Текст книги "Древняя Греция"

Оплакивание умершего

Не менее мужественно вели себя и другие женщины Греции. Когда спартанский царь Клеомен, перебив множество аргивян, пошел на город, отважные женщины, которые по возрасту были в расцвете сил, вышли сразиться с врагами за отчизну. Под началом поэтессы Телесиллы они взялись за оружие и заняли все посты на стенах, окружив город как бы своими телами. Враг был изумлен и глубоко потрясен таким мужеством. Так они отразили Клеомена, уложив в битве немалое число его воинов. Второго царя, Демарата, который, по словам Сократа, ворвался в город и засел в нем, они также выбили оттуда. Когда их город был таким образом спасен, женщины похоронили павших в кровавой битве. В честь их славного подвига в граде воздвигли святилище. После тех событий в память о победе жители совершали так называемые «обидные празднества»: женщины надевали тогда мужские хитоны и хламиды, а мужчины – женские пеплосы и покрывала. Недостачу мужчин женщины покрыли за счет того, что приняли в число граждан лучших мужчин из числа неполноправных лиц.

Говоря о спартанских женщинах, Плутарх, пытаясь защитить их от нападок лаконофобов (ненавистников законов Спарты), особо подчеркивает их целомудрие. Молодые супруги порой вынуждены были встречаться урывками, в неосвещенном помещении («Бывало, что уже и дети рождались у некоторых, прежде чем им удавалось увидеть своих супруг при свете дня»). И все же о тех свободах, которыми пользовались в обществе спартанки, не могли даже мечтать другие греческие женщины (в том числе афинянки, хотя в Афинах царила демократия). Поэтому Плутарх многозначительно и с уважением пишет о женщинах Спарты: «Кроме того, женщине внушался благородный образ мыслей, и сознание, что и она может приобщиться к доблести и почету. Вот почему они могли говорить и думать так, как то рассказывают о жене Леонида, Горго. Некая женщина, вероятно, иностранка, сказала ей: «Одни вы, спартанки, делаете, что хотите, со своими мужьями». «Но ведь одни мы и рожаем мужей», – метко ответила царица. Это безусловно говорит в их пользу.

Женщина и воин

Отважные спартанки – отнюдь не исключение. Напомню о существовании царства амазонок. На страницах «Илиады» трижды упоминаются «амазонок мужественные орды». Предание гласит, что они трижды подступали к Афинам. Греки их побеждали, но те вновь нападали, пока не были окончательно разбиты в битвах Троянской войны. Однажды с ними столкнулся Геракл, когда отправился добывать пояс Ипполиты, дочери бога войны Ареса и царицы племени амазонок. Правда, Ипполита сама вручила ему желанный пояс, и даже отправилась вместе с ним далее. Но битвы избежать все же не удалось.

Амазонки

Сражение под стенами Афин было столь жарким и кровавым, что память о нем надолго запечатлелась в умах и сердцах греков. По крайней мере Плутарх, который посетил Афины, сам видел памятники, посвященные той войне: «Могилы убитых находятся вблизи улицы, которая ведет к нынешним Пирейским воротам». Их погребения встречаются и в других городах и областях Греции (в Фессалии, Херонее, Мегарах). Греки каждый год праздновали победу над амазонками: «Здесь издревле приносилась жертва амазонкам перед праздником в честь Тесея». Сей праздник отмечали более пышно, чем победу греков над персами. Амазонки были отважными воительницами. Они сражались на лошадях, без промаха поражая врага стрелами, а в случае если тот избегал их поражающих стрел, обрушивали на него удары грозного двойного топора. Их отвага была столь велика, что даже у римлян считалось высокой похвалой, если о воине говорили, что он «сражался, как амазонка». По словам Диона Кассия, когда император Коммод выходил сражаться на арену Колизея в роли гладиатора, он требовал от зрителей приветственного возгласа: «Ты – властелин мира! В славе своей подобен ты амазонкам!» Образ жизни этих удивительных дам коренным образом отличался от жизни женщин других племен и народов. Так, в племени черноморских амазонок якобы не было места мужчинам, их ливийские коллеги вообще держали бедняг-мужчин в рабстве.

