Текст книги "Вольный князь"

– Да что мне будет? – легкомысленно ответила «тень».

Атей, хмыкнув, покачал головой.

– Больше так не делай, – серьезно произнес он. – В такой свалке мы должны прикрывать спины друг друга.

– Да, Айтерианн, – склонила голову «мышка», поняв, что увлеклась немного. И это не удивительно. Ее готовили как воина пятнадцать лет, с самого рождения. Инициация – и крушение всех надежд и помыслов. Так она тогда думала, если бы не Изначальный и его кровь. Но ей повезло дожить до этого дня.

Новая жизнь. Непримиримые ранее враги становятся не просто друзьями – родней в каком-то смысле этого слова. Айтерианн, кому «тени» и вайроны преданы беспрекословно. А сегодняшний бой, на самом деле, первый в ее жизни. Вот и решила, сможет ли она защитить князя, когда это будет необходимо?

«СТАРШИЙ!»

Крик боли, замешанный на удивлении, раздался в голове Призрака.

– Разоружи и поставь на колени. Будут сопротивляться, убей, – только и успел бросить девушке князь, срываясь с места.

Стремительный забег по лестнице. Поворот направо в коридор – дверь третьей комнаты открыта. Из нее слышен рык и видны яркие сполохи. Атей врывается внутрь, и в чувствительный нос, помимо запаха крови, бьет резкая вонь паленой шерсти.

Гостиничный номер оказался двухкомнатным. Примерно в таком, в самом начале его пути по центральной Тивалене, он жил с Дариной и тогда еще живой Медаей в Резене. В большой гостиной разорванные мертвые тела ночников и забившаяся в угол обнаженная девушка. Она забыла про боль. Ее глаза, при виде кровавой картины, расширены от ужаса. И еще в них вопрос: «Что это за животное, что совсем недавно рвало на куски разумных? И кто этот ворвавшийся воин? Очередные мучители?»

От шкуры Сая к потолку поднимается серый дымок. Сам он стоит мордой к двери во вторую комнату. Ее проход загораживают два воина с выставленными вперед короткими копьями. Догадаться, что это были именно воины, а не ночники можно было не только по броне и оружию, но и по их движениям. За их спинами еще двое – стоят, вытянув вперед руки. На всех кольчуги и шлемы с верхним забралом, что прикрывают их лица до верхней губы.

– В сторону, – кричит Атей, запуская в полет Защитника.

В это же время из-за спины ближайших бойцов вылетает огненный шар, размером с большое яблоко. Кот, словно напружиненный, отскакивает в сторону, и заклинание с громким грохотом бьет в стену, поднимая в комнате пыль от разбитой штукатурки.

Короткий меч, пущенный сильной рукой, разрывает кольца кольчуги на груди одного из воинов, и тот, с легким стоном вываливается вперед, открывая мага, что только что запустил огненный шар. Князь вырывает свободной рукой из конца височной косицы, что свисала из-под личины, большую кованую иглу, больше похожую на ухналь,[3]3
  Ухналь – гвоздь для крепления подков к копытам лошадей.


[Закрыть] кидает ее в образовавшуюся брешь и сразу устремляется следом.

Два оставшихся воина не дрогнули. Они видели пока только, как один из них поймал в грудь меч нового действующего лица, что появился рядом со здоровенным зверем. Но их все равно было трое против одного. А то, что еще у одного из них в глазу была плоская шляпка кованого гвоздя, а сам он умер, но продолжает стоять? Так за забралом не видно, да и бой идет, чего по сторонам смотреть, противник-то перед тобой.

«Х-ха», – снизу вверх, стараясь попасть под кожаный нагрудник Призрака, бьет копьем воин. Но тот, уклоняясь вправо, успевает перерубить древко почти посередине. А потом бьет носком сапога, в который вшиты стальные пластины, под подбородок пригнувшегося противника. Перепрыгивает через бесчувственное тело и оказывается лицом к лицу с последним воином. Тот в этот момент как раз опускал руку, направляя на Атея еще какое-то заклинание, похожее на полупрозрачную с голубым оттенком нить. Она пересекает тело Призрака от левого плеча по диагонали вниз. Татуировка на правой стороне его лица нагревается, и от тела в разные стороны разлетаются обычные водяные брызги.

