Текст книги "Политическое развитие и проблемы регионального соперничества Ирана и Ирака (вторая половина ХХ в.)"

Переписка Шарифа аль-Хусейна и Г. Макмагона продолжалась всю вторую половину 1915 г. Параллельно с этим в Европе разрабатывался другой договор. Его положения тайно рассматривались представителями Великобритании, Франции и России. Позже он получил известность как «Соглашение Сайкс-Пико». Его текст был обнародован после Октябрьской революции в России. Английский дипломат П. Сайкс и его французский коллега Ф. Пико ничего не знали о тайных переговорах Шарифа аль-Хусейна и Макмагона и поэтому при подготовке текста соглашения о разделе Османской империи включили в него такое экстравагантное положение, как «захват Аравии и Леванта» (современный Ливан) без участия самих арабов [84, с. 217].

После появления в печати Советской России текста соглашения Сайкс-Пико турки сделали все, чтобы положения этого документа стали известны Шарифу аль-Хусейну. Получив договор, Шариф аль-Хусейн связался с англичанами и запросил их мнение о подлинности текста. В ответ он получил «чистосердечные заверения» в том, что этот документ является фальшивкой. Шариф аль-Хусейн поверил (или сделал вид, что поверил) англичанам и не прекратил военные действия против Османской империи [55, с. 276].

В этой обстановке английские войска под руководством генерала Э. Алленби при поддержке арабских армий во главе с тремя сыновьями Шарифа аль-Хусейна – Али, Фейсалом и Абдаллахом – начали военную кампанию против турок в Сирии. 10 марта 1917 г. в Багдаде состоялся исторический военный совет, по окончании которого османский наместник Халил-паша телеграфировал в Стамбул: «Ввиду непрекращающихся в течение трех месяцев атак противника, имеющего превосходящие силы и большой запас боеприпасов, считаю, что восемнадцатый корпус фактически пребывает в бездействии, а его боевой дух, от командиров до рядовых, настолько надломлен, что, если мы завтра примем бой с противником, Багдад будет потерян, а вся армия вместе с артиллерией взята в плен. Сознавая необходимость временного прекращения боевых действий, поднятия боевого духа и подкрепления материальной базы армии, я стою перед печальной необходимостью, не вступая в контакт с противником, оставить Багдад» [84, с. 211–212].

К лету 1917 г. турки были оттеснены с Синайского полуострова, потеряли Акабу и Аравийский полуостров (за исключением Медины). В декабре пал Иерусалим, а в середине марта 1918 г. турки оставили и Медину, 3 октября 1918 г. войска Алленби и Фейсала соединились в Дамаске. Вскоре после сражения под Халебом османы подписали Мудросское перемирие. В итоге турки и арабы были разделены условной географической линией, более или менее точно отделяющей народы, говорящие на турецком и арабском языках, а Ирак вышел из состава побежденной Османской империи. Любопытно отметить, что турецкими войсками в сражении под Халебом командовал 37-летний генерал Мустафа Кемаль-паша – именно тот, кого через несколько лет будут восторженно величать Ататюрком («Отцом турок»).

В январе 1919 г., после завершения Первой мировой войны, Фейсал во главе делегации Хиджаза прибыл на мирную конференцию в Париж. Перед этим была опубликована англо-французская декларация, подтверждавшая намерение союзников организовать выборы национальных правительств в арабских странах на основе «свободного изъявления воли и выбора коренным населением» [84, с. 218]. В западных арабских провинциях была создана так называемая Оккупационная администрация территории противника (ОАТП). На юге этой территории находилась Палестина, на востоке – Сирия и Трансиордания, на западе – Ливан, Александретта и Киликия. Ирак подпал под управление единой администрации во главе с английским комиссаром по гражданским делам. Аравия разделилась на несколько суверенных государств: Хиджаз во главе с королем Хусейном ибн Али аль-Хашими, Неджд под властью султана Абдель Азиза аль Сауда и Йемен с губернатором (королем) Яхьи бен Мухаммадом Хамид-ад-Дином. Было принято решение выдать одной из держав-союзниц временный мандат на управление каждым из этих государств.

