Текст книги "Реальная культура: от Альтернативы до Эмо"

Стиль

Какого-го общего внешнего вида у альтернативщиков быть не может – слишком уж разную музыку играют альтернативные группы, и слишком разный внешний вид у каждой из них. Кто-то носит рэперские мешковатые штаны, кто-то – обычные майки и джинсы.

Есть какие-то «фишки», более или менее распространенные в альтернативной тусовке вообще, – свободные футболки, джинсы на бедрах, «тоннели» в ушах и пирсинг на лице, татуировки, скейтерские кеды. Но опять же это не какие-то обязательные вещи, без которых нельзя быть альтернативщиком.

Вообще элементы стиля разных субкультур давно уже смешалась, а молодежная мейнстрим-мода стала более разнообразной, и поэтому выделить альтернативщика из толпы не так уж и просто.

Место в культуре

Уже опубликованы биографии всех значимых альтернативных команд – от Pear Jam до Linkin Park, а особенно много внимания досталось Nirvana: трагическая судьба Курта Кобейна не могла не привлечь всевозможных авторов. Вышло не менее десятка книг о нем и о Nirvana, одна из самых известных и качественных – «Come As You Are» Майкла Азеррада. Некоторые были переведены на русский, хотя качество изданий и перевода оставляло желать лучшего.

Адекватно рассказывает историю гранджа документальный фильм «Hype!» режиссера Дуга Прэя, вышедший в 1996 году. В нем принимают участие многие музыканты из групп «сиэтлской сцены», в том числе Pearl Jam, Mudhoney и Screaming Trees. Художественный фильм Гаса Ван Сента «Последние дни», строго говоря, не является биографическим, но его главный герой однозначно списан с Курта Кобейна, и то, что происходит с героем фильма, вполне могло случиться в последние дни жизни лидера Nirvana.

Первой книгой о русской альтернативе стала «Четвертая волна», открывшая серию «Stogoff Project» летом 2006 года.

* * *

Сегодня альтернатива в России развивается быстро, вытесняя другие, более традиционные формы рока. Это самая современная и потому «перспективная» форма тяжелой музыки (и, наверное, рока вообще). Границы стилей размываются, элементы одного проникают в другой, и поэтому альтернативной музыке есть куда двигаться.

Антифа

В середине 1980-х я учился в обычной советской школе, и однажды из районо пришло распоряжение: провести мероприятие 8 февраля, в Международный день антифашиста. Классная руководительница «запрягла» в том числе и меня – читать какие-то стихи, кажется, Роберта Рождественского. Или, может, это было что-то на немецком – речь ведь шла, в основном, о Великой Отечественной войне. Ни я, ни остальные участники и зрители, которых согнали после уроков в актовый зал, толком не врубались, о чем идет речь, о каком таком антифашизме. Если о победе над Германией, то ведь ее праздновали каждый год 9 мая, если о чем-то другом, то ни учителя, ни завуч по внешкольной работе так и не сумели это объяснить. Почему-то день антифашиста в школе отметили только раз – в последующие годы о нем не вспоминали. И только лет через десять-двенадцать я узнал, что кроме казенного, официозного антифашизма существует еще и другой – неформальный.

Антифа – скорей не субкультура, а международное политическое и идеологическое движение. Но движение это – само по себе субкультурное: в него входит много панков и стрейтэджеров, и поэтому оно попало в эту книгу.

В России антифа оказались в поле зрения СМИ после нападения на пикет Движения по борьбе с нелегальной иммиграцией (ДПНИ) в Петербурге 17 сентября 2006 года. До этого ни общественность, ни масс-медиа особенно не интересовали новые антифашисты, многие из которых принадлежали к достаточно маргинальным – с точки зрения общества – группировкам панков и анархистов. Только журнал «Rolling Stone» опубликовал в начале 2006 года статью под красноречивым названием «Крайняя плоть», в которой рассказал про два идеологических «полюса» молодежных группировок – крайне правых и антифа.

