Текст книги "Теоретик. Один и без оружия"

– Игорь, – многозначительно улыбаясь, сказала она, – если плата за мои уроки будет именно такая, я только «за»!

И застенчиво потупила глазки. Не забыв, однако, встать вполоборота, скрестив при этом ножки. Именно в такой позе бедра смотрятся круче, а талия тоньше. Хотя и без того у нее все было в полнейшем порядке.

Предполагал, что разговор пойдет о чем-то серьезном. И еще на всякий случай собрался доложить, что ничего не изменилось: наполнять жадры по-прежнему не могу. Но нет, Грек лишь поинтересовался моим самочувствием, все ли готово к завтрашнему убытию и еще чем-то по мелочи. А также услышал от Гудрона:

– Молодцом держишься! Не скрою, твоей выдержке впору и позавидовать. – И он одобрительно кивнул.

Ты о заказе на мою голову? Неприятно конечно же, и даже более того. Но успокаивает то, что я не один, вы же меня не бросили? Иначе было бы действительно трудно, и не могу представить, как бы в этом случае себя повел. Надеюсь только, что не забился бы в истерике, размазывая по лицу слезы и сопли. Ради этого меня и позвали? Чтобы лишний раз убедиться в том, в чем только что убедились? Тогда я могу идти?

Как бы то ни было, я испытывал перед ними вину. Сразу перед всеми. Наверное, мне необходимо было признаться, что внезапно потерял дар эмоционала, как только обнаружил, и тогда бы нам не пришлось проделать столь опасный путь сначала сюда, а затем снова на Вокзал. Но что сделано – то сделано. И еще меня не покидала мысль, что мой дар никуда не пропал. Нет, он по-прежнему находится где-то внутри меня, и не хватает всего лишь какой-то мелочи. Но какой именно? – вот в чем вопрос.

Когда вернулся в комнату, Светлана увлеченно занималась тем, что стреляла в воображаемых противников, каждый раз нажимая на спуск револьвера. Тех хватало, и лезли они уже со всех сторон, потому что щелчки раздавались один за другим. Наверное, на полу валялись все ее обидчики. А в том углу, куда она выстрелила целых четыре раза, главный из них – Парамон. Хотя, возможно, совсем и не он: что я о ней знал? Занятие поглотило Свету настолько, что некоторое время моего присутствия девушка даже не замечала. Вообще-то так делать нельзя: механизм изнашивается и впоследствии может подвести в самый неподходящий момент.

«Пускай щелкает, – мысленно махнул рукой я. – Главное, чтобы перестала испытывать к оружию боязнь. Ей бы еще по-настоящему столько выстрелов сделать, чтобы уж наверняка».

В тот самый момент противник оказался у нее за спиной, и я едва успел отвести ее руку в сторону, когда ствол револьвера оказался вдруг направлен точно на меня. Понимаю, что не заряжен. И дело даже не в том, что раз в году и палка стреляет, – сработал рефлекс.

– Игорь, когда ты успел войти? – удивилась она. – Я даже не услышала. Научишь?

Это тебе не ко мне. К Гудрону, Греку, Янису. Они действительно умеют все делать бесшумно. Особенно удивительно в случае с Янисом: вес у него за центнер.

– Научу, – пришлось пообещать то, чего и сам толком делать не умел.

– И еще спасибо тебе.

– За что?

– За то, что смеяться не стал. Когда увидел, как я…

Даже и не думал. Есть целая методика специальных подготовительных упражнений с оружием, когда до самой стрельбы дело не доходит, но приобретается ряд необходимых навыков. Будем считать, что именно ими ты и занималась.

– Понимаешь, – продолжила она, – я что тут подумала… Если научусь хорошо стрелять, пофиг мне будут все эти Парамоны и ему подобные твари. И тогда я сама смогу распоряжаться своей жизнью. Ведь правда?

Света смотрела на меня с такой надеждой, что я непроизвольно кивнул. Мы с тобой на эту тему уже говорили. На самом деле все не так просто. Мало научиться стрелять хорошо или даже отлично. Необходимо еще, чтобы не дрогнула рука, когда направил оружие на человека, каким бы плохим он ни был. И это проблема нисколько не меньше, а то и больше, знаю по себе.

