Текст книги "SWRRF. 20?? Воспоминания из будущего. Книга вторая"

Охреневший коп

Не трудно было догадаться, что ожидало полицейских района после закрытия в нём всех полицейских участков. Дело было не столько в том, что им, их семьям переставали платить жалования, и не в том, что они переставали получать «дань» за «крышевание» ещё сохранявшихся в районе магазинчиков и иных коммерческих заведений, и даже не в том, что они переставали получать свою долю от наркодилеров (а это, понятное дело, было их главной статьёй доходов). Дело в том, что им всем грозила неминуемая смерть, в лучшем случае быстрая и безболезненная. Потому что, платить то им платили, но при этом презирали и ненавидели. И сейчас все их «подопечные» с нетерпением ждали момента, когда они с наслаждением «за всё рассчитаются».

Все прекрасно отдавали себе в этом отчёт. Ещё за три месяца до официального закрытия полицейских участков – когда объявили об этом решении, – всё районное полицейское руководство, начиная от начальника и его заместителей, кончая руководителями отделов и служб, постепенно перестали появляться в районе. Их семьи давно уже жили в пока ещё вполне безопасном центре Города, а сюда – в район, – они и раньше-то приезжали не чаще раза в неделю, чтобы получить свою «долю» и моральное удовлетворение, устроив «нагоняй» своим подчинённым. Постепенно растворился почти весь офицерский состав. Остались только несколько совсем зелёных лейтенантиков, с пару десятков сержантов и рядовой состав – все те, кто не успел насобирать достаточно, что «сдёрнуть» из района.

Скоро на произвол судьбы были оставлены участки и опорные пункты во всех микрорайонах. Оставшиеся полицейские усиленно укрепляли и готовили к обороне давно обнесённые общей системой зашиты районный отдел и находившийся рядом жилой комплекс, в котором уже много лет жили все полицейские района. Но сколько можно будет продержаться в этой осаде? Все со страхом ждали, что же будет дальше? … И тут – как часто бывает в кризисных ситуациях, – «из гущи народных масс» неожиданно появился лидер, пообещавший «всё уладить».

Лидер-спаситель оказался самым молодым полицейским из всех, работавших в том райотделе. Ему было лет двадцать с небольшим. И работал-то он там не больше двух лет. То, что он здесь оказался и, главное, «задержался», само по себе было удивительным. Район давно уже считался «бесперспективным» и вообще «гиблым местом». Пополнений сюда не присылали уже «сто лет». Более того, штаты постоянно сокращали. Старшие офицеры жили надеждой, что где-нибудь, в более приличном районе откроется вакансия и его туда переведут (пусть даже с небольшим понижением в должности). Остальные мечтали об одном – успеть дослужиться до пенсии. И вот некоторые из них дождались этого счастливого дня. Причём сразу человек шесть или семь. Когда-то лет за двадцать до этого они пришли в полицию все вместе после армейской службы. То ли поверили обещаниям «золотых гор» проводившейся тогда «программы модернизации и обновления», то ли просто позарились на приличные по тем временам заработки, не найдя более оплачиваемой работы, – но прошло всего несколько лет, и они в душе проклинали это своё решение. А деваться уже было некуда.

Как только они оформили все документы по выходу на пенсию, все тут же вместе с жёнами (дети уехали давно) скрылись в неизвестном направлении, невзирая на уговоры «послужить ещё пару лет». Пришлось в кои веки срочно присылать пополнение. Прислали, правда, всего троих. Совсем ещё пацанов после полугодовых учебных курсов рядового состава полиции, на которые с большим трудом удавалось хоть кого-то набирать, несмотря на повальную безработицу: все предпочитали жизнь на пособие. Не прошло и месяца, как двое из них исчезли. Но один остался. И первое время местное полицейское начальство не могло на него нарадоваться. Парень был сильный, прекрасно тренированный, в совершенстве владел всеми видами оружия, был очень организованным и исполнительным. Получит задание – вытянется в струнку, «есть», «так точно»; в положенный срок докладывает: «задание выполнено». Немного, правда, пугали глаза – пустые, «стеклянные», – которые, казалось, смотрели сквозь тебя. Но в глаза рядового патрульного не очень-то было принято заглядывать, а если такое случайно и происходило, то этой ерунде не придавали значения и тут же старались забыть возникшее неприятное ощущение.

