Текст книги "Русь между Югом, Востоком и Западом"

Иероним Босх. Сад земных наслаждений

Говоря о заслугах князя Владимира, нельзя не сказать и о державном его строительстве. Он активно занимался укреплением границ государства, желая прикрыть их мощной оборонительной полосой со стороны Степи. Стал князь Владимир и инициатором первой судебной реформы на Руси.

Как уверял Иларион в «Слове о законе и благодати», «землю свою пас правдой, мужеством и смыслом», управлял, опираясь на право. Интерес представляет тема морали, в частности, история обращения Владимира, что «бе несыт блуда, приводя к себе мужеския жены и девицы растляя», не ведая границ в наслаждениях. Речи о 800 наложницах легендарны, как притчи о 600 женах Соломона. Вероятно, речь шла о невольницах-военнопленных, которые были к услугам князя и его дружины. Как бы ни было, оказавшись на киевском престоле, он вскоре «побежден был похотью женской». Княжеские «грады» под Киевом он превратил в серали: 300 наложниц обитали в Вышгороде, 300 – в Белгороде, в Берестове – около 200. Одним словом, как сказал Гоголь, «русский отпустит такую штуку. что и римлянин не сделает». «И был не сыт на блуд, – говорится в Начальной летописи, – и приводил к себе мужних жен, и девиц растлевал». Князь увел жену богатыря Данилы Ловчанина, несчастного Данилу сгубил. Монах Иаков вложил в уста князя такую самооценку его недавнего поведения – «акы зверь бях, много зла тво-рях в поганстве и живях яко скоти наго». У Владимира было всего три официальные жены: «чехиня» Алло-гия, полоцкая княжна Рогнеда, «грекиня» Наталия. Практика поведения далека от высоких нравственных критериев веры. Эти бесчисленные, как говорят, внебрачные связи и, главное, дети, порождаемые от них (а князья на Руси и тогда старались всех деток как-то пристроить в «светлицах» русской власти), расплодили такое количество наследников, что вскоре Русь захлебнется во властных и кровавых вожделениях княжеских «бастардов». Морализирование на Руси средь сильных мира сего – почти безнадежное занятие, ибо власть на Руси зачастую находилась над моралью.

Особо большими «моралистами» предстали иностранцы, характеризуя князя как «великого и жестокого распутника». Понятно, что князь не сразу встал на стезю праведности. Но вскоре 30-летний князь заметно изменился, отстав «от своей крайней распущенности». Народ, благосклонный к Владимиру Красное Солнышко, буйство плоти, похоже, ему простил. Вера христианская, бесспорно, повлияла на мораль князя в лучшую сторону. Хотя примеры прямого влияния веры довольно редки: «Правда, все указанные примеры столь успешных нравственных влияний церкви говорят только о редких единицах, а не обо всей массе русского народа, но практически было дорого то, что эти примеры стали для массы конкретными воплощениями новых христианских идеалов, и если вообще exempla trahunt («примеры учат»), то для простых русских людей, не привыкших к отвлеченному мышлению, близкие национальные образцы добродетелей служили нравственно-воспитательными уроками».

Проблема выбора

Хочется подчеркнуть светлый, оптимистический характер древнерусского христианства, не знавшего ни крайностей аскетизма («Что ешь и пьешь – все во славу Божью», – скажет летописец со ссылкой на апостола Павла), ни воинственного настроя по отношению к инаковерующим, ни костров инквизиции. «Русское православие, – отмечал А.Г. Кузьмин, – не знало военных орденов, а первые костры, которыми Рим веками разогревал Европу, появятся на Руси лишь в конце XV – начале XVI в. не без влияния того же Рима, как бы сопровождавшего Зою – Софью Палеолог в жены овдовевшему Ивану III».

Отдых красавицы

 
Красавицы роскошно отдыхают,
Как пестрые восточные цветы,
Которые томятся и вздыхают
В садах волшебной южной красоты.
 

