Текст книги "Капитал: от раннего христианства до коммунизма"

Прошло ровно 150 лет, и в церкви возник новый конфликт, известный как раскол. Причиной раскола 1653–1656 годов историки-идеалисты, как всегда, считают самый обычный человеческий фактор, причём случайный. Они думают, что в конфликте, с одной стороны, виноват религиозный фанатизм сторонников старой веры, а с другой стороны, раскол спровоцировал сам патриарх Никон.[93]93
  Никон (Никита Минов, 1605–1681) – Патриарх Московский и всея Руси; его деятельность стала причиной возникновения раскола в церкви и возникновения старообрядчества, а попытка поставить патриаршество выше самодержавия породила конфликт между Никоном и царём. Рассчитывая, что царь без него не сможет обойтись, Никон в 1658 году демонстративно отрёкся от патриаршества, однако шантаж успеха не имел. Собор 1666 года низложил Никона, после чего он был сослан в Белозёрско-Ферапонтов монастырь.


[Закрыть] Обладая крутым нравом, будучи страстным поклонником Запада и приверженцем, как принято говорить, «цивилизованного мира», патриарх решил исправить богослужебные книги по греческим образцам и внести незначительные изменения в обряды. Почему и с какой целью патриарх вдруг предпринял столь радикальные и, главное, не вполне оправданные шаги – неизвестно, а если кто и даст ответ, то он будет весьма субъективен. Но с уверенностью можно констатировать, что основная причина раскола заключалась вовсе не в форме креста, поясных поклонах и прочих атрибутах церемоний и обрядов. Поводом для конфликта послужили применённые патриархом методы управления церковными делами, его стремление укрепить личную власть, покончить с автономией местных церквей и монастырей и ликвидировать принцип соборности.[94]94
  Соборность – термин православного богословия, означающий, что в церкви осуществляется добровольное соединение (собор) индивидов на основе любви к Богу и друг к другу.


[Закрыть] Именно эти действия главного иерарха, вполне естественно, вызвали бурный протест со стороны верующих.

Необходимо сказать, что за семь веков своего существования на Руси христианство не только привнесло какие-то свои обряды и традиции в общественную жизнь русского народа, но и само впитало в себя часть славянской языческой культуры. Произошли вполне естественные изменения и в деятельности самой церкви. После падения Византийской империи, считавшейся самым большим православным царством в мире и называвшейся Третьим Римом, в сознании русского народа пробудилось убеждение, что Русь по праву должна являться наследницей православной веры и единственным носителем Божьей истины. Так появилась доктрина о том, что фундаментом образования Московского царства стало наследование от Византии её «святого названия» – Третий Рим. А среди людей вполне естественно родилась идея о мессианской роли русского народа, и потому принадлежность к русскому царству определялась исповеданием православной веры. «Третьего нового Рима – державного твоего царствования – святая соборная апостольская церковь – во всей поднебесной паче солнца светится. И да ведает твоя держава, благочестивый царь, что все христианские царства сошлись в твоё царство: один ты во всей поднебесной христианский царь. Блюди же, внемли, благочестивый царь, что все христианские царства сошлись в твоё единое, что два Рима пали, а третий стоит, а четвёртому не быть; твоё христианское царство уже иным не достанется», – писал царю Ивану III инок Филофей, выразитель учения о Москве как о Третьем Риме. Московское государство XVI века было тоталитарным теократическим государством, то есть все сферы общественной жизни находились под жёстким контролем власти, и царь являлся не только главой государства, но и церкви.

Как это часто случается, привезённый из-за границы образец после внесения в него некоторых изменений и усовершенствований становится лучше оригинала. Так и русский народ, приняв христианство и адаптировав его к своему славянскому менталитету, перестал смотреть на греческую церковь как на истинно православную, а её влияние русским религиозным сознанием стало рассматриваться и оцениваться как уродование истинной православной веры, которая стала идентифицироваться как русская. Поэтому нововведения патриарха Никона явились для народа точно таким же ударом по самосознанию, как некогда насильственная христианизация Руси, когда мечами, копьями да плетями сбрасывали и топили в Днепре старых славянских богов, а взамен заставляли поклоняться новому иноземному господу. Нововведения в обряды и богослужения вновь вводились силой. Народ их не принимал, ибо они были ему чужды и опять завезены и навязаны из-за границы, а потому у него зародилось подозрение, что русскому православному царству грозит измена, а государственной властью и церковью овладел сатана. При этом столкновения «никониан» и «староверов» принимали довольно резкие формы. Противники реформ подвергались жестоким преследованиям, вплоть до применения казней.

