Текст книги "Человек мира. Путешествие как ремесло"

Аро

Уже через четыре дня Вэллд, или вернее курьер на службе его светлости герцога Ален, въезжал в город Аро – на содержание казённых лошадей денег не жалели. Всю дорогу Вэллд по привычке предавался размышлениям, в основном невесёлым. Он никак не мог взять в толк, что такое умудрился сделать промышляющий мелкими аферами и контрабандой человек, чтобы его разыскивала целая армия тайной стражи, да ещё по приказу самого сэра Самюэля? Всё, что приходило в голову, в общем-то, сводилось к тому памятному случаю в лесу, где он чуть не угодил в засаду. Там он, конечно, украл кое-что у людей, по-видимому, как раз из тайной стражи и даже убил их проводника, но это всё равно не вязалось с тем размахом, с которым его искали.

В любом случае надо было на время исчезнуть и переждать, пока его не прекратят искать, или придумать какую-нибудь историю, чтобы «умереть» и тем самым прекратить поиски. Но сначала надо всё-таки разыскать Марвина Элла и закончить дела с ним, тем более что под видом курьера Алена Вэллд чувствовал себя в относительной безопасности.

По приезде в город Аро «курьер Ален» заметил, что здесь было достаточно тихо, в том смысле, что кордонов на въездах и усиленных патрулей на улицах не наблюдалось. Это несколько успокоило Вэллда, и он, сдав лошадь на почтовую конюшню, а письма из столицы – в канцелярию, занялся поисками Марвина Элла.

Начать поиски человека, нанявшего Вэллда для доставки конверта в Подземный город, следовало, конечно, на постоялом дворе «Две лисицы», но идти туда было рано – прошло уже много времени, и Марвин Элл вряд ли до сих пор там живёт, но если он предпочитает размещаться с комфортом, то найти его в Аро можно, поскольку шикарного жилья здесь не так много.

Вэллд облюбовал таверну в одном квартале от постоялого двора и, хорошо там перекусив и отдохнув, подозвал молодого парня, подававшего еду и выпивку посетителям.

– Скажи мне, дружок, – обращаясь к парню, вкрадчиво, даже несколько заискивающим тоном, начал Вэллд, – ты ведь хорошо знаешь город?

– Что угодно господину курьеру? – ответил тот с отстранённым видом.

– Видишь ли, у меня есть к тебе особое дельце… – в руке посетителя блеснула серебряная монета.

– Всегда готов услужить. А город я знаю как свои пять пальцев, – заверил шустрый юноша с преданной улыбкой на лице.

– Тут такое дело, – доверительным голосом объяснил Вэллд, – я должен встретиться с родителями своей невесты и хотел пустить пыль в глаза её папаше. Хочу показать, что у меня денег куры не клюют.

Молодой человек понимающе кивнул.

– Так вот, есть ли тут поблизости какое-нибудь жильё пошикарнее, чтобы в две комнаты с окнами и лучше с камином? – продолжал Вэллд.

– Такие комнаты найти непросто, – лицо парня изобразило озабоченность, – разве что можно попробовать снять покои в богатых домах вокруг ратуши.

– Что ты! Откуда у меня такие деньги! Мне бы чего попроще – на постоялом дворе. На пару дней снять комнаты у меня бы денег хватило.

– Есть тут рядом в «Двух лисицах» две комнаты с окнами, а одна из них – с камином. Ну и ещё пару мест найдётся с хорошими комнатами.

– Отлично! Узнай, дружок, можно ли их снять на два дня и сколько это стоит.

Парень ушёл, но очень скоро вернулся и разочарованно сообщил:

– Комнаты в «Двух лисицах» заняты. Их давно снял какой-то богатый торговец красками. Заплатил за полгода вперёд.

– Жаль, но ты всё же поищи ещё что-нибудь, а я зайду завтра утром.

Вэллд расплатился за еду и вино, оставил парню немного мелочи, обещав хорошо заплатить, если он до завтра найдёт ему подходящее жилье, и вышел из таверны.

