросил вор.

Он явно давал понять, что не желает заморачиваться на предисловия.

– Обнесли.

– Это не наши.

– А наводка чья?

Лукомор в раздумье потер косматые надбровья и вдруг резко посмотрел на Максима.

– Чья?

– А Бэтмен где с Красной Шапочкой? – насмешливо спросил Одинцов, кивком показав на пустую сцену.

– Это ты, майор, о чем?

– Потерпевшая вызывала стриптиз из твоего клуба. За неделю до кражи. Бэтмена и Красную Шапочку. Поговорить с ними надо.

– У нас тут с этим строго. Наши навести не могли.

– Да, и Квасков твой срок за наркоту не мотает? – Максим криво усмехнулся.

Иногда Лукомор помогал ему, но больше вредил. Однажды Одинцов перехватил партию наркотиков, которая предназначалась директору клуба. Лукомор тогда отмазался, а Квасков загремел на нары.

– Кто конкретно приходил? – проглотив пилюлю, спросил вор. – У нас под Красную Шапочку любая может.

– Кто в Семьяновку двенадцатого июня ночью ездил?

– Хорошо, выясним. Когда прислать?

– Сейчас.

– Сейчас никого нет.

– Я подожду.

– Хорошо. – Лукомор выразительно глянул на Штриха, тот кивнул и вышел из-за стола. – Значит, так, сейчас пообедаете, а потом в приват. На стриптиз.

Максим кивнул. Он все понял. Лукомор предлагал им провести допрос в помещении для приватного танца. Стриптизеров подадут туда.

Глава 9

Стриптизер танцует для женщин, а допросить его может и мужчина. Максим только рад был бы поскорей встретиться с Бэтменом, но его с ходу найти не удалось. Зато Красная Шапочка отыскалась почти сразу. С ней майор и уединился в помещении для приватного танца.

Он ожидал увидеть легковесную, расфуфыренную особу в короткой латексной юбке и в туфлях на высокой стеклянной подошве, но в комнату вошла миловидная девушка в закрытом светло-сером платье средней длины. Босоножки на ней обычные, даже без высокого плетения, какое предпочитают жрицы разврата. Прямые светлые волосы аккуратно убраны назад и стянуты резинкой на затылке. Минимум косметики.

Лицо у Маши Яковлевой симпатичное, даже одухотворенное. Глаза красивые, выразительные, смотрят умно, осмысленно.

Полная высокая грудь, тонкая талия, не широкие, но развитые бедра, длинные стройные ноги. Такой вот отменный природный капитал.

– Мне сказали, что я должна перед вами станцевать, – проговорила Маша, с пытливым прищуром глядя на Максима.

– Так в чем же дело?

– Я подумала, что это шутка.

– Почему вы так подумали?

– Я знаю, когда Рома шутит. – Она смотрела на Максима так, как будто хотела его прочитать.

Видимо, ей не сказали, что с ней хочет пообщаться человек из полиции. Видимо, какой-то там Рома решил приколоться над ней. Но, возможно, не на ту нарвался.

Хорошо, что ей не сказали, кто ею интересуется. Максим просил ничего не говорить ни Яковлевой, ни Рогушину. А могли сказать и быстренько допросить девушку, чтобы ввести Лукомора в курс дела.

– Вы не готовы смотреть танец. Кто вы?

– А вы угадайте.

– Угадывают в «Поле чудес». По буквам и целиком. Вы из полиции?

– Почему вы так подумали?

– Да вот подумала. Сейчас вы спросите, что я такого натворила. Я не знаю, что вам сказать. Не было ничего такого.

Ее взгляд и мимика выражали тревогу, замешательство, но Маша пыталась успокоить себя четкой констатацией фактов. Ничего противозаконного она не совершала, и не в чем ее уличить. Если что-то вдруг и предъявят, то это оговор.

– Что вы делали вечером двенадцатого июня?

– Двенадцатого июня? Праздник был, День России, кажется. К выходу готовилась, но мне велели ехать в Семьяновку. Вызов поступил. Значит, вы все-таки из полиции? – всполошенно спросила девушка.

– Нашли повод так думать? – Максим усмехнулся.

