Текст книги "Охотник за демонами"

Врон потянулся к мечу, сжал рукоятку и даже вытащил до середины из ножен, потом с тяжелым вздохом вернул меч на место.

– Я не желаю никого убивать и не хочу участвовать в этом бою, – заявил он. – Может быть, вы найдете способ убить меня как-то по-другому?

Патриархи снова переглянулись.

– Ну разве он не глупец? – сказал с улыбкой носитель меча. – Он даже хочет лишиться последнего, пусть даже самого ничтожного шанса.

Носитель копья улыбнулся в ответ:

– Ты прав, он – глупец, поэтому я ставлю свою вечернюю похлебку на то, что он победит.

– Чем вызвано твое решение? – спросил носитель меча. – Я принимаю и отвечаю своей похлебкой, но хотел бы знать.

– Это просто, – ответил носитель копья. – Если он смог прожить до таких лет, не обладая умом, значит, ему покровительствует кто-то из богов.

– Глупое предположение, может быть, он просто жил там, где жизнь легка и приятна? – неожиданно вмешался привратник. – Я тоже ставлю на него свой завтрак, все равно есть его невозможно, когда он уже остыл, но ставлю совсем по другой причине.

– Назови ее, – сказал носитель меча. – Это твой долг– сказать нам, если ты увидел в нем то, что не заметили мы.

– Я назову, но после боя, это не противоречит правилам, а интереса больше, да и вечернюю похлебку патриарха я давно хотел попробовать, – ответил привратник. – А сейчас я скажу только одно: юноша пришел к нам, значит, в нем что-то есть, что мешает ему жить среди нормальных людей, а это может помешать и умереть. Вопрос только в том, насколько он умрет?

– Что значит насколько он умрет? – переспросил носитель меча.

– Я объясню после боя, – сказал привратник.

– Это не по правилам, – возмутился носитель копья. – Ты что-то определенно знаешь, но не говоришь.

– Я не уверен в своем знании, – помедлив, сообщил привратник. – И поэтому я могу тоже ошибаться в своих выводах.

– Я ставлю свою похлебку на то, что юноша умрет, – сказал носитель лука. – Он слаб и, похоже, не очень умен, раз пришел к нам.

– Так, две вечерних похлебки против вечерней похлебки и холодного завтрака, – подытожил носитель меча. – Как будем выбирать охотника? Я предлагаю выбор последней капли.

– Согласен, – промолвил носитель копья. – Вы, юноша, не возражаете против этого выбора?

Врон вскочил и пожал плечами, ноги его перестали дрожать.

– Я уже сказал, что мне все равно, но я бы тоже хотел поставить на себя, хоть у меня и ничего нет.

– Это еще более забавно, – улыбнулся носитель меча. – Еще одна вечерняя похлебка, на этот раз охотника? Есть ее нам опасно, но ставить на кон можно.

– Принято, – ответил носитель копья. – Только, юноша, вы должны сказать, почему вы ставите на себя.

– Просто потому, что я не жил там, где жизнь легка и приятна…

– Ответ понятен, – сказал носитель копья. – Значит, ты веришь в чудеса?

– Нет, – покачал головой Врон. – Не верю, но очень хотел бы поверить.

– Что ж, посмотрим. Чудеса происходят часто, только замечают их немногие, – глубокомысленно изрек носитель меча. – Кто будет проводить выбор?

– Пусть сам юноша и проводит, раз он участвует в нашем споре, – предложил привратник. – Если он участвует, получается, что ему уже не все равно.

– Пусть проводит, – согласился носитель копья.

– Это глупо, – возразил носитель лука. – Вы меняете правила. Если в его судьбе участвуют боги, вы даете им шанс выступить на его стороне. Поэтому если выбор будет проводить он, то я ставлю свою вечернюю похлебку на него.

– Забавно, – улыбнулся носитель копья. – Непредсказуемо. Кто-то должен изменить ставку, иначе выигрыш будет слишком мал.

– Или слишком велик, что даже я не смогу его съесть, – заметил носитель меча. – Я, пользуясь своим правом меча, меняю ставку юноши, теперь он ставит против себя.

