Текст книги "Горькое молоко – 3. Сайга для деда. В погоне за кардиналом"

– Как он к тебе попал и когда точно, – спокойно спросил Колчак.

Его зимой на заводе обнаружили станочники в циклоне. В опилки закопался и спал. Он за кусок согласился работать. Когда я приехал с Домбая, он у меня вызвал доверие. К тому же я не знал тогда Вовка, что с тобой и Жигой случилось перед Новым годом. Вся же родня в молчанку играла. А то я бы сразу обоняние включил.

– Теперь без горячки выслушайте меня, – сказал Колчак, – здесь есть два метода мести. Первый он не должен меня ни в коем случае видеть здесь, ни сегодня, ни завтра. Ты вызываешь его сюда в баню под любым предлогом, я где – то укромно хоронюсь. И если это Кактус, даём в руки Надежде карабин Деда, и она его героически с большим шумом при гостях берёт. После чего у нас будет возможность серьёзно пройтись по его почкам, чтобы он кровью ссал до конца своей короткой жизни. Она имеет первое право мстить за отца, но по своему разумению. Ко всему прочему за поимку Кактуса назначено большое вознаграждение, которое Наде как – то компенсирует потерю отца. Здесь нас не будут мучить угрызения совести. Ни капли крови на нас нет. Но тебе Юра раскрываться здесь нельзя. Ведь ты Батраков, а не Волков.

– А что на второе у тебя? – спросил Юра, сморщив лоб.

По выражению его лица было видно, что он не в восторге был от первого предложения.

– А на второе, мы ему в бане лапти крутим, делаем с ним, что хотим. А с наступлением сумерек ведём его к болотам и уйдём оттуда когда убедимся, что макушка его головы не затянулась грязной тиной. Здесь нас тоже угрызения совести не будут преследовать, но мы будем всё равно преступники. Я убеждён, что все мокрухи надо делать в одиночку. Ни кого не хочу обидеть своим подозрением, но жизнь постоянно меняется, как погода, как люди. Сегодня мы крутые урки, а завтра сентиментальные слюнтяи. Я согласен на любой вариант. Но второй вариант я предпочту исполнять один без свидетелей, а что вы скажете на это?

– Я сам хочу его за кадык подержать, – взревел Лоб, – и на вас грех не буду свой вешать. Один по делу пойду. Всё сделаю технически грамотно сам.

– Стоп Юра тормози, – остановил его Серый, – у меня желание появилось не меньше твоего вырвать ему кадык. Каждый должен из нас исполнить свой долг мести. Вовка прав, это должен выполнить кто – то один. Давай потянем спички.

– Вы зря сейчас торгуетесь, кому мочить его, – сказал Колчак, – не забывайте, я его ещё не опознал. Может это другой человек на лошадке ездить?

– Я уверен, что это он, – крикнул Сергей. – Его, когда нашли в циклоне, на нём были одеты ментовские шкары. Тогда он рабочим сказал, что их увёл с бельевой верёвки в огороде участкового для хохмы.

Пока они спорили, в баню вошёл Жора Хлястик. Он сразу догадался, что ребята были чем – то возбуждённы.

– Вы, что такие взъерошенные? – спросил он, – напряг какой есть?

– Напряг есть и важный, – сказал Серый, – но не думаю, что будет правильным тебя посвящать в первый день свободы. Вовка предложил нам два варианта. Мы сейчас на распутье, не знаем, какой избрать.

– Если заикнулся, то посвящай, – сказал Жора, – меня сейчас трудно удивить чем – то, тем более прошибить на сенсацию. Могу только одно сказать, если Колчак сказал, – надо слушать его. Он хоть и молодой, но самый здравомыслящий среди нас. Его на зоне все прислушивались.

Серый доходчиво объяснил Жоре суть дела.

Тот выслушал и сказал:

– Оба варианта хороши, но я хочу вам предложить третий. Мне жить осталось немного. Я авансом ни за что отсидел большой срок. Давайте я его грохну, а вы отдыхайте. Меня с первой группой инвалидности всё равно не посадят. Тем паче, этого волка искать никто не будет. У меня рука не дрогнет пришить эту суку. А с другого бока посмотреть. Может он и без портков, но на селе у вас засветился, как хороший специалист. Ты – же его Серый не прятал в сене? – Пропажа этого Лёвы заинтересует вашего шерифа. Он же на работу к тебе не из города приезжает, а живёт при заводе.

