Текст книги "Квалификация преступления со специальным субъектом"

В юридической литературе и судебно-следственной практике вопрос об участии в воинских преступлениях граждан, не являющихся военнослужащими или военнообязанными, решается по-разному. Трудности возникают при привлечении виновных к уголовной ответственности в преступлениях со специальным субъектом, где исполнителем является военнослужащий или военнообязанный. При этом лица, не являющиеся субъектами преступлений, предусмотренных гл. 33 УК, согласно ч. 4 ст. 34 УК за участие в совершении воинских преступлений несут уголовную ответственность в качестве организаторов, подстрекателей или пособников.

Однако в тех случаях, когда исполнителем преступления является гражданское лицо, а военнослужащий выступает в роли организатора, подстрекателя или пособника, вряд ли целесообразно говорить о воинском преступлении со специальным субъектом. Скажем, если военнослужащий по мотивам мести своему командиру за его требовательность склонил гражданских лиц к насилию над ним, то такой военнослужащий, как полагает Х. М. Ахметшин, подлежит уголовной ответственности по ст. 242 УК РСФСР (ст. 334 УК РФ) – за насильственные действия в отношении начальника, а гражданские лица, учинившие это насилие, – по ст. 17 и ст. 242 УК РСФСР как пособники преступления.[300]300
  См.: Закон об уголовной ответственности за воинские преступления. Комментарий. М., 1986. С. 20.


[Закрыть]

Нельзя согласится с подобной квалификацией, противоречащей уголовному закону (ст. 237 УК РСФСР). Не соответствует данная точка зрения и логике ст. 331 УК РФ. На наш взгляд, в этой ситуации гражданские лица как исполнители должны нести уголовную ответственность не за воинское преступление, а за преступление против личности – причинение вреда здоровью потерпевшего (в зависимости от тяжести наступивших последствий). Военнослужащий же, склонивший гражданских лиц к совершению преступления, должен отвечать за подстрекательство к нему по соответствующей статье Особенной части УК со ссылкой на ст. 17 УК РСФСР (ст. 33 УК РФ). Такая квалификация не только не противоречит указанным нормам, но и больше отвечает смыслу и логике уголовного закона.

Говоря о соучастии в преступлении со специальным субъектом, следует иметь в виду, что лица, не являющиеся военнослужащими, не могут быть также и соисполнителями воинского преступления. В связи с этим сопротивление, оказанное военнослужащим совместно с гражданским лицом патрульному наряду, не может квалифицироваться как соисполнительство.

Следовательно, гражданские лица могут выступать в роли организаторов, пособников и подстрекателей, но они не могут быть исполнителями и соисполнителями воинских преступлений. Данную точку зрения не разделяет С. Ф. Милюков, который в своей монографии пишет, что лицо, не обладающее специальными признаками субъекта, применительно к некоторым воинским преступлениям может нести уголовную ответственность наряду со специальным субъектом в качестве исполнителя или соисполнителя.[301]301
  См.: Милюков С. Ф. Российское уголовное законодательство: опыт критического анализа. СПб., 2000. С. 82.


[Закрыть]

Некоторые воинские преступления могут быть совершены не любым специальным субъектом, а лишь таким, который наряду с дополнительными признаками обладает еще и специальными, связанными с особенностями их военной службы. Скажем, неисполнение приказа (ст. 332 УК) могут совершить только подчиненные. Вместе с тем субъектами преступлений, предусмотренных ст. 341, 342, 343 УК и др. (нарушение правил несения пограничной службы, нарушение уставных правил караульной службы, нарушение правил несения службы по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности), могут быть признаны только лица, входящие в состав пограничного наряда, караула (вахты) или войскового наряда по охране общественного порядка. В указанных случаях для привлечения военнослужащих к уголовной ответственности по той или иной статье гл. 33 УК РФ прежде всего следует установить, обладало ли данное лицо соответствующими специальными признаками субъекта воинского преступления.