Мужчины служили у них чем-то средним между говорящим орудием и вьючным животным (мужики вели в доме хозяйство, прибирали, готовили, присматривали за детьми, выполняли все пожелания своих дам-командиров). Хотя амазонки и рассматривали мужчин в большей части случаев как врагов, совсем обойтись без них они не могли. Весной, когда и у них взыграла кровь, они отправлялись на охоту за мужиками, так же как они охотились и на зверей. Они ловили самых пригожих и крепких самцов, а затем уже заставляли их выполнять все, что подсказывала им их фантазия. Когда у амазонок появлялись дети, девочки становились полноправными членами рода (их вспаивали молоком кобылиц и учили обращаться с оружием), а мальчишек отсылали к отцам как второсортный материал, бывало, что даже и убивали. Девушкам же отнимали грудь (правую или левую), чтобы в бою легче было стрелять из лука и прикрывать себя щитом. Такой образ женщин интриговал, а зачастую и пугал тех, кто слушал эти надуманные рассказы. Гомер представляет их в виде отвратительных фурий.

Поликлет. Раненая амазонка

Истоки происхождения мифа об амазонках сейчас проследить довольно трудно. Возможно, в основе явления лежат процессы изгнания и переселения части племен, в результате чего после целого ряда катаклизмов и военных схваток в живых могли остаться одни женщины. Они-то и создали свое «женское государство», поклоняясь богине луны и охотнице Астарте (или Артемиде). Государство их располагалось якобы на землях скифов и им управляла царица-воительница. Вооружены они были копьями, луками, стрелами и круглыми щитами. В каких только ужасах бедных амазонок не обвиняли (якобы те приносят в жертву младенцев мужского пола, пьют кровь из черепов и т.д.). Греки боялись воинственных дам, что лишь весной подпускали к себе мужчин (да и то на короткое время, чтобы зачать и продолжить их род). Следует заметить, что сражающиеся женщины вовсе не прерогатива скифских племен. Мы знаем о германских и галльских женщинах, отважно сражавшихся против римлян. Слухи о воинственных «дамах» циркулировали в Азии в эпоху Кира и Александра Македонского. Отряды амазонок встречаются в самых разных местах земли (Лахор, Богемия, Эфиопия, Конго, Дагомея, в битве за Трою, якобы даже в Америке, где они, возможно, и дали название Амазонке и Амазонии). В Центральном музее Афин можно увидеть фризы храма Асклепия (битва амазонок и греков). Похожие сцены встречаются в Британском музее скульптуры, в Берлине и т.д. Подвиги этих женщин настолько внушительны, что могут быть сравнимы с походами Александра и его «покорением мира». Некоторые утверждают, что они дошли до Чехии, вступили в Галлию, достигли Средиземного моря, проникли в Северную Африку, даже в Индию, а затем напали на Грецию и чуть не захватили Афины. Они же основали немало колоний в Европе и Малой Азии (Эфес, Смирна и др.) Обычно эти события относят к периоду между 2500 и 1500 годами до н.э., или даже в еще более раннее время. То, что этому нет никаких документальных подтверждений и авторитетных свидетельств, указывает, что греки какие-то случаи, факты, слухи, явления возводили в систему. В качестве главных персонажей амазонского воинства обычно фигурируют скифские дамы. Их рисуют безгрудыми (дословно «а-мазон», т.е. «лишенные груди»), что было необходимо для битвы. Известна и столица их – Фемискара, у Черного моря. Одни поселяли их в равнинах Скифии, другие же – у подножия Кавказских гор. Греки, вообще-то говоря, не стеснялись в оценках, описывая «диких варваров», к коим они причисляли скифов, тавров и т.д. Артемиде несли жертвоприношения в виде чаши с кровью, пленников обезглавливали, отрезали головы, прибивали к дереву, а тела сбрасывали с утесов. Эти же истории рассказывали о хеттах. Поэтому греки гордятся тем, что Гераклу удалось в бою убить 11 предводительниц амазонок, получив пояс Антиопы. В ответ амазонки вторглись в Грецию. Только ценой огромных усилий грекам удалось отстоять свободу. И хотя греки вновь одержали победу, но мужество амазонок оказалось столь впечатляющим, что Павсаний с изумлением воскликнул: «Стойкость их не была умалена поражениями». Эпизод схватки Ахиллеса и царицы амазонок Пентесилеи – любимый сюжет художников и писателей. Он центральный в поэме «Эфиопия» Арктиния Милетского, продолжившего тему «Илиады» (770 г. до н.э.). Поэма дошла до нас лишь во фрагментах. Амазонки часто встречаются и в изобразительном искусстве. Позже говорят осторожнее на сей счет. Говоря о битвах римлян с Митридатом, Аппиан пишет, что в его армии были воюющие дамы. Гиббон, рассказывая о театрализованном шествии по случаю триумфа императора Аврелиана (274 г. н.э.), упоминает о 10 женщинах племени готов, взятых в плен с оружием в руках. Римскому народу их представили в качестве «амазонок». Сам Гиббон пишет: «Почти невероятно, чтобы общество амазонок могло когда-либо существовать в Старом или Новом Свете». Но с другой стороны, Шебер, говоря об Азиатской России, настаивает, что в горах Великой Татарии обитали какие-то воинственные женщины-амазонки («амазун»). В эпохи, когда история представляла собой удивительную смесь выдумок и реалий, такого рода легенды и мифы вовсе не редкость.