Нападение на пикет ДПНИ произошло после беспорядков «на национальной почве» в Кондопоге – большой «медийной» темы той осени. Журналы и телеканалы, до этого игнорировавшие субкультурное и малочисленное движение, выдали несколько специальных репортажей и документальных телефильмов. Названия оригинальностью не отличались: «Осторожно: антифа!», «Обыкновенный антифашизм» и тому подобное. Парафраз названия документального фильма 1960-х годов о фашизме – показатель не слишком хорошего отношения журналистов к явлению: «это – что-то не то». Со свойственной им поверхностностью журналисты не стали разбираться в субкультурной подоплеке антифа, в их идеологии и философии. Обывателей интересовала главным образом «боевая» деятельность участников – уличные столкновения.

Неудивительно – слово «антифашизм» воспринимается сейчас едва ли не как наследие советского времени, а вот новое и модное «антифа», особенно применительно к «боевым» группировкам – это уже что-то поинтереснее.

Наследие антифашизма

Термин «антифа» существует давно и ассоциируется в основном с левым антифашистским движением. Оно, в свою очередь, ведет свою историю с тридцатых годов прошлого века – когда против диктатуры Франко во время гражданской войны в Испании воевали и коммунисты, поддерживаемые Советским Союзом, и анархистские боевые группы. Но в своем нынешнем виде движение антифа появилось в конце 1970-х – начале 1980-х годов как реакция на усиление позиций ультраправых организаций в Европе, вроде «Национального движения» и «Британского фронта» в Великобритании, и появление новой волны скинхедов, которые придерживались крайне правой идеологии.

Сегодня антифа воспринимается как «левая» идеология, родственная анархизму, коммунизму и антикапитализму. Существует целая сеть антифа-организаций во всем мире, например, созданная организациями «Anarchist Federation», «Class War» и «No Platform» группа «Antifa» в Великобритании или боевые антифа-группы «Antifascistisk Aktion» и «Revolution[a]ra Fronten» в Швеции. Все они в той или иной степени контактируют друг с другом, но говорить о единой международной организации нельзя.

У нас

В 1990-е годы идеология антифа появилась и в России – поначалу в фэнзинах, выпускавшихся «прозападной» панк-тусовкой. Тогда даже часть самих читателей фэнзинов реагировала на статьи про «фашиков», призывающие бойкотировать какие-то группы и лейблы, в таком духе: «Что они все пишут про фашистов? Лучше бы пошли да надавали этим фашистам по морде». Через пару лет дойдет и до этого.

В любом случае, движение антифа – чисто «импортное» и к отечественным антифашистским традициям имеет отношение условное: их признают и уважают, но корни здесь другие. Российские антифа вышли из крыла панк-тусовки, которая старалась взять не только внешние панк-атрибуты, но также и организацию (система DIY-лейблов, фэнзинов), и идеи (антифашизм, вегетарианство, веганство, защита прав животных) западного «идеологического» панка. Довольно подробно обо всем этом рассказано в переведенной на русский язык книге О’Хара «Философия панк-рока».

Если с идеологическим вегетарианством, например, все более или менее понятно (если ты противник убийства животных – не ешь мяса), то с фашизмом несколько сложнее. Вопрос кого считать «фашистом» в России, сложный и неоднозначный. У западных антифашистов проще: там крайне правая риторика практически всегда сближается с нацизмом. Но Россия с этим самым нацизмом воевала, и поэтому здесь западные антифа-расклады не всегда работают.

Насчет неонацистов, которые вскидывают руки в нацистском приветствии, носят свастики и орут «Хайль Гитлер», вопросов нет. А как быть с националистическими организациями, ничего общего с нацизмом не имеющими? А с эпатажными фигурами, которые используют «правую» риторику? А те, кто устраивает марши под фашистскими знаменами в прибалтийских республиках, – это что, не настоящие фашисты? Еще большую путаницу вносят спонсируемые государством молодежные объединения вроде «молодежного демократического антифашистского движения НАШИ».

Возможно, поэтому антифа формулируют свою позицию максимально широко: «Мы – против любой дискриминации вообще».

Из «манифеста левых антифашистов», опубликованного на одном из антифа-сайтов:

Мы убеждены, что фашизм – дело не только далекого прошлого, не только история, как ошибочно полагают многие обыватели; фашизм – социальное явление, имеющее свои глубокие корни. Однако бороться с ним имеет смысл только тогда, когда это борьба за принципиально иное общество – по-настоящему демократическое, свободное, справедливое и эгалитарное. Эти принципы есть истинно левые принципы, и альтернатива ультраправым и фашистам может быть только левой. Поэтому мы – левые антифашисты.

