Текст книги "Черные мифы о Великой Победе"

Вернер Хаупт красочно описывает лишения немецких войск после начала заморозков (6–7 ноября 1941 г.): «… Пришла зима. Наступило время года, о котором было осведомлено германское высшее командование еще летом и к которому армия была совершенно не готова. По ночам царила “вечная мерзлота”… Движение снова стало возможным. Ледяной восточный ветер нес мелкие кристаллы льда, которые за считаные минуты покрывали людей, лошадей, транспортные средства и оружие тонким ледяным слоем. Люди коченели, теряли чувствительность… Продолжать войну при таких условиях было невозможно… Отдельные дивизии принимали, независимо друг от друга, меры по защите от этого нового, доселе неведомого противника, позднее получившего имя “генерал Зима”. Стальные шлемы следовало покрыть мелом или приспособить поверх них белые платки. Людям выдавались маскировочные халаты или белая ткань, чтобы закрыть плечи. Танки тоже следовало покрыть мелом, сначала отдельными полосами – больше краски не было…»

В апреле 1942 г. официальный радиокомментатор вермахта генерал-лейтенант Курт Дитмар, выступая по Берлинскому радио, заявил: «…Ранняя и суровая зима остановила немецкое наступление на востоке. Это снизило эффективность нашего оружия, увеличило наши потери за счет обмороженных, поставило наши войска в невероятно сложные условия. Наше лучшее оружие, мобильность, было выбито из наших рук…»

26 апреля 1942 г. в обращении к рейхстагу Адольф Гитлер объявил о новом немецком успехе – победе в «зимнем сражении», причем представил эту «новую победу» как триумф, одержанный над таким опасным и коварным противником, как «генерал зима». Этот «генерал», появившись на месяц раньше срока, якобы чрезвычайно крепкими морозами поставил немецкие армии на грань катастрофы.

Но, во-первых, никакой такой особой «суровостью» зима в 1941 г. не отличалась. Хотя она пришла в Подмосковье рано, морозы в ноябре 1941 г. не были из ряда вон выходящими: по ежедневным оперативным сводкам группы армий «Центр» в ноябре температура колебалась от -4 до -6 градусов Цельсия и только три дня в декабре (с 5 по 7 декабря) были очень холодными – от -30 до -38 градусов Цельсия.

Во-вторых, негативное влияние морозов на действия немецких войск Гитлер и генералы вермахта сильно преувеличивали. Об этом вполне убедительно писали английские журналисты военного времени У. Э. Д. Аллен и П. П. Муратов в вышедшей еще в 1946 г. книге «Русские кампании германского вермахта. 1941–1945» (на русском языке книга издана в 2005 г. издательством «Айрис-пресс»): «…Есть фактически вполне достаточные основания считать, что поведение “генерала зимы” не оказало того вредного воздействия на немецкие армии, о которых заявлял фюрер. Ранний и внезапный мороз в ноябре только помог, например, немецкой мотопехоте быстро продвинуться в наиболее труднодоступные районы древней Тверской земли. Немцы захватили Калинин (прежнюю Тверь) и Клин, пересекли магистраль Москва – Ленинград, подошли к Дмитрову и собирались перерезать железную дорогу на Ярославль. Все это стало возможным только тогда, когда мороз сковал болотистые почвы этих районов и толстый лед на многочисленных реках стал заменой отсутствовавших там надежных мостов. Ранняя зима “проложила путь” немцам до самой Москвы, и если они потерпели неудачу в этом наступлении, то на это были совсем другие, вовсе не климатические причины…»

