Текст книги "Горькое молоко – 3. Сайга для деда. В погоне за кардиналом"

– Резонно и, сдаётся мне, что твой девиз неплохо действует. Сам понимаешь, ты меня не знаешь, хотя меня знает братва и в Нижнем Новгороде, а я тебя знаю.

– Удивительного ничего нет, ты за одним столиком сидишь с гребнем пархатым.

– Ты это о Лане, так говоришь? Не подумай он нам никто. У вас я вижу, тоже не простой мужчина сидит, – кивнул он на Гошу. – А Ланин всего на всего попросил у нашего Паренька выторговать ему экзотическую кошечку для охраны дома, а у Паренька их две. Паренёк, – это погоняло, молодого мальчика, что за нашим столиком сидит, – показал на ветеринара Труба. Сделка состоялась, вот Ланя сегодня и банкет по этому поводу устроил. Обмывает свою киску.

– Что – то киску он себе дорогую приобрёл? – никак бабок скопил целую мошну.

– Киска эта называется гепардом, и стоит она по цене хорошей иномарки, – прикрывая ладонью, угол рта тихо прошептал Труба.

– Не хило, – заметил Колчак, – буду рад, если эта кошечка в один прекрасный день полакомится мясом Ланина.

Труба безобразно рассмеялся на всё кафе:

– Ты мне нравишься! Мне тоже его не жалко, но он иногда нам оказывает некоторые услуги. Сам понимаешь в наше время не иметь связей в ментуре, значит неправильной коммерцией заниматься нет никакого смысла. Быстро лапти сплетут. А честно работать, себе на просо не заработаешь. Налогами обложат.

– Козе понятно, – согласился с ним Колчак.

– Я о тебе много лестных слов слышал, не от него, а от ребят, которые тебя хорошо знают. Поэтому не сомневайся во мне. Я не подментованный. Со мной сидит за столом мой старший друг из Нижнего Новгорода Владыка, он большой авторитет. Пятнадцать лет зону топтал на северах, и пять лет в Финляндии отсидел.

– Я такого авторитета не знаю, – сказал Колчак.

– Хочешь, я тебя с ним познакомлю, – предложил он ему.

– Давай знакомство отложим до следующего раза. Я не люблю, серьёзным людям представляться в нетрезвом виде, – искусно пытался уйти от ненужного знакомства Колчак, понимая, что от этого знакомства он богаче не станет.

– Резонно, и всё равно ты мне нравишься! – пьяно заявил Труба, – приезжай ко мне в гости на микрорайон. Меня можешь найти в общественных банях. Она называется только общественная, а на самом деле моя личная. огромная изба. Заходи нам есть о чём с тобой потарахтеть.

Кстати, чуть не забыл, как там Жора Хлястик поживает на зоне? Боевой пахан, я тебе скажу.

– О своих родственниках я всё знаю. Он как жил, так и живёт в том – же месте. Совсем скоро будет дома.

…Поняв, что пришло время разряжать обстановку и избавляться от назойливости Трубы Марек протянул Вовке пачку сигарет:

– На Колчак закури сигарету. Выкурим по одной и пойдём на улицу. Надоело здесь сидеть, – сказал он.

Труба, поняв намёк Марека, вежливо извинился. Пожал всем руки и пошёл к себе за стол.

– Мы, пожалуй, тоже пойдём, – сказал Крон, привставая со стула.

– Куда вы пойдёте? – остановил их Марек, – вы же главного не сказали.

– Вы когда отлучались, мы всё Гоше объяснили, – выпалил Чита.

– Тогда на дорожку выпейте ещё, – налил он им в фужеры коньяку. Они залпом выпили, поблагодарили всех и покинули кафе.

– Ты Колчак, как в воду смотрел, – сказал Гоша, когда ушли друзья с Нобеля, – Плясун на меня навёл свою свору. Крон с другом его тряханули хорошо на хате. Он мигом всё возвратил.

– Тогда и нам надо визит сегодня нанести ему. Пока колёса за окном стоят, – предложил Колчак.

– Я не возражаю, – поддержал его Марек.

– И я в отказ не пойду, – прохрипел Гоша, – но у нас ещё бутылка одна не выпитая осталась.

– Забирай её с собой, – сказал Марек, – и возьми своему другу таксисту горячего кофе и чебуреков

Машина ждала их около кафе.