– Парадоксально, забавно и глупо, – засмеялся носитель копья. – Как может юноша ставить против себя, понимая, что, проиграв бой, он не получит выигрыш? Он же будет просто мертв. И, кроме того, нужно согласие юноши на эту ставку.

– Я согласен, – сказал Врон и неожиданно для себя самого расхохотался.

Он вдруг осознал, что ему хочется жить среди этих людей: в них он чувствовал спокойную радость и безмятежность.

И в то же время он понимал, что его смерть, если она наступит, то она будет настоящей. В этом патриархи не шутили, но они разговаривали с ним как с равным, и даже ему на какой-то момент показалось, что они испытывают к нему уважение, которого он конечно же не заслуживал.

– Определенно, юноша очень глуп, – усмехнулся носитель меча. – В этом могут крыться возможности. Итак, ставки сделаны, юноша проводит выбор последней капли. Кто-то еще что-то хочет сказать?

– Что это за выбор последней капли? – спросил Врон. – Мне бы хотелось это знать.

– Он очень прост, – улыбнулся носитель меча. – Ты нальешь в кувшин воды и дашь его нашим охотникам – тот, кто выпьет последнюю каплю воды, и будет твоим соперником. Мы не знаем, кто захочет пить эту воду, кто выпьет много, а кто мало, и не знаем, сколько воды ты нальешь в кувшин. Много неизвестных, поэтому и выбор непредсказуем. Кувшин тебе дадут, воду ты наберешь из колодца.

– Ну, не так уж он непредсказуем, – возразил носитель копья. – Пить будут только те, кто захочет участвовать в поединке, поэтому предлагаю усложнить: пить будут все и только по одному глотку.

– Принято, – ответил носитель меча. – Ты удовлетворен ответом, юноша? Врон кивнул:

– Это странный жребий, может быть, мне повезет хоть раз в жизни, правда, я и не знаю, в чем будет состоять это везение.

Патриархи рассмеялись:

– Мы тоже этого не знаем, в этом и состоит загадка жизни и судьбы.

Привратник отвел его к небольшому колодцу за домом и дал ему высокий глиняный кувшин. Врон наполнил его до верха.

– Это чтобы хватило всем желающим напиться, – пояснил он привратнику. Тот пожал плечами.

– Это твой выбор, и только боги знают, правильный он или нет. Ты веришь в то, что существуют боги, юноша?

– Если они есть, то ко мне они слишком жестоки, – сказал Врон с тяжелым вздохом.

– Как знать, как знать, – заметил привратник. – Замыслы богов непонятны нам, смертным, и чаще всего как раз боги подвергают жестоким испытаниям тех, к кому они расположены. Быть любимцем богов тяжело и очень опасно, а ты очень похож на их любимца, если судить по тому, как ты из одной неприятности легко попадаешь в следующую, более худшую…

– А я считал, что все наоборот, что жизнь у любимцев богов легка и приятна, – вздохнул Врон. – Скажите, а каким оружием мы будем драться?

– Этот вопрос ты должен был задать патриархам.

– Наверно, – нахмурился Врон. – Но тогда мне было все равно, как меня убьют, а сейчас почему-то стало любопытно.

– Скоро ты это узнаешь, а я не могу тебе ответить, потому что патриархи и в этот выбор могут внести случай, – усмехнулся привратник. – Что ж, узнаем, кого из охотников выберет твоя капля воды.

За то время, что они отсутствовали, во дворе многое изменилось. Патриархи теперь сидели на скамье, а вокруг них толпились охотники, и, как показалось Врону, их стало значительно больше.

Привратник сказал:

– Вот видишь, они вызвали даже тех охотников, которые обычно не участвуют в схватках. Тебе придется трудно, юноша: если капля воды выберет их, у тебя не будет даже малейшего шанса, они очень хорошие бойцы.

Носитель меча кивнул Врону и крикнул:

– Вы должны подойти и отпить из кувшина всего один глоток, тот, кому достанется последняя капля, и будет сражаться.