Но с сослуживцами у него отношения сразу не сложились. Попытки разных там «приколов», «посвящений», которые все поначалу судорожно стали вспоминать (пополнений-то давно не было), заранее предвкушая удовольствие от давно забытого развлечения, – закончились или полным «обломом» (он, казалось, всё знал заранее и легко обходил все «подставы» и «разводы»), или – те, что предполагали определённый «физический контакт», – травмами тех, кто решил над ним «пошутить». Скоро все стали его сторониться. Но это, кажется, нисколько его не волновало. Он и не пытался ни с кем не то, чтобы подружиться, но даже хотя бы слегка сблизиться. Он относился ко всем с холодным отстранённым равнодушным презрением.

Обычных жителей при патрулировании он просто не замечал, а если они каким-то образом оказывались у него на пути, он обращался с ними не то, что как с какой-нибудь бездомной собакой, кошкой или даже крысой, а просто как с каким-нибудь камешком, оказавшимся перед носком его ботинка. Патрулирование района было для всех обычной надоевшей рутиной. Все выходили в патруль в простой не очень свежей, небрежно застёгнутой форме. Автоматы привычно массировали ягодицы… Он же выходил на патрулирование, экипированный «по полной»: штурмовая каска с опущенным бронированным щитком, на внутренней стороне которого было множество информационных дисплеев, назначения большей части которых остальные патрульные давно забыли, а он в них превосходно ориентировался; бронированный комбинезон, запакованный под самый шлем; автомат в боевом положении на груди… Кисти рук сложены на автомате так, что локти широко торчат в стороны. И стоило чему-то или кому-то хоть слегка коснуться этих локтей – как тут же следовал мощнейший удар тяжёлой тыльной стороной автомата…

В первый же его заход в один из магазинов, кто-то задержался у стеллажа, где его заинтересовал какой-то товар. Этот посетитель магазина не очень торопился отойти от облюбованного им товара: был, видимо, под кайфом и очень туго соображал. Он сначала сильно ткнул незадачливого покупателя стволом автомата под рёбра. Удар был достаточно сильный и для нормального человека очень болезненный. Но тот покупатель, видимо, уже почти совсем не чувствовал боли, завалился на стеллаж с товарами, которые почти все попадали на пол, и начал что-то не внятно, но очень возмущённо буровить… Тут же последовал мощный коронный удар тыльной стороной автомата. Покупатель пролетел несколько метров, врезался головой в стоявший у стены другой товарный стеллаж и беззвучно замер. Весь товар, который заинтересовал героя-полицейского, валялся грудой на полу. Он несколько раз пнул эту груду ногой, расчищая себе путь, и не спеша вышел из магазина. Он ещё не успел выйти, когда в торговый зал выбежал хозяин магазина, нагнулся над бездвижным покупателем, пощупал на шее пульс, поднял глазное веко. Потом проворно, давно отработанными движениями, вынул из коммуникатора – как у всех «нариков» и алкашей закреплённом в специальном устройстве на предплечье, чтобы не потеряли, – потребительский модуль социальной службы. Взял посетителя за ноги, выволок из магазина и оставил на улице в нескольких метрах от входа. Если очухается – может, из жалости будет давать ему что-нибудь пожрать из просроченного товара (впрочем, он почти весь здесь был такой). Не очухается – кто-нибудь, самый сердобольный из приятелей, оттащит его к ближайшему люку давно не работающих теплосети или водовода, ставших здешними местами погребений. А с потребительского модуля до следующей сверки социальной службой подопечных потребительских душ, хозяин магазина на свой счёт будет ежедневно скидывать отведённую на дневной прожиток сумму…