– Держи Гена, – протянул Гоша таксисту кофе в разовом стаканчике и завёрнутые в салфетки чебуреки, – перекуси немного и поедем к Бакену на завершение операции.

– Чего завершать, – сказал он, – я вижу на тебе туфли и печатка на пальце.

– Со свахой надо потолковать, – ответил за него Марек, – а то Труба нам голову забил своей въедливой общительностью. Толком и с ребятами не поговорили.

– Что и Труба с вами был? – спросил Гена.

– Ты тоже его знаешь? – удивился Гоша.

– Мы таксисты всех знаем и бандитов и ментов и наркоманов. А все менты знают и тех и других. Раньше они совместно сотрудничали. Нас с наркоманом в любом месте могут остановить и снять того из такси. Мы естественно остаёмся в пролёте, так как наркоман с нами не рассчитывался. А милиция брала с них за проезд и откуп за наркотики, – если конечно найдут. А потом отпускали их восвояси. Сейчас мы умнее стали, деньги берём вперёд с них.

– Не боишься, что они при неблагоприятном стечении обстоятельств, эти наркотики тебе под сидение засунут, и при шмоне могут обвинить тебя? – спросил Колчак.

– Нет, они этого не делают, всё равно, если менты найдут наркоту, на них повесят. А не возить их нельзя. Мы на них только и зарабатываем. Сюда к нам вся область едет. Цыгане не дают наркоманам ломаться. А вот бандиты, часто в долг катаются и, как правило, часто забывают возвращать его. Труба, правда, всегда щедро расплачивается, но он единственный среди всех. Он таксистов не обижает. У него у самого автомобилей полно разных. Конечно, бывают транспортные накладки и у Трубы, и тогда ему приходится прибегать к услугам таксистов.

Таксист доел последний чебурек, вытер руки о тряпку и они тронулись с места.

– Ты знаешь, где этот Плясун живёт, – спросил Колчак у Гоши.

– Один раз был, думаю, найду. Машину надо остановить у кафе. Вдруг он там сейчас сидит, – выдал версию Гоша.

– Не должен он там быть. Вероятнее всего он дома у себя забился в угол и дрожит от страха, – сказал Марек.

Он был прав. Плясун был дома, и дверь открывал несколько минут. Когда через дверь ему Гоша крикнул, что весь дом в щепки разнесёт, он быстро открыл её.

Перед ними стоял мужчина тридцати лет с женоподобным лицом. На плечах Плясуна висел атласный халат с китайскими драконами, не по его размеру, а голова перевязана махровым полотенцем. Он не успел испугаться, как получил сильный удар в грудь от Гоши и упал на пол в прихожей.

– Я тебя сейчас сватать буду, – негодовал Гоша.

– Погоди Гоша, тормози немного, – остановил его Колчак, – мы же потолковать приехали. А шмасть сотворить ему мы всегда успеем.

– Подымайся сладенький, – ласково сказал ему Колчак, – приглашай дорогих гостей в свой дворец бракосочетаний, а то в прихожей неудобно разговаривать.

Плясун опасливо поднялся с пола, соблюдая безопасную дистанцию от Гоши. Но всё равно Гоша буром лез напролом к лицу своего обидчика, норовя того ударить по лицу. Но промазал, и попал по перевязанной голове. Полотенце слетело на пол, и на удивление всем оголилась черноволосая голова, уложенная в капроновые бигуди.

– Да ты педик оказывается, – возмущался Гоша.

– Мужчина, я не пойму, что вам от меня нужно? – чуть не плача сказал Плясун. – День сегодня, какой – то бешеный, недавно наши мужики приходили. Брата по квартире гоняли, теперь вы за меня взялись.

– Ты мне давай горбатого не лепи, – брызгая слюной орал Гоша, – может у тебя и сиськи есть?

– А почему бы и нет, я нормальная женщина и мне полагается их иметь. Если хотите, взгляните, – и она распахнула при всех свой халат, осветив на секунду свою женскую наготу, где вырисовывались аккуратные небольшие груди, прикрытые бардовым лифчиком и богатая в паху шевелюра брюнетки.

– Я не понял, что за дела, ты кто? – спросил Гоша.

– Марина я, а Мишка мой брат, сказала женщина, и если ты руку ещё раз на меня подымешь, милицию вызову.

