Текст книги "Москва рок-н-ролльная. Через песни – об истории страны. Рок-музыка в столице: пароли, явки, традиции, мода"

Подвал на Соколе – дважды герой рок-н-ролла

Московский район Сокол считается одним из самых необычных столичных районов, поскольку здесь с 1950-х годов живут люди, двигающие нашу российскую авиапромышленность. Возможно, именно потому среди обитателей этого района уже тогда был невероятно популярен рок-н-ролл (а позднее и биг-бит), что и эта музыка, и создание самолётов находились на острие современной жизни. В доме № 69 по Ленинградскому проспекту проживал, например, авиаконструктор А. С. Яковлев, очень любивший музыку Элвиса Пресли, свежие записи которого ему доставляли из Лондона самолётом. Его сын Владимир учился в школе № 705 и постоянно приносил одноклассникам новейшие пластинки. Среди тех, кого Яковлев-младший увлёк новой музыкой, были Юрий Ермаков и Игорь Гончарук, будущие участники ансамбля «Сокол».

Недалеко от метро «Сокол», на улице Ново-Песчаная жил 20-летний парнишка Юра Айзеншпис. Он принадлежал к тем бесстрашным людям, в кругу которых зародился современный российский бизнес. Тогда в милицейских сводках их называли фарцовщиками. Зато молодые ребята и девчонки 1960-х, которые хотели выглядеть модно, стильно и современно, величали Айзеншписа не иначе как «спасителем», поскольку он мог достать любой дефицит: от рубашек-батников до итальянских ботинок с узкими носами. Но истинной его страстью было коллекционирование пластинок с записью биг-бита и рок-н-ролла.

Осенью 1964 года Юрий Ермаков, Игорь Гончарук и Юрий Айзеншпис встретились около метро «Сокол». В руках у Айзеншписа была пластинка «Hard Days Nights» английской группы The Beatles. С этой встречи, собственно, всё и началось…

Здесь, у метро, был асфальтовый пятачок, на котором по вечерам тусовалась местная молодёжь. Впрочем, слова «тусовка» и «тусоваться» тогда, в 1960-х годах, ещё не использовались. Это были просто уличные знакомые, которые после работы или учёбы собирались вместе, чтобы обменяться новостями, договориться о каких-либо совместных мероприятиях или просто выпить пива.

Если пройти вперёд еще шагов сто, то сразу за домом № 75, или, как его называли в народе, «генеральским» домом, так как долгое время в нём предоставляли жильё семьям высокопоставленных военных, асфальт заканчивался. Дальше стояли обычные деревенские дома, вдоль которых текла игривая речонка. На её изумрудных берегах летом паслись куры да козы. Весной река выходила из берегов, и тогда из окон квартиры, в которой жил юный Юра Ермаков, можно было наблюдать, как люди из деревянных домов спешно перетаскивали на крыши весь свой скарб. Потом непослушную речку загнали в бетон, а на месте деревни стали строить большие дома. Проложили новые улицы. Стоявшие во дворе «генеральского» дома бараки снесли, и на их месте разбили сиренево-акациевый парк.

Ещё одна примета наступавших новых времён: в сторону деревни Щукино и дальше – до военного городка – радостно задребезжал трамвай, а молодёжь оттуда подтянулась к асфальтовому пятачку возле метро, где и прошла курс обучения современным нравам и ритмам.

Неподалеку находился ещё один оазис цивилизации – район, где жили сотрудники Курчатовского института. Там не было метро, поэтому тамошняя молодёжь тоже тянулась к «Соколу».

Все эти ребята вскоре станут постоянными зрителями на концертах группы «Сокол».

Название группы тоже появилось благодаря этому столичному району. Наши герои потратили немало времени, чтобы придумать, как назваться. Сначала они хотели, чтобы название группы имело множественное число, по образцу The Beatles или Rolling Stones. Но как-то раз музыканты в сопровождении большой компании спускались в метро, чтобы ехать в центр, и кто-то из друзей предложил взять название «Сокол». Ребята попробовали слово на звук и почувствовали, что звучит оно и ярко, и броско, и современно, и даже Москва в нём присутствует. На том и остановились…

…Итак, все началось с The Beatles.