В-третьих, лишения, которые испытывали немецкие войска зимой 1941/1942 гг., имели в большей части не природное происхождение, а рукотворное – слабое обеспечение войск необходимым для ведения боевых действий зимой имуществом. Командующий 2-й немецкой танковой армии генерал-полковник Гейнц Гудериан в своих воспоминаниях пишет: «…В верховном командовании вооруженных сил и в главном командовании сухопутных сил так уверенно рассчитывали закончить кампанию к началу зимы, что в сухопутных войсках зимнее обмундирование было предусмотрено только для каждого пятого солдата. Только 30 августа 1941 г. главное командование сухопутных сил серьезно занялось вопросом снабжения зимним обмундированием крупных соединений сухопутных сил… Я не могу согласиться с распространенным мнением, что только один Гитлер виноват в отсутствии зимнего обмундирования осенью 1941 г. Военно-воздушные силы и войска СС были снабжены им своевременно и в достаточном количестве. Но верховное командование думало сломить военную мощь России в течение 8—10 недель, вызвав этим и ее политический крах. Оно было так уверено в успехе своей безумной затеи, что важнейшие отрасли военной промышленности уже осенью 1941 г. были переключены на производство другой продукции. Думали даже с началом зимы вывести из России 60–80 дивизий, решив, что оставшихся дивизий будет достаточно для того, чтобы в течение зимы подавить Россию. Эти дивизии, остающиеся на востоке, после окончания осенью военных действий предполагалось разместить на зиму в хорошо оборудованных помещениях на какой-нибудь линии опорных пунктов. Казалось, что все урегулировано и все очень просто. Всякие сомнения встречались оптимистическими утверждениями. Описание дальнейших событий покажет, насколько не соответствовали эти замыслы суровой действительности…» Далее Гейнц Гудериан сообщает, что еще в октябре «мы повторно обратились с просьбой о доставке зимнего обмундирования, но нам ответили, что оно будет получено своевременно и нечего об этом излишне напоминать. После этого я неоднократно напоминал о необходимости прислать зимнее обмундирование, но в этом году оно так и не было мне доставлено. Подготовка к зиме находилась в плачевном состоянии. Затребованный нами еще 8 недель тому назад глизантин доставлялся в незначительных количествах, так же как и зимнее обмундирование для личного состава.

Последнее обстоятельство явилось в течение последующих тяжелых месяцев причиной больших затруднений и лишений, которые легко могли бы быть устранены…» (выделено мной. – В.Л.).

Вернер Хаупт сообщает, что в донесении 87-й пехотной дивизии о подготовке к наступлению 18 ноября 1941 г. обращалось внимание на то, что «физическое состояние войск, по причине нехватки продовольствия и помещений для расквартирования, оставляет желать лучшего. Больше всего тревожит недостаток нашего обмундирования и оснащения для условий суровой русской зимы. Катастрофически не хватает теплого белья, теплых сапог, теплых рукавиц и шапок. В своих тонких темных одеждах при температуре ниже 20 градусов мороза противостоят немецкие пехотинцы одетым в меха и имеющим белые маскхалаты русским дивизиям».

Буркхарт Мюллер-Гиллебранд об обеспеченности войск вермахта зимним обмундированием и эксплуатационными материалами зимой 1941/1942 гг. пишет: «…В связи с плохим состоянием железных дорог и выходом из строя паровозного парка обычное зимнее обмундирование поступило на фронт частично только в течение декабря. Специальное зимнее обмундирование могло быть доставлено в полосы боевых действий армий лишь в течение января 1942 г. Еще в середине декабря… часто не хватало специальных морозозащитных материалов для обеспечения эксплуатации автомашин. В результате этого вышло из строя большое число автомашин…»

В-четвертых, мороз не выбирал на кого обрушиться. Он был одинаков как для немецких, так и для советских войск. Ссылки генералов вермахта и различных историков на то, что с советской стороны воевали сибирские дивизии, привыкшие к морозам, несостоятельны. Численность 34 сибирских дивизий составляла менее 13 % от численности советских войск, участвовавших в Московской битве, а в ее ходе были введены 9 дивизий, сформированных в Средней Азии из местного населения, не знавшего никогда морозов. Кроме того, нужно иметь в виду известную среди сибиряков поговорку: «Сибиряк не тот, кто не боится мороза, а тот, кто тепло одевается». Если немецкие войска не сумели тепло одеться, то в этом виноваты они сами, а не суровая природа.

