Текст книги "Плацкарт"

Часть вторая

Четверг

Поезд тронулся. Наташа, родители и Анюта замахали мне. Я помахал им в ответ. Проплыли билетные кассы, депо, освещенное прожекторами, блестящие полосы рельсов.

Я сел на полку, прислонился к перегородке. Рядом сидела тетка за пятьдесят, полная, с выкрашенными в белый цвет волосами. Она читала «Мегаполис-Экспресс». Напротив парень и девушка держали друг друга за руки. На столике перед ними лежал русско-английский разговорник. Боковые места пустовали.

Я спросил тетку с газетой.

– Вы до Москвы?

– Да.

– Тогда я могу уступить вам нижнюю полку.

– Спасибо. Вы уже хотите стелиться?

– Да, пожалуй.

– А вы не опустите эту штуковину на окне? – Она показала на штору из синего дерматина. – В вагонах всегда сквозняки, хоть и лето сейчас.

Пятница

В узкую щель между шторой и рамой окна пробивался солнечный свет. Я сел на полке, согнувшись, чтоб не удариться головой о третью полку. Снова лег, натянул джинсы, передвинулся ближе к проходу и спустил ноги на край нижней полки. Спрыгнул, сунул ноги в кроссовки. Тетка с крашеными волосами спала, отвернувшись к стене. Парень и девушка тоже спали. Простыня девушки завернулась, видна была бледная кожа плеча и красная бретелька лифчика.

Я вышел из туалета. Купе проводников было открыто. Проводница мыла под краном лицо. На ней была голубая рубашка, темно-синяя юбка и колготки телесного цвета, с блеском.

Я сказал:

– Доброе утро.

– Доброе утро.

– Чай скоро будет?

– Минут через сорок. Пусть все проснутся сначала – потом начну разносить.

Проводница сняла с подноса четыре стакана в алюминиевых подстаканниках. В кипятке плавали пакетики «Lipton».

– Не желаете что-нибудь к чаю? Есть шоколад, вафли, печенье…

Я мотнул головой. Есть не хотелось – в животе бурлило. Я слегка волновался.

Проводница повернулась к соседке.

– И вы тоже не будете?

– Нет.

– А нам пачку печенья, пожалуйста, – сказал парень. – Принесете, хорошо? Мы пока сходим покурим.

Они встали. Парень взял со стола пачку «Camel». Сзади на майке у девушки было вышито слово «England».

В окне мелькнули деревянные здания и платформа с зеленой оградой. На платформе стояли два парня с рюкзаками и удочками.

Тетка взяла свой стакан, отпила, поставила. Вагон тряхнуло, чай пролился на пластик стола.

Тетка спросила:

– А вы москвич или в гости?

– В гости, можно сказать.

– И я тоже в гости. К сыну. Он у меня десять лет, как в Москве. Как уехал после девятого класса… В техникум хотел поступать, не поступил, пошел в училище на сварщика. Закончил с красным дипломом, работал на ЗИЛе. После армии начал коммерцией заниматься. Сейчас фирма своя, запчастями торгует. И неплохо идут – запчасти сейчас всем нужны. Квартиру недавно купил… – Она отпила еще чаю, развернула конфету «Кара-кум», откусила, запила чаем. – А вы, извините за нескромный вопрос, не женаты?

– Нет.

– Вот и мой Валера – официально нет, а живут, наверно, лет пять. И хорошо живут, в общем. Она такая спокойная, и он тоже. Деньги свои у каждого. Захочет – она может его пригласить в ресторан. Я спрашиваю – а детей вы хотите? Говорят: а зачем? И точно – зачем?

Я кивнул.

– Сейчас детей вырастишь, – продолжала тетка. – А они потом в твою сторону не глядят. Сколько уже таких случаев – живет пенсионер одиноко, и дети к нему не ходят совсем. Мой, правда, не такой, повезло мне. Заботливый, подарки дарит. В прошлом году – холодильник двухкамерный, «Минск». А в этом – еще один подарил на день рожденья – «Стинол». Говорит – пусть будет два. Ну и правильно, пусть стоит – есть не просит.

Радиоузел передавал песню:

 
Сочи, сочи
Ах как жарко здесь
Сочи, сочи
Суета сует
 

Вернулись парень и девушка, сели на полку. Он сказал ей:

– Шарм-эль-Шейх – это как Москва, а Хургада – как Ленинград.