Вернувшись в Дамаск, Фейсал попал на сессию Всеобщего сирийского конгресса, выступившего с резкой критикой решений Парижской конференции, и оказался меж двух огней. В сентябре 1919 г. он предложил компромиссное решение: признать права французов на временную оккупацию Ливана, но одновременно создать в восточной части ОАТП арабское государство с центром в Дамаске. В итоге Сирия была стихийно провозглашена независимым арабским государством, а Фейсал стал ее королем.

Англия и Франция отказались признать законность этого решения и в апреле 1920 г. на конференции в Сан-Ремо окончательно распределили временный мандат на «опеку» арабских государств. Сирия и Ливан оказались под юрисдикцией Франции, а Палестина и Ирак – Великобритании. В конце июля 1920 г. французы силой изгнали правительство Фейсала из Дамаска.

Известия о решениях конференции в Сан-Ремо были с негодованием встречены в Ираке. Вспыхнули волнения с требованиями независимого самоуправления и аннулирования принципа подмандатности вообще. Комиссар по гражданским делам в Багдаде Арнольд Т. Вильсон внес предложение провести выборы Всеобщего собрания, но эта полумера уже не могла остановить антианглийские выступления. Летом 1920 г. массовые беспорядки переросли в вооруженное восстание, охватившее весь юг Ирака. В течение четырех месяцев (июль – октябрь) длилась кровопролитная борьба иракцев за суверенитет своей страны. В боях англичане потеряли более 400 человек, а число погибших арабов составляло около 4 тыс. [84, с. 218–220].

После подавления антианглийских выступлений новый комиссар по гражданским делам Перси Кокс подготовил предложение о создании Государственного совета Ирака, подконтрольного верховному комиссару. Возглавить Госсовет в качестве президента согласился престарелый богослов Саид Абд ар-Рахман аль-Гайлани аль-Багдади. Первым министром обороны Ирака стал Джафар-паша аль-Аскари, а министром внутренних дел – Сейид Талаб-паша. Изъявил свое желание войти в состав правительства и Нури Саид (Нури-паша ас-Саид).

Нури Саид родился в 1888 г., образование получил в Стамбульском военном училище. Служил в 6-м турецком корпусе, окончил штабной колледж, участвовал в Балканской войне в качестве офицера штаба, а затем, примкнув к арабским националистам, бежал в Египет. Он состоял начальником штаба у Фейсала сна-чала в Хиджазской, а потом в Северной армии (1916–1918). В 1921 г. вернулся в Ирак и был назначен начальником Генерального штаба. В начале 1920-х гг. Нури Саид вместе с Джафаром аль-Аскари и Абд аль-Мухсином ас-Саадуном возглавлял «Партию прогресса» («Хизб ат-такаддум»), находившуюся у власти до 1930 г., когда она самораспустилась после самоубийства ас-Саадуна. Нури Саид шесть раз занимал пост военного министра в разных правительствах Ирака, а в 1930 г. в первый раз стал премьер-министром [92, с. 62].

Встал вопрос о выборе кандидата на пост главы государства. Чаша весов склонилась в пользу одного из сыновей Шарифа аль-Хусейна, и 23 августа 1921 г. королем Ирака стал Фейсал I (1921–1933).

В 1922 г. эмир Неджда Ибн Сауд отказался от сюзеренных прав по отношению к находившимся на этих землях арабским племенам, которые ранее были ему подвластны. В связи с этим в Хорремшахре (Мухаммаре) было заключено соглашение, а в 1925 г. последовала демаркация границ и нормализация отношений между двумя странами. Договор о дружбе был подписан 7 апреля 1931 г., а через пять лет (2 апреля 1936 г.) стороны заключили договор Арабского братства. В 1934 г. Ирак установил дипломатические отношения с Египтом, в 1936 г. подписал до-говоры с Трансиорданией и Йеменом, а с Палестиной установил таможенный союз. В 1937 г. было заключено торговое соглашение с Сирией.

20 апреля 1929 г. иракская делегация во главе с начальником канцелярии короля Фейсала I Рустамом Хайдаром направилась в Тегеран с целью заключения соглашения о признании Ирака Ираном и разрешения спорных вопросов, препятствовавших нормализации отношений между двумя странами. Делегация везла дружеское личное послание Реза-шаху от короля Фейсала I. 25 апреля было объявлено о признании Ирака Ира-ном, и Рустам Хайдар вернулся в Багдад с ответным посланием шаха королю, содержавшим общие фразы по поводу дружбы и пожелания Ираку прогресса и процветания. Одним из результатов визита явилось соглашение об установлении дипломатических отношений между двумя странами, и в июле 1929 г. в Багдад прибыл первый полномочный посол Ирана Инаятолла-хан Самиро [43, с. 100].

