Текст книги "Избранное (сборник)"

В Австралии ловят акул

Солнце стояло в зените, и от жары асфальт на тротуарах был мягкий. Мальчики сидели во дворе. Им не хотелось играть. Они сидели и болтали ногами.

– Сережа, ты был в Австралии? – сказал один из них.

– Нет, Тима! – ответил Сережа.

– А я был.

– А зачем?

– Нужно было.

– Ты врешь!

– Охота мне врать.

– Это дальше Тулы? – спросил Сережа.

– Совсем в другую сторону. Сто раз южнее.

– Там горячее, чем здесь?

– Факт! Днем из дома и не выйдешь.

– А как же гулять?

– Ночью.

– Ну и врешь. Ночью зверей много.

На дворе появился дворник, он катил перед собой огромную деревянную катушку, на ней был намотан шланг, из которого поливают улицы. Дворник толкал катушку, она катилась, и на медном наконечнике брандспойта играло солнце.

– Как блестит! – сказал Сережа.

– В Австралии такие вещи раз в двести сильней блестят, – Тима не отступался.

– А какие там звери? – спросил Сережа.

– Разные. Больше всего кенгуру. Они прямо через дома прыгают.

– Врешь!

– Ничего не вру. Дома-то маленькие. И еще там есть утконосы. У них нос как лопата. Видал?

– Нет. У нас в школе не проходили еще.

– А потом носороги и жирафы.

– Жираф я знаю. У меня на марках нарисованы. Они живут в Африке.

– В Африке – с желтыми пятнами, а в Австралии – с коричневыми.

– А!

– Больше всего там страусов. Так и бегают. Я на них охотился.

– Расскажи, – попросил Сережа.

– Я и еще там один. Возьмем ночью штук сто капканов и разложим их на земле. Страусы бегут и попадают в капканы. Летать они не умеют, вот и сидят в капканах. Мы их и ловим. Здорово?

– Здорово!

– Я на страусах катался. Они сильные. Я на одном всю Австралию объехал.

– О?!

– Вот тебе и о! Вскочил ему на спину. Он и помчался. Ногами стучит, как лошадь. Шибко, шибко!

Во двор вошел старший брат Сережи Леша… На плече у него висело полотенце.

– Эй, шпингалеты, пойдем купаться!

– Вот это здорово! – Сережа и Тима вскочили.

Река была недалеко, и мальчики сняли рубашки. Они понесли их в руках. В конце улицы была видна набережная. Сверкала на солнце вода.

– Леша, – сказал Сережа, – Тима был в Австрии.

– В Австралии, – поправил Тима.

– Что-что? – спросил Леша.

– Он был в Австралии, – повторил Сережа.

– Он наврал тебе!

– Нет, я был! – сказал Тима.

– Когда же это?

– Недавно.

– Ты был в лесной школе!

– Вперед в лесной школе, а потом в Австралии.

– Ах ты, врун! Что же ты там делал?

– Мы ловили акул на побережье.

Леша даже остановился и посмотрел на Тиму. Малыш его нагло разыгрывал: шел и размахивал клетчатой рубашкой. Они дошли до набережной.

– Так ты, наверно, и плавать по-австралийски умеешь? – спросил Леша.

– Да. Мы и плавали там.

– Вот ты нам сейчас это и покажешь. – Леша знал, что ни брат, ни Тима плавать не умеют.

– Хорошо, – ответил Тима.

Он скинул штанишки и пошел к воде. Отступать уже невозможно! Это было бы позором. Тима шагал по горячему, раскаленному солнцем песку, ноги погружались в него по щиколотку. Впереди плескалась вода, в ней дробилось солнце, и на гребнях маленьких волн играли ослепительные зайчики. Может быть, сказать, что он нездоров? Нет! Тима крепко сжал кулаки. Никогда! А потом разве он не был в Австралии? Был! Так же шел по песку, когда там хотели ловить акул. И вода так же плескалась, холодная морская вода. Вот она, вода! Тима подошел к ней, и после горячего песка ступни его ног лизнула прохладная волна. Он оглянулся и увидел, что Сережа, зарывшись в песок, смотрит ему вслед, а около него стоит в одних плавках Леша и улыбается. Тогда Тима шагнул вперед. Он увидел свои преломленные в воде ноги и песок с ракушками. Дальше песок и ракушки исчезли в зеленоватой мгле. Туда-то ему и нужно было добраться.