– Значит, мы – в Ленинград?

– Ну да, а что тут такого? На Москву ты и так насмотришься.

– Не успею. В два часа вылет.

– Ладно, тогда в следующий раз.

Поезд замедлил ход. За окном тянулись кирпичные стены, над ними стояли серые сталинские дома. Я поднял сумку, накинул ремень на плечо, взял в руку рюкзак и пошел по проходу в сторону тамбура.

Вагон дернулся и остановился. Проводница взяла тряпку, зацепленную за стоп-кран, протерла поручень и открыла подножку.

Я спрыгнул на перрон и сказал ей:

– Спасибо, до свидания.

Проводница кивнула.

Светило солнце. Мужик в синих джинсах и серой ветровке спросил:

– Куда надо ехать? Такси недорого…

– Нет, не надо. Спасибо.

Я сунул в щель турникета карточку на две поездки. Она, прошуршав, вылезла с другой стороны. Свет горел по-прежнему красный.

– Карточку возьмите и проходите! – крикнула женщина в серой фуражке.

Эскалатор двигался вниз. На ступеньку ниже стояли два парня с коробкой монитора «LG», еще ниже – священник в очках, черной рясе и с дипломатом.

Двери вагона сомкнулись, поезд тронулся. На рекламе телефона «Samsung» поблескивали губы девушки. Напротив меня сидел парень с редкой рыжей бородкой и серьгами на бровях и в носу. Сквозь короткие светлые волосы на голове виднелась татуировка. Он читал журнал «Rolling Stone».

Я открыл «Из рук в руки», нашел раздел сдачи квартир. Вариантов было полно, в том числе, нереально дешевых – «170 у.е.», «200 у.е.», «210 у.е.». Антон говорил, что дешевле трехсот квартиру снять нереально.

Дверь офиса агентства недвижимости была незакрыта. За столами сидели две девушки и женщина лет сорока, в брючном костюме и очках на носу. Девушки перебирали бумаги, женщина говорила в телефонную трубку:

– Нет, там «двушки» уже по пятьсот…

В открытое окно влетал с улицы шум машин.

Я сказал:

– Здравствуйте. Я хочу снять квартиру. Если можно, то срочно – я прямо с поезда. Буду работать в Москве…

– И это все ваши вещи? – Старшая девушка, улыбнувшись, кивнула на мой рюкзак.

– Нет, не все. Еще сумка – на вокзале осталась, в камере хранения.

– А какую вы хотите квартиру – однокомнатную или «двушку»? И в каком районе?

– Однокомнатную. Район – без разницы, главное – чтобы дешевле.

– Самое дешевое, что бывает, это триста пятьдесят. Дешевле, в основном, только комнаты. А если квартиры, то редко. Комнату не хотите?

– Нет, лучше квартиру. А какая ваша комиссия?

– Сто процентов оплаты за первый месяц. Вы присаживайтесь, а я сейчас посмотрю, что есть из однокомнатных… Меня Аля зовут, а вас?

– Дмитрий.

– Очень приятно.

Зазвонил телефон. Вторая девушка взяла трубку.

– В районе Серпуховской-Добрынинской? Ну, это будет долларов шестьсот… Есть даже квартира одна. Первый Добрынинский переулок… Когда вы сможете посмотреть? Завтра днем? Хорошо, я договорюсь… А вот этого говорить хозяйке не стоит – сами понимаете, она – человек пожилой, может неправильно среагировать. Скажите – студенты, учитесь в «Плешке»… Да, да. Тогда завтра созваниваемся в десять утра. До свидания.

Она положила трубку.

– Парень, восемнадцать лет, сам из Саратова. Хочет снять с другом квартиру. Говорит – танцоры, нетрадиционной сексуальной ориентации. Так я им сказала, чтоб хозяйке про это ни слова, а то упрется и не сдаст им квартиру. Хачикам, ясное дело, еще меньше сдают… Не то, что меньше – вообще не хотят.

Аля дала мне распечатанный факс.

– Вот, смотрите – есть квартира за триста пятьдесят. Комната восемнадцать, кухня девять, санузел совместный, шестой этаж. И метро не очень далекое – Петровско-Разумовская. Правда, там от метро еще на автобусе или на маршрутке. Съездите посмотреть?

– Да, конечно.