Это была большая удача – Марвин Элл всё ещё жил на постоялом дворе «Две лисицы». Теперь нужно быть осторожным, чтобы не спугнуть его раньше времени.

Вэллд сделал небольшой круг по окрестным улочкам, вышел к постоялому двору «Две лисицы». Здесь он отошёл немного в сторону и стал ждать в тени навеса лавки напротив постоялого двора. Вскоре он увидел группу людей в казённых сюртуках с нетерпеливым блеском в глазах. Убедившись, что служивые люди направляются на постоялый двор, Вэллд двинулся им навстречу.

Подойдя к компании чиновников несколько нетвёрдой походкой, Вэллд громко спросил, обращаясь ко всем сразу:

– Моё почтение, господа чиновники! Скажите, где здесь можно промочить горло столичному курьеру?

– Пойдём с нами, курьер, – тут же отозвался один из служивых, – мы как раз идём выпить на постоялый двор.

Чиновники явно были завсегдатаями «Двух лисиц» – они шумно, по-хозяйски вошли в общую залу и уселись за длинный стол в глубине помещения, бесцеремонно выгнав двух сидевших там посетителей.

Вэллд вместе с чиновничьей компанией сел за стол и стал аккуратно осматривать зал. Всё было так же, как и в первое его посещение: за стойкой стоял хозяин, протиравший кружки грязноватым полотенцем; две женщины носили между столов тарелки и кувшины с вином; мальчишка Эдвин сновал по залу то с грязной посудой, то с веником и ведром. Хитрость, видимо, удалась – в компании чиновников он остался незамеченным, и в трактире его не узнали.

Между тем чиновники, выпив по кружке вина, развеселились и стали ещё более шумными. О примкнувшем к ним столичном курьере все забыли и перестали обращать на него внимание.

Настала пора действовать. Ситуация складывалась удачно: обе женщины одна за другой скрылись на кухне; хозяин, несколько раз позвав их, направился за ними; юный Эдвин тоже куда-то подевался.

Вэллд встал из-за стола и, стараясь быть как можно незаметнее, прошёл вдоль стены к лестнице, ведущей к внутренним комнатам, и быстро, почти не касаясь ступеней, побежал наверх в коридор.

Дверь в комнату Марвина Элла оказалась закрытой на замок, однако рядом была ещё одна дверь, через которую наверняка можно попасть во вторую – смежную комнату. Эта дверь была закрыта изнутри деревянным засовом. Вэллд вытащил свой нож, вставил тонкое лезвие в дверную щель и концом ножа понемногу стал сдвигать засов в сторону. Через некоторое время дверь открылась, и он попал внутрь. В комнате было достаточно светло благодаря двум окнам; в дальнем углу стояла массивная деревянная кровать на толстых ножках; вдоль стен располагались несколько сундуков; небольшой стол с парой стульев дополнял обстановку спальни. Через открытую дверь Вэллд прошёл в соседнюю комнату – ту самую, где состоялся разговор с Марвином Эллом. Сразу стало ясно, что наниматель в комнатах не живёт и, скорее всего, никогда не жил. Всё было так же, как и несколько месяцев назад, даже кувшин с остатками вина и две кружки остались стоять на столе. На всех предметах лежал ровный слой пыли, камин давно не топили, а затхлый запах не оставлял сомнений в долгом отсутствии жильцов.

Поиски Марвина Элла оказались не столь лёгкими, как это представлялось сначала. «Ну что же, попробую разузнать что-нибудь у здешних, – решил Вэллд, – у хозяина в книге должны быть записи о всех постояльцах, правда, сам он глуповат, но маленький хитрец Эдвин наверняка расскажет что-то интересное, если ему заплатить».

Напоследок Вэллд тщательно осмотрел обе комнаты, открыл сундуки, прощупал кровать – ничего не было. Уже собираясь уходить, он заметил кожаный уголок, торчащий из-за спинки кровати. Это была небольшая записная книжка в кожаном переплёте, спрятанная между стеной и спинкой кровати. Такие книжки обычно использовали торговцы для записи сумм сделок, выручки и прочих важных цифр.

