Текст книги "Ожерелье императрицы"

9

Далеко за адвокатом нам добираться не пришлось. Как выяснилось, дедушка заприметил немалое число вывесок совсем поблизости от нас, на Прэйд-стрит, возле вокзала Пэддингтон. И выбирали мы адвокатскую контору по методу дедушки.

– Если все выглядит бедно и обшарпанно, – разъяснял он нам суть своего подхода, – это не для нас. Раз не сумели господа адвокаты заработать себе на приличное помещение, то и толку от них ждать не приходится. Особо роскошные и дорогие нам тоже ни к чему. Роскошью обычно пыль в глаза пускают, и она еще не говорит о мастерстве и опыте. Да и, как правило, в подобных заведениях, покуда доберешься до человека, способного на твои вопросы ответить, столько порогов обобьешь! Да еще у нужных дверей обязательно ждать заставят! Опять же пыль в глаза такими приемами пускают и цену набивают. Вот и выходит, что нужно нам такое место, где все крепко, солидно, но без мишуры.

Вскоре мы нашли то, что искали. Дедушка представился секретарю, назвал суть вопроса, не излагая подробностей, и уже через несколько секунд нас принял старший компаньон адвокатской фирмы.

Был он весьма плотен фигурой, в волосах просматривалась благородная седина, за своим огромным столом он восседал необычайно солидно. Солидность излучала и вся прочая обстановка: кресла для посетителей, шкафы с фолиантами…

Дедушка еще раз изложил суть своей просьбы, в этот раз со всеми подробностями и назвав имя человека, который нуждается в помощи адвокатов. Выслушали нас внимательно, задали пару раз уточняющие вопросы, но ответ оказался для нас совершенно неожиданным.

– Полагаю, что у вас нет никакой нужды прибегать к услугам юристов, – сказал адвокат.

– То есть?

– То, что вы мне изложили, – внушительно сказал адвокат, да еще и указательный палец толщиной с сосиску поднял вверх, – плюс к этому то, что я прочел из газет, плюс мое сложившееся представление о методах инспектора Мортона, – все это заставляет меня полагать с точностью до долей процента, что вашего протеже выпустят уже завтра утром, без всяких усилий со стороны адвокатов. Я сейчас поясню…

Тут он принялся неспешно раскуривать огромную сигару, и пояснений пришлось обождать.

– Дело в том, что по законам Великобритании задержанный сегодня по подозрению в совершении преступления не позднее чем завтра утром должен предстать перед магистратом[15]15
  Магистрат, или полицейский суд, – в Лондоне районный суд первой инстанции, который прежде всего обязан определить степень виновности подозреваемого и необходимость содержания того под стражей.


[Закрыть], который и решит вопрос о его виновности и мере пресечения. Но в магистрате инспектор обязан предоставить неоспоримые свидетельства вины. Если их не будет, то подозреваемого отпустят на свободу. А их не может быть! Так что инспектор Мортон…

– Старший инспектор…

– Ну да, ну да… Так что старший инспектор Мортон даже не станет доводить дело до магистрата, а сам и отпустит вашего протеже.

– Нам не вполне понятно…

– Он даже газетам не сделал такого сообщения, побоялся излишнего внимания к этому вопросу.

– Но он объяснил этот факт тем, что задержал мистера Мордвинова после того, как репортеры разошлись.

– Лукавил! Он просто ждал времени, чтобы стало поздно уже сегодня представлять доказательства магистрату. Как бы то ни было, если я вдруг не прав, это станет ясно лишь завтра. А до завтра все равно невозможно ничего предпринять, тут хоть сорок раз докажи невиновность человека – до утра он уже останется за решеткой. Вам все ясно?

– Пожалуй, что все.

– Тогда с вас сорок шиллингов за консультацию. Их примет мой секретарь в приемной.

Кажется, сумма показалась дедушке непомерно большой[16]16
  Для примера: рядовой полицейский получал жалованье в размере 23–27 шиллингов в месяц.


[Закрыть], но возражать он не стал.

Время и впрямь было позднее, и мы прямиком отправились все ужинать к Александру Сергеевичу, куда были приглашены еще два дня назад.

– Ну и как дела с адвокатом? – первым делом поинтересовался Александр Сергеевич результатами нашего похода, встречая нас в гостиной.