Парни говорили, существует команда, в которой одни лишь дамы. Так сказать, местные амазонки. Нет, они не мужененавистницы, обычные женщины. Во главе у них Лена Кошмар, по их словам, красавица та еще! Рассказывая про нее, Гриша Сноуден едва глаза не закатывал и не пускал слюну. На мой вопрос, почему же тогда ее прозвали Кошмаром, Гудрон ответил:

– Точно не знаю. Но утверждают, так Лену прозвали те, кто обидел одну из ее девчат. Кто уцелел конечно же.

Всё в нашей жизни – вопрос мотивации. И когда она достаточно высока, мы способны в одиночку горы свернуть. Мотивацией может быть все что угодно. Гордость, зависть, страх, совесть. Стремление что-либо доказать кому-нибудь или себе. Желание разбогатеть или отомстить, выжить или прославиться. Словом, любое чувство, лишь бы оно было сильным. Сильным по-настоящему. Только откуда мне взять ее самому? Чего я хочу? К чему именно мне стремиться? К чему вообще можно стремиться в этом мире? Ну разве что остаться в живых. Но этим как ни мотивируйся, во многом все зависит от счастливого случая. День прожил – радуйся уже и тому.

Вот о таких грустных вещах я и размышлял, вышагивая вслед за маячащей передо мной спиной Славы Профа. Не забывая поглядывать назад, на Светлану. Пусть даже за ней присматривать есть кому: сзади Светы шел последний в нашей цепочке Гриша Сноуден. Вероятно, еще и любовался стройной фигуркой, уж не знаю, что он себе представлял. Ладно, от этого не убудет ни у меня, ни у нее.

Сама Светлана все чаще поглядывала на меня с ожиданием. Ожиданием понятным: местное светило уже в зените и когда привал? Потерпи немного, скоро уже. Эта местность была мне знакома. Мы миновали ее по дороге с Вокзала в особенное место, которое так и не стало прибежищем для эмоционала Игоря Теоретика. А если и стало, то весьма и весьма кратковременным. Если пересечь луг, на котором сейчас находимся, местность пойдет под гору, где в самой низине протекает ручей. Ниже по его течению несколько скал, среди которых есть нечто вроде укромной полянки, и вход туда отлично замаскирован самой природой. Именно там и будет привал.

Все ведь не зависит от пройденного расстояния, степени усталости и времени дня. Необходимо достичь точки, где можно будет хотя бы на время расслабиться. Расслабиться относительно, но и это уже так много. Чтобы и самим находиться не как на ладони, и другие должны быть видны издалека. Помимо того, следует учитывать растительность. Иначе можно серьезно пострадать из-за безобидного на первый взгляд кустика, получив ожоги или надышавшись его пыльцой. А также необходимо избегать колоний насекомых. И других мелких, но от этого не менее опасных из-за своей численности и агрессивности созданий. Не говоря уже о логовах крупных хищников, которых повсеместно хватает с избытком.

Я уже совсем было собрался сказать девушке что-нибудь ободрительное и даже повернулся к ней, когда совсем рядом с головой тоненько пропела пуля. Именно тоненько и именно пропела. Звук самого выстрела услышал, когда уже падал на землю, опасаясь, что сейчас в меня вопьется еще одна. И еще того, что вырву руку Светлане, настолько резко потянул ее за собой. Следующая пуля взметнула фонтанчик земли едва ли не перед самыми глазами. Судя по звукам, стреляли из кустов слева от нас.

– Игорь, лежать! Гриша, прикроешь. Остальные за мной! – после чего послышался топот ног.

Остальных было четыре человека: сам Грек, Слава Проф, Янис и Боря Гудрон. Их топот в следующее мгновение я и услышал. Чуть в стороне плюхнулся Гриша Сноуден и тут же дал две короткие очереди, чтобы сразу же перекатиться подальше от нас. То ли он кого-то обнаружил, то ли, что куда более вероятно, отвлекал внимание на себя.

– Игорь, лежи не дергайся!

И не подумаю. Совсем не потому, что страшно высунуть голову из травы, которая и так едва ее прикрывает. Они, пытаясь спасти жизнь мне, рискуют своими. И моя задача – им помочь. Сейчас именно таким образом, а там будет видно.