Так, например, видный идеолог русского старообрядчества протопоп Аввакум[95]95
  Аввакум (1620 или 1621–1682) – протопоп, видный идеолог старообрядчества, один из руководителей раскола. В своих произведениях «Книга бесед», «Книга толкований», «Житие» и др. ярко и страстно обличал пороки официальной церкви, царские «неправды» и порядки в стране, выражал социально-утопические чаяния крепостных крестьян.


[Закрыть] за отказ принять церковную реформу патриарха Никона был сослан в 1653 году с семьёй в Сибирь. «Также меня взяли от всенощнаго Борис Нелединской со стрельцами; человек с шестьдесят взяли: их в тюрьму отвели, а меня на патриархове дворе на чепь посадили ночью. Егда ж рассветало в день недельный, посадили меня на телегу, и ростянули руки и везли от патриархова двора до Андроньева монастыря и тут на чепи кинули в тёмную полатку… В то время после меня взяли Логина, протопопа муромского… На Логина возложили чепь и, таща из церкви, били мётлами и шелепами…» (Житие протопопа Аввакума, им самим написанное и другие его сочинения. М., 1960. С. 65). В 1666 году по постановлению церковного собора Аввакум был расстрижен, предан анафеме[96]96
  Анафема – в христианстве церковное проклятие, отлучение от церкви, считающееся высшей карой.


[Закрыть] и вновь сослан в Пустозерский острог, где в 1682 году по царскому указу вместе с ближайшими сподвижниками и семьёй был сожжён в срубе. Однако гонения на старообрядцев не закончились казнью протопопа Аввакума и его сторонников.

Кстати, как вы думаете: важно ли было для Иисуса, крестится человек двумя пальцами или тремя? Ведь этот обряд придуман людьми, но именно из-за него претерпели унижения и гонения тысячи староверов. А ведь по здравому рассуждению: чем древнее обычай, тем ближе он ко времени, откуда пришёл. Разве не так? Однако верующих во Христа, но крестившихся двумя перстами, преследовали ещё почти полтора столетия, не жалея огня, пороха, кнутов и батогов для приведения их в правильную веру. Вот только кто определял истинность её?

Мне многое непонятно и в Новом Завете. По какому, скажем, принципу отбирались произведения для включения их в Новый Завет? Например, Первое послание апостола Петра «святые отцы» включили в сборник канонов, а написанные им же Откровения и Евангелие объявили апокрифами. Не потому ли, что было в них что-то такое, что не соответствовало современному пониманию учения Иисуса? С Первым посланием Петра, поставленного на службу власти, всё ясно! Ведь в нём первейший из апостолов как раз говорит, что надо быть «покорным всякому человеческому начальству» и, что наиболее удивительно, сотрудничать с властью: «Итак будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа: царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро, – ибо такова есть воля Божия…» (1 Пет., II, 13–18). Удивляться здесь нечему. Симон Бариона[97]97
  Бариона – прозвище апостола Петра.


[Закрыть] просто остался верен себе. Как был он заурядным рыбарем, в душе благоговевшим перед деревенским старостой, старшиной рыболовной артели, или другим начальством, так и остался им навсегда. Ведь случалось уже, когда Кифа (Пётр), напуганный служанкой первосвященника, трижды до того, как пропел петух, отказался от своего учителя? А может быть, именно Первое послание Петра является подложным, а те, что объявлены незаконными, на самом деле истинны? Трудно поверить, что человек, получивший от Иисуса ключи от рая: «…и Я говорю тебе: ты – Пётр, на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют её; дам тебе ключи Царства Небесного…» (Мф., XVI, 18–23) – и основавший римскую кафедру, так быстро изменил учению Христа. Хотя в жизни происходят разные парадоксы, когда предают даже самые верные друзья. Обычно первый случай трусости не проходит бесследно, он опять спустя какое-то время повторяется. Вполне могло случиться и так, что Кифа и во второй раз не проявил бы своей «каменной» настойчивости, столкнувшись с государственной властью, потому и изрёк в своём послании слова о подчинении начальству. Или церковные чиновники произвели подлог? Кто ответит?..