Он был почти уверен в том, что прочитал Машу. Похоже, она сама видела тогда какую-то крамолу, которая могла прижать ее к стенке.

– Я не знаю. Юра сказал, что там все было по взаимному согласию.

– Что было?

– Он с домработницей в ее комнате закрылся.

– С домработницей?

– Я так и не поняла, с кем имею дело! – Маша нахмурилась.

Всем своим видом она просила не держать ее за дурочку.

– Майор Одинцов, начальник уголовного розыска. Вы хотели что-то сказать?

– Если вы хотите, чтобы я… – начала Маша, запнулась, взяла себя в руки, сосредоточилась и четко спросила: – В чем вы обвиняете Юру?

– А почему вы думаете, что его? Может, вас?

– Меня? – возмущенно проговорила девушка. – Я в этом не участвовала. Да и не могла я!..

– Что не могли?

– Так, спокойно! – Маша вытянула руки, растопырила пальцы с ярким маникюром.

Максиму нравилась ее манера поведения, эта серьезность, смешанная с наивностью.

– Если вы меня обвиняете, скажите, в чем.

– Я вас не обвиняю и пока даже не подозреваю.

– Тогда скажите, что произошло.

– Значит, говорите, Юрий Рогушин закрылся в комнате с домработницей?

– Я спрашиваю, что произошло? – Маша сурово нахмурила брови.

Одинцов мог сказать, в чем он подозревает ее и Рогушина, но ему хотелось знать, что произошло в комнате у Риты. Без оперативной хитрости здесь, похоже, не обойтись. Тем более что Маша сама навела его на эту мысль.

– Маргарита Минич, домработница, о которой вы говорите, подала заявление.

– По поводу?.. – строго спросила девушка.

– По поводу изнасилования.

– Понятно.

– Что вы можете сказать об этому?

– Маргарита была не против. Это я вам точно скажу. Даже более того, она сама спровоцировала ситуацию. Но у женщин противоречивая натура. Маргарита могла и расхотеть, а Юра, как всякий мужчина, мог пойти напролом. Но Маргарита не выглядела расстроенной. Не берусь утверждать, но мне кажется, ей понравилось. Да и расплатилась она сполна.

– С кем расплатилась, с Рогушиным?

– С нами.

– Значит, вы тоже участвовали?

– Да, конечно. Нас заказали в паре, сумма вознаграждения была оговорена заранее.

– За номер?

– Ну да. Но хозяйка дома ушла к себе в комнату и заснула. Домработница сказала, что деньги есть, сходила за ними в кабинет, который на втором этаже.

– Когда? До Рогушина или после?

– После. Они еще там задержались.

– Значит, Рогушин ходил туда вместе с ней?

– Да.

– И что они там делали?

– Я же говорю, за деньгами ходили. Маргарита расплатилась, проводила нас. Вот и все.

– И долго они в кабинете находились?

– Полчаса, может, больше. Даже не знаю, чем они там занимались. Я их не торопила. В клуб возвращаться не хотела, настроения не было. А там стол, коньяк хороший. Сидела спокойно, телевизор смотрела. Никто не трогает, а время уже оплачено.

– Значит, они там, в кабинете, а вы телевизор под коньячок смотрели?

– А это преступление?

– Нет. А хозяйка?..

– Хозяйка спала.

– И что, ни разу не выходила?

– Ни разу. Как убитая спала.

– А гости?

– Были, но сразу ушли. Мы только-только работать начали.

– Значит, Юра с Маргаритой в кабинете пропадали?

О том, чем Рогушин занимался там с горничной, Максим хотел узнать от него самого. Такой случай скоро представился.

Допустим, человек занимается боксом. Но не должен ходить, выставив руки для обороны и атаки. Лыжник в обычной жизни не отталкивается от земли невидимыми палками.

Маша это понимала, поэтому не выставляла свою профессию напоказ. Она не стреляла томными глазками, не выпячивала губки, не виляла бедрами.

