Текст книги "Быть человеком. Часть 3. Солнечный дом"

Музыка
1966 год

В ближайшее воскресенье Дантист, как и обещал, повёл Лорда и Баца к Серёге Буднецкому, с которым заранее условился о встрече. Он их уже ждал, правда дальше прихожей не допустил. Дантист представил ему Вовку.

– Серый, это тот самый Лорд, о котором я тебе говорил.

– Наслышан, – сказал Серый и Вовка понял, что Дантист заранее сообщил ему всю необходимую информацию, так что можно было сразу переходить к делу.

– Что интересует? – опередил его Серый.

– Для начала – «Ниагара».

Серый поднял колено левой ноги вверх, упершись пяткой в стену. Пристроив на него гитару, он стал по очереди дёргать каждую струну, проверяя настройку. Убедившись, что гитара настроена, взял несколько контрольных аккордов.

– Запоминай! – сказал он и стал играть очень симпатичную мелодию. Вовка никогда ранее не слышал её, но готов был воспроизвести по памяти. Серый остановился и передал ему гитару и он, сначала сбиваясь, стал наигрывать, подбирая на слух. Когда всё сложилось, он для закрепления повторил предложенный фрагмент раза три и лишь убедившись в том, что всё запомнил, вернул гитару Серому. Тот, скептически наблюдавший за Вовкой, взял гитару, всем своим видом давая понять: до чего же надоели ему эти дилетанты-самоучки.

Потом Серый наиграл несколько рок-н-ролльных вариаций. Но Вовке показывать не стал, только снисходительно улыбался, нарочито демонстрируя своё превосходство. Но Вовка кое-что запомнил зрительно, остальное надеялся подобрать дома, на слух.

Дома Вовка сыграл брату «Ниагару». Мелодия тому понравилась. Они проиграли её бессчётное количество раз, прежде чем довели работу пальцев до автоматизма.

Репетиции проводились каждый день. Члены группы уже достаточно притёрлись друг к другу и практически понимали друг друга с полуслова. Репертуар был пока небольшой, но основательно проработан, и группа в принципе была готова к выступлению перед публикой. Оставалась одна проблема – приобрести усилители.

Впрочем, эта проблема быстро решилась. Туз узнал, что в центральном универмаге они продаются. Ознакомившись с техническими характеристиками, он понял, что это то, что им нужно.

Это были трёхваттные усилители стоимостью восемнадцать рублей. И размером они были с фильмоскоп. Решено было их приобретать. О том, что их раскупят, можно было не волноваться. В то время ещё не было повального увлечения электронной музыкой, и они могли простоять на полках довольно долго, пока какой-нибудь умелец– самоучка не наткнулся бы на них. К счастью, таким умельцем в «Ниагаре» был Туз.

Они, не откладывая, отправились в универмаг и купили сразу три усилителя в рассрочку. Теперь группа технически была оснащена полностью. Но, чтобы о них узнали и стали приглашать на какие-либо мероприятия официально, нужно было заявить о себе во всеуслышание.

Они стали постоянно держаться вместе, чаще ходить на школьные вечера в те школы, где проводились подобные мероприятия, в надежде на то, что им удастся где-нибудь дебютировать. Но, так как в другие школы посторонних чаще старались не пропускать, то приходилось идти на различные ухищрения, чтобы туда проникнуть. Иногда это удавалось по договорённости с кем-нибудь из знакомых приятелей, там учившихся. Они незаметно открывали окно на первом этаже и вопрос быстро решался.

Ансамблей в городе было раз-два и обчёлся. Это Буднецкий старший, да солдаты-ракетчики, называвшиеся «Звездой», которые рады были возможности играть где угодно, лишь бы вырваться за пределы части и немного расслабиться. Хотя одиночек музыкантов было достаточно, но их хватало только на то, чтобы горланить во дворе блатные песни.