П. Рубенс. Битва греков с амазонками. Ок. 1618 г.

Говорили даже, что амазонки держали в плену десять потерянных колен израилевых (Дж. Мандевиль). Немало сказок, подобных легенде об острове Вак-Вак, возле Борнео, где дамы, якобы свисая на длинных волосах, росли на деревьях, как плоды. Истории о царствах амазонок встречаются и в «Сказках 1001 ночи» (там их целая армия – 25 000 воительниц). Женщина на коне – обычное явление на Востоке… Г. Ротери и Ф. Беннет пишут в их труде: «И в самом деле, участие женщин в войне характерно для всех стран, начиная от Армении и Курдистана до Сирии и регионов Аравии, а также для местностей, прилегающих к Азовскому морю и тянущихся на восток к Татарии. О южных амазонках постоянно слышим в связи с завоеваниями преемников Магомета». Впрочем, известно, что в середине XIX века в Китае при Тянь-Ване, Небесном Короле Тайпинов, существовал отряд женской гвардии (1000 женщин-телохранительниц). Даже в конце XIX века женщины служили в охране в Бангкоке. В начале Крымской войны против русских сражалась курдская дама, известная под именем «Черная Девственница», потом она отправилась сражаться с русскими в составе войск Омар-паши на Дунае. Как видим, явление это дожило до Французской революции, Февральской революции 1917 года в России и до Второй мировой войны. Так мистический ужас у немцев вызывали «русские амазонки».

Конная и пешая амазонки

Действительно ли эти битвы с амазонками имели место в реальной истории – все же остается под вопросом… Интригующими были причины войн между ними, что скорее можно рассматривать как «войну полов». Знаменитая амазонка Пентесилея представлена в одноименной пьесе Г. Клейста. В ней она убивает Ахилла. Действие развертывается на фоне Троянской войны. Амазонки, «прекрасные, блистательные и жаждущие битвы», встают на сторону троянцев, бросаются в сражение «зверям подобно, пожираемые свирепой злобой». Они убивают греков-мужчин. По другой версии Ахилл смертельно ранил прекрасную Пентесилею, будучи уязвлен стрелой Амура. Ее образ стал украшать бесчисленные римские и греческие саркофаги, вазы, рельефы. Пентесилея – это символ той любви, что сильнее смерти. После ее гибели амазонки якобы скрылись в горах Кавказа, где в дальнейшем и смешались со скифами.