[…]

Мы сознаем, что победить фашизм окончательно можно лишь перестроив общество на принципах свободы, равенства и справедливости. Эта задача предполагает построение демократического управления глобальной экономикой, максимально широкое участие людей в управлении, упразднение барьеров и границ между народами и построение свободного содружества стран в мировом масштабе. В конечном итоге, это борьба за социалистический мир, в котором не будет места эксплуатации человека, все будут иметь возможность свободного и творческого развития, а все антигуманные и человеконенавистнические теории и концепции действительно станут лишь страшной страницей в истории.

Лозунги:

Нет эксплуатации человека человеком!

Экономика для миллиардов, а не миллиардеров!

За достойные стипендии, зарплаты, пенсии и пособия!

За гарантию прав на качественное жилье, образование и медицинское обслуживание!

За мир без насилия и границ!

Нет расизму, фашизму, национализму, ксенофобии и гомофобии!

Нет дискриминации по цвету кожи, национальной, религиозной принадлежности, по полу или типам сексуальной ориентации!

За право наций на самоопределение вплоть до отделения!

Долой антинаучные и антигуманные расовые, национальные, религиозные, гендерные, сексуальные и прочие мифы и предрассудки!

За развитие научного сознания и культуры в обществе!

Нет клерикализации, за свободу слова и самовыражения!

За гарантию прав на физическое и духовное развитие!

За свободу миграции!

Нет прописке, за свободу передвижения и выбора места жительства!

За равные права для всех работников, учащихся и пенсионеров, вне зависимости от их национальности и гражданства!

За равные права для женщин!

Нет дискриминации и эксплуатации детей, за охрану детства!

За равные права для лесбиянок, геев, бисексуалов и транссексуалов!

Нет дискриминации иностранцев, женщин и ЛГБТ на рабочем месте!

За право ЛГБТ заключать контракты о партнерских отношениях!

За право на любовь!

Основные методы антифа – нанесение на заборы и стены соответствующих идеологических граффити, участие и организация антифашистских пикетов и демонстраций, иногда – флэшмоб-акции вроде разворачивания баннера «Фашизм не пройдет» перед Исаакиевским собором в Петербурге в марте 2007 года. Само собой, используют они пропаганду своих идей в Интернете. Один из распространенных способов виртуальной войны с противником – взлом сайта враждебного движения или группировки. Практикуются расклейка стикеров в метро, выпуск и распространение листовок. Но есть и более радикальные методы.

«Милитант антифа»

В крупных российских городах – прежде всего, в Москве и Петербурге – существует несколько группировок боевых антифашистов – или, используя западную терминологию, «милитант антифа». Некоторые группы называют себя, как и футбольные хулиганы, «фирмами». Действуют в режиме жесткой конспирации, с прессой не общаются и интервью не дают (за исключением, может, двух или трех человек), лиц своих не показывают – закрывают их косынками. «Шифруются» и от милиции, и от своих врагов. Их фирмы состоят, в основном, из людей «субкультурных» – панков, стрейтэджеров, скинхедов-«шарпов» (подробнее о них в соответствующих главах).

Методы борьбы с противниками – крайне жесткие: применяются ножи, бейсбольные биты и тому подобное. «Оппоненты» отвечают тем же. Как часто случаются столкновения, кто получает травмы и какие – подобная информация редко доходит до общественности. Это и понятно: речь идет о деятельности противозаконной, и боевые антифа этого не скрывают. Естественно, возникают проблемы с милицией, и некоторые активисты антифа находятся «под колпаком».

В основном акции «боевых антифа» не отличаются масштабностью, в них участвует не больше десятка человек. «Вычисляют» противников, подкарауливают, бьют. «Резонансные» акции, вроде нападения на пикет ДПНИ, достаточно редки. В самом антифашистском движении нет единства в отношении того, применять ли к противникам «силовые методы воздействия». Хотя большинство антифа – даже самых мирных – допускают насилие хотя бы в качестве ответа на насилие.

Информации о серьезных травмах или гибели участников неофашистских группировок от рук антифа нет. Зато есть жертвы среди самих антифашистов.