* * *

Люди, выходя из метро, бежали к автобусам и маршруткам. Над крытыми павильонами висел щит «Вещевой рынок Петровско-Разумовский».

Я спросил девушку в белой майке:

– Извините, вы не знаете, где остановка шестьсот семьдесят второго? Или сто девяносто четвертого.

Она пожала плечами.

На пятачке у метро было шесть остановок. Я пошел наугад, увидел маршрутку-«ГАЗель». Из нее высаживались пассажиры. К стеклу был прилеплен номер «672». Я спросил у водителя:

– Вы на Ангарскую едете?

Он кивнул.

Я залез внутрь. Следом вошли женщина лет сорока, в темных очках, два подростка в майках «Король и шут», мужик с черной сумкой на боку и цыганка с баулом. Водитель курил, стоя на улице у машины. Он был в синих спортивных штанах с четырьмя полосами.

«ГАЗель» ехала мимо заводских корпусов, на которых висела реклама. «Завод Ритм. Продажа слуховых аппаратов». «Итальянская мебель, сделанная в России». «Сезонная распродажа образцов мягкой мебели». Над лобовым стеклом висела картинка: девушка раздевается на фоне российского флага, и надпись: «я люблю Совет Федерации». На стекле на присосках болтались три крестика – Христос на кресте, Христос без креста и лицо богоматери. На приборной панели мотал головой игрушечный пес, тыкаясь носом в пачку десяток.

Я потянул на себя железную дверь лифта, покрашенную, как и стены, в салатовый цвет. За ней оказалась вторая – двустворчатая, из пластика. Я открыл створки и зашел в лифт. Кабина качнулась. К стене, рядом с кнопками, была прилеплена наклейка из жвачки – коричневый чешуйчатый монстр.

За дверью с закрашенным краской стеклом что-то щелкнуло, зашуршали шаги. Дверь открылась. На пороге стоял невысокий старик в сером костюме и синей рубашке.

– Здравствуйте, я – квартиру смотреть.

– Добрый день. Да, я в курсе – мне звонила девушка из агентства. Кажется, Алевтина… – Я кивнул. – Проходите.

Старик повернулся и сделал два шага к приоткрытой двери, обитой изнутри дерматином. Напротив была еще дверь, а в глубине коридора – еще одна.

В маленькой прихожей я наклонился, чтобы развязать шнурки.

– Обувь можете не снимать. Предыдущий мой квартирант – он часто ходил в обуви по квартире. Так ему нравилось. Тоже был молодой человек – выпускник МГУ, потом в Англии где-то учился. Работал в банке коммерческом – он финансист по диплому. Сейчас его на работе повысили, стал каким-то начальником и снял квартиру за тысячу долларов, на «Белорусской» – оттуда ему добираться удобнее. Вас как зовут?

– Дмитрий.

– А меня – Андрей Николаевич.

– Очень приятно.

В комнате стоял полированный шкаф, за ним – старый диван с круглыми валиками и книжный шкаф пятидесятых годов, у окна – огромный письменный стол с круглой настольной лампой и черным телефонным аппаратом. На углу стола стоял маленький телевизор «LG», на столике между диваном и шкафом – старая радиола «Рига». За стеклом книжного шкафа – «Классики и современники», Дюма, Пикуль, Дрюон, «Справочник по электротехнике» с надорванным переплетом, «Французско-русский словарь».

– Мебель – старая, но добротная, крепкая, – сказал Андрей Николаевич. – Можете не сомневаться. Да, вы еще кухню не осмотрели. Пойдемте.

В кухне, кроме гарнитура белого цвета, стоял обтекаемый формы холодильник «ЗИЛ». К стене над столом был приклеен скотчем календарь на двухтысячный год с рекламой сока «J-7».

– Посуда вся есть – вилки, ложки, чашки, тарелки… – Андрей Николаевич выдвинул ящик стола. – Правда, разномастное все – многое от жильцов осталось. А что было сразу, то или попортилось, или порастерялось. Вечного ничего не бывает.

– А давно вы эту квартиру сдаете?