Есть и другой вопрос: почему, скажем, выбрали и включили в Новый Завет только одно Евангелие от Марка, когда их ходило целых три? Об этом говорится в письме Климента, епископа Александрийского,[98]98
  Климент Александрийский, Тит Флавий (? – до 215) – один из раннехристианских апологетов; стремился объединить веру и знание, греческую философию с христианским вероучением.


[Закрыть] написанном в 200 году. Климент, кстати, считал, что версия Евангелия, включённая в нынешний канон, является «подложной». Ведь, помимо уже известных сочинений, существовали ещё и Евангелия от Петра, Андрея, Варфоломея, Якова, Филиппа и два от Фомы. Как могло случиться, что свидетельства самих апостолов не были приняты во внимание, а рассказы Луки и Марка стали каноническими, хотя ни тот, ни другой не были учениками Иисуса. Лука, как известно, был секретарём апостола Павла и сопровождал его в поездках и путешествиях по Средиземноморскому побережью во время проповедей учения. Ведь и апостол Павел в свою очередь так же, как и его ученик, никогда не видел Иисуса Христа. Евангелист Марк, например, служил секретарём у апостола Петра. Но дело в другом. Меня интересует: почему три синоптических Евангелия написаны после 60 года, а от Иоанна даже в 90-х? По какой причине все так долго молчали, почему не стали делать записи сразу же, как говорится, пока ещё не осела пыль на дорогах, по которым проходил Иисус? Не пытайтесь никого спрашивать, потому как ответа нет! А тот, что услышите, будет демагогичен и многословен.

Почему же сущность учения Иисуса так сильно и бессовестно искажается церковью? С какой целью? Умышленно или по недомыслию? Ведь очевидно, что Иисус был казнён за несоблюдение закона Моисея. Даже первосвященник Каиафа бросил в лицо Пилату резкие слова, что, мол, у нас есть закон, и по этому закону Иисус должен умереть: «Иудеи отвечали ему: мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть…» (Ин., XIX, 7). А десять заповедей, которые нам упорно навязывают? Ведь Иисус своей смертью отменил их все разом вместе с иудейскими законами, ибо у Иисуса нет правила субботы, основного для иудеев. Кстати, нарушение субботы было одним из главных обвинений Иисусу и основанием для вынесения ему смертного приговора.

Я не буду уличать нынешнюю церковную власть в измене идеям и заветам проповедника из Назарета – и без меня довольно обличителей. Но некоторые моменты обойти просто нельзя. Для меня вполне очевидно, что, например, храм Христа Спасителя – это не церковь Иисуса и не во славу Его восстановлен. Се есть обычное здание, построенное для отправления культа, памятник земной гордыне одного человека и символ маммоны, то есть богатства. «Серебро твоё да будет в погибель с тобою, потому что ты помыслил дар Божий получить за деньги. Нет тебе в сем чести и жребия, ибо сердце твоё не право перед Богом» (Деян., VIII, 9 и след.).

Задайтесь таким вопросом: отчего этот храм так долго строился, почти 46 лет? Денег не было у царской власти или купцы были не в состоянии пожертвовать на строительство? Ничего подобного! Просто возводился храм на пожертвования простого русского народа, когда на его возведение не принималось даже серебро, а брались только мелкие медные деньги. Здесь, наверно, было бы уместно вспомнить притчу Иисуса о бедной вдове с двумя её лептами[99]99
  Лепта – самая мелкая медная монета.