«Нам очень мощный толчок дали The Beatles, – вспоминал лидер группы „Сокол” Юрий Ермаков. – До них ведь англо-американская рок-сцена строилась совсем по иным законам, она состояла из разрозненных звёзд, которые требовали обращения к себе как к идолам и были страшно далеки от народа – все эти Нил Седака, Пол Анка, Клифф Ричард. А The Beatles показали, что рок-группа может появиться в каждом подъезде. Вообще я должен сказать, что тенденции, касающиеся моды, музыки, общие для всего мира. Они способны преодолеть любые идеологические барьеры, их не в состоянии сдержать никакие стены, никакая цензура. Конечно, в разных странах есть какие-то отличия, но шарм и имидж поколения, как правило, едины для всего мира. Это – глобальный процесс, идущий по всему миру. И у нас было всё то же самое. Мы собрались, купили гитары по 7 рублей 50 копеек и начали учиться на них играть. Потом распределили роли: „Ты будешь играть на бас-гитаре, – сказал я своему однокласснику Игорю Гончаруку, – а я буду играть на гитаре и петь”…»

Но два человека – это мало, это ещё не группа. Тогда Юрий Айзеншпис познакомил Юру Ермакова и Игоря Гончарука с музыкантами из распавшейся тем летом группы «Братья» – барабанщиком Сергеем Тимашовым и клавишником Вячеславом Чернышом.

«Братья» – это коммерческий проект, которые был готов играть на танцах всё, что попросят: от «Цыганочки» до «Rock Around The Clock». Именно эта вкусовая неразборчивость и не нравилась Сергею Тимашову и Славе Чернышу. Они были продвинутые ребята и завзятые англоманы, поэтому, когда Юрий Айзеншпис предложил им принять участие в создании настоящей бит-группы, эта идея прошла на ура. Так сложился первый состав группы «Сокол» (впрочем, в дальнейшем в команде будут меняться только барабанщики).

«Они были музыкантами, а я – человек, который должен был всё организовывать. На Западе такой человек называется импресарио, – вспоминал однажды Юрий Айзеншпис. – Действуя по наитию, я понимал, что нужно вкладывать в эту группу средства, финансировать её, заниматься техническим оснащением. До тех пор пока я с ними не познакомился, они играли на самодельных инструментах, прикрепив звукосниматели к обыкновенным шестиструнным акустическим гитарам. И вот на те деньги, которые я сумел в двадцать лет заработать, занимаясь коллекционированием и обменом пластинок, я купил ребятам первые „фирменные” инструменты».

Юрий Айзеншпис договорился с умельцами из НИИ ФК – Научно-исследовательского института фото– и кинематографии, – что они сделают для его группы пульт, усилители и колонки. Это были огромные, тяжёлые и неуклюжие ящики, которые, однако, звучали очень неплохо для того времени.

Однажды в газете «Комсомольская правда» появилась небольшая заметка о том, что в городе Муроме выпустили первую партию советских электроорганов «Юность». Узнав об этом, Айзеншпис и Черныш на такси отправились во Владимирскую область за новинкой. Путь был неблизкий, и они приехали к самому закрытию магазина. Всеми правдами и неправдами они уговаривали грузчиков, которые ещё оставались в магазине, продать им орган с заднего крыльца. В Москву Айзеншпис и Черныш вернулись уже поздно ночью, но радостные и довольные, с первым отечественным электроорганом «Юность» в руках. Возможно, они были его первыми покупателями…

Той же осенью 1964 года группа начала репетировать в подвале дома № 75 по Ленинградскому проспекту. Эту репетиционную базу пробил отец Юрия Ермакова – генерал, командующий ПВО страны. В юности он был тапёром, озвучивал в кинотеатрах немые фильмы, поэтому великолепно играл на скрипке, отлично – на рояле и своих детей воспитывал в любви к музыке, поощряя их музыкальные устремления. Когда он узнал, что сын Юра с друзьями создал бит-группу и им необходимо где-то репетировать, он попросил коменданта «генеральского» дома полковника Волкова предоставить ребятам подвал для работы. Вообще это было бомбоубежище, но в мирное время дворники хранили там свои лопаты и мётлы, а одна из комнат подвала была превращена в актовый зал с небольшой сценкой и рядами деревянных кресел – там жилконтора проводила свои собрания.

Вот там «Сокол» и начал свои репетиции.

Сначала наши герои разучивали битловские песни. Но однажды Галина, старшая сестра Юры Ермакова, принесла брату магнитофонную бобину с записью группы Rolling Stones. Сама того не подозревая, она изменила стилистику группы. С её лёгкой руки «Сокол» отправился в ритм-энд-блюзовое путешествие.