13 ноября 2005 года в Петербурге, у магазина «Буквоед» на площади Восстания, был убит 20-летний Тимур Качарава, студент философского факультета Санкт-Петербургского университета и музыкант группы «Sandinista». Он и его друг стояли у входа в магазин. Внезапно их окружили несколько парней. Завязалась драка. У нападавших с собой были ножи, и они нанесли обоим парням ножевые ранения. Для Тимура раны оказались смертельными. Это убийство воспринималось бы лишь как очередная хулиганская разборка и не получило бы такого резонанса (о нем рассказали даже центральные телеканалы), если бы Тимур не был активным антифа. В августе 2007 года Петербургский суд приговорил четырех участников убийства студента-антифашиста Тимура Качаравы к срокам от 2 до 12 лет лишения свободы. Трое получили условные сроки.

В среде антифа говорят, что милиция поначалу пыталась представить дело как месть Качараве за участие в нападении «боевых антифа», но Тимур, по словам антифа, к боевому крылу не принадлежал и в нападениях не участвовал. Не был боевым антифашистом и девятнадцатилетний Александр Рюхин, убитый в Москве 16 апреля 2006 года. События развивались по тому же сценарию, что и за полгода до этого в Петербурге. Александр шел с другом на концерт хардкор-групп в клубе недалеко от станции метро «Домодедовская». Внезапно их окружили несколько человек, видимо, опознав по антифашистской символике. Другу удалось вырваться, а Александр был убит ударом ножа в сердце.

19 июня 2007 года Нагатинский районный суд Москвы вынес участникам нападения на Рюхина и его друга. Трое участников нападения были приговорены к 6,5, 5 и 4,5 годам лишения свободы соответственно. Еще трое обвиняемых в убийстве Рюхина находятся в розыске. Приговор был вынесен по совокупности статей: «хулиганство», «побои» и «причинение легкого вреда здоровью». Связь между убийством и принадлежностью Рюхина к антифа не была установлена – и неудивительно: вряд ли можно было ожидать от судей, что они будут разбираться в идеологических нюансах «маргинальных» движений.

Антифа и общество

Некоторые участники антифа считают, что правоохранительные органы и власти вообще умышленно мешают деятельности антифашистов, даже мирной. Так, например, в марте 2007 года для проведения антифашистского пикета в рамках Недели борьбы против ксенофобии и национализма в Санкт-Петербурге был выделен малолюдный сквер, в котором, к тому же, велись работы по благоустройству. Это, как говорят антифа, типичный пример отношения властей к их деятельности. Тем более что антифа вроде как делают то, что должны делать правоохранительные органы.

Несмотря на то, что идеи российских антифа не противоречат декларируемой политике государства в отношении «разжигания межнациональной розни» и «экстремизма», участники движения – как «боевые», так и «мирные» – остаются для государственных органов чем-то маргинальным, чуждым, и потому скорей опасным, нежелательным. Никто не собирается принимать их всерьез, и антифа, скорей всего, так и останутся в своем субкультурном «гетто».

На сегодня отношение общества к антифа, сформированное СМИ, скорей негативное. Возможно, отчасти виноваты в этом и сами антифашисты, зачислив в свое время во враги едва ли не всех, «кто не с нами». Сейчас обстановка несколько другая, но обыватель слишком уж запуган страшилками о том, что конфликт между антифа и фашистами будет разгораться, и «улицы превратятся в арену насилия».

При всей близости к левой идеологии антифа – не политическая организация. Многие антифашисты представляют разные молодежные субкультуры и придерживаются разных политических взглядов. Их объединяют антифашистские и антинацистские идеи, монополией на которые не обладает ни одна из политических сил. В России антифа активно действуют в Москве, Санкт-Петербурге, Воронеже, Ижевске, Иркутске, других городах, однако с политическими партиями сотрудничают осторожно.

Ясно, что при всем желании некоторых политических партий установить отношения с молодежными группировками, с панками и анархистами общий язык найти им сложно. Были какие-то митинги и мероприятия, в которых участвовали антифа, но весьма немногочисленные.

