Текст книги "Капитал: от раннего христианства до коммунизма"

Подводя итог всему сказанному выше, можно сделать следующее резюме: христианство, стремясь и призывая верующих к соблюдению первобытных своих идеалов, само удалялось от них всё дальше и дальше, постепенно превращаясь, как это принято говорить на современном языке, в модный бренд. О каком братстве людей внутри паствы можно говорить, коли сами священнослужители высшего уровня живут далеко не в аскетических условиях, занимаются торговлей, предаются похоти и соблазнам, поддерживают власть, которая явно тяготится своим народом. Иерархи христианской церкви уже сейчас живут в условиях Царства Божьего, которое призывал построить Иисус и которое они успешно создали для себя на земле. Каким нравственным «аршином» измерить решение церкви о строительстве элитного жилья и офисных зданий в центре Москвы? Для кого? Неужели для бедных, сирых, обездоленных и убогих? Может, для беспризорных детей? Наивны те, кто так думает!

Торопятся «защитники веры» пожить хорошо, ведь прекрасно понимают, что в чертоги небесные путь им заказан, пусть даже не надеются! Народ погибает по миллиону в год, по улицам бегают беспризорные дети, что является показателем социальной болезни общества, нищие роются по помойкам и просят подаяния, тюрьмы переполнены, но разве кто-нибудь из пастырей возвысил голос в защиту своего народа, осудил власть, богатство, чиновничье самодурство, пошёл на плаху ради людей? Полное единение с властью да призывы к смирению и послушанию! Все вокруг, включая и архиереев, говорят о необходимости непопулярных мер, вот только когда начнём говорить о популярных? О радости труда, о долге, о своём радении за народ сейчас громче всех говорят как раз те, кто особенно не напрягает себя этим самым трудом.

Не надо усматривать в моих словах нападок на религию. Есть церковь и церковь! Есть церковь как система религиозных взглядов, преданий, традиций, обычаев, и есть церковь как тоталитарное объединение с жёсткой организационной структурой и авторитарным методом руководства. В такой организации как обязательное правило существует всеобщий, всеохватывающий контроль над деятельностью всех её членов (как клира, так и паствы) и обязательная иерархическая форма управления, утверждающая беспрекословное подчинение низшего духовенства высшему, мирян – клиру, что необходимо для повышения авторитета религии среди паствы и упрочения влияния церкви на общественную жизнь.

Создав такую организацию, священнослужители, естественно, взяли на себя посредничество между людьми и Богом. Совершенно понятно, что быть посредником несравнимо лучше, чем работать в поле или стоять у станка. Поэтому любая критика священства будет восприниматься как посягательство на принципы христианства. Но надо уметь отделять веру от людей, её представляющих. Это, кстати, не одно и то же. Я, например, Иисуса люблю, уважаю побольше, нежели некоторые священники, но как реального героя, а не виртуального Бога. Уметь отличить, я бы даже сказал, отделить сущность религии от людей, которые её представляют, а точнее, интерпретируют, то есть толкуют, – дело сложное. Н у, какое, скажите, отношение к заповедям и вообще к учению Иисуса имеют наши священники, особенно та часть нашего священства, которая неплохо живёт, мягко спит, сладко ест? Им даже пост легко соблюдать, коли в наличии имеется толковый повар, умеющий готовить пищу так, что мучения голода даже не чувствуются. Мне приходилось видеть, как живут настоятели монастырей. Например, игуменья Толгского женского монастыря имеет, прямо скажем, неплохой коттедж прямо на территории обители. Внутри я не смог побывать, но снаружи дом смотрится богато, роскошно. Цену строительства назвать затрудняюсь. Однако интересно, на чьи пожертвования построен сей «храм»? Кто уполномочил этих людей, самозабвенно и бессовестно отстаивавших чаяния власти, называть себя последователями великого Человека по имени Иисус?

