Текст книги "Кодекс честного вора"

Забор высокий, основательный, но колючей проволоки поверх нее не было. И камер наружного видеонаблюдения нет. Собака по двору бегает, чистокровная кавказская овчарка, но Митю это не пугает. Он знает, как обращаться со сторожевыми псами, опыт у него имеется. Есть специальные защитные костюмы для работы с такими собаками, они толстые, многослойные, а потому и теплые – как раз то, что нужно в холодную ночь.

Рядом с домом Тартакова находился недостроенный коттедж, участки соприкасались углами, с одного двора в другой можно было перебраться только в одном месте – на стыке четырех сторон двух разных заборов. И этот стык ничем не был защищен. Кошмар и Крабыч помогли ему перемахнуть через забор, и он спрыгнул в сугроб возле бани. Овчарка не заставила себя ждать. Митя позволил ей вцепиться в рукав костюма и выстрелил ей в глаз. Пистолет был с глушителем, смерть наступила почти мгновенно, поэтому обошлось без особого шума. Вряд ли хозяева что-то услышали…

Время позднее, третий час ночи. Свет в доме не горел. Митя выждал немного, затем подал знак, и Кошмар с Крабычем присоединились к нему. Тяжелый костюм стеснял движения, поэтому пришлось его снять.

Окна первого этажа зарешечены, двери наверняка закрыты, но Митя знал, что нужно делать.

Он подошел к задней двери, крыльцо перед которой не просматривалось из соседних домов, и лампочка под козырьком горела тускло. Дверь была с глазком, поэтому Митя присел, чтобы его ненароком не заметили. Кошмар и Крабыч разместились рядом. Он тихонько постучал, жалобно поскуливая. Жильцы дома должны подумать, что это их кем-то подраненная собака просится в дом.

Однажды он уже попал таким образом в чужой дом, причем ему понадобилось всего десять минут, чтобы достучаться до хозяев. А в этот раз ожидание затянулось. Прошло минут сорок, а дверь оставалась закрытой. И он замерз, и его люди. Митя уже сто раз пожалел о том, что снял костюм. Крабыч уже собрался взламывать дверь, когда она вдруг открылась. Митя услышал встревоженный девичий голос:

– Атос! Атос! Атосик!

Дверь распахнулась, и он увидел саму девушку. Совсем еще юная, лет семнадцати. Распущенные волосы, заспанное лицо, едва запахнутый длинный халат поверх короткой шелковой ночной рубашки. Она и пикнуть не успела, как оказалась в его медвежьих объятиях. А Кошмар сделал ей усыпляющий укол.

Хозяин дома преспокойно дрых в своей постели. Зато его жена проснулась, когда Крабыч подошел к ней. Увидев его, она вскрикнула. И муж проснулся, но его также завалили на кровать. Уколы со снотворным были под рукой, поэтому даже связывать никого не пришлось.

Дело сделано, Тартакова и его домочадцев можно грузить в машину и везти к Сергилу, который с нетерпением ждет встречи с ними. Но Митя не торопился. У него еще было лишних пару часов, и он обследовал дом. Сергила интересовали деньги, которые Тартаков мог перебросить ему с одного счета на другой, а Митя совсем не прочь был поживиться наличностью.

Он обшарил дом, и в кабинете хозяина обнаружил сейф, вмонтированный в стену. Вскрыть он его не смог, но в доме нашелся инструмент, с помощью которого сейф выломали из стены…

Сергил велел разбудить пленника. Это было нетрудно – ведро ледяной воды, и никаких проблем. Тартаков дернулся и даже смог встать на ноги вместе со стулом, к которому его привязали, но Бузыка ловкой подсечкой уронил его на пол. И еще в живот ногой врезал, чтобы не дергался.

Сергил склонился над банкиром, пальцами взял за щеки и заставил посмотреть на Митю.

– Знаешь, кто это такой? Это киллер, которому ты заказал меня?

– Я?! Тебя?! – в ужасе пробормотал Тартаков.

– Через Лешу Михайлова, – ухмыльнулся Бузыкин. – Знаешь такого?

Олег Степанович в ужасе зажмурил глаза. Не было у него слов, чтобы оправдаться.

– А чего ты глаза закрываешь? – усмехнулся Сергил. – Страшно?