– Сюрпри-и-из!

Несмотря на личину, можно было с уверенностью сказать, что князь улыбается.

– Но как? – услышал он удивленный голос, в котором отчетливо слышались нотки зарождающегося страха.

– Сам не знаю, – пожимает плечами Атей и резко бьет кулаком сначала в живот, а когда воин согнулся (легкая кольчуга оказалось недостаточной защитой для тупого сильного удара), хватая ртом воздух, бьет его шлемом об косяк двери, пока тот не потерял сознание.

«Ты как, братишка?» – спросил князь Кота, направляясь к сжавшейся в комочек девушке.

«Подпалили немного, но жить буду, – ответил Сай, вылизывая шерсть. – Это маги были?»

«Наверное, – пожал тот плечами. – Я магов видел не больше твоего. Ну если Ви и наших альвов не считать. Но Льдинка и себя, и их недомагами называет, а эти вон как швырялись разной бякой».

Призрак подошел к девушке и опустился перед ней на корточки, снимая с головы шлем.

– Не бойся, малышка, – сказал он как можно мягче. – Я князь Сайшат, и теперь тебя никто не обидит.

Пережитый ужас, что держал девчушку последнее время в сильном напряжении, как-то разом схлынул, и она навзрыд заплакала, уткнувшись лицом в колени.

В это время в гостиную номера влетела Катаюн.

– Уже все? – разочарованно произнесла она, бросая клинки в ножны. – А я надеялась на развлечение.

Атей развернулся к «тени».

– Савмак внизу?

– Да, – кивнула та. – Услышав, что наверху все закончилось, он прибежал на первый этаж и на глазах оставшихся в живых ночников перекинулся. Мне даже предлагать сложить оружие не надо было. Сами все побросали и на колени бухнулись. Теперь сидят в углу и скулят, словно щенки, которых бросила мать.

– Ката, займись девочкой, а я воинов свяжу, – сказал Призрак. – Если меня не обманывает предчувствие – это хозяева Корешка. Ну, или тот, кто имеет к ним отношение. Уж очень они на ночников не похожи.

«Тень» молча кивнула и поспешила сменить Атея перед рыдающей девушкой.

– Тихо, маленькая, тихо, – опустилась она перед ней на колени. – Плохие дяденьки мертвы. Рядом только хорошие. Давай какую-нибудь одежку найдем, что ты прелести свои всем напоказ выставила?

– А дедушка? – подняв заплаканное лицо, наконец проговорила она.

Катаюн повернулась в центр комнаты и увидела на полу тело сухонького старичка. Свернутая под неестественным углом голова не позволяла двояко судить о его состоянии.

– А дедушка уже в лучшем из миров, – развернулась к ней «тень».

– У меня больше никого нет, – тихо произнесла девочка, и из-под ресниц, что не успели до конца просохнуть, вновь хлынули слезы.

Ваиктаиронка подалась к ней и обняла за хрупкие плечи, прижимая к своей груди. Как она понимала ее. Ведь у нее тоже была семья, которая потом продала свою дочь, оставив сиротой при живых родителях. Больше трех лет ничтожного существования, чтобы потом вновь обрести семью. Она не даст этой девочке пойти по ее стопам. Надо будет, сама станет умолять Айтерианна взять под крыло эту несчастную. А уж они точно не бросят. Не из того теста род Сайшат.

– Не плачь, – гладила она ее по слипшимся от пота и крови волосам. – Кстати, тебя как зовут? Меня Катаюн.

«Тень» приспустила платок, чтобы девчушка увидела ее улыбающееся лицо полностью.

– Дарья, – робко ответила та.

– О, почти как младшую Айтиру, – поднявшись на ноги, но продолжая поддерживать разговор, произнесла Катаюн.

Она никак не могла найти приличной одежды или хотя бы большой кусок ткани, чтобы укрыть девушку. И теперь крутила головой во все стороны. Ближайшее тряпье было все изодрано и залито кровью. Наконец, подошла к окну и содрала с него плотные темные занавески.