* * *

После некоторого всплеска интереса к антифа – по следам нападения на пикет ДПНИ – о них практически забыли. Суд по делу о нападении идет до сих пор, но он уже никого не интересует, кроме ДПНИ и обвиняемых, и в СМИ о нем не упоминают. Антифа оказались явлением слишком «мелким» для федеральных каналов и всероссийских журналов. Рассказывать о движении, в котором по всей стране наберется едва ли несколько сотен – речь идет только о «милитант антифа», остальные на уровне мейнстрима вообще никому не интересны, – смысла нет, если только не раздуть явление и не попугать обывателя опасностью уличных войн между антифа и их противниками. Так, несмотря на серьезность задач и идеологии, антифа остается малочисленным маргинальным движением.

Байкеры

Байкерская субкультура – как и многие другие – пришла из Америки. Это одна из самых старых субкультур, сформировавшаяся еще в 1940–1950-е годы. Группировки мотоциклистов – или, как их называют в Америке, мотоклубы (motorcycle club, сокращенно MC), – одетых в кожаные куртки, джинсы и высокие ботинки, нагнали немалого страха на простых обывателей сразу после Второй мировой войны. В результате сформировался стереотип байкера как «хулигана на мотоцикле». Ясно, что хулиганы и даже криминальные элементы в байкерских группировках были, но главная ценность настоящих байкеров – свобода. Поэтому они неохотно принимают установленные обществом и государством правила игры. Символом байкерской свободы является сам мотоцикл, на котором можно в любой момент уехать в любом направлении.

Мотоциклисты вне закона

Первые мотоклубы появились в Америке еще в начале ХХ века, когда мотоцикл был экзотикой, – например, «Yonkers MC», «San Francisco MC», «Oakland MC» и т. д. Но субкультура байкеров сформировалась только в 1950-е годы, когда появились мотоклубы, называющие себя «аутло» (outlaw – вне закона) или «motorcycle gang» («банда мотоциклистов»), сокращенно «MG». Участники этих клубов не очень-то заботились о приличиях, плевать хотели на законы и установленные правила (вроде правил дорожного движения), накачивались пивом и могли похулиганить.

Насколько они были «общественно опасны» и соответствовали ли названию «вне закона» – вопрос. Но скоро за ними закрепилась крайне отрицательная репутация. Все началось с одного инцидента в начале июля 1947 года в городе Холлистер, штат Калифорния, который в СМИ назвали «холлистерским мятежом». При этом точно не известно, имел ли место собственно мятеж. Точно установлено лишь то, что с 4 по 6 июля в Холлистере проходило моторалли, на котором присутствовало несколько тысяч человек.

Но по сообщениям СМИ, в эти дни в Холлистере произошли беспорядки и погромы с участием байкеров. В свою очередь, статьи в газете «Сан-Франциско кроникл» и в журнале «Лайф» (этот материал был иллюстрирован постановочным фото пьяного парня на мотоцикле) вызвали немалый общественный резонанс. Через пару лет на основе этих статей был снят фильм «Дикарь» (The Wild One) с Марлоном Брандо в главной роли, нарисовавший негативный портрет байкеров. Так начал складываться стереотип байкера как погромщика и хулигана.

Американская ассоциация мотоциклистов (AMA) среагировала на «холлистерский инцидент», заявив, что из всех мотоциклистов только один процент может быть причислен к «аутло», а остальные девяносто девять – «законопослушные граждане». Идея «одного процента» сразу же понравилась «аутло», которые ни во что не ставили ни АМА, ни ее мероприятия, ни участников ассоциации, считая их слишком благопристойными и «чистенькими». В результате «аутло» стали называть себя «однопроцентниками» (1-percenters), а все остальные мотоклубы – «99-процентниками» (99-percenters). Некоторые «аутло» носили на своих куртках знак «1 %».

Деление на «однопроцентников» и «99-процентников» существует до сих пор, но оно уже не имеет никакого отношения к «законопослушности» и «аутло». Единственное формальное отличие – участие или неучастие в АМА. А во всем остальном между мотоклубами – членами ассоциации и теми, что в нее не входят, – может и не быть особых различий. Хотя байкеры из клубов-«однопроцентников» заявляют, что они и есть настоящие байкеры, для которых мотоцикл – образ жизни, а не просто хобби выходного дня.