– Я все отдам! – простонал Тартаков.

– Все не надо, – покачал головой Сергил. – Все ты отдать не сможешь. Пятьдесят «лимонов» отдашь.

– Сколько?!.. Откуда?!.. – взвыл от возмущения банкир. – Не могу пятьдесят!.. Тридцать пять могу!.. Больше, хоть убейте, нету!

– Нужно сразу!

– Ну, сразу только пятнадцать…

Сергил долго всматривался Тартакову в глаза. Он хотел знать, насколько тот готов пожертвовать собой ради семьи.

– Хорошо, пусть будет пятнадцать. В банк поедешь. А твои бабы здесь останутся. Если кинешь меня, пеняй на себя… Твою дочь «опустят», а потом на нож. Если до этого не порвут. Ты меня понимаешь?

– Д-да, понимаю.

– И тебя, как последнюю падлу, грохнем.

Тартаков все понимал. Он заказал законного вора, такое не прощается, а отступной сохранял хоть мизерный, но шанс на жизнь. И его могли пощадить, и семью. За пятнадцать миллионов Сергил мог пойти ему навстречу. И пойдет. А убьет он эту суку потом, когда все уляжется…

Он велел снова вколоть снотворное жене и дочери банкира, чтобы они не проснулись.

Тартакова привели в порядок, завязали ему глаза и посадили в машину. А Сергил вернулся в комнату, где лежала юная «спящая красавица». Вернулся, чтобы еще раз глянуть на нее. Может, и не свидятся они больше. Кто знает, что его ждет в банке. Тартаков такой, что может поднять тревогу.

Катя лежала на кровати в одной ночнушке, и без того короткий подол приподнят – красивая возбуждающая линия бедра обнажена…

Сергил резко наклонился над ней, сорвал со «спящей красавицы» ночнушку и… сразу потерялся в ощущениях, пространстве и времени. Он не услышал, как в комнату ворвались вооруженные люди в касках и бронежилетах. И даже не уловил момент удара, который спустил его с небес на землю…

Глава 10

Бикини – это остров, на котором когда-то испытали атомную бомбу. Бикини – это купальник, такой же взрывной и ядреный для мужского восприятия. Красивая стройная женщина в бикини – секс-бомба для мужчины. Артем подумал об этом, глядя на Женю. Она выходила из бассейна, грудь у нее высокая, пышная, наверняка ей тесно в лифчике. Ножки стройные, длинные. Роскошные волосы распущены, глазки горят – нетрудно понять, для кого.

Она слегка смутилась, увидев Артема, но быстро взяла себя в руки. Улыбка заиграла на ее губах, она призывно качнула бедрами, приближаясь к нему.

Не удержался он от искушения, забрал ее с острова, оставил при Ромке. И в деньгах не обидел. Дарина восторга не проявила, но и не возмущалась.

Неподалеку находилась замечательная школа-пансион, Ромка сейчас там, в коллективе осваивается. Дарина на работе. Это Артему сегодня не надо никуда ехать, нет у него срочных дел. Он проснулся, спустился в бассейн, а здесь Женя – красивая и вроде как доступная. Не зря же она крутит перед ним хвостом. Охрана во дворе, в доме никого нет, а возле бассейна стоит прочный шезлонг с мягким настилом. Никто не увидит, как они здесь с Женей, никто не узнает…

– Я уже все! – кокетливо улыбнулась Женя и прошла мимо, зацепив шлейфом дурманящих ароматов. Запах желанного тела и французских духов.

– А я еще нет, – усмехнулся он, глядя ей вслед.

– Если я вам нужна, вы только скажите…

Дверь в душевую была открыта. Переступая порог, она ловко сняла с себя лифчик, полностью обнажив красивую спину. А когда она сворачивала в кабинку, Артем увидел в профиль ее бюст. Приглашение сделано, и если он захочет, то без проблем. А он хочет. Не зря же забрал Женю с острова. Но Артем, покачав головой, повернул назад. Еще мгновение, и будет поздно, значит, надо делать ноги. Или уже поздно?..

Он прошел на кухню, налил стакан холодной воды, залпом осушил его, перевел дух.