Подойдя к окну, Вэллд открыл найденную книжку. Почти все листы в ней были чистыми, только первые четыре страницы оказались исписанными ровным чётким почерком, явно при помощи стального пера.

Бегло пробежав глазами первый лист, Вэллд не поверил в реальность происходящего с ним. Дальше по ходу чтения от второй до последней страницы его внутреннее состояние менялось от крайнего изумления до глубокого страха, почти ужаса. Закончив читать, Вэллд, как оглушённый, стоял с открытой книжкой у окна, пытаясь собрать воедино рассыпавшиеся мысли.

Через несколько минут, слегка успокоившись, он сел за стол и ещё раз перечитал записи, потом ещё раз. Встав из-за стола на пока ещё нетвёрдые ноги, Вэллд вырвал из записной книжки исписанные листки, скомкал их и положил в камин в соседней комнате. Вытащив из кармана жестянку с серными спичками, поджёг бумагу и дождался, пока прочитанные им записи превратятся в пепел.

Приоткрыв дверь в коридор, Вэллд убедился, что тот пуст, вышел, закрыл за собой дверь, ножом задвинул засов и спустился по лестнице в общую залу.

Внизу по-прежнему шумела оставленная им компания чиновников, но никого из работников постоялого двора видно не было, даже вездесущий Эдвин куда-то исчез. За опустевшей стойкой Вэллд не нашёл постоянно торчащего здесь хозяина. Впрочем, позади стойки находилась распахнутая настежь дверь на кухню, в которую Вэллд и направился в надежде получить кое-какие объяснения насчёт пропавшего постояльца.

Первое, что увидел Вэллд, переступив порог кухни, было тело хозяина постоялого двора с проломленным затылком, лежащее в луже крови рядом с большим столом, заставленным посудой. В глубине кухни у раскалённой дровяной плиты с кипящими на ней кастрюлями сидел, прислонившись спиной к поленнице, толстый человек в колпаке – видимо, повар. Толстяк тоже был мёртв и, судя по пятнам крови на дровах, он был убит ножом в спину. Тела двух трудившихся в обеденной зале женщин тоже были здесь. Они лежали одно на другом сбоку у стены, за углом большого посудного шкафа. Вэллд многое повидал на протяжении своей не слишком долгой, но достаточно бурной жизни, однако бойня, устроенная кем-то на кухне постоялого двора, на некоторое время заставила его усомниться в состоянии собственного рассудка.

Снаружи из обеденной залы послышались топот, шум и отрывистые голоса, не похожие на пьяные выкрики посетителей. Вэллд очнулся от ступора, голова понемногу стала проясняться. Пора было уносить ноги, но делать это следовало раньше – в дверях кухни стоял вооружённый человек в кольчуге и шлеме со значком тайной стражи на груди. Из-за спины стражника, вытягивая шеи, пытались заглянуть в кухню ещё несколько вооружённых людей в доспехах попроще.

Спокойное, даже равнодушное лицо человека из тайной стражи с холёной бородкой и бесцветными глазами не выражало ни удивления, ни каких-либо других чувств.

– Ну что, попался? – буднично произнёс он. – Следуй за нами.

– Я только что зашёл сюда, – в замешательстве пытался возразить Вэллд, – эти люди были уже мертвы. Я сам собирался сообщить…

– Это будешь рассказывать на следствии, – остановил его военный.

– Но посмотрите! На мне нет ни капли крови! Я не мог их убить!

– Взять его!

Шесть дней Вэллд провёл в тесной, тёмной и смрадной каморке в подвале ратуши города Аро. Здесь, в ратуше, проходило следствие над обвиняемыми в преступлениях. Следствие вели офицеры тайной стражи. Длилось оно, как правило, недолго: не более нескольких часов, если обвиняемый не сознавался, и около получаса – в случае признания вины. Однако хватали в Северных землях всех, кто попадался под руку, а офицеров тайной стражи было не так много, особенно в провинциях. Так что подследственные иногда неделями дожидались своей очереди на получение порции герцогского правосудия.