КВН
1966 год

Валерку призвали перед ноябрьскими праздниками. Произошло это как-то просто и буднично. Повестка пришла накануне. Валерка воспринял это спокойно, без эмоций. Подготовил, что посчитал нужным взять с собой. Собрался, как подпоясался. Проводов не делали. Только утром батя наполнил водкой две чайные чашки. Они молча выпили, даже не закусив.

– Ну, давай, Валерик! Служи достойно, не подведи.

Через неделю от него пришло первое письмо. Обычный солдатский треугольник, без марки, но с почтовыми штампами. Обратным адресом было указано: город Остров, Псковской области и номер части. Он писал, что попал в учебку, в которой будет постигать азы воинской службы и армейской специальности в течение шести месяцев, а уже потом, в звании младшего сержанта, оставшиеся два с половиной года будет служить в любой точке Советского союза, куда, по воле командования, его забросит судьба.

А вскоре в школе состоялся вечер, на котором состязались две команды КВН. Сборная учащихся одной из школ города Тернополя соперничала со сборной командой хмельницкой школы №16.

Впервые передача КВН вышла на советские телеэкраны в конце шестьдесят первого года и за пять лет, прошедших с тех пор стала невероятно популярной. Название передачи было придумано в честь марки телевизора КВН-49. Телевизор был назван так по первым буквам фамилий трёх инженеров, разработавших его: Кенигсон, Варшавский и Николаевский. Почти половина телеприёмников из-за частых поломок подвергалась гарантийному ремонту, в связи с чем народ в шутку расшифровывал эту аббревиатуру как «Купил-Включил-Не работает». Поэтому авторы программы и взяли за основу эту, бывшую у всех на слуху аббревиатуру, расшифровав её по-новому «Клуб Весёлых и Находчивых».

Поначалу у КВН не было постоянных ведущих и, пока это не случилось, кто её только не вёл. Передачу вели по очереди актёры: Наталия Фатеева, Александр Белявский, Олег Даль, Олег Борисов, режиссёр театра МГУ Альберт Аксельрод, который был одним из авторов проекта, диктор телевидения Светлана Жильцова и затем уже студент МИИТ Александр Масляков. В последствии Жильцова с Масляковым стали вести эту передачу вдвоём.

Следуя новомодному течению, в школах тоже стали создавать команды КВН. Школьное руководство это начинание всячески приветствовало и поощряло, видя в нём немало плюсов. Это начинание способствовало большему сплочению коллектива, развитию навыков общения, как со сверстниками, так и с взрослыми. Расширяло кругозор, отвлекало ребят от праздных шатаний по улицам. Помимо внутришкольных состязаний, то есть класс на класс, организовывали встречи между школами, а иногда и между городами.

Вот и на этот раз должен был состояться поединок между Хмельницкой и Тернопольской командами КВНщиков. Всё было согласовано заранее и у команд было достаточно времени на подготовку. Заранее был разработан и утверждён план и сценарий мероприятия и отходить от него не было ни возможности, ни смысла, а тем более допускать вольные импровизации. Политики не касались вовсе и по сути своей это действо скорее напоминало вечер вопросов и ответов с элементами юмора.

По ходу состязаний интеллектуалов вставлялись номера художественной самодеятельности, которые представляли и исполняли два молодёжных коллектива. Тернопольский ансамбль исполнял только инструментальные композиции, служившие фоном тем действиям, которые команда гостей демонстрировала на сцене. Или в перерывах между ними.

Группа Женьки Буднецкого, выступавшая за хмельницкую команду, исполнила пару песен и несколько инструментальных композиций. Но самым писком было то, что начали они с рок-н-ролла, под который хмельницкая команда танцевала шейк, изображая разлагающуюся западную молодёжь. Всё это действие Буднецкий предварил многозначительной репликой: «А в это время на диком Западе…». Зрители, разумеется, поняли хитрую уловку, рассчитанную на директрису, которая ни за что бы не позволила подобные выкрутасы. Но, как пародия, это прошло на ура.