Женя, конечно, очень хороша, но у него есть Дарина. Она не безгрешная, и он далеко не ангел, но в семейной жизни есть свои понятия, и по ним нельзя гадить в собственной хате. Может, уволить Женю, а потом замутить?.. Она могла бы стать его любовницей. Дела у него на мази, казнокрады отстегивают исправно, так что с деньгами без проблем. Артем запросто мог бы снять апартаменты для Жени, а со временем даже купить ей собственную квартиру…

Артем мотнул головой. Нет, не может он. Таких красоток, как Женя, много, а Дарина одна. Очень скоро Женя ему надоест, а он уже пойдет в разнос и не сможет остановиться. Тогда у него появится какая-нибудь Лиза, за ней – Маша. Дарина узнает, отвернется от него, а там гром грянет, менты примут, «закроют» на пятилетку-другую, кто его ждать будет? Женя? Лиза? Маша? Дудки!..

Нет, не вернется Артем в бассейн, не пристроится к Жене в душевой кабинке, не сделает ей интересное предложение. Он сильный, он совладает со своей слабостью. Жизнь интересна, когда она проходит в борьбе, в преодолении. Сражаясь со своим искушением, Артем будет держать себя в форме.

Он приготовил кофе, достал из холодильника сыр, колбасу. Бутерброды на завтрак – нормально. Там же в холодильнике он заметил сырное тесто. Сейчас появится Женя, засуетится, начнет готовить сырники, а он будет сидеть за барной стойкой и смотреть на нее. Будет смотреть без всякого вожделения. Он сможет так…

В кармане халата зазвонил телефон. К нему ехал Бовик с какой-то важной новостью, что-то, связанное с Сергилом.

Бовик еще не подъехал, когда появилась Женя. Она действительно взялась готовить ему сырники, но Артем едва взглянул на нее. Он велел приготовить завтрак и подать его в кабинет. Но сначала она должна была организовать кофе для гостя. Женя всего лишь служанка, и Артем не должен об этом забывать. Напротив, надо постоянно держать это в голове, так будет легче…

Бовик привез действительно очень важную новость. Оказывается, Сергила «приняли» менты, он уже вторые сутки в «Петрах».

– Это еще не все, – сказал Бовик. – С ним и Бузыкина взяли.

– Это интересно, – нахмурил брови Артем.

Он приговорил этого отморозка, но решить с ним не смог. Исполнитель облажался, не смог довести дело до конца. Бывает.

Бузыкин исполнял волю Краюхина. Заказ вроде бы напрямую прошел, но что, если в этом деле был и посредник? Что, если это Сергил посоветовал Краюхину обратиться к Бузыкину, чтобы решить с Есаулом?

– На чем Сергила повязали? – спросил Артем.

– На ком!.. – язвительно усмехнулся Бовик. – На бабе его повязали!

– А конкретно?

– Сергил на своего «данника» наехал. Банкир один, фамилия Тартаков. Бузыкин его из дома вывез, к Сергилу на хату привез. И жену его заодно привез, и дочь. «Бабки» с него стряхивал.

– Значит, «бабки» стряхивал, – задумчиво проговорил Артем.

Он знал, что Сергил свернул свои дела в России. Прошелся по своим «данникам», сорвал с них куш на годы вперед и свалил за бугор. Но, видимо, добычи ему не хватило, и он вернулся в Москву.

– Да берега он потерял, поэтому и влетел… Тартаков серьезный человек, у него связи на всех уровнях. Сергил на него наехал, тот с ним рассчитался, вроде бы все, а Сергил снова наехал. Тартаков, я так понял, ментов к этому делу подключил. Бузыкин к нему в хату вломился, а «терпил» к Сергилу на хозяйской машине повез. Машина со спутниковой сигнализацией, менты на раз-два на нее вышли… Зарвался Сергил, потому и нюх потерял…

– Зарвался, – кивнул Артем.

Проруха на Сергила нашла. Сначала он Артема заказал, а когда его прижали, выкручиваться стал. И даже выкрутился. Но равновесие было уже потеряно, Сергила несло под откос. Ему бы взять себя в руки, унять свой пыл, успокоиться, глядишь, и разум бы вернулся, а он продолжал идти в разнос. Не видел он берегов, потому и занесло его… Хрен с ним, с банкиром: Сергил вправе был снять с него «слам». Но насиловать его дочь – это уже западло.