Гоша стоял опешивший от разительного сходства брата и сестры.

– Надо же так ошибиться, – бормотал он.

Затем опомнился, и заорал:

– Машка, где твой брат педераст Мишка.

– Нет его, – час назад собрал свои вещи в сумку и уехал. Думаю к своей жене в Кострому. Тут недавно приходили два мужика, за душу его трясли. Когда они ушли он спешно собрался, хлопнул дверью, и ничего мне путём не объяснил. А сама, я позавчера к нему приехала из Казахстана, пока погостить, а там видно будет.

– Ладно, Мария ты прости его, – начал оправдывать Гошу Колчак, – в непонятную ситуацию наш друг попал.

Марек стоял, облокотившись к дверному косяку, прикрыв руками лицо, трясся от смеха.

Хрипатый Гоша не зная, как исправить свою вину, поднял с пола полотенце, и начал делать попытку повязать его обратно на голову Марии.

– Спасибо мужчина, я на вас совсем не обижаюсь. Вы так милы и учтивы, – похвалила она Гошу, что тот зарделся от счастья.

– Я приношу свои извинения, сказал он, – но меня в жизни никто милым никогда не называл. Вы первая ей стали Мария и я готов загладить свою вину коньяком и шоколадом.

И он вытащил из кармана костюма шоколадную плитку и коньяк.

– Проходите, пожалуйста, в дом? – поправив полотенце на голове, она элегантно махнула рукой на вторую дверь.

Первым переступил порог дома Колчак. В нос сразу ударил запах женских духов. Они не разуваясь прошли вглубь дома где находилась кухня. На стене кухни для полотенец висели рога лося.

– Заметь Гоша, у твоего Плясуна эта вешалка, как символ. Он, наверное, всем рога наставляет, – сказал полушёпотом Марек.

Гоша приставил указательный палец к губам, давая Сане понять, чтобы он помолчал.

В кухне была идеальная чистота. Чувствовалось, что в этом доме хорошо приложились женские руки.

– Вот тебе Гоша жену, надо какую, а ты по компьютеру себе ищешь, через Плясуна, – вновь начал шептать Марек Гоше.

– Мальчики, только, чур, при мне не шептаться, – сказала Мария, услышав Санин шёпот, – я к шептунам всегда с недоверием отношусь.

Она достала коньячные рюмки и наложила на тарелку гору печенья.

– Мы Мария не шепчемся, мы вслух можем сказать, – осмелел Марек, когда выпили по рюмке коньяку. – Твой брат Плясун должен нашему Гоше невесту, но безнадёжно подвёл его, оставив на бобах. А для него это жизненно важный вопрос. У Гоши большой дом и крупное хозяйство, которое без женской сноровки и тепла может в скором времени рухнуть. Вот я и думаю прикупить ещё выпивки, да сыграть сегодня свадьбу.

– Жениха вижу, а невесту, где возьмёте? – спросила кокетливо Мария.

– А ты, чем не молодая жена. Сразу видно, что хозяйка ты хорошая. В доме у тебя порядок. Ты миловидная, и походка у тебя, как у трясогузки.

– Молодой человек, вы меня в краску, пожалуйста, не вгоняйте, – провела она пальцами украшенными золотыми кольцами по лицу Марека. – Спасибо, конечно, вам за лестную оценку, но вам не приходит в голову, что у меня может быть муж? Мне уже тридцать пять лет, и у нас в Казахстане холостых судят с тридцати пяти лет.

– За что там судят? – удивился Марек.

– За, что? За, что? – передразнила она Сашку, – за простой половых органов, – игриво потрясла она головкой.

– Вы, наверное, шутите? – спросил Колчак

– Конечно, шучу, – она протянула свою ладонь к щеке Вовки, но он отстранился, и перехватил её за запястье руки.

– Фу, грубиян, какой, – кокетливо улыбнулась она, и перевела свой взгляд на Марека.

– Так вы молодой человек считаете, что за долги брата я должна расплачиваться? Нет уж, извините? Вот он приедет, с него и требуйте невесту. Это его хобби людей сводить. Все вопросы к нему. А я в вашем городе пока гостья.

– Сегодня гостья, завтра жена, – настойчиво добивался Марек свадьбы. Коньяк делал его чрезмерно разговорчивым и экспресивным человеком.