Амазонки

Известный ритор Исократ впоследствии скажет о них: «Сколь ни храбры были амазонки, но были побеждены мужчинами и лишились всего». Думаю, что для мужчин эта победа была скорее пирровой победой. Да и вообще история этого племени со временем обросла таким количеством чудес, что не знаешь, чему в них верить, а чему нет. Страбон писал, что со сказанием об амазонках произошло нечто странное. Дело в том, что во всех остальных сказаниях мифические и исторические элементы разграничены, а о амазонках всегда – раньше и теперь – были в ходу одни и те же сказания, сплошь чудесные и невероятные. Впрочем, в 1928 году во время раскопок в местечке Земо-Ахвала на побережье Черного моря (в предполагаемом месте расселения амазонок) было обнаружено захоронение некоего «князя» в полных доспехах и с оружием (двойной топор). Изучение найденного скелета показало: это – останки женщины. Возможно, тут захоронена одна из знатных амазонок-цариц… Схожее захоронение погребенной с царскими почестями дамы было обнаружено в Украине в 1971 году. В могиле (рядом со скелетом) найдены: скелет девочки, золотые сокровища, оружие, а также скелеты двух мужчин, умерших «неестественной смертью». Возможно, то были ее рабы, слуги, возможно, даже мужья, которые должны были сопровождать ее в последний путь. Такие же могилы с «воительницами» найдены и в Казахстане в 1993—1997 годах. Возможно, эти легенды имеют под собой почву и время внесет ясность в сей вопрос, когда начнут вести раскопки в Турции, в устье реки Фердомонт, там, где согласно легенде находилось когда-то царство легендарных воительниц-амазонок (осколок былого матриархата). О государстве амазонок в Азии писал Марко Поло, их якобы видели в Южной Америке испанцы и португальцы, об африканских амазонках упоминал в своей книге и Геродот.

Поединок Геракла с царицей амазонок Пентесилеей. Амфора

Конечно, греческие женщины не претендовали на славу амазонок…Такая свобода им даже была не нужна. К тому же мужчины ревностно воспринимали их женские свободы, часто бросая в их адрес упреки: мол, те «вконец разленились», решили жить «только для себя» и не хотят больше рожать детей. Во второй половине IV века до н.э. Спарта действительно значительно обезлюдела и лишилась былой мощи. Но при чем тут женщины? Каковы основания для подобных упреков и были ли они? Старая пословица, казалось бы, гласит, что дыма без огня не бывает. Ведь в Спарте с давних времен степень свободы женщин была значительно более высокой, чем где-либо в Греции. Основой этой свободы являлась их экономическая и бытовая независимость, а также то, что в силу ряда обстоятельств мужчины-воины Спарты надолго выключались из общественной жизни (войны, лагерная жизнь, походы). К этому добавьте еще и своенравный характер спартанок. С детства их воспитывали крепкими, сильными, выносливыми, приучали в случае надобности не лезть за словом в карман. Своей наготы дамы ничуть не стыдились. Пелей в эврипидовской «Андромахе» ворчит: «А впрочем, спартанке как и скромной быть, когда с девичества, покинув свой дом, делит она палестру с юношей, и пеплос ей бедра обнажает на бегу… Невыносимо это. Мудрено ль, что вы распутных растите?» Но если даже и находились противники такой свободы (вспомним хотя бы случай, что приводит Лисий), то другие отдавали должное красоте греческих женщин. Эта раскрепощенность и внутренняя свобода женщин (в том числе и спартанок) вызывали восхищение у части античной интеллигенции. В частности, поэт Овидий в X книге «Метаморфоз» рассказал историю о красавице Аталанте, что побеждала в беге всех мужчин.

 
Может быть, слышал и ты, как одна
в состязании бега
Женщина быстрых мужчин побеждала.
И вовсе не сказка
Эта молва. Побеждала она.
Сказать было трудно,
Чем она выше была – красотой
или ног превосходством.
Бога спросила она о супружестве.
«Муж, – он ответил, —
Не для тебя, Аталанта!
Беги от супругина ложа.
Но не удастся бежать – и живая
себя ты лишишься!»
Божья вещанья страшась,
безбрачной жить она стала
В частом лесу и толпу
домогателей страстных суровым
Гонит условием: «Мной овладеть
единственно можно,
В беге меня победив.
Состязайтесь с моими ногами.
Быстрому в беге дадут и супругу
и спальню в награду.
Плата же медленным – смерть:
таково состязанья условье.
 