В-пятых, не мороз, а советские войска нанесли поражение и отбросили армии группы «Центр» от Москвы, умелое и мощное наступление Красной армии зимой 1941/42 гг. надломило хребет вермахта под Москвой.

В целом в провале операции «Тайфун» и последующем отступлении немецких войск на московском направлении ни осенняя распутица, ни морозы не сыграли той роковой роли, которую им приписывали генералы и офицеры вермахта, а также до сих пор приписывают некоторые историки. Гораздо большее влияние на неудачи войск группы армий «Центр» под Москвой оказали тактические и оперативные ошибки командования вермахта, недостаточность выделенных для операции войск, плохая организация их материально-технического снабжения. Но главными причинами поражения вермахта в Московской битве стали стойкость, мужество и боевое мастерство советских войск. Это был вынужден признать Пауль Карелл (псевдоним оберштурмбанфюрера СС Пауля Шмидта – исполнительного директора службы новостей Третьего рейха и руководителя пресс-департамента Министерства иностранных дел Германии) в книге «Восточный фронт. Кн. 1. Гитлер идет на Восток. 1941–1943»: «…Адольф Гитлер и ключевые фигуры его генштаба недооценили неприятеля главным образом в том, что касается людских ресурсов, боевых качеств военнослужащих Красной армии и их морального духа…»

Миф о ««спасении» СССР союзниками»

В основе мифа лежит утверждение ненавистников Великой Победы, что «без союзников Красная армия войну не выиграла бы». Борис Соколов в книге «Правда и мифы Второй мировой» (издание 2018 г.) пишет: «В гипотетической схватке один на один между СССР и Германией, без помощи по ленд-лизу, а также без отвлечения основных сил люфтваффе и германского флота, а также более четверти сухопутных сил на борьбу против Англии и США, Сталин не смог бы победить Гитлера». Рассмотрим сначала роль (военный вклад) союзников в борьбу против фашизма.

О вкладе Красной армии и союзников в разгром немецкого нацизма

Победа над фашистской Германией была одержана совместными усилиями государств антифашистской коалиции. Но решающая роль в достижении этой победы принадлежит Советскому Союзу. Это подчеркивали в годы войны руководители союзных держав. Так, в письме Черчиллю 16 апреля 1944 г. Рузвельт писал: «Мы… должны отдать должное великолепным успехам советских армий». В конце войны Д. Эйзенхауэр в секретном донесении отмечал: «Победы Красной Армии за 3,5 года войны… имели громадное значение для дела Объединенных Наций». В послании Черчилля И. В. Сталину от 27 сентября 1944 г. говорится: «Я воспользуюсь случаем, чтобы повторить завтра в Палате общин то, что я сказал раньше, что именно русская армия выпустила кишки из германской военной машины и в настоящий момент сдерживает на своем фронте несравненно большую часть сил противника».

Статистика войны эту оценку Черчилля подтверждает. Советско-германский фронт был главным фронтом Второй мировой войны. Книга «Великая Отечественная война советского народа 1941–1945. Краткая история» (издание 1970 г.) приводит следующие данные по распределению дивизий вермахта по различным фронтам в годы войны (табл. 2.8).

Данные табл. 2.8 показывают, что на советско-германском фронте до начала 1944 г. действовало от 153 до 201 немецких дивизий. Против американских и английских войск в это же время вели бои от 2 до 19,5 немецких дивизии. Получается, что на протяжении двух лет против Красной армии сражались почти все действующие силы вермахта. В течение трех лет на советско-германском фронте находилось две трети общего количества соединений, которые имела тогда фашистская Германия.

Таблица 2.8

Распределение дивизий вермахта по фронтам войны в 1941–1945 гг.[22]22
  В таблице две бригады приравнены к одной дивизии.


[Закрыть]

Открытие второго фронта в Западной Европе вызвало значительное возрастание количества дивизий вермахта на Западном фронте. Однако это не изменило значения советско-германского фронта как главного в войне. Против Красной армии в июне 1944 г. действовало 181,5 немецких дивизий. Американским и английским войскам в июне 1944 г. противодействовало более 80 немецких дивизий. Перед завершающей кампанией 1945 г. советским войскам противостояли 179 немецких дивизий, а американо-английским – 107 немецких дивизий.

Решающее значение советско-германского фронта было не только в том, что в течение всей войны на нем находились основные силы вермахта. Против Красной армии воевали лучшие, отборные дивизии вермахта. Немецкие соединения, действовавшие против войск западных союзников, в целом были менее боеспособными.

Красная армия в течение войны уничтожила, взяли в плен или разгромила 506,5 немецких дивизий. Это более чем втрое превышает численный состав фашистской сухопутной армии, вторгшейся в пределы СССР. Кроме того, разгрому подверглись 100 дивизий сателлитов Германии. Союзники же разбили в Западной Европе, Северной Африке и Италии не более 176 дивизий. На советско-германском фронте была уничтожена и основная часть военной техники противника – до 75 % его общих потерь танков и штурмовых орудий, свыше 75 % всех потерь авиации, 74 % общих потерь артиллерийских орудий.

Гавриил Попов и Борис Соколов считают, что вклад союзников в разгром фашизма был весомее. Пытаясь доказать, что вклад союзников значительно больше, чем считается, Попов в книге «1941–1945. Заметки о войне» начинает фантазировать, в частности, о высадке союзников на Сицилии. По мнению Попова, высадка союзников в июле 1943 г. на Сицилии спасла Красную армию от поражения в Курской битве: «…К середине июля советские войска в районе Курска оказались в полуокружении… спасать Сталина от повторения лета 1942 г. бросились союзники. 10 июля 1943 г. – в критический момент Курской битвы – Эйзенхауэр начал десантную операцию и высадился на острове Сицилия… 13 июля 1943 г. Гитлер срочно вызвал с Курского фронта Манштейна и Клюге и заявил, что вынужден свернуть операцию “Цитадель” (так называли немцы битву на Курской дуге) из-за гораздо более важной для него Италии…», а «…дивизии “Райх”, “Мертвая голова”… без паузы сразу же были отправлены сражаться в Италию против десанта союзников…» И далее вывод: «…О нашем ударе с целью облегчить положение союзников мы постоянно пишем и говорим, а вот о десантах союзников – и в Африке, и в Сицилии, готовых помогать Красной Армии в самые критические моменты, забываем даже упомянуть…» Рассмотрим эти утверждения по порядку.

Во-первых, никакого полуокружения советских войск в районе Курска в середине июля не было. В это время уже успешно развивалось начатое 12 июля 1943 г. контрнаступление советских войск.

Во-вторых, десант союзников на Сицилии в принципе не мог стать «спасителем» советских войск под Курском из-за несопоставимости масштабов операций: в десанте участвовало всего лишь 7 дивизий союзников, тогда как в Курской битве с немецкими группами армий «Центр» и «Юг» сражались 132 стрелковые дивизии и 11 танковых и механизированных корпусов Красной армии.

