Текст книги "Звездные флибустьеры"

Глава 7. Дорога в пустоте

Утро начиналось для Антона с камбуза.

Камбуз представлял собой блестящий никелем и стеклом круглый зальчик, занимавший половину палубы, и больше всего напоминавший лабораторию средней руки, куда больше его собственной кухни Половину площади занимали разнообразные плиты – от микроволновой до аэрогриля, и конвекционная печь. Остальную часть палубы занимали холодильники и кладовые. На камбузе царил неутомимый Сайяд Куби, длинный костлявый человек, служитель искусства гастрономии тридцати восьми лет от роду. Правую скулу кока пересекал длинный извилистый шрам. На правой руке синела старая татуировка – замысловатая вязь древних арвийских письмен. Александер отыскал его в фешенебельном ресторане «Рататуй» на Ист-Энде и переманил, не торгуясь.

Согласно заведенному порядку, Антон просыпался в шесть утра по корабельному времени и шел на камбуз. Следующие час-полтора он посвящал точению ножей (обязательно стальных), резал ломтиками овощи, рыбу, очищал креветок от панцирей, удалял кости из мяса, вскрывал оболочки крабоногов, размягчал ударами титанового молотка куски отборного мяса – обязательно вручную, а затем паковал отходы в спецмешки и отправлял их в утилизатор, где они пережигались до пригоршни золы и лишь потом выбрасывались в космос. В семь часов появлялся Сайяд в белоснежной куртке и высоком поварском колпаке. И тут начиналась настоящая работа. Булочки с яйцами, цыплята с лайдором, криль под шубой, говядина под коричным соусом, рыбный суп по-тарнински, блинчики с луком, клецки – вот лишь краткий перечень блюд, достойный меню ресторана средней руки.

Потом, Сайяд всегда лично доставлял большой колесный столик с пищей ко входу в обиталище Александера, из которого миллиардер похоже никогда не выходил. Тарелки возвращались час спустя. Антону хозяина не видевшему, иногда рисовалось в воображении существо величиной с гарга, облаченное в костюм размером с добрый чехол для флайта. Иногда приходили в голову старые ужастики, где так вот несчастные космонары кормили ужасное инопланетное чудовище, сами того не зная…

Доставку еды и возвращение посуды кок никогда ему не поручал. Видимо потому, что Антон в глазах Сайяда был явно низшим существом – ведь он не умел готовить! Не умел нарезал овощи в форме раковин и спиралей, не умел мариновать мясо. Он даже не знал, как должным образом открывать бутылки!

– Я думать, ты никчемный двуногий осел! – рычал Сайяд на Антона, когда тот делал очередную ошибку. – Как ты жить?! Как ты готовить себе еда, не имея слуги?? Ты, наверное, слишком много курить дурь и играть в дурацкая компьютерная игра, от которые у вас не стоять, да?! В твоя голова большой пустота, да?! Если сломается кухонный комбайны, вы все умирать от голода, потому что не суметь сделать себе еда без машинка! Нет электричества – и вы умирать, да! Я такое видать! Вы все – стадо придурков! – взрыкивал кок, когда его особенно раздражало непонимание подчиненного. – Непонятно, как еще когда вам нужно срать, вы не идете искать сортир со спутниковый навигатор!

Антон пытался спорить с ним, но вскоре понял: лучше держать язык за зубами – особенно глядя как ловко порхает нож в сильных жилистых руках судового повара. (Он даже подумывал, что искусство обращения с режущими предметами Сайяд осваивал вовсе не на кухнях – уж больно внушительно выглядел шрам арвийца, и уж очень специфически тот щурил глаза)

После завершения священнодействия Антон отдыхал с полчаса, и готовил более простую еду – уже для маленькой команды. Иногда ему помогала Нур, и они беседовали о том о сем, перебрасываясь словами под аккомпанемент скворчания и бульканья. Надо сказать, кормежка вполне могла сравнится с тем что Антон с Сайядом готовили хозяину – хотя миллионер и питался по высшему разряду, но и команду кормить не забывал – всяких там сублимированных рационов на яхте не водилось.

Потом он шел в каюту отдыха – на подвахту, где нарушал устав – а именно читал. Во избежание нареканий, он скачал на флеш-декс несколько служебных инструкций, и когда кто-то появлялся, мгновенно перебрасывал их на экран коммуникатора, и принимался усердно штудировать.