В тот же вечер ещё более эффектная сцена произошла в одном из заведений – смесь наркопритона с борделем, – которые здесь называли клубами. Он вошёл в «клуб», небрежно ткнув оттопыренным локтем «под дых» охранника у двери, который не поторопился освободить ему вход. Тот, скрежеча зубами, на первый раз стерпел. Через несколько секунд посетители, которые ещё были в состоянии находится на своих ногах и изображали в центре клубного зала так называемые танцы, стали разлетаться в стороны под его коронными ударами. Сразу из всех четырёх углов к нему кинулись разъярённые охранники клуба. Из динамиков полицейского шлема как выстрел нечеловеческий голос коротко рявкнул: «Стоять!!!» Но охранники со свирепым видом продолжали к нему приближаться. Тогда в течении одной секунды прозвучало четыре настоящих выстрела – и все четыре охранника упали с пулевыми отверстиями между глаз. Он не спеша подошёл к каждому из охранников, вынул из-под мышек пистолеты, вложил в руки, сжал их рукояти ещё не остывшими ладонями и разрядил обоймы, совершенно не заботясь о том, куда полетят пули. Подошёл к барной стойке, где сидели дежурные проститутки, скомандовал: «Встать!». Когда они вскочили, деловито их осмотрел, как в былые времена опытные барышники осматривали лошадей, ткнул пальцем в троих: «Через два часа у четвёртого подъезда «волчарни». («Волчарней» почти все в районе назвали жилой комплекс, где обитали полицейские. Сами полицейские это название не любили, никогда им не пользовались, и за его употребление в их присутствии за него можно было схлопотать по-крупному. Но нашему «герою» это название понравилось. А когда кто-то из сослуживцев не выдержал и оскорбился, почему он использует это ругательное название, – невозмутимо сказал, что не видит в этом названии ничего оскорбительного, а даже наоборот: волки – это умные благородные животные, санитары природы, а мы, мол, санитары городов.) Затем этот герой-полицейский прошёл мимо двух своих товарищей по патрулю, как бы совершенно не видя их. Они, охреневшие, всё ещё стояли у входа, не успев сделать и пары шагов внутрь…

Не больше он церемонился и с наркоторговцами. Даже более того, намеренно первое время «перегибал палку», стараясь вызывающе их унизить, показывая, что его совершенно не интересуют по каким правилам здесь «играли» до него – он будет устанавливать свои.

Обычная сцена встречи патрульного полицейского с подопечными уличными наркоторговцами выглядела примерно так. «Привет» – «Привет» – «Как дела? Как бизнес?» – Торговец начинал жаловаться на то, что дела идут всё хуже и хуже… – Полицейских отстранённо слушал какое-то время, затем прерывал излияния торговца: «Да, последний перевод что-то задержался… и сумма какая-то непонятная…» – Торговец возобновлял свои жалобы на жизнь – «Ну да, я всё понял – говорил полицейский, – ты главное смотри, чтобы деньги переводились вовремя и сколько положено», – и, похлопав по плечу торговца, полицейский продолжал свой путь.

Наш «герой» при первой же встрече с уличным наркоторговцем подопечной территории повёл себя совершенно иначе. Он вышел из патрульной машины и направился к «забегаловке», у входа в которую за парой сдвинутых вместе столов сидела группа подростков. Не доходя нескольких шагов до них, поманил кого-то пальцем. На таком расстоянии трудно было определить, кому предназначался этот жест, – но один из подростков нехотя встал и с нескрываемой презрительной усмешкой подошёл какой-то ленивой вихляющей походкой: «Новенький? Ну давай скидывай код, куда перегонять бабки. Только учти…» – «Давай отойдём», – остановил его наш «герой». И когда они подошли к патрульной машине, вдруг рявкнул: «Руки на капот!» – «Ты чё?!… Он что? Охренел?» – наркоторговец удивлённо повернулся к двум другим патрульным полицейским. Но те отошли в сторонку, повернулись к ним спиной и о чём-то оживлённо беседовали. Они уже прекрасно знали, что «он охренел», давно, сильно и навсегда, а потому лучше с ним не связываться. Поняв что от них ему помощи ожидать не следует, наркоторговец повернулся обратно к нашему «герою»: «Да ты!…» – но уже через секунду лежал «мордой в капот», руки в наручниках вывернуты за спиной. Дружки торговца кинулись было на помощь. – Тут на всю улицу, во всю мощь динамиков штурмового шлема проревело: «Стоять! Всем к дому! Лицом к стене! Считаю до двух! Стреляю на поражение! Раз!»… «Два» перекрыла автоматная очередь, которая скосила двух замешкавшихся дружков накроторговца. Улица вмиг опустела. Наш «герой» деловито обшарил карманы «задержанного». Там оказался вполне ожидаемый набор – пара пистолетов, несколько упаковок наркоты и жменя потребительских чипов – добыча последних дней. Их отбирали у окончательно задолжавших наркуш. Если сверка службы соцобеспечения должна была проходить в недалёком будущем, их «подкармливали», чтобы они дожили до этой сверки, а затем бросали на произвол судьбы, а следующие полгода до очередной сверки переводили на себя все средства с их потребительских чипов. Если ж сверка прошла недавно, то их бросали сразу, и они погибали через два-три дня, обычно в драке за желанную «дозу». «Твоё?» – «Нет» – сквозь зубы процедил нарокоторговец. «Конфискую, – невозмутимо сказал наш «герой», мимоходом лишая торговца чуть ли не недельного дохода. – Сегодня я добрый, а потому тебя отпускаю. В следующий раз начнёшь выделываться – будешь лежать рядом с ним», – и он ткнул стволом автомата в сторону свежих трупов дружков торговца.