Врон держал кувшин, а охотники подходили и выпивали по глотку из его рук. Получилось своего рода представление каждого из них; от вида охотников вблизи у Врона холодела кожа, а редкие волоски вставали дыбом. Да и внутри себя он испытывал странное ощущение чуждости этих людей.

Почти все они были высокими, намного выше среднего человеческого роста, и, по всей видимости, обладали невероятной физической силой; попадались и маленькие, хоть их было всего несколько человек, некоторые из них доставали ему всего до пояса. Кожа у охотников была разных цветов, от желтого до черного, и была тверда, шершава и горяча, и их прикосновение обжигало его кожу.

У многих были нечеловеческие зрачки, сейчас у некоторых от яркого солнца они превратились в узкие вертикальные щели. Носы тоже были разных форм: от едва заметных бугорков до больших, занимающих пол-лица, с широко раздувающимися ноздрями.

Среди охотников было много женщин, и они тоже были разного цвета кожи, роста и силы.

Врон настолько увлекся разглядыванием охотников, что даже не заметил, как кувшин опустел. Последний глоток выпил огромный верзила с зеленой твердой кожей, и Врон с ужасом подумал, что это и есть тот, с кем ему придется сражаться.

Но носитель меча отрицательно покачал головой:

– Нет, это еще не твой соперник, это выбор капли, а не глотка. Всегда, когда выпита вся вода, остается хотя бы одна капля, а в большом кувшине их остается много. Сейчас только и начнется настоящий выбор: капни каждому по капле в ладонь: кому достанется последняя, тот и будет твоим соперником.

Капель в кувшине действительно было еще много, и последняя из них досталась девушке со светло-русыми волосами – она была среднего роста и нормального цвета кожи, никаких уродств Врон не сумел в ней заметить.

Он не хотел с ней сражаться, поэтому долго тряс кувшин, но больше ни одной капли из него так и не вытекло.

– Выбор сделан, – торжественно объявил носитель меча. – Боги милосердны к тебе, как мы и предполагали. Ласка не обладает большой физической силой и не имеет воинского опыта, она пришла к нам совсем недавно. Я бы также не назвал ее самым сильным охотником, так что, несомненно, тебе повезло. Но считать ее слабой я бы тебе не советовал, у нее есть свои достоинства. Поскольку выбор был сделан случайно, чтобы уравновесить случай, Ласка сама выберет то оружие, которым она будет сражаться.

Носитель меча посмотрел на девушку:

– Ласка, ты готова сражаться с пришельцем до его или твоей смерти? Ты готова умереть, если будешь не очень умелой?

Девушка вместо ответа сбросила свой балахон и осталась в одной набедренной повязке. Врон даже зажмурил глаза от неожиданности, до этого момента он еще никогда не видел обнаженных женщин. Девушка звонко рассмеялась.

– Смерть придет ко всем, рано или поздно. Смерть в бою не худшая. А этот юноша стыдлив и неопытен, я думаю, что победа будет за мной.

Носитель копья покачал головой и согласился:

– Действительно, он стыдлив и неопытен. Но ты видишь только внешнее, смотри, как тебя учили, в его внутреннюю суть. Не делай ошибки, он совсем не тот, кем кажется.

Девушка нахмурилась и закрыла глаза: когда она их открыла, в ней уже не было веселья, а только сквозила мрачная готовность к бою. Она перевязала свою крепкую и очень привлекательную грудь полоской ткани, чтобы та не мешала ей двигаться в бою, и поклонилась Врону.

Когда она подняла голову после поклона, в ее ладонях сверкнули два легких меча. Врон ошеломленно встрепенулся: он даже не заметил, откуда они у нее взялись.

– Раз Ласка взяла мечи, дела твои плохи, – шепнул привратник за его спиной. – Она очень ловко ими пользуется.

Девушка еще раз поклонилась и вышла на середину двора. Врон посмотрел на старика, тот пожал плечами.

– Это был ее выбор и ее право, – сказал он. – Тоже хочешь меч или будешь просто стоять и ждать, когда она тебя убьет? Если таково будет твое решение, то ты выиграешь наш спор, хоть и не сумеешь насладиться выигрышем.

– Я возьму меч, хоть и не умею им пользоваться, – проговорил Врон.