Леша подошел к воде и смотрел, как решительно удалялась от берега маленькая загорелая фигурка. Вот вода залила колени. Бедра. Вот теперь она по пояс. Потом по лопатки. Леша тоже вошел в воду.

Тима почувствовал воду у подбородка. Потом волна плеснула в рот. Пришлось немного задрать голову, стать на цыпочки и сохранения равновесия развести в сторону руки. Но он продолжал продвигаться вперед. Было немного тоскливо и страшно. О возвращении нельзя было уже и думать. Как все это глупо! Нужно было бы не лезть в воду. Нет, это уже трусость! Еще шаг – и Тима не обнаружил под ногами дна. Конец! Он стал делать руками вращательные движения. И ногами тоже, он шевелил ими, как при езде на велосипеде. Вода заливала рот, и нос, и глаза. Вначале все его движения были спокойными, и Тима держался на поверхности. Счастье! Он даже ухитрился набрать новый запас воздуха.

«Вот и плаваю, – думал Тима, – как в Австралии». Но потом он стал уставать, движения становились суетливыми и резкими. Судорожно хватая ртом воздух, он проглотил немного воды. Его потянуло ко дну. «Тону!» – пронеслось в голове. Руки инстинктивно сделали сильный гребок. Голова Тимы оказалась опять наруже. Глотнул новую порцию воздуха. Закричать? Его могут спасти. Нет, ни одного звука! Он был в Австралии и умеет плавать! Никто не должен над ним смеяться.

Тима так устал, что уже прекратил всякие движения. Воздух в легких еще держал его на поверхности. Но вот он выдохнул его через нос. Воздух пузырьками скользнул по лицу кверху и Тима стал быстро погружаться. Сделал слабое протестующее движение руками. Он не хочет погибать! Но теперь уже поздно. Тима нашел в себе силы раскрыть глаза и увидел зеленую, струившуюся воду, сверху проникал слабый свет. Ноги у Тимы погружались быстрее, потому что в легких осталось еще немного воздуха. Он тонул. В этот момент его схватил Леша и поднял из воды. Он держал его на руках и повернул к себе лицом. Наказан по заслугам! Леша смеялся и хотел уже сказать: «Да, плохо плавают в Австралии», но Тима в этот момент взглянул на него, и Леша ничего не сказал. Серые глаза Тимы глядели с мольбой. Он столько выстрадал за свою выдуманную детскую правду.

Леша вынес Тиму на берег и крикнул братишке:

– Сережа, придется согласится! Он был в Австралии!

Тима лег на горячий песок и стал отдыхать. По его загорелой коже скатывались капли воды, и в них отражалось солнце. А Леша вошел снова в воду и поплыл к противоположному берегу.

Начало дружбы

– Тим! Вот это Дима, – сказал Сережа. – Знакомьтесь!

– Очень рад, – Дмитрий улыбнулся.

– Мне о вас много говорил Сергей, – Тима протянул руку.

– И о вас я тоже все знаю, – ответил Дмитрий.

Ребята стояли, пожимая друг другу руки. По лицам было заметно, что они довольны знакомством. Дмитрий щурил темно-голубые глаза и улыбался. Его скулы и часть носа были покрыты веснушками. Их даже не скрывал загар.

– Вас, наверное, дразнят рыжим, – Тима кивнул на его густые бронзового цвета волосы.

– Да. Но мне не жалко, – ответил Дмитрий. – А вот вас можно прозвать вороном.

– Верно, – Тима засмеялся, дотрагиваясь до своих черных и жестких волос. – Только нос не похож.

– Почему? Похож! Тоже длинный!

Сережа ходил около них и радовался, что познакомил, наконец, двух своих товарищей.

– Знаете что? – предложил он. – Не сходить ли нам на реку?

– Неплохо, – Дмитрий взглянул вверх. – Вот только солнце в облаках. Не скучно ли будет…

Сережа и Тима тоже стали смотреть на небо.

– Оно сейчас выйдет, – сказал Тима.

Разговор о солнце велся просто для приличия.

Дмитрий и Тимофей мечтали поскорей попасть на реку. Они хотели проверить, кто же из них лучше плавает. В этом был весь смысл знакомства. Сережа распустил о каждом из них слишком фантастические слухи. Тима посмотрел на Дмитрия. «Говорят, рыжий здорово ныряет, – подумал он, – что же, а я зато покажу, как нужно на воде лежать».