В-третьих, с идеей переброски войск с Восточного фронта в Италию Гитлер погорячился. Они с Манштейном и Клюге вынуждены были прекратить операцию «Цитадель», так и не достигнув планируемых целей, но думали, что советские войска тоже измотаны в оборонительных боях, а Красная армия неожиданно начала мощное контрнаступление. В результате немцам стало не до переброски войск. Ни дивизия СС «Мертвая голова», ни дивизия СС «Рейх» не были сняты с Восточного фронта летом 1943 г. В третьем томе труда бывшего генерал-майора вермахта Б. Мюллера– Гиллебранда «Сухопутная армия Германии 1933–1945» приведено приложение 31 «Изменения в группировке войск на Западе в период между июнем 1942 г. и маем 1944 г.». Из этого приложения следует, что дивизии «Мертвая голова» и «Рейх» в период с октября 1942 г. по февраль 1943 г. убыли с западного театра военных действий на Восточный фронт и находились там до конца 1943 г. И вообще для борьбы с десантом союзников в Италии с Восточного фронта не было снято ни одной немецкой дивизии.

И наконец, в-четвертых, о действиях союзников советское руководство не забыло упомянуть. Сталин уже 6 ноября 1943 г. в речи, посвященной 26-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, сказал: «…В этом году удары Красной Армии по немецко-фашистским войскам были поддержаны боевыми действиями наших союзников в Северной Африке, в бассейне Средиземного моря и в Южной Италии. Вместе с тем союзники подвергали и продолжают подвергать основательной бомбардировке важные промышленные центры Германии и тем самым значительно ослабляют военную мощь врага. Если ко всему этому добавить тот факт, что союзники снабжают нас разным вооружением и сырьем, то можно сказать без преувеличения, что всем этим они значительно облегчили успехи нашей летней кампании…»

Вместе с тем не нужно забывать, что наши союзники всегда любили «таскать каштаны из огня чужими руками», поэтому они не торопились выполнять свои обязательства по открытию второго фронта в Европе: обещали его открыть в 1942 г. – не открыли. Затем посулили открыть в 1943 г. – опять не выполнили обязательства, перенесли открытие второго фронта на весну 1944 г., но открыли только летом.

* * *

Борис Соколов тоже фантазирует по части вклада союзников в борьбу с немецким нацизмом. Вот он пишет в книге «Правда и мифы Второй мировой»: «В борьбе против западных союзников Германия потеряла около 60 % своих самолетов и понесла более 95 % потерь своего флота». Но, по данным книги «Великая Отечественная без грифа секретности. Книга потерь» (издание 2014 г.), люфтваффе в 1941–1945 гг. на всех фронтах потеряли 75,7 тыс. боевых самолетов, из них на советско-германском фронте 56,8 тыс. самолетов. Это значит, что в период 1941–1945 гг. на Западном фронте союзники сбили 18,9 тыс. самолетов, что составляет не 60 %, как это утверждает Борис Соколов, а только 25 % (в 2,4 раза меньше) общего числа потерянных люфтваффе в указанный период боевых самолетов. В отношении потерь немецкого военного флота ситуация сложилась следующая: по подсчетам С. В. Богатырева и К. Б. Стрельбицкого немецкий военно-морской флот потерял в течение 1939–1945 гг. 3284 боевых кораблей, катеров и подводных лодок. На советско-германском фронте, по данным книги «Боевой путь Советского Военно-Морского Флота» (издание 1988 г.), немцы потеряли от 708 до 1341 боевых кораблей, катеров и подводных лодок (первая цифра означает численность потопленных судов, подтвержденную двусторонними данными, а вторая цифра дополнительно включает число потопленных судов, подтвержденное только советскими данными). Приведенные цифры показывают, что на советско-германском фронте немцы потеряли не 5 % своих боевых судов, как считает Борис Соколов, а в 4,4–8,4 раза больше (от 22 % до 42 %).