Как знал Артем, что рано или поздно Сергил слетит с катушек. Так оно и случилось.

– Разобраться надо, как там и что. До мелочей разобраться, – сказал он.

– Разобраться и предъявить. – Бовик вопросительно посмотрел на него.

– Думаю, что пора, – согласился Артем.

Он должен предъявить Сергилу за сделку с Темкиным. Саша сейчас на своем острове, если вдруг воры захотят поговорить с ним, его привезут в Москву, а пока есть видеозапись, где он подробно объясняет, как и сколько денег получил Сергил. А Давид пусть считает, в полной ли мере Сергил снял в «общак» с этой колоды. Если нет, то за «крысятничество» должен быть строгий спрос…

Обидно, когда судьба ставит подножку в двух шагах от финиша. Но вор не должен обижаться – ни на судьбу, ни на людей. Вор должен быть выше всяких обид.

– Вымогательство вам шьют, Сергей Гурамович… – Адвокат нервно постучал пальцами по столу. – И еще изнасилование…

– Не было никакого изнасилования, – покачал головой Сергил. – Катя сама разрешила.

– Э-э… Она спала в этот момент…

– У нас отношения были, понял? – Сергил пристально смотрел на адвоката.

– Да я-то не против… Только потерпевшая утверждает обратное. Нервный срыв у нее был, она сейчас в больнице…

– Я еще раз говорю, у нас были отношения. Она должна это подтвердить.

– Как?

– Поедешь к ней и все объяснишь. Если не поймет, ей организуют путевку в грязный притон. Так ей и скажи. Если не поймет, есть человек, он все решит…

Сергил давно знал Яшу Розанова и мог доверять ему, хотя и не на все сто. Не исключалась такая ситуация, в которой адвокат мог перейти на сторону ментов, но пока для этого нет даже предпосылок. Менты не прессуют Сергила, не натравливают на него отморозков, которые могли бы устроить самосуд. За вымогательство предъявили, но если Тартаков откажется от своих претензий, дело закроют.

А Тартаков должен заткнуть свой фонтан, Сергил знал, на какие рычаги надо нажать.

– Я все понял, Сергей Гурамович, – кивнул Розанов.

– Прямо сейчас к этой сучке и езжай. Цветы возьми, от меня… Ты мужик холостой, да? Или уже женился?

– Ну, меня в загс не загонишь, – усмехнулся Яша. – Меня загсом в детстве напугали, я теперь его до смерти бояться буду.

Мужчина он уже не молодой, под сорок ему, но выглядит хорошо – стройный, ухоженный, фарсовый.

– Шутишь? Это хорошо, что шутишь… Это хорошо, – качая головой, повторил Сергил. – Плохо, что я не шучу… Катька – девка знатная, красивая. Да и ты мужик вроде ничего… Что, если ты женишься на ней?

– Я?! На ней?!

– Отец у нее банкир, за нее хорошее приданое дадут.

– Ну да, Тартаков мужик небедный, – задумался Яша.

– А Катька девочкой до меня была… Хорошая девочка, красивая…

– Ну, если надо будет жениться, я готов… – решился адвокат. – Все сделаю, лишь бы она все как надо сказала…

– И с Тартаковым поговори. Скажи, что я предлагаю мировую. Если он не поймет, то мы встретимся с ним на тюрьме, там и поговорим.

Сергил переговорил с адвокатом, показал ему на дверь и сам вызвал для себя конвой.

Ни от тюрьмы нельзя зарекаться, ни от сумы. Тем более, одна беда тут же спровоцирует другую. Нельзя было Олегу Степановичу садиться в тюрьму, банк держится на нем, без него все накроется медным тазом. Да и не выживет он в тюрьме… Сергил его там ждет, а руки у него длинные, костлявые, вцепится в горло, и все.

– Сергей Гурамович знает все про ваши махинации на финансовом рынке, – сказал представительной внешности средних лет мужчина. Холеный, лощеный, с хорошими манерами. – Одно его слово, и вы, Олег Степанович, окажетесь за решеткой. Вам это нужно?

– Ну, одного слова, положим, будет мало, – со скрипом выдавил Тартаков.