– Нужно запомнить и взять на вооружение, – многозначительно изрёк Туз, обращаясь к Лорду и Бацу, сидевшим рядом с ним.

– Жаль, Отца тут нет, – продолжил он.

Отцом стали называть Витьку, так как он, на что все окружающие уже обратили внимание, постоянно подчёркивал своё превосходство в возрасте и, поучая молодёжь, постоянно приговаривал: «Папа знает, что делать» или «Не учите отца жить…», «Как отец сказал, так и будет» и тому подобное.

Вследствие этого, прозвище приклеилось само собой. И с тех пор к нему иначе и не обращались.

Дебют
1966 год

Тем временем дело шло к Новому году. Стало известно, что руководство школы пригласило солдатский ансамбль «Звезда» на новогодний вечер. Друзья поняли, что это реальный шанс заявить о себе, если им удастся договориться с ракетчиками и те пойдут им навстречу. Ведь захочется им перекурить или в туалет сходить, в конце концов. За это время вполне реально сыграть две, а то и три вещи. Этого будет более, чем достаточно. Нет, такой шанс упускать нельзя. Да они и не сомневались в том, что у них всё получится, и стали усиленно готовиться.

Пока они играли только инструментальщину. В основном из репертуара английской группы «Шейдовс»11
  The Shadows (с англ. – «Тени») – британская инструментальная рок-группа (хотя иногда выпускались и песни с вокалом), образованная в Лондоне в июле 1959 года.


[Закрыть]. У них были невероятно красивые мелодии, которые подбирали на слух, буквально раз-другой прослушав по приёмнику. Но после того, как в очередном выпуске журнала «Кругозор», который выписывал батя, они обнаружили некоторые из этих вещей, в исполнении недавно организованного ленинградского вокально-инструментального ансамбля «Поющие гитары», дело пошло на лад. Теперь у них не было проблем с подбором мелодий. Можно было прослушивать пластинку не один раз.

«Кругозор» выходил раз в месяц. Это был литературно-музыкальный иллюстрированный журнал, небольшого формата, с аудио приложениями в виде шести гибких грампластинок голубого цвета. На них записывались песни популярных исполнителей и звёзд советской эстрады.

Бумажные страницы, вполне естественно, в процессе эксплуатации деформировались и при прослушивании пластинок порой возникали трудности. Игла звукоснимателя просто соскальзывала с пластинки, царапая её и, в конце концов, приводя в негодность. В дальнейшем, чтобы избежать этого, приходилось пластинки вырезать из журнала ножницами.

Друзья жили теперь в ожидании столь значимого для них вечера. С волнением предвкушая своё первое выступление на публике, и, с осознанием того, что как только это свершиться, они станут знаменитыми в своей школе. Да и не только в школе. Вовка мысленно представлял, как удивятся одноклассники, как они будут поражены, так как о том, что они создали ансамбль, никому пока не было известно.

И вот этот день наступил. Накануне собрались у Туза дома, провели генеральную репетицию. Они не знали, сколько им удастся сыграть мелодий, но определились с теми, которые сыграют обязательно. Начать они хотели композицией «Дом восходящего солнца» из репертуара американской группы «Энималз»22
  The Animals (с англ. – «Животные») – британская рок-группа, образованная в Ньюкасле в 1959 году, начинавшая на блюзовой и ритм-энд-блюзовой сцене Ньюкасла и Лондона.


[Закрыть]. Она занимала ведущие места в западных хит парадах и поэтому её нередко можно было поймать и послушать по приёмнику. Им посчастливилось записать её на магнитофон. Отец подобрал её и включил в репертуар. Эта красивая мелодия стала основной в их небольшом пока репертуаре. Для краткости они называли её «Солнечный дом».

