Текст книги "Мировая революция. Основные труды"

Итоги дискуссии о самоопределении

В номере 2 марксистского журнала Циммервальдской левой «Предвестник» («Vorbote», номер 2, апрель 1916) помещены тезисы за и против самоопределения наций, подписанные редакцией нашего Центрального Органа «Социал-Демократа» и редакцией органа польской социал-демократической оппозиции «Газеты Роботничей». Читатель найдет выше перепечатку первых и перевод вторых тезисов. На международной арене вопрос этот ставится так широко едва ли не впервые: в дискуссии, которую вели в немецком марксистском журнале «Neue Zeit» двадцать лет тому назад, 1895–1896, перед Лондонским международным социалистическим конгрессом 1896 г. Роза Люксембург, К. Каутский и польские «неподлеглосцевцы» (сторонники независимости Польши, ППС), представлявшие три различных взгляда, вопрос ставился только о Польше. До сих пор, насколько нам известно, вопрос о самоопределении обсуждался сколько-нибудь систематично только голландцами и поляками. Будем надеяться, что «Предвестнику» удастся двинуть вперед обсуждение этого, столь насущного теперь, вопроса у англичан, американцев, французов, немцев, итальянцев. Официальный социализм, представляемый как прямыми сторонниками «своего» правительства, Плехановыми, Давидами и К^о, так и прикрытыми защитниками оппортунизма, каутскианцами (в том числе Аксельрод, Мартов, Чхеидзе и пр.), – до такой степени изолгался по этому вопросу, что на очень долгое время неизбежны будут, с одной стороны, потуги отмолчаться и увернуться, а с другой стороны, требования рабочих дать им «прямые ответы» на «проклятые вопросы». О ходе борьбы взглядов среди заграничных социалистов мы постараемся своевременно осведомлять читателей.

Для нас же, русских социал-демократов, вопрос имеет еще особую важность; эта дискуссия является продолжением дискуссии 1903 и 1913 годов; вопрос вызвал во время войны некоторое шатание мысли среди членов нашей партии; он обострен ухищрениями таких видных вождей гвоздевской или шовинистской рабочей партии, как Мартов и Чхеидзе, обойти суть дела. Поэтому подвести хотя бы первые итоги начатой на международной арене дискуссии необходимо.

Как видно из тезисов, наши польские товарищи дают нам прямой ответ на некоторые из наших доводов, например, о марксизме и прудонизме. Но большей частью они отвечают нам не прямо, а косвенно, противопоставляя свои утверждения. Рассмотрим их косвенные и прямые ответы.

1. Социализм и самоопределение наций

Мы утверждали, что было бы изменой социализму отказаться от осуществления самоопределения наций при социализме. Нам отвечают: «право самоопределения не применимо к социалистическому обществу». Расхождение коренное. В чем же его источник?

«Мы знаем, – возражают наши оппоненты, – что социализм уничтожит всякое национальное угнетение, так как он уничтожает классовые интересы, которые ведут к нему…». Причем это рассуждение об экономических предпосылках уничтожения национального гнета, которые давным-давно известны и бесспорны, когда спор идет об одной из форм политического гнета, именно: о насильственном удержании одной нации внутри границ государства другой нации? Ведь это просто попытка уклониться от политических вопросов! И дальнейшие рассуждения еще более убеждают нас в такой оценке:

«Мы не имеем никаких оснований предполагать, что нации в социалистическом обществе будет принадлежать характер хозяйственно-политической единицы. По всей вероятности, она будет иметь только характер культурной и языковой единицы, так как территориальное разделение социалистического культурного круга, поскольку таковое будет существовать, может произойти только по потребностям производства, причем решать вопрос об этом разделении, разумеется, должны не отдельные нации, поодиночке, имея всю полноту собственной власти (как этого требует «право самоопределения»), а совместно определять будут все заинтересованные граждане…»

Этот последний довод, насчет совместного определения вместо самоопределения, так нравится польским товарищам, что они три раза повторяют его в своих тезисах! Но частота повторений не превращает этого октябристского и реакционного довода в социал-демократический. Ибо все реакционеры и буржуа предоставляют нациям, насильственно удерживаемым в границах данного государства, право «совместно определять» его судьбы, в общем парламенте. Вильгельм II тоже предоставляет бельгийцам право «совместно определять» в общем немецком парламенте судьбы немецкой империи.