Однако от себя не убежишь… У общества, где женщины забрали много власти, есть и минусы… Нечто похожее на матриархат установилось в Спарте во времена Агиса IV. Всеми делами в стране заправляли кружки дам. По словам Плутарха, женское окружение вершит дела страны самолично (такова Агесистрата, мать Агиса). В Спарте это считалось в порядке вещей. Лакедемоняне «всегда оставались под властью женщин и больше позволяли им заниматься государственными делами, чем сами вмешивались в дела домашние». Если же к факту господства в сфере политики и общественной жизни добавим еще и то, что «богатства Лаконии по большей части находились в руках женщин», перед нами предстает отнюдь не идеальное общество (с точки зрения мужчин). Отдавать бразды правления в руки красивых женщин крайне опасно. Те, как бешеные или необъезженные кобылицы, могут унести семейный корабль (не говоря уже о государстве) в такие бури, что потом и следов его не сыщешь. Потому в сатирическом стихотворении о женщинах поэт Семонид и говорит: только тиран и богач способен содержать красивую жену, абсолютно ничего не желающую делать в доме. Ведь та занята лишь тем, что заботится о своей красоте. Такая жена – бесполезная роскошь и ненужная мишура.

Африканские амазонки

Иной характер носит критика Аристофана. Тот сохранил не лучшие воспоминания о своей семейной жизни с актрисой. В комедии «Лисистрата» он выводит женщин в виде обуянных жаждой сексуальных удовольствий и наслаждений вакханок, что, давая товаркам клятву: «Не подниму я ног до потолка…» «Не встану львицею на четвереньки», только о том и помышляют, как бы заскочить в постель к своему мужу, горестно вопя и стеная лишь от одной невыносимой мысли, что придется лишиться мужских ласк, их жаркой любви и горячих объятий. Нередко, когда уже никакие иные уговоры не действовали, женщины поступали в точности, как советовала им Лисистрата:

 
И дело будет легким, если только
Стремитесь вы друг к другу,
но без войн…
Сейчас увидим. Ну-ка, Примиренье,
Возьми и подводи сперва лаконцев,
Но не тяжелой, грубою рукой,
Не так, как наши делали мужчины,
Но, как прилично женщине, нежней!
А кто руки не даст, веди за посох!
Теперь сюда афинян подводи!
Бери, за что позволят, и веди их!
 

Вспомним греческих красавиц, на пурпурных щечках которых «пляшет пламя любви» (Софокл). Вспомним и то, как царь Менелай при виде обнаженной груди красавицы Елены простил ей ее измену и жадно припал к ней. Вспомним, как у Аристофана Эрот и Киприда вызвали в груди героя столь пылкие чувства, что желанием воспылали все его члены. Самые строгие судьи, которые были готовы осудить за грехи прелестную Фрину, так и не смогли наказать греховодницу. Ее защитник Гиперид сорвал с нее одежды и выставил напоказ ее прелести. Грудь девы была столь совершенна, что тут даже карающий меч закона заколебался и невольно сам скользнул обратно в ножны… Перед красивой женщиной часто и судьи бессильны.

Г. Рени. Красавица Аталанта и Гиппомен. 1612 г.

Но, разумеется, была область, где женщина прежде всего чувствовала себя хозяйкой, где она властвовала. Она чувствовала нюхом запах мужчин, и он раздражал ее, как самого Зевса, чьи бесчисленные любовные похождения волновали воображение. Она же видела, что даже в мифах все боги и герои охотятся за женщинами (Зевс, Посейдон, Дионис, Пелопс, Парис). Аттические вазы заполнены такими сюжетами. Дионис преследует на пантере женщину. Эроты их похищают. Славно забавляются сатиры и менады. Приап поливает фаллос специальным маслом, готовясь к бою… Даже несравненный Гомер описывает буйство Диониса-Вакха и свиты из нимф-вакханок. На пелике из Пантикапея Дионис на грифоне нагоняет девушку. Хозяин подземного царства Плутон спешит к очередной жертве (невесте), чтобы вступить с ней в брак в мире мертвых. Да что там, о любви мечтают все женщины.