В судебно-следственной практике довольно распространены преступления, связанные с неуставными взаимоотношениями между военнослужащими, которые являются специальными субъектами и совершают общественно опасные деяния в соучастии.

Например, Военный суд Санкт-Петербургского гарнизона в открытом судебном заседании рассмотрел уголовное дело по обвинению военнослужащих Г. и К. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 335 УК РФ.

Судебным следствием было установлено, что военнослужащий Г. в марте 1997 г. в помещении казармы, будучи недоволен уходом на законных основаниях в увольнение не находившегося с ним в отношениях подчиненности рядового А. и желая выразить свое мнимое превосходство, ударил А. кулаком в лицо, причинив ему кровоподтеки. В свою очередь, военнослужащий К., узнав о противоправных действиях своего сослуживца Г., тоже решил показать свое превосходство и унизить А., в связи с чем нанес потерпевшему пять ударов кулаком в грудь.

По заключению судебно-медицинского эксперта, на теле А. имелись повреждения в виде кровоподтеков в области левой щеки, несколько кровоподтеков в области грудины и кровоизлияние левого глаза, не повлекшие временной утраты трудоспособности.

В судебном заседании и на следствии подсудимые вину свою признали, установлена их виновность и материалами уголовного дела. Поэтому суд правильно осудил военнослужащих Г. и К. за воинское преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 335 УК РФ, – нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности, в котором они являются специальными субъектами.[302]302
  См.: Архив Военного суда Санкт-Петербургского гарнизона. Д/97 г.


[Закрыть]

В данном случае совершено преступление в виде соисполнительства двумя специальными субъектами (военнослужащими) без предварительного сговора.

В случае, когда в избиении военнослужащего вместе со специальными субъектами будет принимать участие и неспециальный субъект, вряд ли его действия следует расценивать как исполнение или соисполнение воинского преступления. Здесь следует согласиться с С. С. Аветисяном, по мнению которого подобная квалификация, встречающаяся в судебной практике, является ошибочной. [303]303
  См.: Аветисян С. С. Соучастие в преступлениях со специальным составом. М., 2004. С. 388.


[Закрыть]

Говоря о групповых преступлениях со специальным субъектом, обратимся к другому примеру судебно-следственной практики.

11 февраля 1997 г. около 20 часов Е. купил наркотическое средство. Спрятал наркотик в коробок из-под спичек. Увидев автомашину с сотрудниками милиции, Е. выбросил коробок с наркотическим средством. Сотрудники милиции досмотрели Е., место его задержания и обнаружили указанный коробок. После этого Е. был задержан по подозрению в незаконном приобретении и хранении наркотического средства и доставлен в РОВД, где К. и Р. длительное время его избивали, требуя признания.

По приговору суда К. и Р осуждены по п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий с применением насилия) и ч. 2 ст. 302 УК РФ (принуждение к даче показаний с применением насилия).

Однако Президиум Верховного Суда РФ приговор в части осуждения К. и Р по ч. 2 ст. 302 УК РФ отменил и дело прекратил за отсутствием в действиях обвиняемых состава преступления, указав следующее.

Как видно из материалов дела, Е. задержан по подозрению в преступлении, предусмотренном ч. 1 ст. 228 УК РФ. Однако он не был признан подозреваемым.

Следовательно, к лицам, перечисленным в ст. 302 УК РФ (подозреваемый, обвиняемый, потерпевший, свидетель), Е. не относился, а осужденные не являлись лицами, производящими дознание и предварительное следствие.

В связи с изложенным деяния осужденных по данному эпизоду были правильно квалифицированы как совершение должностными лицами с применением насилия действий, явно выходящих за пределы их полномочий и повлекших существенное нарушение прав и законных интересов граждан.

В этом случае имело место также простое соучастие (соисполнительство), совершенное группой лиц по предварительному сговору.

Сотрудники милиции К. и Р. являлись представителями власти и совершили должностное преступление, предусмотренное ст. 286 УК РФ. Они обладали признаками специального субъекта, которые законодательно закреплены в примечании к ст. 318 УК РФ.