Не так уж и просто будет его «закрыть». Он уже довольно-таки давно отошел от грязных схем, по которым отмывал криминальные деньги. Но в свое время он очень хорошо на этом поднялся, вывел свой банк на новый уровень. Сейчас он занимался инвестициями, работал с бюджетными потоками. Нарушений, признаться, много, но вскрыть их будет очень сложно. Да и ничего такого страшного там, чтобы всерьез переживать.

От прежних грязных схем остались только воспоминания, но их можно вытащить из архивов, освежить, красной строкой вписать в уголовное дело. В принципе Сергил способен был поднять волну, но у Тартакова есть свои покровители. Есть люди, которые очень помогли ему. Он ведь готов был выплатить Сергилу выкуп за своих родных. Готов был отдать ему чужие деньги, и если бы сделал это, ему бы ничего не оставалось, как застрелиться…

– Сколько нужно будет слов, столько Сергил Гурамович и скажет, – продолжал тем временем адвокат вора.

– Кому он скажет? – с презрением усмехнулся Тартаков. – Ментам? Он же вор, он не может ментам жаловаться.

– Поверьте, это сделают без его личного участия.

– Ну что ж, посмотрим, кто кого.

Олег Степанович уже бросил вызов вору. Сергил в тюрьме, там он пусть и остается. Похищение, незаконное лишение свободы, вымогательство, грабеж… все это мелочь по сравнению с тем, что эта гнида сделала с Катей. Девчонка спала, а эта мразь надругалась над ней. С Катей нервный приступ случился, когда она узнала, что с ней произошло. Олег Степанович отправил ее в специализированную клинику к хорошему знакомому. А сегодня утром она вместе с матерью вылетела за границу, от греха подальше. Есть у него золотая соломка, которую он приготовил на черный день. Если с ним что-то случится, его жена и дочь ни в чем не будут нуждаться…

– Вы это серьезно? – удивился Розанов.

– Совершенно.

– Сергей Гурамович вам этого не простит.

– Взаимно.

Сергил переступил черту, когда потребовал очередные пять миллионов на свои нужды. Олег Степанович в долги влез, чтобы найти десять миллионов, отдал деньги, думал, что все, и тут вдруг опять двадцать пять. Сегодня пять, завтра десять, послезавтра пятнадцать… Взбесила его наглость вора, он обратился к своему приятелю из МВД, тот сказал, что не знает, чем ему помочь. Тогда Олег Степанович задействовал криминальные каналы и просто-напросто заказал Сергила. Как оказалось, он погорячился. И заказ провалился, и товарищи из органов вдруг прониклись его проблемами. Одно наложилось на другое, и в итоге Сергил оказался за решеткой. А вместе с ним задержали киллера, которого Тартаков нанял через посредника. Сергил говорил, что это был тот самый киллер. Если это действительно так, Олегу Степановичу грозили серьезные неприятности, но пока об этом даже разговоров не было. Или наврал Сергил, или киллер держал язык за зубами.

А если вдруг Олега Степановича обвинят в организации убийства, он воспримет это как должное. Он и раньше готов был идти до конца, а после того, что случилось с его дочерью, тем более, будет держаться до последнего.

– Ваша жизнь поставлена под угрозу, – сказал адвокат.

– Я знаю.

– Вы совершаете большую ошибку.

– Ошибку совершил Сергил. Он не должен был трогать мою Катю.

– Я хотел поговорить с вашей дочерью, но не нашел ее.

– И не найдете. Катя за границей, а где, даже я этого не знаю. И не смогу сказать, где она, даже под самыми страшными пытками.

– Пыток можно избежать. Нужно просто решить вопрос миром… Ваша Катя так прекрасна, что Сергей Гурамович просто не смог устоять. Он собирался сделать ей предложение, когда она проснется. И сейчас он готов жениться на ней.

– Что вы сказали? – Тартаков побагровел от гнева.

– Сергей Гурамович считает Катю своей невестой, – с опаской глянув на него, неуверенно проговорил адвокат. – Он хочет жениться на ней.

– Если вы сейчас же не уйдете, я вызову охрану!

– Сергей Гурамович хочет решить вопрос миром. Он очень богатый человек, у него очень серьезный бизнес в Испании, он мог бы составить отличную партию вашей дочери.