Когда Мария встала и прошла мимо Марека в комнату, он похлопал её по попке и с кавказским акцентом выкрикнул:

– Какой джоп? – пять мешков урюк, пять палка.

Она повернулась, без лишнего возмущения покрутила пальцем у виска, и скрылась в комнате.

– Саня, прошу тебя, не надо плохо с ней себя вести? – умолял Гоша, – вдруг у меня стыковка с ней получится.

– Так ты не мычи, а действуй, – подхлестнул его Марек.

Мария быстро вернулась из комнаты с толстой пачкой женских фотографий:

– Посмотрите мальчики, сколько у него невест свободных в запасе осталось? Выбирайте любых, – она бросила снимки на стол.

Вовка с Мареком принялись разглядывать фотографии, а Гоша не сводил взгляда с Марии.

– Напрасно вы не смотрите репродукцию. Она вас в первую очередь должна заинтересовать, – сказала Мария Гоше.

– В данный момент, меня вы интересуете Мария, – совсем осмелел Гоша.

– Наконец – то вы совладали со своей скромностью, – кокетничала Мария. – Я вас, как мужчину понимаю. Но чтобы нам всем было легко собраться с мыслью и обговорить церемонию таинства, не мешало бы ещё коньячку испить. – После чего она из лифчика достала две тысячные купюры.

Услышав обнадёживающие слова Марии, Марек вырвал у неё деньги и громко воскликнул: – Ура! Ура! – через пятнадцать минут «горько» будем кричать

– Вы меня ни чем не смутите, если сейчас произнесёте это горькое и приятное слово, – и она без всяких церемоний, перегнулась через стол и впилась в губы Гоши.

Колчак с Мареком бурно захлопали. После горячего поцелуя, Гоша без пиджака выбежал на улицу и побежал к машине. Колчак вспомнив о таксисте, бросился вслед за Гошей, предупредить того, чтобы машину не отпускал.

Гоша обернулся быстро. В дом он влетел словно на крыльях. Выставив на стол, бутылку шампанского, две коньяка, шоколад и связку бананов.

– Какая свадьба, без Шампанского! – приговаривал он и принялся открывать бутылку.

– Гоша не спеши, вначале менуэт Мендельсона супружеская пара должна исполнить, а потом выстрелишь, – остановил его Колчак.

– А музыка есть? – спросил растерянно Гоша у Марии.

– Музыки много, но в фонотеке брата я не смогу быстро отыскать великого композитора.

– А не надо ничего искать, Марек вам на губах исполнит, хоть полёт шмеля, – обрадовал молодых Колчак.

Марек взял в руки ложки и начал исполнять похожую на свадебный вальс мелодию, при этом губами выводил пам – пам. А Колчак бил в такт по столу вилками, помогая музицировать Мареку. Но как оказалось, Гоша совсем не мог танцевать. Несмотря на это, «свадьба» всё равно состоялась. Жених и невеста были сильно пьяны, и уединились проводить брачную ночь в спальню.

Гости, так же находились в изрядном подпитии, обсуждали свадьбу и нахваливали покорную невесту. Затем вспомнили про таксиста Гену, и привели его в дом. Скормив ему все деликатесы, лежавшие в холодильнике, они удивились, почему невеста не выставила их на свадебный стол.

– Скупая! – изрёк Колчак.

– Ты не прав, она экономная! – возразил ему Марек.

Потом они прошли в зал, и подошли к компьютерному столику, где горкой лежали фотографии мужчин. Сверху на них смотрело лицо Гоши. Колчак взял его фотографию и положил в карман пиджака:

– Слушай Саня, этот Плясун хоть и родственником стал Гоше. Всё равно он гнида. Он плохо обошёлся с Гошей, его надо наказать. Давай заберём все фотографии.

– Давай! И компьютер в придачу, – согласился Марек.

Марек накинул на плечи Колчака его пиджак, затем стал одеваться сам.

– Хорошо у тебя, получается, одевать и одеваться, – заметил Колчак, – тебе бы в театре или ресторане на вешалке работать, а ты в бизнес пошёл.

– Больше не буду тебя одевать, – ткнул он Колчака пальцем в грудь, – в следующий раз в арктический мороз пойдёшь голый, как пингвин.

Затем Марек со знанием дела отключил компьютер и погрузил его быстро Гене в машину. После чего Гена их отвёз домой.

