Текст книги "Избранные труды (сборник)"

При хищении железнодорожных грузов суды всегда учитывают как отягчающее вину обстоятельство тот факт, что подобными хищениями в какой-то мере срывается порядок и плановость перевозки железнодорожных грузов, нарушается снабжение городов и сел страны[320]320
  Во время войны признавалось крупным хищением, квалифицируемым по закону 7 августа 1932 г., похищение снегозащитных щитов. Здесь, главным образом, учитывался не материальный ущерб, а те дальнейшие последствия, которые несут с собой эти действия для безопасности движения на железной дороге в условиях военного времени.


[Закрыть].

В составе дачи и получения взятки тяжесть ущерба увеличивается от того, как велика взятка, сколь значительно действие должностного лица, которое оно должно было произвести за взятку, авторитет представляемых взяткополучателем органов и т. д. Верховный Суд СССР, например, счел наказание, назначенное за взятку М., В. и др., которые передали бывшему начальнику отдела сбыта С. 57 360 руб., слишком мягким «не соответствующим тяжести содеянного и не способствующим борьбе со взяточничеством»[321]321
  «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1951 г. № 8, стр. 15–16.


[Закрыть].

Отменяя приговор по делу Г., которым он осуждался на два года лишения свободы, Верховный Суд СССР признал наказание «…по своей мягкости не соответствующим тяжести преступления без учета, что взятка была передана адвокатом, т. е. лицом, в обязанности которого входит содействие осуществлению советского правосудия»[322]322
  «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1949 г. № 3, стр. 35.


[Закрыть].

В делах о спекуляции отягчающим или смягчающим наказуемость лица последствием является размер извлекаемой спекулянтом выгоды. Чем больше и ценнее скупленный или перекупленный товар, тем больший ущерб терпит советская торговля и советские потребители. По делу А. Верховный Суд СССР указал, что небольшая материальная выгода, полученная от спекуляции, является смягчающим ответственность обстоятельством[323]323
  См. «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1952 г. № 9, стр. 21. 202.


[Закрыть].

При оценке ущерба халатности, разбазаривания имущества, злоупотребления властью в колхозах, например, суды учитывают как отягчающие наказуемость обстоятельства такие вредные последствия, лежащие за составом должностного преступления, как подрыв мероприятий партии и правительства по организационно-хозяйственному укреплению колхозов. Верховный Суд СССР по делу Г. определил: «Учитывая, что своими действиями Г. допустил грубое нарушение Устава сельскохозяйственной артели, идущее вразрез с неоднократными указаниями Партии и Правительства об организационном укреплении колхозов, и что при этих условиях назначение ему условного наказания не соответствует тяжести совершенного им преступления…»[324]324
  «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1950 г. № 6, стр. 7.


[Закрыть]

При выпуске недоброкачественной продукции материальный ущерб, который несут предприятия, срыв графика выпуска продукции и т. п. последствия, не являются элементами состава по ст. 128-а УК, но учитываются как отягчающие ответственность последствия[325]325
  См. дело У. и др., «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1953 г. № 1, стр. 22–24.


[Закрыть].

При оценке вредных последствий, которые лежат за составом преступления и играют роль смягчающих или отягчающих наказуемость обстоятельств, суды иногда ошибочно смешивают их с последствиями – элементами состава.

Рассматривая выше вопрос об ущербе хищения, мы видели, что смешение дальнейших вредных последствий, причиненных соответствующему предприятию в результате хищения, с последствием – элементом состава хищения ведет к неправильной квалификации преступных посягательств на социалистическую собственность.

Иногда суды недостаточно индивидуализируют ущерб, причиненный каждым данным лицом. Пленум Верховного Суда СССР в руководящем постановлении от 28 мая 1954 г. «О судебной практике по взысканию материального ущерба, причиненного преступлением» признал, что нередко суды не учитывают ущерба, причиненного каждым из соучастников, а равно лицами, преступление которых рассматривается в одном уголовном деле.