Кроме Вэллда в подвальной камере ожидали следствия ещё пятеро пойманных. Трое из них – из деревень – попались на мелких кражах в рыночном квартале; один задержан с кавалерийским тесаком в мешке (по его утверждению, подброшенным); последний заключённый зарезал в пьяной драке соседа-мельника.

Хотя сам Вэллд не был правоведом или знатоком законов, он мог поспорить, что с точностью может угадать приговор, который будет вынесен священным судом каждому из его соседей. Двум деревенщинам, стащившим из лавок какую-то мелочь, присудят штраф в казну герцога и компенсацию пострадавшим лавочникам. Третьего вора, с дуру укравшего кошелёк у чиновника ратуши, скорее всего, повесят, особенно если будет упираться, поскольку он старый, тощий и больной, то есть негодный к тяжёлым каторжным работам. За ношение оружия полагалась смертная казнь, но попавшийся с тесаком был здоровый детина и имел все шансы получить снисхождение и отправиться на каторжные работы. Убийца соседа по причине хорошего здоровья и большой физической силы тоже мог рассчитывать на каторгу.

Что касается самого себя, Вэллд старался о приговоре не думать, поскольку пока неясно, в чём его обвиняют, хотя убийство четверых человек не давало поводов для ожидания мягкого наказания.

Наконец, на седьмой день заточения Вэллда повели на следствие. Акт правосудия происходил в небольшой камере здесь же, в ратуше. Всю обстановку следственного помещения составляли стол со стулом и скамья напротив стола. На стенах висело несколько светильников, достаточно ярко освещавших комнату и сидевшего за столом офицера тайной стражи. Перед следователем лежала стопка бумаг, несколько перьев и стояла чернильница. В целом следственная камера выглядела достаточно мирно и напоминала скорее комнату в какой-то провинциальной канцелярии, только в глубине комнаты имелась узкая, тяжёлая, обитая войлоком дверь.

Сидящий за столом с дружелюбной, но хитрой улыбкой посмотрел на подследственного, погладил аккуратную бородку (это был тот самый офицер, который схватил его на постоялом дворе) и приступил к следствию.

– Назови своё имя, звание и род занятий. Скажи, где ты родился и сколько тебе лет от роду? – взяв в руки перо, начал следователь.

– Меня зовут Ален. Я горожанин, служу курьером в канцелярии его светлости герцога, – уверенно отвечал Вэллд, – родом я отсюда – из города Аро. Мне двадцать пять лет.

Вэллд был несколько старше, что было заметно, но покойному Алену должно было быть двадцать пять. Пришлось пойти на риск. Впрочем, стражник не обратил на это внимание. Он старательно записывал ответы, время от времени весело поглядывая на допрашиваемого.

– Имеешь ли кого-нибудь из родных?

– Я сирота, других родственников тоже нет.

Лицо следователя вдруг стало серьёзным, даже суровым. Он внимательно посмотрел в глаза Вэллда, как будто собирался заглянуть прямо к нему в душу, и медленно и веско сказал:

– Я полагаю, ты не станешь напрасно лгать и изворачиваться, а всё расскажешь о своём преступлении. Этим, в случае твоего раскаяния, ты можешь заслужить снисхождение.

Выждав немного, чтобы смысл его слов как следует засел в сознании подследственного, поборник правосудия жестом указал на скамью напротив, куда Вэллд и уселся.

– Итак. Каким способом и по какой причине ты убил хозяина постоялого двора «Две лисицы» Уорена, его жену Эмму, его дочь Сару, а также повара упомянутого постоялого двора Варена? – занеся руку с пером над листом бумаги, спросил офицер, пристально посмотрев на обвиняемого.