Поначалу нарокоторговцы попытались своими силами избавиться от Охреневшего Копа (или просто ОК), как его стали называть вначале сами наркоторговцы, а затем и все жители того района, по которому его «слава» разлетелась мгновенно. Закончилось это дюжиной новых трупов. А Охреневший Коп продолжал невозмутимо прогуливаться по улицам, оттопырив в стороны локти. Пришлось подключать «своих людей» в полиции. Дилер, «смотревший» за наркоторговлей в микрорайоне, который обычно патрулировал ОК, пригласил на встречу его лейтенанта и доходчиво объяснил, что, если так пойдёт и дальше, полицейским не с чего будет платить их «долю». Пришлось «подключать своих». Пара полицейских из другого подразделения (чтобы он не смог почувствовать готовящееся нападение) устроили как-то на ОК засаду. – Их увезли в больницу, где они через три дня скончались в реанимации, не приходя в сознание. На месте перестрелки нашили опять гору трупов пацанов из уличных банд. А Охреневший Коп оказался героем, спасавшим своих товарищей. Тогда поручили его убрать двум его товарищам по патрулю. – Через несколько дней их тоже с почестями хоронили. А ОК вновь оказался героем, потому что записи всех видео-фиксаторов – от специальных полицейских до обычных уличных, – показывали не очень качественную с множеством помех и разрывов «картинку» его умело организованной «самообороны».

Сержанту, назначенному новым командиром патруля, в котором служил ОК, было совсем немного до пенсии, – он просто не выходил из патрульной машины, наверное, беспрерывно читая молитвы и считая минуты до конца дежурства. Мудрому поведению командира следовал и другой патрульный. Охреневший Коп был предоставлен самому себе. А скоро он и сам стал сержантом. Наверняка он «далеко пошёл» бы… Ему не повезло – началась эта история с ликвидацией отдела. Но и эту ситуацию он, видимо, расценил как шанс, который дала ему судьба…

За пару недель до дня Х, когда все полицейские района должны были сдать свои жетоны и табельное оружие, он собрал всех оставшихся в тренировочном зале райотдела. Был не многословен. Сказал, что у него есть план, который он не будет сейчас рассказывать, потому что «среди нас полно крыс», но если все согласятся его беспрекословно слушаться, то они все не просто выживут, но заживут ещё лучше и «район будет их». Других выходов никто не предлагал. И каждый в глубине души отдавал себе ясный отчёт, что в этой ситуации только такой решительный, ни перед чем не останавливающийся человек может их всех спасти. Все поклялись беспрекословно выполнять любые приказы Охреневшего Копа.

Несколькими днями позже Охреневший Коп неожиданно появился в городке Лаврентича. Он припарковал свою патрульную машину у местного отдела полиции, демонстративно под его видеокамерами снял свой бронированный прикид, сложил его вместе с почти всем оружием в багажнике. Оставил только один пистолет в кобуре на поясе. Не спеша направился к замку Лаврентича. Там в будке охранника главных ворот положил перед ним свой пистолет и сказал: «Доложи». Лаврентич, конечно, давно был оповещён об этом неожиданном визите и, тем более, он был прекрасно осведомлён, с кем имеет дело. Ему уже несколько раз за то время, когда Охреневший Коп шёл к его замку, предлагали «шлёпнуть» ОК. «Здесь мы его всегда успеем шлёпнуть – сказал Лаврентич. – Подождём». Около часа ОК простоял невозмутимо, не шелохнувшись в будке охраны: широко расставленные ноги, прямая спина, кисти рук сцеплены за спиной, не моргающие глаза смотрят строго перед собой…

Наконец его пригласили. Лаврентич даже не предложил ему присесть. Но ОК, видимо, и не ожидал этого. Он сказал: «Я знаю, что у Вас накопилось много претензий. Я готов их все удовлетворить. Я с процентами оплачу все Ваши потери в нашем районе. А затем готов брать „товар“ с двадцатипроцентной надбавкой».