Как-то по телевидению показывали какую-то обитель областного масштаба. Митрополит ходил между столами, на которых была выставлена пища, приготовленная специально для соблюдения поста. Как же он восхищался и радовался умению одного монаха-грузина, умеющего искусно готовить, причём так, что «даже пост не чувствуется». Я, в принципе, человек атеистических воззрений, но верящий в историческое существование Иисуса, был поражён невежеством священника столь высокого ранга. В его понятии соблюдение поста, оказывается, – это элементарное воздержание от употребления мяса, сыра, колбасы и прочих аналогичных продуктов. Но вот объедаться, например, кабачками, фаршированными рисом и морковью, жареными баклажанами, протёртыми с помидорами, солёными грибами с картошкой, тушёной квашеной капустой со свежими и солёными огурцами – пожалуйста, от пуза, сколько влезет, пока не стошнит! Ужас! Я был потрясён такими откровениями иерарха. Неужели митрополит не понимает, что пост – это не запрет есть мясо или копчёную колбасу, а воздержание вообще ото всего, кроме хлеба и воды, ибо кабачков, или квашеной капусты, или прочей постной снеди Иисус в пустыне не имел. Воздержание и подготовка себя, своей воли, своей души и тела к тяжёлой праведной и правильной жизни по законам Христа, к борьбе за его идеалы – вот что такое пост.

Принципы христианства изменились кардинально, причём до такой степени, что даже некоторые священники осмелились указать на тот факт, что религия начала превращаться в обычную церемонию совершения строго предписываемого обряда. «Формализм, обрядоверие, торжество внешнего над внутренним, канцелярщины над жизнью – вот что стало характерным для христианства наших дней» (Церковный голос. 1906. № 38. С. 1015). И заметьте, что написаны эти слова в начале XX века, но не потеряли своей актуальности и в наши дни.

Однако служитель культа слишком мягко охарактеризовал положение в христианской религии. Ведь причина формализма, канцелярщины, профанации в соблюдении поста, взимания платы за совершение таинств Божьих и пр. заключается в том, что христианство как религию основал не Иисус. Иисус умер, не оставив ни одного обряда, традиции, обычая, церемонии, молитвы, кроме «Отче наш», и т. д. Его наследством стало его учение о нравственности и программа переустройства общества, о содержании которых я уже довольно подробно говорил в первых главах книги, поэтому останавливаться на них ещё раз не имеет смысла. Да и то всё его наследство передано нам через третьих лиц. Христианство же, как система взглядов и учение о мифическом богочеловеке, сыне Божьем, сошедшем с неба на землю, принявшем страдания и смерть для искупления первородного греха людей, затем воскресшем и вознёсшемся на небо, все предания, молитвы и правила есть плод творческой работы на протяжении огромного промежутка времени большого количества пусть очень талантливых, незаурядных людей: философов, богословов, писателей, – но ведь людей, даже не божественного происхождения! Поэтому надо отличать христианство как мифологический продукт человечества от конкретной теории Иисуса о преобразования общества. В этом причина различия между «словом» и «делом».

Видя нынешних высокопоставленных священников, я всегда задаюсь одним весьма прозаическим вопросом, ответ на который никогда не будет получен, ибо история не знает сослагательного наклонения. Но тем не менее давайте зададим его себе просто для размышления: «Если бы Иисус жил в трёхэтажном особняке, ездил бы на тройке лошадей, запряжённых в позолоченный экипаж, ходил бы в дорогих одеждах, с золотым посохом в руках и с драгоценными камнями вместо пуговиц, но проповедовал при этом воздержание в мирской жизни, любовь к ближнему, смирение, бедность, справедливость, как бы на него посмотрел простой народ? Были бы у него последователи и почитали бы его за Бога три миллиарда человек? Ведь люди верят именно в „слово“ Иисуса, а не в „дела“ священства!»

Глава пятая
МИФЫ И ЛЕГЕНДЫ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ О СВОЕЙ СОБСТВЕННОЙ ЗНАЧИМОСТИ В ИСТОРИИ РОССИИ

Но если наука не господствует над предрассудками, то предрассудки заглушают науку. Между этими двумя противоположными силами борьба идёт насмерть.

Э. Ренан[104]104
  Ренан Э. Жизнь Иисуса. М.: Прометей, 1990. С. 221.