Как раз то, что спорно, – именно то, что исключительно и поставлено на дискуссию, право отделения, – наши оппоненты и усиливаются обойти. Это было бы смешно, когда бы не было так грустно!

У нас сказано в первом же тезисе, что освобождение угнетенных наций предполагает, в области политической, двоякое преобразование: 1) полное равноправие наций. Об этом нет спора, и это относится только к происходящему внутри государства; 2) свободу политического отделения[232]232
  См. Сочинения, 5 изд., том 27, стр. 252–253. Ред.


[Закрыть]. Это относится к определению границ государства. Только это спорно. И как раз об этом наши оппоненты молчат. Ни о границах государства, ни даже вообще о государстве они думать не желают. Это какой-то «империалистический экономизм», подобный старому «экономизму» 1894–1902 годов, который рассуждал: капитализм победил, поэтому политические вопросы ни к чему. Империализм победил, поэтому политические вопросы ни к чему! Подобная аполитическая теория в корне враждебна марксизму.

Маркс писал в критике Готской программы: «Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Ему соответствует и политический переходный период, государством которого не может быть ничего иного, кроме как революционная диктатура пролетариата». До сих пор эта истина была бесспорна для социалистов, а в ней заключается признание государства вплоть до перерастания победившего социализма в полный коммунизм. Известно изречение Энгельса об отмирании государства. Мы нарочно подчеркнули в 1-ом же тезисе, что демократия есть форма государства, которая тоже отомрет, когда отомрет государство. И пока наши оппоненты не заменили марксизма какой-то новой, «агосударственной», точкой зрения, их рассуждения – сплошная ошибка.

Вместо того, чтобы говорить о государстве (и значит, об определении его границ!), они говорят о «социалистическом культурном круге», т. е. нарочно выбирают неопределенное в том отношении выражение, что все государственные вопросы стираются! Получается смешная тавтология: конечно, если нет государства, то нет и вопроса о его границах. Тогда не нужна и вся демократически-политическая программа. Республики тоже не будет, когда «отомрет» государство.

Немецкий шовинист Ленч в статьях, отмеченных нами в тезисе 5 (примечание)[233]233
  См. Сочинения, 5 изд., том 27, стр. 259–260. Ред.


[Закрыть], привел одну интересную цитату из сочинения Энгельса: «По и Рейн». Энгельс говорит там, между прочим, что границы «больших и жизнеспособных европейских наций» в ходе исторического развития, поглотившего ряд мелких и нежизнеспособных наций, определялись все более и более «языком и симпатиями» населения. Эти границы Энгельс называет «естественными». Так было дело в эпоху прогрессивного капитализма, в Европе, около 1848–1871 гг. Теперь реакционный, империалистский капитализм все чаще ломает эти, демократически определяемые, границы. Все признаки говорят за то, что империализм оставит в наследство идущему ему на смену социализму границы, менее демократические, ряд аннексий в Европе и в других частях света. Что же? Победивший социализм, восстановляя и проводя до конца полную демократию по всей линии, откажется от демократического определения границ государства? Не пожелает считаться с «симпатиями» населения? Достаточно поставить эти вопросы, чтобы наглядно видеть, как польские наши коллеги катятся от марксизма к «империалистическому экономизму».

Старые «экономисты», превращая марксизм в карикатуру, учили рабочих, что для марксистов важно «только» «экономическое». Новые «экономисты» думают то ли, что демократическое государство победившего социализма будет существовать без границ (вроде «комплекса ощущений» без материи), то ли, что границы будут определяться «только» по потребностям производства. На деле эти границы будут определяться демократически, т. е. согласно воле и «симпатиям» населения. Капитализм насилует эти симпатии и тем прибавляет новые трудности делу сближения наций. Социализм, организуя производство без классового гнета, обеспечивая благосостояние всем членам государства, тем самым дает полный простор «симпатиям» населения и именно в силу этого облегчает и гигантски ускоряет сближение и слияние наций.

Чтобы читатель несколько отдохнул от тяжелого и неуклюжего «экономизма», приведем рассуждение одного постороннего нашему спору социалистического писателя. Писатель этот – Отто Бауэр, который имеет тоже свой «пунктик», «культурно-национальную автономию», но который очень правильно рассуждает о целом ряде важнейших вопросов. Например, в § 29 своей книги «Национальный вопрос и социал-демократия» он в высшей степени верно отметил прикрытие национальной идеологией империалистской политики. В § 30 «Социализм и принцип национальности» он говорит:

«Никогда социалистическая община не в состоянии будет насильно включать в свой состав целые нации. Представьте себе народные массы, обладающие всеми благами национальной культуры, принимающие полное и активное участие в законодательстве и управлении, наконец, снабженные оружием, – возможно ли было бы насильно подчинить такие нации господству чуждого общественного организма? Всякая государственная власть покоится на силе оружия. Теперешняя народная армия, благодаря искусному механизму, все еще составляет орудие в руках определенного лица, фамилии, класса, точно так же, как рыцарское и наемное войско минувших времен. Армия же демократической общины социалистического общества представляет собой не что иное, как вооруженный народ, так как она состоит из высококультурных людей, непринужденно работающих в общественных мастерских и принимающих полное участие во всех областях государственной жизни. При таких условиях исчезает всякая возможность чуженационального господства».

Вот это верно. При капитализме уничтожить национальный (и политический вообще) гнет нельзя. Для этого необходимо уничтожить классы, т. е. ввести социализм. Но, базируясь на экономике, социализм вовсе не сводится весь к ней. Для устранения национального гнета необходим фундамент – социалистическое производство, но на этом фундаменте необходима еще демократическая организация государства, демократическая армия и пр. Перестроив капитализм в социализм, пролетариат создает возможность полного устранения национального гнета; эта возможность превратится в действительность «только» – «только»! – при полном проведении демократии во всех областях, вплоть до определения границ государства сообразно «симпатиям» населения, вплоть до полной свободы отделения. На этой базе, в свою очередь, разовьется практически абсолютное устранение малейших национальных трений, малейшего национального недоверия, создастся ускоренное сближение и слияние наций, которое завершится отмиранием государства. Вот теория марксизма, от которой ошибочно отошли наши польские коллеги.

2. «Осуществима» ли демократия при империализме?

Вся старая полемика польских социал-демократов против самоопределения наций построена на доводе о «неосуществимости» его при капитализме. Еще в 1903 г., в программной комиссии II съезда РСДРП, мы, искровцы, смеялись над этим доводом и говорили, что он повторяет карикатуру на марксизм у (печальной памяти) «экономистов». В наших тезисах мы особенно подробно остановились на этой ошибке, и как раз здесь, где заключается теоретическая база всего спора, польские товарищи не пожелали (или не смогли?) ответить ни на один наш аргумент.

Экономическая невозможность самоопределения должна была бы быть доказанной посредством экономического анализа, каким мы доказываем неосуществимость запрещения машин или введения рабочих денег и т. п. Никто и не пытается дать такой анализ. Никто не станет утверждать, чтобы хоть в одной стране «в виде исключения» удалось ввести при капитализме «рабочие деньги», как удалось одной маленькой стране, в виде исключения, в эру самого разнузданного империализма осуществить неосуществимое самоопределение и даже без войны и революции (Норвегия 1905 г.). Вообще политическая демократия есть лишь одна из возможных (хотя теоретически для «чистого» капитализма и нормальная) форм надстройки над капитализмом. И капитализм и империализм, как показывают факты, развиваются при всяких политических формах, подчиняя себе все их. Поэтому теоретически в корне неверно говорить о «неосуществимости» одной из форм и одного из требований демократии.

Отсутствие ответа польских коллег на эти доводы заставляет признать дискуссию по этому пункту конченной. Для наглядности, так сказать, мы выставили самое конкретное утверждение, что было бы «смешно» отрицать «осуществимость» восстановления Польши теперь в зависимости от стратегических и т. п. моментов данной войны. Ответа не последовало!