– Что ты хочешь взамен? – спросил недоверчиво Лаврентич.

– Чтобы Вы в течение двух-трёх недель мне не мешали.

Лаврентич выдержал долгую паузу:

– Что ж пару недель можно и подождать…

Охреневший Коп щёлкнул каблуками, боднул головой и вышел.

Утром «Последнего дня» ОК вырубил все информационные сети в той осаждённой крепости, где со своими семьями пытались спастись оставшиеся полицейские. Не только служебные в самом районном отделе полиции, но и обычные «гражданские», включая сети бытовых приборов и устройств. Сервер со всеми информационными массивами вывел только на свой личный информационный терминал. На второй терминал вывел шифрованный спецканал, подключённый к информационному центру городского управления полиции. Отключил все внутренние и внешние системы связи и потребовал, чтобы ему сдали все коммуникаторы, которые были у полицейских и членов их семей. После это собрал всех оставшихся полицейских. Объявил, что теперь впредь до особого распоряжения все информационные контакты только через средства связи, вмонтированные в штурмовые шлемы, и только по назначенным частотам. Любая попытка выйти на другие частоты или, не дай бог, воспользоваться припрятанным коммуникатором или другим средством связи будет тут же караться немедленной смертью. И это относится ко всем членам семей, а потому он порекомендовал лично проверить своих жён и детей, чтобы они ничего не припрятали и, тем более, не вздумали припрятанным воспользоваться – никаких исключений не будет.

Затем ОК назвал с дюжину фамилий – тех, кого он назначил командирами подразделений своей армии. Раздал, каждому из них по несколько листов, где были списки отданных под их командование «бойцов», дислокация их подразделений, боевые задачи, прочие инструкции и частоты каналов связи. «Не думаю, что гости, которых мы ожидаем, будут педантично ждать официального времени закрытия нашего отдела, – сказал ОК в завершение, – поэтому, чем быстрее вы займёте свои позиции, тем лучше».

Действительно первые попытки атаковать полицейскую крепость начались едва на район стали спускаться сумерки. Это были стихийные неорганизованные наскоки уличной шпаны. Их легко отбили. Настоящий штурм начался примерно за час до полуночи – «часа Х». Бой длился часа четыре. Но штурм был отбит почти без потерь. Дислокация отрядов полицейских была выбрана крайне удачно, резервы перемещались точно и вовремя. Корректирующие команды были чёткими и своевременными. Казалось, Охреневший Коп на несколько шагов вперёд знал всё, что предпримут нападавшие…

На следующий день наскоки небольших группок начались ещё днём, вскоре после полудня. В них не было уже стихийности и ясно просматривались попытки «прощупать оборону». Около полуночи опять начался главный штурм. Но он столь же успешно был отбит.

Третий день прошёл почти тихо. Но с вечера на подходах к Полицейской Крепости стали скапливаться толпы. Это уличные бандиты сгоняли нариков, ещё способных более или менее уверено передвигаться, намереваясь их использовать, очевидно, в качестве живого тарана. Они были пока не вооружены. Но когда ближе к полуночи появилось несколько пикапов доверху набитых оружием, и это оружие под прицелом пулемётов джипов уличных братков стали раздавать нарикам – в центре района прогрохотал мощнейший взрыв. Взорвался самый крутой местный клуб, где только что закончилось совещание нарко-боссов, и откуда они намеревались совместно руководить «последним штурмом» Полицейской Крепости. Тех немногих, кто уцелел после взрыва, и тех, кто оказался на улице и теперь пытался как-то помочь, – в течении нескольких минут уложили снайперы, позиции, которых были очень точно выбраны: никто оттуда не ушёл.

Воспользовавшись суматохой, нарики, похватав оружие, разбежались. Кто-то из уличных бандитов попытался начать намеченный штурм. Но он захлебнулся через несколько минут. Скоро разбежались все…

Последующие пару дней полицейских никто не беспокоил. Вокруг их укреплённого комплекса стояла полнейшая тишина. На несколько кварталов в глубину видеокамеры не улавливали никаких признаков активности. Но, зато, из других мест района постоянно доносились стрельба и взрывы: оставшиеся в живых наркодилеры определяли, «кто главный».

Чем закончились их выяснения отношений не известно, но ещё через пару дней все они получили на свои коммуникаторы приглашения пожаловать во двор бывшего отдела полиции. Им гарантировали безопасность и обещали, что они об этом не пожалеют. Явилось чуть больше половины приглашённых. После тщательно шмона их провели во внутренний двор бывшего райотдела, где Охреневший Коп произнёс для них короткую, но прочувствованную речь, из которой они должны были уяснить, что «товар» теперь они будут брать у него, и вообще он теперь здесь полный хозяин. Пусть так передадут и остальным, тем, кто не явился. Кого это не устраивает, пусть лучше сами же пристрелят: всё равно несогласные тем скоро кончат, – а те, кто поможет от них избавиться, получат их доли.

Вскоре на один из счетов Лаврентича поступила сумма, которую он определили Охреневшему Копу как компенсацию за понесённые потери. Ещё через несколько дней ОК закупил первую крупную партию «товара». Через месяц ещё одну, гораздо больше первой. Ещё через месяц – следующую и ещё больше. Лаврентич довольный потирал руки и подначивал тех, кто рекомендовал «шлёпнуть» Охреневшего Копа во время его первого визита… А потом как-то вдруг ОК запросил такую партию «товара», что Лаврентич удивился, озадачился (такую крупную партию разом достать было сложновато даже для него) и, даже, забеспокоился. Он пригласил Охреневшего Копа на вторую личную встречу, на которой поинтересовался, зачем ему такая большая партия «товара»: его район и за год такой объём не «переварит». ОК невозмутимо ответил, что намерен расширять территорию и у него уже готов план. Лавретич посомневался, попытался безуспешно что-то прочесть в пустых, смотревших сквозь него глазах ОК, – и решил рискнуть.

Через несколько недель состоялся «обмен». Обмен прошёл привычно буднично. После того как контейнер с «товаром» перегрузили с трейлера на трейлер, на заднем сиденье джипа Гарика, который был главным поверенным Лаврентича во всех его наркоделах, ОК под контролем Гарика провёл нужную банковскую транзакцию…

Через десять минут довольный Гарик передал Лаврентичу бронированный кейс с мобильным терминалом, предназначенным для контроля за правильным прохождением финансовых транзакций. Стараясь оставаться невозмутимым, предвкушая удовольствие, Лаврентич вызвал помощника, чтобы тот вывел на его кабинетный терминал состояние самого заветного счёта…

Лаврентич сначала побелел, потом налился кровью и срывающимся от сдерживаемого гнева голосом спросил:

– Где деньги?

Гарик взглянул на терминал, стал бледным как покойник и залепетал:

– Сам видел, своими глазами. Всё пришло на счёт…

– В подвал, – сказал Лаврентич вызванной охране. – И всех остальных, кто там был…

…Первое время Гарик всё клялся, что «своими глазами видел» … но когда терпеть мучения не стало хватать сил, взмолился:

– Прости, Лаврентич! Сам не знаю, что и как произошло. Ничего сейчас не могу вспомнить. Помню, как сели в мой джип… А потом уже прощаемся. Он помахал эдак ручкой и сказал: «Передавай привет Лаврентичу. Приятно было с ним поработать». … А что было между – полный провал. Не знаю, что этот гад со мной сделал… Лаврентич! Я всё верну! А этого гада к тебе привезу и при тебе с него шкуру сдеру…

– Угомоните его, – сказал Лаврентич и вышел из пыточной камеры.

От этого удара Лаврентич уже не оправился, и с этого момента дела в городке полетели к чёрту.

Конечно, он отомстил Охреневшему Копу. Но своих сил у него уже не хватало. Пришлось обращаться к Покровителям. А это тоже был удар по репутации… В районе, где почти год «банковал» Охреневший Коп провели настоящую войсковую операцию, с привлечением спецназа, боевых вертолётов и танков. Бывший райотдел полиции сравняли с землёй и всю полицейско-бандитскую армию ОК выкосили полностью. Самого Охреневшего Копа разнесла в клочья граната, пущенная ему в след, когда он пытался бежать через туннель водного коллектора.