О. Бердслей. Лисистрата, прикрывающая свои чресла. 1896 г.

Дж. Тинторетто. Портрет женщины с обнаженной грудью. 1570 г.

Ваз, где Эрот преследует женщин и овладевает ими, найдено множество на юге России. Все они, заметим, из женских погребений. И роль Эрота всем понятна – он символ удовлетворения любовной страсти. Греческому обществу (в Афинах и ионийских городах), как сказано, свойственно господство мужчин. Но женщины участвовали в их праздниках, культах, жертвоприношениях, ночных увеселениях… Некоторые из праздников были преимущественно женскими. Во время праздничных процессий они несли культовые принадлежности. Ночь благоприятствует влюбленным, сладка любовными забавами. Подобные ночные приключения порой заканчивались даже изнасилованиями. Но дамы все равно ценили такую свободу и гордились участием в этих священных обрядах. Аристофан отмечает, что когда женщины собирались в святилищах Вакха, Пана, Генетюллиды или Колиады (последние две – это особые женские богини), то невозможно было пройти мимо из-за гама и шума кимвалов. Некоторые женщины были особенно привержены культам Адониса и Сабазия. В дионисийских процессиях торжествует фаллос. Фаллосы готовили к Дионисиям. «В шутках и песенках фаллоносцев можно видеть истоки комедии». Женщины были глубоко счастливы, когда им давали в руки символ любви, ставили во главе колонн.

 «Посох» Приапа

Приап, поливающий фаллос маслом

Однако не все было так уж просто и однозначно при такой вольнице. Мужчина и женщина – сообщающиеся сосуды, созданные самой Природой. Если в одном из них – слишком много свободы и прав, в другом – их мало или нет вовсе, неизбежно возникают проблемы. Не все воспринимали даже закон Ликурга, дававший шанс «сообща заводить детей людям достойным». Это было сделано не только из-за того, что надо было вытравить из сердец граждан «пустую бабью ревность». Видимо, речь шла о проведении целенаправленной и активной эвгенической политики, цель которой появление здоровых и крепких детей. Государство тем самым брало на себя роль сводницы. Ксенофонт в «Лакедемонской политии» рассматривает как само собой разумеющийся случай договора между старым мужем, его молодой женой и неким молодым человеком с хорошей репутацией, что договариваются о возложении функций деторождения на «молодого бычка». Правы те, кто сравнил тех образцовых производителей «с припускными самцами, оплодотворяющими сук и кобыл по желанию их хозяев, которые же, однако, забывают о всех правилах евгеники, когда дело касается их собственных жен, и после расплачиваются за свое неразумие, воспитывая хилых и немощных детей, рожденных от них самих» (Ю. В. Андреев). Однако, если такое имеет место, это делает брак абсолютно формальным явлением.

Эрот и Психея. Рим

Хотя Платон выступал против «бесстыдных любовных утех», в реальной жизни общество одних лишь женщин преследовало за измену и нарушение супружеской верности. В Афинах в случае измены жены муж мог расторгнуть брак. В некоторых случаях жена могла потерять не только мужа и свое доброе имя, но и жизнь. Не нужно быть философом, чтобы понять: если у твоей жены есть любовник, а ты вполне согласен с такой «демократией», то твоей власти в доме пришел конец… Известный оратор Лисий привел пример того, как обманутый муж, взяв свидетелей, подкараулил жену, когда та занималась с другим мужчиной тем, чем в принципе должна была бы заниматься с мужем, тут же убил совратителя. В данном случае осталось неизвестным, не сама ли жена явилась инициатором любовного романа. Муж всячески выгораживал жену. Отмщенный муж при этом ссылался на закон: «Сам ареопаг, который исстари вершил суд по делам об убийстве и которому и в наши дни предоставлено это право, постановил в совершенно определенных и ясных выражениях, что неповинен в убийстве тот, кто покарает смертью прелюбодея, если застигнет его вместе со своей женой… Я считаю, судьи, что покарал его не только за себя, но и за государство. Если вы согласитесь со мной, подобные люди поостерегутся вредить своему ближнему, видя, какая награда их ждет за такого рода подвиги. А если вы не согласны со мной, то отмените существующие законы и введите новые, которыми будут карать тех, кто держит жен в строгости, а соблазнителей оправдывать. По крайней мере, так будет честнее, чем теперь, когда законы ставят гражданам ловушку, глася, что поймавший прелюбодея может сделать с ним что угодно, а суд потом грозит приговором скорее потерпевшему, чем тому, кто попирая законы, позорит чужих жен». Доводы Лисия приняли не все, ибо такого рода случаи все же были исключением.