[Закрыть] пожертвования Богу: «И сел Иисус против сокровищницы и смотрел, как народ кладёт деньги в сокровищницу. Многие богатые клали много. Придя же, одна бедная вдова положила две лепты, что составляет кодрант. Подозвав учеников Своих, Иисус сказал им: истинно говорю вам, что эта бедная вдова положила больше всех, клавших в сокровищницу, ибо все клали от избытка своего, а она от скудности своей положила всё, что имела, всё пропитание своё» (Мк., XII, 41–44; Лк., XXI, 1–4). Да только те, кто строил церковь, про такую притчу даже не слышали, а потому и восстановили храм Христа Спасителя в короткие сроки и ударными темпами. Однако не могут те деньги считаться народными, – исключительно воровскими и неправедными. Как писала «Новая газета», на строительные работы было затрачено от 200 до 500 млн долларов (Новая газета. 2004. № 9 (939)). Наши руководители этим ударным строительством отодвинули народ от храма столь далеко, что по большим праздникам мирянам в церковь войти нельзя, места им там нет, да и охрана кругом, ибо в восстановленном храме власть и духовенство в едином порыве молятся напоказ в телеэкран, забыв про наказ Иисуса молиться втайне души своей: «Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который в тайне… А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо думают, что в многословии своём будут услышаны…» (Мф., VI, 6–7 и далее). Но втайне молиться не интересно! Никто из избирателей может и не увидеть сего душевного порыва бывших «комму-нистов-перевёртышей»! Обидно! Вот и просит власть и её духовники у Бога сил на дальнейшие «благие дела». Какие такие дела? Не знаю и знать не желаю, но только думается мне, что не пройдёт и нескольких лет, как рухнет сей храм, сам упадет, разрушится и развалится по кирпичику за три дня, точно так же, как начинает нынче падать всё, что построено за последнее десятилетие, ибо не на праведные деньги построен.

Да и вообще меня всегда удивляло благолепие и роскошное убранство наших церквей. Пышность храмов и церквей поражает до глубины души. Для чего строились столь великолепные сооружения в стране, где народ всегда страдал от притеснений власти и бедности? Разве Иисус, символ нищеты и скромности, завещал покрывать купола церквей золотом, священникам носить дорогие одежды, оклады на иконах обрамлять драгоценными камнями, иметь домовые церкви с позолоченными иконостасами, построенные на пожертвования мирян? Ничего этого я не нашёл ни в одном Евангелии. А вот в Ветхом Завете, в Пятикнижии Моисея, его Второзаконии, конкретно сказано, как, в какие одежды должны рядиться священники, какие подати и налоги следует им взимать с мирян. И вновь задаюсь я вопросом: не потому ли первые пять книг Ветхого Завета, составляющие иудейскую Тору, посчитали каноническими, дабы включить их в христианскую Библию? Тогда сразу всё встаёт на свои места и становится понятным, на что будут ссылаться в своих демагогических объяснениях верные служители культа, если кто-нибудь вдруг спросит об их дорогих одеждах. Этой теме посвящена практически целая XXVIII глава из второй книги Пятикнижия Моисеева «Исход». В ней даётся подробнейшая инструкция священникам, как, из чего шить себе одежду, какие драгоценные камни при этом использовать, и прочие наставления. В следующих главах, XXIX и XXX, «Исхода» говорится о том, как следует посвящать человека в сан священника, какие обряды совершать и какие предметы для данного ритуала иметь или как их изготовить. То есть полная иудейская наследственность в деле традиций и обычаев. Про строительство церквей говорить не приходится, ибо было с чего брать пример.

«…Главный храм Иерусалима, построенный Соломоном, поражал своим величием и роскошным убранством. Царь, строивший его, видимо, хотел ублажить не только Господа, но и унизить перед ним человека, дабы тот никогда не забывал своего места в бренном мире, созданном Богом. Находясь в чертогах храма, люди должны были бы чувствовать себя песчинками в бескрайней пустыне, каплями в безбрежном море, ничтожествами перед великим своим покровителем, чьи заветы свято чтили, в которые верили и за нарушение коих умирали мучительно и жестоко.

Огромное здание из белого известняка и розового туфа длиной шестьдесят локтей, шириной в двадцать и высотой тридцать строили долго, начав в месяце Зифе и закончив в Буле по прошествии семи лет.

Часть наружной стены по всему периметру здания, что находилась между крышей и карнизом, украшали резные изображения цветов и деревьев. Покрытые позолотой, они своей роскошью заставляли человека преклонить голову перед Господом и представить себе, как же должно выглядеть истинное убранство жилища Бога. Сам же храм стоял на огромной каменной платформе высотой в два человеческих роста. Вокруг его стен уступами вперёд была сделана трёхъярусная пристройка, представлявшая собой анфиладу комнат и узких переходов, соединявших внутренние помещения между собой. Пристройка та не прикасалась основания храма, но была словно стена крепостная, необходимая для защиты и обороны в случае нападения врагов.

Почти плоскую, от середины чуть выпуклую для стока дождевой воды, крышу помазанник приказал покрыть золотыми пластинами, дабы Господь видел бы с высоты небесного своего чертога праведность, благочестие и верность иудейского царя да избранного своего народа.

Большие решётчатые окна, глухие с откосами, сделанные высоко над землёй, не давали солнечному свету проникать в огромный центральный зал, создавая в нём тишину, сумрак и спокойствие. Вход в храм закрывали тяжёлые двустворчатые двери, выструганные из толстых целиковых стволов кипариса в два человеческих обхвата, а украшали их резные цветы, пальмы и разные узоры. Косяки же для столь массивных дверей были изготовлены из досок масличного дерева, покрытых золотом, оттого, наверное, и ставшие называться Золотыми воротами. Стены внутри храма, обшитые альпийским кедром, также покрывала щедрая позолота.

В центре зала на полу, сделанном из кипарисовых досок, так плотно пригнанных друг к другу, что между ними нельзя было обнаружить ни одной щели, стоял величественный золотой алтарь – место Святого Святых, – своими размерами в двадцать локтей и массивным жертвенником заставлявший человека трепетать перед могуществом Господа Бога. Двери в священное место, украшенные резными бутонами распускающихся цветов, имели пятиугольную форму. Петли для них по приказу царя были отлиты из чистого золота. Внутри весь алтарь при зажжённых масляных светильниках и лампах блестел ярким, холодным и безжизненным цветом золотых пластин, которыми строители выложили пол его и стены. Огромные херувимы высотой в десять локтей, вырезанные из цели-кового масличного дерева, украшали внутреннюю часть алтаря. Их распластанные крылья касались стен и под потолком соединялись друг с другом. Они как бы осеняли святое место, защищали его, охраняли, укрывали от дурного взгляда и богопротивных помыслов.

Массивная наружная лестница в десять ступеней вела к Золотым воротам храма, у которых, словно караульные на часах, стояли две медные колонны. Они украшали главный вход и были огромны – высотой 18 локтей. Литейщик Хирам, сын вдовы из города Тира, на века прославил колено Неффалимо-во тем, что именно он по приказу царя отливал из меди те великие колонны, и опояски 18 локтей длины для них он также отливал, и два венца 5 локтей высоты для колонн. Столбы же те медные были отполированы до зеркального блеска. Они получились столь красивыми и величественными, что дал литейщик своим творениям человеческие имена: правый он назвал Иахин, а левый – Воаз. Только работа медника Хирама на этом не закончилась, ибо отлил он ещё 10 умывальников с подставками под них, тазики разного размера, лопатки всякие, чаши разнообразные, лампады большие и маленькие, ножи острые, щипцы широкие и узкие, кадильницы и много прочей и всякой храмовой утвари…» (Это описание первого храма Соломона, специально адаптированное автором, взято из Библии, из Ветхого Завета, Третьей книги Царств, VI; VII, 13–48.)

Приходится только удивляться, для чего такая роскошь храму Христа Спасителя. Неужели церковники никогда не слышали, что Иисус именно по поводу благолепия храмов говорил: «И когда некоторые говорили о храме, что он украшен дорогими камнями и вкладами, Он сказал: придут дни, в которые из того, что вы видите, не останется камня на камне; всё будет разрушено» (Лк., XXI, 5–6).

Вообще в церковных традициях и обрядах много удивительного и абсурдного. Трудно объяснить, например, почему за таинства Божьи: крещение, освящение, соборование, венчание – берутся деньги? Причём и у нынешних, да и у прошлых священников на всё имеется такса, даже на поминовение усопших, будто без них Бог не примет души умерших и погибших. Кто уполномочил церковь брать плату? Хотя от своих посреднических услуг «блюстители» веры могут жить в хорошем достатке, сытно и сладко, наглухо забыв, что между Богом и человеком не существовало и не должно существовать никого и ничего, кроме одной лишь Совести! «Бог видит сердце…» (Мф., XV, 11 и след.; Мк., VII, 6 и след.). Видимо, произнося эти слова, Иисус даже предположить не мог, что кто-то из церковного начальства будет в будущем определять, достоин ли тот или иной человек общения с Богом. Мне почему-то в связи с этим всегда вспоминается телевизионная передача об одном известном, но уже умершем колдуне или экстрасенсе (как кому угодно), который незадолго до смерти просил попа крестить его. Однако священник отказал, потребовав, чтобы тот прилюдно и официально покаялся в своих прошлых делах. Меня тогда ещё удивило, можно даже сказать, привело в негодование это некорректное, негуманное требование. Ладно бы требовать покаяния где-то в тишине церкви перед алтарём… Ан нет, обязательно перед массовой аудиторией, обязательно при большом количестве свидетелей человек должен был высечь, унизить себя. Но ведь если он попросил о крещении, то, значит, покаялся в своих грехах в душе. Разве я не прав? Знал ли тот поп, отклонивший просьбу человека, слышал ли доморощенный «судья» хотя бы раз такие слова Иисуса: «…ибо Я пришёл призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мф., XI, 13). Видимо, тот поп в семинарии был круглым двоечником, иначе он вспомнил бы и такое наставление Иисуса своим ученикам: «Иоанн сказал: Учитель! Мы видели человека, который именем Твоим изгоняет бесов, а не ходит с нами; и запретили ему, потому что не ходит за нами. Иисус сказал: не запрещайте ему, ибо никто, сотворивший чудо именем Моим, не может вскоре злословить Меня» (Мк., IX, 38–39). Не по размеру священник примерил костюмчик, явно не по размеру. Слишком ничтожен он, чтобы отказать в крещении и не пустить человека к Богу. Не в его это силах. Я абсолютно уверен, что Бог, если бы он существовал, принял бы покаяние бывшего колдуна, а вот поп потребовал прилюдного раскаяния. Н у, чем не инквизиция? Мягкая такая, вкрадчивая, но ведь инквизиция?! И другой священник, бывший доктор медицинских наук, поддержал своего коллегу. Только зачем им потребовалось публичное самоунижение взрослого человека? Ответ прост и банален! Он был очень известным! Его раскаяние должно было продемонстрировать людям чудо, когда грешник добровольно шагнул в лоно церкви. Но не учли «блюстители веры», что, унижая человека, они навязывают ему не истину Иисуса, но свое личное убеждение в том, что только священникам дано право толковать великое учение Христа. Ну откуда невеждам знать, что посредники в делах веры не требуются: «…ибо, где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди них» (Мф., XVIII, 20). Ну что сказать? Если это не влияние Пятикнижия, почему тогда у священников такая ненависть к людям другой веры? Ведь иначе, как неоиудаизмом, христианство и назвать нельзя! Кстати, приоритет первого критика Ветхого Завета, в частности закона Моисеева, принадлежит апостолу Павлу, поэтому не стоит обвинять меня в антихристианских нападках. «Ибо если бы первый завет был без недостатка, то не было бы нужды искать места другому… Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет, не такой завет, какой Я заключил с отцами их… Говоря „новый“, показал ветхость первого; а ветшающее и стареющее близко к уничтожению» (Евр.,[100]100
  Евр. – принятое в Новом завете сокращённое обозначение от «Послание апостола Павла к Евреям».


[Закрыть] VIII, 7–13).

Но вернёмся вновь к разговору о посреднических услугах церкви и взимания за сии услуги платы. Разве Иисус учил богатеть на религиозных обрядах, а не раздавать милостыню, продав имущество? Или где-то в Новом Завете на эту тему даётся подробное толкование? Мне непонятно: почему во многих храмах и на территориях монастырей ведётся торговля? Разве не торговцев и менял, избивая верёвкой, Иисус изгнал однажды из храма? «…Иисус пришёл в Иерусалим и нашёл, что в храме продавали волов, овец и голубей и сидели меновщики денег. И, сделав бич из верёвок, выгнал из храма всех, также и овец и волов; и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул» (Ин., II, 13–15; Мк., XI, 15–16; Мф., XXI, 12; Лк., XIX, 45). Значит, не навсегда Иисус запретил торговлю в храмах? Так и хочется воскликнуть: «Господи, если ты есть, как же ты не видишь этот нравственный Содом и Гоморру своих служителей? А может, они вовсе и не твои? Тогда чьи же они будут?» Какая может быть нравственность у тех, кто готов одной рукой освятить доброе дело, а другой что? Да за деньги можно что угодно! Хоть нож убийцы, хоть деньги на подкуп, хоть венчание двух мужчин! А можно за деньги даже бандита и вора похоронить в ограде монастыря. Такое время у нас, время извлечения прибыли, причём любым путём, ведь, как говорится, деньги не пахнут! Как здесь, однако, ко времени прозвучат слова Иисуса о доме молитвы, превращённом в вертеп: «…не написано ли: дом Мой домом молитвы наречётся для всех народов? а вы сделали его вертепом разбойников?» (Мк., XI, 17; Мф., XXI, 13; Лк., XIX, 46). Прав великий Нищий, что в мире, каков он есть, царствует зло: «Сатана – царь этого мира» (Ин., XII, 31; XIV, 30; XVI, 11). Сто раз прав, говоря, что дьявол является повелителем на земле: «…диавол показал Ему все царства вселенной во мгновение времени, и сказал Ему диавол: тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю её» (Лк., IV, 5–6).

Как объяснить, что в молитве Иисуса к Богу «Отче наш» церковные «смотрители» не удостоились исправить явную ошибку. Возможно, эта погрешность появилась при переводе, но удивительно, почему в течение стольких веков она не была исправлена или по какому-то другому умыслу её оставили в тексте? Хотя сам Мартин Лютер занимал в таких вопросах весьма уклончивую позицию: «…если возникает какая-нибудь трудность относительно Священного Писания и мы не сможем её разрешить, то нам просто не нужно касаться этого вопроса вообще». Однако я тем не менее хочу поговорить об ошибке, найденной мною в Евангелии. Итак, в чём же дело? В конце своей молитвы, обращённой к Господу Богу, Иисус восклицает: «И не введи нас во искушение…» (Мф., VI, 9–13; Лк., XI, 2–4)). Н у, не мог такую глупость сказать Иисус. Он был блестящим знатоком Писания, а потому знал, что искушение – это прерогатива сатаны, но никак не Бога. Не может Господь вводить человека в искушение, заставлять его грешить и создавать условия, для совершения какого-то неправедного поступка. В Ветхом Завете, например, в Книге Премудростей есть такие слова проповедника Иисуса, сына Сирахова, относительно предпоследней, явно ошибочной фразы из молитвы: «Не говори: „Он ввёл меня в заблуждение“, ибо Он не имеет надобности в муже грешном» (Сир.,[101]101
  Сир. – принятое в Ветхом Завете сокращённое обозначение от «Книги Премудрости Иисуса, сына Сирахова».


[Закрыть] XV, 12). И в Новом Завете, кстати, в «Послании апостола Иакова» также упоминается о том, что Бог не может искушать к греху: «…в искушении никто не говори: „Бог меня искушает“; потому что Бог не искушается злом и Сам не искушает никого…» (Иак.,[102]102
  Иак. – принятое в Новом Завете сокращённое обозначение от «Послания апостола Иакова».


[Закрыть] I, 13–15). Можно также заглянуть в Новый Завет и посмотреть, что говорит по этому поводу сам Иисус: «…не искушай Господа Бога твоего» (Лк., IV, 12; Мф., IV, 7). Или хотя бы взять Первое послание апостола Иоанна: «Всякий, рождённый от Бога, не делает греха, потому что семя Его пребывает в нём; и он не может грешить, потому что рождён от Бога» (1Ин., III, 9). А по молитве получилось, что Бога посадили на одну скамейку с тем, кто ввергает человека в грех, то есть с дьяволом. Вполне очевидно, что в молитве «Отче наш» на место «не введи» напрашивается совсем другое слово, а именно – «не оставь»! Если произвести такую замену, то получится совершенно другая фраза, но вполне логичная: «И не оставь нас в искушении, но избави нас от лукавого». В такой интерпретации это высказывание зазвучало бы совсем по-другому, по-новому. Воистину, так говорил и сам Иисус! Он наверняка подразумевал под этой фразой несколько иной смысл. Ведь человек всегда живёт в состоянии искушения и соблазнов, ибо миром, в котором он живёт, управляет зло, как говорится у евангелистов Иоанна и Луки в приведённых выше изречениях. Но человек просит Господа даже в такой ситуации не оставлять его и не лишать своего покровительства.