– М-да, – хмыкнул себе под нос дедушка. – Этот адвокат всем адвокатам адвокат оказался.

– Да? И каков же он?

– Бакенбарды во какие! Сигара во какая! Вот этакий бриллиант на пальце и вот такая одышка!

Дедушка все это показал весьма живописно и очень похоже изобразил одышку. А после подробно рассказал, как прошел наш визит к этакому монстру адвокатской практики.

– Очень благородно с его стороны было объяснить вам все так подробно, – похвалил адвоката Александр Сергеевич. – А то мог бы взять деньги и после сказать, что все не само по себе произошло, а лишь благодаря его непомерным усилиям.

– Но деньги-то он с меня все равно содрал! – хохотнул дедушка.

– Да за что, Афанасий Николаевич?

– Извольте заплатить сорок шиллингов за консультацию! – очень похоже изобразил дедушка адвоката.

Все заулыбались. Впервые с тех пор, как узнали о смерти Алексея Юрьевича.

– А у нас вот один купец побывал в Америке и про тамошних адвокатов рассказывал анекдот, – произнес Петин папа, приглашая всех нас к столу. – Клиент спрашивает у адвоката: сколько стоит ваша консультация? Тот отвечает: десять долларов за ответы на два вопроса. Какой ваш второй вопрос?

10

Кто-то может подумать, что мы с Петей сразу принялись за самостоятельное расследование этого дела, но все обстояло совсем не так. В чужом огромном городе, в самом сердце чужой страны, было попросту непонятно, с какого конца можно предпринять хоть какие-то попытки разобраться в случившемся.

Ну и о последствиях нашего вмешательства мы не могли не думать. Вряд ли бы самовольство понравилось местной полиции. А уж инспектору Мортону оно не понравилось бы точно, и все могло обернуться для нас самыми серьезными неприятностями.

Но главное заключалось в том, что события развивались стремительно, мы попросту не успевали ничего придумать.

На следующее утро мы с Петей все-таки съездили к особняку, где проживал Алексей Юрьевич. Но толку от этого не было ни малейшего. Нас не то что в дом не пустили, мы и к дому подойти не смогли, у ворот дежурили полицейские. Вот и потолкались мы несколько минут вместе с другими зеваками у ограды небольшого сада, сквозь которую рассмотрели дом.

Из газет как-то само собой выходило, что особняк, расположенный в престижном районе, и сам должен выглядеть соответственно. На самом же деле фешенебельным было лишь место его расположения. Небольшой парк и небольшой, в два этажа, дом в его глубине выглядели довольно запущенными.

Вот и все, что мы увидели и узнали.

Зато сразу по моем возвращении домой у нас объявился Антон Петрович.

– Прошу простить меня за вторжение, – с виноватой улыбкой начал он, – незваный гость… да вы сами знаете. Но вот не удержался. Будучи выпущен поутру из узилища, я вдруг растерялся и никак не мог понять, что же мне делать далее? Побродил по улицам, позавтракал и набрался наглости приехать к вам. В надежде, что вы поможете мне справиться с охватившими меня чувствами и страхами.

Мы уверили его, что весьма рады его приходу, предложили накормить, но он отказался.

– Эх, как прекрасна была жизнь еще вчера! – воскликнул Антон Петрович. – И какой печалью все обернулось сегодня! Ну никак все это в голове не укладывается!

– Так вы расскажите нам, что же там произошло, – осторожно попросила я. – У нас ведь тоже все это в головах не укладывается. А всему, что газеты пишут, верить не стоит.

– Пожалуй, в этом есть смысл, – легко согласился Антон Петрович. – Возможно, восстановив последовательность событий, я стану понимать и то, что мне предстоит сделать. Вот с чего бы начать?

– Да начните уж с того, как вы вышли от нас с этим ящиком. Кстати, что это за ящик и откуда он в театре взялся.

– Ящик-то? Ящик этот – походный сейф. Для перевозки особых ценностей, которых в нем никогда не бывало.

– Непонятно получается, – удивился дедушка.

– Ну, самой большой и, по сути, всегда единственной ценностью при нас было ожерелье, – стал разъяснять Антон Петрович. – Но его было поручено хранить мне, всегда держать при себе. У меня во всех костюмах пришиты специальные карманы, устроенные таким манером, чтобы не было возможности футляру выпасть и чтобы он не выпячивался. Ну, чтобы незаметно было, что у меня за пазухой что-то большое.

– Так ожерелье при вас уже давно?

– С самого начала путешествия! А вы что думали?

– Я думала, что его вам прислали из России, когда граф надумал его продать.

– Нет, граф просто сразу взял его с собой. Оно у него вроде любимой игрушки.

– То есть?

– Э-э-э… Вы не подумайте чего, а то, по моим словам, может показаться, что Алексей Юрьевич в детство впадать начал. Ничего такого! Просто он часто его доставал и смотрел на него подолгу. Полагаю, ему так проще было вспоминать. О прошлом вообще, о супруге своей покойной. Он обычно этим перед сном занимался, да так с тем ожерельем и спать ложился. Под подушку прятал.

– А вчера?

– Вот и вчера я ему, как укладываться на ночь стали, футляр передал. Правда, он на этот раз повел себя необычно. Раскрыл футляр и засмеялся странно. А уж поутру я футляр увидал почти на том же самом месте, где видел его, как выходил от графа. Похоже, в этот раз он его под подушкой не прятал.

У меня в голове вертелись сотни вопросов, но тут маменька сказала:

– Хоть вы и отказались уже от угощения, но сейчас уже обеденное время, и как уж хотите, но за стол мы вас усадим. Мне сразу после нужно будет делами заняться, но Афанасий Николаевич и Даша могут остаться с вами.

– Да. А вы не стесняйтесь, если желаете, у нас оставайтесь, а хотите, так мы вас домой проводим, – подтвердил дедушка. – Или куда вам угодно будет.

– Даже назад в тюрьму? – невесело пошутил Антон Петрович.

– Даже туда! – серьезно ответил дедушка.

За столом разговор переключился на щи и борщи, на подовые пироги, на гречневую кашу и грибы. Мне хоть и не терпелось начать расспрашивать, но нельзя же было портить людям настроение и удовольствие от еды, пусть на столе не было никаких щей, а были ростбифы и прочие чисто английские кушанья. Кстати, мне английская кухня нравилась, она своей простотой ближе к русской, чем к французской, которую все эталоном почитают. А вот с чего бы, разобраться?

Мысли скакали, и чехарда вопросов у меня в голове мне совершенно не нравилась. Вот я и занялась тем, что стала приводить все вопросы в порядок, и даже прикинула, какие из них стоит задать сразу после обеда, какие правильнее оставить до того, как мы окажемся на месте преступления, а какие и вовсе могут обождать. Ну и еще нужно было обдумать самым тщательным образом все, что я уже услышала и узнала. Сказано было мало, но странного и непонятного за сказанным Антошей проглядывало о-го-го сколько!

Отобедав с нами, Антон Петрович заметно взбодрился и засобирался к себе. То есть в особняк, где он проживал вместе с графом Никитиным. И даже набрался храбрости просить нас не беспокоиться и не провожать его. Правда, и облегчения не сумел скрыть, когда мы настояли, что станем его сопровождать.

Но тут диспозиция немного изменилась. Маменька ушла заниматься своими делами, зато пришли Александр Сергеевич и Петя. Александр Сергеевич с ходу, еще не увидев Антона Петровича, попросил дедушку о содействии в каком-то вопросе. Антон Петрович все это слышал и уж тут потребовал, чтобы дедушка оказал помощь, о которой его просят, а он со своими делами, про которые к тому же не ясно, каковы они и есть ли какие спешные и важные, справится сам. Но тут уж мы с Петей заявили, что ни за что не оставим его одного.

Антон Петрович глянул на нас подозрительно и согласился:

– Ладно. Я ведь так понимаю, что вам помимо, как меня одного бросать не хочется, хочется еще и взглянуть на место, где все это злодеяние совершено?

– Поверьте, мы не из пустого любопытства…

– Верю.

11

Мы с Петей во второй раз за день отправились в особняк на Чаринг-Кросс роуд и второй раз подряд не сумели в него попасть. Хотя в этот раз уже и полицейскую охрану от него убрали.

Но едва мы отпустили привезший нас кеб, как нас окликнули из подъехавшего следом за нами кабриолета:

– Антон Петрович, милейший, куда же вы запропастились? Я же вас весь день разыскиваю!