– А кто это, младшая Айтира? – шмыгнув носом, спросила девочка.

– Это младшая сестра нашего князя, – подошла к Дарье «тень». – Встань, я одежду тебе нашла.

И когда девушка поднялась, стала закутывать ее в занавеску.

– Ну, как у вас дела? – подошел Атей.

– Нормально, – кивнула Катаюн. – Знакомься, Айтерианн, – это Дарья.

– Ну, здравствуй, Дарья, – улыбнулся он. – Тебе я представиться уже успел. А теперь пойдемте вниз. Нужно узнать, как у других дела обстоят. Да и Савмак нас, наверное, заждался. Кстати, Ката, а что ты там кричала внизу, перед атакой?

– Боевой клич, – немного смутившись, ответила она.

– И как, если не секрет, он переводится?

– «Нас слишком мало, чтобы быть слабыми».

Уже направившись к выходу, Призрак резко остановился.

– Да? – удивился он. – Но я слышал два имени: Минуа и Айтира. Причем здесь «тень» и моя жена? И почему именно эти слова?

Катаюн улыбнулась и стала объяснять:

– Вообще это были не имена. Наш родной язык таков, что одно и то же слово, но произнесенное с разной интонацией, может иметь различные значения. Но в данном случае ты почти прав, когда говоришь, что слышал имена. Минуа с языка ваиктаирон на общий можно произнести, как… – она задумалась. – Малышка, что ли? А Айтира помимо обозначения жизненной спутницы Айтерианна, можно перевести еще как сильный, но в боевом кличе это слово звучало уже как АйтиРРа. На самом деле все эти переводы довольно условны. Невозможно перевести все слово в слово. Дарина, например, тоже Айтира, но произнесенное на ваиктаирон оно будет звучать отлично от точно такого же слова, но употребляемого в отношении княгини Виолин. Поэтому мы давно называем Иглу просто – младшая Айтира. И слова эти услышали тоже от нее. Она очень способная и упертая девочка. Когда у нее долго не получалась связка с мечами, что ей показала Анэхит, она несколько дней отрабатывала ее, бубня под нос эту фразу. Мы услышали и теперь это наш боевой клич.

– Понятно, что ничего не понятно, – пробормотал Атей. – Но звучало красиво: «энт туа миннуа, сакта айтирра». А раньше клич был?

– Да, но это было в другой жизни. И означал он примерно следующее: «Пусть прольется кровь, что не даст засохнуть Изначальным». Откуда нам было знать, что Изначальным эта кровь до одного места. Это их кровь, то есть твоя, Айтерианн, не дала мне засохнуть, а не наоборот.

Логово Сайшат

Утром Даргас бурлил. И бурлил – это мягко сказано.

Воины князя начали возвращаться в Логово, когда на улицах города стало уже довольно светло и самые ранние пташки стали выбираться из своих домов. Первыми испытали шоковое состояние от заваленного трупами Свободного района уличные уборщики. Даже во время разборок ночников не было столько мертвых. Причем мертвецы были не просто тихо прирезаны, когда и крови на мостовой почти нет. Некоторые тела были просто разорваны: тело отдельно от головы и конечностей. Но и это еще не все. Конечности отделила от туловища не острая сталь, их словно с мясом вырвали у несчастных. Правда потом, когда Ян Первак со своими людьми стал наводить в районе порядок и горожане узнали, что все эти тела принадлежат ночникам, несчастными их больше никто не называл. А когда им пояснили, что это не их внутренняя разборка, а результат рейда дружины князя Сайшат, который находится с недавних пор на службе герцогини Амсбер, то вообще вздохнули облегченно. У разумных появилась надежда, что беспредел в Мегаре наконец закончится. О благополучном и тихом Тенистом квартале все знали не понаслышке. Да и вид разорванных тел больше не вызывал недоумения. Всем было понятно – поработали оборотни князя.