Дж. Г. Байрон. Дон Жуан

Видимо, чувствуя за собой вину за былые плотские грехи, князь простил и жену

Покушение Рогнеды на князя

Владимир прощает жену Рогнеду

Рогнеду, которая, не выдержав мук ревности, как-то чуть не зарезала его во сне. Причина этого стара, как мир. Княгиня, как всякая женщина, не могла выдержать обилия окружавших его любовниц. Но ее все же не казнили. Посовещавшись со старейшинами, отправили ее с сыном в ссылку в созданное княжество. Иные его браки, как было принято среди правящей верхушки, преследовали государственные цели. Так было, когда он взял в жены византийскую княжну Анну. Порфироносные особы окружены священным ореолом, их судьбы связывали с судьбами Византийской империи, а потому брак с чужаком запрещался законом и заветами отцов. Говорили, что Константин Великий в IV в. произнес такие слова: «Никогда василевс ромеев да не породнится через брак с народом, приверженным к особым и чуждым обычаям по сравнению с ромейским устроением». Эта акция имела для Владимира политический, не житейский смысл. Женившись на византийской княжне, он тем самым становился вровень с властителями полумира. Ну и что, если у него пять «водимых» жен и несколько сот наложниц (миф). То же было у царя Соломона, а слава о нем живет в веках. Доброго христианина несколькими женами не смутишь! Так думал Владимир. Заупрямилась Анна, не желавшая ехать в Тмутаракань, «к варварам». Тщетно убеждал ее отец-император: «Обратит Бог тобою Русскую землю в покаяние, а Греческую землю избавишь от лютой рати. Видишь, сколько зла сотворила Русь грекам? И ныне, если не пойдешь, то же сотворят и нам». Так гласит летопись. В Повести временных лет сказано, что Анна ни за что не хотела идти в жены: «Словно в полон иду; лучше бы мне здесь умереть!» И все же брак свершился – во славу Русской земли и христианства. Правда, чтобы уломать гордую византийскую княжну, Владимиру пришлось взять штурмом град Херсонес, а затем уж пала, в свою очередь, и княжна. Как видим, не ради очей прекрасной Анны стремился он в брачный союз.

Принятие православия в качестве государственной религии было одной из главных исторических заслуг Владимира перед Русью. Он гениально угадал, вернее, аналитически точно просчитал все моменты, важные для существования Руси, включая и географию ее местоположения, характер и менталитет нашего русского народа. Реформа Владимира ставила целью сплочение государства. Сей момент был определяющим и при выборе Византии как примера государственного строительства для Древней Руси. Не надо забывать, что к тому времени Византийская империя, будучи наследницей Римской империи, оставалась единственным древним государством в Европе или даже в Передней Азии, сохранившим надежный аппарат власти. Тут действовали налоговое и римское право, основы римского судопроизводства.

Алексей Комнин и его дочь Анна

Академик Б.В. Раушенбах писал: «Здесь нужен был рывок, надо было смело заимствовать в развитых странах их культуру, науку, ремесла, строительную технику, короче говоря, все то, что делало Византию и подобные ей феодальные монархии наиболее развитыми странами своего времени. Было ясно, что заимствовать надо было все необходимое в комплексе, как единое целое, а следовательно, и религию. Если брать в качестве образца Византию, то, как известно, в ней государство и церковь были так тесно связаны, так переплетены, что полностью отделить религиозную деятельность от светской практически было невозможно. Византийский вариант христианства. был именно тем, на базе которого легче всего было объединить Русь.» Владимир, прозванный Святым, расширил власть над тогдашней Древней Русью, включая земли киевскую, новгородскую, ростовскую, смоленскую, древлянскую, полоцкую, галицкую. Конец правления князя Владимира омрачили события 1013 г., когда поляки и печенеги напали на Русь, поддержанные немцами. Почил князь в селе Берестове в 1015 г.