Картинка праздничного времяпровождения

На спине у божественного быка

Вероятно, как в Спарте, так и в Афинах о семейной гармонии приходилось разве что только мечтать. Во всяком случае, к женщинам относились с предубеждением. Р. Тэннэхилл обращает внимание, что греки вплоть до III века до н.э. воспринимали женщин исключительно «как существ неразумных, сексуально озабоченных и ущербных в нравственном плане». А поэт Семонид Аморгский (VII в. до н.э.), основавший колонию на одном острове, и вовсе был о дамах неважного мнения, считая их причиной всех зол:

 
Да, это зло из зол, что женщиной
зовут,
Дал Зевс, и если есть чуть пользы
от нее —
Хозяин от жены без меры терпит зло.
И дня не проведет спокойно,
без тревог,
Кто с женщиной судьбу свою
соединил,
И голод вытолкнет не скоро
за порог;
А голод – лютый враг, сожитель —
демон злой.
Чуть муж для праздника
повеселиться рад —
Во славу ль божию иль там почтить
кого, —
Жена, найдя предлог, подымет
брань и крик.
Ведь, у кого жена, тому не к дому
гость…
 

Джузеппе и Паоло Гроппелли. Талия. Летний сад

Порой дамы предстают как отъявленные убийцы. Клитемнестра убивает мужа. Медея разрезает на куски брата и убивает сыновей. Федра оклеветала невиновного и вынуждена покончить жизнь самоубийством. Электра привела к смерти ее мать. Хотя часто истинный виновник всех трагедий именно мужчина. Его отношение к женщине нельзя назвать иначе как варварским. Так, Гесиод рекомендовал «покупать женщину, а не жениться на ней», ибо в этом случае «ты можешь заставить ее идти за плугом, если это будет необходимо». Конечно, кому-то может и повезти и ему удастся «найти добрую и здравомыслящую жену», но даже и в этом случае «он увидит, что зла в его жизни больше, чем добра». Как видите, тут романтикой и поэзией чувств вовсе и не пахнет. Иные обиженные судьбой видели в женщинах некое подобие дьяволиц или ядовитых змей. Грек, как и старый еврей, желал иметь дома в лице жены рабыню, вола, лошадь, пчелу в одном лице. Помимо этого жена должна еще и порхать вокруг мужа, как бабочка, обслуживая его, будучи вдобавок полной ослихой, не замечая всех его проделок на стороне, да еще и отличной актрисой, нося маску любящей и восхищающейся своим мужем. В Греции, как и в других частях мира, женщины зачастую подобны «кариатидам» (фигура, не только украшающая здание, но и главным образом несущая на себе большую часть нагрузок дома; название эти фигуры получили от женщин Карии, единственного города Пелопоннеса, полностью поддержавшего персов в войне, за это обреченных греками вечно нести тяжелейшее бремя; по крайней мере так гласит легенда).

Медея убивает родного брата Апсирта

Маска. V в. до н.э.

