Книга: Культура Два - Владимир Паперный

Прекрасная книга! Представьте, что перед вами бесконечные карточки из чертежей, планов, выписки из исторических речей, указы разных правителей, биографии исторических личностей и экономические сводки. Все это вывалено на огромном дубовом столе и перед вами стоит задача - все разобрать, все связать и потом все это обьяснить. Что будете делать? Уйдёте с головой в исследования, воспоминания людей о том периоде и историческую хронику? Можно и так. Но на самом деле возьмите эту книгу, потому что у вас навряд ли получится лучше.

Если мир воспринимать как систему, то невозможно создание одного без влияния другого. Именно об этом рассказывает в своей книге Владимир Паперный. Собрав в единое исследование архитектуру 20-50х годов и то, что происходило со страной, он в мельчайших подробностях рассказывает, как одно влияло на другое.

Если ты не историк по образованию, то довольно тяжело разглядеть взаимосвязь образования нового государства, изречений Ленина и макета дворца советов. Тяжело замечать в архитектуре горизонтальные и вертикальные постройки, параллельно сравнивая их с эпохой Петра. Но пожалуй, так даже интереснее, ведь ты начинаешь смотреть на привычный мир под другим углом.

Стиль повествования, манера изложения, множественное сравнение и фотографии - все в этой книги замечательно. Я ее только закрыла, а уже хочется чего-нибудь подобное начать читать.

Паперный в споре авангарда и классики не становится на чью-либо сторону, рассматривая советскую архитектуру 1920-50-ых как историческую данность, во внеценностном, по выражению философа Елены Петровской, измерении. Архитектура для него - выразительная составная часть системы политических, социально-бытовых, символических понятий и примет времени, названной им "культура 2". Хронологически она простирается от начала 1930-ых, когда было принято решение о перестройке творческих организаций, до середины 1950-ых и противостоит "культуре 1", главенствовавшей в первое десятилетие после революции. Паперный сравнивает тенденции, образы, страхи двух систем в искусстве, строительстве, идеологии и т.д. Например, в главе "Горизонтальное - вертикальное" присущие "культуре 1" стремление выйти из географических границ, строительство малоэтажных конструктивистских объектов, создание множества архитектурных мастерских и объединений противопоставляются возведению "культурой 2" устремлённых к небу высоток и станций метро, недоверию к "загранице" и появлению множества макетов и планов новых построек, зачастую вовсе не реализуемых. "Культура 2" сохраняет эти варианты будущего, ощущая себя концом истории, в отличие от предшествующей "культуры 1" с её пафосом сжигания и миростроительства. Авангард мыслил категориями класса, массы, коллектива, и Сергей Эйзенштейн в фильме "Броненосец "Потёмкин"" изображает стихию народного бунта, но десятилетием позже в центре его внимания герой (картины "Александр Невский", "Иван Грозный"), а "культура 2" провозглашает "всё во имя человека" и возводит роскошные жилые здания и общественные объекты, продолжая при этом истреблять собственных граждан. "Культура 1" абстрактна и безымянна, "культура 2" анимистична, наделяя имя почти магическим значением: не заворачивай рыбу в газету с портретом товарища Сталина, не болтай, не говори "вредитель", а не то случится нехорошее, радуйся и пой (глава "Неживое - живое")...

Интересно, что дихотомические категории исследования Паперного не ограничиваются сталинской эпохой, но обращаются к прошлому и примериваются к будущему. Студии академиков архитектуры СССР вполне схожи с иконописными мастерскими времён Ивана Грозного, огосударствление Церкви - типичный пример вертикальности культуры, а петербургское строительство - горизонтальности. Иногда две культуры сосуществуют: ленинский план монументальной пропаганды с переименованиями улиц и городов и сносом памятников перешёл в наследство "культуре 2", правда, реализован был иначе (глава "Немота - слово"); массовое бегство старообрядцев в России XVII века сосуществовало с мерами правительства по закрепощению крестьян (глава "Движение - неподвижность"). Без труда можно найти примеры чередования культур и в послевоенном СССР и в современной России. Новые станции метро и улицы в шестидесятых опять получали абстрактные названия (знаменитая "3-я улица Строителей"), фамилия генсека в официальных сообщениях по-прежнему стояла выше других членов Политбюро, символизируя сакральность Имени; в наши дни интернет уравнял всех пользователей, но государство строит собственную "вертикаль", а пресс-секретарь президента просит не упоминать рядом фамилии Путин и Навальный, видимо, суеверно опасаясь "порчи" одного другим. Постоянное воспроизведение рассмотренных Паперным тенденций ставит его работу в ряд циклических культурологических теорий.

Помимо множества любопытных сюрпризов, которые преподносит книга, вроде культа воды в сталинском обществе, она ещё и великолепно читается. Здесь знаменитые архитекторские байки (как Сталин подписал посередине проект гостиницы "Москва" и пришлось строить асимметричный фасад) соседствуют с обширным материалом выступлений, литературных цитат, иллюстраций и мягким авторским юмором всё понимающего человека. Кому-то культурология Паперного может показаться лишней надстройкой над действительностью или недоказуемой псевдоисторией, вроде теории пассионарности, но обаяния и дерзости неожиданных аналогий, свежести мысли у неё не отнять. "Культура Два" обязательна к прочтению не только всем историкам искусства и повседневности, но и каждому, кто пытается разглядеть за фасадом отдельных фактов нечто большее.

Культура 2, напротив - это нечто статичное и железобетонное. Статус и иерархия в противовес уравниловке культуры 1, традиции и непреодолимые границы, что проявляется в первую очередь в архитектуре. Большое значение имеет образ ворот - этакий пропускной пункт через границу (вспомните огромные арки в сталинских домах).

Имеют силу также индивидуальность и имя - нечто данное свыше и неизменное. В противовес абстрактной, нарочито утилитарной архитектуре конструктивизма, дом в культуре 2 - это "почти человек", доходит даже до такого, что здания облицовывают светло-розовой плиткой, которая как бы символизирует кожу. Главным образом советской культуры два может быть так и не построенный Дворец Советов. Он и не мог быть построен, так как слишком идеален, чтобы воплотиться... само здание является постаментом для огромной статуи Сталина (тут вам и иерархия, и символ вообще всей системы). Лидер в культуре два - это нечто божественное и недосягаемое (Сталин является как бы носителем, воплощением Ленина, который в свою очередь, является символом чего-то ещё более неземного).

В культуре 2 важными понятиями являются также семья (ячейка общества, первая ступень иерархии), пол и плодовитость (вспомните все символы плодородия в советской эстетике - и бесполость культуры 1). Да, сквозь призму системы ценностей культуры 2 культура 1 кажется холодной и бездушной; культура 2 вообще тяготеет к символической "теплоте" - например, сталинская архитектура обладает неким средиземноморским духом. Культура 2 может, кстати, укротить дикарство культуры 1 - например, авангард объявить классикой, повесить в музее и тем самым обезвредить.

Продолжать можно бесконечно...