– Давно уже. Как началась вся эта петрушка – инфляция, повышения цен – мы с женой свою разменяли на две – мы здесь жили неподалеку. Теперь эту сдаем, а сами живем во второй, в районе Речного вокзала. Сын у нас уже взрослый, жилплощадью обеспечен, а нам как-то надо ведь выживать…

– Да, конечно…

– И цены, скажу вам, растут постоянно. Правда, в девяносто восьмом, после кризиса, очень резко упали. Я тогда сдавал эту квартиру за сто пятьдесят, потом стало двести. На все цены растут – на продукты, на газ, на электроэнергию… Да, кстати, не знаю, сказали ли вам в агентстве. Квартплата – за мой счет, а электричество, будьте добры, сами оплачивайте, в зависимости от расхода.

– Хорошо, конечно.

– Да, цены растут, жизнь дорожает. Если б не эта квартира, не знаю, как бы мы жили – пенсионеры.

Я открыл дверь в совмещенный санузел. Пол был выложен плиткой кофейного цвета, над ванной висела желтая шторка.

Зазвонил телефон. Старик подошел к аппарату в комнате и снял трубку.

– Алле… Да, показал… Сейчас все обсудим с молодым человеком. Ну, все, где-то через час буду дома. – Он положил трубку. – Ну, что вы, Дмитрий, надумали?

– Меня, в общем, устраивает. Только от работы далековато.

– А работа где?

– Метро Павелецкая.

– Ну, минут за пятьдесят доберетесь, максимум час. По московским меркам еще очень неплохо, я вам скажу. Тут люди по полтора часа добираются, а то и больше. Ну так что мы решаем?

– Хорошо, я снимаю вашу квартиру.

– Тогда давайте поедем в агентство, подпишем договор – чтобы все было официально. Я ведь с этих денег налог буду платить. Знаю, что многие и не платят, а я так не могу.

Андрей Николаевич снял с вешалки темно-коричневый плащ.

Я потянулся к кнопке лифта.

– Пойдемте лучше пешком. Я все время пешком спускаюсь и поднимаюсь. Хорошая это гимнастика – обычно ведь двигаемся мы мало. – Андрей Николаевич засеменил вниз по лестнице. Я пошел следом.

Мы вышли на улицу. Я спросил:

– Андрей Николаевич, а регистрацию вы мне сможете сделать?

– Знаете, Дмитрий, этим бы я не хотел заниматься. Слишком много мороки. К этому парню, который перед вами квартиру снимал, мать приезжала, и я делал ей регистрацию – так что, знаю весь этот процесс. Надо убить столько времени в ЖЭКе, потом – в милиции. А я пока доеду с Речного… Вы уж как-нибудь это сделайте сами, хорошо?

– Хорошо.

Суббота

Я вышел на балкон, оперся о перила, закинул голову, щурясь от солнца. Соседний дом был такой же, как этот – двенадцать этажей, один подъезд. На шестом этаже женщина в красной майке поливала цветы. Через улицу, в парке, гуляла с овчаркой девчонка лет десяти. Далеко, над домами, над зеленью, торчал шпиль какой-то «высотки».

На балконе лежали три связки газет, коробка от туфель «Salamander» с ценником «3490 руб.», стояли два десятка бутылок от пива – «Tuborg», «Miller» и «Невское-Лайт».

Я вернулся на кухню, открыл холодильник, взял красную бутылку «Чудо-йогурта», сел в кресло, открутил крышку, оторвал фольгу и отпил.

Над ярко-желтой витриной пристройки к дому висели две вывески: «Ремонт обуви» и «Секонд хэнд – недорогая одежда из Европы». В соседнем доме, у служебного хода в обувной магазин курила девушка в синей джинсовой юбке.

Я обогнул обувной, прошел гастроном, магазин «Большевичка» и видеопрокат. В витрине видеопроката висели плакаты «Убить Билла. Фильм 1» и «Дети шпионов 3D». В следующем доме весь первый этаж занимал садовый центр «Дивный сад» – саженцы, цветы и фигуры дедов морозов, зебр и жирафов.

Я зашел в павильон на углу Коровинского и Ангарской, сказал продавщице:

– Дайте, пожалуйста, моющее средство – универсальное – и упаковку губок.

Я поставил сумку в центре комнаты и расстегнул молнию. Сверху лежала магнитола «Sanyo» с ФМ-радио. Я купил ее на свою первую заводскую зарплату.