– Пойдемте, – сказал Сережа, – пока дойдем, солнце и выглянет.

– Да, что зря стоять, – поддержал его Тима.

Они пошли не спеша по улице.

– Мы к мосту пойдем? – спросил Сережа.

– Да, к мосту лучше. – Дмитрий пояснил: – Там сверху люди будут смотреть.

– А лучше бы к барже, там прыгать можно. – Тима готов был начать спор.

– Вперед к мосту, а потом к барже, – помирил их Сережа.

– Тогда надо через проходной двор, – и Тима показал рукой, где пройти.

Пошли через проходной двор. В нем жили голубятники. Они редко кому давали спокойно пройти по двору. И сейчас один из парней сидел на крыше и размахивал шестом с черной тряпкой.

– Эй, пижоны, – крикнул он им, – давно табак нюхали?

– Потише ори! С крыши свалишься, старух напугаешь, – ответил ему Дмитрий.

Парень обалдел от такой дерзости, но они уже прошли за ворота. Потом пересекли улицу и пошли по маленькому горбатому переулку, который спускался прямо к реке. На мостовой между булыжниками росла трава. Тима был в восторге от Дмитрия. Смелый и умный. Немного хрупковат. Но ничего, такие прекрасно плавают. С ним можно дружить. Он не подкачает!

Они вышли к реке и повернули направо. Там через реку был перекинут большой красивый мост. Вся компания спустилась вниз, к воде. Здесь было глухое место. У берега виднелся большой деревянный помост. Он был полый внутри, и слышалось, как там гулко плещется вода. Солнце вышло из-за облаков, и река оживилась. Ребята стали раздеваться. Тима в трусах подошел к краю помоста, сел и опустил ноги в воду. Пахло немного гнилью. Этот запах шел от зеленоватой плесени на бревнах помоста.

Вода, замечательная вода! Можно часами сидеть на реке и слушать, как тихо и ласково плещутся маленькие волны. Когда город разморен от зноя, то самое лучшее место – это у воды. Можно, опустив пальцы ног в воду, ощущать и видеть манящую прохладу реки. Можно наблюдать жизнь дна. Можно бросить в воду какую-нибудь безделушку и, сощурив глаза, смотреть на нее. Она постепенно теряет свои очертания и принимает новые загадочные формы. Можно, наконец, соскочить в воду и медленными, тихими движениями плыть, поднимая голову кверху, и видеть солнце. Плыть надо обязательно медленно. В воде нельзя быть резким и суетливым. Она любит властные, но вкрадчивые движения. В воде приятно расслаблять свое тело. В ней отдыхаешь. Детство лучше всего проводить у воды! У воды и на солнце. И больше ничего не надо. И ты вырастешь крепким и сильным, а главное – спокойным. Тима загляделся на водяных паучков и просидел бы долго, если бы его не окликнули.

– Тима, плывем! – Дмитрий подтолкнул его.

Они прыгнули с помоста в реку, а Сережа остался на берегу стеречь одежду. Он сел там, где раньше сидел Тима, и тоже опустил ноги в воду. Ребята плыли к мосту. Они не старались перегнать друг друга. Тима по временам останавливался и лежал на воде, раскинул ноги и руки, опустив лицо в воду. Раскрывал глаза. Он видел зеленоватую, освещенную солнцем воду. Немного резало глаза. А Дмитрий нырял и плыл под водой. Его загорелое тело в узких синих плавках мелькало в глубине, подобно огромной рыбе. Тима с интересом следил за ним. Под водой Дмитрий плыл резкими движениями. Задержка в дыхании делала их судорожными. Они подплыли к мосту бросающему причудливую тень на воду. По мосту громыхали трамваи и шли прохожие. Они замечали плавающих в воде ребят и останавливались у перил. Дмитрий и Тима плавали. Под мостом вода была гораздо холоднее. А на глубине попадались совсем ледяные течения. Но Дмитрий невозмутимо нырял. Он подкупал своей ловкостью. Тима подплыл к Дмитрию. Тот глядел вверх. Тима тоже взглянул на мост.

– Приятно, когда смотрит столько народу. Я люблю! – сказал Дмитрий.

– А мне все равно, – Тима нарочно выказывал равнодушие.

Потом оба они поплыли обратно и выбрались на деревянный помост. Сережа полез в воду, а они развалились на настиле из досок и смотрели на реку, по которой ползли буксиры и шмыгали лодки.

