Текст книги "Ванильный альбом. I"

Васильки

– Ой, как красиво! – Люда поцеловала мужа, принимая большую охапку нежно-синих васильков. – Ты у меня непревзойденный романтик! – довольно произнесла она, в мыслях представляя, насколько удачно будет смотреться букет полевых цветов на фоне новой скатерти кухонного стола.

Закрыв входную дверь, Роман принялся снимать куртку, блаженно улыбаясь. Видеть счастливое лицо любимой жены – что может быть приятнее? Иногда он любил радовать супругу непредсказуемыми подарками. То часы принесёт, то новый телефон. Ему нравилось любоваться Людмилой, наблюдая, как восторженно та рассматривает новую безделушку.

Нацепив истоптанные тапочки, купленные пару лет назад на распродаже, мужчина прошёл в комнату и завалился на диван, автоматически нажимая нужную кнопку телевизионного пульта.

– Когда ж ты врать перестанешь? – тихонько хмыкнул под нос, переключая государственный новостной канал, на котором напудренная ведущая задорным голосом рассказывала о непрекращающемся повышении уровня жизни в стране и рекордных удоях козы бабушки Агафьи из забытого села Малые Помидоры. Внизу экрана бодро бежала привычная строка, призывающая неравнодушных граждан сброситься на операцию очередному ребенку. Сочетание навязанного величия и «подайте, кто сколько может» давно превратилось в единый поток, не смущая большинство граждан своим противоречивым смыслом.

Очередной тяжёлый день заканчивался. Пролистав каналы, Роман выключил телевизор, недолго задержавшись на мультфильме о похождениях «смешариков». Посмеявшись над наивными персонажами, размышляющими о морали и угрызениях совести за какой-то совершённый проступок, он приподнялся на локтях, глядя в сторону кухни:

– Милая, не мешало бы пожрать, – негромко крикнул, мечтательно ожидая увидеть супругу, тащившую на подносе скатерть-самобранку, уставленную деликатесами. Почуяв знакомые фантазии, желудок тихонько заурчал, напоминая, что чашка холодного кофе на обед – не самая лучшая еда крепкого молодого мужчины.

– Погоди секундочку! – звонко ответила Людка, не отрывая глаз от небольшого экрана и перекрикивая довольного жениха, заманивавшего матерными частушками под растрёпанную гармошку расфуфыренную дамочку неопределённого возраста с неестественно пухлыми губами в очередной многомиллионной серии шоу «Давай поженимся».

Зная, что в эти минуты жену лучше не трогать, дабы не нарваться на пару нелицеприятных фраз, Роман вздохнул и прикрыл глаза, отдыхая. Скатерть и поднос растворились вместе с диковинными яствами, возвращая в реальность доносящимся запахом макарон.

Ожидая, пока доварятся безвкусные сосиски, Людмила вытащила из серванта тяжелую хрустальную вазу, подаренную троюродным дядей Романа на свадьбу, почти пять лет назад. Набрав воды и установив вазу посреди стола, женщина аккуратно опустила в неё букет, поправив склонившиеся головки цветов. Полюбовавшись васильками, вдыхая их мягкий аромат, наполненный яркими воспоминаниями деревенского детства, Людмила взяла смартфон и сделала несколько снимков, дополнив композицию парочкой краснобоких яблок, аккуратно выложенных на скатерть.

«Пусть подруги обзавидуются. У них-то что, розочка на восьмое марта, а мой вон какой молодец. Может и без повода подарить», – размышляла женщина, выкладывая снимки в «Одноклассниках», попутно кося глазом в телевизор, где подружки очередной невесты высокопарно рассуждали о финансовом состоянии очередного претендента, зазывавшего ошалевшую от телевизионного внимания девушку в Геленджик вместо Дубая.

Когда ужин был готов, Людмила растолкала задремавшего супруга, легонько щелкнув его по носу:

– Просыпайся, кормилец!

Протерев глаза, мужчина, шаркая ногами словно старик, медленно пошёл в сторону аппетитных запахов.