Поэтому деяния старших оперуполномоченных милиции К. и Р. Президиум Верховного Суда РФ правильно квалифицировал как групповое преступление, совершенное должностными лицами, действия которых явно выходили за пределы их полномочий и повлекли существенное нарушение прав и законных интересов граждан.[304]304
  См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. № 4. С. 11–12.


[Закрыть]

Таким образом, в обоих приведенных примерах налицо простая форма соучастия (соисполнительство) (без предварительного сговора и группой лиц по предварительному сговору, соответственно), где каждый из соучастников соответствующей группы является специальным субъектом преступления и полностью или частично выполняет объективную сторону совершаемого им преступления. В первом примере это были военнослужащие, а во втором – представители органов внутренних дел.

Говоря о соисполнительстве в групповых преступлениях со специальным субъектом, следует обратить внимание на рекомендации, содержащиеся в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. № 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе». В п. 13 данного постановления отмечается, что взятку или предмет коммерческого подкупа следует считать полученными по предварительному сговору группой лиц, когда в преступлении участвовали два или более должностных лица, которые заранее договорились о совместном совершении данного преступления с использованием своего служебного положения. При этом не имеет значения, какая сумма получена каждым из этих лиц.[305]305
  См.: Сборник постановлений Пленумов Верховного Суда Российской Федерации по уголовным делам. М., 2003. С. 214.


[Закрыть]

Понятие должностного лица, на что было обращено внимание, определено законодателем в примечании к ст. 285 УК РФ. Должностное лицо является специальным субъектом, обладающим дополнительными и присущими только ему характерными признаками, связанными с занимаемым им положением в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях и в Вооруженных Силах России. Поэтому получение взятки может осуществить только должностное лицо лично или по предварительному сговору в группе, когда имеет место соучастие.

§ 2. Квалификация соучастия в преступлениях с другими признаками специального субъекта

Определенную сложность в теории и практике представляет квалификация соучастия преступлений со специальным субъектом, то есть субъектом, обладающим дополнительными специальными признаками в силу личностных особенностей или специальных общественных отношений, в которых он находится.

При этом особое значение приобретают личностные свойства специального субъекта (исполнителя), которые должны учитываться при установлении его ответственности за совершенное преступление. В свою очередь, правильное установление дополнительных личностных свойств (признаков) исполнителя как специального субъекта преступления позволяет избежать ошибок при квалификации и решении вопросов уголовной ответственности других соучастников. В этой связи следует согласиться с С. С. Аветисяном, по мнению которого исполнителем (соисполнителем) преступления со специальным составом, как правило, может быть только специальный субъект, являющийся участником соответствующих специальных отношений, что предполагает в каждом конкретном случае выявление и установление дополнительных признаков специального преступления.[306]306
  Аветисян С. С. Соучастие в преступлениях со специальным составом. М., 2004. С. 348.


[Закрыть]

К дополнительным личностным признакам специального субъекта обычно относят: принадлежность к женскому полу, сильное душевное волнение, психофизиологическое состояние, психическое расстройство, не исключающее вменяемости,[307]307
  Макарова Т. Г. Уголовно-правовая характеристика соучастия в преступлении со специальным субъектом. СПб., 2002. С. 98–99.


[Закрыть] прошлую антиобщественную деятельность (судимость, рецидив)[308]308
  Уголовное право Российской Федерации. Общая часть / Под ред. Б. В. Здравомыслова. М., 1999. С. 206–207 и др.


[Закрыть] и другие признаки, которые имеют важное значение, когда речь идет о квалификации соучастия в преступлениях со специальным субъектом.

Например, УК РФ 1996 г. впервые предусмотрено убийство матерью новорожденного ребенка, которое совершается виновной при смягчающих обстоятельствах, то есть в условиях психотравмирующей ситуации или в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости (ст. 106 УК РФ). При этом особо следует отметить, что субъект данного преступления обладает присущим только ему специальным личностным свойством (признаком), который сам по себе индивидуален. Специальным субъектом данного убийства, а именно исполнителем, может быть только мать новорожденного ребенка, достигшая возраста 16 лет.