Зато Рогушин ходил, как павлин, распушивший хвост. Жгучий взгляд заправского мачо, яркая шелковая рубашка, ворот нараспашку, чтобы виден был золотой крестик в заметной впадине между выпуклыми грудными мышцами. Синяя шляпа, малиновые джинсы, белые туфли. Манерные движения, походка от бедра. И фонтанирующая уверенность в собственных силах. Думает, если мышцы накачаны, то все вокруг его боятся.

Майору неприятно было смотреть на данного субъекта, возникло желание проверить его на прочность. Максим, конечно, сдержит себя, а какой-нибудь случайный прохожий с крутыми замашками может и не устоять перед искушением начистить ему физиономию.

– Значит, Рита сама тебя совратила?

– Да не то слово! – Рогушин сидел в кресле, раскинув приподнятые руки.

Он медленно шевелил пальцами, как будто кто-то должен был вставить в них соломинку для коктейля.

– Сначала хозяйка таращилась, я думал, она меня живьем съест. А потом эта…

– Насколько я знаю, хозяйка спать ушла.

– Ну да, окосела. Коньяк у нее реальный, пьется мягко, а по шарам бьет не слабо.

– И с кем ты коньяк пил?

– Хозяйка ушла, мы с Машкой за стол сели. Что за дела, думаем. Приняли по коньячку. А тут эта Рита. Я, говорит, смотрела, как ты зажигал. Глаза горят!.. У меня тоже, говорит, униформа. Ну, платье там, фартук. Я говорю, платье обрезать надо. Она – да легко!.. Платье Рита резать не стала, но сама нарезалась. Пару бокалов дернула, смотрит на меня пьяными глазками, в сторону показывает. А я после Машки на взводе. Когда она танцует, землю вокруг себя на гектар выжигает. Но с ней нельзя. Она в руки не дается. И, вообще, я ее уважаю. Машка хоть и стриптизерша, но никому!.. Парень у нее, она ему не изменяет.

Максим кивнул. Он мог поверить насчет Маши. Девушка она действительно не простая. С принципами. В юридическом институте учится, на третьем курсе. Потому и пыталась изображать перед ним сама себе адвоката. Правда, не совсем удачно. Впрочем, потом реабилитировалась – очень убедительно пообещала телегу на Максима накатать. Не надо было врать ей про изнасилование.

– А эта без принципов. Хозяин, говорит, меня не хочет, а мужик нужен, – продолжал Рогушин.

– Кто так сказал, Рита?

– Ну да. Баба она симпатичная. Нормально с ней в постели.

– А в кабинете?

– Там еще раз.

– Значит, интересно было?

– Грех жаловаться.

– Сейф там интересный?

– Нет, обычный. Рита открыла, деньги достала…

– Какой сейф она открыла?

– Там один был.

– За книжным шкафом?

– В стене. Заходишь, он сразу на виду.

– Там еще в книжном шкафу сейф был.

– Нет, не видел.

– Надо книги убрать, перегородку отодвинуть. За ней сейф. Черная дверца, белая кнопка наборника, – внимательно всматриваясь в Рогушина, говорил Одинцов. – Не видел такой?

– Нет.

– Хорошо.

Максим решил отложить этот разговор на потом. Сначала он побеседует с Ритой, после вызовет к себе в управление Рогушина. А пока неплохо было бы установить за ним тайное наблюдение. Вдруг он к своим дружкам-подельникам рванет, захочет сообщить им тревожную новость?

Глава 10

Кошка может быть нежной, милой, тихой и спокойной, но стоит уйти хозяину!.. Не так давно Максим смотрел в Интернете, как ведут себя домашние животные в таких ситуациях. По столам ходят, с места на место прыгают, кувыркаются, по углам гадят, даже пьют воду из унитаза.

Максим вспомнил об этом, глядя на Риту. Она ведь тоже тихая, спокойная, к хозяину в штаны не лезет. Но стоило ей остаться без присмотра!..

Рогушин мог и соврать, но Маше Максим почему-то верил. Рита была с Бэтменом, летала с ним на крыльях ночи.

Майор сидел в беседке с видом на дом Сиднева. Рита только что подала кофе, устроилась рядом. Погода отличная, вокруг открытое пространство. В самый раз выкурить сигарету под чашечку крепкого кофе – и для бодрости, и для просветления мысли.

– Вы не курите?