Так, Пленум Верховного Суда СССР признал неправильным приговор по делу М. и других потому, что приговор, в котором не индивидуализирована вина каждого подсудимого и не указано, из каких сумм слагается ущерб, причиненный преступлением (как вынесенный в нарушение постановления Пленума Верховного Суда СССР от 28 июля 1950 г. «О судебном приговоре») подлежит отмене[326]326
  См. «Социалистическая законность» 1955 г. № 6, стр. 92–93.


[Закрыть].

Осужденным М., С. Ш. и М-ву вменялось в вину, что они, вступив в преступную связь, систематически расхищали материальные ценности. Указав, что общая сумма ущерба по орсу составляет 227 513 руб., суд не индивидуализировал вину каждого из осужденных в причинении этого ущерба, не конкретизировал, из каких сумм слагается общий ущерб и какие именно преступные действия совершил каждый из виновных.

В деле М. и других суд, таким образом, допустил две ошибки: во-первых, при оценке ущерба не доказал, что весь материальный ущерб в 227 513 руб. является преступным ущербом, нанесенным социалистической собственности в результате хищений данными лицами, во-вторых, не индивидуализировал роли каждого из соучастников в причинении ущерба. Это сказалось и на мере наказания, и на взыскании материального ущерба в порядке гражданского иска.

Из соучастников полную солидарную ответственность за причиненный ущерб несут лица, совместно причинившие его. Такими лицами являются организаторы, подстрекатели и пособники. Члены воровской шайки осуждаются по ст. 2 или 4 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества», и шайке в целом вменяется весь ущерб, причиненный социалистической собственности. Однако в соответствии с принципами наказуемости соучастников суд, определив общий ущерб, затем индивидуализирует вину в причинении этого ущерба каждого из соучастников. За все, совершенное шайкой, солидарную и притом наиболее высокую ответственность несут организаторы преступления[327]327
  См. дело В. и Т. «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1950 г. № 2, стр. 3–4.


[Закрыть]. Остальные соучастники отвечают строго в пределах тех эпизодов преступления, в которых они непосредственно участвовали[328]328
  См. дело Л. и др., «Социалистическая законность» 1955 г. № 11, стр. 92; дело П. и др. «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1965 г. № 5, стр. 26; дело Б и др. «Социалистическая законность» 1957 г. № 4, стр. 93.


[Закрыть].

Недостатком в оценке судами смягчающих и отягчающих обстоятельств, в том числе относящихся к ущербу, следует считать отсутствие мотивировки индивидуализации наказания. Иногда суды ограничиваются общими формулировками вроде «учитывая конкретные обстоятельства дела и личность виновного» или «учитывая малозначительность ущерба» или просто «конкретное обстоятельство дела». Иногда такого рода «учет», как выясняет затем вышестоящий суд, не только говорит о неправильности оценки учитываемых обстоятельств, но и о том, что в действительности никакого учета не было[329]329
  См. дело Г., «Социалистическая законность» 1952 г. № 2, стр. 79.


[Закрыть].

Начав преступную деятельность, субъект может не завершить ее по самым различным обстоятельствам. В одних случаях эти обстоятельства не зависят от воли субъекта, в других – субъект сознательно добивается ненаступления преступного результата.

Отсутствие преступного результата по не зависящим от лица обстоятельствам в преступлениях с прямым умыслом не устраняет уголовной ответственности лица. Виновный отвечает за приготовление к преступлению или покушение на преступление.

В преступлениях, где законодатель альтернативно указывает в качестве последствий создание возможности – причинения вреда и фактическое его причинение (ст. ст. 59³, 109, ч. 3 ст. 133, и другие статьи Уголовного кодекса) наступление фактического ущерба по не зависящим от лица обстоятельствам не снимает ответственности за оконченное преступление в форме создания опасности. Так, по делу Ю. Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 4 сентября 1947 г. сделал вывод, что устранение по не зависящим от виновного обстоятельствам последствий, указанных в ст. 59^Зв УК, которые могли повлечь действия или бездействия виновного, не снимают с последнего ответственности по указанной статье Уголовного кодекса.[330]330
  См. «Судебная практика Верховного Суда СССР за 1947 г.» М., 1948, вып. IV (XXXVIII) стр. 12–13.