Главная же фантазии Бориса Соколова по абсурдности затмевает сентенции Гавриила Попова. Угодливо прогибаясь перед англичанами и американцами, Борис Соколов в книге «Правда и мифы Второй Мировой» выдумал новую «трактовку» понятия «решающий вклад в войне». Оказывается, что «решающий вклад в войне» нельзя оценивать по числу уничтоженных армий противника, а нужно определять «только по принципу, могла ли та или иная страна победить без участия своих союзников». По мнению Бориса Соколова, «Советский Союз… без поддержки со стороны Британской империи и США победить не мог», а Англия и США с помощью атомной бомбы могли бы победить Германию. «Неспособность» СССР в одиночку победить Германию Борис Соколов аргументирует тем, что «качество советских вооруженных сил с 1941 по 1945 год, вопреки широко распространенному мнению, не только не улучшалось, а наоборот, непрерывно ухудшалось». Поразительное по невежеству утверждение. Достаточно одного факта, его опровергающего: Красная армия вышла из войны с Германией настолько мощной, что в течение месяца разнесла в пух и прах миллионную Квантунскую армию Японии, потеряв при этом чуть более 12 тыс. солдат. О росте в ходе войны боевого мастерства советских солдат и военного искусства советских полководцев есть множество свидетельств специалистов, в военных вопросах квалифицированных неизмеримо выше Бориса Соколова, в том числе наших врагов – немецких генералов и офицеров. Они же единодушным мнением об окончательном переходе в июле 1943 г. стратегической инициативы к советским войскам подтверждают, что Красная армия, несомненно, была способна в одиночку разгромить немецкий фашизм.

Решающий вклад Красной армии в победу над фашизмом убедительно подтвердил премьер-министр Великобритании в годы войны Уинстон Черчилль: «…Кроме советских армий, не было такой силы, которая могла бы переломить хребет гитлеровской военной машине…»

О роли ленд-лиза: мнимой и реальной

В годы Великой Отечественной войны союзные страны, в основном США, оказывали помощь СССР поставками необходимых для ведения войны товаров (военной техники, промышленного оборудования, материалов и продовольствия) по программе ленд-лиза (от lend – «давать взаймы» и lease – «сдавать в аренду, внаем»). Государственная программа США по ленд-лизу была юридически оформлена Законом по обеспечению защиты Соединенных Штатов (An Act to Promote the Defense of the United States), принятым Конгрессом США 11 марта 1941 г. По этому закону США поставляли своим союзникам во Второй мировой войне, в том числе СССР, необходимые для ведения войны товары. Программа ленд-лиза действовала до 20 сентября 1945 г. В течение войны в соответствии с четырьмя соглашениями (Московским, Вашингтонским, Лондонским и Оттавским протоколами) о взаимных поставках в СССР было поставлено большое число товаров военного и промышленного назначения, продовольствия и медикаментов. Советское руководство в ходе войны неоднократно подчеркивало важность ленд-лиза для общего дела разгрома фашизма.

Однако ненавистники Великой Победы полагают, что помощь союзников недооценена. Поставки по ленд-лизу они считают «спасительными» для Красной армии и всей экономики СССР. Борис Соколов в книге «Правда и мифы Второй мировой» пишет: «Помощь из Америки, Англии и Канады, представлявшаяся в рамках американской программы ленд-лиза… играла критическую роль в советских военных усилиях». А Гавриил Попов в книге «Заметки о войне» в отношении продовольственного ленд-лиза заявляет: «…Продовольственная помощь в целом была поставлена СССР на сумму 1,3 млрд долларов (тогдашних). Если численность нашей армии принять за 10 млн чел., то это по 130 долларов на бойца. А в пересчете на калории этой помощи хватило бы на пропитание 10-миллионной армии больше, чем на 5 лет…»

Странная какая-то арифметика получается у Гавриила Попова. Если разделить 130 долларов на 1806 дней (5 лет), то на каждого бойца в день получится продовольствия на 7 тогдашних центов, что по покупательной способности примерно соответствует современным 70 центам. Мне неизвестно, сколько продовольствия можно было купить в США на 7 центов в 1941 г., но зато сейчас в США 70 центов хватит на приобретение лишь восьмой части гамбургера (гамбургер в США стоил в 2019 г. около 5,6 доллара). Рекомендую Гавриилу Попову попробовать прожить хотя бы неделю, питаясь только осьмушкой гамбургера в день. Думаю, охота пересчитывать в калории такой «рацион» у него пропадет.