– Нет, что вы.

– Ну да, я слышал, что вы из деревни.

– Ну и что? – удивленно вскинулась Рита. – Думаете, в деревне не курят? Еще как! У нас почти все девчонки в классе дымили.

– В каком классе? В смысле, сколько вы классов окончили?

– Девять, потом в колледже училась.

– Где?

– В райцентре у нас, в Кожнево. На швею-мотористку училась.

– Хорошая профессия. Есть места, где она очень ценится. – Максим усмехнулся.

– Какие места?

– Не столь отдаленные.

– А я здесь при чем? – Рита заметно напряглась.

– А почему о себе говоришь? – Одинцов изобразил удивление. – Может, кто-то из твоих подруг сейчас срок мотает? Из швей-мотористок?

– Нет, никто не мотает.

– Ты что, переписываешься с девчонками?

– Нет.

– А откуда знаешь?

– Мне бы сказали.

– Кто?

– Мы с мамой перезваниваемся.

– Она всех твоих подруг знала?

– Нет, только Алю из нашей деревни. Аля бы ей сказала, она в Кожневе работает, фабрика там швейная.

– А ты, значит, в Москву подалась?

– Ну да.

– Сама или с Алькой?

– Сама.

– Кто-то подсказал?

– Алька. В Москве, мол, хорошо получают, если домработницей устроиться. Только сама она не поехала.

– Почему?

– Так замуж вышла.

– За кого?

– Был у нее парень. Левка. Женился на ней. Она дома сидит, а он в Москву ездит. Бригада у них здесь, шабашат они. А что?

– А думаешь, почему я разговор о местах не столь отдаленных завел? Может, у Альки муж судимый? Втянет он ее в свои дела, и пойдет она, бедная, по этапу.

– В какие дела?

– Тебе лучше знать, чем они занимаются.

– Сначала только по дереву работали, а сейчас и кирпичные дома строят.

– Из Кожнева бригада?

– Ну да.

– Ты знаешь этих ребят?

– Левку знаю, Мишку. Все, больше никого.

– Левка – муж Альки. А Мишка?

– Его друг.

– Значит, хорошо парня знаешь. Замуж за него не собираешься?

– Нет, не хочу. Не нравится он мне.

– А ты ему? Девушка красивая, интересная.

– Я ему нравлюсь. – Рита зарделась.

– Он знает, где ты работаешь?

Девушка вздрогнула, настороженно глянула на Максима. Как будто только сейчас до нее дошло, к чему он клонит.

Майор хотел прощупать окружение Риты. Пусть спит с кем хочет. Это ее личное дело, но соучастие в краже – уже статья уголовного кодекса. Может, Левка с Мишкой и увели у Сиднева деньги?

Была у Максима мысль, что Рита причастна к пропаже денег, но Сиднев верил этой девушке. Прежний хозяин вроде как пробивал ее на уголовное окружение. Риту проверяли, но что-то упустили. А может, каких-то там Левку и Мишку просто не взяли в расчет. Они же обычные работяги, а не уголовники. Но черти в тихих омутах как раз и водятся.

А Рита могла быть не просто соучастником, а организатором преступления. Сообщила своим дружкам время, когда хозяина нет дома, сама уехала в магазин. Может, дала им код снятия с сигнализации или и вовсе не ставила дом на охрану. Да и код сейфа она могла знать. Допустим, Сиднев где-то его записал, чтобы не забыть, а она увидела. Или сама вычислила комбинацию.

Если есть время или хотя бы увеличительное стекло, это не так уж и трудно сделать. Кнопок на сейфе девять, а комбинация четырехзначная. Открывая сейф, Сиднев нажимал на определенные кнопки, оставляя на них жировые следы от пальцев.

Рита могла распознать эти кнопки, раскрыть комбинацию. Потайной сейф Сиднева сложностью конструкции не отличался, неверно введенная комбинация его не блокировала. Одним словом, в отсутствии хозяев у Риты был простор для творчества.

– Нет, не знает, а что?

– А вдруг знает?

– Нет.

– Мы ведь найдем твоего Мишу, спросим. Вдруг выяснится, что ему известно, где ты работаешь? – с угрозой в голосе спросил Одинцов.