«Когда мы получили первый альбом Rolling Stones (а до этого у нас уже был альбом The Beatles „Hard Days Nights”), это было потрясающе! – вспоминал Юрий Ермаков. – Мы услышали совершенно другую музыку, с совершенно иным подходом и к ритмике, и к мелодике. Это был просто шок!»

Слушая запись Rolling Stones, Юра Айзеншпис решил во что бы то ни стало раздобыть этот диск. И однажды случай улыбнулся ему. В один из осенних вечеров 1964 года Айзеншпис с друзьями зашёл в ресторан «Арагви» поужинать. За соседним столиком разместились какие-то иностранцы, по говору – англичане. Они пришли в «Арагви» попробовать грузинскую кухню. В руках у одного из иностранцев Айзеншпис заприметил пачку пластинок, одной из которых и был альбом Rolling Stones. Айзеншпис не мог больше ни о чём думать, кроме как о том, как бы завладеть этой пластинкой: купить или выменять на что-то. Он подсел к англичанам. Его знания английского языка вполне хватало для того, чтобы договориться о продаже пластинки. В итоге она досталась ему за 25 рублей. Англичанин не хотел спекулировать и отдал её за ту сумму, за которую купил, но не в долларах, а в рублях. А так как доллар тогда стоил 67 копеек, то пластинка потянула на 25 рублей!

«Сокол» с упоением исполнял песни Rolling Stones, причём по-своему, не копируя кумиров, тем более что музыка «Роллингов» давала простор для импровизаций. В ритм-энд-блюзовом настроении были написаны и первые собственные хиты наших героев.

В том же подвале состоялось и первое выступление «Сокола» – музыканты поиграли для жэковских дворников и сторожей песни из репертуара The Beatles и Rolling Stones.

Уже одного этого факта, что здесь, в подвале родилась легендарная группа «Сокол», достаточно, чтобы на стене дома № 75 по Ленинградскому проспекту установить мемориальную доску. Но на этом история подвала в «генеральском» доме не заканчивается, так как именно здесь в 1972 году группа «Оловянные Солдатики» записала первый магнитофонный альбом русского рока.

Песни «Оловянных Солдатиков» к 1972 году стали очень популярны среди столичной молодёжи. Главный хит этой группы – «Баллада о водосточной трубе» – распевался повсюду: во дворах, у костра, под простую акустическую гитару и просто так, массовым праздничным хором. Концерты «Оловянных» проходили с неизменным «битковым» аншлагом. Публике импонировал посыл музыкантов, в котором хипповое настроение любви сочетались со стёбом и страстным желанием поставить всех на уши.

В тот самый момент, когда группа достигла пика своей популярности, возникла потребность в записях, поскольку поклонники желали слушать своих кумиров денно и нощно, и не только на концертах, но и дома. Разные люди пытались записывать концерты «Оловянных Солдатиков» из зала, но бытовые магнитофоны были ещё плохонькими, микрофоны, доступные для простых любителей музыки, – ещё хуже, а потому качество таких записей было ниже среднего.

Но однажды басист группы Юрий Лашкарёв, который в плане погони за новой техникой был наиболее целеустремленным из всех «Оловянных», приволок на репетиционную базу импортный и очень хороший по тем временам магнитофон «Грюндик-121».

Репетиционная база «Солдатиков» как раз и располагалась в подвале уже знакомого нам «генеральского» дома на Соколе.

Этот магнитофон был монофонический, двухдорожечный, со скоростью движения плёнки всего 9 сантиметров в секунду. О каких-либо наложениях говорить, конечно, не приходилось, поэтому песни исполнялись «живьём», как на концерте, от начала до конца. Если кто-то из музыкантов ошибался, магнитофон останавливался, плёнка отматывалась назад и неудавшийся фрагмент перезаписывался.

«Этот альбом как раз и грешит тем, что нам не всегда удавалось ровно войти», – рассказывает солист и гитарист группы Андрей Горин.

«Но в основном мы записали, конечно, обкатанные вещи, где была гарантия, что мы сыграем их от начала до конца», – вспоминает Юрий Лашкарёв.

В альбом вошли песни «Осталось немного печали», «Старый крест», «Ты поила коня», «Рассуждение № 1», «Рассуждение № 2», «Найти бы дорогу», «Март», «Весенний карнавал», «То, что нам твердили в детстве», «Найти бы дорогу-2», «О, Анапа!», «Не отпускай меня, любовь» и конечно же «Баллада о водосточной трубе».