Если в каюте оказывалась Нур – он не читал, а беседовал с ней. Если бортинженер или пилот – читал или играл с ними в шахматы.

С доктором он был вежлив, как и подобает матросу, но тот их обществом манкировал, предпочитая проводить время в каюте изредка появляясь на прогулочной палубе.

Иногда капитан или Уорден вызывали его в рубку, внушая начала пилотирования. В тонком прозрачном пузыре Антон терял дар речи перед суровой красотой Космоса. От солнца, звезд и невиданной бездны у него кружилась голова. На вахте в носовой рубке восторженное внимание к новой реальности повергало его в состояние, похожее на глубокую медитацию. Тревожное предчувствие наконец покидало Антона, уступая место чему-то иному.

Так прошло десять дней. «Звезда судьбы» стрелой пронзала пространство, а в тесном камбузе одно кушанье чередовалось другим. Антон и Нур почти не разговаривали друг с другом на людях. Зато у них были ночи, одновременно длинные и короткие. Но никогда они не встречали утро в одной каюте, и на людях она держалась с ним как с обычным членом команды.

За это время он во всех подробностях изучил яхту.

Титановая сигара с полусферической рубкой на конце вмещала в себе содержимое небольшого дворца. Сразу за рубкой – там где на курьере предполагалось разместить аппаратуру синхронизации модуляторов и дополнительные источники питания, начинались апартаменты хозяина и пустующие каюты ближайших слуг (доктор жил вместе с командой).

Ниже располагались бассейн, оранжерея, спортзал – на их месте должна была стоять навигационная камера и рядом с ней – каюты навигаторов, чтобы те в случае нужды смогли быстро сменить находящегося на вахте товарища. Три палубы было отдано команде – на одной из них по первоначальной схеме размещалась рубка управления. Ниже хранились запасы и располагался камбуз.

Сразу под ним – палуба, занятая регенерационным оборудованием. Под ней шел агрегатный отсек, набитый самой разнообразной машинерией – от энергораспределительного узла до вычислительного комплекса, управлявшего судовой автоматикой и противометеоритными пушками. Наконец, в самом низу находилось сердце корабля – реактор, под которым размещался гравидвигатель. Ниже его должно было разместиться еще кое-что – а именно, кольцо второго модулятора метрики, ныне отсутствующее. Всё это связывали три пневматических лифта – примитивных плебейских трапов конструкторы видимо не признавали.

Одним словом, космический дом в полном смысле.

Антону тут уже начало нравиться.

* * *

На двенадцатый день полета они пересекли невидимую но символичную линию – орбиту, на которую полторы тысячи лет назад лег после высадки колонистов доставивший их сюда корабль. Остов «Сеятеля-127» носивший также имя – «Пересекший бездну» – давно уже был увезен на Иштар и выставлен под стеклянным колпаком в столице – Форт-Провиденсе.

Но орбита все равно оставалась своего рода священным рубежом и достопримечательностью.

В этот день Антон впервые встретил хозяина яхты.

Сменившись с вахты он спустился на вторую рекреационную палубу, и внезапно увидел стоявшего в задумчивости у внешнего окна незнакомого человека.

Антон сначала даже замер в недоумении, но тут понял, что перед ним сам Эбрэхэм Александер.

Антон впервые видел магната вблизи.

Это был полноватый высокий мужчина примерно сорока с небольшим лет. Бледное лицо, на щеках какой-то неровный румянец; мятая рубаха от Крадо стоимостью тысяч пять квотеров и десятиквотеровые зеленые шорты фирмы "Грейс" которые благотворители любили отправлять на Танори. Александер на вид казался абсолютно нормальным человеком. Загадочный пожиратель чужого бизнеса и обедов из дюжины блюд совсем не выглядел финансовой акулой, как его величали в телепрограммах и сетевых новостях, способной поглощать компании стоимостью в сотни миллионов квотеров. Он на взгляд Скирова не мог бы поглотить даже молочного поросенка.

Он хотел было вернуться в лифт, но Эбрахам уже повернулся.

– Ааа, – махнул он рукой, – вы матрос, если я не ошибаюсь?