– Зачем вам это? Вы меня в чем-то подозреваете? – с бледным видом спросила Рита.

– Подозреваю в том, что ты пытаешься ввести следствие в заблуждение. Ладно, давай вернемся к двенадцатому июня. Когда ушел Юра?

– Какой Юра?

– Стриптизер, который Бэтмена изображал. Или ты не знаешь, как его зовут?

– Зачем это мне? – Рита замялась.

Одинцов покачал головой, глядя на нее. Девушку легко можно вывести из колхоза. А вот вывести колхоз из девушки – большая проблема, зачастую непреодолимая.

– Не понимаю, на что ты надеялась. На честность Бэтмена? Или на солидарность Красной Шапочки? Так они оба сказали, что ты спала с Юрой.

– Я спала?!. – беспомощно возмутилась Рита и уронила голову на грудь.

– Было?

– Сама не знаю, как это произошло. Мне вообще пить нельзя. – Она пронзительно вздохнула.

– В кабинете у Сиднева с Юрой была?

– Была.

– И что вы там делали?

Рита залилась краской.

– Может, ты ему сейф показывала потайной, который за шкафом? – Максим внимательно посмотрел на горничную.

Рита наверняка считала себя хитрой и находчивой. Если она была в сговоре со своим колхозом, то ей должно хватить ума свалить все на Бэтмена.

– Нет, не показывала.

– А ты знала о нем?

– Убиралась как-то, книги вытаскиваю, смотрю, ручка какая-то, задвижка, а за ней сейф. Я обратно все поставила.

– Это не показалось тебе странным?

– Немного.

– Может быть, ты хотела Бэтмена удивить?

– Нет, не хотела. Я вообще не думала про этот сейф.

– Даже когда деньги доставала, не думала?

– Деньги?.. Да, доставала. Но так не из этого же сейфа!

– А тебе разрешили их трогать?

– Это на текущие расходы, если надо, я сама брала, потом отчитывалась. Тогда тоже взяла. Не будить же Эмму. Я попробовала, за плечо ее тронула, а она только что-то промычала. Я решила, что утром скажу.

– Сказала?

– Да. Сначала она попросила меня про стриптиз не говорить, а потом я сказала. Знали бы вы, как мне сейчас стыдно! – Рита протяжно вздохнула и закрыла лицо руками.

– А за Мишу не стыдно?.. Может, это он украл деньги?

– Миша?! – встрепенулась девушка. – Что вы такое говорите!

– А вот знаешь, не хочу об этом говорить, а приходится! – приложив ладонь к груди, сказал Максим. – Не хочу верить, что ты ко всему этому причастна, а говорю! Долг вынуждает!

– Так не причастна я! – Рита мотнула головой.

– А давай ты расскажешь, как Леву и Мишу найти. Мы прямо сейчас к ним съездим и убедимся, что зря я их подозревал.

Рита потянулась за телефоном, позвонила своей подруге, выяснила, где работает ее муж. То ли она на самом деле не знала, где можно найти односельчан, то ли притворялась. Если так, то у майора Одинцова появилась возможность вывести ее на чистую воду.

На стройку Максим взял с собой Кустарева и группу быстрого реагирования. Благодушие в такой ситуации неуместно. Возможно, придется иметь дело с хорошо организованной и вооруженной преступной группой. Всегда лучше перебдеть, чем недоесть.

К вечеру группа была на месте, в маленькой деревеньке под Щелково. Несколько строителей, измученных солнцем и работой, заканчивали крышу над двухэтажным домом. Они трудились сосредоточенно, целеустремленно, но, как показалось Максиму, медленно. Видно, устали очень.

Один парень готовил раствор в бетономешалке, второй подавал материал. Третий и четвертый клали камень, пятый чистил картошку у бытовки.

Возле дома стояла старая «пятерка». Никакой другой машины здесь не было. А майору так хотелось увидеть «девятку» со следами от клейкой ленты!

Обыск тоже не дал результата. Опера не нашли ничего, что могло бы доказать участие этих работяг в ограблении дома в поселке Семьяновка. Даже нитки с полицейской формы тут не оказалось.