В это время на улице разразилась сильная гроза. Подъехав к подъезду, они подождали, когда дождь стих только потом вышли из машины.

Компьютер Санька занёс в свою квартиру.

Когда Колчак переступил порог квартиры, время было уже девять часов вечера.

Полина, вышла ему навстречу и сказала два лишь слова:

– Хорош гусь!

***

В эту ночь Вовка спал безмятежно одетым на полу, уткнувшись лицом в колючий палас. Рано проснувшись, когда все спали, он зашёл в ванную и через кран начал жадно пить большими глотками холодную воду.

– Ты вчера и мать и меня поразил, – раздался позади его голос Полины.

Она стояла в дверях в ночной рубашке и укоризненно смотрела на него:

– В таком виде, тебя ещё мне не приходилось видеть, – начала она промывать мозги Вовке. – Накушался так, что сил не было раздеться. – Где ты так набрался?

– На свадьбе у одного знакомого, – оторвался Вовка от крана и сел на край ванны.

– Интересно, на чьей свадьбе и почему ты один ходишь на такие мероприятия?

– Это не запланированная свадьба и ненастоящая, я бы сказал стихийно произошла, на романтической волне. А женили мы вчера Гошу, – мужика, что вчера заходил ко мне лысый такой в костюме.

Вовка вытер полотенцем выступивший пот со лба, посмотрел на Полину и сказал:

– Не бойся, из гостей там были я и Марек, если не веришь, можешь позвонить ему.

– Вы десять раз уже успели, с ним договорится, – бросила ему Полина. – Зачем я ему буду звонить?

Она надела халат, висевший на двери ванной, и ушла в кухню, затем сразу вернулась и сказала:

– Неужели, с этой образиной, ещё находятся дуры связать свою судьбу.

– Его красота не во внешности, а в утробе и надворном хозяйстве, – отмахнулся от неё Вовка и вновь припал губами к крану.

– Не хлещи холодную воду, почки посадишь! Иди выпей чаю зелёного, – предложила она, – и посмотри на свои глаза. Они у тебя, как у мёртвого окуня.

– Это говорит о том, что пришло время пить пиво, – посмотрел он на себя в зеркало.

– На работу тебе завтра идти, лучше дома выхаживайся, и денег у нас лишних на пиво нет, – заявила она.

– Эту позицию Марек сейчас мигом закроет, – сказал он Полине, – у меня тоже денег нет. Сигареты даже купить не на что.

Он разделся, ополоснулся под душем, затем спустился к Саньке на второй этаж. Тот уже был на ногах и встретил его с пивом в руках.

– Я думал, ты ещё спишь, не стал тебя будить. Время семь часов, – сказал он, – я в пять проснулся. Сбегал в ночной магазин, Балтики троечки набрал. Бери в холодильнике пей. Я тебя сейчас удивлю одной новостью.

Колчак прошёл в кухню, вытащил из холодильника пиво.

– Это то, что нужно мне в данный момент, – удовлетворённо сказал он, открывая зажигалкой бутылку с холодным пивом.

– Я знал это и набрал его под завязку. Ладно, пошли в комнату, – позвал Марек Колчака.

– Ты чего орёшь? – спросил его Вовка, – своих всех разбудишь.

– У тебя память после вчерашнего отбило. Я же вчера тебе говорил, компьютер ко мне давай выгрузим. У меня родители в гости к сестре уехали в посёлок Белкин, в гости.

– Какой компьютер? – удивился Вовка.

– Ну, ты даёшь, – засмеялся Марек, – выпей пиво до конца, и сейчас сразу вспомнишь.

– Они прошли в зал, где Колчак увидал на полу компьютер.

– Этот? – спросил он.

– Не видишь, это мой старичок. А тот в комнате стоит, в работе сейчас задействован. Тот компьютер дорогой. Санька открыл дверь спальни, где был включен компьютер.

– Этот компьютер стоит тысяч шестьдесят, а информация в нём для прессы и ФСБ бесценна. И мне кажется, что с этим компьютером мы с тобой опять вляпались в большую кучу органических удобрений.

Я всю информацию перекатал на всякий случай на дискеты. Как я понял, Плясун занимается не только брачными услугами, но и ведёт всю бухгалтерию Трубы. Кстати, как он тебе вчера показался? – спросил Сашка, – я вчера не стал у тебя спрашивать при таксисте.

Выпив пиво до конца, Вовка пошёл к холодильнику ещё за одной. Память к нему вернулась. Перед ним ярко встала картина погрузки компьютера, и он вспомнил, что все карманы у него забиты фотопортретами потенциальных женихов и невест.

– Ты спрашиваешь, как Труба мне показался, – отглотнул он из новой бутылки пива. – Думаю, он списочный клиент, и работает, на какого ни будь большого чиновника или мента. К блатным он никакого отношения не имеет, хотя не исключаю, что информацию о блатных может, какую – то иметь. Не больше. Если он вчера у меня спросил, как поживает Жора. Это говорит о том, что общаку он внимания не уделяет, если не знает, как себя чувствует Жора Хлястик. Предполагаю, его кто – то назначил из важных персон контролировать такой большой и богатый завод. К таким методам прибегают сейчас многие хозяева крупных предприятий, чтобы воров не подпускать к своему пирогу на пушечный выстрел. Раньше я о Трубе не слышал, чтобы он в городе проявлял свою шустрость. Вывод напрашивается один. Ему кто – то специально раздул авторитет, сделав его неофициальным наместником завода. Надо будет справки через своих блатных, в Нижнем Новгороде навести и о Трубе и о заводе. И этот мутный Владыка меня тоже заинтересовал, – авторитета мне тоже нашёл. Я ни слышал никогда о таком. Когда он всплыл на поверхность? Надо будет брата Сергея ещё вызвонить. Он точно знает все расклады. Только он сейчас наверное в Польше.

– Похоже, ты прав в своих догадках, – согласился с другом Санька. – Ты раньше и о Плясуне ничего не знал. Он работал хореографом во дворце имени «Горького» и был самым активным участником художественной самодеятельности. А потом вдруг открыл, свою частную фирму назвав её «СЕРЕНАДА» и как я думаю, что идейным вдохновителем в брачных сделках был твой «лучший друг Ланин».

– Не может быть? – удивился Колчак.

– Может, и даже очень, – вот на этой дискете вся бухгалтерия с начала двадцать первого века, по сегодняшний день. Возможно, Ланин не знал, что Плясун в тайне вёл её.

Сашка вставил дискету в дисковод, где выскочили все бухгалтерские учёты брачного агентства Серенада.

– Ты мне Саня толково объясни, – попросил его Вовка, – а то я в этих компьютерах и бухгалтерии ничего не соображаю.

– Ты просто не хочешь соображать. Тут всё просто. Вот смотри, здесь все выкладки для отчёта в налоговую инспекцию, где фигурирует фамилия Морозов – это Плясун, дальше идут Павлов, Курицын и Возов. Этих людей я не знаю. Все они являются агентами по браку. Заработки у них одинаковые стоят в графах. Не находишь странным, что у них в штате нет ни одной женщины для такой утончённой сферы деятельности?

– В общем – то, да, – подозрительно?

– А вот следующая страница, – пальцем тыкал в монитор Марек, – это чёрная бухгалтерия. Здесь пять человек в штате, где первым в списке стоит Ланин. Заработки у него самые высокие в компании. У Плясуна на двадцать процентов меньше. Другие три человека, вероятно, трудятся у них громилами. Плясун раскручивает динамо, как с Гошей и они имеют свои проценты от награбленного имущества. Это ещё не всё. Вот магазин Секонд – Хенд, где Морозов числится там бухгалтером. Хозяйка магазина Павлова Елизавета Никитична. Два продавца. А уже известный нам Павлов там товаровед. Понятен расклад?

– Кажется, я въехал в эту систему, – сказал Колчак.

– Смотрим чёрную бухгалтерию магазина, – продолжал Марек, – в графе самый первый стоит Ланин, затем Морозов. Павловы замыкают список, но продавцов здесь нет.

– Думаю, они, награбленное имущество, сбывают, через свой магазин. Удобно ни к кому обращаться не надо. А золотишко сейчас везде принимают.

– Но меня удивляет, почему они с Гошей так грязно сработали, могли ему память если уж не навечно, но надолго отключить.