Польские товарищи просто повторили явно неверное утверждение (§ II, 1), говоря: «в вопросах присоединения чужих областей формы политической демократии устранены; открытое насилие решает… Капитал никогда не предоставит народу решение вопроса о своих государственных границах…». Как будто «капитал» может «предоставить народу» выбор его, служащих империализму, чиновников народом! Или как будто бы вообще были мыслимы без «открытого насилия» какие бы то ни было крупные решения важных демократических вопросов, например, о республике вместо монархии, о милиции вместо постоянной армии! Субъективно польские товарищи желают «углублять» марксизм, но делают это совсем неудачно. Объективно, их фразы о неосуществимости суть оппортунизм, ибо предполагается молча: «неосуществимо» без ряда революций, как неосуществима при империализме и вся демократия, все ее требования вообще.

Один только раз, в самом конце § II, 1, в рассуждении об Эльзасе, польские коллеги покинули позицию «империалистического экономизма», подойдя к вопросам одной из форм демократии с конкретным ответом, а не с общей ссылкой на «экономическое». И как раз этот подход оказался неверным! Было бы «партикуляристичным, недемократичным», – пишут они, – если бы одни эльзасцы, не спросив французов, «навязали» им присоединение Эльзаса к Франции, хотя бы часть Эльзаса тяготела к немцам и это грозило войной!!! Путаница совсем забавная: самоопределение предполагает (это ясно само собою и мы особо подчеркнули это в наших тезисах) свободу отделения от угнетающего государства; о том, что присоединение к данному государству предполагает его согласие, в политике так же «не принято» говорить, как в экономике не говорят о «согласии» капиталиста получать прибыль или рабочего получать заработную плату! Говорить об этом смешно.

Если быть марксистским политиком, то, говоря об Эльзасе, надо напасть на негодяев немецкого социализма за то, что они не борются за свободу отделения Эльзаса, – на негодяев французского социализма за то, что они мирятся с французской буржуазией, желающей насильственно присоединить весь Эльзас, – на тех и других за то, что они служат империализму «своей» страны, боясь отдельного, хотя бы и маленького государства; – надо показать, каким образом социалисты, признавая самоопределение, в несколько недель решили бы вопрос, не нарушая воли эльзасцев. Рассуждать вместо этого об ужасной опасности того, что французские эльзасцы «навяжут» себя Франции, есть просто перл.

3. Что такое аннексия?

Этот вопрос мы поставили в наших тезисах со всей определенностью (§ 7)[234]234
  См. Сочинения, 5 изд., том 27, стр. 261–262. Ред.


[Закрыть]. Польские товарищи не ответили на него: они обошли его, усиленно заявляя, 1) что они против аннексий и 2) объясняя, почему они против. Это очень важные вопросы, слов нет. Но это другие вопросы. Если мы сколько-нибудь заботимся о теоретической продуманности своих принципов, об их ясной и отчетливой формулировке, мы не можем обходить вопроса о том, что такое аннексия, раз это понятие фигурирует в нашей политической пропаганде и агитации. Обход же этого вопроса в коллегиальной дискуссии нельзя истолковать иначе, как отказ от позиции.

Почему мы поставили этот вопрос? Мы объяснили это, ставя его. Потому что «протест против аннексий есть не что иное, как признание права самоопределения». В понятие аннексии входят обычно 1) понятие насилия (насильственное присоединение); 2) понятие чуженационального гнета (присоединение «чужой» области и т. п.) и – иногда – 3) понятие нарушения status quo. И это мы указали в тезисах, и это наше указание не встретило критики.

Спрашивается, могут ли быть социал-демократы вообще против насилия? Ясно, что нет. Значит, мы не потому против аннексий, что они суть насилие, а почему-то другому. Точно так же не могут быть социал-демократы и за status quo. Как ни вертитесь, вы не минуете вывода:

аннексия есть нарушение самоопределения нации, есть установление границ государства вопреки воле населения.

Быть против аннексий значит быть за право самоопределения. Быть «против насильственного удержания любой нации в границах данного государства» (мы нарочно употребили и эту, чуточку видоизмененную формулировку той же самой мысли в § 4 наших тезисов[235]235
  См. Сочинения, 5 изд., том 27, стр. 257. Ред.


[Закрыть], и польские товарищи ответили здесь нам вполне ясно, заявив в своем § I, 4, в начале, что они «против насильственного удержания угнетенных наций в границах аннектирующего государства») – это то же самое, что быть за самоопределение наций.