Строители не понимали, чего хочет от них полиция. Максим еще не начал допрос, а уже понял, что ловить здесь нечего.

Глава 11

Немолодой прапорщик разблокировал вертушку на КПП, последнее хлипкое препятствие на пути к свободе. Ни слова на удачу не сказал, только проводил Робина унылым взглядом, в котором угадывалась зависть. Освобожденный зэк уходит, а он остается. До упора служить будет, пока на пенсию не вытолкают.

За решеткой тоже есть жизнь. Там те же времена суток и года, как на свободе, события не менее напряженные, часто даже куда более острые. Борьба за выживание здесь нешуточная. И все-таки пять лет в неволе можно вычеркивать из того срока, который отмерила тебе судьба. Не жизнь там была, за колючкой, а существование.

Робину тридцать четыре года, а это уже возраст. Все, ушла молодость, лихими ветрами ее унесло через колючку, в лесные туманы за постовыми вышками. В такие годы пора уже иметь семью, дом, а у Робина ни кола ни двора.

Была когда-то команда, с которой он делал дела, но все это ушло вместе с молодостью. Пятак, Джем и Янык сели на скамью подсудимых вместе с ним, уже отмотали свои сроки и затерялись на бескрайних просторах страны. Троха и Вьюн даже не привлекались, но этим уже не до блатной романтики, у них своя жизнь.

Вьюн пропал, ни слуху о нем, ни духу, а Троха на связи. Он дачки не просто присылал, а проталкивал их сверх положенной нормы. Строго раз в месяц приходили солидные посылки с деликатесами и прочими делами.

Но срок вышел, внешняя сторона ворот осталась за спиной. Впереди свобода и неизвестность. Троха больше дачки в зону засылать не станет, и Робина он к себе не зовет.

Робин подошел к остановке, но вместо автобуса из-за поворота вдруг вырулил черный лимузин. Сверкая лаком, «Хаммер» проехал мимо, но затормозил, сдал назад и остановился напротив Робина.

Дверцы открылись, он увидел Джема и Яныка. Их лица светились от радости, а в салоне смеялись девочки. Глядя на носатую физиономию Джема, Робин краем глаза заметил обнаженное девичье бедро. В коротком платье телочка.

– Здорово, братан! – Джем заключил его в крепкие объятия и передал эстафету Яныку, от которого разило радостью не меньше, чем перегаром.

Оба навеселе.

Только Троха был трезв как стеклышко. Он вышел из машины последним. Этот с объятиями не лез. Для Джема и Яныка Робин был другом, а для Трохи он – босс. Робин реально в авторитете, а Троха – зеленый новичок, дух, салага.

– Здорово, браток! – Робин первый подал ему руку и даже обнял.

Пацан улыбнулся, но без особой радости. Робин его такой чести удостоил, а он и не думал биться в телячьем восторге.

– Народ для разврата собрался! – Янык протянул руку в распахнутый салон.

– Все для тебя, брат! – осклабился Джем.

Но все внимание Робина было поглощено той самой девочкой, голую ножку которой он заметил сразу. Смазливая длинноволосая шатенка с красивыми карими глазами с интересом смотрела на него. Девочка ухоженная, знающая себе цену. Такие на дешевых воровских малинах сами по себе не водятся. За них платить надо, причем серьезную цену.

Хорошо, что народ для разврата собран, но за чей счет банкет?

– Выбирай любую! – Янык обвел рукой трех девок и пальцем показал на кареглазую шатенку. – Кроме этой.

Именно ее Робин и выбрал, а кто-то тут ему что-то указывает!

– Как ты сказал? – Он резко посмотрел на скуластого Яныка.

Тот в ответ удивленно вскинул брови. Не понравился ему этот взгляд, возмутился он. Мол, ты, Робин, у нас уже не главный, и нечего тут права качать. На какое место тебе показали, то и занимай.

Но Робин так не считал. А взгляд у него твердый, острый, пронзительный. Янык не смог пересилить его.

– Нет, можешь и эту. Если хочешь, – сдался он с надеждой на снисхождение.