Антон только кивнул.

– Вы вроде бы тоже с Ауриты как мисс Сидри?

– Вообще-то я с Иштар, сэр.

– Давно летаете? – он лениво смотрел на Скирова водянистыми глазами.

– Для меня это первый рейс.

– А до того где работали?

– В биржевой торговле, сэр, – ответил Антон.

– Так мы коллеги?

Антон отрицательно покачал головой:

– Нет, сэр. Я выполнял сугубо вспомогательную работу…

– Все равно... – Заходите как-нибудь ко мне. А собственно говоря, почему не завтра? Можете даже попробовать сыграть – у меня тут мю-передатчик, так что я имею связь со всеми биржами Иштар и со всеми биржами системы! (Со всеми тремя внепланетными биржами, – про себя уточнил Антон) Мы неплохо пообщаемся. – Он, казалось, говорил искренне. Широкая улыбка делала его похожим на персонажа мультфильма. – В самом деле, я говорю серьезно...

– Да, сэр, – ответил Антон.

– Да... позвольте откланяться... – Эбрахам словно о чём-то вспомнив направился к лифту.

– Ну и как тебе наш господин? Хорош пуссь?

Из-за декоративной стенки, обвитой плющом, вышла Нур.

– Вот забрела в садик, а тут он явился. Честно говоря струхнула – и сидела тихо – вдруг нарушу его великие мысли по поводу того как облапошить конкурента на пару миллионов монет? Подойдя, она скользнула ему за спину, приобняв.

По спине у Антона побежали мурашки – он почувствовал тепло ее дыхания у своего уха:

Не выдержав, он провел ладонью по ее бедру.

– Не сейчас. Потерпи, – прошептала Нур. До ночи.

Выражение ее глаз Антон не различил, но они показались ему почему-то черными как космос за бортом.

– Пока...

Пару часов спустя, устав лежать без сна, Антон почувствовал что ничего не сможет сделать с жаждой, утолить которую можно было только одним способом. Встав, он прошел по кольцевому коридору, вызвал лифт, поднялся на следующую палубу, и толкнул дверь квартирмейстерской каюты. Она была не заперта…

* * *

Дня через три Антон решил злоупотребить служебным положением. На шестой палубе яхты располагался как следовало из инструкций, бассейн.

Был Антон там дважды – исключительно в ознакомительных целях. Самый обычный круглый бассейн с арабесками на выложенных тонкими мраморными пластинками стенах, глубиной два метра в самой середине.

Предполагалось, видимо, что в нем будет плескаться шейх со своими дежурными одалисками. Сейчас в нем могли бы купаться секретарши или массажистки Александера, но ни тех ни других на борту не имелось.

И вот сегодня он решил там искупаться.

Подвиг на это его исключительно тот самый бесенок, что иногда заставляет делать глупости даже взрослых солидных людей.

Тем более, как он знал, туда никто не ходит – аура элитного предназначения мешала последовать его примеру других членов команды. Теоретически его могли бы засечь, но благодаря тому что яхта изначально проектировалась для очень непростого человека, то функция мониторинга помещений и записи включалась лишь в чрезвычайно ситуации, да и то по команде с мостика.

Так что он без проблем и колебаний добрался на лифте до нужной палубы, миновал без проблем двойную дверь, и… замер.

Место было занято – в бассейне кто-то плескался, напевая.

Потом над бортиком появилась знакомая рука, и через мгновение на Антона уже смотрели медово-янтарные глаза Нур.

– Эээ, – начал было Антон.

– Ты как узнал? – удивленно спросила девушка.

– Да я тут случайно…

– А, ясно… – она ловко выбралась на парапет, прикрывая грудь согнутой в локте левой рукой – иногда на любимую Скирова нападала легкая стыдливость. (То что крошечные красные трусики мало защищали от нескромных взглядов, ее впрочем вовсе не смущало).

– Искупаешься? – осведомилась она, садясь в кресло и набрасывая на плечи мохнатое полотенце, затканное звездами.

– А ты тут давно? – ответил вопросом на вопрос Антон.

– Не каждый день, но раз в три-четыре дня – точно. Все собиралась тебя пригласить, да вот ты и сам пришел.

Антон разделся, и нырнул.