Вторым номером шла композиция английской группы «Шейдовс» под названием «Апачи». Индейская тема была очень популярна, так как в кинотеатрах постоянно шли фильмы про американских индейцев, которые в больших количествах снимались гэдээровской киностудией «Дефа», а позднее киноконцерном ФРГ, совместно с Францией и Италией. Главные роли в них обычно исполнял югославский актёр Гойко Митич. Увлекательные сюжеты, яркие образы и невероятно красивая природа сопровождались чудесной романтической музыкой.

Ну, а если им предоставится возможность сыграть ещё что-нибудь, а они на это очень надеялись, то они сыграют инструментальный медляк на тему русской народной песни «Вот мчится тройка почтовая», которую в исполнении какой-то студенческой группы они случайно услышали по телику. Понравилась интересная самостоятельная интерпретация. Вовка тут же на слух подобрал сольную партию, а остальное уже было делом техники и нескольких репетиций.

Туз настаивал на том, что лучше будет сыграть какой-нибудь шейк. К 1965 году этот танец обошёл по популярности твист. Разумеется, ему не терпелось показать себя, как барабанщика, во всей красе.

31 декабря участники «Ниагары» в полном составе опять собрались у Туза дома. До шести вечера было ещё много времени. Его брат Зяма предложил посидеть в «Машке», обсудить план дальнейших действий. Кафе со звучным названием «Мрiя», мечта по-русски, а в обиходе, почему-то, просто «Машка», было буквально в двух шагах, на пересечении улицы Гагарина, где, собственно, и проживал Туз, с улицей Фрунзе. Прежде зашли в ближайший гастроном у театра Петровского, где был винный отдел, и взяли бутылку биомицина. Производное от названия «Бiле мiцне» на украинском языке. В русском переводе это означало «Белое крепкое».

Устроились в уголочке у окна, заказав, для видимости, по чашечке кофе и по стакану сока. Выпив сок, друзья незаметно разлили вино по стаканам и, не чокаясь, выпили за успех. Чокаться было не принято, чтобы не привлекать к себе внимание. Тем более, что распитие алкогольных напитков здесь не разрешалось, о чём недвусмысленно говорили развешанные на видных местах таблички. Вместо этого, по команде «замкнули!», одновременно касались стаканами торца стола. Закусили мороженным, перекурили и, не торопясь уже, отправились в школу.

На входе стояли десятиклассники с физруком во главе. Пропускали только своих – учащихся восьмых-десятых классов и их родственников. Отца и Зяму, соответственно, пропустили без проблем.

Раздевшись внизу, поднялись на четвёртый этаж в спортзал, где должна была состояться первая часть вечера. Для этого его максимально освободили от спортивных снарядов и инвентаря. Только вдоль стен оставили скамейки и стулья для гостей. Подходившие сразу группировались по своим классам и равномерно распределялись по периметру.

Предполагалось, что после выступления директора состоятся танцы под армейский самодеятельный вокально-инструментальный ансамбль «Звезда». После чего намечалась вторая часть новогоднего вечера в формате «Огонька» для выпускных десятых классов, их родителей и учителей. Поэтому через стенку в актовом зале уже накрывали столы для новогоднего чаепития. Это было закрытое платное мероприятие и его должен был сопровождать ансамбль Буднецкого.

Уже были на месте ребята ракетчики – музыканты из «Звезды». Они расположились у стены, противоположной входу, под баскетбольным щитом. Не обращая никакого внимания на собравшихся, стали готовиться к выступлению. Подключали усилители, выставляли колонки, подстраивали гитары, проверяли микрофон.