– Света, даже не вздумай стрелять, – как можно строже обратился я к девушке.

Она успела достать револьвер, на котором даже курок взведен. И теперь лежала на животе, вытянув перед собой обе руки с оружием, но глаза у нее были крепко зажмурены. Наган – совсем не то оружие, из которого стоит перестреливаться на такой дистанции. До кустиков, скрывающих нашего врага или врагов, метров сто, не меньше. Еще и с закрытыми глазами.

– Наша с тобой главная задача – не обнаружить себя. Просто лежим тихо как мышки, – сказал я уже куда мягче. – Поняла?

– Поняла. – И призналась: – Страшно!

Не без того, если честно. Особенно когда только тем и занимаешься, что ждешь: возможно, в следующее мгновение в тебя прилетит пуля. Главное, на этом не концентрироваться. Страх сковывает, а это совсем ни к чему. Со стороны Гриши еще раз коротко протарахтело. Наверное, он нашел новую цель, но куда вероятнее – опять решил отвлечь на себя внимание. Грека с остальными пока не было слышно.

– Теоретик, – послышалось от Сноудена, – ты как там, живой?

– Живой, – откликнулся я. Что бы со мной могло случиться, если с той самой поры, кроме тебя, никто и не стрелял? И предложил: – Гриша, может, в атаку пойдем? Возьмем этих гадов в клещи!

В шутку конечно же. Затея самая дурацкая, особенно без приказа. Сноуден мой юмор не оценил.

– Ты что, сдурел? – От возмущения его даже голос слегка подвел. – Лежи давай!

Лежу. Началась пальба там, где, по моим соображениям, и должна была находиться четверка Грека. Стреляли именно они. Уж что-что, но звуки выстрелов из того оружия, что было у них, идентифицировать несложно: наслушался за все время. Палить по ним самим начали тоже. Правда, недолго. После того как пару раз хлестко выстрелила винтовка Яниса, стрельба и закончилась. Причем полностью. Теперь нам оставалось только ждать их возвращения и надеяться, что нет ни потерь, ни ранений.

– Игорь, Светлана, пошли. – Зов Гриши застал меня в тот момент, когда я убирал ладонью с лица девушки прилипшие сухие травинки.

– Что-то трофеев маловато, – заметил Гриша, когда мы собрались вместе.

Не на лугу, который едва не стал местом моей гибели. В лесу, который так и хотелось назвать дубравой, настолько деревья были похожи: такие же исполины в обхвате и резные листья. Только желудей нигде не видно, ни на ветках, ни на земле. Хотя черт его знает, может, и не время еще – я дубы только на картинках и видел.

– Что у них было брать? – пожал плечами Гудрон. – Нищеброды какие-то: бродят нищими. – И засмеялся, считая, что подобрал недавним, а теперь уже и мертвым врагам удачное сравнение. – Так, по мелочи да немного патронов. Ну и Артемон волыну себе взял. И то лишь из-за прицела. Сказал, может, этот получше будет.

У Яниса действительно висела на плече СВТ. Помимо другой, которая у него была всегда, сколько его знаю, – снайперской винтовки Драгунова. И обе с оптическими прицелами. Одинаковыми – обычными ПСО. Но ему виднее.

– Сколько их было всего? – спросил Гриша. – Я троих насчитал.

– Столько и было, – кивнул все тот же Гудрон. – Сноуден, опережая твой следующий вопрос: ни один не ушел!

– Кто бы сомневался! Ты мне лучше вот что скажи: они действительно охотились на Теоретика?

Вместо ответа Борис посмотрел на Грека.

– Несомненно, – не задумываясь сказал он. – Цель у них была единственная: стреляли только в Игоря. Причем лишь тот, у которого Янис ствол себе забрал.

– Их всего трое было. И как они собирались получить голову в доказательство? – Гриша посмотрел на мою голову, которая и должна была им стать. – Кто бы потом им поверил?

– А себе дороже? – парировал Гудрон. – Отстрелялись и ушли: дело сделано. Все остальное – уже мелочи.