[Закрыть]

В неосторожном преступлении ненаступление преступного ущерба всегда является основанием устранения уголовной ответственности. Так, если лицо нарушит обязательные постановления Министерства путей сообщения СССР об охране порядка и безопасности движения, и это нарушение не повлечет указанных в ст. 75¹ УК тяжелых последствий, лицо не подвергается уголовной ответственности. Субъект будет отвечать за административное или дисциплинарное правонарушение. Причем даже и тогда, когда ущерб был предотвращен по не зависящим от лица обстоятельствам, поскольку в неосторожных преступлениях не может быть покушения, а создание опасности не предусмотрено в качестве последствий, лицо все равно не подлежит уголовной ответственности. Тот факт, что преступный результат был предотвращен в силу случайного стечения обстоятельств, учитывается как отягчающий момент при назначении административных или дисциплинарных взысканий.

Так, по делу К. Верховный Суд СССР указал, что «отсутствие тяжелых последствий исключает уголовную ответственность по ст. 102 УК Грузинской ССР, ст. 75 УК РСФСР и соответствующим статьям уголовных кодексов других союзных республик».[331]331
  «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1952 г. № 7, стр. 18–19.


[Закрыть]

Сознательное предотвращение преступного ущерба от начатой преступной деятельности лица всегда устраняет уголовную ответственность (в умышленных преступлениях – это добровольный отказ).

В составах с альтернативными последствиями в форме создания опасности вреда и фактического его причинения добровольное устранение фактического вреда рассматривается как смягчающее ответственность обстоятельство. Так, Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 28–29 января 1940 г. признал чрезмерно суровым наказание Р. по ст. 59^Зв УК. Р., работая начальником станции, не проверил правильности постановки стрелок и дал распоряжение о приеме поезда. Пленум указал, что суд ошибочно не принял во внимание при определении наказания то смягчающее обстоятельство, что Р. вовремя вспомнил о стоящем на пути вагоне, побежал навстречу поезду, стал давать сигналы и предотвратил крушение. Пленум снизил Р. наказание с десяти до двух лет лишения свободы.

Ненаступление преступного результата в покушении и приготовлении по советскому уголовному праву не является обстоятельством, обязательно снижающим наказуемость лица. То, что покушения и приготовления «преследуются» как оконченное преступление надо понимать следующим образом. Во-первых, одинаковы основания ответственности за приготовление, покушение и оконченное преступление. Во-вторых, принципы и правила наказуемости приготовления, покушения и оконченного преступления также идентичны, то есть а) одни и те же (ст. 45 УК) принципы назначения наказания оконченного и неоконченного преступления, б) наказание за приготовление и покушение определяется в пределах санкции за оконченное преступление, в) все смягчающие и отягчающие обстоятельства, указанные в ст. ст. 47 и 48 УК, распространяются на приготовление и покушение, г) правила назначения наказания ниже низшего предела (ст. 51 УК) и условно (ст. 53 УК) целиком распространяются на приготовление и покушение, д) все правила отбытия и отмены наказания также едины для неоконченных и оконченных преступлений.

Помимо общих смягчающих и отягчающих наказуемость обстоятельств, закон предлагает учитывать при индивидуализации наказания за приготовления и покушения три специфических, именно для неоконченного преступления обстоятельства. Это подготовленность преступления, близость наступления его последствий и причины ненаступления преступного результата.

Таким образом, советский законодатель решает вопрос о значении для наказания ненаступления преступного результата по не зависящим от лица обстоятельствам диалектически. Закон не устанавливает принципа обязательного снижения наказания за приготовление и покушение сравнительно с оконченным преступлением, как это делает большинство буржуазных уголовных кодексов. Но вместе с тем он указывает как на одно из обстоятельств, которое должен учитывать суд при индивидуализации наказания за покушение и приготовление – близость наступления последствий.