Но поплавав минут десять, он решил что правильнее будет присоединиться к Нур, устроившейся в одном из двух шезлонгов с намотанным на голову полотенцем.

Наскоро обсушившись под струями теплого воздуха из кондиционера, Антон расположился в соседнем кресле.

На стеклянном столике стояла пузатая бутылка с вызолоченной наклейкой и небольшой золотой пломбой на пробке.

– Извини, бокалов не припасла – будем из горла пить! – усмехнулась Нур.

Антон недоуменно повертел бутылку.

– Так это же…

– Ну да – «Кровь Иштар», самое настоящее, не подделка. Тысяча двести за бутылку. Не забывай – я еще заведую всеми запасами на яхте. Давай, пей – такое небось и твой директор только по праздникам употреблял?

Насчет директора "Эриданс консалтинг" Антон не был уверен, но то что Маргарет бы только покрутила пальцем если бы он ей предложил приобрести это вино – одно из самых дорогих на планете, это уж точно.

– А не хватятся вина-то? – только и спросил он, глотая вязкую, терпко-пряную жидкость.

Нур рассмеялась, так что полотенце почти сползло с груди.

– Тони, ты хоть видел, как наш хозяин ест?? Если вместо этого вина ему подать паленый танорский вермут, то он даже не поперхнется. Ты помнишь чего ему готовил позавчера?

– Ну, трапидавра…

– Трапидавра! – Нур была искренне возмущена. Что ты думаешь он стал его есть? Откусил кусочек, пожевал, да и говорит мне – отнесите, что-то не хочется кушать.

Уилл с Джо конечно сожрали всё за милую душу – не в утилизатор же кидать: двести монет за фунт! Нет – я не буду я, если мы с тобой как-нибудь не устроим себе пир из всей той вкуснятины, что наш толстосум везет с собой!

Когда бутылка была опустошена почти до дна Антон положил ладонь ей на бедро.

– Ну, вижу что вино уже подействовало. Но сегодня тебе ничего не полагается! И уловив обиженный взгляд Скирова пояснила. Во вторых – трахаться в бассейне удобно только в паршивых фильмах.

– А во-первых? – осведомился Антон.

– А во-первых, Тони, у меня неподходящий день!

Сообщив это, она быстро но без суеты влезла в джинсовое платье, аккуратно сложила сумку, и покинула бассейн.

Следом за ней двинулся и Антон – скоро надо было готовить вторую порцию еды для господина.

* * *

Александер не пригласил его ни завтра, ни послезавтра. Он посетил апартаменты босса лишь на пятый день и то по необходимости.

Саида угораздило хорошенько полоснуть ножом по ладони, и под аккомпанемент брани обрушившейся на "шайтанов нож", и "обезьяна, который не уметь помочь повар", Антону пришлось тащить очередную порцию снеди хозяину.

Александер располагался в каюте, занимавшей большую часть седьмой палубы и обиталище его ничем не отличалось от кабинета в административном небоскребе любого города мира: большой полированный стол с компьютером и принтером, терминал сверхдальней внепространственной связи, и восьмидесятидвухдюймовый монитор.

Сегодня Сайяд приготовил мидии, говядину по-ургунски, улитки в чесночном соусе, салат из раков, утку с апельсинами и сопроводил все это бутылкой «Орко-Та-Неи». Александеру удалось одолеть только половину яств. Он издал протяжный стон, заполнивший время между вздохом и отрыжкой, и положил вилку.

– А это вы? Ну идите, отдыхайте…

Антон покинул апартаменты слегка обескураженный. Но впрочем – он что, ждал что один из хозяев Иштар предложит ему разделить трапезу?

Он спустился в каюту отдыха.

Каюта для отдыха экипажа являла собой круглый зал с круглым столом посредине, и идущими по кругу скамьями, обитыми грубым зеленым сукном – дизайнеры корпорации видать сэкономили время и умственные усилия на этом месте.

Антон вынул из кармана комбинезона коммуникатор, подключил флеш-дэк, и принялся читать.

Вернее перечитывать – старую добрую "Историю Ойкумены" Жоржа Каду – книгу хотя и написанную век назад, но по прежнему остававшейся едва ли не лучшим сочинением посвященным тому, как люди появились в этой части Метагалактики.