– Один меч? Два, как у нее?

Врон задумался – он представил себя с двумя мечами и понял, что тогда он уж точно не будет представлять, что с ними делать. Он просто запутается, и, пока он будет думать, какой из мечей он пустит в ход, девушка его просто разрежет на куски.

– Один, – едва слышно сказал он, решив про себя, что, в сущности, меч – это просто нож, только большой, а ножом он умеет пользоваться.

Из толпы к нему подошел рослый охотник со зрачками, похожими на зрачки кошки, и положил перед ним три меча. Врон подержал их в руках и выбрал самый легкий, решив, что, по крайней мере, раз он сможет им вертеть, то, значит, и сумеет как-то защититься.

– Итак, – услышал он за своей спиной голос носителя меча. – Сейчас перед нами произойдет поединок между Лаской и вновь пришедшим к нам и потребовавшим укрытия по праву непохожести на других людей юношей. Поединок может закончиться только смертью одного из участников, если только кто-то из патриархов не остановит его…

«Значит, не обязательно поединок должен окончиться смертью, – сообразил Врон. – Патриархи не сказали мне что-то важное, то, что я должен был знать. Я мог бы догадаться об этом раньше, многие охотники по своим физическим данным просто не смогли бы оказаться в монастыре, если бы им пришлось драться, как мне».

– В каком случае вы останавливаете поединок? – спросил Врон у носителя меча. Тот улыбнулся.

– Ты не задал этот вопрос раньше, когда у тебя было право на ответ, а теперь его у тебя нет. Иди, сражайся и умирай, думая о том, остановим мы поединок или нет. Это должно придать тебе силы, теперь у тебя есть надежда, а знание только добавило бы сомнений.

Врон мрачно выругался, глядя в спокойное беззаботное лицо патриарха, и вышел на середину двора.

Девушка внимательно следила за каждым его шагом, на ее лице застыло выражение мрачной настороженности.

Едва он принял, как ему казалось, какую-то боевую стойку, как она рванулась к нему; прежде чем он понял, что происходит, она уже отскочила назад, легко увернувшись от его меча, а на его теле появилось несколько достаточно глубоких ран, из которых бурно пошла кровь.

Его тело тут же закрыло раны и начало их залечивать; внутри у него все похолодело, а резкая боль напомнила о том, что смерть близка. К тому же он почувствовал, как ему мешает его одежда, ему не хватало воздуха…

– Разреши мне раздеться, – попросил он девушку.

Ласка только усмехнулась и вместо ответа снова скользнула к нему и нанесла ему еще несколько порезов. Раны не были смертельными, но они должны были его обескровить и ослабить. Его тело справилось и с этими ранами, быстро закрыв их, но он все больше ощущал внутри себя боль и слабость.

– Пусть он разденется, Ласка, – послышался голос носителя меча. – Ты же видишь, что он всего лишь неоперившийся юнец, а не воин, к тому же медленно думает.

Девушка чуть кивнула и отступила на несколько шагов назад, продолжая настороженно следить за каждым ею движением.

Врон неуклюже разделся, сбросил окровавленную и посеченную мечом в нескольких местах рубашку, снял такие же рваные и окровавленные штаны, а потом, сев прямо на брусчатку, снял сапоги, в которых уже хлюпала кровь. Он остался в одной набедренной повязке и сразу почувствовал себя свободнее.

Раны на груди, ногах и руках уже затягивались, и по мере восстановления его тела прибавлялись и силы. Он потоптался на камнях, привыкая к ощущению шершавого камня под ногами, потом грустно улыбнулся и встал напротив Ласки.

Девушка тут же, без предупреждения рванулась к нему. На этот раз он успел отбить удар правого меча, но левый меч прочертил на его груди очередную кровавую борозду. Пока он беспомощно топтался на месте, Ласка снова напача на него, и теперь его меч ему не помог. Сделав обманное движение, на которое он легко поддался, девушка снова нанесла ему два удара: один в ногу, один в руку.