Такое решение вопроса о наказуемости приготовления и покушения позволяет судам в реальной полноте учесть все конкретные обстоятельства по делу и, в частности, тот факт, что преступный результат в неоконченном преступлении не наступает по не зависящим от лица обстоятельствам, В особо опасных случаях покушения суды имеют возможность назначать максимальное в пределах санкции наказание. Так, Т. пыталась умертвить своего новорожденного ребенка, заживо похоронив его. Свои преступный замысел Т. не удалось довести до конца благодаря вмешательству С. Народный суд с полным основанием назначил Т. максимальное наказание по ст. 19 и ч. 1 ст. 136 УК – десять лет лишения свободы с поражением в избирательных правах на три года и с лишением родительских прав.[332]332
  См. «Социалистическая законность» 1956 г. № 1, стр. 94–95.


[Закрыть]

Для правильной оценки факта ненаступления преступного ущерба важно выяснить, по каким причинам преступление оказалось прерванным. В одних случаях при тщательно подготовленной, детально продуманной преступной деятельности причины ненаступления результата носят чисто случайный характер, в других – они связаны с неопытностью субъекта, несерьезностью и незлостностью в осуществлении преступного намерения. Понятно, что последние причины, в какой-то степени зависящие от самого субъекта, делают факт ненаступления вредных последствий более значительным смягчающим обстоятельством нежели ненаступление ущерба по чисто внешним, случайным причинам.

Однако иногда приходится встречаться с таким положением, когда суды рассматривают ненаступление преступного результата как само собой разумеющееся, всегда смягчающее обстоятельство. Суды не учитывают подчас, как этого требует закон, причины ненаступления результата, что является неправильным. Ненаступление преступного результата в покушении и приготовлении может рассматриваться как одно из смягчающих обстоятельств, но обязательно с учетом характера причин ненаступления ущерба.

Суды всегда рассматривают как смягчающее наказуемость обстоятельство сознательное недопущение лицом наступления дальнейших вредных последствий, которые неизбежно вызывают соответствующие преступления. Например, в результате угона чужой машины с целью покататься и оставления ее далеко от места прежней стоянки посторонние лица могут машину поломать, разобрать и даже похитить. Если неправомерный пользователь машины не допустит этих вредных последствий, лежащих за составом самоуправства, то добровольное предотвращение этих ущербов суд за чтет виновному при избрании меры наказания как смягчающее обстоятельство.

Так, ученик 9 класса средней школы В. несколько раз угонял чужие машины, катался на них и ставил на прежнее место или недалеко от него. Рассматривая дело В. в порядке надзора, Верховный Суд РСФСР признал среди прочих смягчающих обстоятельств (возраст, положительная характеристика, незаурядные технические знания), также и то, что «…озорные действия В., выразившиеся в неоднократном угоне автомашин, никаких вредных последствий не имели, все машины, уведенные В., оказались в исправном состоянии, ни аварий, ни поломок, за исключением повреждения замка, не было»[333]333
  Архив Верховного Суда РСФСР 1956 г., дело № 5-Д6-пр., стр. 770.


[Закрыть].

Однако и в подобных случаях суды не всегда устанавливают причины ненаступления дальнейших вредных последствий. Поэтому иногда без достаточных оснований отсутствие дальнейших вредных последствий рассматривается как смягчающее наказуемость обстоятельство.

Так, М. была осуждена по ч. 3 ст. 140 УК за то, что, не имея специального медицинского образования, у себя дома в антисанитарной обстановке за 100 руб. произвела аборт М-вой путем введения в область матки деревянной палочки.

Верховный Суд РСФСР снизил ей наказание, определив три года лишения свободы условно с испытательным сроком в два года: «Учитывая, что М. ранее не судима, неграмотная, все время занималась общественно полезным трудом, муж ее инвалид Отечественной войны (потерял зрение) и нуждается в уходе за ним, а также принимая во внимание, что от произведенного ею аборта никаких тяжелых последствий для потерпевшей не наступило, Судебная коллегия считает, что изоляция ее в дальнейшем от общества не вызывается необходимостью…»[334]334
  Архив Верховного Суда РСФСР 1956 г., дело № 27-Д6-35.