Разумеется, основным критерием отбора песен для первого альбома была их востребованность у публики. Но в итоге получился не просто сборник популярных хитов группы. Музыканты придумали ироничную (или, как тогда говорили, – стёбовую) концепцию альбома, которая выразилась в его названии – «Рассуждения».

Чтобы понять природу стёба, стоит вспомнить, что романтика 1960-х годов, когда с высоких трибун заявлялось, что следующее поколение будет жить при коммунизме, к 1972 году развеялась, как дым над водой. Коммунизм так и не построили, Америку не только не перегнали, но даже и не догнали. Зато из теле– и радиоэфира были убраны все твисты и шейки. Зазиявшие пустоты заполнил всевозможный мусор, от нафталиновых оперетт до псевдопатриотических маршей.

Многих комсомольских вожаков, что любили рок-н-ролл и в 1960-х годах всячески потворствовали проведению рок-концертов, сняли со своих постов, а иных даже, говорят, посадили за решётку. Настали другие времена, в которых КПСС решила выстроить всех по новому ранжиру, но этот ранжир мало кого, кроме самих партаппаратчиков, устраивал.

«Оловянные Солдатики» в 1972 г.: Виктор Гусев, Юрий Лашкарёв, Сергей Харитонов, Андрей Горин

«Оловянных Солдатиков» уже вызывали в райком ВЛКСМ, где долго и нудно выспрашивали, что они имели в виду под «водосточной трубой»:

– Уж не считаете ли вы, что решения XXIV съезда партии выливаются в водосточную трубу?

«Было абсолютное ощущение, что больше ничего никогда не будет, – вспоминает Андрей Горин. – Незыблемость всей нашей судьбы до самой смерти была совершенно очевидной».

Та часть молодёжи Страны Советов, которая не хотела жить по новым правилам, построила параллельный мир со своими героями, своими законами и своими традициями. Язык, который был принят в контркультурном молодёжном сообществе, назывался стёб. Это был все тот же родной русский язык (правда, с изрядной примесью сленга), но интонационно совершенно иной, нежели нам преподавали в школе, поскольку в основе стёба лежала ирония по отношению к окружающей реальности.

Стёб – это также и манера общения, которая требовала от людей практически мгновенной реакции на любую шутку.

«У нас были очень жёсткие правила, – рассказывает Андрей Горин. – Три секунды на ответ. На любой вопрос. Чем круче, чем интереснее ты придумаешь феньку, тем ценнее это было. Но три секунды – и отдыхай! Если ты не ловил влёт – отойди! Ты не успел – ты не догнал».

У «Оловянных Солдатиков» было немало прекрасных лирических песен, а также песен-воспоминаний, в которых музыканты рассказывали о случаях, произошедших с ними в реальной жизни. Ещё были песни, посвящённые каким-либо конкретным предметам, например водосточной трубе. Но наибольшей популярностью у публики пользовались песни, основанные на стёбовых рассуждениях о смысле жизни, поскольку такие песни предполагали отклик слушателя и дальнейшее развитие стёба.

И так уж повелось, что подобные стёбовые песни на концертах никак не назывались. Но альбом требовал жёсткой структуры: если уж песня записана, то она должна иметь какое-то название – ведь так принято во всем музыкальном мире. В итоге немудрёных размышлений возникло слово «рассуждение», и песня «Легла на песок от дерева тень» стала называться «Рассуждение № 1», а песня «Хорошо тому живётся, кто не видел в жизни зла» превратилась в «Рассуждение № 2». И сам альбом получил название «Рассуждения». В итоге получилась характеристика жанра. И даже появилось новое качество музыки.

Альбом «Оловянных Солдатиков» «Рассуждения» стал одним из артефактов того параллельного мира, который построила молодёжь 1970-х.

«Оловянные Солдатики» в том подвале оказались отнюдь не случайно. В «генеральском» доме на Соколе жила семья Сергея Харитонова, гитариста «Оловянных». Сергей со школьных лет увлёкся песнями The Beatles и мечтал играть в настоящей бит-группе. Он благоговел перед «Соколами» и всегда с восторгом глядел на Юрия Ермакова, который шёл с репетиции домой в соседний подъезд, небрежно закинув на плечо свою электрогитару. У самого Сергея была совершенно обыкновенная акустическая гитара с приклеенным самопальным звукоснимателем, сделанным из телефонной трубки. Его отец-адмирал не слишком одобрял увлечение сына современными ритмами и постоянно ворчал на мечущиеся по дому звуки «фуги-куги», как он их называл. Чтобы позаниматься на гитаре, Сергей обычно запирался в ванной. И даже когда к нему пришёл знакомиться Андрей Горин, который играл на барабанах в джаз-оркестре МАИ, но на самом деле мечтал исполнять биг-бит и рок-н-ролл в настоящей группе, Сергей первым делом повёл гостя в ванную и только потом спохватился:

– Действительно! Что это я?! Никого ж дома нет!