[Закрыть]

В предыдущей главе уже вскользь упоминалось о крещении Руси в 988 году князем Владимиром. Если исходить исключительно из апологетических воззрений, то истолкование данного исторического этапа в истории нашего государства происходит только лишь с религиозно-идеалистических позиций, но никак не с научных. Таким образом, сложный и длительный процесс утверждения христианства на Руси мистифицируется, а значит, и упрощается, так как ему при этом придаются некие черты воздействия божественных сил. Хотя вполне очевидно, что причинами христианизации древнерусского общества, конечно же, послужили вполне земные факторы экономического и социально-политического характера. На Руси, впрочем как и во всех других государствах, шли сложные процессы разрушения старых устоев и становления совершенно новой и прогрессивной для того этапа развития общественно-экономической формации, а именно формирование феодализма. Новый нарождавшийся строй в условиях многобожия необходимо было укрепить, идеологически оправдать, защитить с помощью нового политического воззрения.

Со старой религией сделать это было практически невозможно, так как каждое славянское племя имело свои божества, хотя среди них выделялись несколько главных богов, таких, например, как бог грозы – Перун, бог неба – Сварог и его сыновья – боги солнца, огня и ветра: Дажбог, Хорс, Стри-бог, и множество других: Велес, Мокошь, Белбог, Радегост, Ру-гевит. Существовали также божества, связанные с земледелием: Ярило, Купала, Семик и прочие. Пантеон духов и богов у славян был довольно обширным. Объединить в единое централизованное монархическое государство множество племён, живших в условиях развитого семейно-родового культа предков, поклонения ярким формам культа природы и общинным земледельческим культам, на платформе политеизма было невозможно. Ведь все эти формы древней религии соответствовали патриархально-родовому устройству славянского общества того времени. Нужно было искать другую религию, и такой религией оказалось христианство.

К 988 году христианство являлось официальной государственной религией во многих странах, образовавшихся на обломках Римской империи после её распада в конце IV века (395 г.). Уже более шестисот лет прошло с того момента, как учение Иисуса прочно и непоколебимо поставили возле царского трона, дабы с его помощью идеологически и политически обосновывать необходимость существования монарха и его власти как данности от самого Бога.

Догматические и обрядовые особенности православия как уже отделившегося направления в христианстве формировались на протяжении веков и окончательно оформились где-то к XI веку. Но нужно отметить, что к IV веку христианство уже претерпело значительную трансформацию. Постепенно из религии обездоленных, нищих, бедных, угнетённых людей и рабов она превратилась в господствующую идеологию бывшей Римской империи, в которой рабское использование чужого труда было нормой жизни, морали и закона. Необходимо отметить тот факт, что абсолютно во всех раннехристианских сочинениях авторы посылали жуткие проклятия в адрес Рима, а сама империя считалась порождением зла, насилия и вотчиной самого дьявола. Далеко за примерами ходить не надо. Стоит только взять «Апокалипсис» («Откровения») Иоанна Богослова, который на страницах своего произведения довольно эмоционально и красочно изображает греховную жизнь в столице империи. Но не только в «Апокалипсисе», а и в «Деяниях святых апостолов» чувствуется непримиримая враждебность и ненависть к Риму. Первые христиане, принявшие Новый Завет, жили тогда чаяниями и ожиданиями скорейшего падения империи. Поэтому принятие новой религии, её распространение в границах империи было скорее всего протестом всех обездоленных её граждан и многочисленных рабов против социальной несправедливости.

Но со временем реформаторский и бунтарский пыл христианства и первых страстных проповедников его – этих героев социальной борьбы – постепенно поубавился и к IV веку был утрачен вовсе. В христианских общинах место блюстителей (епископов) всё чаще стали занимать представители правящих классов. Они по прошествии веков наконец-то поняли, какую выгоду им несёт христианство, а потому и поставили учение Иисуса себе на службу, выхолостив из него всю «соль» и оставив только «закваску фарисейскую». В конечном итоге произошло то, о чём, собственно говоря, и предупреждал Иисус, а слова те были о возможности перерождения последователей учения в случае несоблюдения его основных принципов и наказов: «А Он заповедал им, говоря: смотрите, берегитесь закваски фарисейской и закваски Иродовой» (Мк., VIII, 15). Вот и получилось, что вместо лозунга об общности имущества, о том, что «верблюду легче пролезть сквозь игольное ушко, чем богатому войти в Царство Божие», вместо пламенного девиза «кто не работает, тот не ест» на первый план выступили совершенно другие призывы о смирении, подчинении и послушании. Новые руководители церкви сразу же заявили, что «нет власти не от Бога», «рабы, да повинуйтесь своим господам», «кто ударит тебя в правую щёку твою, обрати к нему и другую» и прочие. Императорская власть чётко уловила в христианстве своего будущего союзника, вернее было бы сказать, не в самой идее Иисуса, он со своими идеалами справедливости этой власти был не нужен, а в людях, которые представляли на тот момент Великое Учение. Ведь именно они, представители духовенства, поняли, что исключительное право общения с Богом сулит очень большие выгоды, особенно материальные, и политические привилегии. Священство сразу забыло о своей пастве, которая добровольно передала полномочия на посредничество с Господом, и сломя голову бросилось в услужение власти. Конечно, можно привести в оправдание такого мерзкого поступка, даже можно сказать предательства, оправдательные слова о том, что «рыба всегда ищет, где глубже, а человек – где лучше». Однако это будет нечестно по отношению к Иисусу, который, наверное, тоже мог бы найти компромисс с иудейским духовенством, но избрал другой путь. Хотя всегда находятся люди, живущие трезво, то есть в реальности бытия. А оно как раз диктует совсем другие правила игры, и как там, на небесах, сложится после жизни, не знает никто. Понять предательство можно – оправдать нельзя!

Христианство на деле, а не на словах, напрочь забыв своего основателя, устанавливает официальный союз с властью и естественно превращается в господствующую религию, освящая украденным авторитетом Иисуса эксплуататорский социальный слой империи. То есть церковь освящает именно то, что проклинали не только первые христианские проповедники, но и все ветхозаветные библейские пророки. Вот она, пиррова победа на крови своего учителя, торжество плоти над духом. «Я говорю: поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти, ибо плоть желает противного духу, а дух – противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы» (Гал.,[105]105
  Гал. – принятое в Библии сокращённое наименование «Послания св. апостола Павла к Галатам».


[Закрыть] V, 16–17).

В 395 году Римская империя раскалывается на две части: Восточную и Западную. Феодализация восточных районов шла значительно медленнее, нежели западных. Этот процесс стагнации в развитии общественной жизни обусловливался в первую очередь консерватизмом идеологии, царившей в восточной части, что не могло не отразиться и на господствующей религии, то есть консерватизм идеологический со временем становится традицией в церковной жизни православия.

Так под влиянием совершенно конкретных исторических обстоятельств сформировались две характерные особенности западного и восточного христианства. Западной церкви были присущи такие качества, как гибкость, быстрая приспособляемость к изменившимся условиям бытия, предприимчивость, восточной – консерватизм, медлительность восприятия изменений, тяготение к традициям и обычаям, овеянным и освящённым преданиями глубокой старины. И получилось, что западное христианство оказалось удобной формой религиозной идеологии для стран, в которых социальная обстановка менялась сравнительно быстро, а восточная церковь, с её консерватизмом и традиционализмом, более подходила для стран, где ход социальных изменений был замедлен под влиянием тех или иных исторических причин. Например, государства и народы, вошедшие в восточную часть бывшей Римской империи, значительно чаще оказывались под давлением внешних сил (нападения татаро-монгол, арабских кочевников, турецких завоевателей и т. д.), что явилось питательной почвой для усиления восточной разновидности христианства с его тяготением к застою.

Окончательный раскол между двумя течениями христианства произошёл в 1054 году, после которого практически сформировались два течения одной религии. Западная церковь со временем получила название католической (вселенской), а восточная христианская церковь стала называться православной. Западное христианство претендовало на верховенство в руководстве общественной жизнью государства, считая исполнителем и проводником божественной воли, то есть «наместником Иисуса на земле», своего духовного владыку – римского папу. Христианские апологеты Византии, напротив, утверждали, что император является исполнителем и проводником божественной воли, поэтому устройство земных дел немыслимо без императора. Вот, пожалуй, главная причина того, что князь Владимир решил принять восточную версию христианства, а не западную или ислам, который к тому времени как религия уже существовал более 300 лет. Киевский правитель подбирал религию под себя, не о народе же он думал. А о разделении церкви на католическую и православную следует сказать, что раскол произошёл не по причине теологического характера, но как следствие обычного конфликта между руководителями церквей в результате дележа власти.

К чему я всё это говорю? Да к тому, что православие к моменту внедрения его на Руси вполне сформировалось как самостоятельная религия на базе христианства, которое уже стало господствующей идеологией в Римской империи. Когда митрополит Кирилл (Гундяев) в одной из телепередач заявил, что марксизм явился учением, завезённым к нам извне, то сразу же захотелось его спросить: «А разве православие – наше изобретение? Разве православие есть порождение творческой мысли славянского народа?» Ведь очевидно и бесспорно, что христианство завезли в нашу страну только по одной причине. И причина в том, что православие было государственной религией Византии, где успешно выступало идеологическим прикрытием деспотизма и абсолютизма императорской власти. Именно византийское православие (думаю, разницы большой не было, если бы вместо православия присутствовал католицизм) старательно освящало украденным у Иисуса авторитетом угнетение своего народа.

Сейчас трудно сказать, почему киевский князь Владимир выбрал именно христианство, а не, скажем, ислам или буддизм. Ведь к тому времени ислам как самостоятельная монотеистическая религия существовал уже более трёхсот лет, а буддизм насчитывал тысячелетия. Гадать не берусь, но факт остаётся фактом: киевский князь выбрал именно христианство, которое и стало весьма активно вводиться в Древнерусском государстве верховной властью.

Я не думаю, что Владимир глубоко изучал теологию христианской религии, дабы понять смысл учения Иисуса, его цель и принципы, по которым должно было создаваться Царство Божье. Скорее всего, князю импонировало то, что главенствующим звеном в паре «царь – церковь» был монарх. Ну и просто он хотел найти эффективное политико-идеологическое оружие воздействия на народные массы, запугать людей идейно, закабалить их духовно, дабы те, словно рабы, выполняли все указания верховного правителя, коим стремился стать Владимир Красное Солнышко. Киевский князь не имел понятия, что Иисус создавал своё учение для освобождения людей от зла и гнёта, от нищеты и бедности, а не для закрепощения их и дальнейшего закабаления. Мне думается, что при выборе религии князь руководствовался в первую очередь внешним, наглядным эффектом, полученным от сравнения христианства и ислама. Бесспорно, что христианство при этом сравнении берёт верх. Византия тех времён, как восточная часть Римской империи, была богатейшим государством. Благолепие и роскошное убранство храмов могло поразить любого путешественника и высокопоставленного визитёра. Конечно, в мусульманских мечетях нет того богатства, которое имеется в церквах, нет икон в окладах из драгоценных камней. Видимо, суровый лик Христа, грозно смотрящего с образов, блеск золота и прочие красивые атрибуты поразили князя Владимира в самое сердце. Не увидел он в мечетях такого великолепия, как в византийских церквах, ведь по исламским традициям запрещено изображать не только Бога, но и пророка Мо-хаммеда. Бесспорно, что князю был необходим не Бог-отец, заботливо относящийся к людям как к детям своим, но Бог-господин, жестоко и беспощадно карающий за несоблюдение законов Божьих и княжьих. В данной ситуации славянин поступил как истинный иудей. Да и Византии для безопасности своих границ был необходим верный и сильный союзник, поэтому золота, по-видимому, на подкуп ближайшего окружения князя, а может и его самого, василевсы не пожалели.

К тому же нельзя забывать, что у византийского государства, как рабовладельческого, имелся огромный опыт подавления не только мятежей чужих народов, но и волнений среди своих собственных граждан. Императорский двор был пропитан духом коварства, заговоров, интриг и вероломства. И церковь – союзник и вассал императора – достойно перенимала этот «богатый» опыт. Никогда церковь не служила трудовому народу, но зато активно способствовала князьям и феодалам превратить свободолюбивые славянские народы в крепостных крестьян. Так кому же служила православная церковь: если не народу, тогда не противнику ли Иисуса?!.

Конечно же, церковь официально считает и утверждает, будто христианизация Руси была предопределена свыше и осуществлена при содействии каких-то сакральных «небесных сил», хотя повторюсь, что учение Иисуса не было духовным порождением славян. Однако, с целью доказать обратное, церковь накануне празднования тысячелетия крещения Руси весьма широко популяризировала якобы летописный рассказ о посещении киевских и новгородских земель апостолом Андреем Первозванным. С точки зрения исторической науки это полный абсурд. Никогда нельзя забывать, что любая религия строится именно на абсурде, когда не требуется никаких доказательств существования того или иного явления, чуда и прочих мистерий. Только вера, научно не обоснованная и ни на чём не основанная, – именно на этом постулате зиждется любая религия. Какие-либо несоответствия и противоречия объяснению не подлежат. Уместно в связи с этим не только вспомнить ещё раз слова Тертуллиана, но и привести в качестве примера высказывание другого авторитета церкви, Августина, который заявил: «Credo, ut intelligan – верю, чтобы понимать».

Однако для уяснения вопроса о пребывании апостола Андрея на территории Руси необходимо сделать небольшой экскурс в историю. Но сразу следует оговориться, что сподвижник Иисуса мог побывать в пределах нашего теперешнего государства, естественно, только после смерти Христа. По времени это где-то после 29–31 годов нашей эры (так как рождение самого Иисуса, по разным источникам, включая и данные Евсевия Памфила,[106]106
  Евсевий Памфил (Кесарийский) (ок. 263 – ок. 340) – римский церковный писатель и историк, епископ Кесарии Палестинской с 311 года. Главные произведения: «Приготовления к Евангелию», «Церковная история» (история христианства до 324 года), «Житие императора Константина».


[Закрыть] датируется приблизительно промежутком от 4 года до нашей эры до 3 года нашей эры).

Вот отсюда и начинаются первые нестыковки. Как известно из исторических трудов В.О. Ключевского[107]107
  Ключевский Василий Осипович (1841–1911) – русский историк, крупнейший представитель русской буржуазно-либеральной историографии.


[Закрыть] и С.М. Соловьёва,[108]108
  Соловьёв Сергей Михайлович (1820–1879) – русский историк; ректор Московского университета в 1871–1877 годах. Основное сочинение – «История России с древнейших времён» (1851–1879) в 29 томах.


[Закрыть] в VI–IV веках до нашей эры территория от реки Тобол до Волги называлась Сарматией, там проживали различные объединения кочевых скотоводческих племён (аланы, роксоланы, савроматы, языги, сарматы и др.). В III веке до нашей эры эти народы были вытеснены скифами, пришедшими из Северного Причерноморья. Скифское государство достигло своего расцвета к IV–I векам до нашей эры По существующему древнему мифу, Скиф, от которого произошли все скифские цари, якобы легендарный потомок библейского Иафета (сына Ноя), брат Словена, праотца славян, является символом древних славян и скифов. Это, пожалуй, всё, что связывает славян с Ветхим Заветом. Но сколько я ни копался в библейских текстах, мне так и не удалось найти свидетельства, что сын Ноя Иафет в своём роду имел человека по имени Скиф. Правда, есть и другая легенда – о том, что Скиф был сыном греческого героя Геракла. Однако об этом можно говорить очень много и долго, а посему вернёмся к основной теме нашего разговора.

Что касается восточных славян, одной из трёх основных групп древних славян, то они появились на территории Восточной Европы только в VII–IX веках после распада их этнической и языковой общности. А приблизительно в 1-й половине IX века возникли объединения, ставшие основой государства, которое нам известно из истории под названием Древней Руси. По этой причине апостол Андрей в I веке ну никак не мог побывать в киевских и новгородских землях в силу того, что их как славянских территориальных образований просто не существовало и появились они спустя несколько сотен лет. Безосновательность претензий на заявление о столь необычном путешествии одного из апостолов Христа очевидна. Даже такой крупный историк церкви, как профессор Московской духовной семинарии Е.Е. Голубицкий, автор фундаментальной «Истории Русской церкви», этот миф о пребывании Андрея Первозванного в киевских и новгородских землях назвал «легендой» и «крайне несообразным вымыслом» (Т. I. Ч. I. М., 1901. С. 1, 28). Однако на второй странице Православного церковного календаря на 1981 год тем не менее говорится о посещении апостолом Андреем Приднепровья как о достоверном историческом факте: «На Русскую землю принёс христианское благовестие святой апостол Андрей Первозванный». «Журнал Московской патриархии» № 5 за 1982 год на странице 49 также утверждает, что «первые семена христианства на территории Древней Руси были посеяны апостолом Андреем Первозванным». При этом утверждается без всяких на то оснований, будто летописное повествование подкрепляется более древними источниками и поэтому должно рассматриваться как «с полной определённостью засвидетельствованная апостольская предыстория Русской церкви» (Православный церковный календарь на 1982 год. С. 2). Но чем абсурднее заявление, тем быстрее оно принимается на веру.

Вообще распространение христианства на Руси не было таким уж быстрым и триумфальным процессом, каким хотелось бы его представить церкви. В современном русском православии существует глубоко ошибочная точка зрения, согласно которой ещё при князе Владимире «христианство было занесено во все концы земли Русской… и получило повсеместное распространение» (Журнал Московской патриархии. 1984. № 7. С. 51), благодаря чему уже тогда имела место «всеобщая», «всеобъемлющая христианизация Киевской Руси» (Журнал Московской патриархии. 1984. № 10. С. 59–60, 66). А ещё ранее, в 1948 году, тот же журнал утверждал, что «русский народ с полной искренностью и всецелой отданностью своего сердца принял истинную православную веру» (№ 7. С. 44). Однако это утверждение весьма надуманно. Древнерусские источники, в том числе и церковные, свидетельствуют как раз о том, что христианизация Руси натолкнулась на довольно жёсткое и упорное противодействие со стороны народных масс. Славяне крайне неохотно расставались со старыми религиозными верованиями и далеко не радостно встречали новые, чуждые им взгляды на жизнь и бытие, завезённые извне. Не желали они также креститься, как и многие киевляне, поэтому князю Владимиру пришлось прибегнуть не только к угрозам, но и к жесткому принуждению. О том, как городской люд силой оружия гнали к Днепру, дабы в его водах совершить обряд обращения в новую веру, известно каждому со школьных уроков. Особенно долго и упорно противились принятию христианства новгородцы. Для их крещения понадобилось даже применять военную силу. Киевский князь был вынужден послать в Новгород своих самых доверенных людей, воевод Доб-рыню и Путяту, которые вместо задушевных бесед и проповедей привезли для введения новой веры мечи, огонь, плети и дыбу. Известно также, что лишь после длительного сопротивления были принудительно окрещены жители Ростова Великого, Мурома, Вятской земли. В качестве примера мне хотелось бы привести цитату из Иоакимовской летописи:

«Когда узнали, что Добрыня идёт крестить, то собрали вече и поклялись все не пускать его в город, не давать идолов на ниспровержение; и точно, когда Добрыня пришёл, то новгородцы разметали большой мост и вышли против него с оружием; Добрыня стал было уговаривать их ласковыми словами, но они и слышать не хотели, вывезли две камнестрельные машины (пороки) и выставили их на мосту; особенно уговаривал их не покоряться главный между жрецами… Между тем на другой стороне новгородский тысяцкий Угоняй, ездя всюду, кричал: „Лучше нам помереть, чем дать богов наших на поругание“; народ на той стороне Волхова рассвирепел, разорил дом Добрыни, разграбил имение, убил жену и ещё некоторых из родни. Тогда тысяцкий Владимиров, Путята, приготовив лодки и выбрав из ростовцев пятьсот человек, ночью перевёзся выше крепости на ту сторону реки и вошёл в город беспрепятственно, ибо все думали, что это свои ратники. Пу-тята дошёл до двора Угоняева, схватил его и других лучших людей и отослал их к Добрыне за реку. Когда весть об этом разнеслась, то народ собрался до 5000, обступили Путяту и начали с ним злую сечу, а некоторые пошли… и начали грабить дома христиан. На рассвете приспел Добрыня со всеми своими людьми… Тогда самые знатные люди пришли к Добрыне просить мира… велел сокрушить идолов, деревянные сжечь, а каменных, изломав, побросать в реку. Мужчины и женщины, видя это, с воплем и слезами просили за них, как за своих богов. Добрыня с насмешкою отвечал им: „Нечего вам жалеть о тех, которые себя оборонить не могут; какой пользы вам от них ждать?…“» (цит. по: Соловьёв С.М. История России с древнейших времён. М., 1959. Кн. I. С. 186–187).

Не только в Новгороде, но и в других местах введение новой веры встретило сопротивление. «В Ростове первые два епископа, Фёдор и Илларион, вынуждены были бежать. Взбунтовались ростовчане и против третьего епископа, Леонтия, и даже пытались его убить. Только четвёртому ростовскому епископу при поддержке княжеской военной дружины удалось усмирить язычников и предать огню идолов. Летописец сообщает, что в 1024 году в Суздальской земле волхвы принимали активное участие в волнениях».[109]109
  Титов В.Е. Православие, М.: Политиздат, 1974. С. 37.


[Закрыть]