О словах спорить мы не хотим. Если есть партия, которая скажет в своей программе (или в обязательной для всех резолюции, дело не в форме), что она против аннексий[236]236
  «Против старых и новых аннексий» – сформулировал это К. Радек в одной из своих статей в «Bemer Tagwacht».


[Закрыть], против насильственного удержания угнетенных наций в границах ее государства, то мы заявляем полное принципиальное согласие с такой партией. За слово «самоопределение» было бы нелепо держаться. И если в нашей партии найдутся люди, которые захотят изменить в этом духе слова, формулировку § 9 нашей партийной программы, мы сочтем разногласие с такими товарищами совсем не принципиальным!

Дело только в политической ясности и в теоретической продуманности наших лозунгов.

В словесных дискуссиях по этому вопросу – важности которого особенно теперь, в связи с войной, никто не отрицает – встречался такой довод (мы не нашли его в печати): протест против известного зла не обязательно означает признание положительного понятия, исключающего зло. Довод явно несостоятельный и поэтому, очевидно, нигде и не воспроизведенный в печати. Если социалистическая партия заявляет, что она «против насильственного удержания угнетенной нации в границах аннектирующего государства», то эта партия тем самым обязуется отказаться от насильственного удержания, когда она будет у власти.

Мы ни минуты не сомневаемся, что, если завтра Гинденбург полупобедит Россию и выражением этой полупобеды явится (в связи с желанием Англии и Франции немного ослабить царизм) новое государство польское, вполне «осуществимое» с точки зрения экономических законов капитализма и империализма, и если затем послезавтра победит социалистическая революция в Питере, Берлине и Варшаве, то польское социалистическое правительство, подобно русскому и немецкому, откажется от «насильственного удержания», скажем, украинцев, «в границах польского государства». Если в этом правительстве будут члены редакции «Газеты Роботничей», они, несомненно, принесут свои «тезисы» в жертву и этим опровергнут ту «теорию», что к «социалистическому обществу неприменимо право самоопределения». Если бы мы думали иначе, мы поставили бы на очередь дня не товарищескую дискуссию с социал-демократами Польши, а беспощадную борьбу с ними, как шовинистами.

Допустим, я выхожу на улицу любого европейского города и заявляю публично, повторяю потом в газетах «протест» против того, что мне не позволяют купить человека в рабство. Нет сомнения, что меня вправе будут счесть рабовладельцем, сторонником принципа или системы, как хотите, рабства. Что мои симпатии к рабству облечены в отрицательную форму протеста, а не в положительную («я за рабство»), это никого не обманет. Политический «протест» вполне равносилен политической программе, это до того очевидно, что как-то неловко даже быть вынужденным разъяснять это. Во всяком случае мы твердо уверены, что со стороны, по крайней мере, циммервальдских левых – не говорим обо всех циммервальдцах, ибо там есть Мартов и другие каутскианцы, – мы не встретим «протеста», если скажем, что в III Интернационале не будет места для людей, способных отделять политический протест от политической программы, противопоставлять одно другому и т. п.

Не желая спорить о словах, мы позволим себе выразить твердую надежду, что польские социал-демократы постараются вскоре сформулировать официально как свое предложение удалить § 9 из нашей (и их тоже) партийной программы, а равно из программы Интернационала (резолюция Лондонского конгресса 1896 г.), так и свое определение соответствующих политических мыслей о «старых и новых аннексиях» и о «насильственном удержании угнетаемой нации в границах аннектирующего государства». – Перейдем к следующему вопросу.

4. За аннексии или против аннексий?

В § 3 первого отдела своих тезисов польские товарищи со всей определенностью заявляют, что они против всяких аннексий. К сожалению, в § 4 того же отдела мы встречаем утверждения, которые приходится признать аннексионистскими. Начинается этот § следующей… как бы помягче сказать?., странной фразой:

«Исходный пункт борьбы социал-демократии против аннексий, против насильственного удержания угнетенных наций в границах аннектирующего государства составляет отклонение всякой защиты отечества (курсив авторов), которая в эру империализма является защитой прав собственной буржуазии на угнетение и ограбление чужих народов…»

Что это? Как это?