Его тело пронзила новая боль, рука на какое-то мгновение бессильно повисла, и Ласка тут же этим воспользовалась, нанеся ему два новых удара, опять в руку и в ногу. Врон охнул, покачнулся, раненая нога отказала, и он упал на колени. Девушка тут же ударила несколько раз в плечо, в грудь и в спину.

У Врона по всему телу выступила кровавая слизь, его организм уже не успевал заращивать раны, голова кружилась от недостатка кислорода. Он не мог встать и только беспомощно следил за девушкой, которая хладнокровно продолжала наносить ему удары.

Потом он опрокинулся на бок, а Ласка, подпрыгнув, вонзила меч в его сердце. Он умер…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Мы – лучшие охотники за демонами, и наш монастырь создан самим Рисом в первые годы своего правления. История его создания, как и вся наша история, – тайна для всех, только немногие избранные знают почему. Причина проста: все охотники за демонами являются полукровками, полулюдьми-полудемонами, так повелел Рис Мудрый.

Все остальные, в том числе и благородные, не являются полукровками. Благородные тоже разбиты на тройки, и их история – это история учеников Риса Мудрого, и к нашему монастырю она отношения не имеет.

Когда наш мир наводнили полукровки, Рис принял закон, по которому ведуньи должны были различать тех, кто несет в себе кровь демонов, и отправлять их на смерть посредством огня или осинового кола. Но одновременно Рис приказал, и этот приказ был тайной для всех, кроме самих ведуний: по этому закону каждая из ведуний должна была дать шанс полукровке сбежать от возмездия. В то же время Рис отдал первым полукровкам эту крепость, объявив ее монастырем охотников за демонами.

Все мы, кто жил, живет и будет жить в этом монастыре, обязаны своей жизнью Рису Мудрому, помните об этом.

Мы – лучшие охотники за демонами только потому, что мы сами наполовину демоны, мы обладаем силой и быстротой демонов, и мы обладаем хитростью и умом людей, и в этом наша сила.

Никто из людей, независимо от того, благородные они или нет, не смеет напасть на наш монастырь, он охраняется законами Риса Мудрого. Но если такое нападение все-таки произойдет, то в наших законах сказано – и этот закон подписан собственноручно Рисом мудрым, – что мы должны защищать свой монастырь от людей так, словно мы защищаем его от демонов. И вся наша сила, быстрота и ум должны быть использованы для его защиты.

Тот же закон защищает и тех охотников, которые выполняют свою задачу вне стен монастыря. Они имеют право на защиту и имеют право потребовать от любого благородного этой защиты и любой необходимой помощи.

Именно по этому закону благородные отправляют каждую осень к монастырю обозы с зерном.

Если благородные или любой другой человек откажут в помощи и защите охотнику, то монастырь имеет право наказать любого из них всей своей силой за этот отказ. Таков закон Риса и монастыря охотников за демонами.

Из книг монастыря охотников за демонами.

Когда сознание вернулось к нему, был уже вечер. Он лежал на каменной скамье во дворе, привратник сидел рядом, поливая его холодной водой.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил старик, увидев его раскрывшиеся, мутные, ничего не понимающие глаза. Врон с трудом собрался и вдумался в то, что ему только что сказали.

Слова сначала показались ему просто набором звуков, но потом в них появился смысл. Врон вздохнул и закашлялся, сплевывая кровавую слюну. Привратник недовольно покачал головой и снова полил его водой из кувшина.

Врон закрыл глаза и мысленно осмотрел свое тело. Он был жив, это ему уже было понятно, грудная клетка все еще болела, как и сердце, но боль уже была терпима, значит, его тело уже залечило смертельную рану.

Ноги, руки, плечи тоже ныли – там раны еще не были залечены. Гудела голова, видимо, мозг долго оставался без кислорода, и многие клетки погибли. Сейчас они восстанавливались, но медленно, потому что не хватало «строительного материала» – кроме воды, ему срочно нужна была пища.

Врон собрался с силами и простонал:

– Хочу есть.

Говорить нормально он еще не мог.

– Конечно, – улыбнулся привратник. – Я так и думал, что ты вряд ли откажешься от своего выигрыша. Ты будешь есть вечернюю похлебку патриарха, я добавил в нее еще разных трав и мяса. Думаю, что это как раз то, что необходимо тебе сейчас.

Врон почувствовал ложку у своих губ. Похлебка была теплой и оказалась неожиданно вкусной. Его тело с наслаждением принимало в себя каждую ее каплю.

Проглотив все, что дал старик, Врон через какое-то время почувствовал себя гораздо лучше и снова смог открыть глаза. Над ним светились звезды ночного неба, их периодически заслоняла голова привратника, когда он поливал его тело водой.

– Как он? – услышал Врон женский голос и, с усилием повернув голову, увидел Ласку, сидевшую рядом со скамьей.

– Уже лучше, – ответил привратник. – Возможно, скоро он сумеет встать, и тогда мы отведем его в келью, но полностью он восстановится только через несколько дней, слишком сильно ты его порубила.

Девушка пожала плечами и смущенно улыбнулась.

– Я ждала сигнала, когда можно будет прекратить поединок, но так и не дождалась. Если бы я знала, что его не будет, я бы убила его быстро одним ударом.

– Почему? – прошептал Врон. – Почему ты хотела меня убить?

Ласка протянула руку и погладила его по щеке.

– Таковы правила, я только выполняла свой долг.

– Долг, – прошептал Врон и закашлялся, выплевывая кровавую слизь. Чуть позже он почувствовал себя лучше и даже смог сесть с небольшой помощью привратника.

– Я ошибся, думая, что его тело быстро восстановится, похоже, что сегодня он не сможет двигаться, – сказал привратник девушке. – Позови Отрога, пусть отнесет его в келью, сейчас ему нужен сон.

Девушка поднялась и исчезла в темноте.

– Скажи, старик, – прошептал Врон. – Почему патриархи не остановили поединок, им же было ясно, что она победит? Зачем нужно было, чтобы она убила меня?

– А спор? – пожал плечами привратник. – А та странность, что была в тебе? Как бы мы узнали, что ты не демон?

– Демон? – удивленно прошептал Врон. – Я похож на демона?

– Нет, не похож. Но полудемоны могут быть и в человеческом обличье, их невозможно отличить от человека. Поэтому и существует поединок. Любое существо, когда оно приближается к смерти, переходит в свою основную форму, и тогда сразу становится ясно, что оно из себя представляет.

– Но я не демон, – устало сказал Врон. – Ты зная это с самого начала.

– Да, я знал, – согласился привратник. – Но другие не знали, и они должны были в этом убедиться.

– А если бы я не мог оживать, что тогда?

– Тогда бы ты умер окончательно, – пожал плечами привратник. – Не осуждай нас, ты не понимаешь слишком многого.

– А как ты догадался, что я не умер окончательно?

– Я слышал твои мысли, даже тогда, когда твое сердце уже было разорвано мечом и не билось. Они были слабыми и путаными, но они были – значит, твой мозг продолжал жить. Из твоих мыслей я и узнал, что тебе для оживления нужна вода.

– Я этого не помню, – выдавил Врон.

– Наверно, – улыбнулся старик. – Для тебя это был всего лишь кошмарный сон. Сейчас тебя отнесут в келью, отдохни до утра, а завтра будет новый день, и, думаю, он будет для тебя лучше, чем сегодняшний.

Из темноты появилась Ласка, а вместе с ней огромный мужчина. Он легко поднял Врона и понес на вытянутых руках, как ребенка. Привратник шел впереди, открывая многочисленные двери монастыря.

Они спустились куда-то глубоко вниз, и там его положили на твердый топчан в небольшой комнатке. Врон благодарно улыбнулся и закрыл глаза. Очень скоро он заснул, и сны его были наполнены кошмарами…

Когда он пробудился, раны на теле затянулись, оставив после себя багровые шрамы, но ему уже было известно, что скоро исчезнут и они.

Во всем теле была слабость, да и боль постоянно напоминала о том, что с ним произошло, но он уже мог двигаться. Он с удовольствием еще бы полежал, но кожа покрылась коркой засохшей слизи, и она мешала ему дышать.

Врон с трудом поднялся и вышел из кельи. Где он находился, он не знал, помнил только, что они спускались куда-то вниз.