В 1930 г. Великобритания и Ирак подписали договор о союзе, который фактически легализовал подчиненное положение иракской стороны. При этом, как отмечал известный российский востоковед Г. И. Мирский, англичане «не стремились превратить Ирак в колонию классического типа; времена были уже не те…» [92, с. 4]. Статья IV англо-иракского договора обязывала Ирак в случае войны или ее угрозы предоставлять Англии посильные льготы, «включая пользование железными дорогами, реками, портами, аэродромами и средствами связи» [21, с. 9]. А Статья V содержала положение, что «король Ирака обязуется предоставить… участки для воздушных баз, по выбору Его британского величества, – в Басре или поблизости от нее и к западу от Евфрата» [21, с. 15]. Великобритания получала также право «содержать на иракской территории воинские силы в указанных выше областях» при условии, что «присутствие этих сил ни в каком случае не составит оккупации и никаким образом не будет наносить ущерба суверенным правам Ирака» [89, с. 254].

В 1930 г. Нури Саид создал «Партию договора» («Хизб аль-ахд»), призванную содействовать реализации положений данного англо-иракского договора. Однако, как и ранее, в Ираке было много влиятельных сил, выступавших за полный суверенитет страны. Они представляли практически весь политический спектр, начиная от молодых эфенди[5]5
  Эфенди (афанди) – выходцы, как правило, из богатых семейств, студенты или дипломированные специалисты, получившие образование за границей. Они были недовольны засилием в иракском госаппарате англичан и старых турецких чиновников. Слово «эфенди» служит также обращением к образованному, уважаемому человеку.


[Закрыть] и кончая муджтахидами.

В 1931 г. после слияния «Народной партии» («Хизб аш-шааб») и «Национальной партии» («Хизб аль-ватани») на свет появилась «Партия национального братства» («Хизб аль-ихва аль-ватани»), выступившая за суверенитет Ирака и резко критиковавшая проанглийский курс Нури Саида. Наиболее значительным из ее лидеров был Рашид Али аль-Гайлани.

В 1932 г. действие английского мандата в Ираке завершилось, и страна обрела полный суверенитет. 3 октября 1932 г. состоялась церемония принятия Ирака в Лигу Наций. Тем самым была открыта новая страница в истории – история независимого Ирака, а его взаимоотношения с остальным арабским миром и старым восточным соседом Ираном стали теперь строиться на межгосударственном уровне.

В отличие от Османской Турции, вступившей в Первую мировую войну на стороне Германии и Австро-Венгрии, и арабов, поддерживавших страны Антанты, Иран заявил о своем нейтрали-тете. В шахском фирмане от 2 ноября 1914 г. говорилось: «Наше государство объявило нейтралитет и по-прежнему сохраняет свои дружественные отношения с воюющими державами» [71, с. 108]. Державы «оси» стремились втянуть Иран в войну против Антанты на своей стороне и призывали население страны к джихаду против «неверных». Среди мусульман распространялись слухи о принятии ислама Вильгельмом II и о его родстве с Пророком, об арийском (древнеиранском) происхождении немцев и т. П. Эти усилия германской пропаганды оказались небесплодными: многие улемы выступили на стороне Германии и ее союзников. В одной из фетв муджтахидов Эн-Неджефа говорилось буквально следующее: «… Никогда не было слышно, чтобы Германия со дня своего образования когда-либо покушалась на мусульманскую страну… Мусульмане должны, согласно Корану, дружить с германцами… Мы должны отказаться или от нашей религии, или же от нейтралитета, вполне бесполезного для ислама… Если же, в самом деле, мы поможем Турции и нападем на врагов веры, мы добьемся того, что удовлетворим желание бога, укрепим нашу самостоятельность, избавимся от власти иноверцев, распространим пределы нашего государства…» [84, с. 295–296]. Несмотря на нейтралитет Ирана, воюющие страны превратили его территорию в один из участков восточного фронта. Боевые действия враждующих сторон в Иране во время Первой мировой войны завершились, как известно, поражением для Германии и Османской империи.