– Да я, собственно… – начал было Антон Петрович, но молодой человек лет тридцати с простодушным лицом и умными глазами перебил его:

– Вы, верно, подумали, что мы о вас забыли? Ни в коем случае! Просто мы вчера узнали обо всем случившемся поздно и попросту не имели никакой возможности преодолеть формальности, стоящие на пути вашего освобождения. А уж с самого раннего утра меня направили, чтобы его добиться, но оказалось, что вас и так уже освободили. Да только тут вы уже сами исчезли неведомо куда! Ох, простите великодушно, сударыня, простите, сударь, я вас не поприветствовал и не представился. Секретарь посольства его императорского величества Самохвалов Андрей Сергеевич.

– Графиня Дарья Владимировна Бестужева. Петр Александрович Макаров из Сибири! – представил нас Антон Петрович, сочтя необходимым упомянуть, что Петя именно из сибирских краев.

– Очень приятно!

– Мне несколько не по себе одному возвращаться в этот дом печалей, и мои юные друзья любезно согласились меня сопровождать, – сказал Антон Петрович.

– Вот ведь неловкость какая! – развел руками Андрей Сергеевич. – В посольстве настоятельно требовали доставить вас незамедлительно, а вы намеревались принять гостей…

– Ничего страшного. Антона Петровича желают видеть по важным делам, а мы можем навестить его и позднее, – успокоила я нового знакомого.

– Огромное вам спасибо. Антон Петрович, давайте уж поедем, а то там все уже на дыбы становятся и начинают удила закусывать…

Но и этим планам не суждено было исполниться, потому что подъехал еще один экипаж, и выскочивший из него полицейский сержант, приветствовав всех коротким кивком головы, тут же обратился к Антону Петровичу:

– Мистер Мортфиноф? Старший инспектор Мортон убедительно просит вас незамедлительно проехать в Скотленд-Ярд.

– О Господи! Снова? Второй раз кряду?

– Не понимаю?

– Мистер Мордвинов просит вас объяснить причину приглашения, а то он беспокоится, не арестовывают ли его по второму разу, – подсказала я.

Антон Петрович глянул на меня с благодарностью и закивал полицейскому, подтверждая мною сказанное.

– Ни о каком аресте мне не известно, – официально ответил сержант. – Причиной же вашего приглашения является поимка преступника и нахождение похищенного. Вот чтобы опознать похищенную вещь, вас и приглашают. Если ожерелье не то, какое было похищено, то и преступник не тот!

– А! Стало быть, меня просят опознать ожерелье! – обрадовался Антон Петрович, но тут же спросил: – А без меня никак?

– Об этом я как раз собирался спросить вас, – ничуть не удивился такому повороту разговора полицейский. – Если есть другие персоны, способные опознать данную улику, то нам бы хотелось видеть и их. Но вместе с вами, а не вместо вас.

Хотя Антон Петрович и понял, что арестовывать его не станут, ехать в полицию ему не хотелось. Одному уж во всяком случае. Он глянул на нас вопросительно и просительно.

– Мисс Дарья может опознать ожерелье! – радостно сообщил Петя. – Но я ее одну не отпущу.

Сержант сдержанно улыбнулся и сказал, что джентльмен может сопроводить меня и обождать, дело не должно продлиться долго.

После этих слов Андрей Сергеевич, покусывавший в задумчивости губу, наконец принял решение.

– Антон Петрович, мы все заинтересованы в скорейшем и успешном завершении расследования, так что вы уж поезжайте в полицию. А я поеду в посольство и объясню, чем вы заняты. Но только вы уж обещайте никуда больше не пропадать и приехать к нам, как только освободитесь. Э-э-э… как только завершите дела.

Он вскочил в свой кабриолет, мы сели в кеб с надписью «Metropolitan Police»[17]17
  Столичная или в данном случае лондонская полиция.


[Закрыть].

12

Антон Петрович в угрюмой задумчивости уставился в окошко. Зато сержант, приехавший за нами, оказался разговорчивым человеком и довольно приятным собеседником.

– Если я правильно понял, вам, помимо прочего, любопытно взглянуть на место, где работал инспектор Лестрейд и куда захаживал сам мистер Шерлок Холмс? – с улыбкой обратился он ко мне и Пете.