– Надоели эти макарохи! – закончив с едой, откинулся на спинку стула Роман, отодвигая пустую тарелку.

– Вот начнёшь зарабатывать, как Илон Маск, буду тебе омаров с лобстерами готовить, – незлобно поморщилась Людка. – А пока ешь, что дают.

– Да ладно, я без претензий, – развел руками муж, – давай завтра гречки купим или риса. В конце месяца премию обещали. Вот тогда сходим на рынок за бараниной. Давненько мы с тобой пловом не баловались.

Людка вздохнула:

– Твоей премии только на пару килограммов и хватит. Господи, ну когда тебе зарплату поднимут? Что начальство говорит? Уже пять лет по съёмным квартирам маемся. Хочется чего-то своего, а то ни ребёнка завести, ни котёнка.

– Я ж тебе предлагал в ипотеку влезть, – раздражённо бросил мужчина, поведя плечом.

– Да? А на первый взнос где денег взять? Почку твою продадим?

– Не надо почку, давай сердце! – уголком рта улыбнулся Роман, переводя висевшую над темечком проблему в шуточную область. – Начальник пообещал в этом месяце шикарную премию выписать, так что сможем отложить немного. К тому же ходят слухи, что зарплату сильно поднимут. Так что не боись, милая, скоро будем в шоколаде.

Покачав головой, супруга вздохнула и принялась убирать со стола грязную посуду, невольно задержав взгляд на цветах. Нежные васильки словно подмигнули ей:

«Не надо, не пили, смотри, какой у тебя хороший муж! Добрый, заботливый. За ним, как за каменной стеной».

Окончательно оттаяв, пока мыла посуду, женщина вытерла руки полотенцем и поцеловала Романа прямо в макушку.

«Пустыми разговорами ничего не решишь, только настроение испоганишь», – вспомнила она слова матери, сказанные много лет назад.

– Надо бы к родителям вырваться, самое время картошку копать. – Люда поставила на плиту чайник.

– Да уж, – устало кивнул головой мужчина, – отличный отдых получится.

– Отдых – это смена обстановки! – озвучила шаблонную фразу супруга, поднимая вверх указательный палец.

– Конечно, – кивнул Роман, – сегодня у твоих копаем, завтра у моих. Шикарно расслабимся! Потом месяц пальцы не отмыть от земли.

– Ну а что делать? – фыркнула женщина. – На пенсию нашим старикам не прожить, вот и приходится заниматься посадками. Заодно себе пару мешков возьмём, вдвоём нам до весны хватит. Только надо всё-таки ящик на балконе сделать, чтобы зимой не замёрзла.

– Ладно, будут выходные, поедем, – Роман откинулся на стуле, – только не знаю, когда дадут. Уже почти месяц не отдыхал, каждый день работать приходится. Попробую с начальником договориться – может, и отпустит. Только, чур, как вернемся, с тебя драники. И обязательно со сметаной.

– Договорились, – улыбнулась Людмила, разливая горячий чай в небольшие чашки.

Ночью, лежа в кровати, супруги снова вернулись к предстоящему сбору урожая. Как ни крути, а приезжая на помощь к пожилым родителям, постепенно копили раздражение, которое старались до поры гнать от себя, оба понимали, что по-другому нельзя. Ведь после тяжёлой трудовой недели, когда чувствуешь себя выжатым лимоном, все выходные приходилось ковыряться в земле, вместо того чтобы хоть немного восстановить силы, такие необходимые в следующие дни. И эта усталость постепенно копилась, словно сорняки на грядках, превращая человека в машину, гася яркий свет чувств, лишая беззаботных улыбок и затягивая лицо угрюмой маской.

– Знаешь, я бы тоже радовалась, если бы наши старики не картошку окучивали, а в какую-нибудь Турцию поехали отдыхать. Да только с такой пенсией дальше райцентра не выберешься.