Это значило, что комната эта была где-то в подвале, и ему нужно подняться вверх, если он хочет увидеть солнце и найти воду.

Пройдя по узкому темному коридору, он обнаружил лестницу, ведущую наверх, и стал взбираться по узким каменным ступенькам. Его зрение за ночь восстановилось, поэтому он мог видеть в темноте узкие пустынные коридоры, отходящие на этажах от лестницы.

Было тихо, толстые каменные стены прятали все звуки, воздух был затхлым, пах пылью и камнем. Врон был по-прежнему в одной набедренной повязке, покрытой засохшей кровью, но холода не ощущал, скорее ему было жарко и душно.

Когда он преодолел последний пролет лестницы и открыл массивную дверь, то оказался в огромном обеденном зале. Вдоль стен стояли длинные столы и лавки, зал был пуст, только в углу одинокая фигура притулилась у стола.

В окна были вставлены разноцветные осколки стекла, и цветные лучики солнца мешали ему разглядеть, кто это. Он подошел поближе и узнал старика привратника. Тот сидел, опустив голову, и вяло ковырялся ложкой в глиняной миске. Услышав его шаги, старик поднял голову и слабо улыбнулся.

– Хочешь есть? – спросил он. Врон согласно кивнул головой, и старик придвинул ему свою миску.

– Я уже больше не хочу. Эту кашу приготовил я сам. Повара еще не проснулись, чтобы накормить тебя чем-нибудь другим, более похожим на еду. Как ты себя чувствуешь?

– Лучше, чем вчера, – сказал Врон и, взяв ложку, стал есть. – Скажите мне, вы всегда заставляете сражаться с вашими охотниками всех, кто к вам приходит?

Старик пожал плечами:

– Не всех и не всегда, иначе в этом монастыре было бы пусто. Каждого приходящего ждут свои испытания, и поверь мне, что они тоже не просты.

– Почему же вы меня убили?

Старик снова улыбнулся, но уже смущенно:

– Вообще-то это была моя идея. Я сразу почувствовал, что в тебе есть что-то, что не позволит нам тебя убить, и мне хотелось это проверить. Твоя смерть подтвердила мои предположения, но мы так и не узнали, почему ты такой и что послужило причиной такого отличия от людей.

Врон отодвинул пустую миску: каши для него было мало, его организм просил еще, но для начала годилась и такая пища.

– Это было жестоко, – сказал он. – Я ничего вам не сделал, ни хорошего, ни плохого, чтобы вы меня убили. Это больно – умирать и оживать после этого.

– Наверно, это больно, – согласился старик. – Но любая боль чему-то учит. А ты знаешь, что сделало тебя таким?

– Это сделал пожиратель душ, – вздохнул Врон. – Если бы вы меня спросили, я бы ответил и так, без поединка.

– Ты бы ответил, – усмехнулся привратник. – А как бы мы узнали, что ты сказал правду?

– Вы же можете читать мои мысли, значит, почувствовали бы ложь.

– Не все так просто, юноша, – улыбнулся старик. – Люди часто обманывают сами себя, поэтому все равно трудно разобраться, где правда, а где ложь, только читая чужие мысли.

– А вы что, ничего не знаете о пожирателе душ? – спросил Врон. – Вы же – охотники, а значит, знаете все. Старик тихо рассмеялся:

– Мы только тем и отличаемся от других, что понимаем, как мало мы знаем. Всего не знает даже бог. Про пожирателя душ мы кое-что знаем, но совсем немного. Наш монастырь, как и другие крепости, в свое время освободил Рис, а он в своей юности встречался с пожирателем душ. В наших летописях есть упоминание об этом, там сказано, что именно благодаря пожирателю душ Рис стал охотником за демонами. Он, как и ты, мог восстанавливать свое тело, и только благодаря этой способности мог сражаться с демонами и побеждать. Сам Рис мало что рассказывал о пожирателе, как, наверно, и ты не сможешь ничего рассказать. У нас есть карта, где отмечена долина, в которой живет пожиратель душ, и упоминание о законе, который издал Рис сразу после того, как стал королем. По этому закону всех, кто хоть чем-то отличался от обычных людей, отправляли в эту долину. Мы не знаем, почему он издал такой закон, возможно, он надеялся на то, что в результате появится еще кто-то такой же, как он. Многих людей отправили в эту долину, но, насколько мне известно, никто из них не вернулся из нее живым. Сейчас, насколько я знаю, этот закон больше никем не исполняется.