Мы заулыбались в ответ и не стали отнекиваться.

– Это вы просто так догадались или мы чем-то выдали себя? – спросила я.

– С одной стороны, это могло быть и просто догадкой, – ответил сержант. – Почти невероятно найти людей, не читавших о знаменитом сыщике, и уж все они, оказавшись в Лондоне, стараются пройтись по тем местам, где происходят описываемые в книжках события. На Бейкер-стрит и в Скотленд-Ярд в самую первую очередь.

– Да, – со вздохом согласился Петя. – На Бейкер-стрит мы тоже были.

– И оказались очень разочарованы, не найдя дома 221b! – засмеялся сержант. – Зато Скотленд-Ярд уж точно существует, и грех не воспользоваться случаем там побывать! Так что угадать было легко, но и вы себя выдали. Едва я сказал, что мистера Мортфиноф приглашают в Скотленд-Ярд, как вы, юноша, сделались задумчивы. А когда я сказал, что и другие люди, способные опознать ожерелье, нам также нужны, вы моментально приняли решение. Только отчего вы не сказали, что и сами можете опознать ожерелье, ведь и вы его видели?

– Видел, – согласился Петя. – Но не особо присматривался. А вы очень наблюдательны.

– Как и положено настоящему детективу, – подхватила я Петину похвалу.

Сержант не стал смущаться или благодарить, а ответил просто:

– Без этого качества многого в нашей работе не достигнешь. А мне бы хотелось добиться многого.

– И у вас перед глазами прекрасный пример, – намекнула я.

– Вы имеете в виду старшего инспектора Мортона? Да, он являет собой хороший пример. Всего шесть лет назад прибыл в Лондон из невероятной глуши, до сих пор теряется, оказавшись вблизи важных персон, но уже стал старшим инспектором. Он редко придумывает что-то новое, необычное, что-то оригинальное, к чему часто стремятся начинающие сыщики. Зато традиционные методы использует умело. А главное, моментально просчитывает, какие из этих старых приемов следует использовать. Вот и в этот раз все задуманное им дало быстрый и нужный результат.

Антон Петрович, пока мы ехали, не проронил ни слова. И даже, в отличие от нас с Петей, не проявил никакого любопытства, оказавшись возле здания управления лондонской полицией.

– Вот, леди и джентльмены, это и есть наш Новый Скотленд-Ярд, – сообщил нам разговорчивый сержант, не без гордости указывая на огромное здание. – Хоть он теперь и находится в стороне от настоящего Шотландского Двора.

– Это-то мы знаем, – сказал Петя, задирая голову. – Это сколько же этажей в этой громадине?

– Смотря откуда смотреть. С этой стороны – восемь, с внутренней – девять.

Здание действительно выглядело огромным и внушительным. Первые три этажа сложены из серого гранита, верхние из красного кирпича, крыша крыта зеленой черепицей, по углам пристроены круглые башенки.

– Сколько же там комнат?

– Триста. Первое время сами полицейские нередко начинали здесь плутать. Да и сейчас с новичками такое случается. Но вы можете не беспокоиться: я изучил здесь все очень хорошо и сумею довести вас до нужного места. И вывести обратно вас не забудут. Прошу вас, леди и джентльмены.

Мы шагнули под арку в стене и стали подниматься к дверям.

Слова о том, что здесь немудрено заблудиться, не были преувеличением. Коридоры, повороты, лифт, лестницы, бесчисленные двери…

– Я на всякий случай все повороты и другие приметы запомнил, – негромко сказал Петя. – Полагаю, что сумею и без провожатых найти выход.

– А отчего на самом деле вы не вызвались опознавать ожерелье? – спросила я.

– Чтобы иметь возможность прогуляться и осмотреться, пока вы будете заняты. Если, конечно, меня не прикуют наручниками, чтобы не бродил где попало.

Если не считать размеров и запутанности внутренних помещений, в остальном Скотленд-Ярд выглядел обычным казенным домом. Те же одинаковые двери, та же казенная темно-зеленая краска на панелях стен, скамьи в коридорах для ожидающих приглашения в кабинеты, суета у одних дверей и пустота подле других. Наконец мы добрались до нужного места. Сержант не стал приковывать Петю наручниками, а предложил ему присесть на скамью, нас же сразу провел в кабинет. И тут обстановка была, можно сказать, знакома: все те же шкафы, столы и даже диван у стены. Не слишком новый и уже слегка продавленный посередине. Наверняка детективы использовали его и в качестве кровати, когда им приходилось здесь задерживаться в ночное время. Все точно так, как и в доме полиции в Томске, где я бывала нередким гостем.