– Это точно, привыкли всю жизнь в грядках ковыряться; говорят, по-другому не прожить. Ни отдыха, ни продыха до самой могилы. И ведь не поспоришь. Столько лет работали на страну, а в ответ лишь нищенская подачка. Парни говорят, что даже в Африке уже больше получают. Чёрт, и ведь никакого просвета впереди! – сжал кулаки Роман, словно физически ощутив несправедливость этого мира.

Люда тяжело вздохнула:

– Сами такие будем, как состаримся. Пока молодые, хоть бы на море поездить, на пляже поваляться.

– В этом году точно не получится. – Мужчина грустно посмотрел в сторону окна, словно надеясь увидеть за ним зеленые пальмы и жирную чайку, выпрашивающую еду у туристов. – А вот в следующем постараюсь урвать отпуск летом. Тогда и скатаемся на машине.

– Лучше на самолёте, – встрепенулась супруга, – на нашей развалюхе мы и до границы не доедем. Помнишь, как в прошлый раз коробку передач заклинило? Сутки до ремонта добирались со скоростью черепахи. Я пешком быстрее хожу.

– Ну, милая, вначале квартира, потом уже и машину поменяем. Всё-таки я к ней привык. Да и парней неплохо знаю, которые недорого ремонтируют.

– Хорошо, – Людмила поудобнее устроила голову на плече мужа, – так хочется в лес или поближе к водичке на шашлыки, а тебя вечно нет дома.

– Работы много, – устало ответил Роман. – Вот добьём эту сволоту – можно будет и на озеро сгонять.

– Что-то вы никак справиться не можете, – капризно надула губы женщина.

– Да хрен поймёшь этих отморозков. Лупишь их, лупишь, у меня уже вторая дубинка скоро сломается, а они всё прутся на улицы, флагами машут, орут. Скорее бы разрешили стрелять, прямо руки от злости чешутся. Завалил бы сотню-другую, хрен бы кто нос из дома высунул. Пусть в своих интеренетах сопли наматывают, друг дружке жалуются. Ладно, давай спать, завтра рано вставать. – Роман отвернулся от супруги, стараясь поскорее успокоить закипавшее яростью сердце.

Людмила уже тихонько похрапывала, а он всё ещё вертелся с одного бока на другой, не в силах ворваться в царство Морфея. Перед глазами стоял и никак не хотел уходить образ окровавленного парня, который попытался что-то сказать, но был повален на землю ударом в челюсть и жестоко избит дубинками и сапогами. Роман поморщился, вспомнив, как долго отмывал обувь от крови. Вина молодого человека, встретившегося на пути, заключалась лишь в том, что тот нёс в руке маленькую красно-белую ленточку, возвращаясь с работы домой.

Роман прекрасно помнил, что именно под этим флагом в своё время он сам принимал присягу, обещая защищать таких вот пареньков. Но сейчас времена были другие, и само сочетание красного и белого цветов делало их обладателей чуть ли не государственными преступниками, желающими разрушить устои кровавого спрута, всеми щупальцами цепляющегося за власть, чтобы до самой смерти сохранить своё богатство и власть, построенную на нищете собственного народа.

– Тащите в автозак и везите в отдел, – после того как избитый человек потерял сознание, сказал Роман, вытирая пот со лба. – Оформите, будто бросал в нас камни.

– Может, наркоту подбросим? Проверенный способ, – пошарив по карманам парня, усмехнулся сержант и бывший боксёр Сергей. – О, отличные часы! Сын давно о таких мечтал, – сказал он, расстегивая браслет на безвольно лежащей руке. – Скажу, что в парке нашёл.

– Я тогда цветочки заберу, всё равно завянут. – Роман поднял валяющийся рядом букет нежно-синих васильков. – Людка оценит, – сказал он, улыбаясь.

Весёлый поселок

Жаркий июльский день медленно сменялся вечерней прохладой, обещая приятную свежесть. По разбитой асфальтовой дороге, тянущейся вдоль бесконечной берёзовой полосы, уходящей за горизонт, не спеша шёл человек. Видавший виды мятый костюм как нельзя лучше гармонировал с поседевшими от времени висками и уставшими грустными глазами. В руке человек держал небольшую дорожную сумку тёмно-синего цвета.