"Итак, благодаря знаменитым архивам Пак Чона мы неплохо представляем если не предпосылки, то предысторию Большой Экспансии человечества, приведшей наших предков в эту часть вселенной.

Пропустим раннюю космическую эру длившуюся почти сто с лишним лет, знавшую и приливы и отливы, и некоторый переходный период. Отметим лишь, что наверняка уж если не прорыв человечества к звездам, то по крайней мере Большая Экспансия в том виде, в каком мы ее знаем, не состоялась бы без осуждаемого многими историками режима Чин Сонга, и его родившейся из полубандитских-полуанархических общин Марса и пояса астероидов Космической Империи Человечества.

Ведь, так или иначе, именно эта власть – при самом Правителе Сонге, и при его преемнике – великом канцлере Искандере Акбар-заде, и обеспечила развертывание проектов "Сеятель" и "Ковчег", результатом которых и стало возникновение нашей Ойкумены. Критики КИЧ, которым Архивы Пак Чона уделяют немало внимания, отмечали, что сам принцип приказал пространственного перемещения через минус-хрон и способ полета с использованием "решетки Ван Цзяна", и даже первые рейсы к другим звездам – все это относится ко временам еще до того как флотилия Сонга оказалась на земной орбите и сообщила беззащитным землянам что у них есть новый владыка. Но столь масштабный проект, не сулящий никакой отдачи был способен осуществить лишь тиранический режим, для которого интересы общества в целом несравненно важнее обеспечения членов общества максимальным количеством сортов колбасы или тем более – уровень соблюдения прав трансвеститов..."

Антон отвлекся от текста.

Все было именно так.

Когда великий физик древности Ван Цзян случайно открыл минус-время и математически доказал что точки входа-выхода из него располагаются эксцентрично к центру масс звездных систем, все ожидали что вот наконец найден легкий путь к звездам.

Но тут человечество получило чувствительный щелчок по носу. Экспериментальные корабли без проблем ныряли в "минус" и выходили из него в пределах Солнечной системы.

Но вот дальше началось нечто непонятное.

Первый пробный полет к ближайшей звезде, где как было уже известно от астрономов, нет ничего кроме голых каменных обломков и кометных облаков закончился ничем. Не было ни вернувшихся из полета астронавтов, ни контрольного сигнала о прибытии на место.

Вторая межзвездная, отправившаяся к Сириусу, тоже в срок не вернулась, и не вернулась вообще. Третья межзвездная ушла к Альфе Эридана (в честь которого видимо и назван был родной город Антона). И канула в Лету. Четвертая межзвездная – вновь к Сириусу. Не вернулась.

На этом полеты решили временно прекратить, а физики Земли засели за расчеты и "измышление гипотез".

Успех – горький успех – пришел к Ивану Абдулину из Челябинского Академического центра через год.

Он нашел ошибку в четвертом знаке одной из формул великого Ван Цзяня, ответственной за расчет маршрута. И выяснилось – да, через минус-время можно теоретически достичь любой точки вселенной. Ведь оно с одной стороны находится везде и нигде по отношению к пространству обычному, а значит – и выход из него тоже возможен в любой из точек "решетки Ван Цзяна". Но это же автоматически уничтожает возможность ориентации, и корабль практически лишен возможности попасть в заданную точку, и что хуже всего – вернуться обратно. Нормально перемещаться можно только вблизи "центра масс" – то есть родной звезды.

Было это в год когда соплеменник Ван Цзяня Чин Сонг провозгласил "Великий Поход к Единению", и Объединенное Правительство Земли получило все основания пожалеть, что за семь лет до того окончательно сняло вопрос о создании военно-космических сил.

Уладив все дела с замирением Земли – которая толком и не сопротивлялась, убежденная отчасти обещаниями справедливого правления, отчасти жуткими орбитальными бомбами, упавшими на голову чрезмерно любивших свободу лондонцев и варшавян, Местоблюститель Сонг – а именно так он велел себя именовать, ибо хотя и установил монархию в масштабах человечества, но дальновидно заявил что не считает достойным себя стать основателем династии, и вообще – выбор государя вопрос серьезный и с кондачка не решается – вернулся к проекту межзвездного расселения рода людского.