Жора замолчал и прошёлся по бане. Осмотрел её интерьер.

– Дом у тебя племянник богатый и баня, что надо, а если тебя раскрутят менты за этого волка, на кого всё добро оставишь?

– Причём здесь добро Жора, – взбеленился Серый, – я на первый план выдвигаю долг кровной мести, – а добро дело наживное.

Серый взял кий в руки и, метко прицелившись, загнал шар в лузу.

– Насчёт участкового можешь, не беспокоится, он один у нас на десять сёл. О существование Кактуса он не знает. Я за все года, что здесь живу, видал его пару раз. Один раз за половой доской приезжал ко мне, а второй раз горючку просил.

– В тебе кровь викинга Беды играет. Так вот племянник я тебе ещё одно правило скажу. Не хватайся за чужую работу. Кактуса воры давно заказали, и исполнителю аванс выплатили. Его везде достанут, где бы он ни был. Дело во времени. А на вас всех я возлагаю большие надежды продлить свою жизнь. Мне без марафета ни дня не прожить. То, что я буду получать по рецепту врачей это, как мёртвому припарка. Я вчера услышал мудрые слова Ивана Романовича. «Вся сила нашего рода в нашем духе», хотите – верьте, хотите – нет, но я собирался в ближайшие дни на кладбище, чтобы подыскать себе приличное место. Дед вовремя образумил меня, высказав фразу про силу духа, – а преднамеренное убийство любого человека, – это проявление слабости и дикое ненавистничество ко всему живому на земле. Не надо засорять свою душу этим злым мусором. Вы ещё молодые, жить надо! Колчак задвинул вам два варианта, как избавится от Кактуса. Он умный и расчётливый, с его мнением считались на зоне серьёзные люди, в том числе и я. Он вам ещё несколько дельных предложений может кинуть, как Кактуса покарать, – под антагониста умеет косить. Но я его, изучил превосходно, как себя. Колчак обеими руками и ногами будет дрыгать, чтобы Кактуса отдать Наде. Понимает, что праздник сегодня нельзя портить. Я его поддерживаю в этом.

– Ты меня дядя Жора разрисовал, хоть в иконостас Успенского собора вставляй, где иконы Рублёва висят, – сказал, хитровато улыбаясь, Колчак, – но главное, я рад, что ты одобрил мою мысль.

– Короче с вами всё ясно, – с досадой повысил свой голос Юра Лоб, – может вы и правы. Проблемы в этот день ни к чему. Но есть другие дни. Что ты скажешь Серый?

– Ничего он не скажет, – не дал Колчак ответить брату. – Я не стал вам говорить, но дядя Жора вам уже намекнул, что исполнитель получил заказ и аванс. Сева Пескарь, мне то – же самое сказал и предупредил, если я найду убийц дядьки, самому ничего не предпринимать, а рассказать Деду или брату. Я горький опыт уже получил в одной поимке. Хоть у нас сегодня имеется отличный шанс для подведения смертельных итогов, я против эмоционально – неверных шагов. Если мы не будем взирать на свой уркаганский менталитет и воровские понятия, которых мы придерживаемся, думаю, мы поступим, правильно. Мы поможем Надежде связать его скотчем. Запомните, он пёстрокрылый. И никто нас из блатных не попрекнёт, что мы сдали его в руки ментам.

Серый подошёл к Вовке и, обняв его за плечи, произнёс:

– Не знаю, как насчёт иконостаса, но с нас сегодня думаю картину Шествие в рай, смело можно будет писать. Я, пошёл за скотчем, и возьму заодно у Деда карабин. Его я оставлю у Заура в веранде, а вы с Надеждой садитесь в мою машину, там стёкла тонированные. Он вас не заметит. Я его сейчас вызвоню, скажу, баню надо срочно посмотреть. Если вы его признаете, следом за ним идёте, берёте мимоходом у Заура Сайгу и заходите к нам сюда. А мы будем здесь его опекать. Всё очень просто и быстро. Через десять минут я уверяю вас, он будет здесь. Нравится вам мой план?

– Сойдёт для робких ребятишек, – недовольно буркнул Лоб, – только не отказывайте потом моим кулакам, насладится его боками.

– Юра об этом можешь, не беспокоится, – сказал Колчак, – этого удовольствия мы и себя не лишим.

Вовка застал Надю, в полураздетом виде сидевшую около дочки.

– Одевайся быстрее, дело срочноё есть на сто тысяч, – скороговоркой выпалил Вовка.

– Куда? – на лодке что – ли кататься с тобой?

– Не спрашивай, вопросы потом. Минута дел и у тебя на шее будет висеть лавровый венок.

– Ну, если минута, то я согласна, – сказала Надежда, накидывая на себя кофточку.

Он её усадил на переднее сиденье в машине и сказал:

– Сейчас подъедет всадник сюда, если я его узнаю. То идём следом за ним в баню, и ты его арестовываешь там, в руках с карабином незаряженным.

– Всё – таки это был он?

– Похоже, что да. Ты ни чего не бойся, из нас каждый может ему рога свернуть, но ты официальное лицо. Власть правоохранительная, – с иронией сказал Колчак.

– Что братец власть стал признавать, не только в постели? – надавила шутя, она своим пальцем ему нос.

– Слушай Надя, ты на архиважной операции находишься. Опасного преступника сейчас будешь брать, а тебе всё шуточки. Серьёзней надо быть, не забывай, ты же мамой стала, – отстранил он её руку от своего лица.

– Не забывай, нашей дочки, – сказала она, – а вот пугать и нотации мне читать не надо. Я с тобой ничего не боюсь.

– Ты, что не видишь, я шучу. У меня сегодня настроение хорошее. А вот и улан появился, – сказал Вовка, увидав серую лошадь бежавшую рысцой по обочине дороги с всадником в седле одетого в ярко-красную рубашку.

– Что ты замолчал? – спросила Надя, когда всадник слез с коня. – Он это или не он?

– Я эту рожу век не забуду, – проговорил шёпотом Вовка, – конечно, это Кактус, кто – же ещё?

Когда всадник скрылся за воротами дома и прошёл по выложенной тротуарной плиткой дорожке бани, они вдвоём устремились в веранду. Всё произошло тихо и быстро, как в остросюжетном фильме. Вовка открыл дверь и спрятался за неё, Кактус опомниться не успел, как Надежда приставила ему карабин к голове.

– Атласов, не дёргайся, ты арестован! – выкрикнула она.

Последовал удар Серого в шею Кактусу, который свалил его с ног. На тело Кактуса сразу навалился Лоб, чтобы связать ему руки, но он, не сопротивлялся и лежал, как бревно.

В баню ввалились Заур и Вовка. Заур хорошо знал Кактуса и не мог понять, в чём дело.

– Ты его не замочил случайно? – спросил Лоб, у Сергея.

– Нет, но шеей ворочать не будет долго. Раздевайте его до трусов, и давай ополоснём его водой. А ты Надя иди, минут через десять доложишь в милицию, что задержала опасного преступника. Они быстро за ним приедут.

Надежда и Жора ушли, захватив с собой Сайгу, а Заур с непониманием смотрел на распластавшего Лёву, с которым он был в последнее время на дружеской ноге.

– Я не пойму, почему вы на Лёву сафари устроили? – спросил он.

– Это не Лёва, а бывший продажный мент Кактус, который замочил Захара, Луку и меня собирался зажарить, – объяснил ему Колчак.

– Ничего себе, вот это мы приютили змея у себя под крыльцом, – удивился Заур, – в жизни бы не поверил. А говорил автомеханик, – уставился он в безмолвное лицо Кактуса. Зажигание говорил, у меня барахлит, – раскачивал он головой, – сейчас мы тебе отрегулируем и зажигание и фары.

Кактус, открыл глаза, когда на его голое тело вылили два тазика воды.