Он церемонно пригласил своего нового приятеля в гостиную, где они до прихода родителей вполне весело провели время, исполняя все песни The Beatles, которые помнили наизусть.

Пока Лашкарёв и Харитонов были студентами Московского энергетического института, группа репетировала в ДК МЭИ. Но когда ребята окончили вуз и у «Оловянных Солдатиков» возникла проблема с репетиционной базой, родители Харитонова обратились к коменданту «генеральского» дома полковнику Волкову с просьбой найти ребятам какое-нибудь помещение для работы. Тот не задумываясь протянул ключи от бомбоубежища…

«В слове „убежище” есть очень важный смысл, – считает Андрей Горин, – потому что для нас это было действительно убежище. От всего, что нам мешало жить!»

…Молва о магнитофонном альбоме, который записали «Оловянные Солдатики», быстро разлетелась по столице и окрестностям. Очень многие хотели иметь этот альбом, поэтому Юрий Лашкарёв, возвращаясь с работы домой, тут же включал магнитофоны и начинал переписывать плёнки, которые у него скапливались десятками. А друзья уже несли новые и новые чистые катушки.

Альбом «Рассуждения» распространялся по Москве исключительно бесплатно. Музыканты считали, что если люди хотят попрыгать на концерте, то они должны заплатить за это деньги, так как для музыкантов концерт – это работа. Но запись альбома являла собой реализовавшуюся мечту, и у наших героев было категорическое отношение: альбом продавать нельзя, потому что нельзя продавать мечту…

«Когда мы закончили запись, – вспоминает Андрей Горин, – у меня возникло удивительное ощущение, что все эти песни впечатались куда-то в Космос, туда, где все наши мысли хранятся, а не исчезли в неизвестном направлении. Ведь раньше то, что ты делаешь, пропадало с последним звуком и с приходом комсомольца, который объявлял о закрытии вечера. И вдруг стало возможным прикоснуться, взять в руки то, что ты делаешь!»

Вот так подвал дома № 75 по Ленинградскому проспекту стал дважды героем рок-н-ролла…

P. S. Идея повесить мемориальную доску на этом доме легла в основу фильма «Да здравствует рок-н-ролл!», который Авторское телевидение сняло по заказу Первого канала (авторы сценария Владимир Марочкин и Игорь Васильков, режиссёр Андрей Верещагин). И доску действительно создали, правда виртуальную, при помощи компьютера. В каждом интервью фильма мы спрашивали музыкантов первого рок-поколения о том, что бы они написали на этой мемориальной доске.

Александр Градский: «У Макаревича есть песня со словами „Всё могло бы быть совсем не так…”, и было бы неплохо написать эту фразу. А дальше как хотите, так и понимайте: всё могло бы быть совсем не так в смысле, что всё могло бы быть гораздо хуже, или всё могло бы быть совсем не так в смысле, что все могло бы быть гораздо лучше…»

Александр Буйнов, в начале 1960-х игравший в рок-группе «Скоморохи», сказал совершенно обратное: «Всё должно было быть именно так, как оно было…»

«Я хотел бы, чтобы там прозвучало слово „чуваки”. Мы все были чуваками! Чувакам, пионерам рок-н-ролла!..» – сказал гитарист группы «Красные Дьяволята» Владимир Коньков.

«Подвал – это начало жизни», – такую надпись предложил лидер «Рубиновой Атаки» Владимир Рацкевич. «Все бит-группы начинали с подвалов. Подвал вообще уютное место, потому что там можно делать всё, что хочешь: строгать, пилить, играть свою музыку. Там, в подвале, появляется чувство собственника».

«Из этого подвала вылетел „Сокол”!» – смеясь, сказал Юрий Ермаков.

«Как пробка из бутылки», – сквозь общий хохот добавил бас-гитарист группы «Сокол» Игорь Гончарук.

Последними на наш вопрос отвечали музыканты группы «Оловянные Солдатики». Андрей Горин попросил написать два слова: «счастье» и «любовь». А Сергей Харитонов с традиционными для «Оловянных Солдатиков» стёбовыми интонациями воскликнул: «Люди, помните их!..»