Результат акции был впечатляющим: более трех сотен убитых бандитов. Когда вайроны и «тени» стали врываться на свои объекты, реакция их посетителей везде была одна и та же. Сначала недоумение от того, что кто-то посмел не просто зайти в Свободный район, в котором и стража днем не всегда появлялась, но и стал задавать вопросы о главарях ночников. Потом радостное злорадство от того, что предстоит неплохое развлечение с этими недоумками. Особенно это проявлялось, когда в некоторых воинах, несмотря на их закрытые лица, они признавали девушек. Скрыть части тела, выпирающие в нужных местах, представители женской половины вайронов и «теней» просто не могли. И заканчивалось все это настоящей паникой, когда эти самые «крошки» начинали резать ночников, как беспомощных инвалидов. Словно и не было у тех за плечами суровой школы выживания в самом низу городского общества.

Те, кто сразу не пал под ударами воинов, пытались выпрыгнуть в окно, улизнуть потаенной дверью или просто прорваться через этих беспощадных убийц, но выскочить из таверн, гостиниц или борделей на улицу, чтобы скрыться в темных подворотнях. Но и там они чувствовали себя в безопасности совсем недолго. Летящие с крыш стрелы с поразительной точностью и быстротой отнимали их жизни. Так что паника на улице ни в чем не уступала панике внутри зданий, что превратились в самые натуральные бойни.

Призрак понимал, что, несмотря на такой результат, это все равно ничтожно мало. Пусть не капля в море, но и прыгать от восторга, повода нет. Вычистить криминал из любого города или страны – задача невыполнимая. К этому можно только стремиться. Освободившиеся в эту ночь вакансии быстро заполнятся. Кто-то поднимется в криминальной иерархии выше. Возможно, придут разумные со стороны и в результате жестокой (не жесткой, а именно жестокой) конкуренции займут свободные ниши. Но очень скоро численность восстановится. Вот только так же нагло, как это было до сегодняшней ночи, вести себя они больше не будут. На некоторое время вообще должно настать затишье, пока ночники «делят должности». А вот когда поделят, стоит ожидать их «выход в свет». Не для того существует ночная гильдия, чтобы честно работать.

Но и на этот случай у Атея были мысли. Он превратит Восточный район в полигон для своих «теней» и оборотней. И «верным» работа найдется. Воины должны отрабатывать свои умения не только на учебной площадке. Он будет держать ночников в постоянном напряжении, чтобы они и знать не знали, когда вассалы беспощадного князя Сайшат свалятся им на головы. Пусть учатся честному искусству воровства, когда у зевающего человека могут вытащить изо рта золотую коронку, а не заливать кровью особняк, как это было в Тенистом квартале, чтобы найти в результате небольшой кошель золотых данеров.

Кроме ночников, как и предполагал князь, попалась и более крупная рыба. Альвы Светлого леса все же вылезли из своих дыр. Живыми в руки князя попали только шесть лесных жителей. Еще девять было просто убиты. Как потом сказал Хальд: «Слишком уж самоуверенные эти Светлые ублюдки. Это же надо, послать всего полтора десятка, чтобы прикончить князя Сайшат».

Хотя Северянин тут немного был не прав. С альвами было еще три десятка наемников. И опять из Рузеи. Так что чистых ночников было еще меньше, чем три сотни. Но то, что альвы недооценили князя и его воинов – это точно. И они будут стараться исправиться, а значит, нужно становиться сильнее.

Но в данный момент Атей был мрачен.

– Все-таки двое? – отпив «взбодрин» спросил он, когда Лайгор закончил докладывать уточненные результаты рейда.

– Да, Атей, – кивнул Узелок. – Оба от арбалетных болтов из-за угла. И оба «верные». Дружинники все же в большей степени воины для строя, а не для таких вот операций. У волков и «теней» и царапин почти нет. Резать и рвать в тесноте они умеют. У лучников тоже все в порядке, а вот двум воям не повезло.

– Чьи?

– Один из десятка Гуго Зерцало, второй – Баста Охальника.

– Предать огню с почестями, – повернулся Атей к Хальду.

– Ну, это как водится, – серьезно кивнул тот и сказал: – Княже, не расстраивайся так. Жизнь у воина такая, что не дано ему знать, когда он в дружинную избу к Парону попадет. Но полегли они не зазря. Народ с утра потянулся в храмы, хвалу богам возносить за князя Сайшат и его воинов. Устал народ от беспредела, а теперь надежда у него появилась, что все же будет порядок.