– Шеф не пойму, что за дела? – плаксиво заголосил он, увидав перед собой только лица Серого и Заура.

Лоб и Колчак исчезли из его поля зрения. Они зашли за биллиардный стол.

– Я тебе не шеф, козлина противный, как и ты не Лёва. Ты Кактус, бывший мент, который замочил моего дядьку Захара и друга Луку.

– Это ошибка, ты рамсы перепутал, – сомкнул глаза Кактус. – Да я не Лёва, но про кого ты говоришь, я о них слышу впервые. Я скрываюсь здесь от ментов, потому – что взял кассу в одной агрофирме. Не веришь, я тебе могу дать один адресок, и там замолвят за меня словечко.

– Слушай ты вшивота поганая. За тебя уже и твои коллеги не способны замолвить словечко, – сказал жёстко Серый. – Твоего Боровика иностранные черви гложут в Австрии. Паша Петухов в параше умылся. А Колчак живёт и здравствует, и у него большое желание возникло поработать с твоим телом. – Вон он довольный стоит, кулаки об стол чешет, а потом мы тебя в котельную завода отвезём, холокост тебе устроим, или в болото опустим.

Кактус понял, что Серому всё известно и отпираться бессмысленно было в его ситуации.

Он открыл глаза и дрожащим голосом произнёс:

– Сколько тебе бабок отстегнуть нужно за мою жизнь? – Я знаю, где хранил общую казну мой хозяин. Съездим вместе к этому месту, и там мы баксы пересчитывать не будем, а положим их на весы.

– Хватит фуфло гнать, – не выдержал Колчак.

Он подошёл к Кактусу и плюнул ему в лицо.

– Хочешь получить небольшую отсрочку своей смерти. Ты её получишь, но только до темноты. Я лично отведу тебя на самое гиблое болотистое место. Ты ни чем не гнушался в жизни, даже друга своего Фуру замочил. В тебе святого ничего нет. Такие звери не имеют права на жизнь. В вашей компании все друг друга стоили. Вы думали если прячетесь за важными мундирами, для вас всё будет сходить с рук. Промахнулись вы чуточку. Не подумали, что и генералов прописывают в подземное царство. Если ты хочешь умереть без мук, ответь на пару интересующих меня вопросов. С ментами из нашего города вы с кем повязаны или нет? Кто вас надоумил расправиться с Захаром и Лукой?

– Это всё Боровик, я только выполнял его приказания. А зелёный свет ему включали на заказ большие чиновники, их я не знаю. Боровик платил им хорошо. Но когда Захар появился на горизонте, он нас заверил, что за него нам ещё премию люди с большими звёздами выплатят. Если мы его грохнем с концами. Но он не допёр, что тело может прибиться к вашему берегу, а здесь менты правильные. Он сам их опасался, но знал многих. Про ваших ментов он говорил, что пока они не допьют коммунистический напиток «Портвейн» до дна, с ними дела иметь противопоказано. А про своих кровельщиков, он никогда не рассказывал, держал всё это в секрете. Даже Фуре никогда ничего не говорил.

– А что, правда, что вы бомжей кормили человеческим мясом?

– Сплошной бред. Если они хорошо работали, их Гаврила не трогал. А кто ему не нравился он с Боровиком согласовывал, и бомжей отвозили в Чувашию на вольные хлеба.

– А сюда ты как попал?

– Когда пожар начался, я быстро снял дублёнку с Фуры и валенки. Спрятался в пустом резервуаре для воды, около склада сухих красок. Когда всё утихло, а это была уже ночь, я в гараже нащупал охотничьи лыжи, встал на них и поехал, куда глаза глядят. Мне было всё равно тогда, лишь бы подальше отойти от того злосчастного места. Тебя Боровик тогда приказал в тлеющий торфяник бросить, если ты марки не отдашь, а попал туда я. Когда под утро подъехал, хотел согреться там и провалился, но мне повезло, что я попал в не самое пекло, а в оттаявший уступ. До рассвета при помощи лыж я вылез оттуда и рядом наткнулся на вагончик, около которого стоял бульдозер и трактор КА – 700. Я его завёл и пролесками проехал несколько километров, пока солярка не кончилась, а дальше опять пешком и к следующей ночи вышел сюда. Никогда бы не подумал, что судьба закинет меня в клещи родственников моих жертв. Я знаю, что жестоко виноват перед вами, но дайте мне шанс купить себе жизнь за большие деньги. Умоляю вас. Простите меня ради бога, – истерично взвыл он. – Я жить очень хочу, я ещё молодой. Оставьте мне жизнь? Я буду вашим верным рабом, до конца своей жизни. Не хочу я в болото, это для меня не прерии будут. Кактусы в болоте не живут. Лучше отдайте меня милиции. Я весь срок за вас в неволе буду молиться.