Февральская революция и отречение Николая II круто изменили политику России в отношении Ирана. В ответ на телеграмму министра иностранных дел Временного правительства П. Н. Милюкова в Тегеран, извещавшую о свержении монархии, иранское правительство заявило о признании новых российских властей и выразило уверенность в том, что «с падением царского режима трения между Россией и Персией будут устранены» [67, с. 125]. После победы Октябрьской революции советское правительство призвало к прекращению мировой войны и выводу иностранных армий с чужих территорий. В ноте от 27 января 1918 г. на имя поверенного в делах Ирана советское правительство сообщало, что приняло решение аннулировать в одностороннем порядке действие англо-российского соглашения 1907 г. и выразило решимость строить отношения с Ираном на равноправной основе. В результате в период с января по март 1918 г. все русские войска покинули Иран [71, с. 126].

После завершения Первой мировой войны борьба между странами Запада за влияние на Иран усилилась. Правительства США и Франции всячески стремились ослабить здесь английские позиции. Страна вступила в период частых смен правительств, поддерживавших ту или иную сторону, и поло-су патриотических выступлений, направленных против иностранного засилья, за обретение Ираном полного суверенитета. 9 августа 1919 г. в Тегеране было подписано англо-иранское соглашение, практически приведшее к установлению британского протектората в Иране. Этот документ, хотя и содержал стандартные положения о дружбе и взаимопомощи, на деле предусматривал контроль с английской стороны над всеми учреждениями Ирана и, что самое главное, – над финансами и вооруженными силами. Заключение договора 1919 г. вызвало резкий отпор со стороны демократических и религиозных кругов страны, привело к вспышке массовых антианглийских и антиправительственных выступлений в Тегеране, Азербайджане и Гиляне. На этой волне произошло объединение разрозненных марксистских и социал-демократических кружков, и была образована Коммунистическая партия Ирана (1920). Размах оппозиционных выступлений привел к тому, что в начале 1921 г. меджлис отказался ратифицировать соглашение 1919 г.

20 мая 1920 г. были установлены дипломатические отношения между Ираном и РСФСР, а 26 февраля 1921 г. советское и иранское правительства заключили договор о дружбе и добрососедских отношениях. Ленинское правительство официально аннулировало все договоры и соглашения царских властей с Ираном и с третьими странами, положения которых ущемляли суверенитет Ирана. Оно передало иранской стороне все денежные средства и имущество русских учреждений в Иране, включая капиталы Учетно-ссудного банка, а также закрыло все концессии, полученные царским правительством и частными лицами. Была изменена Статья VIII Туркманчайского договора 1828 г., лишавшая Иран права иметь свой собственный флот на Каспийском море, и стороны договорились использовать воды Каспия на паритетной основе [142, с. 42].

В преддверии подписания советско-иранского договора в Иране произошел правительственный переворот (21 февраля 1921 г.). Его организаторами выступили Сейид Зия эд-Дин, придерживавшийся проанглийской ориентации, и командир Казвинского отряда иранской казачьей бригады Реза-хан. 22 февраля Ахмад-шах поручил Зия эд-Дину формирование нового правительства, и Реза-хан занял в нем пост военного министра. Вскоре вся реальная власть в столице сосредоточилась в руках Реза-хана, и он добился смещения Зия эд-Дина (25 мая 1921 г.). Военный министр в глазах правящей верхушки страны и богословов предстал как раз тем новым лидером, который был способен вывести Иран из затянувшегося политического и экономического кризиса. Выходец из семьи мелкого землевладельца в провинции Мазандаран, он получил военное образование и был близок к националистически настроенным кругам иранской интеллигенции. После Первой мировой войны Реза-хан даже выступал за установление в Иране республиканской формы правления [58, с. 112].

В октябре 1923 г. Ахмад-шах назначил Реза-хана премьер-министром. В состав нового правительства вошел Мухаммед Мосаддык ас-Салтане, ставший потом более известным как доктор Мосаддык. Он был юристом, выходцем из богатой и знатной семьи, владевшей сотнями деревень, и получил европейское образование.