– Они и пытались уйти, когда убедились, что ничего у них не вышло, – вступил в разговор Янис. – Благо что стрелок оказался с руками из задницы: дистанция для нее плевая была. – Он дернул плечом, на котором висела трофейная СВТ.

– Вот тут я с тобой полностью не соглашусь, – сказал Гриша. – Ибо видел, как все произошло. – И, не дожидаясь вопросов, пояснил: – Мы шли, когда он палить начал. Но в тот самый момент Игорь остановился. Я так понимаю, он что-то Светлане хотел сказать. И у стрелка попросту не получилось поправить прицел. А потом уже было поздно.

Было такое, мысленно согласился с ним я. А значит, мне здорово, крупно, да что там говорить – невероятно повезло.

– Ладно, с этим разобрались, – сказал все время молчавший Слава Проф. – Но как они оказались здесь?

– Ты со своими мозгами вполне мог бы и сам догадаться, – сказал Гудрон чуть ли не с укоризной. – Если мы кого-то не знаем – совсем не значит, что этот кто-то не знает нас.

– Ладно, попробую ими пошевелить. Вас признали на Самолете как людей Грека, среди которых и находится тот самый Теоретик, за которым идет охота. Помимо того, у них имеется его описание. Но как они оказались вот здесь? – Слава ткнул пальцем себе под ноги, хотя все действие произошло в паре километров отсюда. – Мы уже больше недели топаем. Получается, сами их сюда привели? Они что, все это время шли за нами?

– Проф, – покачал головой Гудрон, – вон там что? – Он указал направление кивком головы и сам же ответил: – Правильно, горы. А с другой стороны – болота, куда лезть себе дороже. Тут же некий перешеек. И его не миновать, куда бы ты ни направлялся. Не важно, куда именно – в Шахты, на Вокзал, Самолет, Фартовый… да хоть к додуне в гости.

– К какой еще додуне? – не понял его Янис. Вероятно, как и все остальные. Во всяком случае, я точно.

– Не играет роли, к какой именно, – отмахнулся тот. И снизошел до объяснения: – Выражение такое. Мне и самому толком непонятное, но оно есть. Так вот, эта троица могла попасть сюда откуда угодно и направляться куда угодно. Все, что им было нужно, – это описание Теоретика и как выглядит Грек. Ну и сам ты, например. Все! Спутать Теоретика сложно: на кого из нас он похож? Чтобы как брат-близнец. Или хотя бы немного?

В этом он прав – компания в смысле внешности у нас подобралась на редкость неоднородная. Больше всего друг на друга походили сам Гудрон и Гриша Сноуден. Друг на друга, но не на меня.

– Так вот, шли они себе, шли и тут появляется Грек! А это кто с ним? Весь такой мужественный, легкий на шаг, зоркий на глаз, скорый на руку и внушает столько ужаса одним своим видом?

Я подумал, что Борис сейчас выскажется в мой адрес. Судя по насторожившемуся лицу Гриши, он считал – в его. Но нет.

– Да это же сам Борис Александрович Аксентьев! Ну и остальных тоже признали, вот вам и результат, – закончил он.

– Хуже всего, что, чем ближе к Вокзалу, тем больше будет вероятность таких встреч, – сказал Грек. – Нам бы только, как выразился Борис, перешеек преодолеть. Ну а дальше появится место для маневра. Игорь, что ты там постоянно ежишься? – неожиданно поинтересовался он. – Зацепило все-таки? Или от пережитого?

– Пока на траве валялся, как будто ужалило что-то. Но точно не пуля. И не от пережитого.

– Как именно ужалило?

– Ну как шмель. Или пчела. Поначалу чувствительно было, а сейчас только немного жжется.

Они дружно переглянулись. Кроме Светланы, которая, пользуясь случаем, задремала. Сидя, прислонившись спиной к стволу дерева.

– Куда ужалило?

– Где-то между лопаток.

И ошалел от их реакции. Они смотрели на меня так, как будто со мной произошло нечто совсем нехорошее.

– Что же ты раньше-то не сказал? – Гудрон едва не кричал.

Что именно? Что меня пчела укусила? Так и раньше всякая гадость цапала. Иной раз куда больнее.

– Снимай быстро!