Старший инспектор Мортон поздоровался с нами вполне приветливо и извинился за то, что нам придется немного подождать.

– Я еще сам не видел ни преступника, ни похищенного им ожерелья. Их должны доставить сюда с минуты на минуту.

В привычной для себя обстановке он выглядел не таким сухарем, как накануне у нас дома. Даже глаза казались чуть более яркими.

– Долго нам ждать не придется, но вы присаживайтесь, – предложил мистер Мортон и сам не стал оставаться на ногах.

– Как же так вышло, что вы еще не видели задержанного? – поинтересовалась я, чтобы не сидеть каменным истуканом, к тому же мне это было интересно на самом деле.

– Вы, мисс, накануне задавали мне вопросы, связанные с расследованием. На удивление правильные вопросы, но не имевшие уже большого значения. Вы многого не знали, а я не имел права этого рассказывать. Но сейчас, когда расследование близится к завершению, кое-что я могу и рассказать. Тем более что мне из простой вежливости необходимо занять вас беседой. Так вот, при осмотре места происшествия мы выяснили, что грабитель забрался в комнату второго этажа по стене. Что было очень непросто! И проник в помещение через небольшую форточку, что было еще сложнее. Как вы полагаете, много ли людей, способных проделать это ловко и бесшумно, зная, что в комнатах есть люди?

– Немного. Мы знали лишь одного такого человека и еще об одном слышали.

Старшего инспектора удивил такой ответ, даже Антон Петрович ненадолго выбрался из своей апатии, глянул на меня подозрительно. Я поспешила сменить тему.

– А как он мог знать, что в помещении находятся люди? Что оно не пустует?

– Горел ночник – он так и остался горящим до нашего прибытия, – и его свет должен был быть виден с улицы. Такого рода кражи способны совершить немногие преступники, и все они известны нам. Известны также и места, где их скорее всего можно застать врасплох. А чтобы это было сделать проще, я, арестовав мистера Мордвинова, не стал сообщать этого газетам, но использовал наших агентов, чтобы распустить слух об этом по возможности широко.

При словах об аресте бедный Антон Петрович весь сжался.

– Я принес вам официальное извинение, мистер Мордвинов, но повторю: у меня были веские основания подозревать вас в соучастии. Кто-то же должен был навести грабителя, кто-то, кто знал, когда и где будет находиться ожерелье. А лучше вас этого не знал никто. Но я не сумел найти доказательств. Впрочем, доказательств вашей полной невиновности у меня пока тоже нет. И пусть вы мне по-человечески приятны, но, как детектив, я не имею права полностью снять с вас все подозрения.

– Э-э-э… – протянул Антон Петрович, порываясь что-то сказать, но так и не сумел сформулировать свою мысль и безнадежно махнул рукой.

– Мы остановились на том, что вы распустили слух об аресте Антона Петровича, – напомнила я инспектору Мортону.

– Совершенно верно, – кивнул он в ответ. – Также мы разослали циркуляр с описанием похищенного ожерелья всем, кому преступник мог попытаться продать свою добычу. Но на это расчет был слабый, а вот перекупщиков краденого, тех из них, кто мог бы купить ожерелье, или, скажем, отдельный камень, мы взяли под пристальное наблюдение. Естественно, что эта часть работы выполнялась не Скотленд-Ярдом, а детективами в дивизионах.

– Это у них так полицейские участки называют, – неожиданно опередил мой вопрос Антон Петрович.

– Ну а дальше нетрудно догадаться, – продолжил старший инспектор, – что свою работу они исполнили правильно и достигли нужного нам всем результата. Преступник сегодня утром попытался продать отдельный камень, который он вынул из ожерелья, и был схвачен с поличным. При обыске его норы было найдено и само ожерелье. Его опознали по описанию. И сам преступник вынужден был сознаться, что совершил ограбление.

– Скажите, а в убийстве он тоже признался? – робко спросил Антон Петрович.