Возглавив кабинет министров, Реза-хан в борьбе за единоличную власть отстранил всех возможных конкурентов и вынудил Ахмад-шаха покинуть страну. 31 марта 1924 г. он опубликовал обращение, в котором обещал обеспечить процветание ислама, а также призвал народ «оставить мысль о республике и вместо того приложить все свои старания и заботы к устранению препятствий на пути реформ и прогресса государства и оказать поддержку в деле осуществления священной цели укрепления веры, независимости государства и национальной власти» [72, с. 327]. В феврале 1925 г. постановлением меджлиса Реза-хан был назначен верховным главнокомандующим вооруженными силами Ирана, а 31 октября того же года парламент страны вынес решение о низложении династии Каджаров и о передаче правления страной Реза-хану. В ноябре 1925 г. были проведены выборы в Учредительное собрание Ирана, которое на заседании 12 декабря объявило Реза-хана наследственным монархом под именем Реза-шах Пехлеви. Против этого решения выступило всего несколько человек, и в их числе доктор Мосаддык. Во время дискуссии в парламенте он заявил, что рост могущества Реза-хана неизбежно приведет к диктатуре. «Разве во время конституционной революции (революции 1905–1911 гг. – В. Н.) народ проливал кровь ради диктатуры?.. Я согласен с тем, что Реза-хан послужил нашей стране. Однако изменения конституции ей совсем не на пользу» [102, с. 131].

Столь быстрое вхождение во власть родоначальника новой династии правителей Ирана, прошедшего путь от простого солдата до монарха, дал повод некоторым аналитикам сравнивать этот взлет с возвышением Наполеона [29, с. 16].

Обретение политического суверенитета и вхождение во власть новых династий поставили вопрос о путях дальнейшего внутри-политического и социально-экономического развития Ирана и Ирака. Было ясно, что, какими бы ни были первые политические шаги династий Пехлеви и Хашимитов, они не могли быть пред-приняты в условиях изоляции от внешнего мира. Открытие в эти же годы богатых нефтяных месторождений предопределило ускоренное интегрирование Ирана и Ирака в мировую экономику и политику, а приход к власти в Германии национал-социалистов во главе с Гитлером и последовавший за этим раскол западного мира на два лагеря поставил перед новыми властями проблему выбора направления внешнеполитического вектора.

В целях превращения Ирана в развитое государство Реза-шах и его единомышленники из числа лиц ближайшего окружения задумали осуществить ряд значительных экономических и социальных реформ. Шах был сторонником усиления роли государства в промышленности и сельскохозяйственном производстве. В стране развернулось широкое строительство заводов и фабрик, были созданы государственные и частные монополии по производству сахара и чая (1925), опиума (1928), табака (1929) и других товаров потребительского спроса. Был осуществлен проект строительства Трансиранской железной дороги, связавшей Каспийское море с побережьем Персидского залива. Начиная с 1925 г. от 2 до 3 млн. долларов вкладывалось в сооружение шоссейных и грунтовых дорог. В Тегеране появились широкие мощеные улицы и множество общественных зданий, город был электрифицирован. В 1928 г. было резко ограничено господство иностранных фирм, а в 1930 г. правительственным постановлением был введен контроль над иностранной валютой. Наряду с Английским шахиншахским банком начал свою деятельность Национальный банк Ирана (Банке Мелли) [102, с. 146].

Большая часть экономических проектов Реза-шаха оказалась амбициозной, и преобразования в промышленной сфере так и не смогли вывести Иран на путь современного индустриального развития. Противники экономической политики, проводимой шахом, характеризовали ее как «стремление к индустриализации, выходящей далеко за рамки экономической целесообразности», которая проводилась «не ради роста производительности и благосостояния, но как символ престижа и высокого статуса» [102, с. 151].

Между 1927 и 1934 гг. были приняты законы и постановления о всеобщем, обязательном и бесплатном начальном, а также платном среднем и высшем образовании. Были открыты институты, педагогические и ремесленно-технические училища. В 1934 г. начал работу Тегеранский государственный университет, имевший шесть факультетов: права, филологии, технический, физико-математический, медицинский и богословский.