На этот вечер Вовка для солидности вырядился в Валеркин выпускной костюм, который был ему заметно великоват. Но это его нисколько не смущало. Он, насколько было возможно, подтянул брюки вверх, чуть ли не до груди. Зафиксировал их в этом положении подтяжками и скрыл всё это безобразие под пиджаком, который был ему так же велик. Глядя на себя в зеркало, Вовка в большей степени остался доволен. Пусть пиджак длинноват, но это даже модно. Почти как у членов английской группы «Лорды», которую он видел по телевизору. А брюки, расклёшенные внизу, с пиджаком смотрелись вообще хиппово. В завершение он обулся в Валеркины же туфли. Чёрные, лакированные, с узкими носами. Это были первые туфли в жизни, которые он примерил на себя. Он не узнавал самого себя, глядя на своё отражение в зеркале. Перед ним стоял не подросток в школьной форме, а юноша в хорошем прикиде, пусть и с чужого плеча.

В зал вошла директриса Мария Ивановна. Гул и разговоры стихли. Всем хотелось, чтобы она побыстрее подвела итоги первого полугодия и объявила танцы.

Мария Ивановна прошла к микрофону и поздравила собравшихся с наступающим Новым годом. Она акцентировала внимание собравшихся на том, что этот наступающий год является знаменательной вехой в жизни страны и всего советского народа.

– В этом Новом году нам предстоит отметить пятидесятую годовщину Великой Октябрьской Социалистической революции, что является неоспоримым подтверждением нерушимости и правильности выбранного курса на построение коммунистического общества, которым мы следуем под мудрым руководством коммунистической партии и всемерной поддержке всего советского народа.

Затем, как и полагалось, подвела итоги и, заканчивая своё выступление, объявила начало вечера и представила ансамбль «Звезда». И конечно не смогла не высказать поучительные наставления, призывая соблюдать порядок и культуру общения.

Эти слова её потонули в громе аплодисментов, которые, впрочем, предназначались уже не ей, а ребятам из «Звезды». Заиграла музыка. Своё выступление музыканты начали с «Песни о звёздах»…

– Мне этот бой не забыть нипочём, – сняв микрофон со стойки, и выйдя вперёд, запел сержант – солист ансамбля. Вовка вспомнил, что слышал эту песню на магнитофоне у Серёги Буднецкого, когда они вместе с Дантистом и Бацем были у того в гостях.

У него была полная бобина с песнями этого исполнителя, певшего каким-то необычным, хриплым, с надрывом голосом. Вовка никак не мог вспомнить его фамилию, хотя она чем-то была созвучна с Буднецким. Помнил только, что это был московский артист, который сам эти песни и сочинял. Песни на той бобине были преимущественно дворовые (блатные). Он запомнил припев одной из них. Иногда она самопроизвольно возникала у него в голове, и он никак не мог отвлечься от неё и переключиться на что-нибудь иное, как ни старался.

Где твои семнадцать лет?

На Большом Каретном!

Где твой чёрный пистолет?

На Большом Каретном!

Пока Вовка, погружённый в свои мысли, предавался воспоминаниям, песня закончилась. После небольшой паузы зазвучал вальс. Потом что-то ещё. И так в течение часа одна мелодия сменяла другую. Солист спел ещё какую-то песню, видимо того же автора. Народ танцевал. Конечно, наиболее активными были учителя и родители. Мальчишки, в основном, жались по углам небольшими группками, с нарочито ироничным видом наблюдая за происходящим. Поэтому девчонкам зачастую приходилось брать инициативу в свои руки.

Между тем, Туз уже успел подкатить к ракетчикам и договориться о выступлении.

– Так, сейчас они объявят белый танец, а потом пойдут на перекур. У нас будет минут пятнадцать, – разъяснял он друзьям. – Главное, о чём они беспокоятся, чтобы всё было в рамках приличия.

Заиграла музыка. Девчонки буквально расхватали ребят. Наши герои передвинулись поближе к музыкантам, удивляя девчонок отказом танцевать, и стали, уже в который раз, согласовывать свои дальнейшие действия. Ещё раз определились с очерёдностью композиций. Но вот прозвучал последний аккорд. Вовку била нервная дрожь, ладони вспотели, но внешне он старался казаться невозмутимым. Больше всего он боялся опозориться или, как говорится в музыкальных кругах, облажаться. Впрочем, те же ощущения испытывали и остальные.