Возникшая на Земле лет за двадцать до того церковь Господа-Пантократора приобрела немалое влияние, и тут же благословила это начинание, заявив что человеку Всевышний отдал в удел всю Вселенную и надо как можно скорее её освоить.

Вначале Сонг попытался пойти традиционным способом: приказал собрать ведущих физиков пространства и задать им вопрос – сколько времени потребуется чтобы решить "теорему Абдулина"? Услышав ответ дважды нобелевского лауреата Джона Кристалла о том что исходя из того что известно современной науке, теорема эта решения не имеет, и сумму, которую назвал Изекииль Вамензон – директор Принстонского центра только на предварительные исследования, министр науки Империи Степан Тормасов изрек историческую фразу – "Ладно: без сопливых обойдемся". И объявил всепланетный конкурс на лучший проект межзвездной колонизации.

Через три месяца вчерне был готова программа "Сеятель".

Девизом ее могли стать слова древнего забытого уже поэта "Числом поболее, ценою подешевле"

Небольшие недорогие кораблики с минимумом экипажа с минимальными запасами, большим запасом замороженных оплодотворенных яйцеклеток – и не только человеческих, парой инжинеров-генетиков в команде и специально для таких случаев разрешенными клон-инкубаторами. (И "тушками" для их обслуживания).

Задача была проста и примитивна – найти подходящую для заселения планету, высадится на ней, и осуществить нехитрую программу – клонирование взятых с собой яйцеклеток людей и животных, обучение первых одного-двух поколений с привитием им начатков цивилизации, закрепление самых важных правил в новосозданной из заготовок религиозной системе – вот, собственно и все.

Разве что перед кончиной последние космонары должны были вывести свои корабли на подходящие орбиты, оставив таким образом своеобразное послание далеким потомкам – если те сумеют выйти в космос вновь.

(Забегая вперед – с религией получился прокол – ибо кое-кто из членов команд сохранил несмотря ни на что веру предков, и сумел передать основы вероучения подопечным и детям)

Многими проект был воспринят без особого восторга – как водится при революциях и переворотах массы надеялись на манну небесную – а тут подобное расточительство.

Кроме того против выступила целая команда философов и теологов, поддержанных кое-какими сектантами. Одни твердили о том что проект лишен высшего смысла и человечеству вообще-то следует присмотреться к опыту дзен-буддизма и Дао (о сути этих учений сведений почти не сохранилось), с тем чтобы пребывать в покое и недеянии. Другие что-то лепетали о промысле Господнем и что роду человеческому вообще-то предназначено встретить Конец Света на Земле, а так могут возникнуть занятные коллизии вроде того что часть его будет существовать и после – что противно предначертаниям Божьим.

Церковь Панторкатора на всякий случай предала и тех и этих анафеме, а Местоблюститель приказал сослать их главарей на Луну.

Так или иначе проект был запущен. Сначала уходило по одному кораблю в год, в год смерти Сонга – по четыре. Варианты были самые разные – были команды, целиком укомплектованные женщинами, которые должны были по прибытии выступить в качестве подспорья инкубаторам, были экспедиции, подготовленные с тем расчетом, чтобы обеспечить колонизацию даже весьма суровой планеты вроде Марса или спутников Юпитера...

Когда же Местоблюститель Сонг, правивший очень долго, все-таки умер в возрасте ста трех лет, он оставил после себя преемником Искандера Акбар-заде, сына одного из своих первых сторонников. В прошлом – бывшего контрразведчика бывшей Русской республики, эту республику и ликвидировавшего.

(Злые языки, как отметил Пак, утверждали что тот в свое время примкнул к заговору не из высоких побуждений, а по той причине что был обойден очередным званием из своего происхождения). Акбар-заде отказался от титула Местоблюстителя, повелев именовать себя более скромно – Великий Канцлер всея Земли. Проект "Сеятель" при нем изрядно сократили – тем более что осмелевшие подданные начали все сильнее роптать – потому как "Подлинное Единение Человечества" и "Укрощение сильных ради справедливости к слабым" хотя и принесли глубокое моральное удовлетворение большинству человечества, но серьезных проблем не решили. Впрочем, при этом он запустил проект "Ковчег". Это были большие корабли, набитые до верху оборудованием, биореакторами, криохранилищами не десятков, как "Сеятели" а тысяч видов, и специальной командой генетиков.