Попов предлагает: «…Давно надо сделать точную сводку: сколько продовольствия потребила страна, сколько из этого объема дал колхозно-совхозный строй и сколько привезли нам союзники. Для удобства сделать расчет в калориях. И тогда окажется, что советский колхозный строй обрекал страну на голод в 1941–1945 годах так же, как он обрекал ее на ввоз хлеба из-за границы и во время славной целины, и все годы потом…» Здесь Попов намекает, что, мол, спасла страну от голода продовольственная помощь союзников. Снова у него с арифметикой проблемы. Если всё продовольствие по ленд-лизу по стоимости перевести в гамбургеры и отнести их ко всему населению СССР военного периода (более 150 млн чел.), то получится один гамбургер на 160 человек в день. Если же поделить вес всего поставленного по ленд-лизу продовольствия (около 4,5 млн тонн, по данным статьи А. Колпакова «Ленд-лиз как фактор Победы», опубликованной в двух номерах журнала «Армейский сборник» – № 12 за 2019 г. и № 1 за 2020 г.) на все население СССР, то на каждого советского гражданина придется менее 30 кг продовольствия. Это за три с лишним года поставок. На один год выходит менее 10 кг, а на месяц по ленд-лизу каждому гражданину СССР доставалось менее 1 кг продовольствия. Спасения от голода за счет ленд-лиза, как ни считай калории, не получается. В действительности именно колхозы и совхозы кормили страну во время войны. И благодаря им после войны СССР отменил продовольственные карточки первым в Европе – уже в 1947 г. Через 30 лет после слома колхозно-совхозного строя ничего хотя бы приближающегося по эффективности к нему в России не появилось. По одному из основных показателей сельскохозяйственного производства – поголовью скота – современная Россия еще не достигла уровня РСФСР в довоенном 1940 г.

* * *

Теперь о поставках по ленд-лизу вооружения, военной техники, промышленного оборудования и материалов. И Гавриил Попов, и Борис Соколов оценивают роль ленд-лиза по соотношению поставок из США к собственному производству соответствующей продукции в СССР. В военной технике особенно часто упоминаются большие поставки американских автомобилей. По этому поводу Гавриил Попов, например, пишет: «За годы войны мы произвели 265 тыс. автомобилей, а получили от союзников 427 тыс.». Ему вторит Борис Соколов в книге «Правда и мифы Второй мировой»: «Автомобилей из США в годы войны было поставлено в 1,5 раза больше, чем произведено в СССР». Аналогичный подход широко распространен среди авторов, пишущих о ленд-лизе. Так, в книгах Н. В. Бутениной «Ленд-лиз: сделка века», А. Б. Зубова «История России. XX век: 1939–2007», во втором томе книги «История Великой войны 1941–1945», в упомянутой статье А. Колпакова также сравниваются поставки по ленд-лизу с собственным производством вооружения и военной техники СССР в годы войны.

Но подобные сравнения завышают весомость ленд-лиза для Красной армии и экономики СССР, поскольку не учитывают имевшиеся запасы соответствующих товаров на начало войны. При учете упомянутых запасов картина существенно изменяется: доля ленд-лиза заметно сокращается. Так, при учете парка автомобилей Красной армии в 1940 г. доля автомобилей, поставленных в Красную армию по ленд-лизу в годы войны, снижается более чем в 3,5 раза.

Реальный вес ленд-лиза в оснащении Красной армии наглядно демонстрирует табл. 2.9, в которой приведены данные о численности в Красной армии к концу войны основных видов вооружения и военной техники (ВВТ), приведенные в книге «Великая Отечественная без грифа секретности. Книга потерь», в сравнении с объемами их поставок по ленд-лизу.