Сержант, руководитель ансамбля, в микрофон объявил перерыв, но ни словом не обмолвился о том, что произойдёт далее. Только лишь жестом дал понять дебютантам, что они могут в их отсутствие попытаться что-нибудь изобразить. Курящие стали целыми группами и по одиночке покидать зал. Оставшиеся в зале занялись пересудами и не обращали никакого внимания на то, что их одноклассники и соученики разобрали инструменты и стали в позицию. Ну мало ли, решили подурачиться в отсутствие музыкантов. Сейчас те вернуться и продолжат танцевальный вечер.

И в это время Туз, занявший место за барабанами, начал отсчёт палочками, звонкими щелчками одна о другую: раз, два, три и…

Вступили гитары, наполнив зал очаровательными звуками. Все взоры разом обратились в их сторону. Кто-то смотрел с недоумением, кто-то с изумлением. После минутного замешательства танцы, ко всеобщему удовольствию, продолжились.

В зал стали возвращаться покидавшие его и в глазах их читались те же чувства. Затем, сориентировавшись, они присоединились к танцующим. «Дом восходящего солнца» никого не оставил равнодушным. Вовка от волнения пару раз облажался, не попав в ноты, но кроме брата, кажется, никто этого и не заметил. Но затем он успокоился, сосредоточившись только на игре.

– Кода! – скомандовал Отец. Заключительные звуки потонули в аплодисментах. Свои норовили подойти поближе, говорили разные подбадривающие слова, показывали большой палец, норовили пожать руку. Теперь в глазах окружающих Вовка увидел, помимо удивления, восхищение и какой-то неожиданный интерес.

Не давая залу остыть, Туз, поднятыми высоко над головой палочками, начал новый отсчёт. Вовка вступил соло к композиции «Апачи». Все радостно устремились к центру зала и, образовав большой круг, стали яростно с исступлением топать ногами, изображая танец, именуемый молодёжью шейком, который только начинал входить в моду. При этом участники этого действа беспорядочно размахивали руками, делая немыслимые пасы.

Другие, кому не досталось места в центре, образовывали стихийные группки по три, четыре человека и делали то же, что и первые. Даже те, кто остался стоять в стороне, неосознанно притоптывали на месте. Теперь уже преподаватели и родители с иронией и даже с нескрываемым осуждением следили за происходящим. Хорошо директриса ушла вовремя и не видела всего этого. Она бы точно не потерпела такого безобразия.

В приоткрытую дверь по одному стали просачиваться, возвращаясь, ракетчики и, не торопясь занять своё место на импровизированной эстраде, оставались у входа и с интересом наблюдали за происходящим в зале.

– Кода! – опять скомандовал Отец и, стараясь застолбить ещё одну композицию, пока не отобрали инструменты, объявил в микрофон белый танец. Вовка, не дожидаясь отсчёта Туза, начал играть вступление к «Ямщику» и когда зазвучала хорошо знакомая всем мелодия, учителя и родители, присутствующие в зале, вздохнули с облегчением и одобрительно закивали. Даже те из них, кто прежде скромно сидели вдоль стенок, устремились танцевать. Солдатики тоже были все разобраны девчонками и теперь, не без удовольствия, кружили по паркету. Но вот прозвучал последний аккорд. Ракетчики, выразив своё одобрение и уважение предыдущей команде, пожимали им руки. А руководитель «Звезды» объявил в микрофон:

– Для вас играл ансамбль «Ниагара». Поблагодарим их за доставленное удовольствие и продолжаем наш вечер.

– Не ансамбль, а группа, – поправил Туз, но кроме участников этой самой группы никто его и не услышал.