– Вы занимаетесь водным спортом? – Дмитрий сбивался с «ты» на «вы».

– Нет, – ответил Тима. – Я просто так плаваю. С Тимой никто никогда не говорил на эту тему.

И слово «спорт» обозначало для него что-то недосягаемое.

– Спортом надо заниматься, – заметил Дмитрий. – В старину в Греции ребята в нашем возрасте уже ставили рекорды.

– Мне не с кем. Одному скучно, а подходящих ребят нет. В нашем классе был один, но с ним случилась история, и он теперь ходит мрачный.

– А что случилось?

– Он бежал на дальневосточную границу, хотел поступить в Красную армию. Но его вернули обратно. Молод.

– Смелый парень. Как его зовут?..

– Дорохов, Петя.

– А меня бы не вернули. Что же, он не мог сказать, что ему двадцать лет?..

– Не знаю уж. Может быть, и говорил, да не поверили.

Дмитрий наклонился к Тиме и шепнул:

– Я ведь тоже собирался.

– Ну?

– Да, но у меня, как назло, отец заболел, он старый очень, и я боялся – умрет без меня.

– И мы вдвоем с одним товарищем хотели… и Петька с нами опять решил во второй раз бежать. Да уже они сдались. Их там всех без нас разгромили. А все уже было готово. И билеты и деньги. Утром собрались, да прибегает Петька и кричит: «Все к черту, всех маньчжурских генералов расколошматили!» Так и не поехали.

– Знаешь, Тима, давай вместе будем заниматься водным спортом!

На помост из воды вылез Сережа. Он отдувался и фыркал. Вода попала ему в нос.

– Сергей, а ты будешь заниматься водным спортом? – спросил его Тима.

– Нет, я буду учиться бегать, – Сережа подскакивал на одной ноге, вытряхивая из уха воду.

Потом он прилег на досках, а Тима и Дмитрий продолжали говорить.

– Тима, ты любишь нырять?

– Нет, мне это не нравится.

– Это же не опасно.

– А я и не боюсь. Я люблю плавать. Быстро!

– Нет. Нырять интересно. Иногда заберешься вглубь, и даже страшно делается. Вот-вот задохнешься… Вы боитесь смерти, Тима?

– Нет. Не знаю. Я об этом не думал.

– А я думал. Умереть – страшно.

– Наверно, страшно.

– Особенно страшно подумать, что тебя не будет больше на свете. Ни рук, ни ног, ни головы. И ходить не будешь. И дышать нельзя. И знать ничего не будешь, как и что на земле. Жутко!

– Об этом и думать страшно, – сказал Тима.

– Но нырять я не боюсь. Могу до самого дна добраться.

– И я не боюсь. Если нужно будет, куда угодно нырну.

– А под лодку нырнете?

– Смогу.

– Пойдем попробуем.

– Они опять спрыгнули в воду и отплыли подальше от берега. Дмитрий поплыл к приближающейся прогулочной лодке, а Тима остановился. Он держался на воде и смотрел на Дмитрия. Тот быстро подплыл к лодке. Когда ее нос надвинулся на него, он закричал и нырнул под лодку. В ней сидели и гребли двое мужчин. Услыхав крик, они перестали грести и прислушались. Потом с испуганными лицами посмотрели под нос лодки и около бортов. Сказав что-то друг другу, нерешительно стали грести. А Дмитрий уже висел за кормой на руле и смеялся. Лодка везла его. Потом он отцепился и поплыл к Тиме.

Наступила очередь Тимы. Он отплыл от Дмитрия и направился навстречу новой лодки. Тима видел, как она быстро приближалась. Ему было немного не по себе. Он никогда не участвовал в подобных играх. Вот нос лодки! Тима схватился за него и нырнул. Рук от лодки не отнимал, а быстро перебирал ими, держась за киль, который был обит железом. В некоторых местах оно отстало от дерева, и Тима чуть не расцарапал себе руки. Над ним шуршала лодка. У Тимы закружилась голова. Не хватило воздуха, но вот руки схватили руль, и он высунул голову из воды. Было приятно набрать в легкие свежий воздух. Тима улыбнулся Дмитрию и прислушался. На лодке разговаривали мужчина и женщина.

– Маруся, впереди как будто плыл человек.

– Да. Ты думаешь, мы его ударили?

– Черт его знает!

– Что же теперь?