Что снимать? Зачем снимать? Я воззрился на него в недоумении.

– Разгрузку, лепень, футболку… все снимай, до пояса, – перечислил он все тем же приказным тоном. – Да побыстрей! Если повезет, успеем выжечь. – И добавил уже для других: – Дай бог, чтобы не геламона.

В отличие от «геламоны» значение слова «лепень» мне было знакомо. От него самого. И означало оно на тюремном жаргоне, в данном конкретном случае, мою камуфляжную куртку.

– Быстрее, Игорь, быстрее! – торопил меня Грек, хотя я, по-прежнему ничего не понимая, сбрасывал с себя одежду так быстро, как только мог.

– Как будто бы чисто, – бегло осмотрев мою спину, сказал Гудрон. – Укус есть, но явно не от геламоны. От той дырка бы осталась такая, что мизинец влезет! Может, и вправду какой-нибудь местный шершень.

– Может, мне еще и штаны с трусами скинуть? – Устроили вокруг меня какой-то цирк. Еще и Светлану разбудили.

– Скидывай, – кивнул Гудрон. – На всякий случай не помешает. Шанс небольшой, они всегда чуть ниже шеи метят, но мало ли. Мы как-нибудь переживем, а твоей даме не привыкать. – И ухмыльнулся.

– Игорь, зря ты так! Если бы это действительно была геламона, то дело серьезней некуда, – завидев выражение моей физиономии, сказал Слава Проф. И наконец-то объяснил всю шумиху: – Геламоны умудряются проникать внутрь плоти. И знаешь, что они делают первым делом? Парализуют, внедряясь в спинной мозг. Дальше все куда хуже.

Слава, куда уж хуже? Я нервно повел лопатками.

– Затем они откладывают личинки, – продолжил объяснение он. – В живом теле носителя. Или лежателя, если угодно, поскольку тот уже ни рукой ни ногой. Личинки растут, растут и, когда созреют полностью, прогрызают себе путь наружу. Говорят, на все это уходит лишь несколько дней.

– И что происходит потом?

– Смерть, что же еще?

Глава третья

Либо Грек изначально так планировал, либо недавние обстоятельства заставили его изменить маршрут, но в любом случае я оказался не прав. Вместо того чтобы спуститься к ручью и затем оказаться в укрытии между скал, мы взяли много правее, обходя его далеко стороной. К ручью мы все-таки вышли, но теперь у меня не было никакой уверенности, что он именно тот.

– Привал, – объявил Грек.

Место было не самым удачным, но Светлана выглядела настолько уставшей, что привал стоило сделать только из-за нее. Иначе вскоре придется плестись черепашьим шагом, чтобы она не отставала.

Я помог снять девушке ее рюкзачок из дерюжного мешка и усадил на ствол дерева, после чего уселся рядом.

– Сильно устала? – Как будто без того не было видно.

Самым мудрым решением было бы оставить Светлану в любом подвернувшемся селении. Да, ничего хорошего там может ее и не ждать, одну, без знакомых, которые могли бы за нее заступиться в случае необходимости. Но зато останется живой, а ведь это самое главное. Проблема в том, что до Вокзала мы будем старательно обходить их. Как можно дальше, чтобы не нарваться на неприятности. Да и не так много их, поселений, попадется нам по пути, и все они расположены в стороне. Разве что Грек решит сделать крюк.

– Я привыкну, Игорь, я обязательно втянусь! – заверила она. – Еще день-другой, и вы за мной не угонитесь.

Пришлось кивнуть, мол, нисколько в этом не сомневаюсь. Вопрос только, сколько времени на это тебе понадобится. Сам я за тот срок, что провел здесь, исходил, не осмелюсь утверждать – столько же, сколько за всю свою предыдущую жизнь, но немало. Тем не менее иногда держусь только за счет усилия воли.

– Игорь, а как ты думаешь, Янис мне одно ружье отдаст? Зачем ему два?

– Обязательно отдаст. Не сейчас, позже. – Если Янис соберется его выкидывать, заберу и отдам тебе уже сам. С другой стороны, хотел бы, давно бы уже выкинул: открутить прицел – минутное дело, даже на ходу. – А чем тебя наган не устраивает?