– Не знаю, возможно, им кто – то помешал. Нам надо в любом случае ждать, когда приедет этот Плясун и трясти его до тех пор, пока не узнаем, кто бил Гошу и грабил его. Отступать некуда. Хочешь ты этого или не хочешь, но показывать им свою слабость ты не должен. Ты сам вчера заикнулся об этом. Они унизили твоего друга. Значит, ты не должен это дело на тормозах оставлять. А Плясун надолго не может уехать. Если у него такая важная работа, он скоро засветится.

– С чего ты так решил? – спросил Колчак.

– Вот у меня вторая дискета, – Санька достал с полки дискету, – тут уже цифры и фамилии будут намного серьёзней. Здесь вся деятельность дочерних предприятий одного солидного завода, которых у него четыре. Сбыт автомобильного и витражного стекла, зеркал, и хрустальной посуды. Баня тоже относится к дочернему предприятию. Генеральный директор этих предприятий Валерий Трубников, то есть Труба, а главный бухгалтер Морозов. Тут так – же есть чёрная бухгалтерия и очень интересная. Ребята, которые получили по двадцать и пятнадцать лет за убийство прежнего директора, до сих пор получают зарплату. Здесь у них есть графа ОВЗ. Думаю, что это особо важное задание. Мокруха и прочие рискованные дела. Узнай, как у этого Владыки фамилия. Может и он здесь завязан большими цифрами. Здесь в этой дискете для меня много непонятного и разбираться надо хорошему специалисту. Но всё это для нас может обернуться большой головной болью. Так, что нам в городе надо напомнить о себе и очень звонко, чтобы нас побаивались. Иначе за такие сведения, нас не только съедят, но и кости до муки перетрут на щёковой дробилке и развеют по ветру.

– Я это понял. Ты сделай несколько экземпляров, таких дискет. Я один комплект, спрячу у Деда. Один у себя оставлю, и один у тебя будет. Теперь отключай компьютер, и поставь его в прихожей, как только Плясун приедет он обязательно у сестры узнает, кто компьютер у него забрал. И думаю, с Трубой мне придётся увидеться ещё раз в ближайшее время. Плясун шум через ментовку подымать не будет, ему это не выгодно. Потому что в компьютере, срок не малый заряжен для других всех мукарей.

А мы шумиху устроим от себя в их краях обязательно. Повод у нас есть. Я на всякий случай заручусь поддержкой знакомых урок, кто сидел со мной. Но прежде переговорю с братом. У него немало связей в блатном мире.

Сашка отключил компьютер и отнёс его в прихожую, поставив свой на старое место.

– Правильно ты говоришь насчёт брата. Мы ещё молодые. А их поколение посолидней, выглядит. Нам без них тяжело будет справиться, не зная, кто за их спинами стоит.

Давай водочки лучше выпьем, с ней мозг лучше работает, – предложил Санька.

– А есть?

– У меня всегда есть, ты, что не знаешь.

– А чего молчал, я бы пиво тогда не пил.

– Ты – же по утрам не пьёшь водку.

– После вчерашней свадьбы, я бы на время не стал смотреть, тем более, сегодня выходной.

– Да лихо мы Гошу вчера женили! – засмеялся Марек, – я бы сам не отказался с ней покувыркаться. Ты видал, как она нежно меня по щёчке трепала. Сексуальная стерва! – облизнулся Марек.

В это время у Вовки зазвонил мобильный телефон.

– Слушаю Полина, – увидал он высветившийся на экране её номер.

– Тебя тут вчерашний новобрачный разыскивает, что ему сказать?

– Скажи ему, чтобы к Саньке спускался я у него сижу, пиво пью.

Вовка отключил телефон и положил его на стол:

– Гоша приехал с утра пораньше, наверноё, за компьютером пожаловал, – сказал Вовка, – иди, открывай ему дверь.

…Гоша вошёл напуганный с дикими глазами и сходу не разуваясь, выставил на стол бутылку коньяку, палку колбасы и банку сардин в масле.

– Привёт сватья. Жрать, умираю, хочу.

– Гоша, а чего у тебя рожа такая помятая, будто по ней локомотив пронёсся, как по Байкало – Амурской магистрали несколько раз. И почему молодая жена тебя без завтрака выпустила на улицу? – спросил Вовка.

– Погодите я, что не человек, жрать хочу, – осмотрев стол и увидав там открывалку, вонзил её в банку сардин. – Вы всё в холодильнике сожрали. А мне после любой пьянки обязательно нужно поесть.