В теории и судебно-следственной практике, если имеет место соучастие в виде соисполнительства этого преступления, то соисполнители подлежат уголовной ответственности по ст. 105 УК РФ с учетом того, что смягчающие обстоятельства, указанные в ст. 106 УК РФ и относящиеся к матери, на них не распространяются.[309]309
  См.: Уголовное право России: Учебник для вузов. Т 2. Особенная часть / Под ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. М., 1999. С. 50; Волженкин Б. В. Некоторые проблемы соучастия в преступлениях, совершаемых специальными субъектами // Уголовное право. 2000. № 1. С. 14; Практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Х. Д. Аликперова, Э. Ф. Побегайло. М., 2001. С. 275; Сердюк Л. Детоубийство: вопросы правовой оценки // Российская юстиция. 2003. № 11. С. 45; Научно-практическое пособие по применению УК РФ / Под ред. В. М. Лебедева. М., 2005. С. 275; и др.


[Закрыть] Действия иных лиц, исполняющих роль организаторов, подстрекателей или пособников при убийстве матерью новорожденного ребенка, квалифицируются по ст. 33 и п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ – как убийство лица, находящегося в состоянии беспомощности.[310]310
  См.: Рарог А. И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. СПб., 2003. С. 269–270; Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник / Под ред. Л. В. Иногамовой-Хегай, А.И. Рарога. М., 2004. С. 41.


[Закрыть]

В роли подстрекателя или пособника, как отмечает Г. Н. Борзенков, могут выступать, например, отец ребенка, акушерка, другие лица. Убийство новорожденного, которое совершено лицом при согласии или по просьбе матери, квалифицируется по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. [311]311
  См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В. М. Лебедев. 5-е изд., испр. и доп. М., 2006. С. 305.


[Закрыть]

В этой связи следует согласиться с профессором Б. В. Волженкиным, по мнению которого данные рекомендации, хотя и верны по существу, но противоречат общему правилу квалификации соучастия в преступлениях со специальным субъектом, сформулированному законодателем в ч. 4 ст. 34 УК РФ.[312]312
  См.: Волженкин Б. В. Некоторые проблемы соучастия в преступлениях, совершаемых специальными субъектами // Уголовное право. 2000. № 1. С. 14. Неприменимость положения, предусмотренного ч. 4 ст. 34 УК РФ, при убийстве матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ) отмечает уже в более позднее время В. Ф. Караулов (см.: Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник / Под ред. Л. В. Иногамовой-Хегай, А. И. Рарога. М., 2004. С. 41).


[Закрыть]

Соучастие в преступлениях, совершаемых специальными субъектами, можно рассмотреть и на примере общественно опасных деяний, связанных с вовлечением несовершеннолетнего в совершении преступления (ст. 150 УК РФ) и вовлечением несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий (ст. 151 УК РФ), в которых признаком специального субъекта является возраст – 18 лет, как и в преступлениях, предусмотренных ст. 134 и ст. 135 УК РФ (половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим 16-летнего возраста, и преступления – развратные действия). При этом виновный при совершении каждого конкретного преступного деяния должен быть обязательно осведомлен о возрасте лица, вовлекаемого им в совершение преступления, антиобщественных действий или действий, предусмотренных ст. 134 и ст. 135 УК РФ.

Однако, если говорить о квалификации, например, соучастия со специальным субъектом при вовлечении несовершеннолетнего в совершение преступления (ст. 150 УК РФ), то здесь следует руководствоваться рекомендациями постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» от 14 февраля 2000 г. № 7. В п. 9 данного постановления отмечается, что при подстрекательстве несовершеннолетнего к совершению преступления действия взрослого преступника, если имеют место все признаки состава данного преступления, должны квалифицироваться по ст. 150 УК РФ, а также как соучастие в виде подстрекательства в совершении конкретного преступления. При совершении преступления несовершеннолетним он не подлежит уголовной ответственности в силу возраста (ст. 20 УК РФ), а также невменяемости (ст. 21 УК РФ), поэтому соучастия не образуется и лицо, вовлекшее несовершеннолетнего в совершение преступления, в соответствии с ч. 2 ст. 33 УК РФ подлежит уголовной ответственности за содеянное в качестве исполнителя путем посредственного причинения.[313]313
  Сборник постановлений Пленумов Верховного Суда Российской Федерации по уголовным делам. М., 2003. С. 102.