– А что ты сам с ним не ходишь? Вернее, почему у тебя еще и винтовка есть? – резонно поинтересовалась она, и я не нашелся что ответить. Лишь повторил:

– Отдаст. Как только научишься с ним обращаться.

Иначе станет оно для тебя бесполезной железякой весом в четыре кило, а ты и без того уже едва ноги передвигаешь.

– А еще, Света, ты молодец! – искренне сказал я.

– Ты желаешь меня ободрить?

– И это тоже. Но главное в другом.

– В чем именно?

– В том, что держишься молодцом.

Другая на твоем месте совсем иначе могла бы себя повести. Давила бы на жалость, слезами исходила или еще что. А ты просто держишься. Хотя и совсем нелегко тебе приходится, видно издалека.

После получасового привала мы шли до самого вечера, ни разу больше не останавливаясь. Я давно уже нес на себе рюкзачок Светы, который в сравнении с моим собственным казался пушинкой. Светлана терпела, хотя по ней было видно, что дорога дается ей с огромным трудом. Она даже на мои ободряющие улыбки отвечала едва заметным кивком. Наконец показалось то, ради чего мы и совершили марш-бросок такой протяженности, пытаясь успеть к закату, – темный зев входа в пещеру. О ее существовании я даже не подозревал. Но не Гудрон, который нас к ней и вывел. Причем он клятвенно уверял, что о ее существовании знают считаные единицы.

Внутрь мы попали не сразу: некоторое время таились в кустах, в то время как Янис с Греком ее обследовали на предмет притаившейся твари. Или даже целого выводка, выбравшего эту естественную полость своим домом. Мне за время своего пребывания на этой планете довелось побывать уже в довольно многих из них, и все они давали хоть какую-то иллюзию безопасности.

В отличие от некоторых других в этой не пахло ничем. Слава однажды говорил, что существует теория, согласно которой наши предки практически полностью утратили обоняние именно из-за пещерного образа жизни. Еще бы, веками, а то и тысячелетиями проживать в какой-нибудь из них, при условии что о гигиене не могло быть и речи. К тому же им было невдомек, что совсем необязательно устраивать мусорные свалки именно там, где проживаешь. Тут поневоле нюха лишишься. Хотя он же сам в этой теории и усомнился. Еще Слава добавил, что во сне у человека обоняние не работает вообще, и вот уже это факт непреложный.

– Да уж, неважнецкие у нас дела, – сказал Гриша, после того как мы наскоро перекусили и позволили дать себе несколько минут отдыха. – Если уж на охоту на Теоретика вышли даже такие криворукие и косоглазые, как те, что нам встретились, значит, желающих объявилась куча. Но ты не боись, Игореха, мы тебя не бросим!

– Я и не боюсь. Хотели бы, давно бы уже бросили.

– Тут даже не в тебе дело, – признался он.

– А в ком?

– Не в ком, а в чем. Теперь хоть какая-то цель в жизни появилась. Раньше оно как было? Выполнил работу, получил за нее пиксели, славно оттопырился день, другой, третий, неделю, и все по новой. Какой в этом был смысл? Да никакого, если разобраться. Теперь он хоть какой-то, но есть.

– У меня немного другое, – присоединился к разговору Слава. – После заявления Игоря, что он не собирается наживаться на своем даре, куском дерьма себя будешь чувствовать, если не поможешь. И без того в этом гребаном мире много раз через себя переступать приходилось, должен же быть этому конец?

– Я примерно так же думаю, – согласился с ним Янис.

– А я – нет, – заявил Гудрон. – Мне его благородство до фени. Я все жду, когда к Теоретику дар вернется, а сам он образумится. Ох и заживем мы тогда!..

Он едва ли мечтательно глаза не закатывал. Хотя и не было полной уверенности в том, что Борис говорит всерьез. Впрочем, как и обычно, – манера у него такая.

Гриша уже растянул рот в полуулыбке, чтобы сказать ему нечто едкое, когда обратил внимание на Светлану.

– Так, – поднимаясь на ноги, начал он. – Света, без тебя справимся, сам все сделаю. Отдохни лучше.

Девушка, посчитав, что готовка – ее женская обязанность, принялась хлопотать над ужином.

– Я не устала! – горячо заверила она. – И готовить умею. Честное слово!

– Верю, – кивнул Гриша. – И все же лучше отдохни. Завтра нам предстоит не меньше пройти. Так что приляг до ужина. Затем поешь и снова поспи.

Света послушно отошла от очага и присела рядом со мной.

– Может, действительно приляжешь? Сейчас постелю.

Хотя чего там стелить? Выбрал ровную площадку, откинул в сторону камешки, чтобы в бока не впивались, и после такого марш-броска брошенная прямо на землю плащ-палатка покажется пуховой периной. Ну и рюкзак вместо подушки.

Что бы она там ни говорила и в чем ни убеждала, вид ее выдавал усталость. Лицо осунулось, и под глазами тени. Прав был Григорий, когда освободил ее от готовки. Вообще-то мне самому должна была эта мысль в голову прийти. Хотя толку было бы от нее? Повар из меня тот еще, и сейчас не самое подходящее время прокачивать этот навык. И приказать тому же Грише не получилось бы.

Теоретически – без проблем. Если разобраться, в нашей компании главный не Грек – я. И именно вокруг меня все должно крутиться. Конечно же в связи с моим даром эмоционала. И все же приказать не смогу. Возможно, лидерских качеств нет, характера не хватает, чего-то еще… нет, не смогу.

Существует всего два стиля руководства – авторитарный и демократический. Примером авторитарного прекрасно может послужить армия. В ней все устроено просто: выше по званию или должности, значит, и авторитета у тебя больше. А следовательно, будь добр, исполни приказ, каким бы нелепым или даже глупым он тебе ни показался. Для армии – стиль самый правильный.

При демократическом все строится на убеждении. Доводы должны быть такими, что никаких приказов и не понадобится: сам проникнешься и исполнишь.

Кое-кто утверждает, что существует и третий – либеральный. В котором все пущено на самотек. Недаром еще он называется попустительским. Ну и как его после всего этого назвать стилем? На мой взгляд, самоустранение это, а не стиль.

Но я не об этом. Проблемы начинаются тогда, когда не имеющий достаточного авторитета человек, при условии что вы не в армии, пытается отдавать приказы. Или наоборот, когда его достаточно отдать, а людей пытаются в чем-то убедить. Что, несомненно, сочтут за слабость.

Так вот, сам я убежден: нет у меня такого авторитета, чтобы приказывать. А убеждать будет и вовсе глупо. «Сноуден, девушка устала, будь добр, замени ее!» И что ему помешает сказать в ответ: «И верно, устала. Ну так сам и замени!» И он будет прав.

– Спасибо, Игорь, – отказалась от моего предложения Светлана. – Никто не спит и чего я одна буду?

– Потому что ты девушка. И наш долг как мужчин заботиться о тебе изо всех сил.

Сказал больше в шутку, но Света ее не поняла.

– Не надо обо мне заботиться, я сильная! Сама о себе прекрасно могу позаботиться.

Следующая моя шутка тоже оказалась неудачной.

– Так ты, случайно, не феминистка? Все сама, сама.

– Еще чего! Игорь, а когда Янис мне винтовку отдаст?

– После ужина, наверное, – предположил я. – Сейчас спрошу.

Даже спрашивать не пришлось. Вряд ли Янис услышал наш негромкий разговор, вероятно, решил, что подошло время.

– Красавица, не желаешь свой пугач на нормальное оружие поменять? – поинтересовался он.

– Хочу! – тут же откликнулась девушка. – Очень!

И засмущалась непонятно отчего.

– Ну тогда держи. Игорь, объяснишь, что и как?

– Может, сам?

СВТ я держал в руках единственный раз. В самом начале своего пребывания здесь, на нашей базе в Фартовом, когда подбирал себе оружие. Сомнений нет: и разберусь, и объяснить смогу. Но у Яниса получится куда доходчивей.

– Могу и сам, – не стал отказываться он. – Только подождать придется, мы с Георгичем хотим по окрестностям немного прогуляться. Ты вот что, попроси Гудрона. Боря, поможешь?

– Легко!