– Не беспокойтесь, я жив! – крикнул им Тима, подтянувшись на руках вверх.

Затем он выпустил из рук корму и уплыл к Дмитрию.

– Молодец! – сказал тот. – А под восьмерку нырнешь?

– Можно.

Они стали поджидать гоночные лодки, которые иногда проплывали по реке. Когда одна из таких лодок показалась вдалеке, Дмитрий сказал:

– Вы опять будете вторым.

И поплыл наперерез лодке. Тима видел, как длинная и узкая гоночная лодка неслась по реке. В ней, сильно откидываясь назад, гребли восемь спортсменов. Дмитрий остановился и нырнул под лодку. Тиме показалось, что острый нос лодки вонзился в голову Дмитрия. Она исчезла под водой. Несколько секунд Тима нервничал. Потом увидел Дмитрия сзади лодки. Тот хлопал по воде рукой.

– Не удалось схватиться за руль. Быстро она шла, – огорченно сказал Дмитрий, подплывая к Тиме.

– Все равно здорово! – ответил тот.

Стали ждать вторую гоночную лодку. Но ее долго не было.

– В другой раз нырнешь! – сказал Дмитрий.

Они поплыли к берегу и вылезли на помост.

Тима рассказал о своем путешествии под лодкой, когда на реке раздался гудок парохода.

– А под пароход нырнешь? – спросил Дмитрий.

– Можно попробовать. – Тима и сам не знал, для чего это он похвастался.

– Бросьте, – сказал Сережа, – не хвастайтесь! Оба хорошо плаваете.

Но Дмитрий встал и подошел к концу помоста:

– Я прямо отсюда нырну.

Взмахнув руками, он прыгнул и скрылся под водой. Сережа и Тима подбежали к краю досок. В воде ничего не было видно. Вдали дымил пароход.

– Вот черт! – восхитился Сережа.

– Рискованно, – Тима покачал головой.

Пароход проплыл мимо. По реке пробежали волны, но Дмитрия не было видно.

– Что же это такое? – произнес Тима.

Он и Сережа ходили по краю помоста. Тима нервно перебирал пальцами рук. Прошло минут пять, но Голова Дмитрия и не появлялась. Мальчиками овладело волнение. Прошло еще несколько минут.

– Надо звать скорее на помощь, – предложил Сережа.

– Беги, – распорядился Тима.

Он глядел на реку. Она была уже спокойна – как будто пароход и не проходил. Река жила своей жизнью. Так же ползали буксиры, плыли лодки. На мосту дребезжали трамваи. И никому не могло прийти в голову, что случилось несчастье. Светило по-прежнему солнце, и даже Тиме казалось, что ничего не произошло. Как ничего? Вон лежит одежда Дмитрия, а его самого нет! Может быть, он на дне реки? Наверняка там! У Тимы пробежал мороз по коже. Вокруг никого не было. Сережа исчез. Скорее бы приходили люди! Пожалуй, поплыть? Искать? Нет! Что он сделает один? Нужны лодки и багры. Какой ужас! Был человек, а теперь его нет. Найти друга и сейчас же потерять его? Вот она, смерть, о которой говорил Дмитрий. Да, это страшно! Вот все есть – и солнце, и знойный день, и мост, и берег, а человека нет. И Дмитрий уже больше ничего не узнает. Не узнает, как его будут искать, как вынут и станут смотреть на его безжизненное тело. Не узнает, как будет жить без него мир…

Сережа спускался сверху с каким-то мужчиной. Маленький толстячок спешил, обливаясь потом. На плече он нес удочки.

– Что у вас здесь такое? – спросил он.

– Товарищ утонул! – крикнул Тима.

– Какой товарищ? Что вы врете?

– Да нет, это правда. Вот его одежда.

– Так надо бежать за лодкой.

– Сергей, беги скорей!

Толстяк бросил удочки и стал снимать рубашку. Потом уставился глазами куда-то за спину Тиме и сказал со злостью:

– А ну вас к черту! Шутники!

Тима обернулся и увидел вылезающего из воды Дмитрия. Он бросился к нему.

– Димка, милый! Где ты был?

– Я сидел под помостом. Как нырнул, так сразу же туда и забрался. Там между водой и досками есть свободное пространство. Испугались?

– Я сдаюсь, – сказал Тима, – вы плаваете лучше меня. Но не повторяйте больше своих смертных номеров.

Мужчина с удочкой, чертыхаясь, лез на берег.