Ехать в эти края на машине он не решился – слишком дальней была дорога и ненадёжна старая «ласточка», гремевшая двигателем как беременный таз. Поэтому пришлось пять дней добираться по железной дороге, сменив три поезда, коротая время между ними на вокзальных скамейках и питаясь жирными беляшами станционных буфетов.

И вот наконец-то осталось сделать последний рывок и пройти всего-то четыре десятка километров до нужного места. Прикинув, сколько времени понадобится для перехода по этому малонаселенному краю, человек повесил сумку на плечо и, усмехнувшись, направился вперёд. Впереди была длинная дорога, ночёвка где-нибудь среди берёз и предстоящая встреча.

«Интересно, а она меня ждет?» – мелькнула в голове шальная мысль, заставляя сердце трепетаться.

Работа на заводе, семья, быт, – всё это давно превратилось в череду одинаковых дней, медленно ползущих вперёд. Но старая мечта никак не давала успокоиться, терзая по ночам душу. Жена много раз пыталась выяснить, откуда у мужа столько грусти в глазах, но тот лишь отшучивался, оберегая супругу от лишних эмоций. Каждую ночь, лёжа в кровати, Алексей долго не мог уснуть, ворочаясь с одного бока на другой. Вот уже много лет он жил предвкушением предстоящей встречи, если она, конечно, состоится. Отправляя и получая десятки писем, копаясь в архивах, он медленно приближался к своей цели.

И наконец-то после долгих поисков нашёл её, ту самую женщину из мечты. Срочно выпросив у мастера цеха отпуск, вечером того же дня, забросив в сумку самое необходимое и чмокнув на прощание ошалевшую жену с сыном, Алексей рванул на вокзал. Прямой поезд отходил только через сутки, но это было слишком долго, мужчина боялся, что сердце не выдержит ожидания и вырвется из груди.

Думая о своём, Алексей едва не пропустил попутку, в последний момент вскинув руку перед грузовиком, который, проехав ещё метров сто, ударил по тормозам.

– Подбросишь? – спросил молодого парня, немного опустившего водительское окно. Тот молча кивнул на пассажирское место, приглашая забраться в машину.

– Куда путь держишь? – Шофёр с треском включил передачу, и видавший виды «Газик», дребезжа корпусом, словно вот-вот должен был развалиться на болты, гайки и смесь ржавчины с бензином, стал медленно набирать скорость.

– В Кондратьевку. – Алексей ткнул пальцем вперёд.

– Понятно! – перекрикивая шум мотора, кивнул водитель. – В Весёлый поселок?

– Почему «весёлый»? – удивлённо спросил пассажир.

– Его все так называют, – рассмеялся водитель. – Говорят, раньше туда селили асоциальных элементов, алкашей там разных, хулиганов, мелких воришек и прочую шушеру. А чтобы они перевоспитывались, со временем стали строить дома для отставных милиционеров. В результате неизвестно, кто кого споил. Поэтому и «весёлый», мы туда до армии ездили баб тискать. Ух, какие они там крепкие были, не чета нашим рохлям из Миндюкино.

Водитель, продолжая улыбаться, дёрнул рычажок стеклоочистителя, смывая прилипших к стеклу насекомых, которыми был довольно богат всё ещё тёплый воздух.

– Сам-то откуда? – спросил он чуть позже, притормозив перед очередной огромной ямой, пролетев которую на скорости машина могла легко остаться без колёс.

– Из Воронежа.

– Ого, – присвистнул парень, – эво, как тебя занесло. Если не секрет, за каким лешим в такую глухомань прёшься?

– По работе, – уклончиво ответил Алексей. Раскрывать душу перед незнакомым человеком не хотелось.