– Исполняется до сих пор, – хмуро огрызнулся Врон. – Может быть, не во всем королевстве, но в нашей деревне до сих пор всех, на кого показала гадалка, отводят туда.

Старик кивнул:

– Я должен был понять это еще вчера. Выходит, что тебя отправили в Проклятую долину, потому что ты нес в себе какую-то непохожесть на других, и там ты встретился с пожирателем душ, но он почему-то тебя не убил, как и Риса в свое время, и ты стал таким, какой ты есть… Что ж, задумка Риса через много лет все-таки сработала. В мире снова появился тот, от кого будет зависеть судьба разрушенного королевства.

– Как она может от меня зависеть? – удивленно спросил Врон.

– Не знаю, – пожал плечами привратник. – Вполне вероятно, я ошибаюсь, и все это просто обыкновенная случайность, хотя мое предчувствие говорит, что это не так. Слишком невероятны совпадения, но больше всего меня настораживает то, что ты пришел к нам…

– Мне было больше некуда податься, – сказал Врон. – Если бы в этом мире нашлось место, где не действовали бы законы Риса и не было бы гадалок, я бы пошел туда…

– Такие места есть, – усмехнулся привратник. – Но ты пришел к нам, значит, тебя кто-то к нам направил…

– Никто меня не направлял! – возмутился Врон. – Просто я случайно услышал, что вы даете приют тем, кого отвергают другие люди.

– Но тебе же не сказали о том, что мы убиваем большую часть тех, кто к нам приходит?

– Нет, – покачал головой Врон. – Про это мне никто ничего не сказал.

– А во всех окрестных селениях и городах это знают, – улыбнулся старик. – И для того чтобы человек – или не совсем человек – решился прийти к нам, нужно, чтобы ему было уже все равно, жить или умереть. Чтобы это был его самый последний и самый крохотный шанс…

– Но вы же сами только что сказали мне, что вы не всех заставляете сражаться с вашими охотниками?

– Да, это мои слова, – устало кивнул старик. – Некоторых мы убиваем еще до поединка, а на некоторых, тех, кто так и не решился прийти к нам, мы даже устраиваем охоту.

– Почему вы это делаете? – спросил Врон. – Разве человек виноват в том, что он непохож на других? Разве за это обязательно его нужно убивать?

– Иногда это так, – сказал привратник. – Чаще всего у нас просто нет другого выхода. Представь себе, что ты – волк, но еще не знаешь об этом, а мы запрем тебя вместе с овцами в одной овчарне. Как ты думаешь, что произойдет?

– Не знаю, – пожал плечами Врон. – Может быть, и ничего, я же не знаю, что я – волк, и, может быть, никогда не узнаю, поэтому, наверно, и буду вести себя как овца.

– Иногда бывает и так, как ты сказал, – вздохнул привратник. – Но чаще всего в волке просыпается хищник, и это не зависит от его желаний и чувств, просто приходит время проснуться. И вот тогда начинаются страшные вещи. Ты никогда не бывал в тех деревнях, в которых не осталось никого живого, потому что в одном из жителей проснулся демон?

– Мне один старик рассказывал об этом, – ответил Врон. – Но я ему не поверил…

– А это случается, и довольно часто, просто никто не остается в живых, чтобы поведать о том, что произошло. Я часто бывал раньше в этих мертвых деревнях, поэтому не осуждаю вашу гадалку, которая отправила тебя в проклятую долину. И я, как она, спокойно отправляю на смерть тех, в ком дремлет кровавый демон. Благодаря этому люди сейчас стали беспечны, но они по-прежнему живут в пограничных землях, и демоны часто появляются здесь. Мы их убиваем быстро, не привлекая внимания обычных людей, и никому не рассказываем об этом.