[Закрыть]

Для правильной квалификации преступлений в соучастии необходимо не только точное установление признаков специального субъекта, которые в каждом конкретном случае требуют полного уяснения и обстоятельного обоснования, но и всесторонний учет роли других соучастников и их индивидуальных особенностей.

При квалификации подстрекательства несовершеннолетнего к совершению преступления действия взрослого лица должны квалифицироваться по ст. 150 УК РФ, а также как подстрекательство к тому преступлению (ч. 4 ст. 33 УК РФ), в которое он вовлек несовершеннолетнего. Например, когда взрослое лицо подстрекает родителя к вовлечению его 14-летнего ребенка в совершение кражи, действия соучастников (сложное соучастие) следует квалифицировать: родителя – по ч. 4 ст. 33, ч. 2 ст. 150, ч. 4 ст. 33, ст. 158 УК РФ, а подстрекателя – по ч. 4 ст. 33, ч. 2 ст. 150, ч. 4 ст. 33, ст. 158 УК РФ. Действия несовершеннолетнего лица квалифицируются по ст. 158 УК РФ.

Само по себе вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления и антиобщественные действия не означают совершения несовершеннолетним этих преступлений. Вовлечение считается оконченным с того момента, когда оно состоялось с согласия несовершеннолетнего на совершение преступления.

Лицо, которое вовлекло несовершеннолетнего в совершение преступления, должно нести уголовную ответственность как организатор или как подстрекатель (ч. 4 ст. 33 УК РФ), в случае соисполнительства – как соисполнитель (ч. 2 ст. 34 УК РФ), или как исполнитель (ч. 2 ст. 33). При этом несовершеннолетний может быть привлечен к уголовной ответственности за содеянное, если судом не будет установлено оснований, предусмотренных ч. 3 ст. 20 и ч. 1 ст. 40 УК РФ.

В практике встречаются случаи, когда общее правило квалификации соучастия в преступлениях со специальным субъектом, сформулированное в ч. 4 ст. 34 УК РФ, не может применяться. В подобных ситуациях ответственность должна наступать за совершенное преступление со ссылкой на ст. 33 УК РФ.

В судебно-следственной практике при квалификации иногда происходят ошибки, когда имеет место вовлечение в совершение преступления не одного, а нескольких несовершеннолетних.

Характерно в этом отношении уголовное дело по обвинению Останина и несовершеннолетнего Шаловко, которые Верховным Судом Республики Адыгея 10 июня 2004 г. осуждены: Останин по п. «ж», п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, п. «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ, ч. 4 ст. 150 УК РФ и ч. 4 ст. 150 УК РФ, Шаловко – по п. «ж», п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, ч. 5 ст. 33, п. «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ. При этом по делу также осужден несовершеннолетний Костерин.

Останин и Шаловко признаны судом виновными в совершении убийства Литвинова группой лиц по предварительному сговору, сопряженного с разбоем. Вместе с тем Останин признан также виновным в совершении разбоя с применением оружия, а Шаловко в пособничестве при совершении разбоя. Кроме того, Останин осужден за вовлечение несовершеннолетних Шаловко и Костерина в совершение особо тяжких преступлений.

Вместе с тем действия Останина по вовлечению в совершение преступления несовершеннолетних Шаловко и Костерина Верховным Судом Республики Адыгея ошибочно расценены как совокупность двух преступлений.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, рассмотрев кассационные жалобы Останина и Шаловко, приговор в отношении Останина изменила и его действия переквалифицировала с ч. 4 ст. 150 УК РФ и ч. 4 ст. 150 УК РФ на одну ч. 4 ст. 150 УК РФ. В остальной части приговор остался без изменения.[314]314
  См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. № 6. С. 28.


[Закрыть]

Правильность окончательного решения высшей судебной инстанции обосновывается законом. Исходя из ч. 1 ст. 17 УК РФ, совокупностью преступлений признается совершение двух или более преступлений, ни за одно из которых виновное лицо не было осуждено.

В свою очередь как вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления, предусмотренного ст. 150 УК РФ, подлежат квалификации действия виновного, выразившиеся не только в склонении несовершеннолетнего к совершению преступления, но также в непосредственном участии несовершеннолетнего в общественно опасных деяниях. Вместе с тем вовлечение в совершение преступления не одного, а нескольких несовершеннолетних по смыслу закона не образуют совокупности преступлений, предусмотренных ст. 150 УК РФ, в связи с чем и не может влечь за собой назначения наказания по совокупности этих преступлений. Однако когда квалификация осуществляется по специальной норме (ст. 150, ст. 151 УК РФ и др.), совокупность преступлений не применяется.

Следовательно, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор в отношении Останина изменила правильно, переквалифицировав его действия с ч. 4 ст. 150 и ч. 4 ст. 150 УК РФ на одну ч. 4 ст. 150 УК РФ и исключив совокупность преступлений за вовлечение в совершение преступления нескольких несовершеннолетних.

Вышеизложенное свидетельствует о необходимости поиска новых путей совершенствования уголовного законодательства в отношении соучастия в преступлениях, совершаемых специальным субъектом.

Далее следует сказать, что ст. 274 УК предусматривает ответственность специального субъекта за нарушение правил эксплуатации ЭВМ, системы ЭВМ или их сети. При наличии соучастия другие лица, участвовавшие в совершении названного преступления, в соответствии с ч. 4 ст. 34 УК РФ в зависимости от фактически содеянного несут уголовную ответственность в качестве организаторов, подстрекателей или пособников. При этом действия лица, которое полностью или частично выполняло объективную сторону преступления, предусмотренного ст. 274 УК, но которое не обладает дополнительными признаками специального субъекта, не могут рассматриваться как простое соучастие (соисполнительство).

Вопрос о квалификации соучастия со специальным субъектом преступлений против государственной власти в теории уголовного права дискуссионен, в частности, когда речь идет о государственной измене (ст. 275 УК РФ) и шпионаже (ст. 276 УК РФ). В уголовно-правовой литературе широко распространена точка зрения, согласно которой наряду со специальным субъектом (исполнителем) государственной измены соучастниками данного преступления могут быть иностранные граждане и лица без гражданства[315]315
  Дьяков С. В., Игнатьев А. А., Карпушин М. П. Ответственность за государственные преступления. М., 1988. С. 41; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под. ред. Ю. И. Скуратова, В. М. Лебедева. М., 1996. С. 276; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под. ред. А. И. Бойко. Ростов н/Д, 1996. С. 553. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под. ред. Н. Ф. Кузнецовой. М., 1998. С. 638; Уголовное право России: Учебник для вузов. Т 2. Особенная часть / Под. ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. М., 1999. С. 612; Аветисян С. С. Соучастие в преступлениях со специальным составом. М., 2004. С. 324; и др.


[Закрыть]. По существу в данном случае отстаивается положение о том, что сформулированное законодателем правило в ч. 4 ст. 34 УК РФ устанавливает единые требования уголовной ответственности почти всех соучастников в преступлениях со специальным субъектом, не исключая и преступления, посягающие на основы конституционного строя и безопасности российского государства.

По мнению других ученых, ситуация, когда в качестве соисполнителей[316]316
  Макарова Т. Г. Уголовно-правовая характеристика соучастия в преступлении со специальным субъектом. СПб., 2002. С. 95.


[Закрыть], организаторов, подстрекателей и пособников государственной измены выступают иностранные граждане и лица без гражданства, невозможна[317]317
  Рарог А. И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. СПб., 2003. С. 271; Российское уголовное право: В 2 т. Т. 2. Особенная часть: Учебник / Под. ред. Г Н. Борзенкова, Л. В. Иногамовой-Хегай, В. С. Комиссарова. М., 2006. С. 470; Корнеева А. В. Теоретические основы квалификации преступлений: Учебное пособие. М., 2006. С. 90–91; и др.


[Закрыть].

Более правильной представляется именно вторая точка зрения, поскольку специальный субъект государственной измены, которая может быть совершена в трех формах: 1) шпионаж; 2) выдача государственной тайны; 3) иное оказание помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности России, исходя из государственно-правового положения лиц, проживающих в стране, наделен специальным признаком. Исполнителем государственной измены (ст. 275 УК РФ) может быть только гражданин Российской Федерации, достигший 16-летнего возраста.

В данном случае соучастие иностранных граждан и лиц без гражданства невозможно, поскольку названные лица не наделены признаком специального субъекта. При совершении государственной измены они не могут выполнять роль соисполнителей, организаторов, подстрекателей или пособников. Здесь правила ч. 4 ст. 34 УК РФ не должны применяться.

Наличие двойного гражданства (российского или какого-либо еще) не исключает уголовной ответственности лица за государственную измену.

В этой связи следует поддержать А. И. Рарога, по мнению которого противоправные действия иностранного гражданина или лица без гражданства, связанные с привлечением гражданина России к завладению сведениями, составляющими государственную тайну, необходимо квалифицировать как шпионаж, а совершение других враждебных действий в ущерб внешней безопасности нашего государства следует квалифицировать по статьям главы 29 УК РФ (ст. 277–282 УК РФ). [318]318
  См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под. ред. А. И. Рарога. 2004. С. 476–477; Российское уголовное право: В 2 т. Т. 2. Особенная часть / Под. ред. Л. В. Иногамовой-Хегай, В. С. Комиссарова. М., 2006. С. 470.


[Закрыть]

Некоторые особенности квалификации соучастия со специальным субъектом имеет и преступление, предусмотренное ст. 276 УК РФ, – шпионаж. Причем шпионаж как самостоятельное преступление отличается от шпионажа как формы государственной измены (ст. 275 УК РФ) в основном по субъекту преступления. Субъект преступления, предусмотренного ст. 276 УК РФ, – специальный: иностранный гражданин или лицо без гражданства.

Вместе с тем, если гражданин Российской Федерации совместно с иностранным гражданином или лицом без гражданства совершает шпионаж (ст. 276 УК РФ), то его действия квалифицируются не как пособничество в совершении данного преступления, а как государственная измена в форме шпионажа либо в форме оказания другой помощи в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности России.

В случае, если гражданин РФ выступает в качестве соисполнителя, организатора или подстрекателя преступления, предусмотренного ст. 276 УК, соучастия также не образуется, его действия должны квалифицироваться по ст. 275 УК РФ в зависимости от формы государственной измены.

В свою очередь шпионаж, предусмотренный ст. 276 УК РФ, посягающий, как и государственная измена, на внешнюю безопасность России, связан с деятельностью иностранных разведок и спецслужб, которые преследуют специальные цели в своей деятельности, а особое уголовно-правовое положение иностранных граждан и лиц без гражданства в нашей стране дает основания считать их специальными субъектами шпионажа, предусмотренного ст. 276 УК РФ. Не освобождаются от уголовной ответственности за данное деяние и лица, пользующиеся дипломатическим иммунитетом.

Согласно ч. 4 ст. 11 УК РФ вопрос об уголовной ответственности дипломатических представителей иностранных государств и других граждан, пользующихся иммунитетом, в случае совершения данными лицами общественно опасного деяния на территории России разрешается в соответствии с нормами международного права.

Особый интерес представляют случаи квалификации соучастия в преступлении с разными специальными субъектами. Скажем, если в совершении преступления участвуют несколько специальных субъектов и имеет место соисполнительство, их действия следует квалифицировать без ссылки на ст. 33 УК РФ: например, получение взятки (ст. 290 УК) по предварительному сговору группой лиц, если в преступлении участвовало два и более должностных лица, которые заранее договорились о совместном его совершении.

Если наряду с исполнителем соучастники (организатор, подстрекатель и пособник) также обладают признаками специального субъекта – налицо сложное соучастие с распределением ролей. В этом случае действия названных лиц необходимо квалифицировать по общим правилам квалификации соучастия со ссылкой на ст. 33 УК РФ (например, когда должностное лицо склоняет представителя власти (следователя) к совершению преступления, предусмотренного ст. 299 (привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности) или 301 (незаконные задержание, заключение под стражу или содержание под стражей)).

При соучастии специального субъекта и общего субъекта квалификация осуществляется по правилам, закрепленным в ч. 4 ст. 34 УК РФ. Общий субъект преступления несет уголовную ответственность со ссылкой на ст. 33 УК РФ как организатор, подстрекатель или пособник. Соисполнительство в данном случае отсутствует.

Данное мнение не разделяет, например, Т. Г. Макарова, которая приходит к выводу о возможности в некоторых случаях соисполнительских действий общих субъектов в преступлениях со специальным субъектом.[319]319
  Макарова Т. Г. Уголовно-правовая характеристика соучастия в преступлении со специальным субъектом. СПб., 2002. С. 97–98, 104.


[Закрыть]

Представляется, что данная точка зрения хотя и имеет право на существование, но тем не менее противоречит общему правилу квалификации соучастия в преступлении со специальным субъектом, сформулированному законодателем в ч. 4 ст. 34 УК РФ. Впрочем, данное правило, как нами ранее было отмечено, не бесспорно и требует в дальнейшем более четкого законодательного разрешения.

В судебно-следственной практике встречаются случаи, когда лицо, не наделенное дополнительными признаками по отношению к общему субъекту, в силу разных обстоятельств выполняет функции или обязанности специального субъекта и при совершении преступления не может быть привлечено к уголовной ответственности. Речь в данном случае идет о ненадлежащем субъекте преступления. Отсутствие дополнительных признаков специального субъекта, как отмечает С. С. Аветисян, превращает лицо, совершившее общественно опасное деяние, в ненадлежащего субъекта, который освобождается от уголовной ответственности.[320]320
  Аветисян С. С. Соучастие в преступлениях со специальным составом. М., 2002. С. 97–98, 104.


[Закрыть] На вопросы квалификации соучастия с ненадлежащим субъектом преступления обращает внимание и А. В. Корнеева, делающая вывод о том, что лицо незаконно или ошибочно, а также обманным способом приобретшее статус специального субъекта, признается ненадлежащим субъектом соответствующего преступления и не должно нести за него ответственность. Вместе с тем в некоторых случаях не исключается его ответственность по другим статьям УК РФ. [321]321
  Корнеева А. В. Теоретические основы квалификации преступлений: Учебное пособие. М., 2006. С. 93.


[Закрыть]

При квалификации преступлений со специальным субъектом представляет интерес и вопрос о роли других лиц в механизме совершения общественно опасного деяния. В ст. 33 УК РФ наряду с исполнителем предусмотрены еще три вида соучастников преступления: организатор, подстрекатель и пособник, ответственность которых определяется характером, а также степенью фактического участия каждого из них в совершении преступления. В свою очередь общие правила квалификации преступлений, совершенных в соучастии со специальным субъектом, как мы уже не раз отмечали, предусмотрены в ч. 4 ст. 34 УК РФ.

Вместе с тем теория и судебно-следственная практика, а также уголовное законодательство в отношении квалификации участия иных лиц в преступлениях со специальным субъектом, несколько противоречивы и не решают в полной мере эту проблему, которая выходит за пределы нашего исследования и требует дальнейшего изучения, а также современного теоретического и практического осмысления в новых условиях борьбы с преступностью.