[Закрыть]

Вывод коллегии о нецелесообразности изоляции М. при наличии указанных смягчающих обстоятельств является правильным. Но неосновательно среди прочих смягчающих обстоятельств названо отсутствие тяжелых последствий (имеется в виду дальнейшие последствия производства аборта – болезнь абортируемой, а может быть даже ее смерть). Подобные тяжкие последствия при столь не вежественном способе аборта были вполне реальны и не наступили лишь по не зависящим от виновной обстоятельствам.

Обеспечение возмещения причиненного преступлением ущерба является одной из важных задач органов правосудия. Помимо наказания виновного, суды обязаны принять все необходимые меры для восстановления нарушенных преступлением интересов социалистического общества. Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 28 мая 1954 г. «О судебной практике по взысканию материального ущерба, причиненного преступлением» признал, что, как показывает практика, суды недооценивают значения защиты и восстановления нарушенных преступлением имущественных прав учреждений, предприятий и отдельных граждан.

Другое руководящее постановление Пленума Верховного Суда СССР от 28 мая 1954 г. «О судебной практике по применению Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» требует от судов обязательного разрешения в обвинительных приговорах по делам о хищении социалистической собственности вопроса о взысканиях с виновных причиненного ущерба. В тех случаях, когда иск не был предъявлен до поступления дела в суд, последний обязан известить заинтересованные организации о том, что они имеют право предъявлять гражданский иск.

В настоящее время действуют указания Прокуратуры СССР и бывшего Министерства юстиции СССР, согласно которым суды не принимают к своему производству дела о хищениях социалистической собственности, если органы расследования не приняли мер к обеспечению возмещения ущерба, причиненного хищением. Дела возвращаются органам расследования для принятия всех мер к обеспечению возмещения ущерба, причиненного действиями обвиняемых.

Быстрое и по возможности полное возмещение причиненного преступлением ущерба имеет большое значение. Во всех преступлениях это позволяет предотвратить те лежащие за составом и подчас тяжелые дальнейшие последствия, которые влекут за собой преступления. Так, например, быстрое и полное возмещение похищенных материальных ценностей позволяет артели продолжать производство продукции без срыва плана со всеми вытекающими из этого тяжелыми для рабочих последствиями. Возмещение похищенных у гражданина денег, полученных им в качестве зарплаты, избавит его и семью от значительных материальных затруднений, не говоря уже о моральном ущербе, которые связаны с утратой на месяц основного источника существования целой семьи. Возвращение материальных ценностей государству или общественной организации дает возможность использовать эти ценности в соответствии с их народнохозяйственным назначением. Таким образом, в конечном итоге будут восстановлены нарушенные преступлением общественные отношения. А это составляет одну из важных задач социалистического правосудия. Именно поэтому добровольное возмещение причиненного преступлением ущерба является одним из самых существенных смягчающих наказуемость лица обстоятельств.

Несмотря на очевидную важность возмещения причиненного преступлением ущерба, далеко не все судебные и следственные органы уделяют этой работе достаточное внимание. Как сообщалось в печати, в Литовской ССР, Татарской АССР, Днепропетровской и ряде других областей возмещение ущерба, причиненного хищениями государственного и общественного имущества, не превышало 5–7 процентов к общей сумме ущерба, подлежащего взысканию[335]335
  См. «Социалистическая законность» 1953 г. № 9, стр. 71.


[Закрыть].