МЕЖДУНАРОДНЫЕ СВЯЗИ ДРЕВНЕЙ РУСИ С ВИЗАНТИЕЙ

Налаживание тесных связей с Византией, крупнейшей державой торгового мира, имело для Руси не только политическое, но и большое экономическое значение. Империя имела большой вес, рынки приносили хорошую прибыль, сопровождение купеческих караванов давало постоянный источник дохода князьям. Это во многом и определило выбор в пользу христианства. На этом акцентирует внимание Владимир в экономической политике. Русь хочет быть на равных с самой могущественной державой тех лет, Византией и требует, говоря нашим языком, предоставления ей «режима наибольшего благоприятствования» в торговле. Хотите поддержки в военных вопросах, в вопросах геополитики, так идите и на серьезные экономические уступки. Сцену переговоров князя с византийскими послами в Киеве описывают так. «И о нашей купле-продаже будем говорить, – продолжал князь Владимир, – купцам Руси надо дозволить ходить в город Константинополь, подобно вашим, что ходят в Киев и прочие города Руси… Вы не пускаете их в город, замыкаете в «Маме», водите в город не более как по пятьдесят человек, устанавливаете на их товары свои цены, а нам продаете, что вздумаете и по своей цене. Почему так? Нет, теперь пишите так: русским купцам в Византии, как и греческим на Руси, дозволяется ездить свободно, пошлину не платить, устанавливать свои цены, покупать, что пожелают, и буде везде помощь, приязнь имати за месячину». Если судить по Начальной летописи, то и военные походы на Царь-град были вызваны желанием русов получить экономические выгоды и поддержать выгодный уровень торговли. Еще в договоре Цимисхия со Святославом было прямо сказано, что Царьград готов принимать торговлю русов в качестве союзников, «как искони повелось». По договору Олега русские купцы вообще не платили ромеям никакой пошлины. «Читая эти договоры, легко заметить, какой интерес связывал в X в. Русь с Византией. Всего подробнее и точнее определен в них порядок ежегодных торговых сношений Руси с Византией, а также порядок частных отношений русских в Константинополе к грекам; с этой стороны договоры отличаются замечательной выработкой юридических норм, особенно международного права» (В.О. Ключевский).

Русский купеческий корабль на подходе к Константинополю

Сохранились и торгово-бухгалтерские записи X в. на керамике из Тмутаракани и Белой Вежи, что говорит о ведении торгово-финансовой работы в районе военно-политических и торговых контактов Древней Руси. О роли торговли в политике писал и Н.М. Карамзин: «Вероятно, что Великие Князья, следуя примеру Скандинавских Владетелей, сами участвовали в выгодах народной торговли для умножения своих доходов. Государственная подать в IX и X веке состояла у нас более в вещах, нежели в деньгах. Из разных областей России ходили в столицу обозы с медом и шкурами или с оброком Княжеским – что называлось: возить повоз. Следственно, казна изобиловала товарами и могла отпускать их в чужие земли».

Св. Мамант. XI в.

Византия стала крупнейшим торговым партнером Древней Руси, хотя в первой трети X в. она и платила дань Руси в виде «укладов» и фиксированной денежной суммы (в виде продуктов на дорогу и на время их пребывания в стране). Русские купцы пользовались в Константинополе торговыми и иными льготами (не платили торговых пошлин и т. д.). Византию посещало не менее 400–500 человек, останавливаясь в предместье св. Маманта (у Маманта, «Мамы»). Глядя на развитую систему торговли ромеев, русские проникались мыслью о важности роли торговли и купечества. Это был знак для торговых городов Руси – Киева, Новгорода, Пскова и др. Ш. Диль писал: «Константинополь был исключительно богатым и цветущим городом». Еще в начале