Если же говорить о религиозных традициях в христианстве, то более всего приводит в изумление празднование Пасхи, и вот почему. Вообще праздник Пасхи является древним иудейским обычаем, связанным с исходом евреев из Египта и ожиданием Мессии. Как известно, Иисус был арестован и казнён как раз накануне Пасхи и воскрес уже в дни самого празднества. Так как Иисус не оставил последователям в качестве наследства ничего, кроме своего учения, то первые христиане, естественно, не имели никаких традиций, а посему они, будучи сами евреями, взяли практически полностью все обычаи и церемонии, а также некоторые праздники из иудаизма. Этим фактом и объясняется празднование христианской Пасхи одновременно с иудейской. Кстати сказать, этот обычай вместе праздновать Пасху сохранялся очень долго, на протяжении более чем трёх сотен лет. Лишь в 325 году на I вселенском (Никейском) соборе христианской церкви было принято решение, что христианская Пасха должна отмечаться в первое воскресенье после весеннего равноденствия и полнолуния, непременно и неукоснительно отдельно от иудейского праздника Пасхи. Естественно, христианская Пасха увязывалась со смертью Христа. Вот именно отсюда и начинаются парадоксы веры. Ибо весеннее равноденствие связано с определённым положением Земли в её движении вокруг Солнца, а полнолуние – с определённым положением Луны в её движении вокруг Земли. Разность периодов обращения Земли вокруг Солнца и Луны вокруг Земли приводит к тому, что полнолуние, наступающее сразу же за весенним равноденствием, приходится на разные числа, дни недели и даже месяцы (март или апрель, даже май). То есть получается очередной абсурд! Правда, Тер-туллиан именно из-за этих абсурдных положений верил в Христа, если вспомнить его слова: «Credibile est quia ineptum – вероятно, ибо нелепо!» Но над таким абсурдом посмеялся бы даже он. Ведь получается, что с таким исчислением возникает эдакий «кочующий праздник», для которого церковники вынуждены составлять и заранее рассчитывать пасхалии.[103]103
  Пасхалии – составляемые христианской церковью на много лет вперёд таблицы дат празднования Пасхи в соответствии с установлениями Никейского собора.


[Закрыть] Вот только как может совпадать этот «кочующий» праздник со смертью Иисуса, если тот был казнён конкретно 3 апреля? Самое непонятное: почему и для чего этот праздник прыгает с одной даты на другую? Абсолютно глупое копирование чужого праздника привело к такому вот алогизму! Ведь день рождения Иисуса постоянен! И празднуется он 7 января (25 декабря у католиков). У евреев, повторюсь, праздник Пасхи связан с исходом иудейского народа из египетского плена. У христиан он должен совпадать со смертью Иисуса, а день его смерти так же, как и день рождения, постоянен. Нельзя каждый год рождаться или умирать в разные дни и месяцы. Поэтому именно вечер 2 апреля должен быть истинной христианской Пасхой, именно в этот день Иисус объявил о заключении нового договора с Богом, чему были свидетелями все апостолы: «И когда они ели хлеб, Иисус, взяв хлеб, благословил, преломил, дал им и сказал: приимите, ядите; сие есть Тело Моё. И взяв чашу, благодарив, подал им: и пили из неё все. И сказал им: сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая» (Мк., XIV, 22–24; Мф., XXVI, 26–28; Лк., XXII, 14–20). Однако человеческое тщеславие и гордыня беспредельны, и сомнительно, что когда-нибудь Пасха, истинная и единственная, будет совпадать с последней Тайной вечерей Иисуса и его учеников накануне его ареста и казни.