Шофёр усмехнулся:

– По работе? Это к кому? К бабе Клаве за самогоном или к Петровичу-фермеру договариваться о поставках турнепса?.. Ладно. – Он махнул рукой, обидевшись. – Не хочешь – не говори.

Дальше ехали в тишине, лишь водитель тихонько материл разбитые дороги, ворующих чиновников с их подвалами, забитыми народными деньгами, американцев, положивших глаз на его деревянный туалет возле сарая, и инопланетян, никак не желающих войти в контакт и выдать секрет изготовления тарелки, на которой можно было бы улететь с планеты. Попутно досталось бабе Клаве за низкое качество сивухи и фермеру, не дающему воровать с поля турнепс.

Алексей, откинувшись на спинку сиденья и одной рукой держась за ручку двери, чтобы не вывалиться от постоянной тряски, думал о своём, чувствуя, как с каждым пройденным километром внутри нарастает волнение, потеют ладошки и учащается пульс. Неужели скоро он увидит её? Господи, как же невыносимо сидеть в душном салоне, хочется выскочить и бежать впереди машины или мчаться на крыльях, если бы они росли за спиной. К ней! Скорее! Скорее!!!

Он мысленно умолял водителя посильнее нажать на педаль газа, а машину – ехать чуть-чуть быстрее.

Интересно, а как бы изменилась жизнь, найди он эту женщину раньше? Может, и удалось бы стать счастливым человеком, не таская с собой весь накопленный запас внутренней боли. Он уже и не помнил, когда перестал улыбаться, – казалось, как с раннего детства нацепил на себя грустную маску, так и рос вместе с ней. А ведь так хотелось иметь душевное спокойствие, ясные глаза и маленькую морщинку в уголке губ, которая бывает у тех, кто часто смеётся.

Впереди, в наступающей темноте показались деревенские домики, в некоторых окошках горел свет, создавая уют своим жителям.

– Где остановить? – водитель прервал мысли, взглянув на Алексея. – Вот и Кондратьевка.

– Можно здесь, – встрепенулся тот. – Сколько я тебе должен?

– Обижаешь, – нахмурился парень. – У меня ж не такси.

Поблагодарив шофёра, Алексей выскочил из машины и захлопнул за собой дверь. Обдав его запахом выхлопных газов, «Газик» тронулся дальше, вскоре скрывшись из глаз.

Увидев старика, сидящего на скамейке, мужчина подошёл к нему и с тревогой в голосе спросил нужный адрес, внутренне сжавшись. А вдруг всё это неправда и женщины здесь нет, или всё окажется чьей-то злой шуткой, отправившей его сюда, на край света?

Но старик развеял тревоги. Удивлённо посмотрев на Алексея, он ткнул пальцем в небольшой домик, стоящий аккурат на повороте.

Сглотнув слюну, мужчина направился туда. Открыв перекошенную, недовольно скрипнувшую калитку, вошёл в заросший бурьяном двор, набираясь смелости сделать последние шаги, чтобы попасть в избу, где тускло светилось небольшое окошко.

Несколько раз сильно вздохнув, чтобы немного успокоиться, Алексей постучал в тяжёлую деревянную дверь и сразу вошёл, не дожидаясь ответа. В нос ударил запах деревянного дома, смешанный с табачным дымом и чем-то давно прокисшим. За столом, застеленным пестрой клеёнкой, сидела неопрятная пожилая женщина с одутловатым лицом, рядом держал в руке наполненную стопку заросший щетинистый мужчина. Наступила короткая пауза.

Алексей, боясь, что сердце вот-вот вырвется из груди от нахлынувших эмоций, посмотрел хозяйке прямо в глаза:

– Здравствуй, мама! Это я, твой сын, которого ты оставила в детдоме. Наконец-то я нашёл тебя.

– Ох, ни хрена себе, Нинка, ты даёшь, – хрипло рассмеялся мужчина, игриво подмигнув женщине.