– Живучая тварь, – сказал Серый, – ну, что приступим его прессовать, – обратился он к Колчаку.

– Ты знаешь Сергей, у меня желание пропало дотрагиваться до его тела. Да и неинтересно связанного избивать. Я пойду к Надежде. Скажу, чтобы она начинала звонить в свою управу.

– Как хочешь, а мы с Юрой ещё потолкуем с этим автомехаником.

– Толкуйте, только предупреди Юру, что бы он, не представлялся Кактусу. Иначе может после в милиции проскользнуть его персона.

Вовка с Зауром вышли из бани, и пошли в дом. Надежда с Жорой сидели в веранде, и пили чай.

– Звони Надежда своим коллегам. Только Ланина сюда не вызывай, у меня аллергия на него. Если можешь, то позвони Вячеславу Андреевичу Гридину. Он хоть и на пенсии, но сможет прислать сюда достойных людей.

– Я телефона не помню его, придётся звонить, только в дежурную часть, – сказала она.

– Ты в дежурной части и узнай его номер, – посоветовал Колчак.

Милиция приехала через полчаса. Беда им объяснил, чтобы они подъехали со стороны пруда.

В это время проснулся Иван Романович с Ириной. Спросонья, увидав милицию в своём саду, он опешил, и быстро проследовал к бане.

– Что случилось? – наткнулся он по пути на Жору.

– Отдыхай Дед, всё спокойно, – это не по нашу душу, они появились, – успокоил его Жора. – Поймали убийцу Захара, который тебе ягоды сегодня на лошади привёз. Его Надя и Колчак опознали.

– Лёву, – удивился Дед, – не может быть такого?

– Может, может. Эта тварь маскировалась умело под своего в доску, – убедительно сказал Жора.

Он ловко отбил на земле чечётку и торжественно сказал:

– Моя свобода начинается с больших сюрпризов! – и впервые засмеялся.

…Кого Вовка не хотел видеть, так это Ланина. Но по закону подлости он приехал. И лично руководил погрузкой Кактуса. Его вывели из бани нагишом. Он прошёл, пригибаясь к земле, с искривлённой шеей, не смотря ни на кого. Пока Кактуса освобождали от скотча, чтобы нацепить наручники Ланин в это время разговаривал с Надеждой и тряс ей руку. При этом втягивая носом глубоко воздух.

– Дайте ему брюки, он, кажется, испачкался, – сказал Ланин мужчинам, но смотрел в глаза Колчаку. – Не то он нам всю машину испачкает.

– Нет у него брюк, – сказал Колчак, – хочешь, отдай ему свои штаны, или обмой его в озере.

– Слушай Колчин, ты мне до того надоел. Обещаю тебе, что не далёк тот день, когда вот так сопровождать буду тебя.

Вовка подошёл вплотную к Ланину и сквозь зубы процедил ему.

– У тебя в жопе ещё не ящиком, не забывай про Плясуна и дискетке, которую я себе оставил на память.

Ланин пошевелил своим заострённым как карандаш носом, опустил губы ниже челюсти. Затем прокрутился на одной ноге на сто восемьдесят градусов и бросился в машину.

– Когда ты только остепенишься Колчин? – крикнул он ему из открытого окна машины.

– Скоро. Как тебя выгонят из милиции, так и сразу, – прокричал ему в ответ Вовка.

Когда машина уехала все облегчённо вздохнули.

– Видите, как всё хорошо получилось, а то бы сейчас ломали себе головы, – сказал Жора.

Колчак подошёл к Надежде и ревностно спросил:

– Ты о чём это шепталась с этой инфузорией?

– Я с ним всегда была в хороших отношениях. Не буду же я с ним разговаривать подобно тебе. И совсем я не шепталась. Он меня спросил, как я здесь оказалась. Я ему сказала, что у нас здесь вечером будет семейный праздник. И он поблагодарил меня за поимку Атласова.

– Не надо было ему ничего докладывать, – сказал Вовка, – спокойней жить будем.

– Не знала, что ты такой брюзга, – посмотрела на него Надя. После того как милиция покинула Осинки Заур сел за руль и поехал в город за Полиной и своей женой.

…Юра Лоб в это время сидел в тёмной парилке и не показывался Наде на глаза. Уехать на следующий день к Бороде, ему было не суждено. У него произошёл вечером в этот день гипертонический криз.

***

Пиршество было богатое и громкое в доме Беды. Наехало много родни и близких знакомых. Гуляли всю ночь. И тишина наступила в этом доме только под утро. Юра Лоб, выпив водки и переволновавшись с Кактусом, к сумеркам почувствовал себя плохо. Он был хроническим гипертоником, но никому об этом, ни говорил. У него резко подскочило давление и он начал задыхаться. Серый привёл ему местного фельдшера.

– Дело серьёзное, – измерив, давление, сказал фельдшер, – его надо срочно в больницу. С таким высоким давлением ему необходимо находится под пристальным наблюдением врача. Я ему укол сделаю, но вы всё равно не медлите, везите его в больницу.

– Он не местный, – сказал фельдшеру Колчак, – у него ни прописки, ни полиса с собой нет. Ни одна больница его не примет.

– Хоть бы и приняла, я всё равно в больничку ложиться не буду, – еле шевеля губами, сказал Лоб, – сделайте мне укол и я отойду. Со мной не первый раз это случается.

– Хорошо, я вам укол сделаю, но утром, если самочувствие не улучшится, немедленно в больницу.

После инъекции Юра уснул, оба брата периодически ночью бегали в баню, проверяли его состояние.

Полина заметила, что Вовка часто бегает в конец сада, где стояла баня, и вышла за ним в сад.

– Ты чего туда часто бегаешь? – спросила она.

– Я тебе скажу, но ты про это молчок, – предупредил её Вовка, – в особенности Надежде. Там в бане брат Луки Юра Лоб больной спит. Ему врача вызывали. Вот мы с Сергеем на переменки проверяем его.

– Юра Лоб, – это, что тюремщик кадровый? – спросила она.

– Мы все здесь тюремщики, даже нестареющая красавица тётя Ира сидела в молодости, – сказал Вовка.

– Я не тюремщица, твоя мама и мои родители тоже не тюремщики, – возразила Полина.

По бокам дорога

Впереди кусты

Подождём немного

Попадётесь вы,

– процитировал Вовка отрывок из стихотворения, – и следом, шутя, добавил, – у вас ещё всё впереди.

– Ну и шуточки у тебя Колчин дурацкие, – обиженно сказала Полина, – больше не пей, ты, когда пьяный блатной становишься, а мне это не нравится.

– От меня в хорошей компании, никто и никогда ни одного блатного слова и мата не услышит. Хотя в соответствующей обстановке иногда не помешает блатануть. Я бы даже сказал необходимо, потому что людей, которые не понимают нормального человеческого языка становится всё больше и больше.

– Ладно, хватит мне лекции читать, пошли к твоему Лбу? Я посмотрю на него, – сказала Полина. – Я знаю, что ты мне врёшь. Девицу, какую – то прячете в бане.

Вовка рассмеялся и, обняв Полину за плечи, повёл её через сад в баню.

Юра спал на деревянном диване, под тусклым ночником, окутавшись пледом.

– Вот видишь, какую девицу мы прячем, – сказал ей Вовка.

– Теперь вижу. Убедил, – успокоилась Полина.

Они закрыли за собой дверь, и Колчак показал ей озеро.