Я вставил вилку в розетку, покрутил ручку настройки, нашел «Наше радио». Играла песня Бутусова «Девушка». Я поставил магнитолу на стол и начал вынимать свои шмотки и складывать в шкаф. Практически все мои вещи уместились в рюкзак и сумку: одежда, три десятка кассет и компактов, электробритва «Brown» – подарок родителей на день рождения, – мыло, дезодорант, зубная паста, щетка – и все. Дома остались еще книги, диски, кассеты и видик.

* * *

Первый тайм футбола Голландия-Чехия закончился. Началась реклама «Ростелекома». Я сунул ноги в сандалии и вышел из квартиры. До футбола я убирался в квартире, мыл раковину и ванну, холодильник и кухонные шкафы.

Возле подъезда столпились у лавки человек десять парней и девчонок с бутылками пива. Светились их зажженные сигареты.

Я зашел в круглосуточный павильон. Из подъехавшей синей «Оки» вышли два парня в джинсовых шортах – один в бейсболке, другой – с серьгами в обоих ушах.

Я сказал продавщице:

– Бутылку «Арбатского» красного и две пачки арахиса.

Парни встали в очередь сзади меня.

Я просунул в окошко сотню, положил орешки в карман, забрал сдачу.

Парень в бейсболке сказал:

– Четыре «Золотых бочки». В металле.

В «Оке» играл танцевальный ремикс на тему из первого фильма «Убить Билла».

Окно было открыто. Ветер шевелил край тюлевой шторы. Я сидел на столе, закинув ноги на подоконник, смотрел на окна в доме напротив.

В бутылке оставалась почти половина. Я взял хрустальный фужер – из набора в серванте, – налил до краев, отпил. Взял из разорванной пачки орешек. К пальцам прилипла соль.

Внизу кто-то крикнул:

– Я же тебе говорил, что чехи их сделают! А ты еще мне не верил!

Воскресенье

Я разломал пластмассовой вилкой картофелину из «Крошки-картошки» – с двумя наполнителями: сосисками и лососем.

На краю фонтана сидели два подростка в белых ветровках. Один выкрикивал:

– Пепси-кола, Аква Минерале, пятнадцать рублей!

Девушка за соседним столом говорила в мобильник:

– Да, машину мне сделали. Сигнализация что-то глючила. Стоит на стоянке на ВДНХ. Еду сейчас забирать.

Дед с потертым пакетом «Dutch Lady» достал из урны жестянку от пива «Охота», положил на асфальт, раздавил, поднял и бросил в пакет.

Девушка спрятала телефон, встала со стула и пошла в сторону памятника Пушкину. За ее стол сели парень в светлом льняном пиджаке и девушка в черном платье.

Парень сказал:

– Году в девяносто седьмом, когда подключился к «нету», я понял, что больше не буду скучать. Я заходил в чаты для лесбиянок, писал, что я – лесбиянка и занимался киберсексом часами. Ты знаешь, что такое киберсекс? Конечно, знаешь. Все сейчас про это знают. А ты знаешь, кто такой Брет Истон Эллис? Конечно, нет. Потому что ты ограниченная. Но дело не в этом. Насчет киберсекса. Как ты думаешь, что было дальше?

* * *

Состав подъезжал к Багартионовской. Я смотрел в окно на прибитые к стенам черные кабели, на яркие нечитабельные граффити. К двери вагона прислонились два «металлиста» в «косухах».

Напротив меня сидели две девушки лет под шестнадцать, одна с «дрэдами», другая – стриженная почти налысо. Они пили пиво «Miller». «Лысая» почувствовала мой взгляд, посмотрела на меня. Я отвел глаза. Она отвернулась и что-то шепнула подруге.

В плотной толпе я вышел из вестибюля метро, увидел указатель «Горбушка – там», повернул налево. Прошел мимо рынка, обмена валюты и кафе «Элла». На многоэтажном кирпичном здании висел большой красный плакат «Ля-ля парк».

Над эскалатором был закреплен транспарант «Отказ от левого – дело правое» и реклама последнего диска группы «Любэ» – «Ребята с нашего полка». От обилия палаток с дисками, ди-ви-ди и кассетами рябило глаза. «Русский шансон». «Компьютерный двор». «Премьер-видео». «MP3». «Караоке». «Диски России – есть почти все». «Болванки». Музыка, играющая в каждой палатке, сливалась в жуткую какофонию, и от нее начинала болеть голова.

Я, не останавливаясь, брел по рядам.