Всего их ушло семнадцать – по крайней мере известных: ведь архивы Пак Чона были составлены именно начальником экспедиции на последнем, семнадцатом – "Властелине Вселенной".

Такова была предыстория мира, в котором жил Антон Скиров – всех трех доменов известной Ойкумены.

Дальше начиналась физика.

Он углубился в текст:

"Мы не знаем – какова была дальнейшая судьба Прародины Людей. Не знаем – что случилось с Космической Империей Человечества, хотя, когда "Властелин Вселенной" уходил в полет, отмечались признаки угрожающих волнений на большой части Земли, и протесты в недавно созданном Всеимперском Совете – причем сам Пак Чон сомневался, что престарелый канцлер сможет их погасить.

Поэтому перейдем сразу от истории к космологии. Мы так и не поняли – почему это случилось, а уж тем более – не имеем представления о механизмах приведших нас сюда, поэтому рассмотрим лишь один факт. То, что практически все корабли, отправленные с Земли наугад, финишировали именно в нашем районе Метагалактики. Ни о месте нахождения Земли, ни о том – наша ли эта вселенная вообще, мы сказать ничего не можем. Ни астрономы первопоселецев, ни позднейшие исследователи не смогли как ни старались отыскать ни одного привычного ориентира – скопления галактик, пульсаров, квазары – всё было чужим. Даже спектр реликтового излучения был не похож на известный прежде.

Что выбрасывало "сеятели" и "ковчеги" в нашу область мироздания, мы также не можем даже предположить. Возможно – это тот самый промысел Творца, о котором так много говорили и противники межзвездных перелетов и Церковь Пантократора. Возможно – некий природный транспортный канал непонятного происхождения, потом переставший действовать. Возможно – нечто, созданное неведомой космической працивилизацией в незапамятные времена. Боюсь, нам никогда не узнать ответа..."

Антон отвлекся от книги и обнаружил в каюте арвийца. Тот и сосредоточенно жевал какую-то жвачку, и столь же сосредоточенно перебирал четки.

– Ну и как ты себя чувствуешь приятель? – спросил Антон, отвлекаясь от печатного слова. Он заметил у Сайяда мешки под глазами от бессонной ночи и добавил. – Все горшки и сковородки надраены? – ничего умнее он не смог придумать.

Саид лишь приподнял бровь.

– Как – в порядке камбуз? – предпринял Антон новую попытку завязать разговор и расплылся в самой дружелюбной улыбке.

– Нет говорить, – произнес Сайяд, не отрывая глаз от четок.

– Почему «нет»?

Кок вздохнул, медленно прожевал жвачку.

– Все вы придурки, – сказал он как будто обращаясь к лавке на которой сидел. – Большой придурок – наш капитан, придурок хозяин, который жрет, как муссийский хтук. Ты – придурок, который слишком много читать. Девка – придурок: вместо того чтобы искать хороший муж нашла тебя! Но хитрый придурок – я видеть что она очень хитрый как змей. Когда много придурок в одно место – это часто плохо кончаться!

– Что ты имеешь ввиду?

– Это означает, что я не хотеть разговаривать, – отрезал Сайяд.

– А что мешает нам поговорить? – заартачился Антон. Его одолевало беспокойство – интуиция явно давала ему знать о чем-то. Но вот о чем? – Мы оказались на яхте в миллиардах километрах от Иштар, нам в принципе нечем заняться. Почему не поговорить?

– Слушать, умный, – заговорил кок. – Я не хотеть говорить с тобой. Но скажу тебе, как человек, который много раз обманывать старая сука-смерть. Никто не знать, что можно произойти на это судно, так что тебе лучше быть готов к чему угодно! Я чую когда плохо, иначе мне давно не быть в живых. Твой баба – змея, с которой я бы не лег за мильон, старый капитан, которому надо думать не о летать, а об уютный могила, черный язычник – доктор, и два пустоголовых, какие ничего не хотят знать кроме деньги – с такой команда лететь только в Джаахеннем.

Сайяд фыркнул, показывая что из арвийца больше не вытянуть ни слова.

Антон пожал плечами, и вернулся к профессору Каду.