– Нет. Пока нет. Но ведь его об этом никто и не спрашивал. Нам было важно доказать его причастность к ограблению, добиться признания его вины в магистрате и сделать его арест законным. Уверен, что он вскоре сознается и в убийстве!

– А отчего вы так уверены, что и убийство совершил он?

– Иначе выходит, что после него там побывал еще кто-то. – Мистер Мортон изобразил крайнее удивление по поводу такой несуразности. – А это уж получается какой-то проходной двор! Я о подобных случаях и столь необычных совпадениях даже не слышал! – убежденно заявил старший инспектор и скосил глаза на Антона Петровича, намекая, что помимо вора в спальню к графу мог войти только он, и одновременно разводя руками: мол, в это даже я не верю.

– Да, – пришлось мне согласиться со столь убедительными доводами, – такое совпадение выглядит чрезвычайно маловероятным.

– Вот и я полагаю то же самое. Чисто теоретически это возможно, но реальный шанс невероятно мал.

В дверь громко постучали, и, не дожидаясь ответа, в кабинет вошел полисмен.

– Старший инспектор Мортон! Вам пакет из дивизиона Уайтчепл.

– А арестованный?

– Его оформляют.

Мистер Мортон принял пакет, расписался у прибывшего в специальной книге, и тот вышел.

– Ну вот, можно приступать к опознанию вещественной улики.

Разрезав пакет ножом, он извлек из него еще один пакетик, на этот раз без множества печатей и штампов, с просто подвернутым краем, но положил его не на стол, а на подоконник, ближе к свету.

– Прошу подойти.

Старший инспектор вытряхнул из пакета ожерелье и удовлетворенно улыбнулся. Но ничего прежде времени говорить не стал, положил украшение на подоконник, вытащил из пакетика бриллиант, вынутый из оправы, и шагнул немного назад, давая нам место. Антон Петрович встал правее, я пристроилась чуть левее. Глянули мы на ожерелье одновременно и почти сразу посмотрели друг на друга. После вновь уставились на ожерелье и продолжали на него пялиться, пока нас не окликнул инспектор Мортон:

– Вы подтверждаете, что это – ожерелье, принадлежавшее графу Никитину и украденное из его спальни накануне ночью?

– Как вам сказать… – прошептал еле слышно Антон Петрович.

– Ох! – только и смогла произнести я.

– Э-э-э… Что-то не так? – насторожился старший инспектор Скотленд-Ярда. – Это то ожерелье? Мне показалось, что оно полностью соответствует описанию и тем изображениям, что я видел.

– Нет, оно, конечно… – пробормотал Антон Петрович. – То есть под описание подходит. И изображениям соответствует. Более или менее.

– Так что вас не устраивает?

– Ну… вот тут… застежка не та…

– И все?

– Насколько я помню, вот эти крупные камни были более бледного оттенка.

– Антон Петрович! – наконец собралась с духом и сумела заговорить я. – Скажите уже прямо: ожерелье поддельное, и это не бриллианты, а стекло!

Мистер Мортон похватал ртом воздух, оттеснил нас в сторону и схватил ожерелье в руки. Вертел он его и так и сяк, подносил к глазам, отодвигал подальше, зачем-то царапал камни ногтем. Наконец, повернулся к нам и глянул на нас с выражением последней надежды на лице.

– А оно не могло изначально быть таким?

Хоть и спрашивали у нас явную глупость, но мы уверили инспектора, что изначально ожерелье было другим.

– Значит, фальшивка! – обреченно выдохнул Мортон.

– И очень плохая!

– Прошу меня извинить, но я вынужден вас покинуть.

Инспектор выскочил из кабинета, хлопнул дверью, но тут же открыл ее и как-то очень по-домашнему сказал:

– Вы меня не ждите. У вас, наверное, свои дела есть.

– И что вы обо всем этом думаете, Даша? – отчего-то очень печально спросил Антон Петрович.

– Я пока еще думать не в состоянии, – вздохнула я в ответ.

– И откуда ему взяться?

– Фальшивому ожерелью?

– Ему.

– Ума не приложу.

– Ну-с, раз нам разрешили идти по нашим делам, то мы и пойдем? Мне ведь еще в посольство.

– Да-да, конечно.

И мы вышли из кабинета.