Чаще всего с возмещением ущерба приходится иметь дело в имущественных преступлениях. Причиненный ущерб возмещается либо в порядке удовлетворения гражданского иска, либо по п. «н» ст. 20 УК («возложение обязанности загладить причиненный вред»). Причем в отношении одного лица допустима либо одна, либо другая форма возмещения преступного ущерба. Как свидетельствует Пленум в руководящем постановлении от 28 мая 1954 г., наиболее частыми ошибками суда при определении размера подлежащего возмещению вреда является неправильное назначение солидарной материальной ответственности лицам, которые должны возмещать вред в порядке долевой ответственности или вовсе не должны нести материальной ответственности. Эти ошибки вытекают из неправильной индивидуализации размера причиненного вреда конкретными соучастниками, а также лицами, которые привлекаются хотя и по одному уголовному делу, но за разные преступления.

П. и X. были осуждены народным судом по ст. 111, a С. – по ч. 2 ст. 112 УК. Кроме того, суд постановил взыскать с П. в пользу конторы «Свердловскобувь» 23 998 руб. за причиненный ущерб.

Верховный Суд СССР приговор отменил в отношении П. в части взыскания с нее по гражданскому иску 23 998 руб. Коллегия указала, что народный суд неосновательно постановил взыскать с директора магазина П. весь причиненный ущерб. X. и С. заведовали секциями магазина и были самостоятельными материально ответственными лицами. «При новом рассмотрении вопроса об удовлетворении гражданского иска, – говорится в определении коллегии по этому делу, – суду надлежит выяснить, кто из осужденных должен нести материальную ответственность за ущерб магазину и в каком порядке, то есть – кто и с кем должен нести солидарную и кто долевую ответственность и в каком размере»[336]336
  «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1956 г. № 6, стр. 23–24.


[Закрыть]. К. вовлек в воровскую группу П., М., И., К-ва, Г. и Б. Виновные, производя незначительные работы на небольшую сумму, а иногда и без этого, составляли фиктивные наряды на якобы выполненные работы. Деньги по этим фиктивным нарядам получали лично сами, часть оставляли К. и другим. При этом каждый из соучастников хищения был связан с К. в отдельности и никакого участия в хищении с другими не принимал. Таким образом, было похищено: М. – 36 528 руб., И. – 22 172 руб., К-вым – 23 422 руб., Г. – 5142 руб., Б. – 18 530 руб. и П. – 42 944 руб.

Суд постановил взыскать с каждого из указанных лиц 249 042 руб. солидарно. Понятно, что Верховный Суд СССР с таким решением суда в части возмещения причиненного ущерба не согласился. Солидарно мог отвечать только организатор хищения – К. Остальные лица «должны нести солидарную ответственность в пределах той суммы, в расхищении которой принимали участие, а не всего ущерба»[337]337
  «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1955 г. № 5, стр. 27.


[Закрыть].

Ш., сторож магазина, будучи в пьяном состоянии, заснул на дежурстве. Воспользовавшись этим, К. и В. похитили из магазина материальные ценности на сумму 10 208 руб. Ш. был осужден по ст. 111 УК, а К. и В. – по ст. 2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества». Одновременно суд приговорил всех троих к солидарному возмещению причиненного ущерба. Верховный Суд СССР признал неправильным приговор суда в части возмещения материального ущерба. Солидарно возмещать причиненный ущерб должны только соучастники хищения социалистической собственности. Сторож Ш. не был соучастником хищения. А поскольку сторож не является материально ответственным лицом, он вообще не должен нести материальной ответственности[338]338
  См. «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1953 г. № 6, стр. 21–22.


[Закрыть].

В п. 3 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 28 мая 1954 г. говорится, что если материальный ущерб нанесен преступным действием рабочего или служащего, состоящего с потерпевшим государственным или общественным учреждением, предприятием или организацией в трудовых отношениях, то размер подлежащего возмещению ущерба должен устанавливаться судом с учетом конкретных обстоятельств дела, степени вины работника и его материального положения.

Между тем суды не всегда следуют этому указанию Верховного Суда СССР.

Г. была осуждена по ст. 111 УК со взысканием с нее в пользу строительного треста 51 146 руб. Г. работала в системе треста рабочей, за хорошую работу была выдвинута на должность бригадира, а затем коменданта жилищно-коммунального отдела. При приеме дел от старого коменданта Г. не проверила состояния хозяйства, а затем, не имея опыта работы, и сама допустила халатность. В результате ревизией была вскрыта недостача в 51 145 руб.