Олег Степанович не мог слышать эту ересь. Его милая нежная девочка выйдет замуж за грязное животное? Да ни за что на свете! Лучше умереть страшной смертью, чем допустить такое.

Он нажал на кнопку, и в кабинет вошел начальник охраны.

– Максим Георгиевич, проводите этого человека, он здесь не нужен.

– Вы подумайте, Олег Степанович. Возможно, вы измените свое решение, – не сдавался Розанов. – Я завтра приду, мы поговорим…

Тартаков мотнул головой. Ни завтра он не встретится с этим человеком, ни послезавтра.

Он выставил Розанова за дверь, попытался заняться текущими делами, но не смог сосредоточиться – дурные мысли лезли в голову, страшные предчувствия терзали душу. Но ни разу он не подумал о том, чтобы заключить мир с вором. Да он собственной рукой пустит себе пулю в лоб, если хотя бы предложит Кате выйти замуж за это грязное животное.

Рабочий день подходил к концу, когда за окном вдруг послышался звонкий стук. Олег Степанович раздвинул шторы, осмотрел стекло и заметил выбоину с мелкими трещинками вокруг нее. Бронированное стекло выдержало удар пули, но грозное предупреждение, тем не менее, поступило. Что ж, теперь очередь за ним. Он набрал номер знакомого милицейского генерала. Если Сергил не хочет понимать по-хорошему, пусть ему объяснят по-плохому. И будь что будет…

Глава 11

Стоять! Лицом к стене!.. Эти команды впитались в сознание на уровне условных рефлексов. Даже если не захочешь их выполнять, ноги сами остановят тело и развернут на девяносто градусов. Впрочем, Сергил и не собирался сопротивляться, а его спутник тем более. Молодой пацан с ним, восемнадцать лет едва исполнилось, все лицо в прыщах, и под носом еще не наросло. Черты лица еще по-юношески мягкие, в глазах страх перед неизвестностью, поджилки, наверняка, подрагивают. Высокий он, плотный, но не качок. Не очень внушительного вида пацан, в драке от него толку будет мало, зато его можно использовать как вьючное животное. Именно это и нужно Сергилу. Матрас он получил, белье, все такое прочее, баул у него, но законному вору не полагается тащить на себе свои пожитки. А Род с этим отлично справляется – и свое тащит, и чужое, и еще радуется при этом. Ему за счастье законному вору угодить. Сергил и «погоняло» ему уже дал, и покровительство свое обещал. Пусть отрабатывает барскую милость.

– Ветров, принимай товар! – сказал конвоир, передавая контролеру сопроводиловку.

Сергил угрюмо глянул на балагура. Он не товар, и не надо так про него, а то ведь ночные улицы полны неожиданности, как бы на нож ненароком не нарваться. Рыжеволосый детина не то, чтобы стушевался под его взглядом, но язык прикусил. Знал он, кто перед ним. Сергил не просто в законе, он очень уважаемый вор, и возможности у него – серьезней не бывает. А если это кому-то непонятно, есть люди, которые смогут объяснить.

Казбек уже сделал реальный заказ на Тартакова, который так и не понял, с кем имеет дело. Этого урода предупредили, но заявление до сих пор в ментовке. До следственного изолятора дело дошло. Сергила это не пугает, тюрьма для него дом родной, с ним здесь ничего не случится, а Тартакова на свободе похоронят.

– В триста шестнадцатую?.. Так это, свободных мест нет.

– Нигде нет. Давай, закрывай.

Контролер пожал плечами, вставил ключ в замочную скважину. Сергил настороженно смотрел на него, не нравилось ему поведение «вертухая». Сама по себе переполненная камера его не пугала, он свое место возьмет в любом случае, но что, если менты устроили ему западло? Вдруг это не просто камера, а «пресс-хата?». Денег у Тартакова много, он мог и проплатить…

– Проходим!

Сергил решительно зашел в камеру, осмотрелся. С виду нормальная хата. Косметический ремонт здесь был, потолок побелен, стены покрашены, кафель под ногами. Шконки нормальные – не нары, сваренные из железных уголков, а обычные койки с жесткими сетками. Четырнадцать шконок, и все заняты. А койки двухъярусные, в «пресс-хатах» такого нет. Там и простор, и бытовая техника в полном наборе, а здесь только небольшой телевизор под потолком, и в камере тесновато.