Отец, как хороший психолог, не являясь таковым, по сути, а основываясь только на своих собственных ощущениях, интуитивно полагал, что для их имиджа лучше будет теперь незамедлительно и незаметно уйти с этого мероприятия. Это добавит им некой таинственности и вызовет дополнительный интерес, считал он.

– Уходим! Жду вас внизу! – скомандовал он и направился к выходу. Никто не решился оспаривать решение Отца, и друзья один за другим покинули зал.

Очутившись на улице, они немного расслабились, но возбуждение, охватившее их во время выступления, было ещё велико и они взахлёб, перебивая друг друга, торопились поделиться своими ощущениями и распирающими их эмоциями.

– Предлагаю отметить наш успех, – предложил Отец под одобрительные возгласы окружавших его соратников.

В это время из дверей школы вышли Граф с Филиппом.

– Ну, что стоим? Какие планы? – громко спросил Граф и тут же, без всякого перехода, предложил новый анекдот. И, не дождавшись утвердительного ответа от друзей, стал рассказывать его. Как всегда в своей манере, смачно, в лицах, по ролям. При этом энергично размахивая руками и озорно подыгрывая мимикой и, не менее выразительными, глазами. После чего сам же первый расхохотался заразительно, звонко, увлекая остальных следовать его примеру.

– Ну, так что? Какие будут предложения? Новый год, как-никак!

– Пошли в магазин, вдарим по биомицину!? Или есть другие предложения? – подхватил Зяма.

– А что тут думать? Наливай и пей! – пожав плечами, хмыкнул Отец.

– Как Отец сказал, так и будет! – то ли заискивая, то ли прикалываясь, резюмировал Туз. И компания дружно направилась в «Золотую ниву», что напротив «Чкальника», перед которым, на площади была установлена и наряжена новогодняя ёлка.

В винном отделе биомицин продавался только в трёхлитровых банках, закатанных крышками. Спиртное в бутылках было разобрано хмельничанами к новогоднему столу. Длинновязый Филипп предложил брать сразу две, но разумное большинство, будучи ещё в трезвой памяти, решило ограничиться одной. На закуску взяли паляницу да круглую баночку леденцов монпансье и направились в противоположную от центра сторону, где народа было поменьше.

Дойдя до танка и, обойдя Дом офицеров с тыльной стороны, в маленьком дворике, образованном совсем крохотными, одноэтажными домиками, наткнулись на пустующую беседку. В тесноте да не в обиде, ещё и теплее будет. Курящие сразу же задымили. Закатанную крышку с банки снять не удалось, не было подходящего инструмента. Туз ключом от квартиры пробил в ней отверстие и пустил банку по кругу. Так как стакана не нашли, пить предстояло прямо из банки. Первому, разумеется, почётное право предоставили Отцу.

– За Ниагару! За дебют! – провозгласил он короткий тост и опрокинул банку к губам. В свете фонаря, освещающего дворик, было видно, как быстро заходил его кадык.

Когда банка сделала полный оборот, её отставили на маленький столик, по центру. Потекла беседа. Конечно же, стали обсуждать школьный вечер и первое публичное выступление. Отец, вполне обоснованно, высказал свои замечания.

– Впрочем, для первого раза сойдёт. В целом неплохо получилось, лучше, чем можно было предположить. Главное, всем понравилось, даже ракетчикам. Теперь надо думать, как дальше быть?

– Я считаю вам нужно делать песни. Могу быть солистом, – предложил Граф. – Вот зацените, – и, не долго думая, он затянул во весь голос: «Вот мчится тройка почтова-а-ая…». В замкнутом пространстве маленького двора голос его зазвучал неожиданно мощно. – Ну что? Берёте? – спросил он, обращаясь непосредственно к Отцу.

В ответ на это открылась ближайшая к ним дверь и из-за неё испуганно выглянул мужичок, в годах уже, но увидев, что в беседке полно народу, выйти совсем не решился.

– Что, батя, помешали? Больше шуметь не будем! Мы скоро уйдём уже, – заговорил с ним Олег, – чуток посидим ещё.