Первая любовь

Цветет сирень. Маленький человек сидит около ее пышных кустов на садовой скамейке: он ждет девушку. Она не приходит, влюбленный печально крутит в руках веточку сирени и нюхает цветы. Потом гадает, отрывая крошечные лепесточки. Сзади шевелятся кусты, и маленький человек, улыбаясь, оборачивается, но в кустах появляется рослый садовник с лейкой. Влюбленный вскакивает и прячет за спину сирень. Заискивающе кланяется садовнику и снимает со своей головы потрепанный котелок. Садовник сердито машет лейкой, и маленький человек, испуганно прижимая руку к сердцу, убегает по дорожке. Потом прячется за куст, а когда садовник уходит, он снова садится на скамейку и дожидается девушку.

В зрительном зале все смеются над неудачами влюбленного. А Тима глубоко его жалеет, но он тоже смеется, потому что маленький человек выглядит комично. Досадно, что беспрерывно рвется кинолента. Вот она рвется еще раз, и в зале зажигают свет. Тима говорит сидящей рядом с ним Вале:

– Ну и сапожники!

– Да. А сзади все время целуются. Ты слышал? – говорит Валя.

– Что же, пусть целуются, – отвечает Тима.

Потом в зале снова гаснет свет, и на экране маленький человек снова страдает от любви. Тиме понятно его страдание. Он сам недавно так же страдал. Тима вспоминает, как познакомился с Валей. Это было месяц тому назад, осенью. Но в первый раз он увидел ее еще летом. Тима жил недалеко от ее дома и однажды, проходя мимо, увидел Валю, она стояла с подругами около ворот. На ней была надета желтоватая модная кофточка с белыми кружевами на груди. Она, запрокинув голову смеялась над шутками подруг. Тиму поразили ее пухлые капризные губы. Они казались пунцовыми, хотя и не были накрашены.

– Красивый мальчик, – сказала она подругам.

Тима покраснел и прошел не оглядываясь.

После этого она приснилась ему, и он стал почти каждый день ходить мимо ее дома. Она жила на первом этаже, и Тима часто видел ее в окно. Вскоре она приметила его и улыбалась уже, как знакомому. Он не знал ее имени, но стал звать про себя Татьяной, это ему нравилось. Ходил мимо окон и сочинял разные фантастические истории. Мечтал и придумывал витиеватые объяснения в любви, которые могли бы покорить самую капризную красавицу. Иногда не видел ее совсем. Не все же время она стояла у окна или у ворот. И тогда сердце его наполнялось тоской и снились сны, от которых можно было плакать. Это была первая юношеская любовь.

Как-то Тима шел по улице, а на противоположном тротуаре стояли подростки, и около них вертелась лохматая собака. Мальчишки натравили на него дворняжку. Она кинулась с хриплым лаем. Он мог бы отшвырнуть ее ногой, но в это время у окна показалась его Татьяна и сделала знак, чтобы он спрятался от собаки в парадном подъезде. Тима кинулся туда, а девушка вышла к нему из дверей, обитых снаружи клеенкой. Они поздоровались.

– Вас не укусила собака? – Она оказалась заботливой.

– Нет, она не успела подбежать, – ответил он.

– А меня зовут Валей. Как это странно: мы не знаем, как зовут друг друга, а уж как будто знакомы сто лет. Вам сколько лет?

Все это она произнесла залпом. Но Тима не удивился этому, потому что был уверен, что все девушки так и говорят: быстро и захлебываясь.

– Мне семнадцать лет, – сказал он, прибавляя себе полгода.

– Да? А на вид вам больше. А сколько мне? Хотите узнать? Я старше вас. А выгляжу моложе. Да? Вы часто ходите мимо нашего дома. Близко живете?

– Да рядом, на Смоленской улице.

– А, знаю. У меня там живет дядя. Но как же вас зовут? Я так и не узнала. Как это странно, я говорю все время, а вы молчите.

– Меня зовут Тимофеем.

– Хорошее имя. У меня есть знакомые: Михаил, Владимир. Александр, а Тимофея не было. Вас звали Тимой, когда вы были меньше? Да? Вы учитесь?

– Нет, уже работаю. Я окончил школу при заводе.

– Я тоже училась, но теперь работаю. Работать лучше. Да? Тима, я вас буду так звать, у вас чудные ресницы, длинные, как у девочки. Тима, знаете что, пойдемте гулять?