Та равнодушно подняла голову, пьяными глазами взглянула на Алексея, причмокнула:

– Ну, касатик, тогда сходи в магазин, пока не закрылся, да возьми пару бутылок водки. А лучше стразу три, чтобы за добавкой не бегать.

И в этот момент все мечты, страхи, переживания, подготовленные слова, неполученная любовь, неуслышанные сказки, неизведанное тепло материнских рук, домашняя манка с комочками, приготовленная с душой, слезы обиды брошенного ребенка, голодное казённое детство, тревожная надежда куда-то рухнули, провалившись в чёрную дыру, образовавшуюся на месте сердца, на котором громко щёлкнул тяжёлый амбарный замок.

– Хорошо. – Алексей кивнул, повернулся и покинул чужой дом, чтобы уйти навсегда, даже не обернувшись на прощание.

Весна

– Милый? – Ольга вошла в комнату, где супруг коротал субботний весенний вечер за компьютерной игрой в танки, гоняя по экрану железных монстров всех мастей. Увлечённый занятием, он бросил на неё вопросительный взгляд и снова активно забарабанил пальцами по клавиатуре.

– Что случилось, дорогая? – спросил Вадим, когда очередной бой был проигран.

– А скажи, почему Симка не гадит тебе в ботинки? Ты что с ним сделал?

– Я так понимаю, независимо от ответа скандал всё равно будет. – Вадим поставил игру на паузу и снял наушники.

– Периодически у женщины наступают такие дни, когда она из пушистика превращается в самку богомола. – Ольга продолжала недобро смотреть на мужа.

– Оленька, может, я под скамейкой на вокзале пока поживу? Так сказать, пережду в засаде, – умоляюще взглянул на неё супруг.

– Ишь что придумал! Нет уж: женился – терпи. Раз в месяц – это не так трудно.

– Теперь я понимаю, почему твой отец на свадьбе такой счастливый был и призывал меня держаться, – хохотнул Вадим. – В такие дни даже не знаешь, что лучше – то ли на минном поле в футбол играть, то ли снайпера вызвать.

– Ну вот, а говорил, что любишь, – вздохнула Ольга. – И вообще, ты меня давно никуда не брал. – Она театрально надула губки.

– Без проблем. – Вадим почесал подбородок. – Завтра пойду в гараж к своим друзьям-алкоголикам, давай и ты со мной. Есть ещё варианты с совместным выносом мусора и поездкой в автосервис.

– И вот этому человеку я отдаю лучшие годы! – Девушка покачала головой, многозначительно причмокнула и ушла на кухню дожаривать толстенные отбивные.

Вадим повернулся было к монитору, чтобы продолжить игру, как раздался телефонный звонок.

– Бросай своё гиблое дело, – прозвучал в трубке знакомый баритон Игоря, лучшего друга.

– Какое из них? – поинтересовался Вадим.

– Любое! – Игорь был настроен благодушно. – В окно рожу высунь, солнце светит, птички поют. Лёд на озёрах, как стекло. Давай завтра на рыбалку махнём.

– Не вписывай меня в этот блудень, – отшутился Вадим. – Не моё это – задницу на льду морозить и в дырочку рыбу зазывать. Я люблю открытую воду, просторы, волны.

– Печальное решение, мой друг, – недовольно буркнул Игорь. – Теперь придётся лунки самому сверлить. Аж свербит, как хочется поскорее сезон открыть. Вчера в клубе девушку снял. Привез домой. Шампусик, свечки, немного розовых соплей на ушки. Ух, страстная красотка попалась. Во время секса так подо мной извивалась, заставила вспомнить о том, что надо бы в магазин заехать, червей купить. А то опять придётся водку пить, а не мормышкой забавляться. Поехали, Вандос, один раз – не рыболов! Когда ещё со льда половишь?

– Гарик, с удовольствием попробую, но не сейчас. – Вадим откинулся на спинку кресла. – Милая моя губёнки надула, время, мол, не уделяю. Понимаю, что она права. Последнее время на работе завал – торчу с утра до позднего вечера. На выходные бы в себя прийти, чтобы силы появились с понедельника снова в эту трясину бухнуться. А женщина, она же как цветок, перестанешь поливать – засохнет.