Назначая наказание Т., суд не учел, помимо прочих смягчающих обстоятельств, материального положения Г., что у нее было трое несовершеннолетних детей. Признавая приговор суда в части возмещения ущерба неправильным, Верховный Суд СССР указал, что при определении размера подлежащего возмещению ущерба в слу чаях совершения некорыстного преступления суд должен обсудить возможность применения ст. 83⁶ КЗоТ РСФСР. Верховный Суд СССР, исходя из ст. 83⁶ КЗоТ, то есть учитывая конкретные обстоятельства дела и материальное положение осужденной, снизил размер подлежащего возмещению ущерба до 4724 руб. (фактически возмещенная Г. сумма)[339]339
  См «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1956 г. № 1, стр. 17–18.


[Закрыть].

И. Малхазов подверг критике постановление Пленума Верховного Суда СССР от 28 мая 1954 г., считая, что п. 3 этого постановления сформулирован недостаточно четко: по смыслу постановления причиненный ущерб может быть взыскан в неполном объеме и при корыстном преступлении[340]340
  См. И. Малхазов. Возмещение ущерба, причиненного преступлением, «Социалистическая законность» 1956 г. № 8, стр. 47.


[Закрыть]. Однако, на наш взгляд, правильной является другая точка зрения, а именно, что в соответствии с принципами гуманизма и индивидуализации наказания суд может взыскать причиненный ущерб в неполном объеме исходя из материального положения лица, даже если это лицо виновно в корыстном преступлении[341]341
  См. С. Бородин. Из практики судов РСФСР по разрешению гражданских исков в уголовных делах, «Социалистическая законность» 1956 г. № 12, стр. 22.


[Закрыть].

Добровольное возмещение ущерба является, как указывалось, важным смягчающим наказуемость обстоятельством. Помимо того положительного, что несет с собой восстановление нарушенных интересов государства и граждан, добровольное возмещение ущерба свидетельствует о раскаянии субъекта, в известной степени положительно характеризует его с моральной точки зрения.

Возмещение ущерба может последовать сразу же за совершением преступления по мотивам, близким к мотивам добровольного отказа: субъект знает, что нет объективных обстоятельств, препятствующих ему пользоваться плодами преступления, но тем не менее возмещает вред. Это добровольное возмещение ущерба в полном смысле слова и оно более всего смягчает ответственность виновного. Так, в известном деле В. и С. – виновные, совершив хищение, в ту же ночь раскаялись и отнесли похищенные государственные деньги на место. Пленум правильно указал, что добровольное возвращение похитителем ранее похищенного им имущества не является обстоятельством, влияющим на решение вопроса о виновности и квалификацию преступления[342]342
  См. «Судебная практика Верховного Суда СССР», 1948, вып. 6, стр. 11–12.


[Закрыть]. В то же время Пленум признал, что немедленное добровольное возвращение похищенного настолько положительно характеризует личность виновных, а нарушенные интересы государственной собственности полностью без каких-либо дополнительных вредных последствий для предприятия восстановлены, что прекратил дело на основании ст. 8 УК.

По делам о преступлениях на автотранспорте суды всегда учитывают при индивидуализации наказания, пытался ли виновный уменьшить ущерб своего преступления оказанием необходимой помощи пострадавшим, или, напротив, оставил их в беспомощном состоянии.

Оказание медицинской помощи, а также материальной помощи в лечении пострадавшего и тому подобные обстоятельства, направленные на возмещение преступного ущерба, являются смягчающими ответственность обстоятельствами.

Возмещение ущерба под действием внешних факторов, не препятствующих, но в известной мере затрудняющих пользование плодами преступления, смягчает ответственность, хотя и в меньшей степени, чем добровольное в собственном смысле слова возмещение ущерба. Так, объявление о назначении ревизии, заключение ревизионной комиссии о недостаче могут побудить субъекта к полному возмещению причиненного им ущерба до возбуждения против него уголовного преследования. По делу А., который после ревизии, но до возбуждения уголовного дела возместил причиненный хищением ущерб, Верховный Суд СССР определил: «Возмещение нанесенного ущерба может быть принято во внимание при назначении наказания»[343]343
  «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1952 г. № 6, стр. 15–16; см. также «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1953 г. № 1, стр. 16.