На прилавке, среди новинок, был выставлен ди-ви-ди «Убить Билла. Фильм 2».

Продавец в желтой майке спросил:

– Вам что-нибудь подсказать?

– Это – пиратский?

– Ну да, экранная копия. А откуда может быть настоящий? Он еще не выходил.

Я пошел дальше.

У магазина «Металлург» два «металлиста», которых я видел в метро, рассматривали кожаный браслет с заклепками.

Я дошел до конца зала и попал в другой корпус – там продавались пылесосы, холодильники и телевизоры. Я повернул обратно.

В палатке «Диски России» компакты были расставлены по алфавиту, и я офигел от их разнообразия. Я водил по названиям пальцем, взял распечатанный каталог, начал листать, отвлекся на диалог продавца с лысеющим мужиком лет сорока.

– У вас «Гражданская оборона» есть? – спросил мужик.

– Есть все альбомы, которые выходили. Около тридцати. И «Коммунизм», и сольные альбомы Летова, – ответил продавец – совсем молодой парень с короткими волосами, покрашенными в синий цвет.

– Люблю вообще панк… Такое ощущение, как будто тебя мордой – в говно, и, главное, от этого получаешь свой кайф. На работе наехали, или дома с женой поругался – взять бутылочку водки, запить пивом, и – «Гражданскую оборону». Вот это – настоящий русский панк-рок.

Мужик купил два диска – «Мышеловку» и «Некрофилию».

Я еще полистал каталог, но ничего не выбрал.

Понедельник

Впереди меня на эскалаторе стоял рэппер в широких джинсах, съехавших с его худой задницы, с большими наушниками на голове. Ему было лет тринадцать, не больше. Эскалатор плыл вверх мимо рекламных щитов. «М-Видео. 777–777-5». «Переводи деньги. Western Union». «Я худею от Radio Disco». «DHL. Стрелы в Великие Луки». «1000 вещей. Новокузнецкая, 39».

Сзади стояли две женщины. Одна говорила:

– Всем медалистам к окончанию школы подарят цифровые фотоаппараты. И золотым, и серебряным тоже.

Я толкнул тяжелую деревянную дверь и вышел на улицу. Светило солнце. Над новым зданием, стилизованным под «высотки», висело облако. Летал тополиный пух. Мальчик ел слойку, стоя под доской «Станция Павелецкая, четвертая очередь, 1945–1949». Старуха в кроссовках везла за собой сумку-тележку. На другой стороне улицы, перед Павелецким вокзалом, вращался треугольник рекламы «Едешь как можешь? При аварии совсем не смешно».

На другой стороне канала дома стояли без промежутков, слепленные друг с другом. На небе виднелся силуэт Останкинской башни. Я свернул в ворота трехэтажного кирпичного здания.

– Здравствуйте, вы к кому? – спросила секретарша.

У нее были светлые короткие волосы и веснушчатое лицо. Она сидела за широким черным столом, который стоял посреди узкой комнаты с несколькими дверями. Негромко жужжал кондиционер. На стене висел плакат с надписью «Жизнь хороша!»

– Здравствуйте. Я – ваш новый системный администратор.

– Простите, а с кем вы насчет этого говорили?

– С Виталием Павловичем. Я звонил ему в пятницу.

– Минуточку. Скажите пожалуйста, как вас зовут?

– Дмитрий Макеев.

Девушка сняла трубку, нажала кнопку на телефоне.

– Виталий Павлович, здесь пришел Дмитрий Макеев… Да, хорошо. – Она положила трубку и улыбнулась мне. – Проходите вон в ту дверь. Да, меня зовут Маша.

В небольшом кабинете за столом буквой «т» сидел за ноутбуком седой дядька с усами. Он был в белой рубашке и красном галстуке. Пиджак висел на спинке компьютерного кресла. На столе валялись распечатанные факсы, мятая страница газеты и журнал с рекламой наручных часов на обложке.

– Добрый день, Дмитрий. – Дядька привстал и подал мне руку.

– Добрый день.

– Ну, добро пожаловать, значит, в наш коллектив. Он у нас небольшой, но сплоченный. Сейчас я вас познакомлю с коммерческим директором. – Он нажал кнопку на телефоне, снял трубку, сказал в нее: – Русля, зайди. Здесь Дима – новый системный админ.