В 1926 г. был подготовлен проект светского уголовного кодекса, а в 1928 г. – проект гражданского кодекса. До этого все судопроизводство было построено исключительно на шариате и Коране. Оно не обеспечивало неприкосновенности личности и имущества, считало тяжким грехом получение процента (риба), не признавало векселя, что являлось тормозом в развитии иранской экономики. В 1932 г. был принят закон о регистрации документов и собственности только в светских судах, в ущерб шариатским. Начиная с 1936 г. судьи должны были иметь дипломы юристов, полученные в Тегеранском университете или в иностранных учебных заведениях. В юрисдикции шариатских судов остались лишь вопросы семейного права (брак, развод, опекунство) и вопросы морали (адюльтер, проституция, изнасилование).

В 1927 г. начала создаваться государственная медицинская служба. Было принято решение об обязательности прививок против оспы. Практикующие врачи должны были иметь медицинские дипломы.

С 1928 г. осуществлялась реформа одежды государственных служащих: вместо традиционных колахов появились осовремененные «колах-е пехлеви», а также шляпы и фуражки для военных. Право ношения традиционной одежды сохранялось лишь для имамов всех уровней. По турецкому образцу были изъяты из употребления феодальные титулы.

Закон о воинской повинности 1929 г. открыл дорогу в армию представителям всех слоев населения. В Иране появилась регулярная армия, в состав которой вошли разрозненные военные формирования, включая казаков, жандармерию и полицию. Солдаты и командный состав были экипированы в единую форму и получили единый устав. Было отменено присвоение офицерских званий по наследственному принципу. Специально для Мухаммеда, своего сына и наследника, Реза-шах открыл начальную военную школу, где тот обучался вместе с детьми высших офицеров и приближенных ко двору. Закон о воинской повинности не освобождал от несения службы даже служителей культа. Однако, идя навстречу просьбе аятолл, Реза-шах вскоре отменил это решение.

В 1935 г. Реза-шах издал фирман об обязательном снятии женщинами чадры. Женщины стали допускаться в вузы и на работу в государственные учреждения в качестве секретарей, машинисток и т. П. [63, с. 132–137].

В основе многих преобразований Реза-шаха лежала идеология иранского национализма. Был взят курс на прославление величия Ирана, его самобытности, которые не смогли уничтожить ни арабские завоевания, приведшие к появлению здесь ислама, ни последовавшие за этим набеги соседних народов. В 1935 г. было принято решение о замене в официальной переписке названия «Персия» на «Иран». В моду вошло изучение истории страны, ее литературных, архитектурных и археологических памятников, древнеиранских языков и диалектов, по которым были изданы энциклопедии и словари. Правительство приняло законы об охране и реставрации памятников культуры доисламского периода и мусульманского средневековья. В 1933 г. был открыт археологический музей (Иран-е бастан), а в 1936 г. – этнографический. В 1934 г. был сооружен мавзолей над гробницей великого Фирдоуси, открылась Академия языка и литературы Ирана, секция лингвистов, которая поставила своей задачей избавление персидского языка от иностранных слов. Эта реформа была начата в 1935 г. Из словарей изымались и заменялись на староперсидские слова арабского, турецкого и европейского происхождения. Был осуществлен перевод календаря на солнечное летоисчисление, введены традиционные иранские названия месяцев года, переименованы многие города и мелкие населенные пункты [63, с. 38–39].

Впервые после арабских завоеваний стало поощряться исповедание зороастризма – религии Заратуштры, были прекращены гонения и преследования персов-зороастрийцев, живших в Иране обособленной общиной численностью около 10 тыс. человек. Им было разрешено открывать свои школы, отмечать зороастрийские праздники, а в Тегеранском университете был введен курс преподавания «Авесты» и изучения пехлевийских текстов (1934) [39, с. 69–70]. Повсеместно поощрялась ассимиляция национальных меньшинств и сдерживалось развитие языков малых народов. Губернатор Азербайджана Абдолла Мустофи недоумевал: «Я всегда напоминаю азербайджанцам: “Вы – истинные дети Дария и Камбиза; почему же вы говорите на языке… Чингиза?”» [102, с. 145].