Большая часть арестантов сидела за столом. Крепкие на вид мужики. Одни в тельняшках, другие в камуфляжных куртках. У одного на плече Сергил заметил татуировку с эмблемой «ВДВ». Это напрягало. Что, если его забросили в «мусорскую» камеру?

Мужики чаевничали, конфеты на столе, печенье, пряники. Тихо все, спокойно, никто на повышенных тонах не говорит. И угрожающих взглядов Сергил не заметил. Арестанты смотрели на него с легкой иронией, в которой угадывалось сочувствие.

Не нравилось Сергилу все это, точно, подвох здесь какой-то. Ни одного знакомого лица, ни одного блатного…

– Мужик, ты не туда заехал, – вдруг проговорил толстяк с широченными плечами.

Массивная голова, грубые черты лица, заплывший жирком тяжелый подбородок, пудовые кулаки. Тельняшка на нем, но не синяя, а с черными полосами.

– Я не мужик, я в законе, – покачал головой Сергил.

– В смысле, в законе? – не понял парень с парашютами на плечах.

Он внешне был похож на толстяка, только жира в нем не было. Мышечная масса подавляюще преобладала над жировой. Мощная шея, накачанные плечи, бицепсы как шары в пудовых гантелях.

– Законный вор, – поморщился Сергил.

Арестанты должны были расступиться перед ним, освободить центровое место, окружить почетом и вниманием, а эти только лыбятся.

– Нормально, – ухмыльнулся верзила с перекошенным от природы лицом. – Я думал, воры в законе давно уже вымерли.

Сергил молча окатил его ледяным взглядом. Парень слегка стушевался, но с места не сдвинулся.

– Да ладно тебе, Серый, прикалываться, есть воры в законе, – сказал мужик с крупной головой, но с узкими плечами. Комплекция у него вроде бы рахитная, но доходягой он не выглядел, в его тощем теле чувствовалась внутренняя сила. Движения четкие, энергичные. – Никуда не делись воры, и власть у них есть, – продолжал он. – Нам до них дела нет, но ты, Серый, языком не ляпай, не надо.

– Ты кто такой? – спросил Сергил, учуяв главного в этом рахитоподобном.

– Майор Григорьев. Сергей Михайлович, – спокойно ответил тот.

– Мент? – сквозь пересохшее горло выдавил вор.

– Нет, не мент. Танкист. Серый по контракту в мотострелках служит. Леший ротой в десанте командует. – Майор показал на парня с парашютами на плечах.

– А я в морпехе, – с ухмылкой кивнул жирдяй в черной тельняшке.

– Военные?

– Ну, не все, конечно, но в большинстве, – ответил Григорьев.

– Ну, военные тоже люди, – кивнул Сергил.

– Конечно, люди! – возмущенно вскинулся Леший. – Ничего себе заносы! Ты, дядя, так не говори, а то мы люди простые, можем тебя не так понять…

– Понимать надо правильно, – стараясь держать себя в руках, сказал Сергил. – Сегодня ты здесь, а завтра на этапе. Плохо будет, если прогон за тобой пойдет. Люди на этапе простые, они с тобой церемониться не будут.

– Только вот угрожать не надо! – набычился десантник. – Я этого не люблю.

– Да, не надо угрожать… э-э, как там тебя? – Григорьев энергично пошевелил пальцами, рукой показывая на вора.

Но Сергил и не думал называться. Не будет он метать бисер перед этими свиньями.

– Не надо угрожать, – повторил майор. – Нехорошо это… А еще хуже, что свободных мест у нас нет. Так что извините, господин законный вор, вам нужно в другую камеру. Вы надзирателю скажите, пусть он вас в другую камеру переведет.

Сергил вспыхнул от злости. Понял он, в чем заключался подвох. Не собирались менты прессовать его, «опускать», как последнего, они просто отказали ему в свободном месте. Через тупых вояк отказали. Собрали их в одной хате, назло ему, и поставили перед фактом – или на ногах спать, или к «вертухаю» за помощью обратиться.

У «вертухая» можно «грев» купить, «маляву» через него на волю передать – ничего зазорного в этом нет. А вот за помощью к нему стучаться – это непростительный грех. Нельзя из хаты ломиться, за такой «косяк» Сергила поднимут на смех даже «петухи», а воры прогон по тюрьме пустят – относиться к нему как к последнему чушку. И воровского сана могут лишить без всякого схода… Хитро придумали менты, ничего не скажешь. Но Сергила им не сломать. Надо будет, он и стоя будет спать, но с хаты не ломанется.

– А нас переведут? – переминаясь с ноги на ногу, спросил Род.

– Ну, это смотря, как вы попросите… – ухмыльнулся Леший. – А чего ты скатку чужую держишь? Тебя что, в рабство продали?

– Рабство – это не самое страшное, – глядя на него, угрожающе произнес Сергил. – От рабства откупиться можно…

И замолчал. Если Леший не совсем идиот, он все поймет. Угроза – это бумеранг, который может вернуться обратно и войти в то самое место, которое вор должен беречь как зеницу ока. Сергил прекрасно понимал, что сила не на его стороне, поэтому лучше не нарываться.

– А от чего нельзя? – набычился десантник.

Сергил даже бровью не повел, глядя на него с каменным лицом.

– Ты, дядя, права не качай, а то как бы тебя самого не накачали, – угрожающе нахмурился Серый.

– Ну, хорошо, я попробую с надзирателем поговорить, – подал голос Род.

Сергил даже не шелохнулся. Он не одобрял его решения, но и против не стал говорить. Зачем? Это ведь не он с хаты ломится. И не в ответе за этого зеленого чушка.

Род достучался до контролера, но получил отказ. С начальством нужно говорить, пусть оно принимает решение. Сергил закрыл глаза. Лишь бы «вертухай» ничего не напутал, а то вдруг доложит наверх, что это он пытается соскочить с хаты.

– Мужики, может, вы как-нибудь подвинетесь? – хныкающим голосом попросил Род.

– Извини, парень, никак нельзя, – покачал головой майор. – Принцип у нас такой, нельзя двигаться. Сегодня подвинешься, а завтра по головам здесь ходить будут.

– Ну, хотя бы вещи положить.

– На пол положи, – с ухмылкой посоветовал Серый.

– Так это, нельзя на пол, – вздохнул Род.

Сергил подбадривающе кивнул. Действительно, нельзя класть матрас на пол, западло это. И на полу спать нельзя – это место для «опущенных». Лучше на ногах перетоптаться, чем на пол лечь.

Он не стал качать права, не видел в этом смысла. Ясно же, что эта хата заряжена против него, все здесь идет по ментовскому сценарию. Если вдруг неразумные вояки подвинутся, то и это будет частью плана. Сергил – уважаемый вор, ему абы какое место не нужно, ему положена угловая шконка у окна. Силой ее не отбить, мощи не хватит, поэтому лучше на ногах стоять, рассматривая ментовских козлов. Тщательно запоминать их надо, и пусть они знают, зачем Сергил это делает. Он запомнит каждого, а придет время, спросит с них – если не оптом, то в розницу. Месть его будет жестокой…

Сергил повернулся к своему спутнику, забрал у него сумку, поставил ее на пол – так можно. И скатку тоже забрал, обнял ее как женщину.

Он мог часами сидеть на корточках, не поднимаясь, но и этого делать нельзя. Если есть в камере шконки, нельзя. На ногах, только на ногах…

Так он и стоял. Десять минут прошло, полчаса, час. Арестанты, казалось, утратили к ним интерес.

– Не, ну что вы за люди такие! – не выдержал Род.

Он подошел к ближайшей шконке, положил на нее матрас, но скатка вдруг оказалась на полу. Ее скинул толстощекий здоровяк в камуфляжной футболке.

– Ты что делаешь, козел? – Род, казалось, расплачется от возмущения.

– Кто козел?! – взвыл от возмущения здоровяк.

Он шагнул к парню, замахнулся, но вдруг мешком шлепнулся на пол. Род ударил его в грудь – коротко и вроде бы будто не сильно. Толстощекий даже не подался назад под ударом, он просто потерял сознание, ноги его подкосились, колени коснулись земли, а тело завалилось набок.

– Эй, пацан, ты чего? – Серый вскочил со своего места, рванул к Роду.