Вэллд немного замешкался с ответом, соображая, какой версии стоит придерживаться и оценивая последствия того или иного варианта развития событий. Следователь был, конечно, прав – упираться и отрицать вину не было никакого смысла. В любом случае его осудят. Совместное правосудие тайной стражи и церковного суда никого ещё не выпускало из своих цепких рук без сурового, но справедливого приговора. Однако, если проявить упрямство и всё отрицать, допрос продолжится уже при помощи пыток за той самой дверью в глубине следственной камеры и всё равно закончится признанием вины. Но в этом случае его, скорее всего, повесят по причине того, что он не раскаялся, а главным образом потому, что после пыток он будет не на что не годен. Если же признаться, останешься цел, и можно будет рассчитывать на пожизненные каторжные работы, что тоже, конечно, скверно, но даёт шанс сбежать.

– Да, я убил этих людей, – упавшим голосом пробормотал Вэллд.

– Прекрасно! – на лице следователя опять появилась дружелюбная улыбка. – Продолжай.

– Я убил их потому, что … – Вэллд выжидающе посмотрел на улыбчивого офицера.

– Наверно, ты хотел ограбить хозяина постоялого двора?

– Да, точно, я увидел, что хозяин прячет выручку на кухне, и хотел её украсть.

– А когда ты вошёл на кухню, там был повар Варен, которого ты убил ударом ножа в спину?

– Да, так оно и было.

– Варена ты зарезал тем самым ножом, который нашли у тебя, когда схватили?

– Точно, этим самым ножом.

– Хорошо, – удовлетворённо резюмировал следователь, – я вижу, ты уже начал раскаиваться.

– Я полон раскаянья, господин офицер.

– Пойдём дальше. Пока ты искал деньги, на кухню вошла дочь хозяина Сара. Так?

– Она увидела, что я убил повара, и я вынужден был зарезать и её тоже.

– Ты, наверное, путаешь, – поморщился офицер, – ты ведь задушил Сару, а потом и её мать Эмму?

– Да, я забыл. Точно, я их обеих задушил.

– Что было потом?

– На шум прибежал хозяин. Я спрятался за дверью, и когда он вошёл, ударил его по голове…

– Топориком для рубки мяса?

– Именно. Топориком для мяса.

Следователь неторопливо записал показания обвиняемого, выдержал паузу и спросил:

– А куда ты дел деньги, которые украл у Уорена?

– Денег я не нашёл. Не успел.

– Нет, ты же взял деньги, ведь нигде на постоялом дворе выручки не оказалось, значит, это ты её украл, – медленно произнёс офицер.

– Я спрятал выручку постоялого двора под одеждой, а когда меня вели сюда в ратушу, я незаметно выкинул деньги в сточную канаву, чтобы избавиться от улик, – быстро придумал Вэллд ответ, который должен был устроить следователя.

Улыбчивый офицер записал сказанное, посмотрел на обвиняемого доброжелательным взглядом и сказал ему, протянув бумагу и перо:

– Если ты служишь курьером – должен быть грамотным. Прочти внимательно, напиши внизу листа своё имя, желательно разборчиво, и распишись.

Вэллд подошёл к столу и не глядя подписал предложенную бумагу, успев заметить внизу листа фразу о том, что он признаёт себя виновным в убийстве при попытке ограбления семьи хозяина постоялого двора и его повара, а также в краже семнадцати с половиной монет серебром.

Офицер тайной стражи взял в руки подписанный лист, встал из-за стола и уже собирался огласить результаты следствия. В этот момент открылась дверь, и в следственную камеру юркнул невысокий человек неопределённого возраста в донельзя засаленном чиновничьем сюртуке с гербом провинции Аро. Чиновник этот быстро подбежал к офицеру, привстал на носочки, стараясь дотянуться до его уха, и что-то быстро зашептал, торопясь и глотая слова.

Следователь, поначалу строго посмотрев на вошедшего, уже собирался сурово отчитать чиновника за непочтительное поведение. Однако по мере того как тот говорил, офицер слушал всё внимательнее, а под конец кивнул говорящему (чиновник моментально выскочил из комнаты) и задумался на несколько минут.

– Слушай внимательно, – наконец, сказал офицер, обращаясь к Вэллду, – следствие по твоему делу закончено. Судить тебя будут в столице, в священном суде при главном соборе. Приказано доставить тебя в столицу немедленно. Стража!

Не успел Вэллд ничего сказать или даже сообразить, как двое стражников уже вывели его из камеры, провели по коридорам ратуши, вышли наружу и далее через внутренний двор попали на улицу. Всю дорогу их сопровождал тот самый неопрятный чиновник, прервавший следствие, который нёс под мышкой листы бумаги, переданные следователем.

Проходя через двор ратуши, посреди которого красовались два десятка виселиц, он увидел, что его прогноз относительно судьбы бывших сокамерников исполнился частично: в петлях на крайней перекладине висели и укравший кошелёк тощий старик, и пойманный с оружием здоровяк (наверное, он настаивал на своей невиновности). Остальных его соседей по камере на виселицах не было.

У ворот ратуши его уже ждала тюремная карета – громоздкая конная повозка с толстыми глухими стенками и маленьким, забранным решёткой окошком сзади. У кареты их встретил конвой во главе с сержантом, которому чиновник передал сопровождающие бумаги. Как только Вэллда запихнули внутрь повозки, лошади тронулись, и он отправился назад в столицу Северных земель.

Повозка двигалась медленно; менялись лошади, возницы, конвойные; во время коротких остановок для смены лошадей его кормили и выводили по нужде. Две недели тащилась тюремная карета от города Аро до столицы – время более чем достаточное, для того чтобы хорошенько обдумать все злоключения последних дней.

И всё-таки очень многое из того, что происходило, объяснению не поддавалось. Даже то, что Вэллда одного в тюремной повозке с четырьмя конвойными везут в столицу, как какого-нибудь знатного или важного злоумышленника, было очень странно. В столице судили только тех, кто обвинялся в опасных государственных преступлениях (правда, стараниями подчинённых сэра Самюэля таких в последнее время было много), а совершившие кражу, убийство или другое злодеяние, не попадающее в разряд государственных преступлений, должны были предстать перед судами провинций, в которых эти преступления совершены. Вроде бы на следствии в государственных преступлениях его не обвиняли, но зачем тогда его везут в столицу? С другой стороны, путешествие в столицу обнадёживало, поскольку, если бы его собирались повесить, это уже было бы сделано во дворе ратуши города Аро. Кроме того, его всё ещё принимали за курьера Алена, что было неплохо, а ведь здесь, в Аро, могли найтись родственники или знакомые настоящего Алена, который был родом отсюда. В этом смысле отъезд в столицу тоже был ему на руку.

Конечно, оставался вопрос: кто, а главное, зачем, всё-таки устроил бойню на постоялом дворе? Первой мыслью было, что убили хозяина постоялого двора и его семью специально, для того чтобы обвинить в убийствах его: уж очень своевременно подоспел патруль тайной стражи во главе с офицером, который к тому же нисколько не удивился, несмотря на достаточно кровавую сцену. Но это было маловероятно – чтобы схватить его и приговорить к каторжным работам или даже к повешенью, достаточно было, скажем, подбросить ему какое-нибудь оружие.

И всё-таки у Вэллда были смутные ощущения, что все последние события в столице и в Аро связаны с его недавним путешествием в Подземный город и с тем злосчастным пакетом, который вручил ему Марвин Элл. На это указывали два обстоятельства. Во-первых, послание в записной книжке, найденной в комнатах Марвина Элла. Во-вторых, мальчишка Эдвин: он знал, что Вэллд остановился в таверне старого Анкора; он, подслушав разговор с Марвином Эллом, был в курсе, что Вэллд отправляется с пакетом в Подземный город и что он пойдёт напрямую через ЛЕС. Вряд ли было совпадением то, что пакет у него пытались украсть в таверне, потом на него напали по дороге, а на пути в ЛЕС его ожидали в засаде люди, опять-таки охотившиеся за пакетом. Наконец, Эдвин, вероятно, узнав его, когда он под видом курьера пришёл в «Две лисицы», тут же исчез, а вскоре его арестовали за убийство всех работников постоялого двора, причём самого Эдвина среди покойников не оказалось. И что самое неприятное: получается, маленький паршивец теперь знает, кто на самом деле выдаёт себя за курьера Алена.