[Закрыть].

Серьезной ошибкой в оценке факта возмещения ущерба является признание за этим смягчающим обстоятельством значения либо обстоятельства, устраняющего уголовную ответственность, либо обстоятельства, ведущего к переквалификации хищения на злоупотребление властью.

Другая ошибка – переоценка смягчающего характера факта возмещения преступного ущерба. Некоторые суды считают, что возмещения ущерба вполне достаточно для снижения наказания ни же низшего предела или определения условного наказания. На страницах журнала «Социалистическая законность» приводились примеры, когда прокуроры требовали применения ст. 51 УК только потому, что обвиняемые частично возмещали причиненные их преступной деятельностью ущербы[344]344
  См., например, Сапожников. Усилить прокурорский надзор за законностью применения мер наказания по делам о хищениях социалистической собственности, «Социалистическая законность», 1956 г. № 4, стр. 32.


[Закрыть].

Верховный Суд СССР признал неосновательным применение условного осуждения к виновным потому, что «Ш. и Г. погасили причиненный ими государству ущерб, тем более, что, как видно из материалов дела, Ш. и Г. внесли деньги в возмещение присвоенных ими средств после того, как была разоблачена их преступная деятельность»[345]345
  «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1950 г. № 8, стр. 10–11; см. также дело К., «Судебная практика Верховного руда СССР» 1953 г. № 6, стр. 12–13.


[Закрыть].

Иногда, в случае задержания преступника на месте преступления и возвращения похищенного владельцу, суды признают последнее обстоятельство в совокупности с другими еще одним смягчающим обстоятельством по делу. Это объясняется тем, что быстрая поимка преступника и отобрание похищенного имущества свидетельствуют обычно о слабой подготовленности преступления, об отсутствии особой злостности в его выполнении и сокрытии похищенного[346]346
  См., например, дело М. и X., «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1951 г. № 12, стр. 5–7.


[Закрыть].

Возмещение ущерба по приговору суда вовсе не может считаться смягчающим ответственность обстоятельством. Так, А. и другим суд снизил наказание за хищение потому, что похищенное было обнаружено органами следствия и по приговору возвращено собственнику. Отменяя приговор, Верховный Суд СССР указал: «Факт возврата похищенного мог бы служить смягчающим обстоятельством в том случае, если бы похищенное было возвращено непосредственно похитителями до возбуждения о них уголовного дела. Поскольку же похищенное было обнаружено помимо преступников и вопреки их желанию, это обстоятельство не изменяет характера общественной опасности совершенного ими преступления и потому в данном случае не могло бы служить основанием ни для изменения квалификации преступления, ни для изменения наказания. Это обстоятельство могло лишь служить поводом для освобождения осужденных от материальной ответственности по гражданскому иску»[347]347
  «Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного Суда Союза ССР 1941 г.», М., 1947, стр. 63–64.


[Закрыть].

В длящихся преступлениях смягчающим обстоятельством является добровольное пресечение дальнейшего течения преступного ущерба. Так, М. незаконно хранил огнестрельное оружие, за что был осужден по ст. 202 УК Грузинской ССР (ст. 182 УК РСФСР). «Учитывая, однако, что, как видно из справки председателя сельсовета, М. добровольно явился в органы НКВД и сдал имеющийся у него револьвер, следует считать, что назначенное ему судом наказание по ст. 202 УК Грузинской ССР (четыре года лишения свободы) является суровым»[348]348
  «Судебная практика Верховного Суда СССР за 1945 г. М., 1946, вып. V (XXI), стр. 20–21.


[Закрыть], Верховный Суд СССР снизил М. наказание до одного года лишения свободы.