Гоша извлёк из кармана брюк волосяной пучок и положил его около батона с колбасой.

– Вот, что от молодой жены осталось, – сказал он, – затем снял с себя пиджак и бросил его на пол.

– Дайте мне вначале выпить, а то меня с души сейчас будет рвать, – возмущенно говорил он.

Ему налили пол стакана водки, и он залпом выпил её, опрокинув следом в рот банку сардин. Пропустив за считанные секунды через свой пищевод всю сардину, отломил большой кусок колбасы.

– Ты чего Гоша кусок смоляной пакли выложил на стол, – с тревогой спросил Колчак.

– Это не пакля, а шиньон моей «жены».

– Выражайся яснее, что ты украл его у неё?

Гоша закрутился на стуле, – где туалет? – зажал он рот рукой.

Марек быстро подвёл его к унитазу и включил дверь. Потом подошёл к столу, взял шиньон в руки, затем поднёс его к носу и понюхал:

– Действительно не пакля, а натуральный волос, – сделал заключение Марек.

– Он же сказал, что это шиньон жены, – напомнил ему Вовка.

Тогда Марек положил его себе на голову и сел на стул.

– Больно жидкий он для головы, – заметил Марек.

Гоша, услышав разговоры двух друзей, крикнул им из туалета.

– Это шиньон от женского полового органа.

Марек моментально с брезгливостью скинул его со своей головы, а Колчак зашёлся от смеха, держась за живот.

– Сразу не мог предупредить, – недовольно крикнул Марек, – я уже чуть на язык его не попробовал.

– Не успел я, – ответил Гоша.

Когда он очистил свой желудок, налил себе ещё в стакан водки и повторил попытку излечения:

– Не знаю, когда я теперь отойду от такой свадьбы, – он опрокинул водку в рот, поднеся кулак к носу, затем ударил себя им по голове несколько раз.

– Гоша, прекрати интриговать, рассказывай? – почувствовал нелады в истории со свадьбой и Марек.

У Гоши глаза налились кровью и, приложив правую руку к сердцу, он начал излагать историю брачной ночи:

– Сердце раскурочено у меня, не подлежит капитальному ремонту, – истошно взвыл он и, обведя звериным взглядом двух друзей продолжил: – Не было ни какой Маши. Я утром в пять тридцать проснулся, а у меня рука лежит вот на этом шиньоне. Я сразу обнаружил, что больно выпуклая у неё манюня, ну и со злости дёрнул. Тут моя Маша и вскрикнула от боли. Шиньон скотчем был приклеен, к гениталиям моей Маши.

– Гермафродитом оказалась? – построил свою догадку Марек.

– Хуже, чем ты произнёс это слово, – взглянул на ребят Гоша, – Мишей Плясуном моя женщина оказалась.

Колчак опять зашёлся от смеха, а Марек с недоверием смотрел на Гошу, открыв рот.

Вовка показывал пальцем на Саньку и отрывисто ему говорил, глотая воздух ртом.

– Поезжай, кувыркайся, кровать свободная. Тебе – же понравилось, как она тебя по щеке ласкала.

Марек сорвался с кухни и побежал в ванную рыгать. Возвратился он с влажными глазами и накинутым полотенцем через плечо. Вовка никак не мог успокоиться. Он ушёл с кухни и завалился на диван. Немного отойдя от смеха, он возвратился на кухню. Посмотрев на мрачного Гошу, его опять обуял приступ смеха. Гоша сидел, насупившись, и молча, жевал колбасу.

Марек скрутил пробку с бутылки. Заполнив в стакан коньяк он протянул его никак не успокоившемуся Вовке.

– На выпей, может хохотун чик у тебя пройдёт. Смешно тебе, а у человека горе, – сердце разбилось, жену потерял, – уже с юмором сказал Марек.

Вовка опустошил стакан и поставил его на стол:

– Гоша, по секрету скажи, а супружеский долг ты исполнил в первую брачную ночь? – не унимался Колчак.

Гоша молча доедал колбасу и находился в прострации:

– Не помню ничего, но накостылял я ему сегодня прилично, будет знать, как соблазнять мужчин с нормальной половой ориентацией.

Он порылся у себя в карманах, и выложил на стол пять золотых колец и перстней, какие были надеты вчера на пальцах «невесты».