– Вот поэтому я больше не женюсь, – фыркнул Игорь. – Пчела опыляет много растений, а не одно.

– Хоботок не застуди, пчела-осеменитель, – рассмеялся Вадим. – Каждому своё. Мне мой любимый цветок дороже остальных.

– Есть иди, цветовод! – крикнула с кухни Ольга, слышавшая разговор.

Попрощавшись с другом, Вадим выключил компьютер и направился на ароматный запах, круживший голову лучше хорошего вина.

– Отменное мясо получилось, – похвалил он приготовленный ужин. – Теперь моя очередь удивить тебя вкусняшкой. Поэтому завтра едем на шашлыки. Вдвоём. Ты и я. Согласна?

– Как заманчиво, – улыбнулась Ольга. – А не рано ли? Апрель на дворе.

– Самое то – хоть увидишь настоящую весну.

– А я твой любимый цветок? – хитро прищурилась супруга.

– Конечно!

– Значит, были и нелюбимые? И кто они? – Глаза Ольги блеснули гневом.

– О! – Вадим поднял палец вверх, вставая из-за стола. – Кажется, у нас в ванной кран капает.

Пока он мылся, Ольга не находила себе места. Она ненавидела своё состояние, когда настроение металось как флюгер во время урагана, как подружка невесты, выбирающая наряд перед свадьбой. Выпив чашку крепкого кофе, наконец-то успокоилась, и когда Вадим вышел из душа, его встречала та ласковая и нежная девушка, с которой он жил все эти годы.

Утром, заехав на рынок за мясом, они двинулись в сторону Выборга. Ольга, сидя на пассажирском сиденье, украдкой поглядывала на мужа. По мере удаления от города он становился более спокойным, в глазах заискрился дух авантюризма, приключения, стремления к жизни. Она любила этот взгляд, даривший ей новые эмоции.

Отъехав пару сотен километров от Петербурга, Вадим свернул с асфальта, и машина запрыгала по лесной дороге.

– Господи, сколько снега! – выдохнула Ольга, глядя в окно. – В городе его уже недели две как нет. А здесь настоящая зима. Вот как тут шашлыки жарить? Замёрзнем!

– Это лес, милая, здесь свой климат, – улыбнулся Вадим, уверенно ведя машину по ледяной колее. – Ещё не то увидишь.

– Не застрять бы! – боязливо ответила супруга, нервно сжимаясь в комочек, когда машина вдруг начинала буксовать на очередном подъёме.

– У меня совочек есть и лопатка – откопаемся, – пошутил муж.

– Ты бы ещё грабельки захватил, – фыркнула Ольга, вцепившись в ручку двери.

Вскоре, пробравшись через густой лес, выскочили на поле. Здесь, как и обещал Вадим, всё было по-другому. Яркое солнце грело холодную землю, на прогалинах зацветали первоцветы, вдоль канав распускалась верба, а на обращённых к югу сторонах холмиков виднелись небольшие пятнышки нежно-зеленой молодой травки.

– Ох, – вплеснула руками Ольга, счастливо улыбаясь, – весна. Красота-то какая!

Через пять минут выскочили к большим озёрам, на перемычке между которыми находился древний, позеленевший от лишайника мостик. Проехав по нему, Вадим взял в сторону и остановился на берегу, возле опушки соснового леса.

– Как здесь тепло! – Ольга вышла из машины, расправила плечи и подставила лицо нежным солнечным лучам.

– Садись. – Вадим вытащил складное кресло.

Пока супруга наслаждалась природой, тишиной, свежим хвойным воздухом, он принялся хозяйничать. Быстро замариновал мясо по собственному рецепту, подготовил мангал, разложил небольшой походный столик.

– Как бриллиант! – Ольга любовалась искрящимся на солнце льдом. – Можно я по нему побегаю?