Реформы Реза-шаха вызвали резкое неприятие со стороны многих шиитских духовных лидеров, которые требовали возврата к «золотому веку ислама времени пророка Мухаммеда» [63, с. 141]. Их возмущало даже введение такого, казалось бы, не столь революционного новшества, как переход от ношения тюрбанов к головным уборам с козырьком, так как они не позволяли полноценно совершать суджуд – касание лбом земли во время молитвы. С гневной отповедью преобразованиям шаха выступил самый авторитетный в те годы аятолла Хасан Модаррес. А молодой кумский улем Рухолла Хомейни[6]6
  Будущий вождь исламской революции в Иране Рухолла аль-Мусави аль-Хомейни, по официальным данным, родился 20 джумада 1320 г.х. (24 сентября 1902 г.) в городке Хомейн в центре Ирана. Его отцом был сейид Мустафа аль-Мусави, религиозный наставник жителей Хомейна, а матерью – Бану Хаджар, внучка аятоллы Хонсари. Когда мальчику исполнилось пять лет, его отец, протестовавший против засилия правительственных чиновников, был убит. Первые уроки грамоты Рухолла получил от своего старшего брата Муртазы, известного как аятолла Пассандиде («Одобряемый»). В 1920 г. Рухолла поступает в начальную медресе, а в 1922 г. переезжает для завершения учебы в г. Кум. Получив богословское образование, Хомейни начинает преподавательскую деятельность. Многие годы он обучал таллабов исламской догматике, фикху, этике и мистике в Куме и Эн-Неджефе. В 1929 г. Хомейни женился на дочери аятоллы Сакафи Техрани. От этого брака в семье родилось два сына и три дочери. Старший сын, Мустафа, в 1977 г. был убит шахской охранкой. Младший – Ахмед – впоследствии исполнял обязанности личного секретаря своего отца.


[Закрыть] вопрошал в одном из своих стихотворений: «Где найти убежище от тирании шаха Резы, / Кому поплакаться на дьявольские козни, / Пока дыхание еще не прервалось, / А плакать сил уж не осталось?» [46, с. 40].

Однако Реза-шаху удалось расколоть единый фронт улемов: их умеренное крыло довольствовалось некоторыми уступками (прекращение призыва в армию священнослужителей, разрешение носить тюрбаны и т. п.), а наиболее последовательных противников арестовывали, ссылали и даже лишали жизни. Аятолла Модаррес был взят под надзор полиции, потом сослан в Хорасан, а в 1937 г. попросту задушен во время молитвы. Даже публичный скандал в Куме, когда Реза-шах прилюдно ударил хлыстом одного из моджахедов за сделанное им замечание шахине, явившейся в святилище Фатимы без чадры, не привел к открытому взрыву недовольства [60, с. 71].

В годы правления Реза-шаха Иран несколько напоминал Турецкую Республику, созданную Ататюрком на развалинах Османской империи. Отличия в проводимых там и здесь преобразованиях состояли в том, что иранский монарх не предпринял никаких попыток изменить устаревшие аграрные отношения и смог лишь заложить основы для последующего капиталистического развития страны [25, с. 23–24]. К тому же он не «секуляризировал Иран, либо потому, что стремился сохранить значение шиитской мусульманской веры, которая придавала Ирану специфический мусульманский характер, либо потому, что сознавал, что рискует вызвать противодействие могущественных мулл» [27, с. 56].

Также, как и турецкие власти, взявшие после смерти Ататюрка (1938) курс на сближение с фашистской Германией, Реза-шах симпатизировал нацистам. Он установил с ними тесные экономические и политические связи. Дружественными государствами также признавались Италия и Япония. Фашистские пропагандисты из ведомства Геббельса делали все от них зависящее, чтобы усилить чувство восхищения, которое Реза-шах испытывал по отношению к идеологии и практике нацистов. Вновь, как и в годы Первой мировой войны, были взяты на щит лозунги об арийском родстве персов и немцев, а использование фашистами зороастрийского символа – свастики – объявлялось свидетельством общих интересов Ирана и Германии. Газета «Иран-е бастан» («Древний Иран») вскоре после прихода Гитлера к власти писала: «Главная цель германской нации состоит в том, чтобы вернуть ее былую славу, возрождая национальную гордость, возбуждая ненависть к иностранцам и предотвращая хищения и измену со стороны евреев и иностранцев. В точности таковы и наши цели» [102, с. 143].