Но Робин щадить его не стал, занял место рядом с шатенкой и обнял ее за талию, чтобы у Яныка не возникло иллюзий. А она прильнула к нему, причем, похоже, не по принуждению. Девчонка реально хотела с ним.

Робин это почувствовал и не удивился. Если он пользовался успехом у красивых женщин раньше, то почему они должны отвергать его сейчас? Постарел он немного в неволе, заматерел, но черты лица те же. Фигура такая же спортивная. За собой в зоне Робин следил так же тщательно, как на воле.

Сейчас он в тонусе. Утром сделал зарядку, на льготных правах принял холодный душ в бане, надел новенький костюм, собственноручно пошитый из дешевой, но вполне качественной джинсы. Кроссовки у него старые, стоптанные, но это не кирзовые сапоги, от которых пахнет ваксой и потными портянками.

– Угощайся, братан! – Джем схватил со стола кусок хлеба, набросал на него в несколько слоев рыбную нарезку, протянул, но тут же отдернул руку.

Это Робин так на него посмотрел. Он сам знает, как и что ему делать.

А стол в машине конкретный. Нарезка из семги, шашлык из осетрины, красная икра, сырокопченая колбаса, фрукты, шампанское в ведерке, бутылка виски в специальном креплении. Все это здорово, но шатенка возбуждала Робина куда больше, чем деликатесы.

– Как зовут? – тихо спросил он.

– Жанна, – прошептала она.

Троха забрался в дальний угол машины, сел у стеклянной перегородки. Он вел себя тихо, скромно, даже не пытался лезть на первые роли, но дверь за ним закрыл Янык. Троха его не просил, а он сделал – как будто так и надо.

Салон в машине длинный, комфортный. Здесь поместилась бы и четвертая девочка, но, видимо, Трохе это не было нужно. Он даже не пытался пригреть смазливую блондиночку, которая сидела рядом с ним. Троха не поморщился, когда Янык влез между ним и девушкой, а потом обнял ее за плечи.

Троха нажал на кнопку, водитель за перегородкой кивнул. Машина плавно покатила к поселку, за которым в сторону Москвы тянулась федеральная трасса.

– В зоне «спасибо» не говорят, – глядя на Троху, сказал Робин. – Но мы же не там. За дачки тебе, браток, спасибо!

– Троха нас тоже реально выручал, – сказал Джем.

– А какой банкет подогнал! – Янык обвел салон машины рукой и упокоил ее на пышной груди рыжеволосой красотки.

Робин глянул на Троху в напряженном раздумье. Ему вдруг захотелось спросить, с каких это шишей он так поднялся, но вопрос удержался на языке.

Троха давно уже не тот сопляк, каким он его помнил. Неказистый на вид, одет серо, ведет себя просто, но заметно, что парень очень изменился как изнутри, так и снаружи. Без надобности, бахвальства ради он хвост распускать не станет. Если посчитает нужным, скажет, откуда у него деньги на все про все, а если нет, то и не нужно лезть к нему в душу.

Если бы он общаковые бабки присвоил, тогда понятно, но не было этого. Общак менты приняли, а там только в рублях девять миллионов было и еще в баксах восемьсот тысяч. Все опера на опись взяли.

Если Троха и провинился перед братвой, то лишь в том, что его не закрыли. Он ушел от наказания, как и Вьюн, а ведь мог загреметь на этап, если бы его сдали. Но никто про пацана ничего не сказал, и он остался на свободе.

Это не грех, но все-таки он его искупил. Поднялся на каких-то своих делах, наладил каналы снабжения по всем направлениям. Он грел всех: Пятака, Джема и Яныка. Робин не мог его ни в чем упрекнуть.

А этот лимузин с девочками – такое только в сказках про блатную жизнь бывает. Робин давно уже перестал верить в них, а тут нате вам! И все это – Троха.

– Как живешь, брат? – спросил он, давая понять, что ему не нужен подробный ответ.

– Нормально. – Троха приветливо улыбнулся.

Он не выставлял свою крутость напоказ, не требовал особого к себе уважения, старался казаться скромным, но в нем чувствовалась спокойная и непробиваемая уверенность в своих силах. Он знал себе цену и плевать хотел, есть на него спрос или нет.