– Конечно, – кивнул Вадим и, открыв багажник, вытащил моток троса. – Когда провалишься и начнёшь тонуть, я тебе конец брошу, – сказал супруге, заметив её удивлённый взгляд.

– Вот умеешь ты отговаривать, – ответили та, закутываясь в плед.

Через час они с аппетитом уплетали сочный, горячий, румяный шашлык, заедая свежей зеленью, овощами и подогретой на огне лепёшкой.

– Ради такой вкуснятины я готова простить тебе всё, даже нелюбимых бывших баб. – Ольга откинулась на спинку. – Ещё пару кусочков – и я лопну.

– Придётся искать себе другой цветочек, – рассмеялся Вадим.

– Фу, паразит, специально меня так накормил, чтобы было лень придушить тебя за такие слова. – Ольга показала мужу язык.

Внезапно раздался странный звук, будто глубоко под землей ударили в огромный барабан.

– Что это? – испуганно спросила девушка, крутя головой. – Я подобное слышала в фильмах про гоблинов.

– Лёд трескается, – ответил Вадим, вставая. – Потрясающе. Это редко удается застать.

Подойдя поближе к берегу, они взялись за руки и долго стояли, слушая необычный концерт, представленный самой природой. Звуки то росли, то затихали, отражаясь глухим эхом от стоящего рядом леса. Они меняли тональность, длительность, тембр, словно подчинённые неведомому дирижёру, ловко орудующему своей палочкой. И было в этой музыке нечто такое, что манило, завораживало, мешало оторваться от столь великого действия, заставляя чувствовать себя маленькими человечками в огромном мире, таящем в себе бесчисленное множество загадок, разгадать которые не подвластно никому.

– В жизни всегда есть место для жизни. – Вадим обнял супругу и поцеловал её в макушку.

– А откуда ты знаешь про это место? – Ольга, прищурившись, взглянула мужу в глаза. – Кого сюда возил?

– Всё-таки придётся поискать снайпера, – ответил тот, улыбнувшись. – Хотя мы с тобой едины, как Колобок и печка.

– То есть я жирная? – нахмурилась супруга.

– Ты у меня всегда прелесть, даже когда пытаешься быть вреднулей, хотя тебе такая роль не идет. – Вадим ещё раз поцеловал супругу и пошёл собирать вещи.

Обратную дорогу ехали молча, довольные, уставшие, опьяненные свежим лесным воздухом и новыми впечатлениями…

– Ты мне про Симку не рассказал. – Ночью Ольга уютно устроила голову на плече мужа. – Как отучил?

– Милая, если расскажу, то, боюсь, не успею добежать до китайской границы. Зачем тебе знать эту правду?

Ольга причмокнула:

– Этот паразит был застукан в тот момент, когда пристраивал своё седалище прямо на открытую баночку с пудрой. Я вначале хотела его прямо на месте голой рукой кастрировать, но потом вспомнила, что для снятия негатива у меня есть ты.

– И я тебя люблю, дорогая, – пробормотал Вадим, засыпая.

– Уснул? Как всегда быстро. Эх, вот это талант, – вздохнула Ольга. Повертевшись с одного бока на другой, она шёпотом позвала кота: – Симка, где тебя черти носят? Быстро к мамочке!

Большой рыжий кот, появившийся словно из ниоткуда, вскочил на кровать, переступил через спящего Вадима и, немного повозившись, лёг около хозяйки, прижавшись к ней спиной.

– Ещё раз мою косметику тронешь, Куклачёву в цирк отдам, – убаюканная мурчащим клубком зевнула Ольга, погружаясь в сон.

«Ага. Отдаст она, – подумал кот, хитро блеснув глазами. – Кто тебе потом колыбельную споёт? Этот жердяй?»

Приподняв голову, он взглянул на Вадима. Затем аккуратно встал, бесшумно спрыгнул на пол:

«Вроде на плите сковородка с котлеткой стоит. Пойду проверю. А что не съем, в той коробочке с вкусной пылью закопаю. Авось не найдут…»