XIII в. Роберт де Клари писал, что «две трети благосостояния мира сосредоточены в Константинополе, а одна треть рассеяна по всему свету». В мастерских столицы византийская промышленность была занята производством предметов утонченной роскоши. Византийцы снабжали ими весь мир. Процветала торговля. «Константинополь, расположенный на стыке Европы и Азии, был огромным рынком, где встречались народы Балканского полуострова, задунайских областей и азиатского Востока; русские привозили туда зерно, меха, икру и многочисленных рабов; арабы из Багдада продавали там драгоценные шелковые ткани как своего производства, так и из далекого Китая; на большом городском рынке, между форумом Константина и площадью Тавра, целый день кипело оживленное движение. В замечательном порту Золотого Рога становились на якорь корабли самых различных стран, и на берегу залива, как и на берегу Мраморного моря, кипела непрекращающаяся торговая деятельность». Не менее блестящей была Фессалоника. Каждый год перед праздником св. Димитрия открывалась большая ярмарка, и город наполнялся толпой иностранцев. Живое описание этой ярмарки сохранилось в любопытной книжке XII в. «Тимарионе».

Шлем с деисусом. XIII в.

В героическую эпоху восточных славян, при пяти князьях Руси (Рюрике, Олеге вещем, Игоре Старом, Ольге Святой и Святославе), заложен фундамент военной и экономической значимости Руси. Подчинена влиянию русов огромная территория. Возводятся новые города, Благодаря торговле с Русью и Балтией Константинополь с конца IX по конец X в. увеличил население в 10 раз – с сорока до четырехсот тысяч человек. Можно сказать, «русский транзит» сделал Константинополь великим государством. Но эта же торговля принесла Руси к концу X в. до одного миллиарда дирхемов серебра (1 миллиард дирхемов – немногим менее 3 тысяч тонн). Две трети суммы осталось на Руси, треть ушла в страны Балтии. Оценка торгового оборота Руси и Византии дает цифру в 5—10 тыс. тонн груза, перемещаемого в древнерусских судах – моноксилах (подобие казацкой «чайки»), вмещавших 40 человек и 10 т. груза. Караван мог составлять 50—100 или более судов. К.Л. Егоров в «Образовании Киевской Руси» подчеркивает, что почти вся экономика Скандинавии в тот момент существовала на «русском» серебре. С киевским флотом в конце X в. могли соревноваться лишь флоты Венеции и Генуи. Ежегодный грузопоток между Италией и Германией в то время шел через Сен-Готардский перевал и составлял даже в XIV в. не более 1–1,25 тыс. тонн, т. е. был во много раз меньше, чем грузопоток между Русью и Византией. Не была внакладе и Византия. В XII в. одна константинопольская таможня в день собирала пошлин на 20 тыс. золотых монет. В год эта цифра составляла 7 млн монет, или 33 тонны золота.

Караван

В этом плане весьма полезным представлялось распространение христианства и среди киевского военно-купеческого населения. Процесс энергично поддерживался Византией в ее собственных интересах, Константинополь был не прочь в исторической перспективе стать хозяином днепровской страны, столь богатой сырьем и товарами. Но и в то же время множество россиян вели торговлю в Царь-граде, продавая там рабов или покупая разные товары (богатые одежды, сукна, сафьян, пурпур, вино, плоды, перец и т. д.). За дальностью расстояния о фактическом покорении Руси, однако, и речи быть не могло. Потому главным средством для упрочения византийского влияния и контроля должны были стать торговля и религия, а также военные связи.