Данные табл. 2.9 показывают, что в Красной армии на момент окончания войны численность основных видов ВВТ, несмотря на большие потери в боях, в несколько раз превышала общие поставки этих ВВТ по ленд-лизу. Даже автомобилей, огромными поставками которых из США восхищаются Гавриил Попов и Борис Соколов, оставалось в Красной армии в мае 1945 г. в 1,39 раз больше, чем их было поставлено из США в годы войны.

Таблица 2.9

Наличие в Красной армии основных видов вооружения и военной техники на 09.05.1945 года и поставки по ленд-лизу в 1941–1945 гг.

Что же касается промышленного оборудования, то традиционное сравнение собственного производства и поставок по ленд-лизу (см. табл. 2.10) не просто завышает вес ленд-лиза, но и кардинально искажает состояние дел в соответствующих отраслях экономики СССР. Например, о состоянии дел в железнодорожном транспорте Борис Соколов в книге «Правда и мифы Второй мировой» пишет: «По ленд-лизу же в СССР в годы войны было доставлено 1900 паровозов и 66 дизель-электровозов, что превосходило общее советское производство паровозов в 2,4 раза, а электровозов – в 11 раз. А железнодорожных вагонов по ленд-лизу же было поставлено в 10,2 раза больше советского производства 1942–1945 годов…» Опираясь на эти цифры, Борис Соколов несколько раз повторяет, что без ленд-лиза «функционирование советского железнодорожного транспорта было бы невозможно», «ясно, что только ленд-лиз позволил избежать транспортного коллапса», «в годы Великой Отечественной войны только поставки по ленд-лизу предотвратили паралич железнодорожного транспорта в СССР».

Таблица 2.10

Производство в СССР и поставки по ленд-лизу в 1941–1945 гг. основных видов промышленного оборудования

Но объемы производства того или промышленного оборудования в годы войны определялись нуждами войны. Заместитель председателя СНК СССР Н. А. Вознесенский в книге «Военная экономика СССР в период Отечественной войны» (издана в 1947 г.) писал о перестройке народного хозяйства в начале войны: «Промышленные предприятия были переключены на выпуск военной продукции. Военная промышленность была усилена путем передачи ей предприятий других отраслей народного хозяйства. Прекращено производство ряда видов гражданской продукции в целях высвобождения производственных мощностей, рабочей силы и материальных фондов на нужды военного хозяйства. Коренное изменение претерпел ассортимент промышленной продукции». В соответствии с переходом экономики на военные рельсы выпуск паровозов и тепловозов в СССР в годы войны резко сократился. Но, по данным генерал-лейтенанта технических войск, доктора военных наук И. В. Ковалева, в годы войны – начальника Центрального управления военных сообщений, члена Транспортного комитета при ГКО, наркома путей сообщения, в 1940 г. парк железнодорожных локомотивов в стране составлял 26 000 ед., а парк грузовых железнодорожных вагонов в двухосном исчислении – 715 тыс. По отношению к общим паркам вагонов и локомотивов, имевшихся в СССР в годы войны, поставки этих средств по ленд-лизу составляли мизерные 1,5 % и 6,9 % (см. табл. 2.11), и они не могли сколь-нибудь заметно влиять на функционирование советского железнодорожного транспорта в годы войны.

Аналогичная ситуация сложилась и в области поставок металлорежущих станков. По ленд-лизу в годы войны были поставлены 44 600 металлорежущих станков. В Советском Союзе в 1941–1945 гг. были произведены 115 400 металлорежущих станков, т. е. в 2,6 раза больше поставок по ленд-лизу. Но станочный парк в 1940 г. насчитывал 710 тыс. ед., т. е. поставки по ленд-лизу составляли лишь 5,5 % от общего станочного парка (см. табл. 2.10).

Таблица 2.11

Общая численность в СССР некоторых видов промышленного оборудования в годы войны и поставки этого оборудования по ленд-лизу