– Хорошо, что нормально.

– Это у нас нормально! – заявил Янык. – А у Трохи трехэтажный ажур!.. Колись, братан, откуда такая маза?

Троха недовольно покачал головой, с укором глянул на него. Похоже, у них был договор не трепаться на эту тему, а Янык машет языком, как баклан крыльями.

Робин с упреком посмотрел на Яныка. Зачем он лезет к пацану в душу? Если бы Троха хотел сказать, то он давно это сделал бы. Раз молчит, значит, так надо. Нельзя его колоть, не по понятиям это.

– Нет, просто интересно, – перехватив его взгляд, вроде бы с пониманием, но больше с недовольством сказал Джем.

Этот тип поддерживал Яныка в его стремлениях. Ему не понравилось, что Робин занял сторону Трохи.

А как он должен держаться, если девочки здесь явно чужие, наемные? Может, у Трохи криминальные дела, а Янык его за язык тянет, как будто спалить хочет.

– Я думал, тебе интересно в хорошем доме жить, – не зло, но близко к тому, глядя на Джема, сказал Троха.

– Хата реальная, не вопрос. Да и дела тоже… – Джем прикусил язык, глянув на Троху.

Как будто только сейчас до него дошло, что нельзя махать метлой при девочках, не для них эта пыль.

Робин заинтригованно глянул на Троху. Интересно, что там за реальные дела?.. Может, пацан с них и поднялся? Если так, то Робин хотел бы приобщиться к ним.

Дела, видать, прибыльные и не очень опасные, если Троха круто живет с них и до сих пор держится на плаву. Не замели его менты за шесть лет, а это реальный показатель.

Робин с интересом посмотрел на Троху, но ничего не сказал. Пусть пацан сам все изложит.

Насколько понял Робин, Янык и Джем теперь работали на Митрохина, но при этом ломали голову над тайной его успеха. Троха не позволял им вникать в суть.

А что еще мог подумать Робин, наблюдая за ситуацией, которая казалась ему очень странной?

– Куда мы сейчас едем? – спросил он.

– К нам на хату! Там у нас банька, все дела! – Джем улыбнулся и просунул руку между ног своей рыжеволосой подружки.

Жанна тихонько, как-то утробно хихикнула, как будто приглашая Робина повторить его маневр. Он так и сделал бы, если бы головоломка в мозгах не кололась.

Ситуация действительно странная. Троха держал в тайне историю своего успеха, но при этом собирал до кучи своих друзей-подельников. Он понимал, что им очень хочется забраться к нему в душу. Они лезли, а Троха отбивался. Хату пацанам с банькой подогнал, встречу для Робина организовал. Всех пригрел, даже к какому-то делу приобщил, а душу на замке держит.

Робин не пытался взломать этот замок. Нутром чуял, что правильно делал. А чуйка у него не слабая, сколько раз в зоне выручала. Да и на воле долгое время не подводила.

Может, он ошибался, но ситуация располагала к серьезному, хотя и самому простому выводу – меньше знаешь, крепче спишь.

– Ну что, за встречу! – Троха махнул рукой, как будто выгоняя из салона все непонятки, вынул из ведерка бутылку шампанского, передал ее Яныку.

Тот даже не пытался возражать. Велено откупорить бутылку, какие могут быть вопросы?

Янык и Джем признавали в Трохе старшего. Девочки смотрели на него как на богатого спонсора.

Жанна с удовольствием предпочла Робина Яныку, но будь ее воля, она выбрала бы Троху. Девочка не бросала на него пылких взглядов, но Робин чувствовал, как она реагирует на силу притяжения кошелька, которым распоряжался Троха.

Янык распечатал бутылку, налил девочкам шампанского. Сильным полом занялся Джем. Он подал Робину стакан с виски. А там грамм сто, не меньше.

– Окосею с непривычки. – Робин покачал головой.

– Так ты не до дна.

Жанна ловко наложила на хлеб красной рыбы. Она сделала это с помощью вилки, которую ловко держала в длинных красивых пальцах с безупречным маникюром. От нее так остро пахло развратом и духами, что у Робина закружилась голова. У него так давно не было женщины!..