– Нравится тебе здесь? – спросил он у жены.

– Лучше не спрашивай и не расстраивай меня, – огорчённо сказала она, – есть же счастливые люди, которые живут хорошо.

– Я тебя спрашиваю, тебе село это нравится, согласилась бы здесь жить? – переспросил он Полину.

– Конечно, нравится? – поняв, о чём её спрашивает муж, ответила она.

– Серёга и Иван Романович, предложили здесь мне построить дом. В этой деревне много бросовых домов, выкупим развалюху, а на её месте возведём себе новый дом. Главное, что лесоматериалы будут для нас бесплатные. И построить помогут нам его быстро.

– Я с превеликим удовольствием буду здесь жить, – крепко прижавшись к плечу мужа, сказала Полина.

– Тогда с понедельника я начну внедрять свои планы, – обрадовал он Полину.

После чего развернул её от озера, повёл в дом.

В это время Колчак, не знал, что все планы у него будут нарушены усилиями Шаха и Ланина.

В десять утра, Колчака за плечо растормошил Сергей.

– Вовка вставай, в город надо ехать срочно, у Деда в городе хату подломили.

– Как подломили? – такого не может быть, чтобы Ивана Романовича обчистили.

– Соседи сейчас позвонили, сказали, что дверь отжата или ломиком или монтировкой. Они туда сами не заходили, но ментов вызвали.

Вовка быстро оделся, подошёл к столу, опрокинул стопку водки и вышел на улицу.

В машине уже сидел Иван Романович с Жорой.

– Не пойму, кому моя хата понадобилась? – удивлялся Иван Романович, – ценного у меня в доме ничего нет. Ружья все в деревне, денежного чулка не имею. Замок только зря стервецы испортили.

– Дед, сейчас ухари пошли, метут под ноль всё из квартир, – сказал Серый, – даже унитазы с корнем вырывают. Это заблудшие беженцы дверь ковырнули или бичи. Раньше у тебя собаки были, так все к дверям боялись подойти.

– Иван Романович, а не могли на твои настенные, кавказские украшения позариться? – спросил Заур.

– Сейчас приедем, увидим. Хотя кому нужны эти железки, – сказал Дед.

– Не скажите Иван Романович сейчас много модников, гоняющихся за стариной, – ответил ему Заур.

Когда подъехали к дому, у подъезда стояла милицейская машина, около которой находились жильцы из подъезда и два сотрудника милиции один в чине капитана, второй молодой в штатском.

Иван Романович вошёл в квартиру и понял, что Заур был прав. Ковёр был голый, как египетский лысый кот Сфинкс. Со стены были сняты два инкрустированных серебром кинжала, два рога для вина, зурна музыкальная, хурджин с изображением Шота Руставели и сабля, больше похожая на турецкий ятаган.

– Посмотрите, что у вас ещё пропало Иван Романович? – подал голос, до этого молчавший молодой следователь в штатском.

Иван Романович обошёл, все комнаты и вернулся к следователю.

– Перерыли всё в доме, но вроде остальные вещи на месте. Видимо деньги искали, – сделал заключение Дед.

– Тогда давайте присядем, составим список похищенных вещей, и вы напишите заявление.

– Ничего я писать не буду, я сам всё найду. Ни сегодня, так завтра всё вернётся на ковёр.

– Вы хотите сказать, что подозреваете конкретную личность в краже?

– Никого я не подозреваю, но найти всё равно найду. Это не иголка. А на ушко мне кукушка, что ни будь, нашепчет.

– Дело ваше, но если надумаете обратиться к нам, приходите. Кое, какие улики, нам всё – таки удалось обнаружить.

Следователь попрощался и ушёл. Дед ни кому не сказал, что у него из шкатулки пропал серебряный жетон на цепочке с цифрой 25 с бриллиантом в 0,5 карата. На обратной стороне жетона была красивая гравировка на английском языке «husband» – что означало муж, супруг. Такой же в точности жетон был снят с убитой Мананы, только там, на обратной стороне стояла гравировка, «dutch» – что означает с русского на английский жена. Эти два жетона им подарили родители Мананы на серебряную свадьбу.