И они пошли гулять. После этого еще несколько раз гуляли по улицам, а когда наступила зима, стали ходить на каток. Тима уже не страдал, но и не мечтал. Он даже немного был разочарован. С Валей нельзя было говорить о серьезном. Всякий раз, когда Тима, взволнованный чем-либо на заводе или прочитав в газетах интересное сообщение, начинал говорить об этом Вале, она перебивала его и говорила со смехом всегда одно и то же: «Ну вот, опять о серьезном. У меня и так уже голова распухла от этого на работе. Зачем об этом говорить?» Тима смолкал, ему было обидно. Валя, очевидно, не читала газет. Раз, возвращаясь с катка, они задержались в подъезде дома Вали. Стояли очень близко друг от друга. Коньки положили на батарею центрального отопления.

– Ты очень смешной, – сказала Валя. – Все молчишь и молчишь. У тебя замерзли губы. Да? Я сейчас их тебе откушу.

– Ничего не выйдет, – засмеялся Тима.

– А вот выйдет!

Она схватила его зубами за губу. И они поцеловались. Потом еще и еще. Тима никогда так не целовался. Поцелуи были долгими, и Тима чувствовал у своих зубов зубы Вали. Ему стало неприятно. Уж очень странными были эти поцелуи. Так никогда не целуются в играх. Новизна ощущения поразила его, и он заспешил домой. Валя не отпускала и даже обиделась. Но он все же ушел. После этого они стали встречаться немного реже. И вот теперь!..

Маленький человек на экране не добивается поцелуя у своей девушки, а только нежно дотрагивается рукой до ее платья и все время падает то на скользком полу гостиной, то на тротуаре, наступая на корочку от дыни. Тима жалеет его, а Валя шепчет ему на ухо:

– Вот смешной! Взял бы да и поцеловал. Как это странно, все бегает – и попусту.

– Да, чудак! – Тима поддерживает разговор, но думает о другом.

– А Валя шепчет опять:

– Сзади все время целуются.

– Надо позвать милиционера, – улыбается Тима. Потом быстро говорит ей: – Валя, Валя, смотри, кирпич сейчас упадет ему на голову!

И вытягивается из-за огромной спины сидящего впереди него военного, чтобы лучше видеть, как маленький человек избежит новой опасности. Хватает за руку Валю, она тоже вытягивает вперед голову и пожимает ему руку. Потом она поднимает его руку и кладет ее себе на грудь. У Тимы мелькает в глазах экран, и он теряется от неожиданности. Не знает, что ему делать. Наверное, это так нужно. Тима чувствует под тонкой кофточкой тело Вали, теплую и упругую девичью грудь. Даже ощущает удары ее сердца. Он напряженно смотрит на экран и думает: отнять ему руку или нет. Валина голова очень близко от его головы, она почти касается его щекой. Валя прижимает его руку своей рукой к груди. В зале темно и душно. Никто ни на кого не обращает внимания.

Тима роняет на пол шапку. Она сваливается у него с колен случайно. Он нагибается, чтобы поднять ее и освобождает свою руку. А в это время в зале зажигается свет. Все встают и идут к выходу.

На улице снег. Большие пушистые снежинки медленно падают вниз. На лице и руках они моментально тают. А на земле снежинки ложатся ровным слоем. Если ногу, не отрывая от тротуара, провести вперед, то у носка калоши образуется снежный вал, как у снегоочистителя на железной дороге. Тима и Валя скользят ногами по тротуару, точно на лыжах, и позади остаются четыре глубокие колеи. Свет от уличных фонарей играет синими огоньками в снежных звездочках. Тима и Валя идут молча, а потом Валя говорит:

– Ну, почему ты молчишь? Тебе противно со мной? Ну, скажи – противно? Раз молчишь, значит – противно!

– Не выдумывай, Валя, – говорит Тима.

– Нет, противно! – продолжает она. – Ты – мальчишка!

– Ты очень сильно кричишь, – замечает Тима.

Тут они доходят до дома Вали и останавливаются.

– Ты на меня не обиделся? – говорит, прощаясь, Валя. – Нет? Знаешь что, приходи ко мне завтра домой. У меня никого не будет дома. Придешь?

– Постараюсь. До свидания.

– Ну вот и хорошо. До завтра.

Но Тима так и не пришел к ней на другой день, потому что он записался в хоккейную команду и в тот вечер была первая тренировка.