Конечно, Реза-шах вряд ли не осознавал, насколько его прогерманская политика противоречит интересам государств, сложившихся чуть позже в антигитлеровскую коалицию, но, вероятно, не мог предвидеть, что эта недальновидность будет стоить ему трона, а в начале 1940-х гг. страна подвергнется двойной оккупации со стороны английских и советских войск. 16 сентября 1941 г., когда Вторая мировая война была в разгаре, а мир раскололся на два враждебных лагеря, Реза-шах подписал текст отречения от престола в пользу своего старшего сына Мухаммеда, который взошел на трон под именем Мухаммед Реза-шах Пехлеви (1941–1979). Сам свергнутый монарх покинул страну и в 1944 г. умер в Йоханнесбурге (ЮАР).

На фоне оживления социально-экономической жизни в Иране соседний Ирак пребывал в состоянии спячки. Отстранившийся от дел и мирской суеты король Фейсал I тихо скончался в столице Швейцарии Берне 8 сентября 1933 г. На престоле его сменил сын и наследник Гази (1933–1939). Новый король Ирака никак не проявил себя на государственном поприще. Следуя английской политической традиции, он правил, но не управлял, перепоручив все дела в ведение правительства. Главными объектами его интересов стали светская жизнь и автомобили. Вот почему неожиданностью стало сообщение о насильственном низвержении исполнительной власти. В ночь с 28 на 29 октября 1936 г. группа националистически настроенных иракских военных во главе с Бакром Сидки совершила переворот и сформировала Силы Национальной Обороны. Король Гази, видимо, сочувствовавший заговорщикам, назначил премьер-министром Хикмата Сулеймана. Новые иракские власти симпатизировали нацистам и объявили о прекращении проанглийской ориентации во внешней политике. Правительство пошло на сближение с фашистской Германией и Италией, а также предприняло шаги к улучшению отношений «с неарабскими соседями», что немедленно нашло отклик в Турции и Иране. В апреле 1937 г.[7]7
  В эти дни в городке Тикрит в бедной мазанке армейского офицера Хей-раллаха Тульфаха родился племянник, нареченный Саддамом (т. е. «Противостоящий», «Поражающий»). Согласно более поздним официальным данным, это событие произошло 28 апреля 1937 г. Отец мальчика, Хусейн аль-Маджид, умер до рождения сына. Мать Саддама, Саба, не могла содержать сироту и оставила его на воспитание в семье своего брата Хейраллаха. Через несколько лет она вторично вышла замуж за Хасана Ибрахима – брата покойного мужа. В 1947 г. в возрасте 10 лет Саддам пошел в начальную школу, после окончания которой покинул родной Тикрит вместе с семьей Хейраллаха и перебрался в Багдад. Здесь он продолжил обучение в средней школе. В разгар Суэцкого кризиса Саддам Хусейн, забросив учебу, окунулся в политическую жизнь. Через год он вступил в партию арабских националистов – «Баас». Следуя наставлениям дяди, Саддам подал заявление в престижную багдадскую Военную академию, но не сдал вступительных экзаменов. В конце 1958 г. Саддам Хусейн оказался замешанным в убийстве правительственного чиновника в Тикрите, за что был арестован и посажен в тюрьму. Отсутствие прямых улик в этом преступлении позволило ему через полгода выйти на свободу [44, с. 23–39].


[Закрыть] между Ираком и Турцией был возобновлен договор «о добром соседстве», заключенный в 1926 г. Кемаль Ататюрк заявил, что Турция не имеет к Ираку никаких территориальных претензий [92, с. 125].

28 июня 1937 г. иракское правительство направило в Тегеран официальную делегацию во главе с министром иностранных дел. Она была уполномочена заключить новый пограничный договор между двумя странами. 4 июля 1937 г. состоялась торжественная церемония подписания этого документа. Реза-шах и король Гази обменялись личными посланиями, в которых охарактеризовали достигнутые договоренности как начало нового этапа в развитии дружеских связей между двумя странами. Договор был ратифицирован иракским парламентом уже при новом премьер-министре Джамале аль-Мадфаи. (Бакр Сидки был убит в аэропорте Мосула 8 августа 1937 г., когда собирался лететь на военные маневры в Турцию, а Хикмат Сулейман 17 августа подал в отставку.) Соглашение вступило в силу после обмена ратификационными грамотами и было зарегистрировано в Совете Лиги Наций 29 августа 1938 г. [29, с. 41–42].