– Все я это понимаю, дружище, но терять своих друзей и близких очень тяжело.

– Именно поэтому народ идет за тобой, Атей, – сказал Лайгор. – Потому что тебе не безразличен каждый из них, и они это чувствуют. Уверяю тебя, такими преданными вассалами не может похвастаться ни один правитель.

– Я не правитель, – посмотрел на него Призрак.

– Да какие наши годы, – улыбнулся альв. – Когда-то ты говорил, что и князем не являешься. А так, глядишь, и я когда-нибудь получу от СВОЕГО КНЯЗЯ немного землицы.

Атей тоже улыбнулся.

– Ты прав, мой друг. Мертвое – мертвым, живое – живым. У погибших теперь другая жизнь, а нам нужно думать о тех, кто рядом. Как себя Заноза проявила?

Призрак перед рейдом все же поддался уговорам Лайгора, Мидэла и иже с ними, чтобы испытать молодого новика женского рода в настоящем деле. Перед этим правда предупредил их, что если с ней случится что-то, он всем повыдергивает конечности. Но все закончилось хорошо.

– Князь, если бы я не был уверен, что она чистокровный человек, то подумал, что в предках у нее точно были альвы. А самое удивительное то, что обучилась всему этому она самостоятельно. Мидэл с остальными лишь исправили совсем грубые ошибки, а потом только шлифовали ее навыки. Если так пойдет, тебе скоро нужно будет ей «лапу Сая» вешать на плечо. Пять ночников определенно ее. Плюс еще отметилась в нескольких, когда в одного бандита несколько острых подарков прилетало. И это она, кстати, убила тех, кто из арбалетов стрелял в «верных». Помедли немного, и на костер, возможно, возложили бы не только двух. Одним словом САМОРОДОК.

– Тогда и тянуть нечего, – удовлетворившись ответом, сказал князь. – Сегодня после похорон она получит на плечо «лапу». Пусть растет среди вас – лучников, и персонального наставника ей определить. Как на это все смотрите?

– Согласен, – коротко кивнул Хальд. – Достойна девица. Пусть остальные смотрят на нее и стараются догнать.

– Поддерживаю Хальда, а наставник у нее Мидэл.

– Отлично, но это не все, – Атей выдвинул ящик своего стола и достал из него небольшую коробочку, обитую черным бархатом. Открыл крышку, а потом развернул к остальным, показывая ее содержимое.

На таком же черном бархате внутри лежал небольшой серебряный знак: треугольный щит с небольшой надписью и вертикально стоящий за ним меч.

– Что это? – спросил за всех Лайгор. – И что написано на щите?

Окинув взглядом собравшихся, – а кроме воеводы и Узелка здесь присутствовали еще Анэхит и Савмак, – Призрак стал объяснять:

– У моих предков был обычай выделять отличившихся воинов. Кого-то награждали деньгами, кого-то специальным оружием, украшенным драгоценностями, кого-то различными знаками, что назывались ордена. В разные времена были и различные награды. И причины, по которым получали эти награды, тоже были разными. Некоторые их удостаивались, по моему мнению, вообще незаслуженно. Но саму эту традицию я посчитал правильной. Деньги заканчиваются. Правильные поступки забываются. И мне хочется хоть как-то это изменить. На щите написано «За доблесть в бою», и получить этот знак можно будет именно за это. Никаких драгоценностей, золота и цветных тряпок. Простой серебряный знак. Пусть воины помнят, что они щит и меч не только князя, а в первую очередь тех, кто служит ему.

– Хорошая идея, – выслушав Атея, сказал Лайгор. – Вот только вопрос есть.

– И?

– Любой разумный хочет выделиться: лучшей броней, оружием, дорогой одеждой, в конце концов. Этот знак не будет исключением. Не получится так, что в погоне за этой наградой воины будут бросаться в атаку там, где нужно просто стоять?

– А вот это, друзья мои, – ухмыльнулся князь, – уже ваша задача. Нужно просто правильно воспитывать воинов. Отвага должна быть разумной. Кинуться в гущу врагов и героически погибнуть может каждый смелый дурак. Уж простите меня за такую фразу. Мы же должны делать так, чтобы «героически погибали» наши враги. А для этого воины должны знать, когда идти вперед, а когда стоять насмерть, пусть против тебя хоть весь мир. Вот так вот.

– Все ясно, – удовлетворился Узелок. – И сегодня, как я понимаю, ты хочешь вручить этот знак первым воинам.

– Да, – кивнул Призрак. – Пусть командиры групп выделят наиболее отличившихся. Одного кандидата я уже знаю.

– Заноза? – ухмыльнулся Хальд.

– Именно, – сказал Атей. – Первый бой, в котором она не только не растерялась, а по твоим же словам быстро среагировала на опасность, что угрожала соратникам.

– Именно так, княже, – подтвердил воевода. – И где этот знак будут носить воины?

– Мне он виделся на левом оплечье, но можно носить и как фибулу. Да хоть вообще пусть не надевают. Щит и меч всего лишь наша оценка их действий. Пусть не забывают этого.

– Ха, – снова ухмыльнулся Северянин. – Надевать они не будут. Снимать не будут – такой вариант более вероятен.

Все засмеялись, соглашаясь с воеводой.

В этот же вечер, после того как в темное небо перестали взлетать искры от двух погребальных костров, пять первых воинов получили знак в виде щита и меча, который тут же стал называться среди них просто «Доблесть». Никаких завистливых взглядов замечено не было. Наоборот, воины громкими ударами кулаков в грудь приветствовали каждого награжденного, а в особенности Асанту Занозу, которая получила еще и «лапу Сая». И если бы кто-то сказал тогда, что девке рано еще все это вешать на себя: знак «верных» да еще и «Доблесть», то такому зубы первыми выбили бы те, в кого тогда летели из-за угла арбалетные болты. А когда покрасневшая от смущения девушка подняла на Атея глаза и дрожащим голосом спросила: «Княже, а мне можно заплести височную косицу?», то вызвала у всех добрый, без капли зависти, смех.

– А это ты уже у изгоев спроси, – ответил тогда Призрак, а тише добавил: – Вон княгиня Леса стоит. Найдешь храбрости спросить ее об этом?

Девушка немного замялась, но принять решение не успела. Кармин подошла к князю и сказала:

– Девочка, я сама заплету тебе косицу и покажу, какой узор в ней используют воины альвов-изгоев.

– Спасибо, ваша светлость, – с сияющими глазами ответила Асанта.

– Не за что, – погладила она ее по волосам. – Ты достойный воин своего князя, дитя. Вы все достойные воины, – посмотрев на стройные шеренги, сказала княгиня. – И я рада, что моя дочь и мои сородичи находятся среди вас.

«ХОЙ, БУМ» – слитный выдох и единый удар в грудь были ответом на слова Кармин Сполох.

Призрак, откинувшись на спинку кресла и уставившись в одну точку, которая по чистой случайности оказалась на лбу Хальда, сдвинув брови, сидел за своим столом. Северянин же под этим взглядом ерзал на своем стуле, словно нашкодивший ребенок, который не знал, за какую из его проказ он получит сейчас нагоняй.

Поэтому в данный момент старался припомнить все, что случилось в последнее время. Вдруг он не знает того, что знает князь!

– Хальд, – наконец произнес Атей. – Тебе до ветра сходить надо, или у тебя сиденье на стуле неудобное? Что ты все время крутишься, словно веретено?

– Да вот, княже, думаю, – ответил тот, – что успел натворить я или мои вои, что ты уставился на меня таким взором? Награды они праздновали умеренно, с утра никого даже не вывернуло на занятиях.

– Ах-ха-ха-ха, – засмеялся вдруг Призрак. – Прости, друг, задумался я просто.

– Уфф, – облегченно вздохнул андеец. – Ты это, княже, в следующий раз, когда думать будешь, смотри куда-нибудь в другое место. Вон хоть на Анэхит. А то я успел вспомнить все свои грешки: от разбитого в детстве горшка до… впрочем, не важно.

– А Анэхит почему? – не понял Атей.

– Да просто первой на глаза попалась, – пожал плечами Хальд.

– Понятно.

– О чем думал хоть, Призрак? – спросил Лайгор.

– О альвах, что в подвале сидят.

– А что о них думать? Как мы и предполагали – Светлый лес начал свою игру.

– Ты прав, Узелок, – согласился с ним Атей. – И я даже знаю, вернее, предполагаю, какого результата они хотят добиться по ее окончании. Не одним альвам-изгоям становится тесно в своем лесу. Но главное во всем этом то, что мы по воле случая оказались в эту игру вовлечены, и выйти из нее у нас пока не получится.

– А даже если бы получилось, светлые альвы от нас уже не отстанут, – сказал Лайгор. – Потому что мы им отвесили очень сильную оплеуху. А эти гордецы такого не прощают.

– Вот и я о том же, – кивнул Призрак. – Поэтому мы должны быть в постоянной готовности. Но закрываться в Логове и ждать не будем. Жизнь продолжается. Сейчас же я постараюсь обрисовать вам наши дальнейшие шаги, а потом мы совместно выработаем наиболее оптимальные пути их реализации.

Князь со своими ближниками засиделись до поздней ночи и, в конце концов, определились со своим ближайшим будущим. Первым предложением Призрака было взять наконец под контроль Даргасский тракт. Никто им, конечно, его в собственность не отдаст, но этого и не требовалось, потому как задача стояла совсем другая.

По сути, тракт не принадлежал ни одному из государств. Начинаясь на территории Гронхейма от моста через Рубежную в районе Мегара, он шел на юг вдоль границ еще двух государств: Даргаса и герцогства Гальт-Резен. Потом огибал лес Изгоев и устремлялся на юг. Но там он назывался уже Южным торговым трактом. То, что его патрулировали, кроме Даргаса и Гронхейма, еще и конные отряды королевства Багот, что находилось севернее последнего, удивления не вызывало. Несмотря на то, что дальше тракт назывался Большим торговым, он был лишь продолжением Даргасского. Или наоборот, кому как нравится. Вот и договорились правители этих государств хоть как-то обеспечить его безопасность там, где он шел вдоль границ королевств, организовав его совместное патрулирование летучими отрядами своих воинов. Самой же большой проблемой, а по сути единственной, являлся лес Приграничья, который стал убежищем для многочисленных банд висельников и который простирался по другую сторону тракта, вплоть до Пепелища.

Многочисленные облавы объединенных королевств на висельников ощутимого результата не приносили. Разбойники или снимались с места, предупрежденные своими людьми, или на месте уничтоженной банды, если она все же попадалась, вскоре появлялась другая. Но у князя было преимущество: теперь у него были оборотни и «тени», для которых любой лес был родным домом. Пусть их было пока мало, но ведь это только пока. Да и откусывать кусок, который потом не сможешь проглотить, Атей не собирался. На первом этапе его интересовал только участок от Мегара до границ леса Изгоев. Поэтому он предложил следующее:

– Друзья, у меня абсолютно нет времени засиживаться в Логове. Если вайроны еще могут какое-то время побегать в облике волков по лесам, то для моих «мышек» каждый прожитый день может стать последним. Другого способа вернуть им нормальную жизнь, кроме как напоить своей кровью, я не знаю. Поэтому надо совместить нужное с полезным. Я не просто так завел разговор о Даргасском тракте. Кроме полезного дела – чистки леса Приграничья от висельников, мы преследуем и свои корыстные цели, – хитро улыбнулся и продолжил: – Нужно начинать набивать кубышку золотыми данерами. Хальд, сколько идет торговый караван от Мегара до границ леса Изгоев?

– Если нет всяких неприятностей? – уточнил он.

– Именно.

– Пять-шесть дней, – уверенно заявил он.

– Отлично. Смотрите, – он подошел к карте, растянутой на стене. – Если считать, что купеческий обоз идет пять дней, то вот на этом участке можно поставить четыре крепких постоялых двора. НАШИХ постоялых двора, монетки от которых будут падать, позвякивая, в НАШУ мошну.

– Не ты первый, княже, хочешь поставить там постоялые дворы, – немного разочарованно произнес Хальд, ожидая от Призрака что-то более существенного. – Сожгут все твари. На каждом дворе не посадишь по десятку воев. А если посадишь – сотней придут.