– Вы присаживайтесь. У нас просто все, неформально, по любому вопросу можно разговаривать прямо со мной или с Русланом. А вот и он.

Вошел высокий парень немного за двадцать, со вздернутым носом и маленьким подбородком, протянул руку.

– Руслан.

– Дмитрий. Очень приятно.

– Взаимно.

– Значит так, – сказал директор. – Не против, если я буду на ты? Не люблю «выкать» – как-то это… ну, не по-русски. Мы же не РАО ЕЭС и не «Газпром», мы – маленькая компания, и я хочу, чтобы все было просто, по-человечески. Предлагаю и меня звать на ты – не хотят. – Директор улыбнулся. – Только некоторые согласились, Руслан, например.

Я осмотрел кабинет. Темно-серый ковролин на полу, белые обои с тиснением, белые жалюзи на окне, стеллажи за спиной у директора, на них – папки-скоросшиватели с цифрами на корешках: «2000», «2001», «2002», «2003».

Директор поскреб рукой ухо, посмотрел на Руслана, потом на меня.

– Так, насчет условий – ну, мы это обсудили по телефону, еще когда ты первый раз позвонил. Все остается в силе – в смысле зарплаты. Рабочий день с десяти до семи, суббота и воскресенье – выходные. Отпуск – по законодательству, двадцать четыре рабочих дня. Трудовую книжку привез?

– Привез.

– Тогда сразу и оформим тебя. Все сделаем официально, но зарплата по бумагам будет тысячи две. Рублей, конечно, не долларов. Больше нельзя. Если всю платить «белую», то знаешь, какой налог? Так, дальше. Про что еще не сказал? Да, обед. Обеда такого, чтоб установлен для всех – с часу до двух, например, – у нас нет. Каждый выходит примерно на час, когда ему надо. Некоторые вообще не выходят – приносят с собой. А в обед почту свою проверяют или в Интернете сидят. Я не возражаю – что тут такого, если не в рабочее время? Так, ну что еще можно сказать? У тебя, Русля, есть к Диме вопросы?

– Нет, пока нет. Пусть осваивается человек.

– Да, кстати, как ты устроился, хорошо? Квартиру снял?

– Снял. Все нормально.

– Ну и добре. Русля, покажи Диме его кабинет.

Кабинет оказался крохотным – два метра на три, – зато для меня одного. В окно тыкались ветки с зелеными листьями, за ними виднелось соседнее здание – двухэтажное, старой постройки. На стене над компьютером висела картинка из Интернета – мужик с галстуком, в белой рубашке, разбивающий монитор.

Компьютер загрузился, выдал стандартные обои «виндоус-экс-пи»: голубое небо и облака над зеленой лужайкой. Я щелкнул мышью по иконке «Outlook».

От: Админ

Кому: Все

Тема: Новый системный администратор

Добрый день! Меня зовут Дмитрий Макеев. Я – ваш новый системный администратор. Обращайтесь ко мне по всем вопросам, связанным с компьютерами, программами и т д. Надеюсь, что мы с вами сработаемся.

* * *

Вместо Маши за столом с телефоном и факсом сидела новая девушка, совсем юная – вечерняя секретарша, студентка. Я улыбнулся ей и сказал:

– До свидания.

– До свидания. Хорошего вечера!

На лестнице, между третьим и вторым этажами, курили парень и девушка – я не знал, из моей они фирмы или из какой-то другой. Когда я проходил мимо них, девушка говорила:

– Приглашают нас в выходные на дачу. У них дача в Быково. Не решили еще, ехать или не ехать. Если погода хорошая будет…

Я вышел из ворот, повернул направо. С кондиционеров на фасаде двухэтажного здания падали капли воды. В проехавшей мимо «десятке» играл техно-ритм.

На Садовом кольце я свернул не к метро, а налево. На другой стороне, за каналом, стояли красноватые башни, за ними строилась еще одна, намного выше других. В лужах у тротуара плавал тополиный пух.

Эстакада поднималась вверх, я шел уже на уровне третьего этажа. На балконе стоял парень в майке и шортах, с бутылкой пива в руке. Он посмотрел на меня, кивнул. Я тоже кивнул ему.

Впереди показалась река и «высотка» на берегу. По реке плыл теплоход. На крыше кирпичного дома на углу набережной и Кольца висела реклама «Русского радио»: «105,7 FM. Все будет хорошо».