«Исходным пунктом борьбы против аннексий является отклонение всякой защиты отечества…». Но ведь «защитой отечества» можно назвать и до сих пор общепринято было называть всякую национальную войну и всякое национальное восстание! Мы против аннексий, но… мы понимаем это так, что мы против войны аннектированных за их освобождение от аннектировавших, мы против восстания аннектированных с целью освобождения от аннектировавших! Разве это не аннексионистское утверждение?

Авторы тезисов мотивируют свое… странное утверждение тем, что «в эру империализма» защита отечества есть защита прав своей буржуазии на угнетение чужих народов. Но это верно только по отношению к империалистской войне, т. е. войне между империалистскими державами или группами держав, когда обе воюющие стороны не только угнетают «чужие народы», но и ведут войну из-за того, кому больше угнетать чужих народов!

По-видимому, авторы ставят вопрос о «защите отечества» совсем не так, как ставит его наша партия. Мы отвергаем «защиту отечества» в империалистской войне. Это яснее ясного сказано и в манифесте Центрального Комитета кашей партии и в бернских резолюциях[237]237
  См. Сочинения, 5 изд., том 26, стр. 13–23 и 161–167. Ред.


[Закрыть], перепечатанных в брошюре «Социализм и война», которая вышла и по-немецки и по-французски. Мы подчеркнули это дважды и в наших тезисах (примечания к § 4 и к § 6)[238]238
  См. Сочинения, 5 изд., том 27, стр. 258 и 260. Ред.


[Закрыть]. По-видимому, авторы польских тезисов отвергают защиту отечества вообще, т. е. и для национальной войны, считая, может быть, национальные войны «в эру империализма» невозможными. Говорим: «может быть», потому что в своих тезисах польские товарищи такого взгляда не изложили.

Такой взгляд ясно выражен в тезисах немецкой группы «Интернационал» и в брошюре Юниуса, которой мы посвящаем особую статью[239]239
  См. настоящий том, стр. 1–16. Ред.


[Закрыть]. Заметим, в дополнение к сказанному там, что национальное восстание аннектированной области или страны против аннектировавшей могут назвать именно восстанием, а не войной (мы слышали такое возражение и потому приводим его, хотя считаем этот терминологический спор несерьезным). Во всяком случае, отрицать то, что аннектированная Бельгия, Сербия, Галиция, Армения назовут свое «восстание» против аннектировавшего «защитой отечества» и назовут правильно, едва ли кто решится. Выходит, что польские товарищи против такого восстания на том основании, что в этих аннектированных странах есть тоже буржуазия, которая тоже угнетает чужие народы, или вернее: может угнетать, ибо речь идет только о «праве ее на угнетение». Для оценки данной войны или данного восстания берется, следовательно, не его действительное социальное содержание (борьба угнетенной нации против угнетающей за свое освобождение), а возможное осуществление угнетенной ныне буржуазией ее «права на угнетение». Если Бельгия, скажем, в 1917 году будет аннектирована Германией, а в 1918 году восстанет за свое освобождение, то польские товарищи будут против восстания на том основании, что бельгийская буржуазия имеет «право на угнетение чужих народов»!

Ни марксистского, ни революционного вообще в этом рассуждении нет ни грана. Не изменяя социализму, мы должны поддерживать всякое восстание против нашего главного врага, буржуазии крупных государств, если это не восстание реакционного класса. Отказываясь от поддержки восстания аннектированных областей, мы – объективно – становимся аннексионистами. Именно «в эру империализма», которая есть эра начинающейся социальной революции, пролетариат поддержит с особой энергией сегодня восстание аннектированных областей, чтобы завтра же или одновременно напасть на ослабляемую таким восстанием буржуазию «великой» державы.

Однако польские товарищи идут еще дальше в своем аннексионизме. Они не только против восстания аннектированных областей, они против всякого восстановления их независимости, хотя бы мирного! Слушайте:

«Социал-демократия, отклоняя всякую ответственность за последствия угнетательской политики империализма, борясь с ними самым резким образом, никоим образом не выступает за установление новых пограничных столбов в Европе, за восстановление снесенных империализмом» (курсив авторов).