– Вот, – поднял Атей вверх палец, не обратив внимания на интонации андейца. – А чтобы этого не случилось, нужно пройтись очень частым гребешком по лесу Приграничья. Не забывайте, теперь у нас есть вайроны и «тени». А соглядатаев, надеюсь, пока очень мало.

– Княже! – возмутился Хальд, и по виду остальных было видно, что они в его возмущении поддерживают Северянина.

– Успокойтесь, – примирительно поднял руки Призрак. – Я не хотел кого-то обидеть. Но и думать, что мы самые-самые не позволю. Вам напомнить о бутылочках в Рубежной?

Все сразу присмирели, стыдливо опустив глаза.

– Но поймали же, – попытался возразить Лайгор, хотя и сам понимал, что случилось все практически случайно.

– Поймали, – не стал спорить Атей. – Но кто скажет, что тот же торговец, что работает с Бенигной, по-тихому все здесь не вызнает? Да, тихо, я сказал, – прикрикнул князь, увидев, что теперь пытается возразить Савмак. – Я не говорю, что это он. Вбейте себе в голову: ожидая худшего, надейтесь на лучшее. Одно оброненное ненароком слово может стать поводом для наших недругов, чтобы задуматься над нашими действиями. Один похвалился другому, это услышал третий – и пошло дальше. Да здесь даже предателя искать не надо, потому как не было его как такового. Языки наши предателями будут. Ясно? Лайгор меня назвал хитрой личностью, вот и давайте становитесь такими же.

Увидев, что до всех дошел смысл его слов, и, поняв, что вскоре воевода разведет бурную деятельность по предупреждению лишних разговоров, Атей продолжил:

– Через пятину я с небольшим отрядом ухожу в герцогство Рукт, именно в этом государстве, что граничит с востока с лесом Изгоев, по уверениям Анэхит, находится самый большой рынок, где одни ее сородичи продают других.

– Они мне не сородичи, – зло сплюнула девушка. – Мой род Сайшат.

– Сейт, сейт,[4]4
  Сейт – да (ваиктаирон).


[Закрыть] – послышались от стола возгласы двух «теней».

Призрак обвел взглядом своих ближников. Его черные глаза подернулись еще более черной дымкой, и головы соратников непроизвольно вжались в плечи.

– Если будете меня перебивать, я плюну на все и в лес уйду вдвоем с Саем, – но долго раздражаться на своих друзей и приобретенную родню не мог, поэтому быстро успокоился и продолжил: – План корректирую. Через пятину выходим все. Даже новики. В Логове оставим только десяток «верных», несколько оборотней и «теней». Сразу за Мегаром углубляемся в лес Приграничья и делимся на три отряда. За окном уже осень, деревья начинают ронять листву, поэтому лес становится более прозрачным. Между отрядами промежутки в верст двадцать, и в этих промежутках, чуть впереди, словно челнок ткача, рыщут вайроны и «мышки» – наши носы, глаза и уши. Обнаруживаем банду – уничтожаем. Но только, если уверены в результате. Побед любой ценой мне не надо. Сомневаетесь – гонца к соседям, навалимся всем скопом. Никаких пленных, акция максимально жесткая.

– А вот в этом не сомневайся, княже, – хищно ощерился Хальд, у которого с этой братией были свои счеты.

– У границ леса Изгоев я с небольшим отрядом ухожу в Рукт. Ситалк пойдет искать своих сородичей, а вы разворачиваетесь и идете лесом Приграничья назад, только маршрут правите. Выбираете те участки, что не захватили. Я понимаю, что и этого будет мало, но это только начало. Когда я возвращусь, перейдем к следующему этапу. И вот тут, Хальд, – улыбнулся он воеводе, – как раз настанет время для постоялых дворов. Савмак, Анэхит, у вайронов и ваиктаиронов все поголовно воины? Только не перебивайте, я знаю, что вы сейчас ответите: да, все. И я с вами соглашусь. Мне интересно другое, среди вас есть торговцы, держатели гостиниц, мастеровые, в конце концов? Те же кузнецы. Оружие ведь вам не готовое с неба падает?