– Да, ладно! – примирительно махнул рукой тот, – Сидите, уж. Новый год, никак. Вы это…, – заприметив банку, замялся он. – Посуду, если что, оставьте на столике. Если не нужна, конечно.

– Оставим, чего уж там? – дружно закивали все. – А то, может, с нами по чуть-чуть…?

– Да нет, благодарствую конечно, – прикрывая дверь, отмахнулся он, хотя заметно было, как заблестели его глаза.

– Ну ладно, давайте ещё по граммульке! – Отец потянулся за банкой и, снова запрокинув её, прильнул к крышке губами. И, возвращаясь к предложению, сделанному Графом, он кивнул утвердительно. – Ну, что же, я думаю споёмся! Вот с этой песни и начнём.

Никто не отслеживал количество отпиваемой жидкости, да это и невозможно было. Каждый отпивал сколько мог и передавал другому. Бац, замыкавший круг, на этот раз отказался.

– Всё, мне уже хватит!

– Ну тогда я ещё чуток…, – промолвил Филипп и присосался к банке.

– Хорош уже! Оставь мужику-то! – одёрнул его Зяма.

– Да ему тут упиться можно! Стакана два ещё, не меньше! – отрываясь от банки, засмеялся Филипп и поставил её на столик.

– Ну что? Прошвырнёмся разок-другой? – предложил Граф.

– Само собой, разумеется! – поддержал его Филипп. – Как обычно!

– А как обычно? – поинтересовался Отец.

– От танка до банка! – вразнобой отозвалось несколько голосов, и все дружно захохотали.

В приподнятом настроении они вышли к танку и, не спеша, направились по 25-го Октября в сторону банка, которым улица и заканчивалась. Улица сверкала праздничной иллюминацией.

– Красота-а! Эх, снежку бы чуть-чуть! А то какой-то Новый год ненастоящий.

Вовка ощутил, что ноги ему не подвластны и непривычно заплетаются при ходьбе. Перед глазами беспорядочно мелькали разноцветные круги, хаотично вращаясь, отчего его начинало мутить и к горлу подкатывала тошнота. Лица встречных виделись ему абстрактно-расплывчатыми и он, как ни старался, не мог сосредоточиться ни на одном из них, чтобы рассмотреть его досконально, в более резких очертаниях. В голове шумело и голоса друзей глухо доносились откуда-то издалека и не имели для него никакого реального смысла. Но, меж тем, он всё же осознавал, что его здорово развезло. И это его невероятно веселило.

Такое было с ним впервые. Ведь до сегодняшнего дня он вина ни разу не пробовал. Один раз только, когда они с Витькой ездили к тёте Зое в Станислав, ему удалось за Новогодним столом чуть пригубить из рюмки с ликёром. Ощущение, насколько он помнил, было очень даже ничего. Густой сладенький сиропчик. Поэтому он и не знал той меры, когда нужно было вовремя остановиться и не предвидел тех последствий, которые в результате этого могут наступить, а для него наступили уже сейчас. Хотелось выглядеть в глазах друзей бывалым парнем, прошедшим и Крым, и Рым. Вот и наклюкался. Да, те ощущения, что он испытывал теперь, приятными назвать можно было едва ли.

В голове был полный кавардак. Но Вовка ещё не был полностью погружён в то состояние, когда, как говорится, море по колено. Он даже испытывал некоторое чувство неловкости оттого, что другие видят его в таком виде. И старательно строил какие-то невероятные гримасы, стараясь сделать наиболее осмысленное, как ему представлялось, выражение лица. Но когда его начинало уводить в сторону, он лишь глупо улыбался и разводил руками.

У почтамта встретили Гришку Дантиста. Он стоял в компании девчонок из параллельного класса и, видимо рассказывал им что-то очень смешное. В ответ те отвечали заливистым хохотом.