Сейчас «империализмом снесены пограничные столбы» между Германией и Бельгией, между Россией и Галицией. Международная социал-демократия должна быть, видите ли, против их восстановления вообще, каким бы то ни было образом. В 1905 г., «в эру империализма», когда автономный сейм Норвегии провозгласил отделение от Швеции, а война Швеции против Норвегии, проповедовавшаяся реакционерами Швеции, не удалась как в силу сопротивления шведских рабочих, так и в силу международной империалистской ситуации, – социал-демократия должна была бы быть против отделения Норвегии, ибо это означало, несомненно, «установление новых пограничных столбов в Европе»!!

Это уже прямой, открытый аннексионизм. Опровергать его нет надобности, он сам себя опровергает. Ни одна социалистическая партия не решится принять этой позиции: «мы против аннексий вообще, но для Европы мы санкционируем аннексии или миримся с ними, раз только они произведены…»

Остановиться надо лишь на теоретических источниках ошибки, доведшей наших польских товарищей до такой самоочевиднейшей… «невозможности». О неосновательности выделения «Европы» мы скажем ниже. Следующие две фразы из тезисов поясняют другие источники ошибки:

«…Там, где колесо империализма прошло над образовавшимся уже капиталистическим государством, давя его, там в зверской форме империалистского угнетения происходит политическая и экономическая концентрация капиталистического мира, подготовляющая социализм…»

Это оправдание аннексий есть струвизм, а не марксизм. Русские социал-демократы, помнящие 1890-ые годы в России, хорошо знают эту манеру извращения марксизма, общую гг. Струве, Куновым, Легинам и К^о. Как раз насчет немецких струвистов, так называемых «социал-империалистов», в другом тезисе (II, 3) польских товарищей читаем:

…(Лозунг самоопределения) «дает социал-империалистам возможность, доказывая иллюзионный характер этого лозунга, представлять нашу борьбу против национального угнетения исторически неправомерной сентиментальностью и тем подрывать доверие пролетариата к научной обоснованности социал-демократической программы…»

Это значит, что позицию немецких струвистов авторы считают «научной»! Поздравляем.

Только одна «мелочь» разрушает этот удивительный аргумент, грозящий нам тем, что Ленчи, Куновы, Парвусы правы против нас: именно, эти Ленчи последовательные по-своему люди, и в номере 8–9 шовинистского немецкого «Колокола» – мы нарочно процитировали эти именно номера в наших тезисах – Ленч доказывает одновременно и «научную необоснованность» лозунга самоопределения (польские социал-демократы признали, видимо, эту аргументацию Ленча неотразимой, как явствует из приведенного нами рассуждения в их тезисах…) и «научную необоснованность» лозунга: против аннексий!!

Ибо Ленч прекрасно понял ту простую истину, на которую мы указали польским коллегам, не пожелавшим ответить на наше указание: нет разницы, «ни экономической, ни политической», ни вообще логической, между «признанием» самоопределения и «протестом» против аннексий. Если польские товарищи считают доводы Ленчей против самоопределения неотразимыми, то нельзя же не признать факта: все эти доводы Ленчи направляют и против борьбы с аннексиями.

Теоретическая ошибка, лежащая в основе всех рассуждений наших польских коллег, довела их до того, что они оказались непоследовательными аннексионистами.

5. Почему социал-демократия против аннексий?

С нашей точки зрения ответ ясен: потому, что аннексия нарушает самоопределение наций или, иначе, составляет одну из форм национального гнета.

С точки зрения польских социал-демократов, приходится особо выяснять, почему мы против аннексий, и эти разъяснения (I, 3 в тезисах) запутывают авторов неминуемо в новый ряд противоречий.

Два довода приводится ими в «оправдание» того, почему мы (вопреки «научно-обоснованным» аргументам Ленчей) против аннексий. Первый:

«…Утверждению, что аннексии в Европе необходимы для военного обеспечения победоносного империалистского государства, социал-демократия противопоставляет тот факт, что аннексии только усиливают антагонизмы и тем увеличивают опасность войны…»

Это недостаточный ответ Ленчам, ибо их главный довод не военная необходимость, а экономическая прогрессивность аннексий, означающих концентрацию при империализме. Где же тут логика, если польские социал-демократы в одно и то же время признают прогрессивность такой концентрации, отказываясь в Европе восстановлять снесенные империализмом пограничные столбы, и возражают против аннексий?