Золотой солид. Византия

Ключевский отмечает: «Легко заметить основной экономический интерес, руководивший этой жизнью, сближавший и объединявший отдаленные и разрозненные части земли: дань, шедшая киевскому князю с дружиной, питала внешнюю торговлю Руси. Этот же экономический интерес направлял и внешнюю деятельность первых киевских князей. Деятельность эта была направлена к двум главным целям: 1) к приобретению заморских рынков, 2) к расчистке и охране торговых путей, которые вели к этим рынкам». На земли Древней Руси шли торговцы из самых разных стран, со всех концов света – латиняне, мусульмане, иудеи, язычники. К числу основных торговых троп Старого Света того времени, которыми воспользовался ислам, были еще и широтный Великий шелковый путь, и меридиональный путь «из варяг в греки», иначе говоря – великий «рабский путь» с севера Европы через Киев в Средиземноморье. Путь разветвлялся, направляясь в том числе в новые европейские владения ислама – на Иберийский полуостров, в Сирию, Палестину, Иерусалим, Аравию, в Северную Африку. Битва под знаменем ислама, когда вера используется в политических и коммерческих целях, будет продолжаться и далее. Киевская Русь стала федерацией торговых городов, где семейство Рюриковичей выполняло функцию федеральной власти. Киев стал главным оборонительным форпостом «против Степи и центральной вывозной факторией русской торговли». Купцы и товары шли из Киева, Твери, Москвы, Новгорода, других городов не по Дону, а сухим путем на Белгород. Историк М.Н. Тихомиров отмечал, что эта дорога была куда менее опасной, чем путешествие по Дону, где путники испытывали постоянную опасность нападения со стороны степняков. Киев взял на себя и другие важные хозяйственные функции, на сей базе и возникла первая форма Русского государства.

Византийский гимнограф

Что дали христианство и Византия Руси в плане просвещения? Ромеи с их образованием и почерпнутой из античности культурой окажут благотворное влияние на Италию, Балканы, Древнюю Русь, Закавказье, Крым. Историк З.В. Удальцова писала: «Необычайный расцвет Константинополя – крупнейшего центра средневекового мира, превосходившего вплоть до XIII в. богатством и блеском современные ему Лондон, Париж, Венецию и Флоренцию, способствовал сохранению светской городской культуры. Культ империи и императора давал импульс как развитию придворной столичной культуры, так и сближению светской и церковной идеологии. В Византии всегда жили полнокровной жизнью светская культура и образованность, связанные, с одной стороны, с византийской аристократией и городской интеллигенцией, а с другой стороны – черпавшие могучие импульсы из народной культуры». Будучи на тот момент культурнейшей страной в Европе, Византия немало поспособствовала обретению Русью государства и системы управления, став и главным источником славянской грамоты и фактором прогресса. Русов привлекли в византийцах не только религиозные красоты. Византия – мастерская мира. В этом плане Константинополь был совершенно не сравним тогда с городами Западной и Центральной Европы. «Лучшие произведения искусства делались там, лучшее вино, специи, моды, ткани – все шло из Константинополя. Богослужение там, – пишет С. Карпов, – было более торжественным и театрализованным, нежели западное. Единство искусства, поэтики, музыки – все соединял в себе храм, создавая особое сакральное пространство. Купол храма Святой Софии как бы парил над столицей империи, придавая ей неповторимый облик. Когда Русь принимала христианство, самая глубокая, духовная и красивая вера была та, которую исповедывали византийцы. Брали лучшее!» В числе лучших достижений Византии – система образования.

Святые Кирилл и Мефодий

Византия и стала одним из главных родников письменности для Руси. Филолог Б.Н. Флоря напрямую связал с Византией возникновение письма: «Заканчивая характеристику тех условий, в которых появилось и стало распространяться по миру славянское письмо, следует дать ответ на вопрос, что было закономерно и что случайно в самом факте возникновения именно в Византии славянского письма. Для такого ответа необходимо самым кратким образом охарактеризовать главные особенности созданного Константином-Кириллом славянского письма. Как известно, в отличие от других практиковавшихся в ту эпоху способов записи славянской речи славянское письмо Константина-Кирилла представляло собой особую, законченную систему, созданную с тщательным учетом специфических особенностей славянского языка. Думается, что в таком виде славянское письмо в IX в. могло быть создано только в Византии с ее более высоким, чем в странах Западной Европы, уровнем гуманитарных, и прежде всего филологических, знаний, там, где были возможности знакомства не с одной, а с рядом различных систем письменности. Возникновение вопроса о создании письма для славян. было закономерно связано с важными особенностями международного и внутреннего положения Империи». Будучи культурным перекрестком Запада и Востока, Европы и Азии, эта страна стала для Руси главным культурным маяком на протяжении веков. Тут за светским обучением, что особенно было важно, признавалась немалая практическая ценность. Получение классического образования открывало в Византии дорогу к служебной карьере, богатству, изменению социального статуса. Как отмечают исследователи, не только светская, но и церковная администрация, как правило, набиралась только из тех, кто окончил школу. Выпускники школ, причем даже дети простых людей, а не только знати, могли стать чиновниками императорской и церковной канцелярии, сборщиками податей, секретарями, судьями, адвокатами, офицерами, переписчиками, каллиграфами и т. п. Но чаще всего простые граждане, окончив светские школы, становились преподавателями, которые либо вели в общественных учебных заведениях занятия, либо давали ученикам частные уроки.

Средневековый университет

Хотя материальное положение их было нередко незавидным, только таким путем дети бедняков получали возможность обеспечить себе более почетное занятие и избавиться от нищеты. Несмотря на то что в стране было и много неграмотных, по сравнению с жителями средневековой Европы византийцы были, несомненно, гораздо более образованными. Со временем в светское образование были включены и элементы церковного обучения, но они были ограничены в основном религиозно-этической сферой. В основе образования лежало изучение трудов античности и произведений языческих писателей. Даже в Константинопольском университете, основанном Феодосием II, богословия как особой дисциплины среди предметов не было (т. е. образование было светским). Характерно и то, что постановление Феодосия II об учреждении университета помещено в разделе Кодекса об изучении именно светских наук. В школах читали, учили наизусть и комментировали литературные памятники эллинизма. Занятия велись на греческом языке. Оный широко распространился и на востоке империи. Даже в школах Сирии, где преобладал сирийский язык, говорили и писали по-гречески, на нем вели философско-богословские дискуссии, издавали законодательные постановления, совершали церковные службы и т. п. Одним словом, к VII веку он приобрел господствующее положение в византийском обществе. Византия стала источником добычи и распространения книг. Так как людей на Руси надо было обучать и воспитывать, это требовало наличия большого числа светских и богослужебных книг, к чему и подтолкнет организация книжного дела при Ярославе Мудром. Ломоносов писал: «Сие богатство больше всего приобретено купно с греческим христианским законом, когда церковные книги переведены с греческого языка на сла-венский для славословия божьего». Подтверждение тому – древние кириллические русские записи: берестяная грамота 1029 г., граффити 1052 и 1054 г. в Софии Киевской, датированные записи Остроми-рова Евангелия 1056–1057 гг., Тмутара-канского камня 1068 г., Изборника Святослава 1073 г., Изборника 1076 г., Миней 1096, 1097 гг. Обнаруженный в новоиерусалимском Воскресенском монастыре Изборник Святослава, являвшийся древнейшей, после Остромирова Евангелия, датированной славянской рукописью, был еще и замечательно художественно оформлен. Письменности уделялось особое внимание, поскольку оная рассматривалась в русле византийско-православной традиции как наиважнейшее и естественное изобретение, как средство налаживания связей между народами, взаимопонимания между ними, а не только как особое «еллин-ское художество».

Изборник Святослава, рукопись 1073 г.

«И язык, и всякое искусство или полезное учреждение, какое бы ты себе ни представил, принадлежит не одним изобретателям, а всем, ими пользующимся, – поучал св. Григорий Богослов императора Юлиана Отступника. – Высочайший художник и Зиждитель – Слово, хотя избрал изобретателей различных полезных учреждений и искусств, но все эти искусства предложил всем, кто хочет, дабы соединить нас узами взаимного общения и человеколюбия и украсить нашу жизнь кротостью». Особо отметим такое место, как Афон, куда в XIII–XIV вв. усилился приток славян. Святая Гора превратилась в крупнейший духовный центр православия, место перевода и «тиражирования» церковно-славянской литературы. У истоков русского паломничества в Царьград, в Иерусалим, на Святую Гору Афон стояли деятели Святой церкви – игумен Даниил (XI–XII вв.) и новгородский архиепископ Антоний (XII–XIII). Их перу принадлежат две книги – «Хождение» и «Книга Паломника», которые стали своего рода образцами для описаний святынь. Свет православия и письменности исходил из Афона, где найдены были Зографское, Мариинское глаголические Евангелия, Киевские фрагменты поучения святого Кирилла Иерусалимского и другие документы. В списке имущества созданного на Афоне русского монастыря упоминались книги (XIII в.). На Афоне русские монахи были заняты списыванием книг (игумен Тверской Савва, игумен Печерский Доси-фей, игумен Угрешский Иона, Нил Сор-ский и др.). Русских монахов, изучивших греческий язык, использовали для выполнения дипломатических поручений и иных информационно-аналитических задач. В дальнейшем русские цари будут посылать сюда богатые дары: золотые и серебряные сосуды, ризы, оклады для икон – и передавать солидные денежные суммы.

Ученый монах

Русские учатся у греков риторике и красотам языка. Ранее наш язык, что уж греха таить, был «вообще темен, несмотря на многословие». Однако время от времени сквозь грубость и корявость слога прорывается блеск ораторский, словно языки жаркого пламени сквозь невзрачно серый валежник разгорающегося костра. Какие перлы рубиновые или яхонтовые, находим в «Слове Даниила Заточника» (послание князю Юрию Долгорукому). Н. Полевой, приводя оный текст, пишет, что «ни в одном из древних памятников не выражается век в такой степени». В «Молении» более явно отображены и явления русского быта XI–XIII вв. Социальное положение автора «Слова» неизвестно (скорее всего, он был выходцем из низших слоев общества, из народа, ибо народный дух произведения очевиден). Даниил не испытывал робости ни перед богатыми боярами, ни перед князем, ибо был горд мудростью. «Вострубим, как в златокованые трубы, во все силы ума своего и заиграем в серебряные органы гордости своею мудростью…Встану рано и расскажу тебе. Да раскрою в притчах загадки мои и возвещу в народах славу мою. Ибо сердце умного укрепляется в теле его красотою и мудростью… Княже мой, господине!.. Когда веселишься за многими яствами, меня вспомни, хлеб сухой жующего; или когда пьешь сладкое питье, вспомни меня, теплую воду пьющего… когда же лежишь на мягкой постели под собольими одеялами, меня вспомни, под одним платком лежащего, и от стужи оцепеневшего, и каплями дождевыми, как стрелами, до самого сердца пронзаемого. Да не будет сжата рука твоя, кня-же мой, господине, на подаяние бедным, ибо ни чашею море не вычерпать, ни нашими просьбами твой ум не истощить. Как невод не удерживает воды, а только рыб, так и ты, княже, не удерживай злата и серебра, а раздавай людям. Ибо щедрый князь – отец многим слугам, многие ведь оставляют отца и мать и к нему приходят. Хорошему господину служа, дослужиться свободы, а злому господину служа, дослужиться еще большего рабства. Господине мой! Не лиши хлеба мудрого нищего, не вознеси до облак глупого богатого. Ибо нищий мудрый – что золото в навозном сосуде, а богатый, разодетый да глупый – что шелковая наволочка, соломой набитая. Господине мой! Не смотри на внешность мою, но посмотри, каков я внутри. Я. хоть одеянием и скуден, но разумом обилен. Мыслию бы парил, как орел в воздухе».

Обучение грамоте. XVII в.

Таковы некоторые образцы из обильного цветника древнерусской литературы (Повесть временных лет, «Слово о полку Игореве», «Задонщина», «Поучение Владимира Мономаха»). Византия являлась центром греко-римской цивилизации, центром науки и просвещения, куда съезжались со всех концов империи, чтобы научиться уму-разуму. На Афон, в лавру устремлялся поток паломников (Италия, Греция, Фессалия, Эпир, Македония, Фракия, Малая Азия, Грузия, Армения). Афанасий Афонский преподавал в одной из школ Константинополя, где обучал юношей «внешней мудрости», а затем на Афоне продолжал свою церковную деятельность. Там по разным обителям изучали правила богослужения и грамоту многие иноки. В лавре Св. Афанасия насчитывалось до 700 монахов (греки, латиняне, армяне, грузины, русские, сербы). По договоренности между правителями Византии и Киевской Руси в XI в. на Афоне возник и русский монастырь – Нагорный (Старый) «Руссик», в XII в. – Сербский Хилан-дарский, называемый славянами Сербской лаврой, в XIII в. – болгарский Зографский (основан монахами из Охрида).

Книжник в Древней Руси

Среди заверивших документ об образовании монастыря «Руссика» был игумен Герасим. Подпись Герасима Русского сделана «твердой рукой грамотного человека, отнюдь не чуждого византийской образованности». В Иверскую обитель во второй половине XI в. из Грузии привезли 80 сирот, родители коих погибли при нашествии сельджуков. Тут получили образование многие грузинские учителя, впоследствии известные у себя на родине как видные просветители.

Святая гора Афон

Русские монастыри на Афоне (его иногда называли монашеской республикой) сыграли заметную роль в просвещении Руси. Люди обучались грамоте, наукам, занимались переводами греческих книг на славянский язык, их копированием, копии книг направлялись в славянские государства. Биограф Георгия Агиорита называл Афон «духовными Афинами и рассадником просвещения». В библиотеке Русского монастыря, гласит опись 1142 г., кроме многочисленных икон, изделий из золота, серебра и драгоценнных камней, были русские рукописи – пять книг «Апостола», два патерика, пять псалтырей, книги сочинений Ефрема, Панкратия, пять часословов и т. д. Только русских книг насчитывалось 48. Для сравнения скажем, что в Москве в середине XVII в. на Печатном дворе насчитывалось всего 32 греческие книги. На рубеже XI–XII в. в Константинополе императором Алексеем I открыта грамматическая школа для обучения детей, потерявших родителей, и для сыновей неимущих. Поистимудрости, ставший для многих «чашей святого причастия». Посещали ее не только греки, но латиняне, скифы, другие «языцы», собранные, по словам Анны Комни-ны, «из различных стран». По словам преподавателя риторики и философии Михаила Италика, в Константинополе этих студентов из разных «народов и племен» обучали не только грамматике, но и «высшим наукам», в том числе медицине. Что же касается древнерусской книжной культуры, то ее «ориентация была греческой, письменность – болгарской» (Б. Успенский). На базе ее создана «еллино-славянская» идеология. Просвещение касалось как грамматики, так и азов арифметики. Однако из Византии шла не только грамота, но и важные технические и ремесленные знания. Скажем, в 1404 г. в Москву оттуда были поставлены городские часы, или часник. На эти цели великий князь отпустил громадную по тем временам сумму. На миниатюрах XVI в. есть изображение этих башенных часов, на циферблате которых обозначены славянские цифры – от 1 до 12. При этом в небольшой арочке имеется еще и колокол. Летописец отмечает: «Сей часник называется часомерье. Каждый час он ударяет молотом в колокол, размеряя и рассчитывая ночные и дневные часы. Не человек ударяет, но человековидно, самозванно и самодвижно». Удивительно то человеческое мастерство, с каким это изобретено и сделано. Создателем дивного часника был афонский монах Лазарь из Сербии. С Балкан на Русь приходили многие мастера и художники, в 1338 г. грек Исайя с артелью расписал новгородскую церковь Входа Господня в Иерусалим. Греческие живописцы расписали в Москве Архангельский и Успенский соборы (1344). В 1346 г. отлил церковные колокола «римлянин» Борис (из южных славян). В XIV–XV вв. Феофан Грек украшал московские и новгородские храмы. В ряде храмов на Руси заметно сходство росписей с сербской живописью XIV в.