Этот вариант был еще лучше. Борис – в прошлом офицер, успевший повоевать в горячих точках, так что в подобных вопросах он любому фору даст. Кроме Грека, у которого биография была схожей. За исключением того, что, когда Гудрон в тюрьме, по его собственному выражению, чалился, Грек в арабских песках наемничал в ЧВК.

– Ну и чего тогда откладывать? – тут же подошел к нам Борис.

Заодно посмотрев в сторону Гриши Сноудена: как у того дела и сколько времени осталось до ужина. Судя по тому, что вода в котелках едва начала закипать, полчаса у него было точно.

– Ну, Светик-семицветик, слушай и запоминай. Это СВТ – самозарядная винтовка конструктора Токарева под патрон семь шестьдесят два на пятьдесят четыре.

– Ты ее еще полную разборку заставь сделать, – не сдержался Гриша. – Они Светлане нужны, твои калибры? Стрелять научи!

– Изыди, сатана, – отмахнулся от него Гудрон. – Без тебя разберемся, что именно нам нужно, а чего нет. Правильно, Света?

Девушка с готовностью кивнула.

– Рассказывайте все, что считаете нужным.

– Может, тогда без «вы» обойдемся? Не такая уж большая у нас с тобой разница в возрасте.

Григорий снова не смог утерпеть.

– Боря, ты точно об оружии собрался говорить? «Не такая уж у нас и разница в возрасте», – передразнил он его. – Парубок, мля! – И обидно заржал.

Дня без того не проходит, чтобы Григорий с Борисом не пикировались бы. Правда, до ссор у них никогда не доходит. Впрочем, как и тогда, когда Гудрон подначивает Славу Профа. Но там задача другая: расшевелить Славу и заставить его рассказать что-нибудь интересное об устройстве мозга. Эти же двое просто развлекаются.

– Сноуден, сказал же тебе – изыди! – И продолжил, обращаясь снова к Светлане: – Можешь не сомневаться, я учитель хороший. Смотри, какого из Игоря орла воспитал, посмотреть любо-дорого! Это со Сноуденом бьюсь как рыба об лед, но толку-то!

Гриша почему-то промолчал.

– Вот эта штука, – указал пальцем Гудрон, – называется ПСО – прицел снайперский оптический, с видимым четырехкратным увеличением. Но мы его сейчас снимем: зачем тебе лишняя морока? У винтовки и открытый прицел есть, чай, не какой-нибудь там «Блейзер».

– Не надо ничего снимать! Показывайте как есть. То есть показывай, – поправилась Света.

– Насчет оптики – это тебе к Янису, – пожал плечами Гудрон. – Я с ней не очень дружу. – И торопливо добавил: – Зато во всем остальном – мастер!

Гриша нарочито громко хмыкнул, но опять промолчал.

– Эх, покурить бы! – мечтательно вздохнул Гудрон.

Мы успели поужинать, самое время ложиться спать: для всех, за исключением девушки, ночь поделена на дежурства, но все пока бодрствовали.

– Сам бы не отказался, – присоединился к нему Гриша.

– У вас такие прекрасные условия отказаться от пагубной привычки, а вы: сигаретки нет? – улыбнулся Янис.

– Все к тому и идет, – буркнул Сноуден. – Хотя вряд ли получится. Слышал я, на какой-то ферме махорку выращивают. Из земных семян. Только не спрашивайте, как они здесь оказались.

– Так же, как и все остальное, – сказал Гудрон. – Как это, это, это, – по очереди ткнул он пальцем в окружающие нас вещи. – Целые дома умудряются сюда попадать. Что уж говорить про семена какой-то махры? Или у кого-нибудь пакетик с ними в кармане был, когда тот угодил сюда. А вот скажи мне, Профессор, – обратился он к Славе, – как ты думаешь, местный табак здесь может быть?

– Вполне вероятно, – не задумываясь ответил тот. – На Земле никотин появился как средство защиты от насекомых. Так почему бы и здесь эволюции не сотворить нечто подобное? С любым другим растением, необязательно с табаком.

– Никотин – яд! Про лошадь напомнить? Бросайте, дольше проживете, – снова влез Янис.

– Ну не совсем чтобы яд… – протянул Слава. – Там другое.