Дочь, целующая своего отца

Разумеется, на отношения мужчин и женщин влияла и проблема баланса популяции. Древние народы часто преследовал страх перенаселения, против которого известно было три надежных средства – войны, колонизация и различные формы ограничения деторождения, в их числе: добровольная бездетность, ограничение рождаемости, гомосексуализм, лесбиянство и даже отказ от детей. Аристотель был убежден, скажем, что «калеку-ребенка кормить не следует». В Греции нередко мы встречаем добровольную бездетность, которую рекомендовали, например, Фалес и Демокрит. Фалес вообще остался холостым, якобы потому, что очень любил детей (процесс). Аристотель писал: «Право свободно рождать детей (без ограничения их числа) неизбежно повлечет за собой обеднение граждан, обеднение же подает повод к волнениям и преступлениям. Коринфянин Феидон, один из старейших законодателей, исходил из того взгляда, что число семейств и всего вообще количества народонаселения должно было бы оставаться постоянным, при возрастании населения, учитывая существующий порядок разделения земель, неизбежно должно увеличиваться число бедняков». Перед нами в грубой форме тут предстает «идея мальтузианства». Хотя грекам скорее следовало подумать о росте населения, учитывая их потери в войнах и междоусобицах. Все сказанное, разумеется, не исключает того, что греки любили детей, как и те своих родителей.

Женщины за беседой

Микеланджело Буонарроти. Сивилла Дельфийская. XVI в. Фреска Сикстинской капеллы в Ватикане

Предпочитая дома видеть молчаливых дам, греки давали им выпустить пар, т. е. выговориться в женской болтовне с подругами (или же в пророчествах). Для этой цели существовал институт пифий, жриц и весталок. Известной пророчицей была Кассандра. Героиня произведения Ликофрона «Александра» говорит о ее миссии:

 
Зачем, несчастная, к утесам я глухим,
К немой волне, к бесчувственным
лесам
Свой скорбный вопль несу и тщетные
слова?
Ведь бог Лепсийский дал мне
прорицанья дар,
Но веры нет ни у кого в слова мои…
Но в страшный день, когда наш
край родной
Ничто уж не спасет, – тогда
узнают все, —
Недаром ласточка им пела про беду…
 

Плутарх (побывавший жрецом Аполлона в Дельфах) писал, что пифией была простая деревенская женщина, необразованная, грубоватая, без каких-то талантов и способностей. Обычно ее почти насильно отторгали от привычной жизни, заставляя соблюдать ритуальные ограничения. Любопытен сам институт пророчеств. В нем конституировался прообраз многих современных магов, колдунов, шарлатанов, чьи прогнозы порою столь же точны, как пророчества Сивиллы. В сборнике «Оракулы Сивилл» разные темные личности вещают о будущем народа, рисуя его в мрачном и трагическом свете. Меньший интерес представляют способы и средства, к которым прибегала пифия в период экстаза, выкрикивая пророчества (испарения из скалы, наркотический дурман, гипноз или артистические дарования).

Сафо. Геркуланум. 350 г. до н.э.

Как видите, женщины Греции ни в чем не уступали мужчинам, выглядя достойно не только в бою (всем известен пример воинственных амазонок), но и в любви и в поэзии. Женскую поэзию представляли некоторые уроженки Лесбоса, Беотии, Аргоса, Сикиона. Наиболее известная поэтическая фигура тут – Сафо (VII—VI вв. до н.э.). Судя по свидетельствам, внешне она не была красавицей. Смугла, невысока, худощава. Ее озаряли яркие глаза – живые, полные мысли, чувственного огня. Географ Страбон называл ее не иначе, как «чудом», и утверждал, что напрасно было бы искать в истории женщину, которая в поэзии могла бы выдержать хотя бы приблизительное сравнение с Сафо. Антипатр Сидонский утверждал, что в ее песнях она превзошла всех женщин, как Гомер – всех мужчин. Поэтесса оказала большое влияние на Горация и Катулла, певцов нежных чувств и большой страсти. Сократ величал ее наставницей в вопросах любви. Платон называл «девятой музой». Овидий писал: «Сафо воспламеняет во мне любовь к моей подруге». И давал совет: «Заучивайте наизусть Сафо, – что может быть страстнее ее!» На острове Лесбос она возглавляла одну из музыкально-поэтических школ, где и обучала знатных девушек умению вести себя в обществе, стихосложению или танцам. Ряд ее песен был посвящен любимым ученицам. В стихотворении «К женщинам» «царица поэтов» вспоминает о совместных деяниях в юности светлой и как много «прекрасного и святого совершили». Сафо пишет об прекрасных днях в кругу подруг в «Молении к Гере»: