Электронная библиотека » Владимир Поляков » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 28 мая 2014, 02:23


Автор книги: Владимир Поляков


Жанр: Военное дело; спецслужбы, Публицистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Финская война
(1 февраля – 13 марта 1940 года)

Приведенные выше даты являются официальными в отношении участия полка в этих событиях. В действительности, как стало известно из обнаруженных Леонидом Войновым архивных документов, участие в Финской войне не только отдельных экипажей, но и эскадрилий началось много раньше. Полк готовился к перебазированию в Латвию [13], как вдруг поступил приказ: «5-я авиаэскадрилья под командованием командира эскадрильи капитана Легейда передается в распоряжение штаба ЛВО» [16]. Эскадрилья вошла в состав Североморской группы Мурманского направления. После боевых действий возвратилась в состав полка.

2-я авиаэскадрилья под командованием командира эскадрильи капитана Журавского выбыла на Северо-Западный фронт [17].

В свою очередь полк пополнился двумя эскадрильями из состава 46-го сбп из Брянска взамен убывших [19].

Лет тридцать спустя, когда мои родители отдыхали в одном подмосковном военном санатории, кажется «Архангельское», отца разыскал Дмитрий Терентьевич Журавский, который после выхода на пенсию жил в Люберцах. От кого-то из однополчан он узнал о приезде своего старого, еще довоенного товарища по 39-му полку.

Уже из архивных документов мне удалось установить, что в Финскую войну Журавский летал в составе 31-го лбап и был награжден орденом Ленина. Отечественную он провел на различных фронтах в качестве представителя авиационного отдела Генштаба, а закончил войну командиром полка связи.

Примечательно, что соседом по столу моих родителей в течение всего отдыха был прославленный летчик Алексей Маресьев. Впрочем, кроме «доброе утро» и «приятного аппетита», никаких разговоров у них не было. В санатории отец почти каждый день принимал кого-нибудь из многочисленных своих сослуживцев, осевших после выхода на пенсию в столице или ее окрестностях.

Война в Финляндии сразу же стала складываться не так, как задумывалось, и в конечном итоге высшему руководству страны стало ясно, что силами одного, даже усиленного, Ленинградского военного округа ничего не получится.

«Полк под командованием командира полка майора Георгиева начал перебазирование на Финский фронт (аэродром Лодейное Поле) в распоряжение командующего ВВС 8-й действующей армии» [14].

«02.02.40 г. полк в составе 63 боевых экипажей сосредоточился на аэродроме Лодейное Поле, где вошел в состав 13-й авиабригады и приступил к боевым действиям» [78].

Как вспоминал отец, морозы стояли очень сильные, и когда после перелета поступила первая боевая задача на вылет, то оказалось, что техники не в состоянии запустить моторы. Полк бездействовал несколько дней, пока кто-то из мотористов не сообразил заливать в двигатели горячее масло.

Примечательно, что 39-й сбап наступил на те же грабли, что и его предшественники. Вот что писал член Военного совета авиации 8-й армии Андрей Рытов:

«Прилетев на аэродром, я спросил, почему полк бездействует. Инженер и начальник базы растерянно разводят руками:

– Мороз. Все сковало. С самого рассвета бьемся.

Вижу, люди трудятся на совесть, даже рукавицы побросали, голые руки примерзают к металлу. Что делать? Руганью положение не исправишь, и вдруг один из техников предлагает:

– Давайте закатим бочку с маслом в баню, разогреем как следует, а потом зальем в самолетный бак.

Способ подогрева масла, предложенный опытным техником, натолкнул меня на мысль сделать что-то подобное и в других частях. Я рассказал об этом инженеру М.М. Шишкину, и он срочно распорядился использовать для подогрева масла и воды все мало-мальски подходящие на аэродромах помещения. А позже где-то раздобыл водомаслогрейки.

Нашлись умельцы, которые соорудили брезентовые рукава, наподобие пожарных шлангов. Горячий воздух от печек подавался по ним к моторам самолетов и под капоты автомобилей.

Во время очередной встречи со Штерном я доложил ему о смекалистом механике. Командующий распорядился вызвать его в штаб армии, чтобы он поделился своим опытом с инженерами-автомобилистами. В наземных частях водители тоже мучались на морозе не меньше, чем наши. Нехитрая выдумка, а как упростила дело. Техника Штерн наградил и с почестями отправил в свою часть» [96, с. 88].

Прибывшим через пару месяцев техникам 39-го сбап предстояло все постигать заново, никакой передачи опыта не было.

ВВС 8-й армии командовал недавно вернувшийся из Испании Герой Советского Союза комбриг И.И. Копец; член Военного совета – уже упоминавшийся Андрей Рытов, который совсем недавно был комиссаром авиационной группы в Китае.

13-й скоростной бомбардировочной авиабригадой, состоящей из 3-го тбап, 18-го сбап и 39-го сбап, командовал один из первых Героев Советского Союза И.В. Водопьянов.

Впрочем, для отца это был уже второй случай совместной службы с первыми Героями Советского Союза. Николай Каманин улетал на челюскинскую эпопею из их авиабригады безвестным летчиком, а вернулся уже всемирно известным человеком.

Впоследствии, читая мемуары Каманина о том периоде, я обнаружил одно совпадение. В личном деле отца я прочитал удивившую меня фразу: «В воздухе стреляет хорошо, на земле – плохо». Разъяснение я получил в воспоминаниях Каманина. Оказывается, в бригаде проходила серьезная проверка. Все шло отлично, как вдруг выяснилось, что из личного оружия все отстрелялись очень плохо, что и повлияло на общую оценку [95].

Все связанное с пребыванием 39-го авиаполка на Финской войне было для меня окутано тайной, пока судьба не послала мне помощь в лице моего старого друга еще по симферопольскому автотранспортному техникуму Леонида Войнова, который, став жителем Москвы, предложил мне помощь по сбору материала в архиве. Думаю, что «Центр» с меньшим нетерпением ждал весточек от «Юстаса», чем я сообщения моего друга.

«Сведения о боевом составе 39-го сбап на 15.02.1940 г.

По штату всего: 510; летчики – 69; летнабы – 69; стрелки-радисты – 62; авиатехники – 73; авиамеханики – 57; мотористы – 62; оружейники – 20.

Факт по списку: 493; летчики – 62; летнабы – 69; стрелки-радисты – 59; авиатехники – 68; авиамеханики – 56; мотористы – 62; оружейники – 20.

Боевых самолетов: СБ – 59 ед., из них исправных – 46; неисправных —13.

Кроме того: СБ – 1 учебный; У-2 —1 связи;

Степень боевой готовности к полетам:

экипажей: днем – 60, ночью – 6; на больших высотах – 38;

звеньев: днем – 20, ночью – 2, на больших высотах – 12;

эскадрильи: днем – 5, ночью – 0, на больших высотах – 3» [4, с. 104].

В следующем письме поступил список всего полка с указанием числа боевых вылетов на 20 февраля 1940 года.

Многие фамилии мне были хорошо знакомы, так как они часто упоминались родителями. Я знал, что отец летал в экипаже Фролова, что и подтвердилось архивными документами: младший летчик лейтенант Фролов Василий Николаевич, начальник связи эскадрильи старший лейтенант Поляков Евгений Матвеевич, воздушный стрелок-радист младший командир Козаченко Григорий Алексеевич.

Благодаря тому, что, наконец, появились сведения о его имени и отчестве, удалось проследить его дальнейшую судьбу.

Погиб Василий Фролов ориентировочно 22 августа 1942 года. К этому времени он уже был старшим лейтенантом, заместителем командира эскадрильи 215-го сбап.

Стрелок-радист экипажа старшина Григорий Козаченко продолжал служить в 39-м полку и погиб в январе 1943 года.

Запомнилась отцу Финская война полным отсутствием каких-либо видимых ориентиров: кругом снег, снег, снег. Их основным противником в воздухе, по его словам, были английские истребители, которые иногда доставляли достаточно много хлопот. После одного вылета техники обнаружили в кабине две дырки от пуль и вставили в них камышинку. Изумило их то, что, кто бы ни садился в кабину, камышинка упиралась прямо в голову. Отец вновь сел на свое место, и тогда все увидели, что камышинка прошла рядом со шлемом. Отец снял его и обнаружил царапину. Много лет спустя, когда я, пятнадцатилетний юноша, гордо заметил, что стал выше отца ростом, он рассказал мне эту историю о камышинке и о том, что, будь он на пару сантиметров выше, меня не было бы на свете.

В один полет в составе их экипажа отправился кинооператор из Москвы. Он так увлекся съемкой, что далеко высунулся из кабины, а далее произошло непоправимое – в руках державшего его за ноги отца остались валенки, а кинооператор вывалился из самолета. Случай этот не имел никаких последствий. В Москву сообщили, что кинооператор «погиб при исполнении обязанностей во время боевого вылета», что, в сущности, было истинной правдой.

Однажды в Лодейное Поле приехал начальник Политического управления РККА Лев Мехлис. Он потребовал созвать на совещание всех комиссаров частей, и когда все собрались, то оказалось, что комиссар одной из эскадрилий 39-го полка Бакурадзе отсутствует. Причина уважительная – он совершал боевой вылет. На Мехлиса факт боевой работы комиссара произвел неизгладимое впечатление. Дождавшись его прилета и лично увидев, как тот, усталый, выбирается из самолета, на котором были видны пробоины, Мехлис, ничего не сказав, уехал, но уже на следующий день пришел приказ о награждении Бакурадзе орденом Боевого Красного Знамени. За всю Финскую войну это было пока единственное награждение в полку, и такое вот несуразное. Бакурадзе, скромного парня, прекрасного человека, не подначивал в те дни разве что ленивый.

Именно на Финской отец неожиданно для себя осознал, что теперь он больше начальник связи, нежели штурман. Дело в том, что еще в Быхове на всех штурманов звеньев были возложены дополнительные «общественные» обязанности: друг отца Володя Бабенко стал начальником химической подготовки, Сергей Рябиков – начальником парашютно-десантной службы эскадрильи, Евгений Поляков – начальником связи эскадрильи.

Думаю, что это назначение не было случайным. Дело в том, что его отец, Матвей Поляков, еще до революции был механиком Симферопольского телеграфа. Какое-то время на аппаратах Бодо работала телеграфистской моя бабушка, и потому детство отца проходило среди этого телеграфно-телефонного хозяйства.

После одного особенно трудного боевого вылета, когда экипажи вернулись домой, на отца набросился кто-то из старших командиров и стал распекать за плохую связь с эскадрильей. Отец оторопело молчал, а его друг Володя Бабенко от такой несправедливости даже заплакал.

Финская война для отца имела неожиданное продолжение лет сорок спустя. Вместе с мамой он поехал в санаторий Министерства обороны, расположенный в городке Кексгольм, что неподалеку от Ленинграда. Из санатория поехали на экскурсию на знаменитый остров Валаам. Вот тут у отца произошло дежавю. Слушая экскурсовода, он постоянно испытывал странное чувство, что все это уже видел. Наконец его осенило, и, прервав ее рассказ, он неожиданно выпалил: «Но ведь этот остров принадлежал финнам, и я прекрасно помню, как бомбил этот монастырь!»

От этого заявления маме чуть не стало плохо, все экскурсанты с удивлением посмотрели на отца, ничего не понимая, и только экскурсовод улыбнулась и ответила: «Да! Вы правы! До 1940 года он принадлежал Финляндии и был освобожден нашими войсками».

Вот выписка из журнала боевых действий той поры:

«Боевые документы 39 сбп штаба ВВС 15 армии. Начато: 07.02.1940 г. Окончено: 22.02.1940 г.

Командиру 13 авиабригады

Боевое донесение от 08.02.40 г.

Полк в течение дня произвел 16 самолето-вылетов. 7 самолетов бомбили остров Валаам, Н – 2000 м, цель перекрыта, 2 бомбы попали в монастырь. Сброшена ФАБ-100 – 42 шт. На обратном маршруте у стрелка-радиста Тараканова сорвало маску, обморозил щеки. Самолеты произвели посадку на свой аэродром благополучно.

Боевое донесение штаба 39-го сбп за 2-й вылет 12.02.40 г.

По дополнительно установленным сведениям, на обратном маршруте 1-я авиаэскадрилья была атакована звеном истребителей противника типа полутораплан с синим крестом на плоскостях в районе западнее озера Варна-Ярви. При стрельбе по истребителям стрелок-радист Киреев прострелил двумя пулями стабилизатор своего самолета.

Боевое донесение от 12.02.40 г.

В период с 11.30 до 14.30 полк произвел 27 самолетовылетов. Две девятки задание выполнили. Сброшено: ФАБ-100 – 54 шт., АО-8 – 288 шт., ФАБ-500 – 18 шт. Один самолет потерял ведущего и вернулся на аэродром самостоятельно. Одна эскадрилья из-за плохой видимости вернулась на аэродром.

Третья авиаэскадрилья в составе 9 самолетов взлетела в 14.00. Сбросила 432 бомбы АО-8 и 4 шт. ФАБ-32 на танки и пехоту противника, один экипаж вел пулеметный огонь по автомашинам, двигавшимся из Митро на Сюску-Ярве.

Боевое донесение от 13.02.40 г.

Первая эскадрилья в составе 9 самолетов произвела повторный вылет. Бомбили 6 эшелонов на ст. Леппя-Сюрья. Сброшено ФАБ-100 – 53 шт. В районе восточнее Номила были атакованы звеном истребителей. Один самолет противника загорелся в воздухе, летчик выпрыгнул с парашютом. Потери: ранен в ногу стрелок-радист Халфин, самолет получил 12 пробоин, выведен из строя один мотор, все самолеты вернулись на аэродром.

Боевое донесение № 31 штаба 39 сбп от 09.03.40 г.

Произведено 44 самолето-вылета:

а) 9 самолетов бомбили противника в районе Муста-Ярве;

б) 9 самолетов бомбили артпозиции противника в юго-восточной части острова Суован-Ярве;

в) 26 самолетов задание не выполнили и вернулись с маршрута из-за низкой облачности у озера Суо-Ярве. Посадка на свой аэродром с бомбами благополучно. Один самолет, командир звена Красихин, штурман звена Чугункин, стрелок-радист Карнаух, произвел вынужденную посадку на своей территории из-за неисправности мотора. Остальные 43 самолета сели на свой аэродром благополучно. На 10.03.40 г. готовятся к вылету 45 самолетов».

Семьи авиаторов продолжали жить в Пинске. Как рассказывала мама, стали поступать первые известия о гибели экипажей. Стало страшно. Тогда она написала в Симферополь и попросила приехать свою маму – мою бабушку Анастасию Ильиничну. Потом мама с юмором рассказывала о том, что однажды она захотела оставить трехлетнего сына с бабушкой, а сама пойти в Дом Красной армии на какой-то концерт. В ответ услышала: «Муж твой воюет, а ты будешь по концертам ходить. Сиди дома!»

«Вызвала на свою голову!» – шутила потом мама.

В Интернете мне доводилось читать следующее: «39-й сбап потерял сбитыми не один самолет, как утверждает Аптекарь, а семь (!) только до выхода из состава 13-й авиабригады 1 марта» [110].

Мой анализ позволяет сделать вывод, что цифра в семь потерянных самолетов соответствует действительности.

На основании отчетов начальника штаба полка удалось составить следующую таблицу потерь:



Таким образом, выбыло из строя 15 человек: двое в госпитале, 13 погибло.

Всего в Зимней войне участвовало примерно 4000 советских самолетов. Из них было потеряно 554, то есть около 14 %. Финны же лишились почти 40 % своей авиации, в том числе свыше 95 % от ее первоначального состава.

В 39-м сбап потери составили 11,9 %. Это, конечно, ниже средней нормы, но следует учесть и тот факт, что полк появился на театре военных действий уже на втором этапе войны, только с 1 февраля, и воевал до 13 марта 1940 года.

Потери же советской авиации в этой войне были 1 самолет на 182 вылета [111].

Если принять среднюю цифру вылетов за 16 и умножить на 58 самолетов, то общее количество вылетов будет 928. Таким образом, получается – одна боевая потеря на 132 вылета. Показатель заметно хуже, чем в среднем по нашей авиации.

По словам отца, им приходилось отбиваться в воздухе от английских истребителей. Почему-то отец говорил именно об английских, а не финских. Вероятно, он имел в виду марки самолетов. Косвенное подтверждение его словам я нашел в работе А. Котлобовского «ВВС Финляндии в Зимней войне».

«Из Англии в Финляндию были отправлены машины: 24 «Бленхейма» (один Mk.IV разбился в пути, а другой был сильно поврежден), 30 «Гладиаторов», 12 «Лизандеров», 11 «Харрикейнов».

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 июля 1940 года большая группа авиаторов полка была награждена государственными наградами.

К сожалению, нам пока не удалось найти этот указ, и потому список награжденных, воспроизведенный в приложении № 2, вероятно, не полон. Экипаж отца отмечен не был, хотя количество боевых вылетов награжденных было в пределах 15–25. Вероятно, сыграло свою роль то, что в момент оформления наградных документов отец уже находился на учебе в Москве, а Фролова перевели в другой полк.

Несколько наградных листов той поры я предложу вниманию читателей.

«НАГРАДНОЙ ЛИСТ

на штурмана звена 39-го СБ авиаполка старшего лейтенанта Синица Владимира Федоровича.

Представляется к награждению орденом «Красная Звезда» (резолюция красным карандашом: «За отвагу». – Авт.).

1909 года рождения, русский, рабочий, член ВКП(б) с 1939 года, в РККА с 1931 года, в Гражданской войне не участвовал, ранений или контузий не имеет, к наградам не представлялся, наград не имеет.

Постоянный адрес: БССР, г. Быхов, Первое п/отд., дом 6, кв. 5.

Лично имеет 24 боевых вылета. Хороший бомбардир и штурман. Все задания выполнял на «хорошо» и «отлично». С начала работы части на фронте замещал штурмана эскадрильи, с задачей справлялся хорошо.

15 марта 1940 года.

Заключение вышестоящих начальников:

«Достоин правительственной награды орден «Красное Знамя» [6, с. 267.]

«НАГРАДНОЙ ЛИСТ

на помощника командира полка 39-го сбп майора Захарычева Павла Никитича медалью «За отвагу» (исправлено несколько раз, первоначальная запись стерта. – Авт.).

1903 года рождения, русский, из рабочих, член ВКП(б) с 1923 года, в Гражданской войне не участвовал, ранений или контузий не имеет, представлялся к правительственной награде за хорошую боевую подготовку эскадрильи.

Награжден орденом «Знак Почета» в 1936 году за хорошую боевую подготовку эскадрильи.

Постоянный адрес: БССР, г. Быхов, Первое п/отд., корпус 5, кв. 14.

Имеет 8 боевых вылетов. Водил полк на боевые задания самостоятельно в полном составе. Тактически грамотен, правильно и с большим желанием свои знания применяет на практике. В практической работе в условиях боевой обстановки проявил себя с хорошими организационными способностями. Много уделяет внимания вопросу безаварийности и особенно требователен в этих вопросах. Получаемые боевые задания выполняет уверенно и настойчиво. Как помощник командира полка является хорошим руководителем. Пользуется заслуженным авторитетом.

Достоин правительственной награды медаль «За отвагу». [5, с. 258.]

Из 190 летчиков, штурманов и стрелков-радистов, которые участвовали в Финской войне, не удалось проследить судьбу 56. Таким образом, из состава 39-го сбап, который прибыл на Финскую войну в феврале 1940 года, мы можем говорить о 134 авиаторах.

В Финской, а затем в Отечественной из них погибли 84 человека, или 62,7 %.

Трое стали генералами:

Георгиев Иван Васильевич (1902–1950), генерал-лейтенант авиации;

Гладков Борис Георгиевич (1913—?), генерал-майор авиации;

Заяц Анатолий Антонович (1908—?), генерал-майор авиации.

Один стал Героем Советского Союза – Конкин Михаил Парфентьевич (1915–1960). Судьба этого человека уникальна тем, что уже будучи Героем Советского Союза он был сбит, попал в плен. Бежал из него на немецком самолете. Не был репрессирован, вернулся в строевой полк и летал до конца войны.

18 марта 1940 года полк в составе 57 экипажей прибыл к месту прежней дислокации на аэродром Быхов, где вошел в состав 41-й авиабригады [79].

Уже под командованием нового командира полка майора Захарычева в составе 62 экипажей полк перебазировался на площадку Дубицкая Слобода в составе 41-й авиабригады [18].

Затем в составе 62 экипажей перебазировался к новому месту дислокации – Вильно, аэродром Порубанок в составе 41-й авиабригады [101].

«16.06.40 г. полк прибыл к новому месту дислокации Вильно, аэродром Порубанок. Устное приказание командира 41 авиабригады от 16.06.40 г.» [3, с. 2].

Рассказывая об этом периоде своей жизни, отец всегда недоумевал, почему в Литве не было никого, кроме авиаторов. Уже потом, когда мне довелось гостить в Вильнюсе, мои новые друзья из интерклуба «Рута» – преподаватели какого-то вильнюсского техникума, с которыми мы завязали дружеское общение, – рассказали, что по какому-то кабальному договору Литва предоставила СССР аэродромы для авиационных баз.

Полк располагался на аэродроме недалеко от железнодорожной станции Киртимай (Порубанок).

Он был близко расположен к Вильно и имел хорошие пути сообщения – мощеное шоссе и железная дорога, благодаря которой существовала специальная подъездная ветка к складу горючего и товарной платформе. В районе существующего аэродрома уже был сформирован жилой поселок и здесь сохранились подземные коммуникации.

До 1939 года вильнюсский аэродром принадлежал польским авиаторам. В то время здесь были гражданский аэропорт и военная летная школа. У них было общее летное поле с грунтовыми стартами размером 700 на 900 метров. Гражданский аэропорт располагался в западной части аэродрома, имел отдельную подъездную дорогу, аэровокзал с котельной, предвокзальную и предангарную площадь. Военная летная школа располагалась в юго-западной части аэродрома. Она была оборудована двумя ангарами и комплексом жилых и служебных помещений, спланированных в отдельный поселок с мощеными улицами. В поселке были местный водопровод и канализация. Теплосеть обеспечивалась от своей котельной.

В Вильно отец общался с летчиками буржуазной Польши. Когда он узнал, насколько больше было жалованье у его «буржуазных» коллег, то был шокирован. Это не шло ни в какое сравнение с тем, что получали авиаторы в РККА.

Отца поразил тот факт, что в доме, в котором он жил, при открытии двери включалась лампочка на лестнице, но как только дверь закрывалась – лампочка выключалась.

Мама оставалась в Быхове и о событиях в Вильно знала только из писем отца. Предполагалось, что скоро туда переедут и семьи. Из Вильно в полк постоянно шли посылки, и мама рассказывала, как жены в куче коробок и мешков выбирали свои. Как правило, мужья присылали платья, кофточки, нижнее белье. Все это было высочайшего качества. Однажды случился такой курьез. Одна из женщин, не понимая, что такое нижнее белье, надела великолепную ночную рубашку и пришла в ней в Дом Красной армии.

Все ожидали переезда в Вильно, но в планах командования что-то изменилось, и 39-й полк вернулся в Быхов. Мама до сих пор с сожалением говорит о том, как им не повезло и в Вильно они не попали.

Их место занял 36-й ббап, который и перевез туда свои семьи. Впоследствии, читая книгу Владимира Литвинова «Коричневое ожерелье», я обнаружил рассказ о том, что все без исключения жены и дети авиаторов оказались в плену и прошли ужасы фашистских концлагерей. Особенно меня поразил рассказ о жене начальника связи 36-го ббап, которая погибла в концлагере. Фактически на ее месте должна была быть моя мама, которая прожила 95 лет. Так она и неведомая нам женщина поменялись судьбами. И обмен этот был совершенно неравноценный.

Затем полк перебазировался к новому месту дислокации – Пинск, аэродром Жабчицы, где вошел в состав 10-й сад. «27.08.40 г. полк прибыл к новому месту дислокации Пинск, аэродром Жабчицы» [75].

Когда мама переехала к отцу в Пинск, то была поражена контрастом, который разделял советскую Белоруссию и Белоруссию – бывшую часть панской Польши. На базаре было изобилие продуктов, в многочисленных магазинах и лавках – товары, о которых в СССР не смели и мечтать. Мама растерянно спросила отца: «Как же так? Ведь мы пришли их освобождать, а они живут лучше нас?» Ответ отца поразил меня: «У них частная собственность, а именно она залог процветания!»

«Но ведь частная собственность – это плохо», – недоуменно сказала мама.

«Вероятно, не очень», – не вдаваясь в подробности, пояснил отец.

В свой первый выход на пинский рынок, как рассказывал мне отец, он опозорился. Решив купить мешок картошки, он оплатил покупку, а затем закинул мешок себе на плечо, чтобы отнести домой, благо квартиру они снимали недалеко от рынка.

Крестьянин пришел в ужас от такого поступка советского командира и стал лепетать что-то типа: «Пан офицер, пан офицер! Вы скажите адрес, и мы сами доставим».

Когда мои родители вернулись на квартиру, то хозяйка показала привезенную картошку, которую уже аккуратно рассыпали во дворе на просушку.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации